На борту "Принцессы" (гет)

Пипсквик был смущён от носа и до кончика хвоста, поэтому заливавшая его мордашку красная краска была видна даже сквозь шерсть. Дело в том, что, не желая сразу отпускать старого знакомого, принцесса Луна пригласила его в свою комнату в губернаторском доме: белоснежное просторное помещение, заставленное великолепной мебелью, с огромными окнами, и широком входом на балкон. Чтобы понять размеры комнаты, достаточно сказать, что на балконе Пипсквик почувствовал себя так, как будто бы вновь шёл на абордаж на своём баркасе, а сам балкон в длину был втрое меньше комнаты. Впрочем, самому жеребцу недолго пришлось сравнивать — Луна позвала лейтенанта. Вернувшись, тот увидел, что принцесса, скинув накопытники и одежду, а сверкающую диадему положив на стол, прилегла на свою кровать, и теперь внимательно посмотрела на земнопони. Под её взглядом тот неловко переминался с ноги на ногу, смотря не на принцессу, а на свою треуголку, лежавшую на стуле в углу комнаты.

— Ты всё же очень возжеребцал, Пипсквик, — сказала вдруг она, заставив новоиспечённого лейтенанта наконец-то замереть на месте. — Я помню тебя совсем другим... Каким же ветром тебя занесло на борт военного корабля в Южном море?

— Бедность, — немного сковано ответил земнопони. — Вы же знаете, моя семья была очень небогатой. А возжеребцал я после смерти родителей.

— Оу, прости… — помрачнела принцесса. — Я и забыла про то… Что сделали зебры.

— Зато я никогда не забуду, — прорычал Пипсквик, но тут же опомнился. — Простите, принцесса, этот тон, просто…

Кобылица жестом копыта заставила его умолкнуть. По её миловидной мордашке пробежала лёгкая улыбка.

— Прекрати звать меня «принцесса», Пип! Иначе я буду обращаться к тебе только как «господин лейтенант»!

— Простите, принц… То есть, повелительница.

Луна смачно ударила себя копытом по лбу и вдруг звонко рассмеялась.

— Пипсквик, как-никак, я сейчас — высшая власть на этом острове. Если ты ещё раз обратишься ко мне на «вы», «принцесса», «повелительница» и тому подобное — попрошу губернатора бросить тебя в тюрьму, чтобы отучить от этой субординации! Для тебя я просто Луна! Вспомни, только благодаря тебе я не разрыдалась в ту Ночь Кошмаров! И вспомни наши с тобой встречи в Кантерлоте!

— Я помню, принц… Луна! — воскликнул Пипсквик. — Просто вы… Ты всё же правительница Эквестрии, а я простой пони. И столько лет уже прошло...

— Так и я сейчас не в Эквестрии! — заметила пони. — А годы не имеют значения, если любишь искренне и сильно.

Во взгляде Луны отразились искорки весёлости. Эта весёлость тёплой волной перешла и к Пипсквику, прибавив ему уверенности и чуточку наглости. Такую чуточку, что он даже осмелился ответить в несколько свободном тоне:

— Зато у тебя тут есть власть кидать пони в тюрьму за хорошие манеры!

— Ты невыносимый и неисправимый кольт! — фыркнула Луна, притворно сердясь. — И вообще, у тебя ужасный вид. Почему ты таскаешь на боку эту кочергу? Неужели тебе не по душе шпага или рапира? Они выглядят намного изысканнее! Тем более, для офицера!

— Эта «кочерга» некогда доказала мне, что шпага или рапира — ничто против пирата, вооружённого абордажной саблей, — несколько грубовато ответил Пипсквик, хотя этот тон на самом деле был спровоцирован не вопросом Луны, а нахлынувшими воспоминаниями. — Он спасал мне жизнь, и не раз.

— Спасал жизнь? — заинтересованно переспросила принцесса. — Интересно… Не возражаешь, если я загляну к тебе в память и посмотрю, как это случилось?

