Недопески (джен)

Это было не так уж и сложно. Выпить оборотки, подкупить паромщика и оказаться прямо перед воротами Азкабана. Тюрьма представляла собой унылое зрелище: массивный замок из черного камня, вокруг скалистый берег с редкими пятнами припорошенного песком острова. Серое, почти свинцовое небо и мутно-зеленая вода вокруг, до самого горизонта. Сплошная тоска.

Промозглый ветер забирался под куртку, отчего казалось, что вокруг холоднее, чем было на самом деле. Волны тихо шуршали, перекатываясь около берега почти лениво, неохотно. Пару раз было слышно крик чаек, хотя как они могли селиться в таком месте, Антонин совершенно не понимал.

— Ненавижу Англию, — пробурчал он себе под нос, плотнее запахивая легкую куртку. Не рассчитал, что на острове будет настолько холодно. Сырость и хмарь он не любил также сильно, как и удушающую жару, несмотря на то, что вырос среди сильных морозов и снегов.

Проходить через главные ворота Азкабана он вовсе не спешил. Ни к чему заходить в приглашающе распахнутые двери ловушки, шанс выбраться из которой практически равен нулю. Это балбес-побратим мог нахрапом ломиться в чужие двери, неважно тюрьмы ли или самого Вирия. За что и поплатился.

— Ненавижу Сириуса, — еще раз вздохнул Антонин, находя нужный выступ и закидывая на него веревку. Магическая тюрьма, чтоб ее. И защита здесь в основном магическая. Так что придется вспоминать навыки бесшабашной юности времен Петербурга, когда только пистолет да набор отмычек спасали ему жизнь в различных передрягах.

Да уж, угораздило братца вляпаться в самую большую лужу дерьма. И ведь ни словом не намекнул, паршивец, что ему нужна помощь. Только когда совсем припекло и его под белы рученьки увели в Азкабан, написал, чтобы Антонин связался с Вальбургой.

А ведь он предупреждал Сириуса, чтобы тот никуда не лез.

Антонин еще раз вздохнул и, с силой оттолкнувшись, принялся подниматься по веревке, поминая через раз семейство Блэков и их фамильное шило в одном известном всем месте.

У него в запасе есть полчаса. Тридцать минут, по истечении которых к камере Сириуса придут дементоры для ежедневного обхода. Ужин, мать его за ногу.

На поребрике никого не было, и это не могло не настораживать. Конечно, верхние ярусы, особенно на продуваемых уступах, почти не охранялись, но все равно подозрительно.

Дверь поддалась не сразу, с противным громким щелчком, от которого в кишках сразу завязалось несколько морских узлов.

Антонин выругался и перекатом, через левое плечо, ударился оземь. Спустя мгновение он уже был в своей анимагической форме. Настороженно принюхавшись, он потрусил в сторону нижних уровней тюрьмы, где держали особо опасных преступников. Теперь самое главное — не попасться.

«В море-окияне… на острове-Буяне… ждет его мохнатый пес…» — мысленно напевал Антонин, ощущая бесшабашное веселье, гуляющее в крови. Так всегда бывало, когда он оказывался в какой-нибудь переделке. Неважно, сидел ли за похищение княжны в легендарных казематах Петербурга или же попадал в самый центр рунного круга Новгородских волхвов, вздумавших призвать кого-то из предков к ответу.

Мать говорила, что это досталось ему от отца, потомка берсеркеров. Врала ли она или и вправду Антонин был на всю голову бесстрашный, он и сам не знал. Только вот чувство самосохранения у него отключалось напрочь, на фоне чего он и спелся с Блэком. Тот был такой же.

Дементоры скользили мимо, не обращая никакого внимания на трусившего на некотором отдалении крупного пса. Внимательно обнюхивая каждую камеру, Антонин искал побратима, которого, кажется, засунули в самый дальний угол этой тюрьмы. Аромат от некоторых узников стоял такой, что едва не отшибал обоняние, но Антонин терпел.

