Мир и Мрак (сборник рассказов) (джен)

Алексей Видный живёт в городе, полном призраков. С рождения у него есть "дар", позволяющий видеть и слышать гостей из потустороннего гораздо лучше, чем другие люди. Он посвятил жизнь борьбе с призраками, и вот уже несколько лет успешно справляется с этим делом. Вот только у его "дара" есть побочные эффекты...

---

Тишину безлюдной улицы нарушил пронзительный собачий вой. Чей-то пёс, видимо, вымок до нитки, пока этот жуткий ливень не закончился, а хозяева и не подумали запустить его. Дождя уже не было, но небо до сих пор плотно скрывало огромными тучами, и солнечный свет не мог пробиться сквозь них. Воздух пропах сыростью, которая только усиливалась на берегу реки.

По набережной шёл мужчина в сером видавшем виды пальто нараспашку. Справа подол слегка оттопыривался. Карманы явно были единственной причиной, почему его до сих пор не выбросили на помойку — их было очень много, четыре снаружи, если не считать ещё два сзади, да и внутренние карманы точно никуда не делись. Под пальто надет тёмный бордовый свитер с воротом-стойкой, на ногах — зеленовато-синие джинсы. Один туфель идеально чист, а другой — запачкан грязью, причём уже несколько дней — грязь посветлела и намертво слиплась с чёрной кожей. По-видимому, этот человек мало заботился о своём внешнем виде — и только дополнял им серую безрадостную атмосферу дня.

Подбородок и щёки незнакомца скрывала густая борода. Когда-то она, вероятно, составляла часть стиля (как и одежда), и за ней ухаживали, подстригая время от времени — но теперь она напоминала бесформенную массу. Волосы слегка зачёсаны вбок, что несколько нарушало образ бомжа, коим представляли его прохожие. Сигаретный дым, окутывавший его облаком, напротив, добавлял серости и неопрятности.

Вскоре мужчина свернул с набережной, обогнул пустующую парковку и двинулся в сторону коттеджа на краю улицы. Три этажа чёрных окон угрюмо взирали на него сверху, не предвещая ничего хорошего. Пройдя пару шагов, он остановился и сунул руку во внутренний карман. Оттуда показалась маленькая чёрная фляжка, доверху наполненная виски — он сделал глоток и слегка поморщился. Возвращая флягу на место, мужчина окинул дом взглядом. Серый, кое-где обившийся кирпич, неровная кладка — коттеджу явно много лет. И за эти годы в нём могло случиться всякое…

Вечер подходил к концу, медленно позволяя ночи окутать тьмой округу. А мужчина всё медлил… Нет, он не боялся того, что ждёт внутри. И уж точно знал, зачем он здесь. Но слишком уж многое в последнее время потеряло для него смысл. Переборов в себе лень и пренебрежение делом, он всё-таки двинулся дальше. Вбежав по ступенькам на второй этаж, он остановился возле нужной квартиры.

Два раза стукнув по двери, он стал ждать. Послышалась возня с ключами, и миг спустя дверь отворилась. На пороге показалась женщина — и тут же отпрянула назад, издав слабый вопль. Мужчина вскинул бровь.

— Простите! — воскликнула она. — Эти ваши голубые глаза… Словно волка в ночи увидела. Так значит, вы и есть Алексей? А где ваша помощница? Я слышала, что она у вас есть…

— У неё выходной, — сказал Алексей. Было ли это правдой — не важно. Он всё равно считал, что ей пора отдохнуть. — Позволите войти?

Женщина поджала губы, не спеша с ответом. Это был одновременно и плохой, и хороший знак. Впрочем, плохого мало — если не впустит, то он просто уйдёт домой. Но с другой стороны это значит, что она не из фанатиков, видящих призраков везде, где повесят свою простыню.

— Я надеюсь, что если я впущу вас, то от этого будет какая-то польза. Я о том… можно ли вам доверять?

— Всё зависит от того, могу ли я верить вам, — ответил Алексей. — Знали бы вы, сколько ложных вызовов я принимаю каждый день.

— Я отлично вас понимаю, но и среди экстрасенсов полно всяких шарлатанов.

— Так я и не экстрасенс. Я просто вижу. И могу избавить вас от напасти.

Женщина тяжело вздохнула и сказала, наконец:

— Ладно, можете войти.

Алексей зашёл внутрь и сразу с шумом вдохнул воздух. Потом коснулся стены и закрыл глаза.

— Что вы делаете? — спросила женщина.

Он промолчал. По правде, он уже не видел смысла в том, чтоб объяснять каждому премудрости своего дела.

Но Алексей точно знал, что нужно делать, ведь он рождён с Проказой.

Чтобы понять, что это значит, нужно заглянуть в прошлое. Тридцать лет назад, едва сыграв свадьбу, родители Алексея — Андрей и Мария — начали строить свой домик в деревне рядом с городом. Закончив, они решили, что теперь всегда будут жить там. Для них то время было особенным — они невероятно сблизились, укладывая кирпичик за кирпичиком.

А потом они стали слышать странные звуки — постукивания за дверью пустой комнаты, шаги на верхнем этаже, детский плач в кладовой. Порой они видели некое свечение или даже размытую фигуру, стоявшую в конце коридора. Это их пугало — но съезжать они и не думали. Это был их дом, и они не могли просто так его отдать.

Тогда призраки ещё были редкостью даже в городе. Бороться против них было некому. А расскажи кому-то — не поверят. Поэтому родители Алексея старались привыкнуть к этим необычным явлениям. На это ушло много времени и нервов — и всё-таки, невероятно, но у них получилось. В какой-то степени им даже повезло — призраки обитали сами по себе и не трогали хозяев дома. Их можно было даже обойти стороной, что и делали Андрей и Мария. Им хватило ума не касаться незваных гостей.

А ведь призраки вполне осязаемы, они состоят из некого вещества, которое, долго находясь где-то, оставляет печать — в воздухе, в энергетике, на каждом живом человеке, находящемся рядом очень долгое время. Оно буквально пропитывает каждый миллиметр! Но тогда никто не мог об этом знать.

Прошло четыре года после свадьбы, и Андрей с Марией решили завести ребёнка. Назвали они его Алёшкой. Мальчик начал ходить, говорить… и слышать призраков. Всё детство он провёл в этом домике, и призраков считал обычными соседями.

Алексей видел их куда лучше, чем Андрей и Мария. Он их, опять же, слышал. Чувствовал атмосферу дома, чуял его особый запах. А всё потому, что он был рождён людьми, пропитанными призрачным веществом — оно стало его частью. Стало его Проказой…

…Алексей убрал руку со стены и открыл глаза. Он явственно почувствовал атмосферу дома. Совсем не такую, как в родительском доме, гораздо легче — но призрак здесь явно был. В воздухе чувствовался душной запах, а стены слегка вибрировали при прикосновении. Хозяйка дома не могла этого чувствовать — но ведь что-то её тревожило?

— Вы даже по телефону не назвали мне своего имени, — подал голос Алексей.

— Да… Да, точно. Алиса, — представилась она.

— Хорошо, Алиса… Вы здесь видели что-то? Или слышали?

— Я чувствовала страх, — ответила она. — Думаю, этого достаточно.

— Вовсе нет, — холодно произнёс Алексей.

— Ну ладно… Скрежет, — проговорила Алиса и вздохнула. — В соседней комнате. Не то когтей, не то…

— Договаривайте.

— Будто кто-то ножиком проводил по полу…

Алексей деланно закатил глаза и снова спросил:

— А это не мог быть грабитель? Или птица? Ну, или, скажем, вы сами уронили ножик и испугались?

— Нет! — воскликнула Алиса, вспыхнув от негодования.

— Что ж, ладно, — Алексей приподнял брови, достал фляжку и сделал пару глотков.

Это взбесило Алису.

— Вы… Перестаньте пить, немедленно!

— Здесь определённо есть призрак, — молвил Алексей, пропустив её реплику мимо ушей. В последние годы ему стало нравиться донимать клиентов — странными вопросами, действиями, раздражавшими их — чтоб хоть как-то поднять себе настроение.

— Где? — испуганно спросила Алиса.

— Ну, надо думать, в «соседней комнате», — из Алексея полился сарказм. — Давайте, показывайте, где ваша, а где «соседняя».

Ошеломлённая его поведением и отношением к себе, Алиса поджала губы, просверлив его взглядом, и всё-таки сдвинулась с места.

— Идите за мной.

Повернув налево, она указала на крайнюю комнату.

— Это моя, а вон та…

Но Алексей уже пролетел мимо и ворвался в единственную комнату, которая была рядом. Дверь резко распахнулась и ударилась о стенку.

Возле окна на четвереньках ползала сероватая, бледная, прозрачная тварь. Звук от двери заставил её повернуться. Едва она увидела Алексея, как раскрыла широкий беззубый рот и издала чудовищный вопль. А после ринулась к окну.

Алексей среагировал мгновенно. Он сунул руку внутрь пальто, из нижнего правого кармана выхватил старый ржавый топор и кинул его в призрака.

Но тварь успела исчезнуть во тьме, когда топор угодил в окно. Стекло разлетелось на мелкие осколки.

— Чёрт! Трус поганый! — рявкнул Алексей и бросился из комнаты.

— Ч-что случилось? — спросила бледная Алиса.

— Это была птица! — бросил он на бегу, резко толкнул входную дверь и ринулся вниз, перепрыгивая через три ступеньки. Эхо от удара разнеслось по всему лестничному пролёту. — Чёртов трус!

Впрочем, это и был так называемый «трус» — вид призраков, сеющих ужас до тех пор, пока их кто-то не увидит. И всё-таки голос Алексея так и сквозил ненавистью…

Да, когда-то давно, в детстве, он считал призраков своими соседями и даже общался с ними — правда, те не отвечали. Но вскоре поползли слухи о призраках в других местах. Одиннадцатилетнему Алёшке жутко хотелось встретиться с ними — а вдруг те будут разговорчивее?

Слухов становилось всё больше, и многие внушали тревогу. Говорили об одной девушке, прикоснувшейся к призраку и сразу уснувшей навеки. Врачи считали это комой, но разводили руками, не в силах ничего поделать.

Как-то Алешка подслушал разговор незнакомых мужчин — те шёпотом говорили о друге, которого атаковал призрак, на глазах у одного из них. Их друг скоропостижно скончался.

Когда Алексею было шестнадцать, власти объявили все слухи о призраках правдой — и город охватила настоящая паника. Практически все уже слышали о разных происшествиях, связанных с гостями из загробного мира. Лишь немногие сочли это бредом и фарсом.

Как бы то ни было, в городе начались беспорядки. Кто-то решил как можно скорее уехать из города, а кто-то счёл происходящее поводом делать всё, что угодно. Люди били стёкла домов, грабили магазины, разбивали машины — в общем, сеяли хаос.

Однажды кто-то ворвался домой к Алёшке. Его мама увидела человека на пороге и попятилась назад по коридору. Грабитель надвигался на неё и вдруг толкнул… Она упала назад, прямо сквозь фигуру в конце коридора. Увидев тень, человек испугался и убежал. А Мария умерла мгновенно…

Так перевернулся весь мир для Алёшки. Тогда он твёрдо решил, что посвятит свою жизнь борьбе с призраками. Когда город немного успокоился, он нашёл других людей с таким же «даром», как у него — так он тогда называл свою способность видеть и слышать потустороннее.

Людей таких оказалось мало, и почти все были молоды. Самый старший из них называл этот дар — «Проказой», считая его чем-то плохим — но ребята его не слушали. По мере общения они выяснили, что их всех объединяет жизнь в доме, населённом призраками…

…Призрачный «трус» стремительно улетал прочь. Схватив топор, Алексей погнался за ним. Тот вдруг взлетел над набережной и с жутким воем нырнул в воду. Брызг после него, понятное дело, не осталось.

Сплюнув, Алексей побрёл обратно к дому. Дверь квартиры оказалась заперта. Тогда он снова постучал.

Алиса слегка приоткрыла дверь.

— Чего тебе?

— С каких это пор мы на «ты»? — Алексей прислонился к стене. — Впрочем, плевать. Денежки-то будут?

— За разбитое окно? — скривилась Алиса.

— Я ж сказал, это птица!

— Я вас позвала избавить дом от призраков, а не от птиц.

— Так птица призрака и испугалась, — ухмыльнулся Алексей.

— Да ну? А сам он тогда где?

— Улетел!

— С каких это пор призраки гоняются за птицами? — съязвила Алиса.

— Ни с каких, — произнёс Алексей и вдруг посерьёзнел. — Призраки бегут от меня.

Они смотрели друг другу в глаза и не моргали. Первой опомнилась Алиса — неловко покраснев, она вздохнула и скрылась за дверью. Алексей уже думал уходить, как та снова возникла перед ним и сунула пятитысячную купюру прямо ему в нос.

— На, подавись.

Алексей с довольной миной взял деньги и приподнял бровь:

— До встречи! Кстати, моя фамилия — Видный!

Алиса захлопнула дверь. Послышался звук резко поворачиваемого ключа. И глухой удар ладонью.

Алексей спустился и вышел из дома. Вдохнув свежий воздух, он на миг закрыл глаза — и его лицо перекосила странная гримаса. Она являла смесь усталости и безразличия ко всему. Сунув руки в карманы, он медленно двинулся по тротуару.

Ему не нравилось одиночество, но в последнее время всё странным образом стало терять смысл. Помощница сейчас мирно спала у себя дома. Алексей не взял её на задание, так как не хотел подвергать опасности — которой, в общем-то, и не оказалось. Но всегда есть вероятность, что случится что-то плохое…

…Когда-то их было трое. Алексей, Максим и Аня. Остальные ребята с «даром» не согласились сражаться с призраками. Они по-своему были правы.

За время совместной работы, Алексей с друзьями пытались ещё и исследовать появление призраков, понять, почему это происходит. Самая реальная теория гласила, что где-то в городе образовался канал между мирами, по которому призраки и попадают в наш мир. У каждого потустороннего гостя должна быть некая своя цель — ведь по какой-то причине одни из них спокойные, а другие — агрессивные.

Вдобавок, они искали способы борьбы с потусторонним. Невероятно, но оказалось, что все призраки, как один, боятся серебра. Тогда Максим выковал Ане меч, а себе что-то вроде серпа. Алексей же порылся дома и выудил откуда-то старый ржавый топор с длинной ручкой. Своё новое оружие они покрыли серебром и отправились на охоту. За три года они уничтожили много страшных, агрессивных привидений… Но всё в этом мире когда-нибудь заканчивается.

Никто не погиб. Всё сложилось куда хуже. А началось это, когда они начали понимать смысл слов старого знакомого, который называл дар Проказой…

…Фонари освещали всё вокруг, но улица была безлюдна. Никто не осмеливался выйти из дома ночью, боясь нарваться на призрака. И не безосновательно. Обычно призраки оседают в чьих-то домах, но порой можно встретить их, выплывающих из-за угла, летящих по встречке или крадущихся позади.

Но сейчас из-за угла показались не призраки, а вполне себе живые люди. Трое парней, весело болтающих друг с другом. Они вдруг заметили Алексея и стали показывать на него пальцем.

Он понял, кто это такие. Эти люди называли себя Неверующими. Они отрицали существование призраков, думали, что это заговор властей, а борцов с призраками считали шарлатанами.

Надеясь, что эта троица окажется безобидной, Алексей продолжил путь. Но те теперь, кажется, шли именно к нему, глядя в упор. Он огляделся по сторонам и обнаружил, что идёт рядом с парком — там легко можно скрыться среди аттракционов.

Тем временем, Неверующие настигли его.

— Ну что, экстрасенс? — подал голос один из них. — Где ж твои призраки?

— У тебя за спиной, — тихо произнёс Алексей, глядя ему через плечо.

Все трое резко повернулись, а он быстренько юркнул за небольшой магазин и пробежался по дорожке мимо какого-то аттракциона.

