С переменным успехом (гет)

In this world you tried

Not leaving me alone behind.

Thereʼs no other way.

I prayed to the gods let him stay.

The memories ease the pain inside,

Now I know why.

All of my memories keep you near.

In silent moments imagine you here.

All of my memories keep you near.

Your silent whispers, silent tears.

Воспоминания — все, что есть у Куинни Голдштейн. Еще есть Тина. Тина спит в соседней комнате беспокойным сном — наверное, ей снится что-то плохое. Но у Куинни воспоминания — ее личный рай и ад. Каждую ночь воспоминания возвращают ее на много лет назад.

Ей не больше пяти, ему — слегка за двадцать. У нее старое пальто, которое уже не греет и немножечко мало, у него — черная мантия с новеньким сияющим значком мракоборца МАКУСА. Мардж Беккет цепко держит ее за локоть, сжимая до боли:

— Она воровка, сэр, эта девочка меня обворовала!

— Она всего лишь ребенок, которому захотелось сладкого. — Он приседает на корточки, чтобы быть одного роста с ней; его глаза ей напоминают шоколад, такой теплый, домашний. — Где твои родители?

— Голдштейны умерли от драконьей оспы прошлым летом! Она сирота.

— Я не сирота! — В ее глазах слезы обиды. — Не сирота! У меня есть Тина!

Воспоминания терзают ее, тянут в свой омут и берут над Куинни верх, когда она встречает его в коридорах МАКУСА, и он… проходит мимо.

Ей восемнадцать, бальное платье превращает ее в принцессу, и ей хочется всем улыбаться. Ему за тридцать, у него на спине шрамы, а в волосах проступает первая седина.

— Я хочу стать мракоборцем, как ты.

— Нет. Мракоборцем ты не будешь никогда.

Он вдруг злится и уходит прочь, не желая и слушать о том, чтобы пойти с ней на бал («Какой бал? Вспомни, сколько мне лет! Я тебе самая неподходящая пара!»). Она догоняет, ловит за руки, смотрит в карие глаза и шипит — ни дать ни взять дикая кошка:

— Не смей от меня никогда уходить! — И первая его целует.

Он проходит по коридору мимо, в который раз. Он больше не зовет ее по имени, и она не выдерживает. И вновь бежит следом, ловит за руки, смотрит в карие глаза (поражаясь застывшему в них льду).

— Не смей от меня никогда уходить!

— Неужели ты так глупа, что не можешь понять — тебя бросили? — он холоден и груб, задевает ее плечом и снова уходит, оставляя в аду из воспоминания.

«Тебе было пять, такая малышка, и я понял, что хочу о тебе заботиться. Тебе было восемнадцать, ты верила, как никто другой, и я понял, что хочу на тебе жениться».

А потом появляется новый кошмар. Глаза как два темных омута. Ухмылка, будто он знает о них всех что-то, чего не знают остальные. Побег из камер МАКУСА, откуда еще никто не убегал. Гриндевальд.

Президент Пиквери все силы прикладывает, чтобы найти своего лучшего мракоборца. И находит. Он пишет рапорт за рапортом об уходе, но мудрая Пиквери все отклоняет: «С ним не справился бы никто».

Куинни прячется от воспоминания и от кошмаров в булочной Якоба Ковальски. Здесь так уютно, пахнет ванилью и корицей, и кругом забавные фигурки как из чемодана Ньюта Скамандера, которого Тина на днях проводила на паром до Лондона. Якоб Ковальски ничего не помнит и сам удивляется, как у него получаются эти неведомые зверушки, но очаровательной гостье рад.

Куинни прячется среди странной выпечки, но воспоминания больше не тянут ее за собой. Она пытается, честно пытается отыскать в себе мужество, чтобы взглянуть в родные карие глаза, и искренне верит, что когда-нибудь отыщет. Когда перестанет задавать себе один и тот же вопрос:

«Как я могла не понять, что это не ты? Как я могла не узнать тебя?»

Ответ ищется.

С переменным успехом.