Точка бифуркации (гет)

Когда обнаруживаете в движениях монстра скрытую сексуальность, игнорируйте совет раздеваться с большой скоростью

* * *

I want to bе free!

I want to bе free from the lies!

Тell me, what to do? Oh, you so nice!

You owe me, you know? God knows,

That angels heart is stopping.

And memory weighs nothing,

But I’m won't be discarded.

 

Майкрофт зашел в тюремную камеру. Застенок пестрел надписями «Sherlock». Почему-то он не удивлялся, что имена тянулись почти до потолка. Разного размера и шрифта. И чем только ни было написано: повидлом, которое приносили иногда на завтрак, кровью из расквашенной губы или прокушенного запястья, ручкой, стащенной в допросной, чем-то острым (пружиной от матраса), маркером, выклянченном у охранника, — злодей умел доставать что угодно и кого угодно. Одержимость.

Джим пришел к Холмсу сам. Вот так вот просто. Никто его не ловил. Не успели поймать. Он всегда был на шаг впереди всех. А потом потекли бесконечные допросы и нервотрепка. Мориарти волновал только Шерлок. Свет клином сошелся на его брате. Еще немного, и Майкрофт будет сочувствовать Мориарти. В эпоху Просвещения и позднее многие художники и писатели облагораживали Дьявола. Зло очаровательно, пока остается фигурой речи или образом на картине. Некоторые (многие) считали злом Майкрофта Холмса, а брат — лучшим врагом, но теперь его титул могли оспорить. Если Майкрофт был необходимым, добропорядочным злом (пусть вас не смущает оксюморон), то Джим являлся человеком-деструкцией. Но все же, все же…

Виновник всех бед выглядел прилично. Ему дали отдохнуть и вернули вещи — костюм и плеер. Телефон забрали. Джим сидел на стуле и напоминал котенка с большими черными глазами. Он старался подчеркивать их выразительность тщательно подобранным имиджем. Глаза — зеркало души, — но некоторые стоит прикрывать полотном, как оберег от покойников. Майкрофт поморщился, словно от зубной боли. Мориарти знал, что его выпустят. Там, за стальной дверью, его ждали неприятности, которые он устроит миру.

— Ну наконец-то, — Джим качнулся на стуле.

— Не совсем, — натянуто улыбнулся Холмс. — Вас хотят видеть, мистер Мориарти.

— В канун Рождества?

— У вас есть с кем праздновать?

— А у вас?

— Есть. Пройдемте.

Вертолетная площадка разведки всегда была в распоряжении Холмса. Когда показался остров, Джим догадался, куда его привезли. На миг вспыхнула паническая мысль, что его все-таки посадят, но он отмел ее как несостоятельную. Шерринфорд — богадельня для преступников. Для особенного криминального контингента. Мориарти включил музыку. Она звучала, когда он выскочил из вертолета на берег, будто звезда на сцену, и закружился в танце, размахивая руками. Майкрофт закатил глаза, смотря на это представление. Двое солдат, сопровождающих их, казались невозмутимыми.

I want to break free,

I want to break free,

I want to break free from your lies,

You're so self-satisfied, I don't need you,

I've got to break free

God knows, god knows I want to break free,

I've fallen in love…

Безопасность форта обеспечивалась на высшем уровне. Камеры на каждом углу, охрана у дверей и на поворотах, высокие стены, острые скалы у берегов, слежение со спутника, прослушивающие устройства, кодовые и магнитные замки для входа и выхода, отпечатки пальцев и пропуска. Внутри их встретил управляющий. Немного нервный от такой работы, но постоянно проверяющийся у психологов лысеющий семейный тип, пресытившийся супружеской жизнью, лояльный стране и обществу, внушаем, если нет исходных от высшего начальства четких установок.

— М-м, зловоние одержимых преступников! Родной запах. У вас каннибалы есть? — светски поинтересовался Джим.

— Есть, — прежде чем ответить, серый человечек посмотрел на Майкрофта.

