Вкус удачи (гет)

I keep my distance,

But you still catch my eye.

Tell me, baby,

Do you recognize me?

Мир магии залечивал раны, нанесённые войной. Прошло всего четыре месяца с того дня, как Большой зал был наполнен сражающимися волшебниками, магическими существами и телами погибших. Сейчас же здесь нет ни одного намека на то, что происходило в мае — Хогвартс принимал своих учеников, как ни в чём не бывало.

«Как непредсказуема судьба», — отстраненно и с иронией думал я, ожидая начала урока в кабинете зельеварения.

Мои сокурсники не горели желанием общаться, и сидел я в одиночестве. Доучиваться вернулись все — преподаватели твёрдо решили, что предыдущий год не может пойти в счёт ни одному ученику. Я был вовсе не против: мне нужен был этот год спокойствия.

— Я рад вас видеть, дорогие мои ученики, — в класс вкатился пузатый и очень счастливый Слизнорт. — Я надеюсь, вы отлично провели лето, пришли в себя, — он откашлялся, — и уже готовы к усердной учебе и подготовке к ЖАБА...

По классу прокатился вздох, полный разочарования.

— Да-да, готовиться нужно уже сейчас, — "утешил" Слизнорт. — В прошлом году, как вы знаете, я уже проводил дополнительные занятия для учеников шестых и седьмых курсов, и я решил и в этом году продолжать их вести... Есть ли среди вас желающие записаться?

В прошлом году мне было не до определения дальнейшего места учебы или работы. Сейчас же, когда улеглись ужасы войны и меня оправдали, я получил возможность начать жизнь с чистого листа и найти свой путь. Меня привлекало зельеварение, и я подумывал поступить после Хогвартса в Академию Зельеваров в Северной Ирландии. Поэтому, после секунды раздумий, я поднял руку.

* * *

Дополнительное занятие у Слизнорта было в самом разгаре, и я с увлечением перемалывал корешки мандрагор, когда кто-то постучался в дверь кабинета.

— Извините, я войду? — послышался девчачий голосок из-за двери кабинета. Через секунду на пороге возник сначала ворох огненно-рыжих волос, затем — их обладательница.

Джинни Уизли, закусив тонкую нижнюю губу, ожидала разрешения войти.

Я моргнул, пытаясь понять, почему она так изменилась. Не то, чтобы я знал Уизли до этого времени, но сейчас она определенно казалось какой-то иной.

— Конечно, заходите, мисс Уизли, — прощебетал Слизнорт, но я не особенно его слушал. Голова наполнилась каким-то туманом. Зелья в голову не шли. Я поймал себя на том, что искоса поглядывал на Уизли. Мерлин ее побери, почему она так привлекала внимание? Я раздраженно отвернулся, пытаясь сосредоточиться на своем зелье Забывчивости.

Но получалось отвратно.

Будто бы наложили Империус, иначе почему моя голова то и дело поворачивалась к Уизли? Раньше её было видно, как правило, только в окружении Поттера, Грейнджер и других Уизли, и поэтому особого внимания на Джинни я как-то не обращал — но сейчас она сидела в метре от меня, в одиночестве, и будто бы источала тепло. Нелепые веснушки покрывали щёки Уизли, и они странно меня забавляли.

В какой-то момент Джинни почувствовала на себе мой изучающий взгляд и начала поднимать на меня глаза, но я тут же сделал вид, будто ищу нужный ингредиент.

Манящая девчонка.

* * *

На следующее дополнительное занятие Уизли опять опоздала и заняла место позади меня, чему я, пожалуй, даже обрадовался: эти веснушки, весело раскинувшиеся по щекам Уизли, её длинные огненные волосы, хрупкая фигурка очень отвлекали от процесса изучения зелий. Осознав эту мысль, я почувствовал себя раздосадованным: похоже, у меня слишком давно не было девушки, теперь обращаю внимание на всяких…

«Каких?» — спросил я сам себя. Действительно, охарактеризовать Уизли каким-нибудь нелицеприятным термином стало сложно. Я хорошо понимал, что мир, избавившийся от Волдеморта, уходит в сторону демократичного отношения к грязнокровкам и им сочувствующим. Был смысл отказаться от своих прежних радикальных убеждений, которые мне привила семья: повторять ошибки отца я не был намерен.

