Нойман_Эф

#жизнь #мемуары #вспомнилось #пушкин #много_букв

Хотела отослать это на литературный конкурс, но оказалось, что надо указывать номер школы и прикреплять фото. Писать другую историю мне не хочется, а эта, при всей моей нелюбви к конкретной "МарьИванне" может сказаться на её репутации. А зачем мне этот негатив? Так что пусть оно будет тут. Итак...

Я выросла на уроках литературы. В рамках школьной программы их было великое множество. О более запомнившихся, я, пожалуй, могу и рассказать. Ведь именно уроки литературы, показали мне как можно любить и ненавидеть Пушкина.

Преподаватель из первой школы, в которой я училась до девятого класса, сходила с ума по Александру Сергеевичу Пушкину. В общем-то, на этих уроках я узнала и о том, что такое быть чьим-то фанатом.

― Пуш-кин, ― говорила Марья Ивановна, вытягиваясь в струнку и томно прикрывая глаза. ― Пуш-кин! Александр Сергеевич Пушкин. Великий русский поэт, писатель, человек и чаровник…

Слушая фамилию великого русского писателя из уст МарьИванны, даже последний двоечник, до этого ассоциировавший фамилию Александра Сергеевича с военным орудием, под конец урока воспринимал её только как что-то милое и явно пушистое. К концу первой четверти мы знали о Пушкине все, а к концу года, посещая всевозможные музеи, чтения, семинары и выставки, могли посостязаться с самим поэтом в том, кто лучше знает факты о его жизни. Причем, я уверена, что сам Пушкин не смог бы одержать победу в этой битве и был бы несказанно удивлен многими озвученными нами деталям.

Увы, любовь к Пушкину заставляла МарьИванну жертвовать школьной программой. Сердцу не прикажешь и помимо Александра Сергеевича, дети бегло знакомились лишь с Лермонтовым. Он тоже когда-то любил Пушкина, и потому заслужил благосклонность в глазах учителя. Уделив ему пару уроков, вздыхая, МарьИванна делала вид, что слушает наши отрывки из "Мцыри", заученные в спешке перед уроком. Остальные светила литературы и вовсе пали в немилость. В глазах родителей, что имели дерзость посмотреть оценки учеников в тогда еще бумажном журнале, изучение Пушкина закончилось очень давно. На деле же, темы урока, что писались МарьИванной для отвода глаз и четко соответствовали учебному плану, отличались от реальности также, как по её мнению все актёры, игравшие Пушкина отличались от прототипа.

― А почему это у тебя тройка за «Горе от ума» стоит, а? ― гневно сверкала глазами мама, вернувшись с очередного собрания?

Я же, наивно хлопая глазами, тщетно пыталась объяснить, что МарьИванна поставила мне тройбан лишь потому, что я имела дерзость не любить Евгения Онегина. Да и самого Великого я не жаловала, предпочитая ему хотя-бы того же Грибоедова и Фонвизина.

Сейчас, после стольких лет, книг и авторов я по-прежнему вздрагиваю, если слышу «Пуш-кин» и в моей голове все еще звучит томный, с придыханием голос МарьИванны, рассказывающей о ссылке в Михайловском. И по-прежнему терпеть не могу Онегина.

А про Лермонтова, который тоже любил Пушкина и с которым у меня тоже напряженные отношения, я расскажу как-нибудь в другой раз.