— Неверующие, — пробормотал себе под нос Алексей и усмехнулся. Скорее, они просто не хотят верить. Но это у них ненадолго. Чем больше призраков в городе, тем меньше тех, кто в них не верит — это известно всем…

Хотя, можно предположить и другое — над городом был распылён газ, вызывающий галлюцинации — и все стали видеть призраков. А смерти — либо от страха, либо последствия действия газа. Кажется, кто-то из Неверующих выдвигал подобную гипотезу.

Но Алексей совершенно точно знал — всё происходящее реально. И это не просто коснулось его, как и всех в городе. Это его поглотило…

…Как-то раз он сильно ударился головой во время охоты на призрака — споткнулся и скатился по ступеням. Пришлось сделать магнитно-резонансную томографию. Тогда ему поставили внезапно диагноз — киста головного мозга. Это образование было достаточно большим, чтобы вызвать опасения.

Но Алексей встревожило кое-что другое: эта область в мозгу выглядела просто пустым местом. По его просьбе Максим и Аня сделали вместе с ним томографию не только мозга, но и других органов. Результаты лишили их сна.

Небольшие пустые области были по всему телу у каждого из них. От пары миллиметров, до двух сантиметров в диаметре. Доктора не могли ничего объяснить и только настоятельно советовали пройти полное обследование. Вот только никакого недомогания, никаких признаков наличия неполадок в организме не чувствовали ни Алексей, ни Максим, ни Аня.

Этому было только одно объяснение. Родившиеся и выросшие бок о бок с призраками, они долгое время облучались следом призрачного вещества, пропитывались им. И вот теперь призрачная сущность начала брать верх. Пока только на физическом уровне.

Но прошёл ещё один год. Алексею тогда исполнилось двадцать три, и он праздновал день рождения со своими коллегами-друзьями. Весельем это нельзя было назвать. В каждом из них вдруг начали проявляться зачатки лени и безразличия ко всему — к жизни, к работе, друг к другу. И странное, необъяснимое желание сдаться и подчиниться призрачной сущности, дать ей разлиться по всему телу, захватить душу и превратить их в…

Алексей оказался подвержен изменениям ненамного, но меньше друзей и старался держать их в себе. Но эти двое уже потеряли себя и всё больше погружались в уныние. Странное, пугающее уныние — наверное, оно присуще и призракам.

Тогда они сказали ему, что с охотой на призраков покончено. Дар стал Проказой для всех ещё за год до этого — но в тот момент для друзей Алексея он превратился из ужаса в неизбежность…

…Алексей дошёл до конца улицы и повернул направо. Впереди начиналась большая развилка дорог, а левее располагались жилые дома в хаотичном расположении. Ему никогда это не нравилось — но он жил здесь уже довольно долго и почти привык.

Он быстро добрался до нужного дома и поднялся на лифте на седьмой этаж. На площадке царила темнота, но атмосфера не вызывала опасений. Он кое-как нащупал замок, проклиная тьму и виски, и повернул ключ.

Вот он и дома. Он сбросил пальто на табуретку, а туфли рядом и пошёл в небольшую комнатку в углу. Здесь располагалась его спальня — зал он оборудовал под кабинет. Рухнув на кровать, он закрыл глаза. Странно, но ему не хотелось даже спать.

На ум вдруг пришла помощница. Зовут её — Марина. У неё такие же голубые глаза, как у него, но при этом светлые вьющиеся волосы. И радостная улыбка. Как жаль, что скоро она сойдёт с лица...

Она сама обратилась к нему по номеру, указанному в газете. Будучи прокажённой, как и он, Марина хотела познакомиться с человеком, похожим на неё — и помочь ему в деле жизни. Девятнадцатилетняя, на пять лет младше Алексея, она всё ещё считала себя одарённой. Такая же худощавая, как он. С такой же белой кожей — это присуще всем людям с Проказой.

Алексей принял её. Одиночество любого рано или поздно доконает, тем более его, едва удерживающего в себе волю к жизни. За последний год его характер заметно изменился, причём в худшую сторону. Он стал непонятным, противным, грубым… И как только она его терпит?

Теперь он жалел о том, что сделал. Считал, что тянет её ко дну, ведь и сам неизбежно тонет…

Алексей почти провалился в сон, как вдруг раздался звонок в дверь.

— Ну вот, легка на помине… — простонал он и слез с кровати. Клиенты вообще редко сами к нему приходили — а ночью ноги их здесь не было.

— Ты обещал разбудить меня, мерзавец! — раздался голос, едва Алексей открыл дверь. Впрочем, у Марины характер был не лучше.

— Поверь, сегодня ты бы всё равно пожалела, что не осталась дрыхнуть дома с котом в обнимку.

— У меня нет кота!

— Ну, а кто там у тебя?.. Морская свинка?

— Пекинес — это собака! — возмутилась Марина и, скинув туфли, стремительно пошла в офис.

— Какая к чёрту разница? Я не разбираюсь во всяких шерстяных комках, — произнёс Алексей и поплёлся следом. — И вообще, я спать собирался.

— Конечно, Видный, ты ж только в призраках разбираешься, — сказала Марина, присев на край стола. Она звала его только по фамилии. — Найди, наконец, свой ежедневник!

— А он-то причём? Мне туда породы записывать?

— И прекрати язвить! — Марина сняла рюкзак с плеч и достала оттуда записную книжку. — Ты был на обоих заданиях?

— Чего? — Алексей почесал затылок. — Было ещё второе?

— Так я и думала… — вздохнула она. — И куда же ты ходил?

— В домик возле набережной. Ничего интересного. Один подлый трус и разбитое окно.

— Надо было меня взять. Я б его на улице поймала, — сказала Марина, что повергло Алексея в неудержимый хохот. — Что смешного?

— Да чтоб ты осталась ждать снаружи?! Не припомню такого. Всегда плетёшься следом, как пекинес…

— Ещё одно слово, Видный, и это полетит тебе в голову, — прошипела Марина. Она держала в руке грязную тарелку из-под жареных макарон.

Алексей в первый раз пожалел, что не помыл посуду вовремя.

— Ладно… Что за задание я пропустил?

— Ты уже не помнишь? Ну, хорошо, — Марина смахнула волосы со лба. — Некто, пожелавший остаться анонимным, сообщил о завываниях в театре.

— Постой, это в каком? В заброшенном, что через пару кварталов?

— Ага.

— Что ж… Ещё одна бессонная ночь, — недовольно проговорил Алексей и схватил пальто с табуретки. — Идём.

Просияв, Марина поднялась со стола, словно птичка спорхнула с ветки.

— У тебя всё с собой? — спросил он.

Она откинула правую полу чёрного пальто, показав пришитые к ней ножны — в них сверкал меч грубой работы, покрытый серебром. Тупой, не приспособленный резать или рубить, он не представлял никакой опасности для неё. Но против бесплотных призраков он действовал безотказно.

Ещё были пришиты несколько карманов, что сейчас казались полностью забитыми — в них лежали банки с серебряной стружкой.

Удостоверившись, что та хорошо экипирована, Алексей толкнул дверь. Он не находил никаких достойных аргументов в пользу своего топора — но упорно не желал расставаться с ним. Вопреки здравому смыслу, он никогда его не подводил.

Закрыв дверь на ключ, Алексей как обычно двинулся к лифту, а Марина побежала по ступенькам.

— Буду ждать внизу!

Не ответив, Алексей опёрся на стену в ожидании лифта. Он уже плохо понимал, что может быть такого радостного в охоте на призраков. Хотя это какой-никакой адреналин. Хотя в этот момент чувствуешь себя живым…

И в то же время становишься всё ближе к неизбежному.

Он шагнул в раскрывшиеся двери, нажал кнопку и закрыл глаза. Вдохнул воздух, коснулся рукой стенки лифта. Здесь всё спокойно. Самая обычная атмосфера, не отягощённая присутствием чего-то потустороннего…

…Каждый день Алексей чувствовал, как меняется. Становится невыносимым язвительным кретином и безразличным ко всему, отрешённым изгоем в одном флаконе. Он ощущал, как всё нутро исходит странным желанием. Каждая встреча с призраком ставила его перед выбором, и душа со страшной силой тянулась к самому нелицеприятному. И в то же время простому. Надо лишь отдаться этой необыкновенной, новой сущности, медленно поглощающей его, становящейся им. Всё произойдёт быстро — это говорил ему внутренний голос. Только не нужно сопротивляться…

Но это НЕ неизбежно! Алексей твердил это себе постоянно. И всегда боролся с тем желанием. Его воля сильна и пока ещё сдерживает атаку — во всяком случае, ему хотелось верить в это.

Двери открылись и кто-то ткнул его в спину. Алексей повернулся и увидел Марину.

— Ты проиграл! — объявила она и, не дождавшись реакции, обиженно двинулась к выходу.

Едва они вышли в подъезд, на небе сверкнула молния, и раздался гром. Дорога потемнела от дождя. Точнее сказать, ливня — лило как из ведра.

— Ты уверена? — с сомнением в голосе спросил Алексей.

— А ты нет? — произнесла Марина и вышла под дождь.

Он закатил глаза, но поплёлся за ней.

— Вот скажи, Видный, зачем ты тогда это всё начинал? — спросила она.

— Ты о чём это?

— Пропускаешь задания, вечно ленишься, порой грубишь. И это твоё вечное уныние… — сказала Марина. — Когда мы с тобой познакомились, ты таким не был.

— Да ну?

— Хорошо, был, но… в гораздо меньшей степени. К тому же, мне часто кажется, что ты что-то от меня скрываешь.

— Да брось, я итак чрезмерно разговорчив.

— Вовсе нет… — Марина осеклась. — Ладно, не хочешь — не говори. Но, если это что-то важное…

— Да что ты пристала, как банный лист? Ничего я не скрываю! — взорвался Алексей. — Кроме того, что не хочу никуда идти!

— Ну, так возвращайся! — выпалила Марина. — Я сама справлюсь!

— Чёрта с два! — он постарался умерить свой пыл. — Рано тебе ещё геройствовать.

— Теперь я знаю, что ты скрывал. Ты всегда меня недооценивал, — проговорила Марина и замолчала.

Алексей сердился на себя за сказанное — но недолго. Скоро это потеряло для него смысл.

Они молча преодолели два квартала, перешли дорогу и остановились на площади перед театром. Площадь пуста — даже на таком открытом пространстве люди боялись находиться ночью. Выложенная бежевой плиткой, поверхность засыпана пожухлыми листьями. По бокам стояли скамейки, выкрашенные в тёмно-красный цвет.

Ряд колонн у входа в театр освещался желтоватым светом фонарей. Одна из трёх дверей — средняя — приоткрыта.

— Странно это всё… — подал голос Алексей.

— Что странного? Тот, кто слышал завывания, испугался и ушёл, а для нас оставил дверь открытой, — объяснила Марина.

— Ты забываешь одну важную деталь — здание театра заброшено. Тут уже лет десять никого нет с тех пор, как его освоила дюжина призраков.

— Так значит, это они там эти голоса издавали?

— Вряд ли. Их давно уже нет, — Алексей сложил руки на груди.

— Твоих рук дело?

— Нет, кого-то другого. Ты думаешь, мы одни ненавидим призраков?

— Ну, значит, пора нам свою лепту внести, — сказала Марина и двинулась к театру.

Алексей пошёл следом.

— Держись позади меня, — крикнул он, обгоняя ёё. — Тут точно дело нечисто. Возможно, в театр проникли грабители…

— Что красть в заброшенном месте?

— Ладно, это моя самая бредовая идея, но…

— Не самая, — вставила Марина.

— Это могли подстроить Неверующие! — воскликнул Алексей. — Такое уже бывало, насколько я знаю. Борцов с призраками заманивали в какое-то пустое закрытое место.

— Что с ними случалось? — ужаснулась Марина.

— Больничная койка, пара сломанных рёбер и разбитая башка с ними случалась! В лучшем случае, — добавил Алексей.

— У нас меч и топор, — уверенно произнесла Марина.

— В общем, я понял. Тебя отсюда и танком не утащишь. Пошли, чего стоишь? По пекинесу соскучилась?

Он резко сошёл с места. Марина поспешила за ним.

Легонько толкнув дверь, Алексей шагнул внутрь. Понятное дело, внутри царила кромешная тьма. Он достал фонарик и осветил внушительных размеров фойе.

Посередине стояли две колонны цвета морской волны, уходившие в потолок. Пол был выложен плиткой такого же оттенка. Впереди их ждала широкая гардеробная, отделённая от посетителей коричневой стенкой. Где-то до сих пор висели куртки. Но всё объединяло одно — обилие пыли и паутины, свисающей с потолка.

— Тут всё из мрамора… — прошептала Марина.

— Вовсе нет, это просто такой рисунок, — шепнул Алексей.

— Откуда ты знаешь, Видный? Ты у нас теперь любитель театров?

— Друг говорил. Пошли дальше.

— Уверен?

— Да. Я ошибался. Тут точно что-то есть.

Алексей ощущал гнетущую атмосферу — странный запах и вибрацию воздуха. Вероятно, призрак был очень сильный. Обычно всё ограничивается рябью на стене, которую не чувствуют обычные люди. Но вибрация, что имеется здесь, вызывает в людях тревогу, страх, чувство беспомощности, желание убежать, а порой даже умереть… Но ему с Мариной это не грозило — если забыть о призрачной сущности, поглощающей изнутри — они ощущали физические признаки потустороннего, а не эмоциональные.

Медленно, осторожно, они обошли каждое помещение на первом этаже, но ничего не обнаружили. Однако, вернувшись, услышали слабое завывание, от которого побежали мурашки. Оно шло откуда-то сверху, со стороны гардеробной.

— Что там находится? — спросила Марина.

— Большой зал, — ответил Алексей.

Они поднялись по ступеням на второй этаж и оказались в широком коридоре. Слева были окна, завешанные толстыми, не пропускающими свет, шторами. Возле них, посреди коридора и у правой стены стояли кожаные диванчики. На стене висели картины и фотографии артистов, игравших здесь когда-то. Эту широкую стену коридор огибал с двух сторон и выглядел подобно квадратной скобке.

— Зал прямо за этой стеной, — прошептал Алексей.

— Так чего же мы ждём? — спросила Марина и пошла, не дожидаясь коллегу.

Он выругался и двинулся за ней. И вспомнил вдруг те славные времена, когда на задание он выходил с Максимом и Аней. За время борьбы с призраками они выработали хорошую тактику, действовали слаженно и справлялись с любыми трудностями.

Алексею вдруг подумалось, что в одиночку она справлялся лучше, чем с новой помощницей. Конечно же, это не так. Хотя, точнее будет сказать, не всегда так получается. Порой от Марины есть польза. Но самый главный и существенный плюс в ней — это какое-никакое общение. Далеко не с каждым клиентом можно побеседовать, а кроме них у Алексея практически никого не осталось. Про отца, Андрея, и говорить нечего — тот после смерти жены отдал «одарённого» сына в детский дом, снёс дом на корню и уехал прочь из этого пристанища призраков.

Марина толкнула дверь, и та легко открылась. Как будто, кто-то уже заходил сюда совсем недавно. Алексей приметил и то, на что помощница не обратила внимания — замок был сорван.

Неужели, правда, Неверующие? Тогда они явно выбрали не лучшее место для объявления призраков мифом.

Зал оказался абсолютно пуст — ни Неверующих, ни призраков не видно. Если только они, кем бы ни были, не прячутся.

Алексей потянулся в карман за топором и уже схватил его за ручку, как раздался чей-то голос.

— Ты пришёл меня уничтожить? Или стать мной? — прозвучало со стороны сцены.

Марина, проходившая между рядов, замерла от неожиданности.

— Что за бред?

В этот момент одно из сидений через пять рядов от неё поднялось в воздух и приковало её к месту. Она пыталась оттолкнуть сиденье, но тщетно.

— Видный! — закричала Марина.

Алексей никогда не встречался с подобным. Он знал, что раньше, когда призраки считались выдумкой, были истории о полтергейстах — так назывались потусторонние силы, которые могли передвигать предметы и тем самым устраивать хаос, питаясь эмоциями людей. Неужели, они существуют?