Мои размышления прервал крякающий голос Слизнорта: сегодня он вещал об Амортенции.

— Да, я знаю, на шестом курсе мы уже проходили свойства этого зелья, но так как у нас тут углубленный курс, я предлагаю вам за эти два академических часа приготовить по данному в учебнике рецепту по флакону Амортенции. Того, кто приготовит лучшее зелье, ждёт сюрприз, а также подарок от меня — флакончик Живой Удачи!

Я хмыкнул: это уже было сказано на шестом курсе. Тогда я был полон жажды получить такой «подарок», а потом воспользоваться им и выполнить задание Темного Лорда… захотелось зарыться прочь от этих воспоминаний.

— Годно, мистер Малфой, очень даже годно, — закивал Слизнорт в конце положенного времени. — Но, кажется, я вижу просто идеальное по консистенции и цвету зелье!

Слизнорт подошёл к котлу Уизли и принялся нахваливать скорее её саму, чем зелье в её котле. Та молчала, как отмороженная. Привыкла, поди, к любви учителей.

— Вы заслужили, — профессор протянул Уизли маленький флакончик под разочарованные вздохи остальных. — Ну, а теперь сюрприз. Мы проверим, увенчались ли труды нашей талантливой мисс Уизли успехом. Кого же мы возьмём ей в помощники… — взгляд Слизнорта пробежался по классу, выискивая слизеринцев. — Мистер Малфой, как вы относитесь к межфакультетской дружбе?

— Всеми руками «за», профессор, — театрально произнёс я, не особо понимая, что задумал Слизнорт.

— Очень рад это слышать! Итак, сейчас мы напоим мистера Малфоя Амортенцией нашей прекрасной барышни, посмотрим, как работает зелье, а потом дадим антидот…

Класс загоготал. Я иронически выгнул бровь, ожидая, что Слизнорт сейчас закричит «шутка». Но этого не произошло.

— Вы издеваетесь? — переспросила Уизли, впрочем, с ухмылкой на лице. Я встретился с ней взглядами: похоже, её не слишком заботила данная ситуация.

— Что вы, мисс Уизли! Мы дадим мистеру Малфою противоядие до того, как он доставит вам какие-либо неудобства, — заверил Джинни Слизнорт.

Еще бы года два назад на такие заявления я возмутился бы и сказал, что всё расскажу отцу. Эта пора детства уже закончилась, и мне, впрочем, стало всё равно на подобные нелепости. Я принюхался к протянутому Слизнортом зелью — пахло очень вкусно, какой-то зеленью и набором специй. Сейчас я опьянею и полезу к девчонке Уизли при всём классе. Потом мне дадут противоядие, но сначала я получу от гриффиндорки по лицу.

— Наслаждайтесь, — сказал я, смотря Уизли прямо в глаза, и выпил всё до дна.

Амортенция как будто проникла в каждую клеточку организма и ударила в мозг. Мир вокруг потускнел, и на месте, где стояла Уизли, возникло яркое светящееся пятно, которое звало к себе. Потеряв контроль над собой, я вытянул руки и двинулся по направлению к пятну. Проснулись животные инстинкты, я ощутил желание намотать рыжие волосы на свой кулак, обхватить и прижать к стене тонкую талию, впиться в губы…

Кто-то сзади схватил меня за плечи и влил в рот вязкую горькую жидкость. Мир стал обретать прежние краски. Я огляделся вокруг и поморгал: передо мной приняло прежние очертания лицо Уизли. Девчонка лукаво улыбалась, в её глазах плясали черти. Со всех сторон раздавался смех.