— Я могу вам всё рассказать и устно… Прости-прости, рассказать всё устно тебе.

— Нет нужды утруждать язык и память, — заметила Луна. — Насколько я знаю, даже пегасы и земнопони-губернаторы принимают доклады по большей части в форме воспоминаний.

— Но капитаны обычно свои доклады редактируют, отбирая только корректные воспоминания. Боюсь, что я ещё не овладел этим искусством…

Луна как-то подозрительно посмотрела на Пипсквика и её улыбка стала ещё шире. Жеребец окончательно смутился, но следующий вопрос заставил его гордо вскинуть голову и ударить копытом по полу. А вопрос был такой:

— Неужели ты боишься?

— Я ничего не боюсь! — гордо ответил Пипсквик. — Я просто опасаюсь, что вид совсем не отредактированных воспоминаний оттолкнёт тебя.

— Поверь мне, после того, как нам с сестрой предоставили доклад о захвате Порт-о-Соула, меня уже ничто не удивит и не напугает.

Пипсквик хмыкнул и подошёл к принцессе. Её длинный рог сверкнул синеватой магией и принцесса коснулась его кончиком лба Пипсквика. На пять секунд в комнате воцарилось молчание — и за эти пять секунд перед внутренним взглядом принцессы Луны проплыло одно из самых ярких воспоминаний Пипсквика. И одно из тех, какие он вспоминать не хотел.

* * *

— Ну дайте мне только подойти к вам, недоноски полосатые! — бушевал Холстер, яростно махая хвостом.

Зебры поливали их корабль огнём, стреляя с невообразимой скоростью. Пипсквик стоял возле капитана, сжимая в зубах зубоять шпаги и с ужасом наблюдая за тем, как нос и палубу «Причуды» уродуют ядра противника. К счастью, потерь в пони пока не было — практически все члены экипажа «Причуды» спустились под палубу, а рулём корабля управлял сам капитан, которого Пипсквик не решился оставить одного. Но сейчас всё его тело наполняли страх и сожаление за такое решение — канониры зебр стреляли не переставая, стремясь потопить «Причуду» до того, как та возьмёт его на абордаж. Уже рухнула фок-мачта, три орудия превратились в развороченные куски металла и дерева, в борту появились пробоины — но хлебая воду, «Причуда» всё-таки врезалась обломком бушприта в борт барку. От удара палубы обоих кораблей вздрогнули и Пипсквик едва устоял на копытах.

— Всем на палубу! — заорал в этот момент Холстер. — На абордаж!

Пипсквик проскакал на шкафут и влился в разношёрстную (во всех смыслах слова) толпу матросов, которые закидывали на палубу барка абордажные крюки, связывая корабли друг с другом. Зебры проявили отличную подготовку — вместо того, чтобы лихорадочно бегать по палубе, пытаясь топорами и саблями предотвратить неизбежное, команда барка собралась на палубе и изготовилась к стрельбе. Зебры с мушкетами расположились лёжа и стоя на задних ногах, причём несколько полосатых, вооружённых магическими ружьями, стали в первых рядах. Расчёт оказался верен — первыми на палубу зебринского барка прыгнули единороги, закрывшиеся магическими щитами… И тут же павшими от зелёных молний, с лёгкостью пробивших их защиту. Не успели трупы первых атакующих упасть на палубу, а выстрелившие зебры уже схватились за холодное оружие, в то время как ещё не стрелявшие дожидались второй волны. Пипсквик сам кинулся в бой вместе с остальными и от пальбы в упор у молодого земнопони заложило уши. В ту секунду весь страх куда-то испарился — Пипсквик лишь крепче сжал оружие и ворвался в гущу зебр… Даже не заметив, что все бегущие вместе с ним пони мертвы. Он вонзил шпагу в живот одному мушкетёру, ударом копыта сбросил за борт второго и развернулся как раз вовремя, чтобы отразить удар могучего полосатого жеребца. Тем временем третья волна атакующих переметнулась на борт зебринского барка. Выстрелов больше не было — с остервенением и воплями пони и зебры схватились друг с другом, размахивая саблями, рапирами, боевыми топорами, алебардами, прикладами или просто копытами. Магия при этом использовалась только для удержания того или иного оружия.

