Шпион Темного Лорда (джен)

Перебирая свои вещи, Руквуд наткнулся на старую выцветшую колдографию. На ней совсем молодой Августус, закинув ногу на ногу, вальяжно уселся на скамью амфитеатра в «Комнате смерти» и разговаривал с невидимым собеседником, позируя на фоне Арки.

Мерлин правый, какая бравада! Как же молод и глуп он когда-то был.

Эх, молодость, молодость…

Все, веря в смерть, считают, что это как бы «не про них». Ну, может, когда-нибудь, в глубокой старости. Только не сейчас… нет. Именно твоя молодость будет длиться вечно.

В каком же году это было? Да в шестьдесят четвертом. В этот день закадычный хогвартский дружок Бэгмен прибежал сообщить о рождении первенца.

— Август, у меня мальчишка! Сын! — с радостным криком ворвался новоиспеченный папаша в кабинет Руквуда. — Смотри, что я купил ему в подарок!

Руквуд удивленно уставился на новенький аппарат для колдографий. Однако… дорогая игрушка.

— А зачем она ему? Лучше бы по дешевке старого домового эльфа взял. Уж на младенца по-любому силы хватит.

— Фу! Не люблю я этих везде сующих свой длинный нос эльфов. Жена и так со всем справится, она же замечательная волшебница. А я буду фотографировать на память, чтобы запечатлеть каждый момент жизни моего первенца!

Правда, для начала Бэгмен запечатлел своего друга, причем хватило у них ума припереться для этого в «Комнату смерти». Ну, не идиоты ли? Сами себе судьбу нагадали. Одного уже нет в живых, а другой почти на пятнадцать лет оказался заживо похороненным в Азкабане.

Руквуд внимательнее всматривается в себя молодого. Да, тогда он уже получил метку и был страшно горд ролью, которую на него возложил Темный Лорд.

— Августус, в твоей работе не будет мелочей, — говорил Повелитель. — Постоянный контроль и внимание! Многие шпионы раскрываются именно на мелочах. Вот, например, руки. О них все забывают, и они за это мстят. В острый момент помним о лице, а руки своим дрожанием могут выдать наши истинные чувства. Но помни главное: если среди министерских зайдет разговор обо мне, то держись золотой середины. Яро и не критикуй, и не одобряй — крайности привлекают к себе внимание.

Руквуд хорошо запомнил это напутствие. Даже на этой колдографии руки под привычным контролем. Хаотично не двигаются: одна лежит на ноге, вторая вроде бы расслабленно спущена вниз.

«Да, из меня получился отличный шпион. Но и на старуху бывает проруха! Не смогли раскрыть авроры, так сдал предатель. Пятнадцать лет... почти пятнадцать лет вычеркнуты из жизни».