Он бросился к ней на помощь и изо всех сил потянул сиденье на себя. То никак не желало сдвинуться с места — но вдруг резко поддалось, и Алексей отлетел назад, врезавшись в стену.

— Как видишь, я сильнее обычных призраков, — голос усмехался, но будто с какой-то неохотой… какой-то слабый смешок, исполненный уныния и грусти…

Алексей взглянул на сцену — та по-прежнему оставалась пустой. Им овладело странное, кажущееся незнакомым, чувство. Любопытство — как же давно он его не испытывал. Если это призрак, то Алексей никогда не встречал таких, что могут говорить.

— Жди здесь, — бросил он Марине и двинулся по направлению к сцене. — Кто ты?

Когда он поднялся по ступенькам, из-за занавеса вдруг выплыла светящаяся фигура.

— Довольно странно было изображать завывания, — протянул призрак.

Алексей уставился на него, раскрыв рот и застыв от изумления. Он не верил глазам. Перед ним был его старый друг — Максим — только полностью утративший былую сущность.

Позади призрака шла женщина. Она казалась пушинкой, такой лёгкой была её походка. Лицо выражало полнейшее безразличие ко всему. Странную отрешённость, невидящий взгляд. Словно она спала с открытыми глазами и ходила во сне, как лунатик.

— Аня… — проговорил Алексей.

Его старая подруга ещё была человеком. Хотя томография наверняка показала бы, что внутри неё ничего нет. Призрак в живой оболочке — так она теперь называлась.

— Здравствуй, Лёш, — произнесла она и постаралась изобразить улыбку — но вместо этого только дёрнулся уголок её рта.

— Время пришло, — сказал призрак Максима. — Мы ждали тебя.

— О чём они говорят? — послышался голос Марины.

Но Алексей уже понял. Это было нетрудно. Оно само уже вертелось на языке.

Отдайся новой сущности… Не сопротивляйся…

И он уже не сопротивлялся. Он держался слишком долго. Воля не выдержала и дала сбой. Да и, в конце концов, перед ним были его друзья…

— Это неизбежно, — произнёс Максим.

— Присоединяйся к нам, — сказала Аня.

Алексей непроизвольно потянул к ним руки.

— Я готов, — сорвалось с его губ.

Позади него на сцену вбежала Марина и замахнулась мечом.

— Поздно, — протянул призрак Максима. — Он уже принял свою участь.

— Он станет призраком, — произнесла Аня. — Это неизбежно.

Марина выронила меч — его звон падения эхом отдался по всему залу.

Алексей закрыл глаза. Он чувствовал, как холод разливается по его телу. Чувствовал растущую лёгкость. Ещё чуть-чуть — и он взлетит…

Марина подбежала к нему и закричала в лицо.

— Не смей! Ты не можешь оставить меня, мерзавец!

— Поздно, — медленно протянул призрак Максима и начал подплывать к ней сзади.

Её ноги дрожали. По спине побежали мурашки, а по щекам — слёзы. Чувство безнадёжности охватывало с каждой секундой.

— Чёрта с два, — прошептала она… и прильнула к губам Алексея.

Его словно вернуло на землю. Призрачная лёгкость пропала вместе с отрешённостью и унынием. Он отшатнулся назад, изумлённо глядя на Марину, и тут же заметил призрака. Тот был уже очень близко и почти касался её руками.

Алексей выхватил топор и, не раздумывая, швырнул его в призрака Максима. Топор пронзил его, образовав в груди большую дыру. Её края пылали синим пламенем. Призрак издал последний вопль и лопнул, словно воздушный шар. На его месте осталась лишь белая дымка, но и та быстро рассеялась.

Алексей взглянул на Аню. Та смотрела на место, где только что был Максим, и лицо её исказил ужас — эмоции, которых не было уже очень давно. Она истошно закричала, сжав руки в кулаки. Кое-где на ней начали проступать белые светящиеся области — призрачная сущность быстро захватывала её.

— Бежим! — закричал Алексей, схватил Марину за руки и рванул прочь со сцены.

Но Марина вырвалась на полпути, подхватила меч с пола и повернулась к Ане. Меч пронзил призрака, которым та стала — но её рука прошла сквозь Маринину шею. Они стояли так всего мгновение — и тут же Марина рухнула без чувств, а призрак Ани исчез.

Наступила полная тишина. Алексей заставил себя сдвинуться с места и, на дрожащих ногах подбежав к Марине, упал перед ней на колени.

— Нет… — выговорил он и прижал палец к её шее, под скулой. Пульса не было. — Нет, ты не можешь… Нет, конечно же, нет…

Алексей проверил пульс ещё раз, теперь уже на запястье — он не прощупывался. Дыхания тоже не было.

— Ты не можешь… Вернись!

Он подхватил её и прижал к себе. Вопль вырвался из груди…

— Так вот, что ты скрывал, Видный, — услышал Алексей её слабый голос и вздрогнул. Взглянул ей в лицо. Она посмотрела в ответ.

Похоже, что призрачная сущность не может убить человека, на котором уже есть её печать. Радость распирала Алексея — он смотрел на неё и не мог оторвать взгляд. Не мог перестать улыбаться.

— А теперь быстро выкладывай, что это было! — выпалила Марина громче и оттолкнула его сильнее, чем положено человеку, который только что был мёртв.

Алексей поднялся на ноги и взглянул на неё сверху вниз. Радость как рукой смахнуло.

— Это было то, что ты зовёшь «даром», кошатница, — съязвил он и пошёл прочь, оставив её смотреть вслед.

Всё равно догонит.

Для Мэри, неудержимой «сумеречницы», до дыр зачитавшей книги про добрых вампиров, главная мечта — встретить однажды красавчика-вампира и влюбиться в него по уши. И вот, однажды судьба преподносит ей такой подарок. Вот только вампир оказывается не очаровательным добряком, а самым настоящим воплощением зла…

---

Сентябрь, похоже, решил в этот раз показать свою жёсткую и угрюмую натуру. Сильнейший ливень превратил дороги города в бесконечные бурлящие реки, непрестанно рассекаемые автомобилями. Вдобавок, шквальный ветер сбивал с ног несчастных пешеходов. Водители посмеивались бы над ними, если б не пелена воды, струящаяся по стеклу. Дворники не справлялись с нескончаемым потоком.

По улице бежал какой-то мужчина в насквозь мокром сером пальто. Зонту приспичило вывернуться наизнанку, и теперь он нёс его вперёд против воли. Мужчина не мог даже приоткрыть один глаз, чтоб туда не ударила капля дождя. В конце концов, он выпустил из рук злосчастный зонт, и тот упал в воду, тут же оказавшись под колёсами. Мужчина громко выругался.

Марианна в этот момент лежала под одеялом и пыталась уснуть. Она накрыла голову подушкой, но это никак не помогало. Звуки бушующей природы посреди города с лёгкостью проникали сквозь деревянные окна. Злобные крики мужика в адрес зонта, дождя и бордюров стали последней каплей. Она швырнула подушку в окно, и в тот же миг затрезвонил будильник.

Рука сама дёрнулась влево, и будильник полетел на пол. Впрочем, звонить не перестал. Застонав, Марианна спрыгнула с кровати и подобрала его.

— Замолчи! — крикнула она и хлопнула рукой по кнопке.

И снова рухнула на постель. Восемь утра. На вторую пару она, конечно же, не опоздала — но к тому же и не выспалась. Впрочем, какая разница? Голова трещит не только из-за недосыпа. Позже она будет с удовольствием вспоминать о позавчерашней вечеринке, которую устроили кураторы для первокурсников. Но не сейчас. Может, прогулять пары? Ну, уж нет. Марианна поступила в университет не для того, чтобы сидеть дома. Она хотела поближе познакомиться с одногруппниками, обсудить вечеринку, поболтать о мелочах, похихикать. Она любила общаться вживую, а не барабанить по клавиатуре сообщения ВКонтакте. А поспать можно и на паре. Наверно.

Марианна поднялась на ноги и лениво поплелась к зеркалу. Глазам предстала довольно красивая девушка в розовой ночнушке — рыжие волосы, белая кожа, голубые глаза, аккуратный носик. Эх, если бы не заспанный вид… Она невольно улыбнулась своему отражению, и на щеках проступили ямочки.

— Доброе утро, Мэри, — произнесла она, развернулась и добавила, только уже с угрюмыми нотками. — Доброе…

Мэри прошла мимо розово-чёрных обоев, плаката с Thirty Seconds to Mars и небольшого книжного шкафа, на верхней полке которого стояла серия книг Стефани Майер «Сумерки». Надо сказать, последнее являлось весьма важной частью её жизни. Когда большинство её друзей зачитывались «Гарри Поттером», она в пятый раз рыдала над «Рассветом». Да и теперь большую часть её мыслей занимали неестественно красивые вампиры.

Почистив зубы и умывшись, Мэри вернулась в комнату и глянула в окно. Именно в этот момент мимо прошагала женщина в чёрном дождевике. Она чихала, не переставая. Мэри тяжело вздохнула и поплелась к гардеробу. Натянула чёрные леггинсы и розовую тёплую кофту и гордо двинулась наносить косметику.

Спустя полчаса Мэри мчалась по улице в сторону автобусной остановки. Даже в такую погоду она не изменила своему стилю — только чёрный и розовый. Именно розового цвета был на ней дождевик, чей капюшон надёжно закрывал голову и спасал чёрные наушники от страшной смерти.

Небольшая остановка оказалась забита людьми под завязку. Каким-то образом они все умещались под крышей, и дождь их не касался, но все они дрожали от холода.

Мэри осталась стоять под беспощадным ливнем, как можно сильнее вжимаясь в дождевик. «Эх, была бы я вампиром, — подумала она, — вмиг бы добежала до университета». А мысль о том, зачем вампиру университет, утонула в брызгах от подъехавшего автобуса.

Мэри могла бы накричать на водителя, но не промолвила ни слова. Она не любила конфликты и всегда их избегала. Ей хотелось, чтобы все жили в мире и любви. Ей часто говорили, что она слишком наивная, и она, пожалуй, понимала это — но что поделать? Поэтому она просто смахнула грязь с леггинсов и шагнула в автобус.

* * *

Несмотря на ливень, по правую сторону от входа в институт, за забором, стояла толпа студентов с сигаретами в зубах. Каким-то немыслимым образом они умудрялись общаться друг с другом, словно их проблемы с учёбой и личной жизнью были важнее небесной кары, барабанящей по голове.

Не обращая на них внимания, Мэри взбежала по ступенькам и вскоре оказалась внутри тёплого здания.

— Фух! — выдала она и закрыла глаза. Охранник засмеялся.

— О, привет! — услышала Мэри чей-то голос. Это оказался Дмитрий Гриболётов или Гибрид, как называли его буквально все, потому что все его знали. Вообще, раньше он был ДиГриб, но потом все поняли, что стоит переставить буквы, и получится реальное слово. Вдобавок, он — председатель студенческого актива — и пройти мимо него так же сложно, как обмануть экстрасенса. Впрочем, экстрасенсов не существует, а Гибрид — ещё как.

— Привет, — отозвалась Мэри. — Я на пары опаздываю.

До пар оставалось ещё минут двадцать, но попытка — не пытка.

— Наша новая краса, — проговорил Гибрид, склонив голову. — Если ты опоздаешь, сомневаюсь, что кто-то тебя за это накажет.

— И всё-таки…

— До пар ещё далеко, — бросил он. Просёк, однако. Впрочем, ничего удивительного. — До меня тут слушок дошёл, что ты умеешь рисовать.

— Ну, так, немного, — промямлила Мэри. — Я самоучка. И вообще, только срисовываю.

— Я видел твои работы, — сказал Гибрид.

«Никогда больше не выкладывай свои порисульки в контакт!» — мысленно воскликнула Мэри.

— И… как? — спросила она.

«Дура! Сказала бы, что у тебя времени нет… или дел по горло… или ещё что-нибудь!»

— Они восхитительны! — вскричал Гибрид. На миг все вокруг посмотрели на него. Впрочем, ему было плевать. — Сомневаюсь, что можно откуда-то срисовать такой закат, или такие горы, или…

«И зачем я летом летала в Геленджик?»

— Спасибо большое, — пробормотала Мэри. Щёки предательски покраснели.

«Просто развернись и уйди!»

— Не хочешь помочь нам с декорациями? — спросил, наконец, Гибрид.

Через месяц должен пройти Дебют первокурсника, соревнование между институтами, и кураторы собирают первокурсников, чтобы приготовить программу. И победить. Обязательно. Железно. Опять.

Театр, танцы, мода, вокал… и декорации. Неотъемлемая часть этой творческой самодеятельности.

И есть столько вариантов, чтобы отказаться… Их очень много… Но, может быть, Мэри всё-таки хочет? Желает снова в этом поучаствовать, окунуться в эту волшебную атмосферу, почувствовать азарт, ведь всё это уже было на протяжении всего сентября, когда она с экономистами готовила миниспектакль для фестиваля…

«Откажись, дура, у тебя итак много долгов накопилось!»

— Ну…

— У нас людей не хватает… — продолжил Гибрид. — И времени очень мало. Ты же сама понимаешь, мы должны победить! Мы лучшие!!!

— Ладно, — вырвалось у Мэри.

Гибрид воссиял.

— Молодец! Спасибо тебе огромное! Вот, такие люди нам и нужны! — сказал он. — Ну, ладно, удачи тебе. Завтра общий сбор!

И ушёл.

«Людей не хватает? Что за бред? Он наверняка уже всем мозги прожужжал… Времени мало? Да впереди ещё месяц!»

Теперь уже неважно. Поздно что-то менять. Мэри уже согласилась, и отказаться — значит всех подвести.

Настроение упало ниже плинтуса, хоть она и пыталась отыскать положительные стороны. Бессонная ночь, головная боль, жуткий ливень — и теперь это… «Нет, дальше всё будет хорошо. Что ещё может произойти?»

С этими мыслями Мэри спустилась на цокольный этаж и двинулась к гардеробу.

* * *

Когда Мэри вошла в аудиторию, за партами сидели всего две девушки. Одна из них, её новая подруга Таня, помахала ей рукой. Мэри улыбнулась и села рядом.

У Тани есть какая-то странная мания одеваться во всё синее и белое. Словно перед тобой не обычная девушка, а снегурка какая-то. Но, пожалуй, общаться с ней, в общем-то, интересно, а значит, остальное неважно.

— Ну, ты как? — спросила Таня.

— Да нормально, — ответила Мэри.

— Я имею в виду после субботы, — пояснила та. — Я вот раньше не пила так много. Голова болела жутко…

— У меня и сейчас болит.

— Помнишь что-нибудь?

— Например? — спросила Мэри.

— Просто я заметила, как на тебя смотрел один парень, — произнесла Таня, словно это самая главная её мечта, и теперь она всеми фибрами души завидует подруге.

— Я не заметила, — проговорила Мэри.

О да, она была тогда так занята порчей каблуков о деревянный пол хаты, что на остальное ей было пофиг.

— Его зовут Лёня, — сказала Таня. — Но он просит называть его — Лео.

В этот момент с последней парты раздался хрипловатый женский голос:

— Это который метал обожает?

— В смысле? — Таня не поняла. — Типа резьбу по металлу?

— Музыку, идиотка, — Саша — так её зовут — подняла голову с парты. Чёрные волосы её спадали до плеч и закрывали один глаз. Из носа торчало кольцо. — Или, точнее, металкор. Кстати, вот он разочаруется, когда узнает, что ты сохнешь по Джареду Лето и смазливым вампирам.

— Ты её поняла? — спросила Таня.

Мэри ещё как поняла. А Таня, хоть и была её подругой, очень часто тупила.

— Неважно, — пробормотала Мэри.

— Что неважно?

— Да всё, — бросила Мэри, поднялась на ноги и вышла в коридор.

Подумать только, кто-то обратил на неё внимание! Конечно, она собой не дурна, но всё равно это её взволновало. Впрочем, насчёт этого Лео она ничего не знала. Видела мельком — но ничего особенного не приметила. Ну не похож он на вампира из «Сумерек»!