Несмотря на потери, наличие у пони пегасов и единорогов быстро уравняло шансы. Битва распалась на отдельные поединки, ведущиеся по всему кораблю. Враг Пипсквика сражался упрямо — этому жеребцу нельзя было отказать в упорности. Но куда хуже было то, что его вес идеально сочетался с внушительного вида абордажной саблей, цутлассом. Это грубое оружие подразумевало под собой жёсткий стиль боя, против которого шпага Пипсквика просто ничего не могла сделать. Он отступал, стремясь сохранять дистанцию и не давать противнику навалиться на него всем телом, то есть, использовать преимущество в весе. Противник же прекрасно понимал, что умения Пипсквика не выходят за рамки обычного «джентльпоньского» фехтования, и пиратской закалке он не сможет ничего противопоставить. Зебра наносил сильнейшие рубящие удары, заставляя Пипсквика отступать всё дальше, а затем, улучшив момент, накинулся на него со всей своей уничтожающей мощью. Лезвие цутласса ударило сверху вниз, Пипсквик успел блокировать удар шпагой и тут же с криком отлетел в сторону. Разломленная пополам шпага лежала у ног зебры, который гнусно ухмыльнулся и зашагал к Пипсквику.

Пипсквик совсем растерялся. В поисках какого-нибудь оружия он начал осматриваться по сторонам и вдруг его взгляд зацепился за убитую зебру-кобылу, павшую с яростной улыбкой на отнюдь не красивой морде. Рядом с нею лежал окровавленный цутласс, который лейтенант тут же и подхватил копытом. В своё время он изучал стиль боя со стойкой на задних ногах, и мог вполне уверенно чувствовать себя в таком положении. Поэтому пони быстро вскочил и приготовился отражать новую атаку.

Изменения оружия и стойки ничуть не повлияло на зебру. Он всё так же медленно и развязно направлялся к Пипсквику, не обращая внимания на бушевавшую вокруг него схватку, победителя которой сейчас было невозможно предугадать. Перешагнув через раненного пегаса и ударив его задним копытом в морду, жеребец остановился перед Пипсквиком.

— Сдавайся и будешь пощажён! — храбро крикнул Пипсквик, на что полосатый жеребец ответил короткой улыбкой. Внезапно он кинулся на Пипсквика, отведя голову так, что клинок оказался параллелен его телу. Пипсквик перехватил копытохват цутласса между передних копыт и обрушил его на врага в тот момент, когда зебра мотнул головой — их клинки встретились и разошлись в разные стороны, в то время как пони и зебра повалились на палубу. Зебра, оказавшийся сверху, ударил Пипсквика зубояткой в грудь, но молодой жеребец извернулся и сам ударом задней ноги выбил несколько зубов у жеребца вместе с саблей. Копытокинез его левого копыта по-прежнему удерживал цутласс, и пока зебра потрясал головой, земнопони вонзил клинок тому в грудь наискосок, разорвав грудную клетку и пропоров сердце. Зебра харкнул кровью, пошатнулся и с протяжным хрипом придавил Пипсквика к палубе.

Пони лихорадочно забился под телом врага — ведь бой не окончен, ему нужно быстрее освободиться, чтобы помочь другим! Потное и вонючее тело полосатого казалось неподъёмным и земнопони уже взмылился, когда вдруг чья-то магия подхватила труп и откатила его с Пипсквика. Капитан Холстер, чей изодранный мундир был покрыт кровью и зебр, и его самого, сделал шаг к Пипсквику и подал тому копыто.