— Благодарю, мистер Малфой! — добродушно воскликнул Слизнорт. — Мисс Уизли, на ЖАБА ваше зелье получило бы высший балл.

— Ага, — согласилась Уизли и повернулась прямо ко мне. — Мерлин, Малфой, ты бы видел своё лицо.

— Уизли, а ты откровенно развлекалась, — лениво закатил глаза я, скрывая, как сильно во мне закипела кровь. — Я тут подопытный кролик с подачи Слизнорта, а благодарности мне никакой…

Уизли хмыкнула, с любопытством глядя на меня. Я не отвел глаз, смотря с вызовом. Джинни показала язык и опустилась на своё место.

На следующем занятии мы сели вместе и работали в паре над очередным зельем.

* * *

Случай на дополнительном уроке положил странное начало беззаботному общению Малфоя и Уизли. Малфой скрывал своё растущее влечение за равнодушным лицом при неторопливых беседах за нудным приготовлением ингредиентов. Её голос был ему приятен, как запах Амортенции; хотелось касаться рук, волос, тела, но она вся была для Малфоя подобна огню — вспыльчивая и обжигающая.

Почему Джинни решила забыть образ прежнего Малфоя и относиться к нему, как к новому знакомому, было известно только ей. Наверное, не одним лишь бывшим Пожирателям хотелось начать жизнь с чистого листа.

— Уизли, — растягиваю фамилию, как жвачку, сказал Малфой, мешая в котле варево.

— Что тебе, — откликнулась Уизли, не отрывая взгляда от рецепта.

— А зачем тебе зелья, собственно говоря? — осведомился Малфой, просто чтобы поговорить.

— Буду работать с разными артефактами в Министерстве, если не пройду в сборную по квиддичу, — усмехнулась она.

Малфой побарабанил пальцами по столу.

— А я думал, ты выйдешь замуж после школы за какого-нибудь Поттера и будешь сидеть дома и рожать детей. А ты у нас боевой гриффиндорец…

Уизли взяла скучечервя из пиалы, посадила его Малфою на голову и мило улыбнулась.

— Какая скукотища. У тебя подобные планы на жизнь?

— Очень смешно.

Сарказм был неотъемлемой, привычной частью общения Джинни. Сказались годы времяпровождения со старшими братьями. Теперь, разговаривая с Малфоем, она удивлялась тому, как это было легко. Не верилось, что этот парень скрывает под рукавом метку.

* * *

Постепенно они подружились, вопреки сложившимся отношениям между Малфоями и Уизли, вопреки стереотипам касательно факультетов. Джинни не обращала внимания на реакцию гриффиндорцев, когда кто-то из них узнал про то, что в один из выходных Уизли с Малфоем играли вместе на квиддичном поле. Гриффиндорцы увидели в этом что-то дикое, впрочем, их можно было понять.

— Что у тебя с Малфоем? — в один день агрессивно поинтересовался Рон.

— Ничего, мы просто приятели, — невозмутимо откликнулась Джинни.

— Ты забыла, кто такой Малфой? Он же был Пожирателем, трусливый хорёк…

— Рон, успокойся. — Гермиона мягко положила руку на плечо Рона. — Даже Гарри вступился за Малфоя на суде. Это здорово, что он исправляется, иначе наша Джинни бы с ним не связалась.

Рон угрюмо молчал. Гарри, сидевший рядом, не сказал ни слова.

Джинни была благодарна Гермионе за её замечание не только потому, что она защитила её перед Роном. В глубине души Джинни боялась сама себя. Она не чувствовала никакой неприязни к Малфою теперешнему, но воспоминания о нём прежнем её не особо радовали.

«Зачем ему вообще со мной общаться?»

— Драко, — однажды осенью она заговорила с ним, впервые назвав Малфоя по имени. Он сначала и не понял, что она обратилась именно к нему.

