Сокровище Моргана (джен)

Эйфория Истерлинга, заполучившего корабль, о котором он так мечтал, длилась совсем недолго. Он выбрал курс на юго-восток и поначалу спокойно наблюдал, как на корабле Рескатора ставят паруса и как он выходит в море вслед за «Арабеллой». 

Он ждал, когда штуртрос оборвется, чтобы посмеяться над незадачливым монсеньором вкупе с ненавистным ему капитаном Бладом. Однако корабль все набирал ход, и расстояние между ними начало сокращаться. Истерлинг уже с тревогой поглядывал на преследующий его «Голдсборо». Дьявол, непохоже, что у корабля трудности с управлением… Неужели он недостаточно повредил штуртрос? Во время шторма эта неисправность уже давно превратила бы «Голдсборо» в игрушку волн, но море было спокойным, и Истерлинг начал серьезно опасаться, что Рескатор настигнет его — и что тогда? Драться, имея на борту так мало людей, он был не в состоянии. Он совсем не думал, что лишь немногие корсары согласятся принять его предложение. Людей катастрофически не хватало не только для боя, но и для маневров. 

Едва остров Коровий остался позади, как матрос на марсе закричал: 

— Слева по борту корабль, идет наперерез!

Истерлинг глянул налево и разразился самими грязными ругательствами, которые знал. Освещенный яркими лучами утреннего солнца, к ним приближался военный корабль под французским флагом. Видимо, их возня вблизи Эспаньолы привлекла внимание патрульного фрегата.

Увеличить ход было невозможно: «Арабелла» и так уже несла опасно много парусов для корабля, нуждающегося в ремонте. Истерлинг надеялся, что ему удастся проскочить перед фрегатом, а там — кто знает, может, он и поймает удачу за хвост. Он решил еще раз наведаться в твиндек, возможно, сейчас, перед лицом новой угрозы, пленники окажутся сговорчивее. И точно: едва он сказал, что у них теперь сразу два противника, вперед вышел Волверстон, а с ним еще десятка два корсаров. Вместе с теми, кто уже согласился пойти к нему на службу, это составляло чуть меньше половины команды Блада. Среди оставшихся были Хагторп, Ибервиль, молодой штурман Питт и раненые. 

Истерлинг с неудовольствием заметил, что моряки Рескатора, которых он отдал на растерзание их врагам, живы и здоровы, но сейчас ему было некогда раздумывать, почему обозленные корсары их не пришибли. Выйдя на палубу, Истерлинг вновь впился глазами в приближающийся фрегат и заметил, что тот отклонился вправо от прежнего курса. Он оглянулся назад и с безграничным облегчением увидел, что «Голдсборо» потерял управление, там спешно убирали паруса. Французский корабль, оставив погоню за «Арабеллой», теперь шел к нему — видимо, его капитан решил заняться более доступной дичью. Не прошло и десяти минут, как заговорили пушки фрегата, явно вознамерившегося расправиться с кораблем под неизвестным флагом.

Истерлинг поспешил подняться на корму «Арабеллы», чтобы оттуда следить за расстрелом беспомощного «Голдсборо». Поглощенный этим зрелищем, он не услышал шагов за спиной и поэтому очень удивился, когда ему в спину уперлось нечто твердое. Он с ужасом опознал дуло мушкета, а голос Волверстона сказал:

— Поигрались — и будет. Не дергайся, если не хочешь, чтобы я продырявил тебя.

Истерлинг осторожно повернул голову и попытался улыбнуться:

— Не дури, Волверстон, какая муха тебя укусила?

— Это тебя кто-то укусил, если ты всерьез решил, что мы подчинимся тебе. Давай шевелись, тебя ждет уютный трюм.

Истерлинг быстро огляделся, разыскивая своих пиратов. Оказывается, их тоже уже разоружили и подталкивали мушкетами к трапу. Он заскрежетал зубами, яростно глядя на суровые лица корсаров Блада. Если бы черти не принесли этого француза, он проявил бы больше осмотрительности! Сейчас Истерлинг понимал, что Волверстон слишком быстро согласился принять его предложение. Но ему оставалось только подчиниться и молча проследовать в трюм. Волверстон отдал распоряжение охранять пленников, потом повернулся к тем, кто сразу принял сторону Истерлинга:

— Я не ожидал от вас такой трусости, парни. Стоит запереть и вас тоже или вы уже одумались? 

Раздались крики, что да, одумались и надеются искупить.