— Отличная работа, господин будущий энсин. Ещё один такой поход — и я произведу тебя в первое офицерское звание, — добавил он с измученной улыбкой.

Пипсквик поднялся, ещё не понимая, что натворил. Судя по тому, что зебры бросили оружие и бой прекратился, Пипсквик только что победил капитана зебринского барка…

* * *

— ...И с тех пор вы не расстаётесь с этим оружием? — удивлённо спросила принцесса.

— Да, принцесса Луна, — кивнул Пипсквик, с безмолвного соглашения принцессы присаживаясь на край кровати. — Я никогда не променяю его на шпагу, даже если мне выпадет шанс предстать перед Селестией.

И он с любовью посмотрел на ножны своего цутласса.

— А ты не боишься насмешек? Лейтенант, но с такой дубиной…

— Дубиной будет тот, кто осмелится смеяться надо мной, — спокойно ответил Пипсквик. — Поверь, Луна, я смогу ему доказать, что с цутлассом шутки плохи.

Принцесса наклонила голову на бок и, как показалось Пипсквику, насмешливо посмотрела на жеребца.

— Ну да, ну да. А если я скажу, что этот меч похож на дубину?

Пипсквик смущённо отвёл взгляд, не находя ответа на такой простой вопрос.

— Так что вы сделаете, лейтенант?

— Я… Я не знаю… Но ведь вы… Ты… Вы ещё не задали этот вопрос.

— Уже задала. Что ты будешь делать со мной? Вызовешь на дуэль? — и кобылка с тихим смехом при помощи магии вытащила из ящика кровати богато украшенные ножны, в которых покоилась сверкающая шпага, чей серебряный эфес был украшен рубинами и изумрудами. Кобылка ловко выхватила оружие и поднесла его к горлу Пипсквика, но её смех подтверждал, что всё это лишь часть игры. Пипсквик отодвинулся, сползая с кровати, но шпага неумолимо приблизилась и жеребцу пришлось отходить. Он отступал до тех пор, пока не упёрся крупом в стену. Луна в свою очередь соскочила с кровати и направилась к лейтенанту, одновременно поднимая шпагу — Пипсквику пришлось подняться на задние копыта, и всё равно острый клинок находился у самого его горла.

— Так что будем делать, лейтенант? — повторила Луна, подходя ещё ближе, но всё же чуть отодвигая шпагу.

— Сдамся, — нашёлся вдруг земнопони. — Теперь я ваш верный слуга, принцесса Луна.

— Какой же ты всё-таки непослушный пони! Опять «ваш»! — нахмурилась принцесса и её шпага описала полный круг вокруг Пипсквика, как бы случайно зацепив остриём клинка его мундир. Одежде это не повредило, но Пипсквик невольно дёрнулся. — О, так получается, ты теперь мой пленник? По военно-морским законам, вы должны отдать мне своё оружие, лейтенант. И ещё кое-что...

Шпага повернулась к Пипсквику боком и внезапно её лезвие снова оказалось у его шеи, прижавшись к ней так, что жеребец ни сглотнуть, ни сказать что-либо не мог. Луна же приблизилась на такое расстояние, что Пипсквик с удивлением учуял запах её гривы: он был такой, какой почувствуешь лишь летней ночью, когда после жаркого дня наконец-то проходит дождь. А шпага внезапно отпустила жеребца, но не успел он этим воспользоваться, как принцесса Луна резко потянулась вперёд и поцеловала жеребца прямо в губы. Пипсквик протестующе замычал, но уже через пару секунд полностью отдался на милость своей победительницы… Нужно сказать, искра между ними пробежала ещё тогда, когда юный Пипсквик поступал в картографическое училище, призванное обеспечить только что построенные корабли для исследования Южного моря надёжными экипажами. Земнопони, безо серьёзного образования и звенящих битов в кармане, путь в училище был закрыт, но Луна, помня поведение Пипсквика во время Ночи Кошмаров, лично поучаствовала в его судьбе. А потом была их встреча в королевском дворце Кантерлота, закончившаяся лёгким поцелуем и долгим разговором. Они встречались ещё несколько раз — но вскоре Пипсквик с семьёй уехал из Эквестрии, затем зебры объявили войну всем колонистам Южного моря, и пути простого земного пони с принцессой-аликорном разошлись до сегодняшнего дня.