— Помнишь моё имя? Я удивлён, — нарочито равнодушно сказал Малфой.

— Как ты стал Пожирателем смерти? — не дослушав его слова, спросила Джинни. Они никогда не касались тем, связанных с Волдемортом.

Малфой застыл, не зная, как ответить.

— Я думаю, ты сама догадываешься.

— Я хочу знать точно.

— Зачем?

Уизли не ответила.

— Ты бы тоже ради своей семьи пошла на многие вещи. Мы не выбираем, в каком окружении родиться, — тихо сказал он.

Они помолчали.

Джинни впервые рассмотрела Малфоя. Он говорил с ней, пристально смотря куда-то вниз, в серых глазах не было никакого выражения. На несколько длинном, бледном лице появился едва заметный румянец. В первый раз увидев такой контраст, Джинни невольно подумала, что он довольно красив.

— Я поняла тебя, — наконец, ответила Джинни.

В этот день они больше не разговаривали, но думали друг о друге больше, чем когда-либо прежде.

* * *

A face on a lover

With a fire in his heart

A man undercover,

But you tore me apart.

Незаметно прошла осень, и Хогвартс уже был готов встретить Рождество. Ученики хотели каникулы, преподаватели хотели, чтобы дети вели себя хорошо, Слизнорт хотел, чтобы Слизерин опережал всех по баллам.

А я хотел Джинни Уизли. Забини не переставал вертеть пальцем у виска.

— Как болезнь называется? — осведомлялся он у меня, когда я приходил с очередной встречи с Уизли на зельеварении или на квиддичном поле — мы иногда тренировались вместе. — Малфой, в конце концов, позови её уже на свидание, трахни и перестань маяться фигней.

— Надо бы, — только и говорил я в ответ, но решительно ничего не предпринимал. Я смутно подозревал, что Блейз ошибается, и за один раз я Уизли не насыщусь. Влечение к ней, которое неожиданно вспыхнуло ещё до Амортенции, со временем усугубилось притяжением духовным. Мерлин побери, мне нравилось с ней разговаривать, я чувствовал понимание с её стороны, близость наших характеров.

И тем больше я боялся как-либо показать ей свои чувства. Раньше у меня не было проблем с девушками: слизеринки были падки на мою внешность и на громкую фамилию «Малфой». Сейчас что-то пошло не так.

— Малфой, ты мне решительно не нравишься, — в декабре Блейз в очередной раз начал со мной говорить о Джинни.

— Я был бы больше огорчён, Забини, если бы я тебе нравился, — отозвался я, пытаясь уйти от темы.

— Нет, ты послушай. Забыл, как кадрить девчонок? Смотри, скоро Рождество. Позови её встречать его в какой-нибудь тихой кафешке в Хогсмиде. Праздники всегда сближают, — сказал Забини с лицом знатока.

— Как будто даешь советы тринадцатилетнему девственнику, — ядовито откликнулся я. — Говоришь очевидные вещи. Забини, мы не особо тесно общаемся, чтобы я позвал её сначала вроде как по-дружески.

— Так ты не по-дружески. Ломаешься, как юнец, — хмыкнул Забини. — У неё же сейчас никого?

— Насколько я знаю, нет, — ответил я и задумался.

Нужно было решаться.

— Хей, Уизли, какие планы на Рождество? — как бы между прочим поинтересовался я в конце декабря, когда мы пересеклись с ней в библиотеке.

— Останусь в Хогвартсе, — пожала худыми плечами Уизли. Я вообразил, как могут выглядеть ключицы под её мантией, и немного завис.

— Почему так?

— Рон с Гермионой решили провести Рождество вместе, куда-то в горы поедут, а без них мне возвращаться домой не особо хочется…

Я помнил о смерти Фреда Уизли. Наверняка семья Уизли еще не успела оправиться от этой потери. Когда пару лет назад отца посадили в Азкабан, мы с мамой отдалились друг от друга. Тяжело привыкать собираться вместе, когда потерял члена семьи.