На палубу поднялись освобожденные Ибервиль, Хагторп и остальные, включая легкораненых и матросов Рескатора. Взгляды всех сразу же обратились в сторону отчаянно сражающегося «Голдсборо».

— Нам нужно немедленно вернуться, — с беспокойством сказал Ле Руа.

— Мы вернемся, потому что там наш капитан. Но если Рескатор казнил его... — в голосе Волверстона прозвучала угроза. — Мы не хотим неожиданностей с вашей стороны, поэтому, пока все не выяснится, посидите-ка и вы под замком. Без обид, ребята, — если все в порядке, мы обменяем вас на него, — добавил он в ответ на их возмущенные взгляды. — И ты, Ибервиль, не вскидывайся: сам понимаешь, что я прав. 

Молодой француз неохотно кивнул головой. 

— Ле Руа, — окликнул Волверстон друга Ибервиля, — останься, пусть твой монсеньор видит, что мы не причинили вам вреда.

* * *

Джереми Питт, занявший свое место за штурвалом «Арабеллы», вел ее к месту боя. Хотя было еще далеко, Волверстон сказал Оглу:

— Ну-ка, пугни тот фрегат, а то он потопит «Голдсборо» прежде, чем мы сможем вмешаться.

С удовлетворением убедившись, что потрепанный француз оставляет место сражения, корсары пытались рассмотреть, что происходит на палубе «Голдсборо». 

— Взять рифы! — скомандовал Волверстон. — Надо понять, как там дела. Но ты, Огл, будь готов открыть огонь. 

Вдруг Хагторп, завладевший подзорной трубой Истерлинга, радостно завопил:

— Я вижу Питера, вон там, на грот-вантах, он машет нам!

Радость и облегчение испытал и Блад, увидев своих офицеров, стоящих на носу «Арабеллы». Истерлинга среди них не было. 

— Эгей, Питер! — донесся до него зычный глас Волверстона. — Пусть он не стреляет, мы не собираемся драться!

— Нэд! Вы все целы? А где Истерлинг?

— Под замком!

Рядом с ним стоял незнакомый Бладу моряк.

— Ле Руа!— хрипло воскликнул подошедший Рескатор.

— Монсеньор! — крикнул тот. — Не стреляйте, они хотят обменять нас на своего капитана!

Блад соскользнул с вант и повернулся к Рескатору:

— Вас устраивает такой обмен, монсеньор? — спросил он.

— Вполне. Я бы отпустил вас просто так. Но раз Истерлинг жив, то я хотел бы получить его.

— На что он вам сдался? Хотя дело ваше. Но «Голдбсоро» еще не скоро сможет пуститься в путь, а тот фрегат наверняка отправился за подмогой. 

Рескатор философски пожал плечами:

— Значит, так тому и быть.

Помолчав немного, Блад сказал:

— «Арабелла» в состоянии взять ваш корабль на буксир. Дотянем вас до какого-нибудь островка, где вы сможете спокойно закончить ремонт. 

— И вы предлагаете помощь мне, вашему недавнему противнику?

— Не думаю, чтобы мы стали противниками при других обстоятельствах.

— Благодарю вас, капитан Блад. — И де Пейрак протянул ему руку, которую Блад после секундной паузы пожал.

— Раз вы согласны принять мою помощь, приглашаю вас быть гостем на борту моего корабля — если, конечно, ваши раны позволяют вам это.

Жоффрей де Пейрак не ожидал подобного и удивленно воззрился на Блада, который, приподняв бровь, испытующе смотрел на него. На губах де Пейрака появилась улыбка, и он ответил: 

— Думаю, что позволяют. Я с удовольствием приму ваше приглашение.

Моряки обеих команд, напряженно ожидавшие, чем закончится противостояние, прекрасно видели рукопожатие капитанов. У всех отлегло от сердца, и они выразили свой восторг громкими криками. 

Через несколько минут от борта «Арабеллы» отвалила шлюпка, в которой были матросы Рескатора. Вскоре они уже поднимались на «Голдсборо», и там их награждали дружескими тумаками, от которых бедняги едва не валились с ног. Досталось даже боцману Эриксону. Возможно, пользуясь моментом, его поприветствовали чуть более сильным тычком, чем прочих, но он стоически вытерпел и такие бурные проявления радости.

Рескатор отдал Язону необходимые распоряжения о подготовке «Голдсборо» к буксировке и, в сопровождении Абдуллы, спустился в ожидающую их шлюпку.

* * *

На борту «Арабеллы» Питера Блада встречали с не менее бурными чувствами. Волверстон сгреб его своими медвежьими лапищами.