Мэри вдруг заметила какого-то парня в нескольких метрах от себя. Чёрные волосы, бледная кожа, пристальный взгляд, странная ухмылка. Одет в зелёный свитер и оранжевые брюки. И поверх этого плотный чёрный плащ с капюшоном. Наверно, нет ничего ужаснее этого сочетания… Да и на вид этот парень какой-то невзрачный. И почему он смотрит на неё?

— Ты кто? — спросила Мэри, хотя могла вообще не обращать на него внимания.

— Я — новенький, — ответил тот. — Зови меня — Алексей.

Сказав это, он подошёл к Мэри вплотную. Глаза его горели, выражение лица выдавало сильнейшее желание… вот только чего? Кто он такой, чёрт возьми?

Мэри испугалась — но не отпрянула. Не оттолкнула его. Она продолжала смотреть ему в глаза. Чем он её так привлёк?

В этот момент дверь аудитории открылась, и в коридор выбежала Таня.

— Мэри, ты как? А ты кто такой?

— Смылась! — выпалил Алексей, сверкнув глазами.

Таня послушно вернулась обратно.

Это сильно впечатлило Мэри. Создавалось впечатление, что этот Алексей обладает даром внушения.

— Кто ты такой? — спросила она.

— Скажу по секрету, — начал тот, — Я — вампир. Круто, правда?

Мэри хотела рассмеяться, но издала только один слабый смешок. Мысли вдруг все перепутались.

— Да ну?.. — вырвалось у неё.

— Прикинь, — усмехнулся Алексей. — Ты всё равно потом этого не вспомнишь. Если выживешь… Короче, пойдём со мной. Не волнуйся, внушение на тебе испытывать не стану!

Он расхохотался. А Мэри продолжала смотреть на него. Она мечтала о парне-вампире — и вот он, перед ней. Она сразу ему поверила, ведь он настолько убедителен. И прекрасен.

— Пошли, — сказала она, и в тот же миг Алексей схватил её за руку и потащил за собой.

Боль пронзила руку — но ей плевать. Всё почему-то плыло перед глазами — но её это не волновало.

— А ты сверкаешь на солнце? — спросила Мэри.

— Что за бред?! — возмутился Алексей. — Ты где этого начиталась? Хотя… Точно! «Сумерки»! По ним ещё фильмы сняли! Я никогда так не ржал! Запомни — вампиры горят на солнце. Тлеют, как спичка. А теперь — садись в машину!

Мэри села, так и не поняв, как оказалась на стоянке.

— Но ты не горишь… Ты особенный?..

— Да, я особенный! — воскликнул Алексей. — Хотя бы потому, что кроме крови люблю и мяском полакомиться!

Мэри хмыкнула. Где-то далеко-далеко бился её страх, он словно отдавался свистом в ушах, и их от этого закладывало.

«Беги… — промелькнула мысль в голове. — Сопротивляйся!»

«Чему? Зачем? — спрашивала Мэри саму себя. — Всё просто отлично!»

Алексей рухнул на водительское сиденье.

— Хорошо, что сейчас солнце скрыто тучами. А то бы от меня и мокрого места не осталось, — он скинул капюшон. — Так, о чём это я…

На миг Мэри опомнилась. Она ощутила боль в руке… и в шее, словно за неё держали, когда запихивали в машину. Она в полной мере осознала всё, что он ей сказал. Сказать, что она в ужасе — ничего не сказать.

Трясясь от страха, Мэри взглянула на Алексея — и в тот же миг его лицо неестественно исказилось. Глаза почернели. Все сосуды явственно проступили на лице, совершенно его изуродовав. Его челюсти раскрылись, и одновременно с этим клыки удлинились на все три сантиметра. Не успела Мэри закричать, как вампир вонзил клыки ей в шею.

Страшная боль заструилась по всему телу. Мэри истошно кричала, барабаня кулаками по стеклу. И вдруг всё снова пошло кругом… Боль утихла, страх ушёл.

«Всё хорошо! — решила Мэри. — Сейчас попьёт немного крови, и всё. Это ведь как комариный укус. Как уколы. Быстро и не больно…»

Как долго это длилось, она не заметила. Когда вампир отстранился, то снова выглядел как человек. Почти.

— Поехали! — весело сказал он и завёл машину.

Мэри лучезарно улыбнулась ему и откинула голову на спинку сиденья.

* * *

Алексей припарковал авто рядом с каким-то пятиэтажным зданием. Мэри присматривалась к нему и никак не могла понять, знает это место или нет. Возможно, что-то знакомое и было. Например, надпись Subway над входом. Впрочем, таких ведь в городе много.

— Выходи, — сказал Алексей.

Мэри вышла. Он двинулся к входу и, словно заправский джентльмен, открыл перед ней дверь.

— Прошу! Входите, леди!

Мэри улыбнулась и вошла внутрь. Проследовала за ним до свободного места и села удобнее. Тот сел напротив.

— А я умею рисовать, — произнесла Мэри, неотрывно глядя ему в глаза.

— Ух, ты! — воскликнул вампир. — Это восхитительно! А кровью рисовать умеешь?

— Не пробовала, — пробормотала Мэри.

— А нарисуй мне как-нибудь торт! Это было бы просто прекрасно!

— С удовольствием…

— Я знаю! Итак… — Алексей порылся в карманах и выудил оттуда несколько тысячных купюр. — Вот. Возьми себе что-нибудь поесть. А мне пора.

— Уже? — обиделась Мэри.

— Да… Но я скоро вернусь! Ты это, главное — жди! И не говори никому, что я вампир. Поняла?

— Да… — промямлила Мэри, опустив взгляд. Но когда она подняла голову, вампира уже не было.

Она заказала себе бутерброд и поела. И осталась сидеть на одном месте. Осталась ждать. Ведь он скоро вернётся. Он, такой прекрасный… Она его обязательно дождётся…

«Беги!!! Скорее!!! Возвращайся домой!!!»

Эти мысли атаковали Мэри откуда-то из другой галактики, но она только отмахивалась от них. В буквальном смысле. Словно отгоняла мух. Посетители смотрели на неё, как на умалишённую, но её это ничуть не волновало. Она знала одно — надо ждать. Он вернётся. Обязательно вернётся…

…День подошёл к концу. К Мэри подошёл официант и сказал, что ресторан закрывается.

— Но я не могу уйти! — возмутилась Мэри. — Я жду своего парня!

— Сомневаюсь, что он вернётся, — проговорил официант.

— О чём это вы?

— Вы здесь уже часов пятнадцать сидите, — усмехнулся тот. — Несколько раз заказывали саб, и за это вам спасибо, но парень ваш, кажется, вас бросил.

— Нет, он не мог… — проговорила Мэри, абсолютно уверенная в своей правоте. — Ладно, я тогда подожду у входа.

И она ждала. Наступила ночь, а Мэри всё стояла возле входа в ресторан, в одном свитере и леггинсах под жутким дождём в пронизывающий холод. Иногда мимо проходили люди, но не обращали на неё внимания. Проезжали машины. Шатаясь, шли мимо пьяницы, каким-то чудом её не замечая. К ней никто не приставал, никто не замечал, не видел её вообще, словно она была кем-то помечена.

Однако, где-то в пять ночи возле неё остановилась машина. Мэри узнала её. Малиновая Kia Spectra. За ней приехали родители.

Мама подбежала к ней и стала отчитывать

— Марианна! Мы тебя уже обыскались! Боже мой, да ты вся продрогла… Где твоя куртка? Что ты здесь делаешь?!

— Жду своего парня, — сонным голосом ответила Мэри.

Да, она хотела спать — но это неважно. Она не должна спать. Она должна ждать. Просто обязана.

Мать отшатнулась от неё. Мэри не понимала, что такого в том, что она ждёт своего молодого человека? Всё ведь нормально. Он скоро вернётся, и всё будет хорошо. Просто прекрасно!

Отец взял её за руку и повёл к машине.

— Пошли домой.

— Я не могу! — воскликнула Мэри, пытаясь вырваться из его хватки. — Я должна быть здесь! Я обязана!

* * *

Мэри лежала на кровати, не смыкая глаз. По велению родителей она приняла душ, переоделась и легла в кровать.

Но она не спала. Глаза слипались, голова по-прежнему болела — от недосыпа, от переохлаждения, да ото всего — но ей пофиг.

Мэри дождалась утра, оделась теплее и выскользнула из квартиры. Помчалась обратно в тот ресторан, села на то же место и стала ждать.

Долго это не продлилось. За ней приехал отец, вернул домой и запер в комнате. Мэри просила выпустить её, барабанила кулаками по двери, царапала её, разодрав в кровь пальцы… Сейчас она была до жути зла на родителей. За то, что разлучили её с ним. Он наверняка уже вернулся за ней и обнаружил, что её нет. Наверно, обиделся. И больше никогда к ней не вернётся…

Прошло ещё несколько часов. Мэри неустанно боролась со сном, забившись в угол комнаты. И когда дверь открылась, мгновенно сорвалась с места и бросилась наружу…

Её поймал отец. Пока он усаживал её на кровать, мама закрыла дверь.

— Держи её, Серёжа! — кричала она, поворачивая ключ.

Только когда стало ясно, что дверь заперта, и надежды снова нет, Мэри осознала, что в комнате есть кто-то ещё. Незнакомец.

Доктор, в белом халате, стоял рядом с мамой и смотрел на Мэри.

— Видите? — спросила мама. Она почему-то держалась за сердце. Взгляд был испуганным. Мэри заметила круги под такими же, как у неё, голубыми глазами, размазанную тушь. Рыжие волосы растрёпаны, словно мама забыла расчесаться. — Это продолжается уже два дня.

«Два дня? Но ведь прошло всего два часа, максимум…»

— Настя, не волнуйся, — пробормотал Сергей, глядя куда-то в пустоту.

— Да как тут не волноваться! — воскликнула мама. — Два дня назад Марианна пропала. Мы объездили весь город и в итоге нашли её возле какого-то ресторана, ночью, под дождём, без куртки. Она была вся мокрая и замёрзшая. Сказала, что ждёт какого-то парня. Мы привезли её домой, но на следующий день она снова туда пошла. Она будто одержима…

— Бред, — произнёс Сергей. — Это просто какое-то психическое заболевание…

Анастасия осела на пол.

— Надеюсь, вы сможете ей помочь, — обратилась она к доктору.

— Помочь в чём?! — осведомилась Мэри. — Всё в порядке! Я здорова!

— Ты не спишь уже двое суток, — напомнил ей отец.

— И что? — воскликнула Мэри. — Просто дайте мне волю, и я буду спать! Но я буду и дальше ждать его!

Её мама заплакала.

— Мам… — Мэри бросилась к ней и обняла. — Не волнуйся… Вот он придёт, и ты увидишь — он хороший… Поймёшь, что я не зря его жду…

— Кажется, я уже встречался с подобным, — подал голос доктор.

Все повернулись к нему.

— В каком смысле? Это какое-то заболевание?

— Если честно, я понятия не имею, что это. Меня вызывали на квартиру другие родители. Их дочь тоже рвалась к какому-то воображаемому парню, были те же симптомы… Вот только…

— Что?

— Мы обнаружили укус на шее у их дочери. Возможно, это какое-то существо, и мы наблюдаем действие его яда…

— Он — не существо! Он вампир! — выпалила Мэри и тут же прижала ладонь ко рту.

— Ч-что ты сказала? — промямлила её мать.

Мэри решила, что скрывать его сущность уже нет смысла.

— Да! Мой парень — вампир! Но он — хороший, он никому не причинит вреда…

— Марианна любит фэнтези про вампиров, — произнёс Сергей. — Может, это как-то отразилось на действии яда?

— Возможно, — как-то неуверенно произнёс доктор. — Марианна… Можно, я взгляну на твою шею?

Мэри замерла. Она не знала, стоит ли показывать место укуса. Можно ли вообще доверять этому человеку? И вообще, какая же она дурра! Люди ведь боятся вампиров! Они не понимают, что они — не угроза…

— Нет, нельзя, — пробормотала она в ответ.

Внезапно отец взял её за плечи.

— Это для твоего же блага, Мэри, — произнёс он, и тогда она заметила выражение его лица. Пусть он и говорил спокойным голосом, но таким встревоженным она его ещё не видела.

«Всё верно! Покажи им укус! Они должны знать! Должны тебя защитить!»

Мысли атаковали Мэри с новой силой, и к ней вдруг начал возвращаться рассудок. На глаза навернулись слёзы. Она ощутила страх — слабый, но ощутимый. И вовсе не к доктору. Поэтому она не сопротивлялась, когда тот отогнул её воротник-стойку.

Анастатия посмотрела через его плечо. Мэри увидела на её лице отражение подлинного ужаса. И, как ей показалось, её собственного.

В дверь постучали.

Все замерли. Мэри же, не вполне осознавая, что делает, залезла на кровать и вжалась в стенку.

— Не… — вырвалось у неё. — Не… Не открывайте…

Осознание всего постепенно поглощало Мэри. Часть её до сих пор верила, что нужно ждать. Она хотела ждать! Желала впустить его, такого прекрасного и желанного… Но другая часть испытывала сильнейший страх в её жизни.

— Не открывайте! — закричала она.

— О, Мэри… — из-за двери раздался знакомый голос. — Не ожидал я от тебя. Я-то думал, ты такая же глупенькая, как и все молоденькие девушки. В самом деле, твои интересы многое о тебе говорят. А ты — подумать только! — смогла сопротивляться моему внушению!

— Проваливайте немедленно! — выпалил Сергей.

— А это, я так понимаю, твой отец? Такой суровый, что аж мурашки по коже. Он и впрямь думает, что может тебя защитить? Девочка, ты ведь читала книжки. А в них есть и доля правды. Объясни своему папе, что вампиры — существа невероятно сильные. И кровожадные. Со мной нет смысла бороться. Пусть все, кто есть в комнате, отойдут в сторону. А ещё лучше — пусть вылезут в окно. Чтобы я их не видел. Тем более, это первый этаж. И тогда — может быть! — я их не трону. Понятно?

К Мэри почти полностью вернулся рассудок. Ей хотелось разрыдаться, зарыться в подушку и не выходить из комнаты неделю. Или две. Как можно больше — чтобы пришло осознание того, что она в безопасности. А ещё ей хотелось, чтобы родители остались живы. И это определяло многое. Наверно, было бы совершенно нормально, если бы она сейчас забилась в угол, умоляя родителей спасти её. Но какая-то частичка отваги в ней ещё оставалась.

— Пап, — прошептала Мэри дрожащим голосом. — Делай то, что он говорит. Уходи. Вы все — уходите. Прошу, пожалуйста! Он очень опасен! Он, правда, вампир!

— Вампиров не существует! — прорычал Сергей и выхватил нож из-за ремня. — Уходи немедленно, или тебе не поздоровится! Оставь в покое мою дочь!

— Люди-люди… — за дверью раздался голос. — вы привыкли считать, что все сказки — неправда. И это — ваша главная проблема. А моя проблема, — голос вампира перешёл на рык, — Что я голоден! Я устал ждать!!!

Он ударил изо всех сил, и дверь с хрустом слетела с петель. Она влетела в доктора, и его отшвырнуло прямо в окно. Осколки стекла разлетелись повсюду.

На пороге стоял он. Вампир. И смотрел прямо в глаза Мэри.

Она обмякла. Всё снова погрузилось в приятный туман. Она снова подчинялась ему — всецело, бесповоротно. Она сделает для него всё, что угодно. Даже выпрыгнет из самого высокого здания, если только он этого захочет.

Сергей ударил ножом по вампиру — но тот в мгновение ока переместился на метр назад, после чего вернулся на место и лёгким движением свернул ему шею.

Мэри почувствовала, как её крик рвётся наружу, но так и не поняла, почему. Зачем кричать? Всё ведь хорошо. Алексей ведь просто похлопал её папу по щеке… Но ужас снова начал к ней возвращаться, как она его ни отгоняла. И осознание всего снова поглощало её.

Вампир отшвырнул её маму в другой конец комнаты, и та упала без сознания. После чего нагнулся и впился своими ужасными зубами в шею её отца.

— Нет! — вырвалось из уст Мэри.