Запах знакомой псины он уловил, когда уже хотел спускаться на другой этаж. Антонин сдержал рвущийся из глотки рык и осторожно потрусил к камере Сириуса. Как бы он ни опасался дементоров, побратима нужно было вытаскивать из этой дыры.

Волдеморт был хорошим лидером. Но — чересчур мнительным и верящим в предсказания. Или наоборот — не верящим в них, кто там уж разберет. Ясно было одно: колесо событий начало раскручиваться и скоро погребет их всех под собой.

Сириус выглядел плохо. Антонин даже не сразу поверил, что это он, подумал, камерой ошибся. Но нет, нюх не мог его подвести: трясущийся, беспрестанно бормочущий себе под нос какую-то чушь волшебник был именно Сириусом Блэком, балагуром и авантюристом, магом, способным залезть в самое пекло и выйти оттуда смеясь.

До следующего прихода дементоров оставалось всего несколько минут. Антонин перекинулся обратно в человека и осторожно отстегнул от ошейника небольшой мешочек с отмычками. Замок был самый простой, маггловский. И самый надежный для того, кого лишили волшебной палочки.

Впрочем, ему и не такие замки вскрывать приходилось.

Антонин сосредоточенно пытался нащупать тот самый язычок внутреннего механизма, который бы позволил открыть замок. Он помнил первое правило, которое им втолковывал Темный Лорд насчет Азкабана.

Никакой магии.

Зелья, анимагия, да хоть амулеты, но — никакой волшбы. Иначе можно загнать самого себя в ловушку. Против одного-двух дементоров можно еще использовать амулет или отбиться заклятьем. Когда же их сотни, то никакие силы не помогут против этих порождений Бездны.

Холод сковывал тело, мешая думать. Темнота окутывала, не позволяя все как следует рассмотреть.

Антонин сцепил зубы, чтобы не перекинуться в волка. Дементоры были уже близко. Еще несколько минут, и они доберутся до камеры Сириуса. Наконец, замок щелкнул и открылся.

— Сириус! — прошипел он, пытаясь привлечь внимание побратима. Тот не реагировал, все так же раскачиваясь из стороны в сторону. Судя по всему, мозги ему промыли капитально. Ладно, придется зайти с другого бока: — Поттер! — протянул он, молясь про себя, что его никто не услышал.

Сириус сразу вскинул голову, словно пес, услышавший имя хозяина. Антонин едва не выругался. Самому ему охранный контур не пересечь, так что нужно было, чтобы Сириус подошел к нему.

Антонин перекинулся в зверя и призывно поскреб лапой по полу. Давай, пора уходить.

— Тони? — хриплый голос побратима звучал настолько тихо, что даже с его звериным слухом было сложно понять, о чем тот шептал. — Ты пришел убить? Отомстить за смерть Лорда?

Антонин понял, что нужно действовать более решительно, и рыкнул на все еще невменяемого Сириуса. Видимо, инстинктивно уловив, что нужно делать, Сириус превратился в пса, сразу же приблизившись к нему.

Дальше было проще: толкнуть решетку и, не слушая скулежа побратима, ухватить его за загривок и вытащить в коридор тюрьмы. Дементоры летали уже совсем рядом: стало заметно холоднее.

Антонин выпустил побратима и потрусил к выходу, стараясь держаться ближе к стенам, чтобы его не заметили эти адские твари. Сириус послушно следовал за ним. Все же мозгов в животном обличье у него побольше, чем в человеческом.

Спуститься по веревке было делом техники, хотя держать на себе обессиленного побратима оказалось той еще задачкой. Тот не сопротивлялся, послушно цепляясь за Антонина, но явно ослаб от голода. Ссадины и синяки заметно выделялись на бледной коже, в скором времени обещая превратиться в сильные гематомы.

Поджечь веревку было делом нескольких секунд. Судя по всему, никто еще не хватился пропажи, так что у них в запасе небольшая фора во времени.

Как раз, чтобы убраться из этой дыры подальше.

Сириус смотрел на него, устало привалившись спиной к камню.

— Зачем ты меня вытащил? — спросил он наконец, когда Антонин достал заранее уменьшенную лодку из тайника.