— Ох, здоровый же ты, Нэд! Черт, отпусти меня, пока не задушил! Встретить смерть в твоих объятиях — это достойный финал, но я, пожалуй, еще поживу — просипел Питер, с трудом освобождаясь от его хватки.

Появление Рескатора на палубе заставило корсаров притихнуть. Они заприметили его еще в лодке и недоумевали, с какой радости он направляется на «Арабеллу».

— Монсеньор Рескатор любезно согласился быть моим гостем, — сказал Блад и добавил с металлом в голосе: — Мы окажем ему радушный прием, не правда ли?

Рескатор оглядел окруживших его корсаров прищуренными черными глазами и склонился в подчеркнуто учтивом приветствии. Офицеры Блада молча наклонили головы в ответ.

— Мы поможем «Голдсборо» убраться отсюда. Нэд, готовьтесь взять его на буксир. Пусть кто-нибудь отправится на корабль, чтобы скоординировать наши действия. Не будем дожидаться появления других французских фрегатов, живей, ребята!

— Я пойду туда, — сказал Ибервиль, — я встретил друга, которого считал мертвым...

— Вот как! Тем лучше, это поможет преодолеть недоверие. Однако подожди немного... Будь любезен, проводи нашего гостя в кают-компанию, я подойду через несколько минут, только отдам пару распоряжений. Прошу вас, монсеньор, — Блад приглашающим жестом указал Рескатору в сторону кают-компании.

Ибервиль отвесил поклон, достойный Версаля, и самым непринужденным тоном произнес:

— Как вы находите сегодняшнюю погоду, монсеньор Рескатор?

До обалдевших корсаров донесся негромкий глухой голос Рескатора, ответившего, что утро, безусловно, чудесное.

Блад усмехнулся и позвал: 

— Бенджамен, где ты, бездельник? У нас найдется что-нибудь, из чего можно приготовить сносный обед? 

— Я здесь, хозяин! — Слуга Блада все еще выглядел весьма испуганным. — Надо посмотреть, если эти разбойники что-то оставили на камбузе...

— Не называй их разбойниками, — повернувшись к остальным корсарам, Блад тихо спросил:

— Я не вижу Косту, где он?

— Не знаю, Питер. Его увел Истерлинг еще в самом начале. Потом я заметил, как Коста спускается вниз — уже после того как мы отправили в трюм Истерлинга и его людей — и с тех пор не видел его, — ответил Хагторп.

— Как вам удалось освободиться?

— Истерлинг был слишком напуган, когда увидел французский фрегат. Он позволил мне и ребятам выйти на палубу, а там уж мы не сплоховали, — проворчал Волверстон. — Питер, может, тебе тоже досталось по голове? Какого дьявола ты решил помочь Рескатору? Пусть бы выпутывался сам — хватит и того, что мы не стали его топить. А кстати, если он опередил нас в поисках клада, может, взять за помощь звонкой монетой?

— Не думаю, что он нашел сокровища... Перестань, Нэд. Он совсем не такой, как о нем рассказывал критянин. Я опасаюсь за Косту. Найдите его и заприте до тех пор, пока Рескатор не вернется на свой корабль.

* * *

Коста из-за спин корсаров наблюдал за прибытием на «Арабеллу» Рескатора. Вначале он со злорадством подумал, что тот является пленником, но сразу же увидел, что это не так. Никем не замеченный, Коста отошел к трапу, ведущему на орудийную палубу.

Совсем недавно Истерлинг очень и очень настойчиво выведывал, зачем Коста приплыл на «Арабелле» к берегам Коровьего. Этот разговор «по душам», вероятно, превратился бы в допрос с пристрастием, будь у Истерлинга больше времени. После того как корабль перешел вновь под контроль корсаров Блада,

Коста вздохнул с облегчением. Но сейчас он испытывал огромное разочарование и гнев, поняв, что Питер Блад решил помочь проклятому ренегату спастись от заслуженного возмездия. Это резко изменило отношение Косты к капитану Бладу. Два пирата стоили друг друга, раз они нашли общий язык. 

Для критянина это означало, что его планы раздобыть средства для борьбы за свободу Крита в лучшем случае отодвигались на неопределенный срок, а в худшем... 

Он поступил правильно, лишь приблизительно указав этому пирату, где находится «Оксфорд». Пусть лучше сокровище останется на дне — еще не хватало, чтобы и Рескатор воспользовался его находкой. Не следовало также ждать очередного «душевного разговора»... 

