Кровавый Барон (джен)

— Елена! Елена! Подождите!

— Оставьте меня в покое, сударь!

— Елена, подождите, нам нужно поговорить!

Когда Кандида Когтевран попросила его помочь в поимке её беглой дочери Елены, он без раздумий согласился. Хоть и не знал, что погоня приведёт его на материк, к дальним и тёмным границам Европы. Но любовь к этой милой, но и холодной девушке перечеркнула все лишения, которые ему пришлось терпеть в погоне. И вот наконец он настиг её, свою трепетную лань, что так долго бежала от превратностью судьбы влюблённого в неё льва. Настиг, но она отвергла его заботу и любовь.

— Постойте же, Елена, ведь я люблю вас! — в отчаянии он пустил в дело свой последний козырь. Никогда до этого момента, пусть даже на дыбе у палача, он не признался бы в страсти, что обуревала его, когда он видел Елену.

Девушка, бегущая впереди, остановилась:

— Вы? Вы любите меня? Но разве… Разве она вам не сказала, кто вы мне?

— Что?! — он почувствовал, что задыхается от счастья. — Вы тоже?

— Нет… Но сударь, разве вы не знали?

— Что вы холодны ко мне? Конечно знал!

— Нет, я не об этом, сударь! — она вдруг повернулась, и он наконец-то смог насладится её прекрасными глазами цвета стали. — Вы мой отец! Но разве вы… Вы! Не знали?!

— Что?! Я ваш… Отец? — дыхание смёрзлось, сердце остановилось на половине стука. — Не может быть!

— Вы не знали! Но это невозможно! Столько лет… Столько лет она молчала?! Не отвечайте, я не вам задаю все эти вопросы! Простите, сударь!

— О боже, боже! Этого не может быть! Ведь я люблю вас как девушку, а не как дочь, которой вы не можете быть! Простите, Елена, но ведь вы врёте мне сейчас?

— Вы будете удивлены, но раньше я не была больше искренна, чем сейчас! Вы мой отец, прошу учесть, поэтому я не смогу стать вашей! Но сударь, зачем вам палочка сейчас?

Слушая страшную ложь, которую несла та, которую любил, он и не заметил, как достал волшебную палочку. Отчаяние и боль разрывали душу, разум был рассечён страшным ударом. Он не думал, он решил:

— Авада Кедавра! — зелёная вспышка, и тело его потаённой страсти ударилось о землю беспомощной куклой. Секунду спустя на землю опустился и он.

Прошло несколько часов, прежде чем он очнулся. Поднявшись на ноги, он первым делом столкнулся с её мёртвым взглядом. Глухая боль сдавила сердце, из лёгких был выбит воздух:

— Нет! — хрипя, как раненный зверь, он упал на колени перед той, которая была его любимой… Любимой дочерью!

Из ножен был вырван нож, удар, ещё, ещё, и кровь горячей струёй бежит по телу, впитываясь в ткань платья и оседая брызгами на прекраснейшем из лиц. Но вот уж тело холодеет, и смыкаются глаза. Он пал, обняв последний раз свою любимую.

Открыв глаза, он понял, что лежит в объятьях с любимой, но она мертва. Мертва по его вине. Он кое-как смог разлучить объятье и начал рыть ножом подобие могилы.

Шли часы, могила вглубь росла, а он никак не мог остановиться. Он рыл и рыл, покуда силы вдруг не оставили его. Тогда он тело той, которая была его любимой — или дочерью, быть может, — в могилу перенёс. Убрал он кровь с её лица, поправил диадему и, в лоб поцеловав, закапывать стал.

Волки той ночью побоялись заглянуть на ту поляну. Там вой стоял страшнейшего из зверей! Там человек оплакивал судьбу, которой у него больше не было. А с рассветом он ушёл…

Он шёл, не видя света. Он шёл, не чувствуя слёз. Его пугались звери в лесах, его боялись люди в городах. Он шёл. Не ведая усталости, не замечая, что с каждым днём становится всё тоньше и мрачнее. Он просто шёл.

И вот — конец пути. Замок Хогвартс. Где выросла она. Где столько воспоминаний нежных. И мать её, которая отправила его в этот страшный путь.

Вдали за мостом темнели Врата Хогвартса. Те, в которые он когда-то входил вместе с ней как ученик. Те, которые закрыты для него, быть может, навсегда…

Годрик Гриффиндор вместе с Салазаром Слизерином стояли у Врат Хогвартса и чихвостили шалуна-полтергейста Пивза, только что пойманного за очередной забавой.

Пивз неведомым для Основателей образом умудрился создать портал из Врат Хогвартса. По его вине уже десяток учеников и Кандида, которая после потери дочери и диадемы была сама не своя, были заперты в туалете для девочек на втором этаже. Туда же они попали, пройдя Врата Хогвартса. Теперь двое из Основателей пытались решить, что им делать с Вратами и непослушным духом.

— Знаешь, Пивз, я люблю веселье, но то, что ты натворил — это уже ни в какие ворота!

Ответом Гриффиндору были только звонкий смех лихо кувыркавшегося в воздухе Пивза и ехидная усмешка Салазара, что мгновенно заметил:

— Да, ты-то любишь веселье! Только вот Пивзу твоё веселье тоже не нравится! И прекрати придираться к ребёнку, давай лучше разберёмся, что он здесь такое натворил всё-таки!

— Ребёнок?! — выпучил глаза Гриффиндор. — Это ребёнок?

— Да, как некромант тебе заявляю! Пивз — дух мальчишки! И давай помогай!

— Ладно!

Совместными усилиями маги в несколько минут распечатали портал. С громким треском из него вывалилась Кандида Когтевран, потеряв где-то половину низа от платья.

— Проклятье! Салли! Годрик! Вы аккуратнее не могли? Где мне теперь искать новое платье?

— Скажу наверняка — в Китеж-граде, милая! — рассмеявшись, произнёс Салазар. — Я уверен, наш сорванец Пивз оттуда! И туда он хотел вернуться!

— Так, дядя Салли! — откуда-то сверху раздался звонкий мальчишеский голос.

Лицо ошарашенного Слизерина заставило согнуться от хохота других Основателей.

— Ну, Пивз, ну погоди! — взревел Слизерин, покуда остальные маги ржали.

В этот момент к Вратам подошёл он. Маги застыли, увидев его.

С лёгким всхлипом поддавшись вперёд, Когтевран тихонько прошептала:

— Барон! — и упала в обморок.

Годрик еле успел подхватить её лёгкое тело. Он обернулся, чтобы попросить у Салазара помощи, и увидел, как грозный некромант Слизерин в обнимку с Пивзом удирает, только пятки сверкают, в замок.

Барон прошёл мимо Гриффиндора, поклонился лежавшей в обмороке Когтевран и исчез…

Несколько часов спустя Годрик нашёл Слизерина в глубоких подземельях.

— Салли! Почему ты убежал? Что случилось? — спросил он у него.

— Барон! — стуча зубами об бутылку огневиски, кое-как ответил Салазар.

— Ну и что? Я не поверю, что некромант Слизерин испугался какого-то приведения, хоть и барона Хогсмида!

— А он не просто призрак! — всё-таки проглотив порядочную порцию спиртного, произнёс Слизерин. — Он — умертвие!