Она снова явственно ощущала чудовищный страх — и вместе с тем боль утраты. Смерть отца потрясла её до глубины души. И ко всем чувствам примешалась злость. Злость ею управляла. Она дёрнулась в сторону вампира, но тело её плохо слушалось. Мэри перекатилась на живот, заливая слезами простыню, и медленно поползла вперёд.

Мэри не знала, зачем делает это. Какая разница? Какие могут быть причины, когда это чудовище убило её отца?! Какие преграды могут быть, когда её мать ещё жива?! Должна быть жива… Обязана!!!

Мэри рванулась изо всех доступных сил и рухнула вампиру на спину. Схватила его за шею и потянула на себя. Но тот оказался гораздо сильнее. Несравнимо сильнее…

И яростнее. Оторвавшись от её отца, он отшвырнул её в стену.

— О, Мэри… — произнёс он столь жадно, что по спине у Мэри побежали мурашки. По губам его стекала кровь — и он улыбался. Светился от счастья! — Я, конечно, люблю кровь, но у молодых она куда вкуснее. Потому-то я тебя и выбрал! Это ведь так прекрасно — иметь свою послушную дойную корову. О, не обижайся. Ты — не корова, ты, скорее, красивая кобылка. Но суть-то та же!

— Не трогай маму… — проговорила Мэри. — Я пойду с тобой. Буду делать всё, что ты захочешь. Только не трогай мою маму!!!

— Ну… — вампир почесал затылок. — Если ты так просишь… Давай так — сыграем в догонялки! И тогда я оставлю её в живых. Хорошо?

Мэри стояла у окна и смотрела на него во все глаза. Дар речи покинул её. Ей вдруг ужасно захотелось упасть в обморок… и проснуться. Понять, что это всего лишь кошмар. Чтобы всё вернулось на свои места.

Вампир с небывалым интересом смотрел на неё. И вдруг наклонился к ней, и прошептал:

— Беги!

Мэри развернулась и полезла в окно. Стекло ранило кожу, и это только сильнее раззадорило вампира. Он подлетел к ней и подтолкнул.

Мэри вывалилась из окна и упала на спину. Дыхание перехватило, но она тут же вскочила на ноги и побежала со всех ног. Словно за ней гналась сама смерть.

Впрочем, так оно и есть.

Вампир ринулся вслед за ней на человеческой скорости — с диким хохотом умалишенного. Мэри бежала так быстро, как только могла — спотыкаясь о бордюры, разбрызгивая лужи…

Возможно, ей показалось, но она услышала чей-то лай. Неважно. Надо бежать, иначе…

Усталость настигла Мэри. Недосып, страх, злость, всё вместе сыграло с ней злую шутку. Она упала на землю, разодрав колени.

Всё. Надежды нет. Никто не может её спасти. Она повернулась, ожидая увидеть рядом вампира. Зная, что он тут же вонзит клыки в старый укус и начнёт жадно тянуть кровь.

Но никого не было. И всё же Мэри по-прежнему слышала чьи-то крики, рычание, лай… Она присмотрелась и разглядела во тьме два силуэта: вампир и… волк. Огромный волк кидался на вампира, вгрызаясь ему в кожу, а тот отшвыривал его прочь. Но волк настигал его снова и снова. И вот схватил за шею — оторвал голову и выплюнул во тьму.

После этого волк встряхнул головой, фыркнул — и двинулся к Мэри. Та в ужасе попятилась назад. Рассудок неистово протестовал. Невозможно это! Всё, что происходит! Но страх окутывал её с головой…

И всё-таки, то, что произошло дальше, заставило её остановиться.

Волк начал уменьшаться в размерах. Грудная клетка быстро сузилась, когти на лапах втянулись внутрь, уши сместились вниз и изменили форму, хвост укорачивался, пока совсем не исчез. Шерсть стремительно редела, а сам он внезапно поднялся на задние лапы — нет, не лапы, а ноги. Самые настоящие человеческие ноги!

Перед Мэри стоял обнажённый человек. Парень лет двадцати пяти. Русые волосы, борода в стиле Линкольн, широко посаженные брови. Руками он прикрывал свои гениталии. За ним показались ещё несколько волков. На одном из них надет большой походный рюкзак.

— Ты цела? — спросил парень.

Мэри глядела на него во все глаза. Все события последних дней, часов, минут… Они её доконали. Глаза закатились куда-то назад — и она провалилась в забытье…

Романтический вечер Марка и Тани оборачивается катастрофой. На Землю падают неопознанные объекты, от которых исходит губительная волна, превращающая каждого в машину-убийцу — зомби, жадного до крови. Под эту волну попадает и Марк… Вот только что это — случайность или чей-то чудовищный план по захвату Земли?

---

Лицо Марка раскраснелось от ветра. Шарф он оставил дома — да и вообще оделся слишком легко, ведь утром было довольно тепло. Прогноз погоды тоже не предвещал какого-либо похолодания. Как это часто бывает, синоптики ошиблись. На сей раз очень сильно — правда, не с температурой, на сайтах говорилось о ясной погоде. На деле же — небо затянуло тучами, нещадно валил снег, так что идти становилось всё труднее. Марк даже успел пару раз упасть. Движение на улицах встало. Снегоуборочная техника не справлялась с работой. Плюс ко всему этому дул сильный ветер.

Несмотря на всё это, Марк был счастлив. Он только что сдал последний экзамен на «отлично». А ещё — пригласил на свидание девушку, которая нравилась ему с первого курса. И, кажется, она сама не против пойти с ним в кино…

И вот сейчас его настроение вдруг упало. Какое к чёрту кино в такую погоду? Марку сильно захотелось закурить — но сейчас это значило только добровольно отморозить себе руку. Поэтому он просто разочарованно прорычал. Звуки недовольства унесли с собой завывания ветра, так что никто его не услышал. И в этот момент в кармане завибрировал телефон.

Марк быстро забежал в ближайший магазин — им оказалась аптека — и взглянул на экран — ему звонила та девушка.

— Алло, привет, Тань, — выговорил Марк, пытаясь отдышаться. — Я всё понимаю, снег, ветер, всё такое… Может, в следующий раз сходим? Когда погода будет лучше…

— Нет… То есть, да, можно, — произнесла Таня и издала нервный смешок. — Я хотела предложить… Ну, в общем, приходи тогда ко мне сегодня. Чай попьём, посмотрим что-нибудь.

— Э-э-э… — промычал Марк и непроизвольно повернулся к кассе аптеки. — Хорошо…

— Только ты не подумай, что… Ну, ты понял. То есть, не то чтобы…

— Да-да, я понимаю, ты хорошая девочка, — улыбнулся Марк, в глубине души ощутив нотки разочарования. — Просто посмотрим сериал, и всё.

— Ага, — Таня вздохнула и добавила. — Ну, тогда жду.

— Моргнуть не успеешь, как я буду на пороге, — воскликнул Марк и завершил вызов.

Ну, неужели ему не достаточно просто провести с ней время? Вначале то и речи не шло о какой-то близости — просто вечер вместе, в кино, потом может, в кафе, ну и до дома проводить. Не более! А сейчас, запахло жареным, и слюни уже потекли, да?

Марка одновременно переполняли радость и злость на себя. Он и сам не понял, от какой эмоции, но открыл дверь аптеки пинком и вышел обратно под снег.

* * *

Как-то незаметно наступил вечер. Вместо чая на столе стояла бутылка красного вина, теперь уже пустая — спустя почти два часа непринуждённой болтовни. Сейчас Марк и Таня лежали на кровати и смотрели сериал. Почему-то выбор пал на «Стрелу», и теперь Марк не мог перестать хохотать.

— Не, ну ты видела это? Группа костюмированных придурков выпрыгивают из грузовика…

— Зато первые сезоны были хороши…

— А как они махались? Да они даже по противникам кулаком не попадали…

— Так! — вскинулась Таня. — Это мой любимый сериал, и если ты сейчас не перестанешь…

— Хорошо-хорошо, — Марк перестал смеяться. — Я молчу. Только давай посмотрим что-то другое.

— Например? — Таня наклонилась вперёд, чтобы сесть удобнее, но локоть вдруг подогнулся, и она упала Марку на грудь. — Ой…

Их лица отделяли считанные сантиметры. Взгляды их встретились. Марк чувствовал её неровное дыхание, сбиваемое частыми ударами сердца. А Таня почему-то не отстранялась, а продолжала смотреть ему в глаза. До чего же она красива…

Марк подался вперёд и поцеловал её. Когда он отстранился, её выражение лица выглядело испуганным и растерянным. Ровно до тех пор, как она сама повалила его на подушки и принялась целовать. Он обнял её, запустив пальцы в волосы — а после резко перевернулся. Таня оказалась на спине. Её дыхание заходилось от нехватки воздуха и возбуждения. Марк продолжил целовать её, затем перешёл на шею, водя по ней губами и опускаясь всё ниже…

Таня засмеялась и выговорила с большой неохотой:

— Подожди… Прошу, перестань…

Марк отстранился и с сочетанием удивления и недовольства взглянул на неё.

— Почему? Тебе что, не нравится?

— Я же говорила, — протянула Таня. — Что хотела только… Что… Что я не готова. Пока что.

Марк упал на подушки.

— Ну, ладно. Что будем смотреть?

Таня не отвечала. Она в этот момент боролась с собой. Со своими желаниями. Совесть говорила, что ещё не время, а сердце подначивало её сейчас же броситься на Марка и сделать всё, чего ей сейчас так хочется. Но ведь это просто возбуждение, оно скоро пройдёт. По крайней мере, она на это надеялась. Хотя, собственно, почему? Таня уже давно знала Марка и успела его хорошо изучить. Успела влюбиться по уши. Только именно это её и пугало.

— Я сейчас, — бросила она, спрыгнула с кровати и выбежала в коридор.

«Ну, вот… — подумал Марк. — Ты всё испортил. Сейчас она придёт и прогонит тебя, дурак. А ведь мы могли ещё долго лежать и смотреть всякую фигню».

Вот оно. Значит, её интересы для тебя просто какая-то фигня? Может, с этого стоило начинать? Тань, ты мне чертовски нравишься. Внешне. А то, что нравится тебе, мне по барабану!

Что совсем не так. Хотя, может, всё сводится к тому, что он любит наблюдать за ней, когда она улыбается, делая что-то — смотря сериал, делая уроки, когда тянет руку на паре, когда танцует, да даже когда она пьёт? Нет, вовсе нет. Он уважает её увлечением танцами, всегда восхищался этим. Да и рисует она неплохо. Ещё ему нравятся её вкусы в одежде — хоть он в этом и не разбирается почти. Список можно продолжать.

Марк вдруг услышал звуки льющейся воды в душе. Что бы это ни значило, на душе немного полегчало. В любом случае, это значит, что вернётся она не скоро, и он успеет хорошенько подумать о том, как извиниться.

Марк спрыгнул на пол, сходил за курткой и вышел на балкон. Снегопад, как ни странно, прекратился. Даже ветер утих. Только тучи никуда не пропали. Он закрыл глаза и затянулся сигаретой. В кармане лежала жвачка, и он надеялся, что она поможет. Ещё он надеялся, что курение поможет отвлечься, но вместо этого в голову полезли другие мысли. А чем, собственно, он-то ей может нравиться? Курением?

С небывалым омерзением посмотрев на сигарету, Марк вышвырнул её. Его внимание привлёк слабый огонёк где-то в небе. «Самолёт, наверно, — решил он. — Хотя разве они летают в такую погоду?»

Огонёк увеличивался в размерах. Марк заметил, что за ним остаётся след, как от кометы. Или ракеты. Чем бы ни была эта штуковина, она приближалась. Всё быстрее и быстрее.

Марк схватился было за ручку двери, как ракета пролетела мимо, куда-то за дом. Раздался глухой «бум!» — и спустя пару секунд его прошила зеленоватая волна. Дыхание перехватило, и он ощутил колющую боль в сердце. Схватился за перила балкона. Его будто выворачивало наружу.

— Марк, что ты там делаешь? — услышал он Танин голос. Повернулся и увидел, что из одежды на ней только полотенце.

— Я… — выдавил Марк — и больше не смог сказать ни слова. Рухнул на колени и прижался ладонью к стеклу. Сердце буквально жгло от боли, а самого его трясло.

«Я умираю?» — спросил он себя, глядя Тане в глаза.

Та, ничего не понимая, смотрела на него во все глаза. Она понимала, что её возлюбленному парню плохо, но от чего? Вино вроде было качественное…

— Заходи скорей! — воскликнула Таня, взялась за ручку… И замерла.

Рука Марка таяла. Он сам это заметил и пришёл в дикий ужас. «Что со мной происходит?» — хотел он сказать, но всё, что у него получилось сделать, это открыть рот. Глаза выпучились от страха — или не только от него?

Таня вдруг закричала и отскочила назад. Теперь её одолевал только ужас. Глаза Марка вылезли из глазниц и упали на пол. Он весь расползался на части, вместе с одеждой. Волосы на голове, равно как и пух на капюшоне, вылезли, и их унесло ветром прочь. Кожа стекала с лица, словно краска, обнажая кости. А те, внезапно потеряв твёрдость, подобно молоку вылились на пол. Вскоре от Марка не осталось ничего, кроме разнородной жидкой массы.

* * *

Марк открыл глаза. Первое, что он увидел — его собственная рука, по-прежнему лежащая на стекле. Внезапно он понял, что всё так же сидит на коленях.

«Я терял сознание? Или просто уснул? Тогда почему я не лежу в непонятной позе? Что вообще со мной произошло?»

Марк попытался вспомнить. Перед глазами возникла смутная картина — Таня, стоящая перед ним. За стеклом. В одном полотенце.

«Я что, к ней приставал? И она меня ударила?»

Возможно. Он помнил боль. В сердце. Вряд ли это похоже на удар сковородой по голове. Не стала бы она ведь ударять ножом в грудь или делать что-то подобное? Бред.

Но он точно помнил, что она от него отшатнулась. То есть, он явно её напугал. Вот только чем?

Последний миг, который Марк вспомнил — это когда он стоял на коленях перед дверью. Потом всё потемнело.

Только теперь он заметил, что за стеклом стоит стол. Рабочий стол Тани. Почему он здесь?

Марк медленно поднялся на ноги — и увидел её, сидящую на кровати, закутавшуюся в одеяло.

Таня вскрикнула и отползла назад — чуть не упав на пол. Марк взглянул ей в глаза и понял, что она плакала. Нет, рыдала. Тушь была размазана по всему лицу. И это его выражение… Исполненное страха.

— Таня? Что всё это значит? — спросил Марк.

Та не ответила.

Марк вздохнул и отошёл назад. Повернулся и…

День. Выходит, если он был без сознания, то провалялся здесь всю ночь. На открытом балконе. На жутком холоде. Любой другой наверняка бы получил высокую степень обморожения… а Таня, пусть даже он — возможно — что-то ей сделал, даже не затащила его внутрь. Да что вообще происходит?!

Марк схватился за голову — и замер. На ней не было волос. Абсолютно. Гладкая лысая голова.

— Что за хрень?! — пробормотал Марк и нервно усмехнулся.

«И почему я не чувствую холода?»

Он повернулся и забарабанил по стеклу.

— Таня! Впусти меня сейчас же!

— Я не могу! — выпалила та. По её щекам вновь потекли слёзы.

— Что я тебе сделал? Что я натворил?.. Я почти ничего не помню… — Марк развёл руками. Ситуация казалась донельзя нелепой. — Только как отрубился здесь. Из-за чего-то…

— Ты растаял… — выговорила Таня и запустила руки себе в волосы, словно собираясь их вырвать.

— Чего? — обомлел Марк. — Что за бред?! Это что, шутка такая?

— Нет! — воскликнула Таня. — Я не знаю… По телевизору сказали, не впускать вас в дом…

— Нас? — переспросил Марк. — Кого это — «нас»?

— Я не знаю! — выпалила Таня.

— О боже, — прорычал Марк в ярости. — За что, чёрт возьми?!