— Люди завещают свои трупы науке, но каннибалы благороднее, — Мориарти засмеялся и свистнул. Отовсюду раздались ругань и скулеж. — Какое забавное местечко!

— Предоставьте нам кабинет,— Майкрофта никак не волновало поведение гостя.

Они зашли в помещение.

— Разве не мило? — Джим был в предвкушении событий. Старший Холмс обычно так предсказуем.

— Поставьте ясли, — Мориарти уронил фигурку на стол.

Рождественская инсталляция в кабинете директора спецлечебницы навевала на обоих собеседников разные воспоминания.

— Когда-то в детстве я написал свою первую рождественскую сказку про голодного ослика. Крови, правда, было многовато.

Майкрофт откинулся на спинку кресла. «Только Снеговика для полной картины и не хватает», — так и не дождался реакции Мориарти.

— Так почему я здесь, ведь у вас на меня ничего нет? — Джим старался вести непринужденный диалог. На охранника, вошедшего вместе с ними в помещение, никто не обращал внимания.

— Вы — рождественский подарок, — плотоядно улыбнулся Холмс.

— Перевяжете розовой ленточкой и вручите? Кому?

— Некой узнице под особым надзором, чьи интеллектуальные способности иногда использует Британское правительство.

— То есть вы. В крестики-нолики играете? — поддразнил Мориарти. Кто может сравниться с его гением?!

— Она предсказала три теракта, за одним из которых стояли вы.

— Вы верите в гадания на кофейной гуще?!

— Нет — часу, проведенному ею в Твиттере. За свои услуги она требует подарки. Год назад скрипку пожелала. Теперь пять минут с вами наедине, — Майкрофт сцепил руки в замок.

— И с чего мне оказана такая честь?

— От нее не укрылся ваш интерес к моему брату.

«О, может, это было послание от той незнакомки? Жаль, не удалось тогда отследить сообщение».

— Что бы вы сейчас ни сказали, это будет улет! — приблизился Джим к собеседнику и приложил ладонь к щеке, сделав удивленное лицо, открыв рот, как при встрече с Шерлоком в бассейне.

Холмс приподнял краешек губ.

Майкрофт даже не стал предупреждать его не подходить к заграждению. Зачем? Любопытство все равно подведет Джима. Он даже надеялся на это. Больше всего, конечно, он полагался на ревность и одержимость Эвр своим братом, равные Мориарти. Бациллы сумасшествия заразны, но у старшего Холмса прививка. Хотя безумие безумию рознь. Правда, вирусы имеют тенденцию скрещиваться и мутировать. Впрочем, его сестра способна защитить и защититься. Джим тоже хорошо представлял, кого держат в Шерринфорде, и надолго оставаться не собирался, пусть ему давно уже намекали о специальном для него заведении. Если все пройдет гладко, если от этого будет толк… Что ж, можно закрыть глаза на пять минут. Когда хотел, Майкрофт играл честно. Одна рыбка пожирает другую, Бог ловит на крючок Левиафана.

* * *

Наконец они встретились. «А она не похожа на своих братьев. Хотя бы потому, что женщина». Высокая, худая, длинные чуть волнистые на концах черные волосы. Глаза на фоне осунувшегося пергаментного цвета лица и темных волос казались синими, как ночное небо, а не серо-голубыми, как у ее братьев. Резко очерченные, никогда не улыбающиеся губы, потому что улыбка на них вышла бы неестественной. Живая-неживая богиня подземного царства Хэль. Левая рука, дрожа, погладила скрипку на койке. Страдивари. Такая же, как у Шерлока. Движения чуть заторможены, ее явно накачали седативными препаратами. Точно не нейролептиками, иначе беседа между ними не будет продуктивной. Кто же ты, Эвр Холмс? «М-да, в этой семейке имена выбирать умеют. Назвать девочку мужским именем⁽¹⁾». Джим поймал себя на мысли, что его уже давно прочитали. У нее феноменальные способности к анализу и прогнозированию. Первое впечатление самое верное. Эвр — кокон из плоти и крови, а внутри — коллапсирующая звезда, термоядерные реакции которой можно и нужно переводить в терабайты. Вместе они — горячая и холодная черные материи, составляющие основную массу вселенной. Свет, видимый лишь избранным. Пора начать разговор, формальное знакомство состоялось.