* * *

Бенджамен, все время причитая и сокрушаясь по поводу урона, нанесенного его хозяйству, тем не менее приготовил вполне приличный обед, которому присутствующие отдали должное. И немудрено: едва ли у кого-то в предшествующие сутки кусок лез в горло. Кроме Блада и Рескатора, за столом собрались офицеры с «Арабеллы» — только Ибервиль оставался на «Голдсборо». Два корабля, соединенные буксирными канатами, неторопливо двигались на юг, прочь от негостеприимных берегов Эспаньолы. Блад рассчитывал оставить «Голдсборо» у ближайшего кораллового островка, а потом, подлатав «Арабеллу» и выждав некоторое время, чтобы французы успокоились, вернуться назад. Он был уверен, что Рескатор не нашел клад. 

Его офицеры с любопытством разглядывали своего бывшего врага, оказавшегося остроумным собеседником, сумевшим растопить ледок недоверия и отчуждения. Любопытство вызывал и мавр в восточных одеяниях, стоящий у двери и следящий за каждым их движением. 

Обед подошел к концу, и Рескатор, не оправившийся еще от ран и чувствующий потребность в отдыхе, поднялся:

— Позвольте мне откланяться. Обед был превосходным. 

— Это ваше общество придало особый вкус нашей грубой пище, — светски ответил Блад, тоже вставая. — Я должен еще раз осмотреть ваши раны, хотя уверен, что все идет хорошо. Думаю, что в крайнем случае завтра мы достигнем подходящего места для ремонта кораблей. 

— Мы говорили об Истерлинге.

— Конечно. Нэд, где вы заперли его?

— В носовом трюме, — в голосе Волверстона прозвучало удивление.

— Приведите его. Мы передадим Истерлинга монсеньору Рескатору, у него есть ряд вопросов к нашему другу.

— Надеюсь, что беседа будет короткой, как и веревка, — ухмыльнулся Нэд.

— Пройдемте, монсеньор.

* * *

Коста притаился в полумраке, ожидая окончания обеда. Один из врагов его родины в двух шагах, и он может внести свой вклад в их дело. Собственная участь не волновала его больше.

Вот дверь кают-компании открылась, и он увидел Рескатора вместе с Бладом, за их спинами маячил бурнус мавра. Критянин выпрямился и прыгнул на Рескатора, окостеневшими пальцами сжимая стилет. Взмахнув им, он крикнул по-арабски:

— Умри, собака!

— Коста, нет, стой! — Блад стремительно шагнул вперед, двумя руками перехватывая руку критянина. В течение нескольких секунд ему удавалось удерживать ее, однако Коста оказался очень силен и сумел высвободиться. 

— И ты тоже! — он вновь взмахнул стилетом. 

Питер откинулся назад, поворачиваясь на пятках в попытке уйти от узкого длинного клинка, но Коста, предугадав его движение, резко вывернул кисть, изменяя направление удара.

Раздался выстрел, и лезвие лишь чиркнуло по ребрам Питера с левой стороны. Коста уже падал, в устремленном на них гаснущем взгляде критянина все еще была жгучая ненависть.

Абдулла, державший в руках дымящийся мушкет, был доволен: на этот раз он успел вовремя. На шум выскочили все, кто был в кают-компании, сбежались и корсары, услышавшие выстрел. К Бладу, зажимавшему рукой обильно кровоточащий глубокий порез, кинулся Волверстон.

— Питер, ты как?

— Ерунда, он только оцарапал меня, — Блад склонился над лежащим критянином. — Мертв. Он что, совсем обезумел? 

— Я должен снова поблагодарить вас, капитан Блад. Если бы не вы... — Рескатор смотрел на тело Косты.

— Не стоит. Думаю, что мы оба должны благодарить вашего мавра, — отозвался Блад. — Вам знаком этот человек, монсеньор?

— Нет. Кто это был? — Рескатор помнил слова убитого, прозвучавшие после боя, и как тот смотрел на него.

— Коста. Костанидос Георгиадис.

— Долог путь с Кандии, — проговорил Рескатор. Он знал это имя. — Теперь все понятно. Георгиадис, один из самых непримиримых и бесстрашных вождей сопротивления Кандии турецкому владычеству... Он считал любого, кто не сражался с турками, врагом и предателем, в том числе и меня. Что он делал на вашем корабле?

— Надо же... Для нас он был обычным ныряльщиком. Вы появились здесь в поисках «Оксфорда» и не нашли его, ведь так? 

— Я решил, что взрыв уничтожил корабль.

— Корабль лежит где-то у острова. Коста отыскал его и утверждал, что тот неплохо сохранился. Но его недоверие было настолько сильным, что даже приведя нас к Коровьему, он до последнего не желал открывать точное местонахождение корабля... 