И ударил кулаком по стеклу. То сразу разбилось, и осколки полетели прямо в сторону Тани. Закричав, она едва успела накрыть голову одеялом.

«Как это», — пронеслась мысль в голове у Марка. Какое-то время он пялился на свой кулак — надо сказать, вообще не повреждённый. Ни крови, ни боли, ни какого-либо намёка, что он только что разнёс стекло. Двойное, между прочим.

Потом Марк влез внутрь, с небывалой лёгкостью перемахнув через широкий стол. Оглянувшись на него, он скорчил гримасу.

— Как ты вообще его сюда дотащила?

— Не подходи, — услышал он в ответ.

Таня стояла у выхода из комнаты. С ножом в руках.

— Таня… — умоляюще промямлил Марк. — Это я!

— По телевизору сказали…

— Да к чёрту телевизор! Это я, блин! Не видишь, что ли?! Без волос, правда, и хрен его знает, куда они делись, но это я! Во плоти!

Таня сморщилась, будто вспомнила что-то неприятное.

— Это не ты! Не морочь мне голову! Не… — она вдруг уронила нож и рухнула на колени. — Не надо… Хватит… Я… Я не знаю.

— Таня… — проговорил Марк и подбежал к ней. Сел рядом и крепко обнял. — Всё хорошо. Это я. Настоящий.

Таня вдруг оттолкнула его — уверенно, но слабо, словно уже выбилась из сил. Словно не спала всю ночь. А после отползла к стенке.

Марк опустил руки. Теперь его охватил страх. Неведение давило на него большим грузом.

— Тань, пожалуйста, прошу, расскажи, что произошло? Почему ты меня боишься? Что такое говорили по телевизору? Прошу… Я уже ничего не понимаю…

Таня тихонько всхлипнула и произнесла:

— Хорошо. Я расскажу. Только не приближайся. Я всё равно не верю, что это ты.

Марк осел на пол и прислонился к противоположной стене.

— По телевизору говорили, — начала Таня, — Что в разных… э… частях планеты упали какие-то ракеты. Или бомбы. Я уже не помню. А потом от них пошла какая-то волна. И типа все, кто был на улице… Ну в общем, волна прошла через них и что-то с ними сделала.

— Но, — Марк ухватился за последнюю соломинку. — Меня-то ведь на улице не было…

— Ты был на балконе! — воскликнула Таня. — Тебя не защищали стены! Ты растаял на моих глазах! Твоя кожа, кости…

Она осеклась. Сомкнула губы и сглотнула, вспомнив это зрелище.

— В смысле — растаял? — тоненьким голосом переспросил Марк.

— На твоём месте осталась лужа… — начала Таня и не договорила.

— А потом… Я типа стал таким, как прежде? — ухмыльнулся Марк. — Типа лужа собралась и сформировала меня заново? Что за хрень? Может, хватит этих шуток?!

Его снова охватила ярость. Плевать, что Таня плачет. Плевать, как она выглядит сейчас. Она нагло врёт. И просто мастерски притворяется. И зачем-то побрила ему голову. Чёрт её знает, зачем ей понадобилось так шутить, но… Хватит!

Марк смотрел на Таню с чудовищной злостью. Ему вдруг захотелось схватить её за шею и смять её в кулак.

Он вдруг опомнился. «Что я хотел сделать?!» — спросил он себя — и пришёл в ужас. Он ведь любит её уже почти три года… Как вообще у него могли появиться такие мысли?

И почему его рука тянется к ней?

Марк взглянул на Таню. Та вжалась в стену, раскрыв рот в беззвучном крике. А потом на свою руку. Руку, чьи пальцы увенчаны длинными когтями. Которые вдруг непроизвольно втянулись обратно.

Марк вскочил и бросился на кухню. Там стоял маленький старый телевизор. Если всё и впрямь так серьёзно, как говорит Таня, то об этом будут говорить везде. Впрочем, шансов на то, что всё это просто сон — или шутка — уже не осталось.

Марк включил телевизор и уставился в экран.

«…настоятельно советуем гражданам оставаться дома, запереть дверь и окна и ни в коем случае не выходить наружу. В настоящий момент идёт поиск решения проблемы. Лучшие учёные страны прилагают все усилия для создания лекарства…»

Лекарства? Это что, болезнь?!

Марк размахнулся и ударил по телевизору. Экран лопнул, а корпус смялся в груду металла. Марк отшатнулся и заметил Таню с телефоном, прижатым к уху.

— Нет! Не надо! — закричала она, но Марк уже приближался. — Я до последнего момента надеялась, что ты настоящий, и никуда не звонила… Прости… Прости, пожалуйста, только не трогай меня!!!

— Мне нужно идти, — проскрежетал Марк, повернул налево и пинком выбил дверь, оставив Таню смотреть ему вслед.

* * *

На улицах не было ни души. Всё вокруг выглядело, как белая пустыня с невесть откуда взявшимися девятиэтажками. Окна темнели, завешенные шторами, одеялами — всем, что попадётся под руку. Всё ради безопасности.

Марк шёл по засыпанному снегом тротуару — с накинутым капюшоном, чтобы никто не видел лысую голову. Впрочем, видеть её всё равно никто не мог.

Он думал о том, что с ним будет. Если всё именно так, как сказала Таня, если всё, что он сейчас чувствует — правда, то… То вряд ли он ещё человек. Но что он тогда такое?

Он не чувствует холод. Не чувствует боль. Плюс, как он сейчас отметил, сердце тоже не бьётся. Из его пальцев вырастают уродливые когти. Он сильнее, чем прежде. Намного сильнее — разбитое стекло, скомканный телевизор, выбитая дверь — а ведь он, кажется, даже не применил всю силу.

Можно было бы предположить, что теперь Марк — супергерой. В самом деле, и с когтями люди спасают мир на страницах комиксов. Сердце остановилось? И что? Может быть, он — вампир, который не трогает людей? Бред. Стоило Марку подумать о питье крови, как сразу стало противно.

Вот только эмоция эта, как и все остальные, ослабли. Стали тенью, эхом прошлого. Сколько бы Марк ни повторял себе, что он — тот же самый, что вчера сдал экзамен и позвал девушку на свидание, это было не так. Если в квартире Тани он усилием воли вспомнил про свои чувства к ней и не позволил неведомой ярости прорваться наружу, то сейчас это сделать становилось всё труднее. Радость, любовь, совесть, самоотверженность, сострадание — так же как и зависть, страх, обида, отчаяние и другие чувства и эмоции — всё это стремительно теряло значение, уступая место ярости. Всепоглощающей, сжигающей дотла всё хорошее в человеке, выискивающей и достающей наружу все самые низменные, ужасные желания, о которых Марк раньше и подумать не смел. Похоже это на человека, спасающего людей?

«Чего же я хочу сейчас? — спросил себя Марк. — Хочу ли я стать прежним? Хочу ли вылечиться?»

Ответ вертелся на языке, просился наружу, чтобы злобный крик надрывал голосовые связки…

«Нет! Единственное, чего я действительно желаю — убивать…»

И снова страх. Глухой такой, слабенький, где-то в глубине души, если она ещё на месте.

«Что со мной? Почему я об этом думаю? Почему?!»

Но страх пропал, стоило Марку повернуть за угол.

Ведь там были люди. Один что-то говорил, прижав к уху рацию. На поясе угадывалась обойма пистолета. Двое других сидели в полицейской машине. А четвёртый стоял чуть поодаль с автоматом наперевес и нервно озирался по сторонам.

— Не отвечает, — сказал первый. — Похоже, что-то случилось.

— Надо было сидеть дома, — произнёс тот, что с автоматом. — Не нравится мне всё это.

— Не ссы, — бросил первый. — Если все будут сидеть дома, мы все к чертям помрём спустя неделю. Кто, кроме нас, может хоть как-то контролировать ситуацию?

— Если её вообще можно контролировать. Сколько убийств совершено за сутки? Тысячи, мать твою. Нам твердят, что создаётся лекарство, вот только я что-то в это не верю. Власти сами понятия не имеют, что с этим делать. Все их советы — сидеть дома, быть начеку — слишком расплывчаты.

— Прекрати распускать нюни! Если будешь хныкать, тебя убьют, не успеешь и…

— Смотри!

— Что?

— Там кто-то есть.

Только сейчас Марк осознал, что его заметили. Страх как будто навсегда его покинул, поэтому он двинулся прямо к полицейским.

— Стой! Не приближайся! — четвёртый направил автомат на Марка.

Марк остановился.

Из машины выбрались двое других и, спрятавшись за дверцами, направили на него пистолеты. Первый же так и остался стоять с рацией в одной руке — другая легла на обойму.

«Как будто это ему поможет».

— Всё в порядке! — Марк поднял руки. — Я не заражён. Просто иду домой.

— Откуда ты идёшь?

— Я был в гостях. У моей девушки.

— Почему ты не остался с ней? — спросил четвёртый. — Решил свалить, оставить её одну? Или она уже мертва, и ты задумал продолжить это дело?

— Заткнись! — крикнул ему первый.

— У меня дома родители! Разве могу я их бросить? — Марк с трудом сдерживал улыбку.

— Как тебя зовут? — спросил первый.

— Марк. Марк Ефимов.

— Какое-то странное у тебя имечко, Марк, — нервно проговорил автоматчик. — Вдруг ты его придумал?

— Зачем? — усмехнулся Марк.

— Сними-ка капюшон.

Марк помедлил, но всё-таки стянул его с лысой головы.

Полицейские сразу переполошились. Те, что были за дверцами, ещё сильнее пригнули головы, а тот, что с рацией, вынул пистолет из обоймы. Четвёртый так дрожал, что едва держал автомат.

— Да я просто налысо постригся пару дней на…

БАХ!

Тот, нервный, видимо, больше не мог ждать и случайно нажал на курок.

Марка прошили две пули — одна пробила плечо, а другая — угодила в глаз. Он сначала застыл в немом шоке, а потом рухнул на спину в снег.

— Ты что наделал?! — вскинулся первый.

— Я… Я… Он ведь мог быть…

— Ты убил человека!!!

Марк всё это слышал. Видел пока только одним глазом — правым — но какая разница? А в левой глазнице что-то странно шипело. Марк сунул туда палец и ощутил, как всё внутри снова наполняется веществом. И приближаются остатки пули. Ещё немного — и они выпали из глазницы, уступив место заново сформировавшемуся глазу.

Теперь Марк снова цел. Это должно было вызвать недюжинное удивление — но теперь его волновало только то, что эти четверо до сих пор живы.

Он поднялся на ноги и уверенно пошёл к ним.

— Отдай мне автомат и садись в машину! — приказал первый полицейский.

— Нет… — промямлил нервный, увидев Марка, направлявшегося к нему.

— В смысле нет!? Это приказ!.. — едва он это договорил, как Марк схватил его за шею.

— Больше он ничего не скажет, — произнёс Марк и сжал кулак.

Тело полицейского оторвалось и рухнуло на землю. Голову же Марк просто вышвырнул куда-то — как ему показалось, где-то разбилось окно.

Оставшиеся в живых полицейские принялись поливать его огнём, но он просто рассмеялся. И двинулся вперёд.

* * *

Прошло два дня. Марк шёл по какой-то незнакомой улице — в этой части города он раньше не бывал. Но всё выглядело точно так же. Дома, снег и лужи крови — то здесь, то там. Это его забавляло.

Он и сам уже посетил десятки разных домов, рандомно выбирая каждый. Прорвался в несколько квартир и хладнокровно убил живших там людей. Пробовал примерить их одежду, но стоило ему снять куртку, как она снова вырастала из его плоти — так что он бросил это дело. Всё равно это не так важно. И вполовину не так весело.

Марк видел и других заражённых. В лицах каждого читался такой азарт, словно они открыли истинный смысл жизни. Завидев его, они улыбались во все тридцать два зуба — и продолжали делать своё дело. А их жертвы кричали от страха…

Он хотел снова зайти к Тане — но решил всё-таки оставить её на десерт. Пусть пока наслаждается жизнью. Пусть думает, что в безопасности. Хотя, какая к чёрту безопасность? Двери-то теперь нет…

А у него теперь впереди вечность. Целая вечность, выкрашенная в красный цвет и разбавленная криками…

— …Лови, сволочь! — услышал Марк откуда-то слева, и в следующий миг почувствовал удар в плечо. Посмотрев на него, увидел какой-то шарик, прилипший к куртке, мигающий зеленоватым светом. Недоумевая, он взглянул туда, откуда услышал крик и заметил двух людей в чёрной форме.

Шарик взорвался, и тело Марка разорвало на несколько частей, тут же превратившихся в странную жижу, украсившую снег нелепым узором.

Рядом остановился грузовик, наполненный металлическими ящиками кубической формы. Те двое — агенты спецотряда по отлову заражённых — подбежали к нему и вытащили один ящик. Поставив его на дорогу, они повернули ключ, расположенный сверху — и вся жидкость, оставшаяся от заражённого, начала втягиваться внутрь. Когда на снегу остались только мокрые пятна, они снова повернули ключ.

В этот момент над ними завис вертолёт. К нему крепился трос, удерживающий десятью метрами ниже широкую площадку, уставленную десятью или пятнадцатью точно такими же ящиками. Агенты погрузили на неё новый ящик — и вертолёт продолжил свой путь.

* * *

Улицы городов заполнили толпы яростных, кровожадных, не отдающих отчёт своим действиям людей. Более того, их уже называли кратко и ясно — зомби. Нет, эти люди не напоминали живых мертвецов и уж тем более не ели человеческую плоть. Они безжалостно убивали других людей. Словно все их моральные принципы мгновенно отказали, и остался только один инстинкт — убивать. И, надо сказать, они не вели себя как животные — ведь ни одно создание природы не убьёт себе подобного. Этим отличается только человек. И у этих так называемых зомби явно сохранился рассудок. Они могли говорить, как и обычные люди, у них сохранились знания и навыки, но их устремления теперь сводились только к убийству.

Что ещё интересно, человека, ставшего зомби, невозможно убить. Никакое оружие не представляет для него опасности, будь то дробовик или ядерная бомба. В США это уже поняли, собрав тысячи зомби в одном месте и ударив по ним — прогремел чудовищный взрыв, всё живое в радиусе нескольких километров мгновенно погибло, а на месте зомби осталась только тошнотворная разноцветная жижа, напоминающая отнюдь не смесь чернил, а скорее озеро рвоты. Как оказалось, праздновать победу нет смысла. Постепенно из этой огромной лужи начали формироваться человеческие фигуры — и вскоре все зомби повставали на ноги и двинулись дальше, преследуя всё ту же цель. Только с куда большим остервенением.

Ещё следует отметить, зомби обладают огромной мощью — они сильнее обычного человека в несколько раз и легко могут порвать его на части. Это не говоря о том, что они с лёгкостью отращивают огромные когти на руках… Словом, каждый из них — это идеальная машина-убийца, которую невозможно остановить.

Всё началось чуть больше суток назад. Это напоминало метеоритный дождь — по всей Земле падали не то камни, не то ракеты, выпущенные неизвестно кем — происходил взрыв, и вокруг расходилась ударная волна, которая как раз и несла в себе изменяющий фактор. Все, кто был дома, не подверглись облучению, а вот те, кто оказался на улице, изменились практически сразу.

Правительства всех стран забили панику. Никто не мог понять, что произошло. Всё случилось неожиданно, и ни у кого не было мысли, как с этим бороться. Впрочем, вскоре стало понятно одно — если зомби нельзя убить, то их надо сдерживать. В конце концов, оставалась надежда, что найдётся лекарство, вакцина… Прошло слишком мало времени, чтобы отчаиваться.

Все силы были направлены на создание всего необходимого для сдерживания зомби. В кратчайшие сроки был разработан план. Была мобилизована армия в каждой стране, всем бойцам раздали комплект гранат-липучек, были сконструированы специальные кубические контейнеры из особо крепкого материала, призванные собирать субстанцию, из которой состоят зомби, подняты в воздух вертолёты для перевозки контейнеров. И, самое главное, в каждом государстве была выбрана нежилая зона, на месте которой как можно скорее выстроили высокую стену, образующую круг и не имеющую ни входа, ни выхода. Для большей безопасности внутри этих сооружений был выложен пол из того же нерушимого материала.