— Приве-ет, — наигранно протянул Джим. — Я твой рождественский подарок. А что есть у тебя? — Мориарти бодро подошел к стеклу. Широко, по-детски распахнутые черные глаза блестели. Будто мальчишку обрядили во взрослый строгий костюм на выпускной, и он красуется перед своей девушкой.

— Я могу тебе помочь,— холодно и спокойно сообщила неопровержимую истину мисс Холмс.

— Я читал твои смс, — Джим приподнял бровь. Он читал их все и стирал.

— Шерлок.

— Майкрофт рассказал мне несколько забавных историй. Только о тебе не говорил.

— Слабое место Шерлока — Медная Борода.

— Что, дорогая?

Эвр не повторялась.

— Чтобы я поверил, мне нужны доказательства.

— Какие?

— Расскажи мне то, что обо мне никто не знает, если ты такая умная девочка, — предложил Мориарти.

Эвр стояла напротив него и смотрела не мигая. Ресницы дрогнули. Гипнотический голос словно зазвучал у Джима в голове:

— У тебя есть младший брат, его зовут Джеймс, как и тебя. Он стал для тебя примером, но и ты для него тоже. Ты завидуешь ему… Потому что… Потому что он простой обыватель, счастливый семьянин и работает на железнодорожной станции на севере, на краю страны. Ты ездишь к нему потому, что никого кроме него из семьи не осталось. Предвосхищая вопрос, я исследовала твои перемещения. У него есть то, чего нет у тебя — покой. Ты ищешь смысл в мире вещей, он — нет, — Эвр почти точно передала тембр, насколько возможно женским голосом, и манеру рассуждений Шерлока.

Оба замолчали. Кажется, Мориарти впервые за долгое время был серьезным. Откуда она могла это знать? Ну, то, что у него был брат, предположим, можно выяснить. Собрал же Майкрофт досье и сказал сестре, но остальное… Телепатия? Чушь. По определению невозможно, ибо человек мыслит не конкретными понятиями, набором букв или звуков, а образами, символами, значение которых интерпретируется как угодно. Каждый мыслит по-разному, на своем языке. Хорошо, он тоже вскроет чужие нарывы, но сейчас он был обескуражен и положил хаотично собранную информацию, которую надо дополнить, в Книгу. Еще одна закладка, еще одна сказка, которую надо прочитать. Его чертоги разума были вовсе не так беспорядочны. Книги ведь можно читать с любого места.

— Ладно. Чего ты хочешь?

Эвр не читала мыслей в прямом смысле этого слова — кроме присущей Холмсам дедукции, она обладала способностью выделять контекст из броуновского движения ноосферы. Незначительные детали, сентенции складывались в единый паззл. Она не вникала в смысл картинок или высказываний и не давала новую информацию, кроме той, что все видят, но не воспринимают. На самом деле, она жила в более подверженном законам физики, логики и химии мире, чем большинство людей. В этом и был главный изъян.

— Майкрофт запрещает видеться с Шерлоком. Я хочу того же, что и ты. Ba mhaith liom a bheith saor in aisce⁽²⁾, — Холмс произнесла последнюю фразу по-ирландски и дотронулась до перегородки — непроизвольный, почти беспомощный жест.

Джим, в свою очередь, не верил словам. Люди лгут. Он верил глазам и сердцу. «Сердцем» назвал когда-то один хороший плохой человек с винтовкой странную связь Джима между его подсознанием — генератором чудных идей — эмоциями и гениальным интеллектом. Эмпатия помогает разглядеть болевые точки людей, но и осознать свои. Отличное оружие, если бы не было фантастикой. Мориарти видел эмоциональную незрелость Эвр. «Возможно, вы не столько высокоразвиты, сколько лишены реальных конкурентов, мисс Холмс?» — подумал Джим.