— Я тоже остаюсь в школе, думаю, как можно отметить Рождественскую ночь, — сказал я.

Джинни прислонилась к стене спиной и скрестила руки на груди. Я постарался смотреть только ей в глаза.

— В Гриффиндоре обычно по такому поводу старшекурсники устраивают пьянки. В Слизерине, я подозреваю, тоже, — сказала она.

— Естественно. Будешь тусоваться с огневиски?

— Нет. Не горю желанием.

— Я тоже. Уизли, пойдем в Хогсмид вместе, — выпалил я. Джинни несколько раз хлопнула глазами, явно не ожидая такого резкого предложения.

— Малфой, мне жаль, но я уже пообещала кое с кем провести Рождество, — Уизли виновато посмотрела куда-то вниз, явно замявшись, затем снова подняла на меня глаза. — Правда, жаль.

Я почувствовал, что внутри меня что-то зашипело. Появилось желание ударить кулаком об стену, прямо рядом с Джинни. Я сглотнул и сдержался, сохранив равнодушное лицо.

— Да ничего, нет проблем.

Уизли продолжала пялиться на меня. Я не понимал, что отражалось в её тёмных глазах. Может быть, она уже всё поняла.

— С кем идёшь? — я не удержался и поинтересовался.

Джинни снова отвела взгляд. Я и не заметил, как подошёл к ней настолько близко, что сейчас практически нависал сверху.

— Гарри позвал.

— Понятно. Счастливого Рождества.

Я ушёл, не оглядываясь, чувствуя себя злым и ожесточенным.

* * *

I'm hiding from you

And your soul of ice.

My God, I thought you were

Someone to rely on.

Я больше не видела Малфоя с тех самых пор, как он попытался позвать меня праздновать Рождество вместе. Он как будто нарочно избегал меня и на последнее в семестре дополнительное зельеварение вовсе не пришёл. Это вводило меня в смятение. Я бы никогда не призналась до этой паузы в нашем общении, но я привязалась к Драко. Я мало с кем общалась в этом году, а с ним мне было весело и легко. Порой я жутко жалела, что согласилась на то, чтобы провести Рождество с Гарри: похоже, этим я обнадежила его на возобновление наших отношений. Не так уж я хотела этого, у меня просто не было планов на праздник.

В начале каникул из Хогвартса не уехало пятнадцать гриффиндорцев, в основном это были старшекурсники. Большая часть из тех, кто остался, после войны оказались сиротами, поэтому ехать им было не к кому. Я сиротой не была, но знала, что увижу, если вернусь домой. То же, что и на летних каникулах: опустошенного Джорджа, замкнувшегося в себе папу, маму, пытающуюся выглядеть беззаботно. Я не хотела этого видеть. Поэтому в Рождественский вечер я бесцельно валялась в софе в Гриффиндорской гостиной и смотрела, как младшекурсники играли в волшебные шахматы, а старшекурсники тайком открывали бутылки с огневиски. За пару часов до полуночи ко мне подошёл Гарри, уже надевший зимнюю мантию.

— Пойдём? — спросил он у меня.

— Минуту, — я пожала плечами, спрыгнула с софы и поднялась в свою спальню, чтобы одеться. Мимоходом посмотрела в зеркало. Я даже не утрудилась тем, чтобы накраситься или приодеться к празднику. Стянув волосы в простой хвост и придирчиво проведя пальцем по веснушкам, я медленно вышла к Гарри.

Мы шли по Хогвартсу, не разговаривая. Не столько потому, что преподаватели запрещали ночью ходить по школе даже совершеннолетним ученикам: я не представляла, о чём сейчас мы можем говорить. Год, который я провела без Гарри, сильно изменил меня. На протяжении его я всё больше и больше переставала чувствовать себя той девочкой, влюбившейся в Гарри Поттера.