В России для этих целей был выбран архипелаг Новая Земля. Всё вокруг было занесено снегом. Толстым слоем слежавшегося снега, непрестанно пополняемым сильнейшей метелью. Эту безжизненную территорию уже давно не посещала ни одна живая душа. До этого момента.

Сквозь метель можно разглядеть стену высотой пятьдесят метров, выстроенную из массивных металлических блоков. А если подойти поближе, можно услышать яростный крик толпы обезумевших зомби, лишённых их главной, заветной цели.

Где-то вдалеке послышался звук вращающихся лопастей вертолёта. Зомби тут же притихли, всей душой надеясь, что к ним в заточение спустится хоть один живой человек. Но вот вертолёт завис над ними, и площадка, полная контейнеров, опрокинулась, выпуская на волю новый выводок зомби.

Несколько десятков ящиков рухнули на металлический пол — и открылись. Ждать долго не пришлось — изнутри сразу же повыпрыгивали орущие в гневе… нелюди. Оказавшись на свободе, они тут же начали озираться по сторонам, выискивая новую жертву. Но вокруг были одни только зомби. И ни единой живой души…

…Выбравшись из ящика, Марк схватил его и в ярости кинул на добрый десяток метров вверх. До вертолёта оказалось слишком далеко. Марк готов был поклясться, что услышал с такой высоты смех пилота — и зарычал, что есть силы, в надежде хотя бы напугать этот кусок мяса.

А потом взвыл от негодования. Он ведь так и не успел добраться до Тани — девушки, которую вроде бы любил. Всё оттягивал этот момент… Но почему? Потому что хотел насладиться этим моментом напоследок? Или по другой причине? Смог бы он растерзать её так же, как всех остальных? Или в нём ещё осталось хоть малюсенькая частичка человеческого?..

Марк с отвращением выкинул эту мысль из головы. Любовь? Что такого прекрасного в этом чувстве? Оно ведь даже не выкрашено в красный цвет!..

* * *

Наступило утро. Первый ясный день на неделю. На небе ни облачка, и солнце светит ярко-ярко, словно всё на самом деле хорошо. Вот только улицы абсолютно пусты — и желания выходить туда нет абсолютно. Ещё и потому, что куда ни глянь, обязательно попадётся на глаза лужа крови.

Подумав об этом, Таня подавила очередной приступ тошноты. Эти четыре дня были, пожалуй, самыми безумными в её жизни. И самыми страшными, без сомнения. И сейчас, когда, казалось бы, всё немного устаканилось, она по-прежнему вздрагивала от каждого шороха, не могла спать ночью, а если и спала, то вскакивала с криками, увидев всё тот же кошмар: как к ней домой приходит Марк и, злорадно посмеиваясь, отрубает ей голову.

Она сидела на подоконнике, прижав колени к груди. То и дело из глаз текли слёзы. Казалось бы, радоваться надо — недавно по телевизору объявили, что над зомби одержана победа, все улицы были очищены от их засилья. Но Таня никак не могла дозвониться родителям — и не знала, что с ними. А о Марке она предпочитала не думать. Что с того, что она по уши в него влюблена? С ним всё конечно. Он — неубиваемый монстр, жадный до крови, и теперь он заточён на охраняемой базе. И всё равно, вспоминая о Марке, Таня начинала тихонько хныкать в подушку.

Четыре дня назад, когда Марк ушёл, выбив дверь, Таня поняла, что находиться в квартире уже небезопасно. Каким-то чудом она достучалась до соседей, умоляя их впустить её, плача, повторяя раз за разом, что будь она зомби, то давно бы выбила дверь. Даже тянула себя за волосы, вырвала целый клок, но доказала, что это не парик, и она не лысая, то есть не может быть зомби — и тогда её, наконец, впустили.

Её новой соседке, Даше, было уже двадцать пять лет — она работала в каком-то магазинчике поблизости и снимала квартиру. Раньше Таня с ней особо не общалась, только иногда обменивалась приветствиями. Но после всей этой суматохи они стали близкими друзьями.

Однажды они, дрожа от страха, в обнимку сидели на полу у стены, слыша, как в соседнюю дверь ломится какой-то озверевший зомби, как кричат соседи, тщетно пытаясь спастись… И как всё стихло, а потом раздался злобный смех, который Таня запомнила на всю жизнь. По какой-то причине зомби не пошёл к ним — а убрался восвояси.

После такого сложно поверить, что всё закончилось. Сколько бы власти ни говорили, что опасности нет, что всё хорошо, что мы победили… Таня всё равно смотрела в окно, буравя взглядом улицу — ждала, что откуда-то из-за дома выглянет ещё одно исчадие ада.

Но в небо Таня не смотрела. Оно лишний раз напоминало, что несмотря на всю яркость и безоблачность надежд, они могут разрушиться в любую минуту.

И в этот самый миг солнце что-то заслонило, и на дома легла огромная тень. Тогда Таня всё-таки подняла взгляд.

— Даша! — позвала она подругу. — Иди сюда! Скорее!!!

— Подожди, я только из душа! — послышалось в ответ.

— К чёрту душ! — Таня почувствовала дрожь в своём голосе.

Наконец, Даша пришла, в кое-как натянутых джинсах и рубашке.

— Только не говори, что опять…

Таня не ответила. Она, не отрывая взгляд, смотрела в небо. Тогда Даша всё-таки подошла к окну и подняла взгляд.

— Что за…

Мимо скользил гигантский, непомерно большой чёрный корабль. Своими размерами он охватил уже весь обзор. Из каких-то ещё более тёмных отверстий то и дело выстреливали красные лучи — и каждый раз какой-то дом буквально рассыпался в ничто.

Теперь Тане стало ясно. Её состояние не было паранойей — она просто понимала, что это ещё не всё. Ракеты, превратившие в зомби тысячи людей, не могли просто взяться из ниоткуда. Но Таня не знала, чего ждала. И вот, теперь…

Конец света был уже предопределён. Пришельцы решили обойтись биологическим оружием, чтобы самим не вмешиваться и не тратить ресурсы. Но человечество справилось с зомби, и их план провалился. Но улетать ни с чем они явно не собирались.

Таня нащупала руку Даши и крепко сжала. Лучи появлялись всё ближе, а значит, скоро всё будет кончено.

— Спасибо, что впустила меня, — пробормотала Таня. Из глаз текли слёзы, но она даже не попробовала их смахнуть. Какой в этом смысл?

— Одна я давно бы уже загнулась, — усмехнулась Даша.

Не понимая, как та может смеяться, Таня увидела, как в их сторону летит красный луч — и улыбнулась в ответ.

Как-то раз в грязном старом дешёвом баре спустя много лет встретились двое старых друзей. У каждого по скелету в шкафу и по тайне в кармане, а в руке — по бутылке крепкого пойла. Чем обернётся эта внезапная встреча? Что же может пойти не так?

---

Наверное, в каждом городе есть такое заведение, куда нормальные люди не ходят. Старое обветшалое здание в самом неприглядном районе города, окружённое такими же развалинами. У входа — грязное мусорное ведро, полное окурков. Дешёвая вывеска с облупившимися буквами…

«Серебряная ложка» — такое название выведено вручную над входом в самый неприглядный бар города М. И рядом настоящая серебряная ложка — приклеена скотчем. По всей видимости, владельцу бара это дурацкое название казалось остроумным, ведь за столько лет он его так и не сменил. Столько лет… А ведь никто и не знает, как давно открылась эта забегаловка. Да и зачем? Достаточно того, что здесь наливают сносное пойло.

Подходил к концу вечер понедельника. Ветер гонял по дороге пачки из-под чипсов. У входа в бар стоял парень лет двадцати. Стрижка под ноль, дешёвая куртка из заменителя кожи. Пьяный в стельку, он умудрялся удерживать равновесие и курить сигарету. Откуда-то из кустов раздавались звуки, будто кого-то выворачивало наизнанку.

— Ну, ты чё там? — бросил парень в сторону кустов. Затем затянулся напоследок и кинул сигарету мимо мусорки.

Леденящие кровь звуки прекратились. Из кустов, шатаясь, вышел точно такой же парень в точно такой же куртке и с точно такой же стрижкой.

— Да ничё, норм всё, — ответил он, закуривая сигарету.

Часы пробили двенадцать. Тьма опустилась на город, сделав и без того тёмный район ещё более тёмным.

Вдалеке зажёгся единственный фонарь. Мигая, он осветил дорогу, ведущую к бару. Посреди неё возник чей-то силуэт.

— Чё это за тип? — нахмурился первый клон. Прищурившись, он пытался разглядеть незнакомца, но алкоголь в крови не дал ему сконцентрироваться.

Силуэт становился всё больше. Человек приближался к бару. Стало видно, во что он одет. Длинная чёрная кофта до колен — с капюшоном, откинутым на спину. Зауженные джинсы с огромными дырами на коленях. Ярко-красные кеды. Броская модельная причёска. Показалось лицо. На вид ему едва исполнилось семнадцать. В правом ухе — серёжка. В общем, то был подросток-неформал.

— Педик какой-то, — скривил лицо второй клон. — Чё он тут забыл?

— Ща получит, — ухмыльнулся первый.

И вот, подросток, каких здесь сроду не бывало, подошёл к двери. Первый клон схватил его за грудки и грозно начал:

— Э, слышь, ты чё тут…

— СГИНЬТЕ.

Слово, произнесённое подростком, отдалось эхом по округе. Два пьяных клона застыли, глядя ему в глаза. Затем первый отпустил его, развернулся и двинулся прочь. А второй остался стоять, где стоял, и смотреть безвольным взглядом прямо в глаза подростку. Тот окинул его оценивающим взором и на миг злобно ухмыльнулся.

— Выполняй. Только тихо, — проговорил он. Затем открыл дверь и зашёл внутрь, оставив клона стоять в полном одиночестве.

Внутри бар выглядел ещё хуже, чем снаружи. Когда-то белые стены посерели, почернели, поросли паутиной. Об них тушили бычки, на них проливали пиво, об них разбивали в кровь кулаки… Чем больше памяти в них прибывало, тем старше и грязнее они становились.

По вполне просторному помещению невпопад наставлены деревянные облезлые столы и стулья. Нашлось место и четырём продавленным креслам, из которых уже сыпался поролон.

Слева от входа — барная стойка. Такая же старая, как и всё здесь. На стене за ней — полки с разного рода бухлом. Довершает образ сурового вида бармен в коричневой футболке, заправленной в трико. Его лысина умудряется блестеть даже в отсутствии света, а золотой зуб всегда видно сквозь густую, как заросли крапивы, бороду.

Контингент в этом баре бывает самый разный. Помимо, разумеется, «клонов», коих за сутки появляется шесть-семь, здесь можно увидеть тётку, болтающую без умолку, старуху, не проронившую за всё время ни слова, тройку пузатых усатых мужиков-картёжников, местного дурачка, хохочущего над любыми шутками, девушку лет тридцати в мини-юбке, что безуспешно клеится к клонам, бомжа, проводящего ночи в одном из кресел…

Но таких, как сегодняшний гость, здешние не видели никогда. Поэтому все присутствующие — кроме безмолвной старухи — уставились на него. Не обращая на них внимания, подросток подошёл к стойке и холодно изрёк:

— Коньяк.

Бармен взял первую попавшуюся бутылку, разбил её об стойку, окатив жидкостью модный прикид подростка, и направил осколок ему в лицо.

— Давно тебя здесь не было, — злобно прорычал бармен.

— Тебе повезло, что это была водка, — прошипел подросток.

— Что, шмотки жалко?

— Да нет, я бы их с лёгкостью отмыл. Твоей кровью…

— Хватит! — рявкнул дряхлый, сморщившийся старик, сидевший в одном из кресел. — С каждым разом ваши перепалки всё глупее и глупее.

— И то верно, — согласился подросток, повернулся к бармену и ещё более холодно зашипел. — Коньяк!

— Держи!!! — ещё яростнее прорычал бармен, протягивая бутылку.

Подросток схватил её, зыркнул на бармена напоследок и двинулся к старику.

— Сколько лет, сколько зим! — прокряхтел старик, протягивая подростку дрожащую руку.

— Не говори, — улыбнулся подросток, пожимая её.

— Вроде бы ещё только вчера П. пришёл к власти…

— Не шути так, — бросил подросток, отпив коньяк прямо из горла. — Не может быть, чтоб меня так давно здесь не было!

— Но так и есть! Что-то ты забывать стал своих друзей, — заметил старик.

— Друзей, — хмыкнул подросток. — Я ещё помню времена, когда мы были на ножах. Славные деньки…

— Да, — пробормотал старик, мечтательно уставившись куда-то вдаль. — Сколько крови было пролито, сколько жизней прервано, сколько клыков выбито…

— Сколько когтей вырвано, — вторил ему подросток.

— О-о-о, я бы и сейчас не прочь косточки поразмять, — ухмыльнулся старик. Затем налил себе стопку водки и протянул рюмку вперёд дрожащей рукой, едва не расплескав пойло.

Подросток коснулся рюмки своей бутылкой, откинулся на спинку кресла и спросил:

— А тебе здоровье пить позволяет?

— Конечно! — заверил его старик, пригубив стопку. — Мне же всего двести лет.

— А, так ты ещё молод, — махнул рукой подросток, сделал три глотка и подмигнул. — Вся жизнь впереди!

Если это и задело старика за живое, то он не подал виду. Вместо этого он спросил:

— Так чего это ты решил к нам заглянуть? Вроде модных бутиков в наших подворотнях не имеется.

— Нелёгкая завела, — загадочно ответил подросток.

— Нелёгкая? Странно слышать такое от тунеядца, которому достаточно сказать прохожему пару слов, чтоб он отдал все деньги.

Подросток приподнял бровь.

— А ты осмелел на старости лет.

— На старости? У меня же вся жизнь впереди, разве нет? — усмехнулся старик.

— Это тебе решать, — протянул подросток. — Если ты не забыл, у меня до сих пор есть причина тебя убить. И плевать я хотел на столетнее перемирие.

— Но ты этого так до сих пор и не сделал, пустослов, — заметил старик. — А я, спешу заверить, даже сейчас могу свернуть тебе шею!

Ещё какое-то время эти двое сверлили друг друга взглядом, жаждущим крови — и вдруг рассмеялись.

— Я бы и сейчас полакомился твоим протухшим сердцем! — хохотал старик-оборотень.

— А я бы вспорол тебе артерии и глядел, как ты истекаешь кровью! — вторил ему подросток-вампир.

Посетители бара — кроме безмолвной старухи — испуганно смотрели на смеющуюся парочку.

Вампир обернулся и, когда все посмотрели ему в глаза, молвил:

— Всё хорошо, не обращайте внимания. А ты, дорогуша, — он взглянул на тридцатилетнюю девушку в мини-юбке. — Иди-ка ко мне на колени.

Та послушно выполнила приказ и безвольным голосом спросила:

— Зачем я это сделала? Ты мне не нравишься. Да и молод совсем…

— Не кричи, — вампир продолжал её гипнотизировать. — Тебе понравится ЭТО.

Он обнажил клыки и вонзил их ей в шею. Девушка закрыла глаза и улыбнулась так, будто это было величайшее на свете удовольствие.

— Думаю, при виде этой сцены даже фанатки подростковых романов засмеялись бы, — хмыкнул оборотень и опрокинул ещё одну стопку. — Хоть бы оделся повнушительнее.

Вампир отстранился от своей жертвы и ухмыльнулся.

— К чему внушительный шмот? Ведь есть внушающий взор! К тому же мне всегда была интересна реакция стада на что-то непривычное.

— Ясно, — протянул оборотень.

— Заметь, под словом «стадо» я не имел в виду твою стаю, — заметил вампир. — Правда, можно ли называть вас двоих «стаей»? Или вы ещё кого-то прячете в подполье?

— Сколько мы будем терпеть выходки этой нежити?! — взревел бармен, разбил ещё одну бутылку и устремился с осколком к вампиру.