Мориарти кивнул. Время было на исходе.

— Медная Борода, так звали одного мальчишку — Виктора Тревора, братик все время играл с ним в пиратов. Меня они не брали почему-то. А ведь я подходила Шерлоку лучше. Это я была его настоящим другом. Майкрофт был слишком… благоразумен и старше. Однажды Медная Борода стала Мокрой, но никто не понял почему, и Шерлок начал снова играть со мной, пока дядя Руди и Майкрофт не вмешались.

— И вот ты оказалась здесь. Ой, мне рассказали трогательный эпизод с собачкой. Твоя история экспрессивней. Знаешь, твой братик-детектив мой должник, — Джим пристально следил за реакцией.

— Понимаю, — ровно ответила Эвр.

— Понимаешь?! Я хочу ему сердце выжечь! — яростно крикнул Мориарти.

— Понимаю. Иногда трупы или органы кремируют.

Джим покачал головой:

— Ну и как это сделать, по-твоему? — надо было подбирать слова, более конкретные синонимы. Ибо точность терминов определяет точность ответа.

— Ты сам знаешь. Так же, как это сделали тебе. Оставь свой след.

— У него есть Джон, я пытался его убить.

— А. Я читала его блог. Скучно, не то что сравнение состава пепла. Я не это имела в виду. Еще увидимся. Да, так, — утвердительно произнесла Холмс.

«Ослик всего лишь хотел протоптать свою дорогу… Да. Все так. Давно понял». Себ. Себастьян не оценил бы такую циничность. Будто Джим в душе оправдывался за свою к нему жестокость. Если душа существует, если у нее есть глаза, то полковник на него и не взглянет. Если души нет, что полностью вписывается в релятивистскую концепцию мироздания, то Шерлок и он сам заслуживают своей участи. Шерлок первый погасил его звезду. Взорвал к черту, оставив черную дыру вместо того дикого органа, мерно тикающего, как бомба, под ребрами. А он, Мориарти, просто хотел сжечь, превратить сердце ангела в пепел и отравить им вены. Пепел вместо героина, вместо адреналина, вместо доктора, вместо совместного драйва.

Их разговор длился всего пять минут плюс-минус пару секунд. Время такое непостоянное, такое относительное. Когда читаешь в романах описание мыслей, чувств и диалогов, то кажется, что герои никуда не спешат, что проходит вечность, но это восприятие ложно. Время замедляется лишь возле горизонта событий.

Одновременно Эвр и Джим прильнули к стеклу. Три, два, один…

Как прекрасна была их симметрия. Они были два зашифрованных кода, ключи от бесконечности всезнания, сплетение змей, цепочек ДНК. Между ними была не прозрачная бронированная преграда, а жидкая упругая поверхность. Бреши в монокристаллической решетке позволяют другим атомам проникать сквозь нее и смешиваться, создавая новые соединения, познавать друг друга. Соприкосновение лиц, тел, ладоней. Плавные движения сверху вниз и снизу вверх, точно волнообразные дюны накатываются одна на другую. Они одной крови, у них один запах, их пометил один человек. У Мориарти осталось клеймо, у Эвр — оборванная мелодия. Она отзеркаливала его, изучала новую структуру, она была отражением мира и людей. Очень тихо Джим произнес:

— Будь хорошей девочкой, Эвр Холмс.

Когда камеры включились, охранник, наблюдавший вместе с Холмсом «танец змей», присвистнул:

— Больших психов я в жизни не видел!

Майкрофт скривился. Гуппи слишком примитивны и непонятливы.

— Да, они… психи.

«Монстры, мутанты, облака отрицательно заряженных частиц, информационные поля, энтропия и упорядоченность. Стоило ли их сводить вместе? Стоило ли оно того?»

Холмс встал и вежливо поинтересовался у появившегося Джима:

— М-м, похоже, она не сумела вас очаровать.

«Неужели она никак не смогла на него повлиять? Обычно сестра оказывала своеобразное воздействие на присутствующих».