— Надеюсь, за это меня в тюрьму не кинут? — притворно-испуганно спросил он, когда Луна наконец-то отодвинулась от жеребца.

— Посмотрим, — ответила кобылица, убирая шпагу в ножны. — Раз уж ты упомянул о тюрьме, то давай-ка мы и поговорим об этом.

Она опять вернулась на кровать, но не легла, а лишь опёрлась о неё. Пипсквик, охваченный ещё впечатлением от её поцелуя, не придал значения только что прозвучавшим словам, но теперь сказанное Луной приковало всё его внимание.

— Пип, ты ведь уже лейтенант, а значит, имеешь право действовать самостоятельно. Я могу уладить вопрос с Холстером насчёт этого, и насчёт того, чтобы он выпустил из тюрьмы эту зебру… Зани.

— Вы её знаете лично?

— Пип!!!

— Ты.

Луна смерила его внимательным взглядом и ответила.

— Да, я знаю… Знала её лично. Она была в команде Риби Клауда, и вместе с ним спрятало его главное сокровище. Понятно, почему грифоны оставили её в живых.

— Но с чего вы взяли, что она или сам Клауд не выкопали это сокровище?

— А потому, что… Во-первых, это сокровище нужно не выкапывать, а искать. Во-вторых, это сокровище вовсе не ящик с битами или драгоценными камнями, а нечто более ценное. Я пыталась найти в памяти Риби Клауда хотя бы намёк на то, где он спрятал его, но… — она сокрушённо покачала головой. — Этот жеребец умеет защищать собственную память. Ни во сне, ни наяву выяснить его тайну мне не удалось, а требовать её выдать я не могу. Единственная, кто знала эту тайну — его помощница Зани, но она оставила Клауда и отправилась на Новый материк.

— И что же это за тайна?

Принцесса ответила не сразу. Блестящими глазами она посмотрела на жеребца, словно бы пытаясь проникнуть в самую его душу. То, что она выяснила при поцелуе, полностью подтвердилось, и кобылка решилась заговорить откровенно.

— Я помню тебя как моего первого друга после возвращения с луны. Я долгое время не хотела никому открывать этот секрет, хотя Селестия и начинала уже нажимать на меня. Я отправилась в Южное море не только потому, что мне надо было проведать Фэнси Пэнтса. Я должна нанять капитана, который смог бы отыскать… Компас майора Заграя.

Лейтенант Пипсквик нахмурился, напрягая свою память. Заграй. Шаман, использовавший свои силы для создания особого компаса — Путеводителя, способного обнаружить любую цель, от гружённого золотом галеона зебр, режущего волны Южного моря, до временного пиратского логова, разбитого на одном из необитаемых островов. Стоит лишь сказать, что необходимо отыскать… С таким компасом он атаковал корабль за кораблём, отыскивал клады и стяжал себе славу. Но однажды на Заграя напал пиратский корабль и захватил шамана в плен вместе с компасом. По слухам, капитан того корабля, жестокий пират О'оленье, лично повесил Заграя за все его злодеяния, а Путеводитель испепелил своей магией.

— Я думал, его уничтожили?