— Успокойся, брат, — оборотень грозно посмотрел на бармена, и тот остановился. — И не трать товар попусту.

— Так ведь он копейки стоит, — обронил бармен по пути к стойке, но его уже никто не слушал.

— Ты ведь помнишь, — оборотень обратился к вампиру. — Что согласно правилам перемирия мы имеем право обращать кого-то раз в двадцать лет? Конечно, у меня накопилось за это время братьев и сестёр, но для стаи всё равно маловато.

— Понимаю, — нахмурился вампир. — Это правило ведь и нас касается. За сто лет в нашем поместье так компашки и не набралось, даже потусить не с кем.

— Потусить… Ещё одно новое слово, — хмыкнул оборотень. — Одним словом — вампиры. Мы создаём семьи, а вы — компашки, чтобы потусить.

— Семьи? — вампир засмеялся. — Может, напомнить тебе, как ты обошёлся со своей семьёй? А то этот бармен что-то сильно тебе предан.

Оборотеня выбило это из колеи. Он покраснел от негодования и нахмурился.

— То, что я сделал тогда, было единственным верным решением, — его голос дрожал. — И виноват в этом ты!

— Серьёзно?! — издевательским тоном спросил вампир. — Это ты первый начал! Ты убил ЕЁ!

— Далась тебе эта девка, сто лет прошло… — отмахнулся оборотень — и едва успел увернуться от полупустой бутылки с коньяком, брошенной вампиром ему в голову.

— Серьёзно, я с каждой минутой всё больше удивляюсь, почему я тебя так и не убил… — замотал головой вампир.

— Хватит! Мы тогда оба были на войне! — воскликнул оборотень. — Долгой кровопролитной войне между вампирами и оборотнями! Вы истребляли нас! И ты ещё удивляешься, почему я выпотрошил твою подружку?!

— Она была человеком! Обычным человеком! — вампир встал, а его жертва — ещё живая — шлёпнулась на пол.

— Осторожнее! — возмутилась она, отползая в сторону.

— О, её кожа… Её белая кожа… — продолжал вампир, глядя уже не на старика, а куда-то в сторону. — От неё пахло клубникой и кровью. А эти глаза! Они были словно моря, наполненные кровью! А эта осанка… Как же грациозна она была, когда перерезала горло своим жертвам и обмазывалась их кровью…

— Перестань уже, — скривился оборотень. — Я не мог знать, что она не вампир, когда вы гуляли вместе. Я и не знал. Но я не подозревал, что она была ещё кровожаднее, чем ты…

— За это я её и полюбил… — вампир сел обратно в кресло. — Бармен, неси ещё бутылку!

— Обойдёшься, грёбаный кровосос, ошибка приро…

— НЕСИ! — рявкнул оборотень.

Спустя пару секунд на столе перед вампиром уже стояла новенькая бутылка коньяка. Отпив немного, он продолжил.

— Ну что ж, ты убил её. И я решил тебе отомстить. Нет, я не хотел убивать тебя. Я хотел, чтобы ты страдал. Так вот, вспомни, что ты сделал, когда я пришёл убить твою жену?

— Я сделал то, что должно! — теперь поднялся на ноги оборотень.

Бармен тут же разбил ещё одну бутылку и двинулся к вампиру.

— Ты убил её сам! — вампир расплылся в улыбке. — Чтобы это не сделал я! Так скажи мне теперь, лицемер, о каких семьях ты говоришь? Тебе вообще хоть кто-нибудь дорог?

Оборотень без сил рухнул в кресло.

— А что ещё я должен был сделать?

— Ну, я даже не знаю, может быть, стоило убить меня, а не свою жену?

— До полнолуния было ещё долго, я не мог обратиться полностью, а оружия при себе у меня не было…

— Одни отговорки… — скучающим голосом произнёс вампир. Затем повернулся и взглянул на бармена — тот застыл на полпути и смотрел не на него, а на оборотня. — Что, причин меня ненавидеть больше нет?

Бармен сделал пару шагов назад и вдруг со всей силы кинул осколок за стойку, сбив ещё пару-тройку бутылок. Затем сплюнул на пол, глядя на оборотня, развернулся и пошёл прочь из бара.

Оборотень нервно сглотнул.

— Я не понимаю… Столько лет прошло… Война закончилась тем, что с каждой из сторон осталось по двое, и все решили, что дальше продолжать это глупо. Мы тогда разошлись мирно. Мы квиты, чёрт возьми! Мне даже думалось, что мы стали друзьями… Почему ты решил вспомнить об этом именно сейчас?

— Я ж говорил, — вампир поманил к себе пальчиком жертву. Та послушно села обратно к нему на колени. — Нелёгкая занесла, — и он снова вонзил в неё клыки.

— Ну, что ж… Рассказывай, — молвил оборотень и закурил сигарету прямо в баре.

— Секунду, дай подумать, — вампир почесал запачканный кровью подбородок, потом взглянул жертве в глаза. — Что же мне с тобой делать?

Тридцатилетняя девушка в мини-юбке вяло спросила:

— В смысле?

— Ну, крови в тебе осталось маловато, вот я и думаю, оставить тебя в живых или убить, — лениво объяснил он.

Она улыбнулась.

— Не нужно меня убивать, меня дома папа ждёт…

— А что, твой папа без тебя обойтись не сможет?

— Нет, он прикован к постели, у него рак…

Вампир вдруг резко посуровел.

— Так что ты здесь забыла, дура?

Он прокусил себе палец и сунул его в рот девушке.

— Пей, моя кровь тебя восстановит. А теперь беги домой и не отходи от отца ни на шаг!

Девушка поднялась с его колен и стремглав бросилась прочь из бара.

— Ты же понимаешь, что она теперь БУКВАЛЬНО от него ни на шаг не отойдёт? — ухмыляясь, молвил оборотень.

— Блин, — вампир обернулся — девушки уже след простыл. — Ладно, будем надеяться, она меня правильно поняла.

— Ты — надейся, мне — плевать, — оборотень закончил выводить когтем на столе узор. — Я итак уже всё потерял по твоей милости. Этот лысый недоумок наверняка рассказал остальным…

— Честность — залог крепких семейных уз, — довольный собой, произнёс вампир.

Оборотень побагровел и сжал руки в кулаки.

— Говори уже, зачем пришёл, или я за себя не отвечаю!

— Ну, что ж… — вампир сложил руки домиком. — Ты веришь в бога?

— Э-э-э, — оборотень осёкся. — Ты серьёзно хочешь сейчас поговорить о боге? Хочешь прощения у меня попросить?

— Ответь.

— Вряд ли там кто-то есть, ведь такие как ты свободно разгуливают по земле…

— А ты бывал когда-нибудь в психушке?

— Нет, я ж не псих в отличие от тебя, — ответил оборотень.

— Прежде чем ты скажешь ещё какую-нибудь глупость, я напомню, что ты питаешься человеческими сердцами, — улыбка не сходила с лица вампира. — Поэтому решать, кто из нас больший псих, стоит кому-то другому. А теперь сиди ровно и слушай внимательно.

Оборотень был очень зол, но остался сидеть на месте.

— Хорошо. Выкладывай. Мне даже интересно.

— Итак, — начал вампир. — Кровь психически больных — это, можно сказать, наркотик. По крайней мере, для вампиров. Выпил — и на какое-то время тебе передаётся их необычное видение мира, их галлюцинации. Если попадётся пациент с раздвоением личности — то можно найти собеседника в лице себя самого. Серьёзно, классная штука, попробуй. Хотя, я не знаю, прокатит ли это с оборотнем… Да и попался мне как-то пациент, которому казалось, что его со всех сторон оплели пауки — А Я НЕНАВИЖУ ПАУКОВ…

— А как ты попал-то туда? — ехидно спросил оборотень. — Нелёгкая занесла?

— Прикинулся санитаром, — отмахнулся вампир.

— Прикинулся?

— Ну, ладно, внушил всем, что я санитар.

— К чему это всё? — оборотень наморщил лоб. — Ты пришёл сюда, раскрыл мою тайну — только для того, чтобы рассказать о психушке?

— Можно сказать и так, — вампир состроил гримасу.

— Убить тебя что ли? — оборотень оценивающе взглянул на него.

Вампир расхохотался.

— Вот ведь какой нетерпеливый… Слушай дальше. Я в этой психушке провёл без малого месяц — и вдруг привезли новую пациентку! Мне стало жутко интересно, какой же у неё диагноз… Оказалось, что это особая форма шизофрении. Она думала, что одержима демоном! Я какое-то время наблюдал за ней издалека — и она реально порой будто срывалась с цепи. Кричала слова на непонятном языке, билась об стены, расцарапывала себя в кровь, выдирала себе волосы. Даже у одного санитара мочку уха откусила. Жуть!

— Бред, — фыркнул оборотень. — Демонов не существует.

— Я тоже так думал, — приподняв брови, кивнул вампир. — И хотел испить её крови, вкусить её жуткий недуг, испытать это на себе…

— Ну, и как? — без интереса спросил оборотень.

Вампир посерьёзнел и отвёл взгляд.

— В итоге я пришёл к ней в палату — и увидел обычную девушку. Она испуганно смотрела на меня. Спросила, кто я такой. Чем дольше я глядел на неё, чем больше слушал, тем сильнее убеждался в том, что она ничем не больна. Не было никаких симптомов. В какой-то миг я даже допустил, что в ней и впрямь сидит демон, про которого она знает, и которого боится. Вдруг она закинула назад голову и закатила глаза. А когда опустила — на меня смотрел уже кто-то другой. Я в тот момент ясно ощущал зло, исходящее от неё. Даже почувствовал себя живым.

— Хорошо, — молвил оборотень. — Есть оборотни, есть вампиры, а теперь оказывается, что есть ещё и демоны. Чего-то подобного стоило ожидать.

— Да, наверное, — проговорил вампир, едва понимая, что услышал. — И вот она смотрит на меня, злобно ухмыляется, готовится вытворить очередную демоническую шалость — и вдруг меняется в лице. Словно увидела призрака.

— Так что, ещё и призраки существуют? — издевательски спросил оборотень.

Вампир посмотрел ему прямо в глаза.

— Она назвала моё имя.

Оборотень приоткрыл рот и замер, словно забыл, что хотел съязвить.

— То есть… Демон тебя узнал?

Вампир медленно растянулся в улыбке, обнажая клыки. Затем начал:

— Я жизнь прожила всю в кровавом тумане,

Искала секрет своей странной любви:

Убийства и кровь меня до смерти манят…

Оборотень, слушая стихи, что лились из уст вампира, поначалу недоумевал, но затем, как громом поражённый, уставился на него во все глаза. Словно увидел призрака.

— …Как будто я не человек, а вампир, — закончил тот.

Оборотень схватился за сердце.

— Теперь ты понимаешь? — повысил голос вампир. — Это тот самый стих, что она начала сочинять на ходу, когда ты убил её. Она тогда не успела договорить всего одну строчку. Её она произнесла теперь.

— Так значит… Тот демон — это… Это…

— ОНА! И да, выходит, что те, кто попадают в ад, становятся демонами. Что, кстати, не такая уж новость для тех, кто смотрел «Сверхъестественное», то есть для меня, ты-то вряд ли за всю свою жалкую жизнь хоть один сериал посмотрел. Ну, разве что «Волчонка». Я угадал?

— То есть, вы воссоединились? — осведомился оборотень.

— На какое-то время — да, — вампир опять уставился вдаль. — Мы провели вместе чудесные дни. И ночи. Но, в конце концов, она поспросила меня, чтобы я её обратил. Что я с радостью и сделал.

Он опустил голову.

— А дальше-то что? — нетерпеливо спросил оборотень.

— А дальше, — пробормотал вампир. — Она очнулась. Обращённая. Только это уже была не она, а та девушка, в которую она вселилась. Выходит, что демоны не могут вселяться в вампиров. Мою любимую вытолкнуло наружу, и осталась обычная, испуганная, загнанная жертва, коих я на своём веку повидал столько, что аж тошнит.

— Ты её убил? — будничным тоном спросил оборотень.

— Нет. Пусть живёт. Она ведь не виновата, — договорив, вампир устремил взгляд на оборотня.

— А кто тогда? — оборотень напрягся. — Ты ведь всегда ищешь виноватого. Природа у тебя такая.

— Ты прав, — согласился вампир. — Сначала я думал обвинить бога, но потом подумал, что отомстить ему я не смогу, поэтому… Я здесь.

Оборотень нервно сглотнул. Его глаза сменили цвет на ярко-жёлтый.

— И вот, спустя столько лет… — начал он.

— Да-да, «столько лет», твои любимые два слова, — перебил его вампир. — Если бы не ты, мне бы не пришлось испытать утрату одной женщины ДВА, СУКА, РАЗА!

С этими словами вампир кинулся на оборотня, но тот — дряхлый, седой, хрупкий — опередил его, моментально покрывшись шерстью и увеличившись в размерах. Оборотень схватил его — не рукой, а лапой — за шею и кинул, словно тряпичную куклу, через весь бар. Вампир, подобно кошке, развернулся в воздухе и приземлился на обе ноги, обнажил клыки и зашипел. Бросился вперёд — и оборотень тоже — они сцепились в воздухе и рухнули на пол. Оборотень пригвоздил вампира к полу, разинул пасть и вцепился зубами ему в плечо. Вампир взревел от боли, ногами оттолкнул оборотня и откатился в сторону — тот пробил вмятину в потолке и грохнулся, раскинув лапы в стороны.

Всё это время за ними наблюдали все посетители бара — кроме безмолвной старухи. Но никто не пытался бежать, ведь им внушили, что всё хорошо. Для них эта бойня была будто сценой из какого-то фильма.

Оборотень хотел подняться, но сверху на него сел вампир, обхватил руками шею и изо всех сил потянул на себя. Оборотень попытался его скинуть, затем прыгнул вверх, впечатав вампира в потолок и окончательно пробив в нём дыру — безуспешно. Вампир не отпустил его. Воинственный рык оборотня сменился жалобным скулёжом шавки. Хрустнули кости. Брызнула кровь. Вампир заорал высоким голосом подростка — и оторвал голову оборотня.

Все посетители бара — кроме молчаливой старухи — зааплодировали. Вампир обернулся и бессильно молвил:

— Валите прочь.

Все тут же бросились к выходу — запинаясь за стулья, перепрыгивая столы. Все, кроме безмолвной старухи.

Вампир поднял перед собой седую голову оборотня и печально взглянул на неё.

— Поверить не могу, что мы целых сто лет были друзьями, — проговорил он и швырнул голову в полки за стойкой: раздался звон бьющегося стекла.

Безмолвная старуха хмыкнула. Вампир удивлённо повернулся к ней.

— А ты чего сидишь? Жить надоело? Хотя да, ты, наверное, уже своё отжила…

— Нет, не отжила, — старуха вдруг подала голос и взглянула на него. — Мне не дал жить тот, кого ты только что убил. Эх, если бы его убила я, крови было бы больше.

Вампир взглянул на неё, словно увидел призрака.

— Это… ты?

Старуха кивнула.

— Я думал, ты исчезла…

— Я была глупа. Как демон, я бессмертна. Мне незачем быть вампиром. У нас с тобой теперь вся вечность.

— Ты — бессмертна, я — нет, — заметил вампир. — Меня укусил оборотень. Через пару дней я умру.

— Глупый, — улыбнулся демон. — Мы встретимся в аду.

Вампир воссиял.

— Так чего же мы ждём?..

…Эти двое — до жути странная парочка — вышли из бара. Не заметив обгорелый труп клона, который на свою беду знал другое значение слова «сгинуть», они двинулись мимо старых обветшалых домов на восток. Вереница домов кончилась, и они оказались под открытым небом.

Солнце показалось из-за горизонта. Вампир вспыхнул. Старуха упала замертво.

Наступил новый день…

…Он уйдёт незаметно.

Как и прошлый, бесцветный:

На него падёт тень…

…И затем…

…Под покровом ночи, в пасти серых домов

Обнажатся грехи и раскроются тайны,

И сойдутся случайно

Из разных миров

На отчаянный бой повелители снов.