Потом была битва за Хогвартс и похороны Фреда. Было не до отношений, и я сказала Гарри, что хочу разобраться в себе. Вот только эти несколько месяцев еще больше всё запутали.

— Не холодно? — заботливо поинтересовался Гарри, когда мы вышли из замка. Я помотала головой. — Куда пойдём?

— Не особо хочется идти в Хогсмид или куда-то ещё. Можем просто пройтись по окрестностям.

Мне показалось, что он хочет взять меня за руку — его ладонь несколько раз будто бы мимоходом коснулась моей. Я мягко отстранилась и спрятала руки в карманы мантии. Мы прошли еще метров десять в молчании.

— Ты точно хочешь провести Рождество со мной? — прямо спросил Гарри. — Джинни, я всё вижу. Я думал, мы можем попытаться снова…

— Я тоже думала так раньше, — вздохнула я. — Но я не смогу. Всё слишком изменилось.

— Что изменилось? Я думал, мы любили друг друга, — горько сказал Гарри. Мы остановились.

— Я изменилась. Я всё еще люблю тебя, Гарри, но как сестра, — я положила руку ему на плечо. — Я думала, ты понял это, и позвал меня сейчас по-дружески, но по-видимому, ошиблась.

Гарри покачал головой.

— Ты любишь другого?

Я хотела сказать «нет», но вдруг я ощутила, как это сложно. Так и стояла в смятении, не зная, что ответить.

— Я понял, — усмехнулся Гарри. — Сама еще не осознала. Ну, счастливого Рождества.

Он ушёл обратно в замок, сгорбившись. Я продолжала стоять под снегом, понимая, как запуталась.

Осознавать было страшно. Я спрятала лицо в ладони и глубоко вздохнула, ощущая, как внезапно заколотилось сердце.

Оставалось совсем немного времени до полуночи. Чтобы что-нибудь исправить, понадобится немалая доля везения.

* * *

Феликс Фелицис лежал в сумке с самого сентября, ожидая своего часа. Золотой жидкости в пробирке хватило бы не более, чем на час, даже меньше. Вернувшись в свою комнату, я подумала немного и решилась. В конце концов, Рождество — самое подходящее время, чтобы что-то изменить.

Я стянула резинку с волос, посмотрела на себя в зеркало и выпила несколько капель зелья. Кровь ударила в мою голову, виски стали пульсировать. Началось лёгкое головокружение, но его с лихвой компенсировало то, что я почувствовала невероятную уверенность. Вот он — вкус везения.

Внезапно пришла в голову четкая установка — найти Блейза Забини.

Я не совсем понимала, зачем мне нужен Блейз Забини, но это только веселило: странное чувство, когда тебя подчиняет какое-то зелье.

Я вышла из гостиной, не обращая внимание на празднующих гриффиндорцев, и стала идти по школе, точно зная, что никому не попадусь на глаза.

Ноги сами меня понесли на второй этаж. Я смутно догадывалась, почему именно туда: на втором этаже не жил никто из учителей, а ещё там находилась довольно большая потайная (о которой, впрочем, все узнали) комната за портретом Ньюта Скамандера, в которой время от времени по ночам собирались ученики. Иногда это были парочки, стремившиеся уединиться, но чаще — группы старшекурсников с огневиски.

Я подошла к портрету, ведомая Феликсом. Ньют Скамандер улыбнулся мне и подмигнул. Я прислушалась: звуков никаких не раздавалось. Конечно, Чары Заглушения.

— Обскур, — прошептала я пароль. Портрет открылся и показал мне комнату, полную людей. Прошло несколько секунд, прежде чем они поняли, что я стою на пороге. Оживленные разговоры стихли и компания слизеринцев-старшекурсников воззрилась на меня.

— Я извиняюсь, — откашлялась я. — Могу я перекинуться словом с Блейзом Забини?