— Ты идиот и придурок, — разогнувшись и посмотрев на побратима, произнес Антонин. — Тебя запихнули без суда в эту дыру, а ты даже не сопротивлялся.

— Джеймс и Лили мертвы, — тихо произнес Сириус, упорно не смотря на него и предпочитая разглядывать песок рядом с собой. — Их убил твой хозяин.

— Зато крысюк жив, — пожал плечами Антонин, словно не желая спорить по поводу Волдеморта. Все равно ничего не докажешь убитому горем человеку, да и тема эта поднималась между ними не раз. Ему, по большому счету было плевать, сдох Петтигрю или нет. Главное — заинтересовать побратима. — Так что еще ничего не кончено.

Сириус резко вскинул голову, и Антонин подивился полыхавшей в его глазах ненависти. Такой не было, даже когда он пришел и заявил, что Регулус принял метку.

— Я найду и убью его.

Сказано это было так просто, что Антонин поверил сразу и безоговорочно. Прекрасно зная характер Сириуса и его воспитание, он мог только посочувствовать несчастному Питеру. Фантазия у Блэка была просто неимоверно богатой. Порой Антонин ловил себя на мысли, что безмерно рад провидению и судьбе, поставившей его рядом с Сириусом.

Он точно знал, что не хотел бы оказаться его врагом.

— Так зачем ты вытащил меня, Тони? — еще раз спросил Сириус, внимательно смотря на него. Казалось, все веселье и жизнелюбие исчезло из него, что делало его намного опаснее. Сейчас Сириус казался настоящим темным магом. Тем, кем родился.

— Мне показалось, что будет весело, если я выкраду самого страшного преступника этого столетия после Волдеморта, по мнению «Пророка», — усмехнулся Антонин и, достав из своего тайника сверток с одеждой, кинул его Сириусу. — Переоденься. Не нужно, чтобы тебя узнали раньше времени.

Сириус посверлил его взглядом, после чего все же принялся переодеваться.

— Ты не знаешь, что с Гарри? — глухо спросил он, не поворачиваясь к Антонину лицом. Впрочем, тому и не требовалось видеть его, чтобы точно знать, что творилось на сердце побратима. — В газетах должны были писать.

— Ну, то, что там написано, вполне можно назвать первосортным бредом, — заявил Антонин, садясь за весла. — Кто-то пишет, что твой крестник равен по силе Мерлину и потому сейчас находится на Авалоне. Кто-то считает, что Дамблдор спрятал его у тайных родственников под чарами ненаходимости, а кто-то решил, что Гарри сейчас воспитывается в Отделе Тайн и будет там, пока ему не исполнится одиннадцать.

Сириус лишь покачал головой, никак не прокомментировав то, что услышал. Сев в лодку, он с силой сжал ни в чем не повинное дерево, заново переживая смерть друзей.

— Как по мне, так это все, повторяю, бред, — продолжил Антонин, с силой начиная грести, чтобы поскорее уплыть как можно дальше от тюрьмы. — Лично я считаю, что Лорду просто не повезло. Он мог как убиться о твоего крестника, так и просто споткнуться о чей-то ночной горшок и вывалиться из окна. Или напороться на собственное заклятие. Или получить погремушкой по лбу и от негодования испариться. — Антонин специально выдавал наиболее безумные идеи, одновременно подшучивая и над Сириусом, и над собой. Ведь идти за магом, способным помереть из-за нелепого случая, — то еще издевательство над собственным эго. Слова его были пропитаны иронией из-за сложившейся ситуации.

Антонин всегда уважал Волдеморта как харизматичного и умного лидера. И поверить, что тот мог погибнуть так глупо, — настоящий удар по его самолюбию.

Воистину, судьба — штука непредсказуемая.

Антонин хохотнул, заметив удивленный взгляд побратима.

— Я вот думаю, — сказал он, — если Волдеморт закончил свою жизнь из-за детского ночного горшка, то что будет с нами, простыми магами?

Сириус на секунду задумался, а потом расхохотался, впервые за все то время, что прошло после побега.

И Антонин был чертовски рад слышать его смех.