— Его украли, и сделал это тогда ещё совсем молодой юнга Риби Клауд, — покачала головой Луна. — Позже он спрятал его, чтобы никто не смог воспользоваться Путеводителем, но Зани знает, где именно он находится. Сначала я не хотела выдавать своих намерений кому-либо, потому что искушение использовать этот артефакт во зло будет слишком велико Мне нужно было найти пони, который отправился бы на поиски Зани, и привёл бы её ко мне. Но теперь, когда она у меня в копытах, мне нужен капитан, способный отыскать Путеводитель и удержаться от того, чтобы присвоить его себе. Таких пони всего пятеро, и ты — один из них. Знаешь… Признаюсь, я залезла в твою память чуть больше, чем это было необходимо.

Пипсквик поморщился.

— И что же из этого?

— А то, что благодаря этому я поняла — ты идеально подходишь для выполнения моего задания. Я поговорю с Холстером и попрошу его дать тебе свободу действий… Допустим, для поиска пиратского сокровища. Конечно же, не говоря ему, какое именно сокровище ты ищешь.

Земнопони решительно покачал головой и притопнул копытом:

— Нет. Я не могу обманывать своего капитана и командира.

— На мой взгляд, Холстер для тебя не просто капитан, — заметила Луна. — Он ведь принял тебя под своё командование после того, как зебры… Разграбили твоё поселение. Дал тебе шанс отомстить и в то же время показал тебе, ради чего нужно совершать месть.

Пипсквик коротко вздохнул и отвёл взгляд.

— Да, именно поэтому. Думаю, тебе нужно поискать кого-нибудь другого на роль искателя сокровищ.

— Пока мне подходишь именно ты, — не согласилась кобылица. — Тебя не подкупить званием или деньгами, ты доволен своим положением, предан Эквестрии, Селестии и мне самой. И ты справился со своей ненавистью к зебрам, заступившись за Зани.

Этими словами Пипсквик был просто изумлён. Он и подумать не мог, что Луна прочитала в его памяти и это.

— Заступившись?

— Хотя бы мысленно, — подмигнула ему принцесса. — Я же сказала, что залезла в твою память больше, чем требовалось.

— Фу… Фу-фу! Теперь ты будешь должна мне ещё один поцелуй!

— О, куда мы разлетелись, пегасик по земле ходящий! — звон в голосе подсказал Пипсквику, что Луна вовсе не против его предложения. — Я поцеловала тебя только ради того, чтобы проверить, насколько остыли твои чувства ко мне.

— Остыли? Ты же знаешь, любовь для пони — нечто большее, чем просто чувство, — хмыкнул лейтенант. — И между прочим, когда-то ты сама меня спровоцировала.

— Ага, совратила жеребёнка на чувство любви к тысячелетней принцессе! Вот вернётесь с задания — и поцелуемся!

Пипсквик рассмеялся вместе с ней, однако веселье внезапно прервал Фэнси Пэнтс. Он явился с тем, чтобы доложить принцессе о том, что военный фрегат «Скарборо» пришёл в Порт-о-Соул, и его капитан, некто Леон Д'Амбруаз, желает видеть принцессу Луну. При этом единорог многозначительно посмотрел на Пипсквика, как бы говоря ему, что эта информация не для лейтенантских ушей.

— Ну так что, господин лейтенант? — мигом перешла на официальный тон принцесса. — Обстоятельства не оставляют нам времени. Вы согласны на моё предложение?

Пипсквик почувствовал взволнованность в её голосе и понял, что она очень ждёт его ответа.

— Да, я согласен, — хриплым голосом произнёс он. Принцесса облегчённо выдохнула и повернулась к губернатору.

— Мне нужны два чистых свитка, мистер Пэнтс! И как можно быстрее! — она посмотрела на Пипсквика и пояснила. — Один свиток для Холстера, другой — для начальника тюрьмы. Как только я покончу с Зани, я немедленно отправлю её на твой корабль! Кстати, как он называется? Ты уже придумал?

По правде говоря, Пипсквик и вправду придумал название — в тот самый момент, когда Луна закончила свой трюк с поцелуем.

— Кажется, я его придумал… — он выдержал паузу. — «Принцесса». Да, именно так он и будет называться.