— Женщины. Кого они волнуют? Вот вы гораздо интересней. Напомните, как звали любимую дворняжку Шерли? — взмах ресниц, ехидный голос консультанта.

Мориарти мог бы объяснить то, что не было заметно со стороны. Эвр. «Eurus», нет, «еverу» — каждый, каждая. «Ты — зеркало века, зеркало, отражающее каждого из нас. Но что ты можешь отразить, глядя на меня? Ты — каждый человек в толпе. Один, одна, одинока среди многих. Я знаю, что ты видела».

— Разве это имеет значение? — удивился Майкрофт.

— Нет. Но наш всеми любимый детектив когда-нибудь навещал свою сестру? Она так переживает за него. Хоть бы весточку передал.

— Он о вас тоже не спрашивал, пока вы были у меня в гостях.

— Но я же не родственник. И даже не лучший враг. А так… злодей-консультант.

— Фанат и позер, — отрезал Холмс.

— Фанат — это Джон Ватсон.

— Вы закончили, мистер Мориарти?

Джим состроил самую широкую благодушную улыбку.

Спустя час, когда нервы были успокоены, Майкрофт подошел к безопасной черте напротив камеры Эвр. Он сам установил эти правила и не нарушал их никогда. За редким исключением. Сестра играла Паганини, каприс для скрипки №18 до мажор. Выслушав ее, Холмс задал вопрос:

— Что ты думаешь о нем? Он настолько опасен для Шерлока?

Неправильный вопрос. Некорректный.

— Что ты увидела?

— Пустоту.

«Коридор. Тысячи гладких поверхностей, отражений самой себя. Можно потеряться, можно остаться. Бездна смотрит в тебя, потом отражения пропадают. Слишком много аллегорий, зря провела время за книгой Рене Гиля: "…воображение, создающее аналогии или соответствия и передающее их образом, вот формула символизма"».

Эвр ничуть не кривила душой. Джим был ей интересен, поскольку ему был интересен Шерлок. Но если бы не эта дыра, то… Как называется это чувство? Симпатия? Желание сблизиться?.. Что-то близкое к этому. Есть ли у этого чувства физическая подоплека? Возможно, родство на духовном уровне, которое она ощущала в детстве с Шерлоком? Но другое. Прочитав гостя, увидев его, Эвр осознала на долю мгновения, что кроме чертогов разума, которые у нее сравнимы размером с космосом, небесами, в ней есть что-то еще. У Джима помимо отточенного интеллекта внутри была черная дыра, в которой пропадал свет. Если что-то не сделать, свет и ее брата исчезнет в ней. Если бы Холмс признавала религию и верила в душу, то внутри ее чертогов находилась бы сингулярность⁽³⁾.

— Ты бы могла собрать доказательства на него.

— Я уже делала, ты делал. В глазах социума они ничего не значат. Правительство отрицает значение Мориарти.

— То есть Игра имеет значение? — спросил Майкрофт, едва не сделав шаг вперед.

— Разве не ты доказывал мне, что непродуктивная деятельность тоже имеет смысл?

— По-моему, это делала ты.

— Это было воссозданием и усвоением общественного опыта, — Эвр добавила обиды в свой тон.

— Если так называть программирование личности, доведение до убийств и суицида…

— Как я не люблю, когда ты повторяешься, я имела в виду наши с тобой контакты, — узница сознательно заменила слово «отношения» другим. — Все дело в контексте.

«Она возбуждена. Кажется, доктор советовал увеличить дозу пентобарбитала и дизапирина. Надо проверить уровень различных аминокислот в крови в последнем отчете».

И Холмсы подвели общий итог: разложили по полочкам и удалились в свои коконы в ожидании неминуемого. Благо деятельность Шерлока и старое увлечение одним примитивным существом, которое граничило с благодарностью и покровительством, отвлекло Майкрофта от сестры и состояния дел в Шерринфорде.