— И унес свою тайну в могилу.

— Пройдемте в мою каюту, — повторил Блад. — А ты, Нэд, отправляйся за Истерлингом.

— А его люди?

— Меня они не интересуют, — обронил Рескатор, о чем-то размышляя.

— Высадим их при первой же возможности, что еще с ними делать, — решил Питер.

…Кандия... Это название вызвало у Жоффрея де Пейрака непрошеные воспоминания. Там он мог еще спасти Анжелику, если бы успел открыться ей... Увиденный ночью сон завладел его мыслями. Де Пейрака больше не задевало, что он потерпел неудачу в поисках клада, и все насущные проблемы стали как будто меньше занимать его. 

Анжелика верила в сны. А что, если она... жива? Но где это побережье из его сна? Он неплохо знал средиземноморский берег Франции и мог с уверенностью сказать, что там не было подобного места. Скорее север или северо-запад. Бретань, Онис? Кажется, Ле Руа из тех мест, надо спросить у него. Он запомнил город вдали и два острова напротив...

Де Пейраку вдруг захотелось отправиться в Европу: ему было чем заполнить трюмы «Голдсборо» и без сокровищ Моргана. Надо поскорее выбираться из этой истории...

Блад только начал осматривать самого необычного из своих пациентов, когда в его каюту ворвался растерянный Волверстон:

— Истерлинг бежал!

— Как это бежал?! Он что, бесплотный дух, чтобы исчезнуть из запертого трюма?

— Я даже поставил часового! Он пропал, как и два матроса, запертые с Истерлингом!

— Истерлинг умеет был убедительным, и мой опыт доказывает это, — Рескатор вышел из своего задумчивого состояния. — Кто знает, что он наплел вашему часовому, месье Волверстон. Наверняка у вас обнаружится пропажа шлюпки и еще чего-нибудь.

— Он воспользовался тем, что мы были заняты другими делами, — сказал, возвращаясь к прерванному занятию, Блад. — Мы не можем сейчас его искать. Будем надеяться, что французы перехватят его — пусть тогда им рассказывает свои небылицы.

Остров Коровий, продолжавший хранить тайну гибели флагмана Моргана, уже был едва различим из окон капитанской каюты. 

* * *

Прошло несколько дней. Оба корабля мирно покачивались бок о бок в бухте с кристально прозрачной бирюзовой водой. Небольшой остров милях в двадцати к югу от Эспаньолы дал им пристанище. 

Отношения двух команд не сразу наладились: им было непросто забыть пролившуюся кровь. Не обошлось и без пары инцидентов, однако отеческие увещевания Эриксона и Волверстона и щедро раздаваемые ими затрещины остудили горячие головы.

Как это ни странно, коротышка северянин отлично поладил с одноглазым гигантом, их даже можно было увидеть за мирной беседой. Команда «Голдсборо» зубоскалила, что их боцман просто никогда не встречал человека настолько выше себя — видимо, имея в виду все-таки рост Волверстона.

Ибервиль проводил большую часть времени со своим другом. В конце концов они дали друг другу слово непременно встретиться снова, если небо будет к ним благосклонно. 

Ремонт был закончен, и пришло время расставаться. Пожимая на прощание руку Рескатора, Блад, улыбаясь, сказал:

— Будете в Карибском море, заглядывайте к нам, на Тортугу.

Рескатор внимательно посмотрел в веселые синие глаза корсара и серьезно ответил:

— Нет уж, лучше вы к нам, на север. Такому человеку, как вы, должно понравиться в Новой Франции.

— Кто знает, возможно, однажды... — беспечно ответил Питер Блад.

С борта «Арабеллы» он долго глядел на «Голдсборо» и на высокую фигуру Рескатора, вскинувшего руку в прощальном жесте. 

— Где прятался этот чертов критянин, мы не могли сыскать его, — подошедший Волверстон был недоволен.

— Зря ты не позволил мне поболтать с ним сразу после отплытия и выяснить точно, где находится клад. Остались мы ни с чем, вот ведь неудача! 

— Неудача? — прошептал Блад. — О нет, не думаю... 

— Что? — переспросил Нэд.

— Плохо искали. Поболтать, говоришь? Вряд ли тебе бы удалось заставить Косту поделиться своей тайной. Да и как бы мы подняли клад без ныряльщика?

— Блад ободряюще хлопнул его по плечу. — Не унывай, старина, нас ждут испанцы, и в их трюмах найдется немало интересного. Думай о них!