В другое время, я думаю, на меня бы посмотрели, как на чокнутую, и послали подальше, хорошо, если без помощи волшебных палочек. Но сейчас, как-никак, праздник, слизеринцы были навеселе и явную агрессию не выказывали. Кто-то заржал, кто-то нахмурился, кто-то всхрапнул (самые слабые уже отрубились). Забини подошёл ко мне, шатаясь, с какой-то недоуменной усмешкой на лице и с колпаком Санты на голове. От него сильно пахло перегаром.

— Простите, дамы и господа, я отойду на пару секунд поболтать с этой малышкой Уизли, — обратился он к слизеринцам тоном тамады. — Наливайте пока еще по бокалу!

Шум возобновился. Мы с Забини вышли за портрет, и я обновила Заглушающие Чары.

— Чем обязан? — поинтересовался Забини, с любопытством глядя на меня. До этой минуты мы с ним ни разу не разговаривали.

— Извини, что отвлекаю, — Феликс вынудил меня еще раз извиниться, чем я была несколько возмущена — не привыкла просить прощения у слизеринцев. — Мне очень нужно найти Драко Малфоя. Не видел его?

Пару секунд Забини смотрел на меня, и на его лице растягивалась улыбка. Он как будто что-то знал.

— Зашибись у тебя вопросы в полночь в Рождественскую ночь, рыжая… в Слизеринской гостиной твой Драко, хандрит.

— В смысле хандрит?

Захотелось найти его как можно скорее.

— С нами отказался пить-праздновать, слизняк скрытный, — посетовал Забини и качнулся от выпитого алкоголя. — А что ты его ищешь?

— Нужно поговорить с ним. Не скажешь пароль? — я удивлялась тому, как убедительно звучит мой голос. Но эта просьба, которую озвучивает гриффиндорец слизеринцу... я была твёрдо уверена, что Забини сейчас заржёт и пошлёт меня. Феликс был со мной не согласен.

— Гадючий укус. Но если попадешься, тебе же хуже, — сказал Забини и повернулся к портрету. — Ну, счастливого вам Рождества.

— Спасибо, Забини. Буду в долгу.

«Не Феликс Фелицис, а зелье вежливости» — с раздражением подумала я и торопливо пошла в направлении подземелий. Зелье работало безотказно, я чувствовала, как везение шло со мной под руку. Хотелось бы увидеть Драко до того, как закончится действие Феликса.

* * *

Я опустился на свою постель, расплывающийся от огневиски. Бутылка, распитая в одиночестве, давала о себе знать. Праздновать с факультетом не хотелось, алкоголь манил к себе и призывал забыть обо всех невзгодах.

Я представлял, как Уизли сейчас веселится с Поттером, взмахивает рыжими волосами, прижимается к нему своей хрупкой фигуркой, морщит веснушчатое лицо… и пил, пил, глоток за глотком, ощущая некоторое презрение к самому себе. Убиваюсь так из-за девчонки, которая мне никем и не была. Ещё один снитч, выхваченный у меня из-под носа Поттером.

Прикончив бутылку, я долго лежал в кровати, смотря в потолок. В комнате я был один: остальные либо уехали на Рождество к семье, либо сейчас отмечали праздник за портретом Ньюта Скамандера.

Пьянящая жидкость свинцом пролилась в мой мозг, и глаза закрылись. В ослепительной темноте мне стали казаться какие-то размытые фигуры, звуки… и вдалеке — улыбающаяся мне Джинни Уизли, рыжая, прекрасная.

Я почувствовал, как чья-то тёплая ладонь осторожно коснулась моего лба, но совсем не хотелось открывать глаза и отрываться от видения.

— Драко, у тебя жар.

Джинни в моих закрытых глазах зашевелила губами и что-то начала говорить. Я застыл, сбитый с толку. Медленно приоткрыл глаза.

Вряд ли я успел допиться до белой горячки, поэтому я видел вполне реальную, но всё же прекрасную Джинни Уизли. Она стояла перед моей кроватью на коленках, приложив руку к моему лбу. Смотрела заботливо, но при этом самоуверенно.