* * *

Себе подобных Джим встречал редко, реже кто-то из них вызывал страсть поистине глубокую, как Марианская впадина. Простые смертные вызывали интерес в исключительных случаях. И прежде чем еще раз посетить мисс Холмс, он навел соответствующие справки о странной семье, жившей в сгоревшем и заброшенном поместье Месгрейв в Южном Суссексе. О том, что Шерлок родом из Суссекса, он знал и раньше. Холмсы старались не выделяться среди местных эсквайров, но за ними прочно закрепилась характеристика «не от мира сего», особенно после того, как пропал мальчик Виктор Тревор. Его искали, но не нашли. Рядом текла речка, и полиция решила, что ребенок утонул. Мокрая Борода. Медная Борода. Должно быть, Эвр сильно ревновала своего брата. Еще меньше поводов ей доверять. Умная малышка вряд ли стала бы сбрасывать тело в реку, да и не дотащила бы и не смогла бы утопить более сильного противника. Скорее всего, заманила бы в какую-нибудь ловушку. Мокрый… Значит, все-таки утоп или похоронен где-то в сыром месте. В старинных домах часто строили колодцы, чтобы не ходить далеко за водой, до того как провели водопровод. А некоторые жители еще помнили Холмсов и их детей. «Ах, эта семья с нелепыми именами». «Толстый, очень серьезный мальчик, а его брат такой непоседливый. Он все время приставал ко всем и говорил обо всех такие подробности! Какое у него было живое воображение! И, кажется, была девочка — или не было. Не помню». «Не понимаю, куда смотрели их родители!». «Вы их родственник?» — «В каком-то смысле, — отвечал Джим. — Дальний родственник». Ведь он и вправду когда-то жил в этом же графстве. Мориарти умел располагать к себе. Простой парень с приятным баритоном и легким акцентом, вежливый и знающий особенности местного диалекта, скромно, но со вкусом одетый представитель среднего класса. Такой же, как все. «Интересно, Шерлок в честь погибшего друга детства назвал собаку? Или он забыл? В памяти детектива всегда хранится только необходимая информация, лишнее стирается. Но собаку он помнит, по словам Майкрофта. А сестру, скорее всего, нет, иначе в блоге Джона появилась бы запись или сам старший братец проговорился бы. Еще информацию можно не только стереть, но и заменить».

* * *

После Рождества в Шерринфорде Эвр словно пробудилась ото сна. Она знала, грядут перемены, восточный ветер подует вновь. Она перестала играть с врачами, но настороженность персонала не изменилась. Во время очередного посещения психиатра с ним зашел и директор тюрьмы с охраной. Они не знали, как себя поведет пациентка сегодня.

— О, мне назначили новый препарат? Тоже любите эксперименты, доктор? — Холмс обратилась к директору: — Передайте Майкрофту, что меня вполне устраивает прежняя схема.

— Это не вам решать, мисс Холмс.

— Мистер Лэптон, не стоит так нервничать, вы и так слишком часто принимаете сердечные капли. Вот, проконсультируйтесь с доктором. Это не поможет вам с вашей женой, — заботливо посоветовала она.

— Что?

— Я всего лишь хотела предложить помощь, — Эвр покорно закатала рукав и вдруг попросила врача: — Может, не будем, пожалуйста? Мне так надоели иголки, — она заметила смущение и дрогнувшую руку со шприцем.

Когда директор уходил, его тихо окликнули:

— Я могу вам помочь.

Через несколько недель Эвр обратилась с просьбой встретиться с начальством. Мистер Лэптон, облизав губы, сел напротив.

— Что вы хотели?

— Приведите жену, я хочу встретиться. Я ее немного подправлю, и она преобразится. Вот увидите.

— То, что вы предлагаете, невозможно. Нельзя.

— Вы верите ей?

— Это неуместно…

— Неуместно делать вид, что ничего не происходит. Вы верите, что ваша жена сама поранилась? Она за вашей спиной встречалась с ублюдком, который бил ее. Однажды старший сын узнал об этом и теперь шантажирует ее. Она запуталась и боится рассказать вам правду. Она считает себя брошенной, старой, никому не нужной. А что вы думаете об этом? Вы ведь не хотите потерять свое место из-за личных проблем?

Мориарти всегда выполнял свои обещания и устраивал неприятности на ровном месте: у всех маленьких недалеких людей можно создать слабые места, в которые удобно бить. Проконсультируйтесь с ним, если хотите заказать ад кому-нибудь на дом или нужен дельный совет.

В награду Эвр попросила лишь об одной вещи. О телефоне. Когда она набрала номер, то передала трубку директору.

Через несколько минут она спросила:

— А давайте познакомимся поближе? Кроме вас и моих лечащих врачей я никого здесь не знаю. Обидно, я здесь так долго живу. Обещаю, — проникновенно произнесла Холмс, — с другими заключенными неприятностей не будет.

Отчеты о поведении и состоянии сестры Майкрофту продолжали посылаться так же регулярно. Государственные чиновники порой слишком сильно доверяют цифрам.

Для стабильного плавного повышения уровня тетрагидроптерина Эвр настояла на применении смеси витаминов группы В и карбоксильных кислот. Но для редкого отдыха и во избежание острых психических расстройств она соглашалась с применением легких наркотических веществ. Ей нельзя было терять тонкое восприятие, связь с обыденной реальностью и так была чрезвычайно слабой. Она вглядывалась в стеклянную перегородку камеры, где все еще обитала, и видела иллюминатор самолета на большой высоте. Все спят. Ей тоже хотелось прикрыть глаза, но было страшно, вдруг она не очнется. Она смотрела на землю с небес. «Братик, почему ты не полетел со мной?»

Пусть это ему и не нравилось, но Джим стал желанным гостем в Шерринфорде. «О, в мире закрытых дверей главное иметь ключи: деньги, власть, информацию, в крайнем случае, оружие». Вот бы Майкрофт поразился! Злодей-консультант по своей воле навещает психиатрическую спецлечебницу. Эвр в час их встречи была в приподнятом настроении. Ее особенное чувство времени, когда кажется, что мироздание совершило очередную перезагрузку, когда стирается грань между «так было», «есть», «так должно быть» и «может быть», возвращалось. Глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, Мориарти распахнул двери камеры и ступил вовнутрь. Следящие устройства предварительно были отключены.

— Пора выйти на солнышко, Рапунцель! — пропел Джим. — Знаешь такую сказку? Одна пара жила по соседству с колдуньей. Однажды беременная жена увидела, что у соседки растет рапунцель, и попросила мужа добыть ей этого лакомства. Муж решил украсть листьев для жены, но колдунья поймала его и разрешила брать у нее рапунцеля сколько угодно в обмен на обещание отдать ей первенца. Когда у жены родилась девочка, колдунья забрала ее и назвала Рапунцель. Мачеха заперла ее в башне в лесу. В башне не было дверей, только одно окно на вершине, и чтобы добираться до падчерицы, колдунья звала: «Рапунцель, Рапунцель, проснись, спусти свои косоньки вниз», — и взбиралась по ним. Однажды некий принц обнаружил башню, забрался к девушке и предложил сбежать вместе…

Пока Джим увлеченно рассказывал, Эвр обходила его, присматриваясь к жестам и вслушиваясь в выразительную речь. Она снисходительно улыбнулась, дослушав:

— В психиатрии сказка подробно разбирается как метафора для состояния пациентов, переживших в детстве сильное потрясение и вследствие этого отгородившихся от мира. Думаю, подобная аналогия больше подходит для моего среднего брата — Шерлока. Я же оказалась здесь не по своей воле и не отвергаю полностью материальный мир. Возможно, эта метафора применима и к тебе. Театральные эффекты предполагают склонность к перевоплощению, смене ролей, уходу в другую реальность, не исключаю и травму тоже. Впрочем, еще «синдромом Рапунцель» называют патологическое стремление детей при некоторых психических нарушениях проглатывать свои волосы, из-за чего в кишечнике образуются трихобезоары. Термин был введен со ссылкой на братьев Гримм, но при этом Рапунцель упоминали в мужском роде.