Несколько секунд я совсем не понимал, что происходит; потом поднялся на кровати (голова закружилась сильнее).

— Что ты здесь делаешь?

Уизли замешкалась. Я подумал, что мой вопрос прозвучал слишком резко, поэтому добавил мягче:

— Как ты сюда попала?

— Немного удачи и желание увидеть тебя, — голос Джинни звучал мягко и спокойно. Она поднялась с коленок и осторожно присела на краешек моей кровати. Я обратил внимание на то, что на Джинни была зимняя мантия.

— Не жарко?

— Что? — переспросила она.

— Не жарко? — повторил я. Увидев её растерянное лицо, я не стал дожидаться ответа и осторожно, будто проводя руку рядом с огнём, расстегнул пряжку на её мантии и аккуратно снял верхнюю одежду с плеч Джинни. Она не возражала.

— Ты же хотела провести Рождество с Поттером.

Джинни пожала плечами, смотря прямо мне в глаза.

— Как видишь, не особо и хотела.

Я чувствовал, как близко ко мне Уизли, мог пересчитать все веснушки на её щеках. Самоуверенность в её глазах опьяняла покруче огневиски. Долго не размышляя, я сжал рукой рыжие волосы, притянул её к себе и поцеловал. Уизли выдохнула мне в губы, подчиняясь поцелую. Я ощутил на её языке странный вкус, как будто от какого-то напитка. Но думать об этом больше секунды не смог: я жадно целовал её, не веря происходящему.

Не помню, сколько времени пролетело, пока мы насладились моментом. Я медленно отстранился и нежно провел рукой по волосам. Джинни обмякла в моих объятиях и положила голову мне на плечо.

— Знаешь, я выпила Феликс Фелицис перед тем, как пошла к тебе.

Так вот, что это был за вкус.

— А я огневиски. Теперь мы оба в какой-то мере пьяные и везучие.

Джинни усмехнулась.

— Счастливого Рождества, Драко.

Я не ответил и снова потянулся к её губам. Рождественская ночь должна была длиться ещё долго.

* * *

Well,

It's been a year.

It doesn't surprise me,

"Happy Christmas"

I wrapped it up and sent it

With a note saying "I love you".

Это Рождество выдалось необычайно снежным. Если в Северной Ирландии еще можно было спокойно пройти по улицам, не растапливая сугробы снега перед собой, то в Хогсмиде, куда трансгрессировал Малфой из Малфой-Мэнора, было не пробиться. Драко неторопливо огляделся вокруг. Она всегда опаздывала, каждые выходные, которые они здесь встречались. Стоило только надеяться, что она явится не к полуночи.

Кто-то прыгнул на него сзади так, что Драко едва не упал в сугроб.

— Поймала! — засмеялась Джинни. Малфой насмешливо покачал головой («сущий ребенок!») и закружил её на руках.

Джинни сияла от радости так, что казалось, будто улыбается каждая её веснушка.

— Скучала? — Драко заботливо стряхнул снег с её плеч.

Улыбка чуть погасла на лице Джинни. Из-за учёбы на разных уголках Англии у них не получалось часто видеться друг с другом, и порой гриффиндорку охватывала тоска.

Малфой словно прочитал её мысли. Он прижал к себе девушку и нежно сказал:

— Потерпи ещё немного. Сдашь ЖАБА, я окончу курс в Академии, и мы сможем начать жить вместе.

Джинни вообразила себе реакцию миссис и мистера Малфой на то, что одна из Уизли переедет в Малфой-Мэнор, и засмеялась.

— Будет великая удача, если сбудется всё то, о чём мы мечтаем, — задумчиво сказала Джинни.

— Удача и так преследует нас.

Джинни забыла вкус Феликса Фелициса, который был с ней прошлое Рождество; забыла и то, как она жила без Драко Малфоя. И любая минута с ним казалась ей, как час под зельем удачи.

И их второе Рождество только начиналось.