Рассуждая, Холмс сужала круги, пока не оказалась вплотную к Мориарти:

— Что сделала Рапунцель, оказавшись рядом с незнакомцем? Убежала? Или… — договаривать она не стала, вместо этого ударив ребром ладони в основание шеи Джима, и сбила его с ног. — Очень много слов. Очень. Не относящихся к ситуации! — громко воскликнула Эвр, оседлав Джима и надавив на плечи, прижимая к полу.

Джим мог бы ее сбросить, но лишь вывернул руку и положил на ее затылок, сжав волосы и потянув. Он оскалился, ему нравилось неистовство. Холмс издала недовольный звук. Все происходящее осталось в памяти рывками. Конечно, Эвр могла бы восстановить события, но не сочла произошедшее важным, хотя действия считала необходимыми. Необходимыми для восполнения потребностей организма, которые приходилось подавлять. Она отбрасывала руки Джима, когда тот лез помогать с одеждой. Физиологический акт должен быть простым. Должен приносить удовлетворение.

— Тебе может быть больно, если это у тебя впервые, — то ли утверждение, то ли вопрос Мориарти.

— Неважно, — мотнула головой Эвр. — Я не чувствую боли.

Все случилось так, как должно было случиться. Химическая реакция началась между ними, стоило Мориарти войти в камеру. При возбуждении живая система переходит из состояния относительного физиологического покоя к состоянию физиологической активности. Холмс слышала частые громкие удары своего сердца, она видела расширенные зрачки Джима, почти слившиеся с темной радужкой. Их дыхание было поверхностным. Мориарти сглотнул и сдвинул Эвр ниже. Когда она ощутила его ладони, у нее по спине забегали мурашки. Она почувствовала эрекцию между бедер и приподнялась. Мозг контролировал эрогенные зоны, посылая нужные импульсы. Джим хотел притормозить процесс, но Эвр сжала ему горло. Внутри нее было тесно, теснее сжимались ее пальцы. От асфиксии кровь сильнее прилила к лицу и члену. Хватка то ослабевала, то вновь становилась крепче.

— Что с тобой будет? — отрывисто спросила Холмс.

— Наверное, я умру. Смерть — это так сексуально.

— Не умирай подо мной,— давление на яремную вену и сонную артерию уменьшилось.

— Многое зависит от твоих следующих движений…

— Так за счет чего живет человек? — возбуждение Холмс почти достигло пика.

— Возможно, все это действительно куча дерьма, — хрипло произнес Мориарти.

— Не в таком ли виде тебе все это нравится? — задыхалась от ощущений Эвр.

— Конечно… — в глазах Джима потемнело.

— Так ты никогда не умрешь, — женщины чересчур болтливы.

— Не в этом смысле. Однако начинает надоедать.

— Что же ты не остановился до сих пор?

— Ich mochte auch mal was Schones sehen⁽⁴⁾. А-ах… — Джим застонал. Сознание ушло, наступила наивысшая фаза соития.

Эвр рассмеялась и тряпичной куклой упала на него.

Обнаженные, мокрые, потные они валялись на полу. У нее все же была кровь, но Мориарти привлекло другое. Он приподнялся, ощупал горло — будут синяки — и провел пальцем по шраму на лодыжке Холмс.

— Я разрезала ногу ножом, чтобы увидеть, как она устроена. Это было познавательно, изучать передачу нервного импульса от нервных окончаний.

— Как сейчас?

— Примерно,— ответ Эвр получился неожиданно томным и откровенным.

---

1) Эвр — бог, а не богиня Восточного ветра.

Вернуться к тексту

2) Ba mhaith liom a bheith saor in aisce — ирланд. Я хочу выйти на свободу.

Вернуться к тексту

3) Сингулярность — здесь состояние вселенной до Большого Взрыва, максимальная концентрация энергии. Подразумевается «Все» Эвр в противопоставлении «Ничто» Мориарти.

Вернуться к тексту

4) Ich mochte auch mal was Schones sehen — немец. Я хотел увидеть что-то прекрасное.

Вернуться к тексту