Найти выход (джен)

Вошедший в палату старый маг с темно-рыжими, наполовину разбавленными сединой волосами пронзительно посмотрел на Джейми — и тому захотелось спрятаться под кровать, как в самом раннем детстве.

— Меня зовут Гидеон Прюитт, — отрывисто бросил старик. — Я дядя твоей матери.

Говорить Джейми ничего не стал — просто не смог. Горло сжал сильный спазм — с ним и прежде такое случалось, а теперь, с того самого момента, как он очнулся здесь, в Мунго, подобное происходило всякий раз, когда он пытался говорить.

С кем бы то ни было.

Поэтому он просто молча смотрел на вошедшего, тихонько отползая от него подальше, к краю кровати, и остановился только тогда, когда понял, что ещё немного — и он попросту упадёт на пол.

— Молчишь? — недобро усмехнулся старик. — А ну посмотри мне в глаза! — его выцветшие голубые, как у Джейми, глаза поймали взгляд мальчика — и Джейми словно провалился в бесконечный туннель.

Перед его глазами замелькала вся его жизнь — и постоянный, то ноющий, будто шатающийся молочный зуб, то болящий, как сломанный палец, страх сделать что-то не то и опять разочаровать маму. И услышать её вечное: «Да за что же мне такое несчастье?» Или «какое же ты все-таки убожество!» Или... Джейми попытался зажмуриться и куда-нибудь убежать, но почему-то не смог шевельнуться, и даже закричать не сумел — только замычал, а потом завыл.

И, наконец, сумел потерять сознание.

...— Эннервейт! — услышал он. Старик, Так его напугавший, налил в стакан воды из палочки и протянул Джейми. — Ты не можешь говорить с того случая? — полуутвердительно спросил он. — Кивай, если надо сказать «Да», — повелительно сказал он. Джейми послушно кивнул, забыв про воду.

Но пить хотелось, и он всё-таки попытался сделать глоток — но старик настолько его пугал, а промелькнувшая перед глазами вся его жизнь так до сих пор перед ними и стояла, что у него ничего не вышло: горло вновь сдавил спазм, и вода пролилась на рубашку, и Джейми снова перепугался. Пытаясь торопливо стереть воду и с неё, и со своих губ, он попытался извиниться, но у него ничего не вышло — и тогда Джейми, сдавшись, зажмурился и, вжав голову в плечи, замер, приготовившись к тому, что сейчас этот старик сделает что-нибудь очень страшное.

— Безобразие, — зло сказал старик. — Мальчишка еще и онемел — и ни один лишайный книззл не почесался об этом сообщить! Мизери! — рявкнул он.

Мизери? Значит... она не умерла? Джейми открыл глаза — и увидел появившуюся возле кровати эльфийку. Он заплакал — уже от облегчения, что не убил ее, как думал все эти дни.

— Собери вещи для него, — кивнул на Джейми старик. — Не в пижаме же его забирать.

Однако никаких вещей, кроме простой домашней одежды, у Джейми не оказалось — не было даже домашней чашки или хотя бы зубной щётки. Ничего. Мизери уже через пару минут, низко опустив голову, положила на край кровати тощую стопку аккуратно сложенных ею вещей и тихо проговорила:

— Это всё, хозяин Гидеон.

Джейми робко потянулся было к эльфийке, но, заметив, что старик за ним наблюдает, в ужасе сперва замер, а затем отдёрнул руку и прижал её к себе.

— Еще хуже, чем я думал, — проворчал старик, глядя на него. — Я забираю тебя с собой. В свой дом.

Джейми только в ужасе замотал головой. Этот незнакомый старик ужасно его напугал, и как только он представил, что останется сейчас с ним один на один в незнакомом доме... что тот сделает с ним таким? Он даже маме не нужен — она заходила к нему всего один раз, плача и сетуя на то, что он хотел, наверно, её убить, и что теперь придётся покупать новый дом, и как же она теперь будет с сыном-сквибом... и за что же он, Джейми, так её опозорил, что такого она ему сделала? — а уж что может быть от него нужно этому страшному старику, он даже боялся представить.

Всхлипнув, Джейми обхватил эльфийку за шею и прижался к ней всем своим телом — к единственному существу, которое всегда любило его. Не важно, что она была просто эльфом — он вот теперь вообще сквиб. Это даже, наверное, хуже.

— Ладно, — вздохнул старик, — раз уж ты так в нее вцепился... Мизери! Будешь присматривать за мальчишкой, а к Мюриэль я пошлю Мисти. А сейчас забирай мальчишку — и устрой его в моем доме. Комнату для него Мисти уже приготовила.

Джейми неверяще посмотрел на старика. Тот что, правда оставит с ним Мизери? Просто потому, что он, Джейми, так держится за неё? Он вцепился в эльфийку ещё сильнее, но смотрел теперь на Гидеона, и его глазах смешивались страх, недоверие и вопрос.

— Вы долго еще будете здесь торчать? — ядовито спросил старик, и Мизери, ухватив Джейми за руку, вмиг перенесла его в большой незнакомый дом.

— Мастер Джейми, — тихо шепнула она, — нельзя сердить старого хозяина Гидеона!

Джейми испуганно замотал головой, зажав рот ладонями. Он очень хотел бы сказать ей, что он постарается, он очень постарается никогда его не сердить, вот только у него это вряд ли получится, потому что он даже маму сердил всегда, сколько бы ни старался вести себя правильно, а уж этого совсем ему незнакомого человека он, конечно же, просто не сможет... Джейми запутался в своих мыслях и, даже не оглядев незнакомое ему помещение, стиснул руку Мизери и тихо заплакал, кусая губы и пытаясь хотя бы так заставить себя успокоиться.

— Не надо плакать, мастер Джейми, — лепетала эльфийка. — Добрый хозяин Гидеон разрешил вас забрать из того места, теперь все будет хорошо. Идемте, Мизери покажет вам вашу комнату.

Джейми послушно пошёл за ней, но плакать не перестал — просто не мог: слёзы будто сами лились из глаз, но не приносили почему-то никакого облегчения. Да и не могли принести: в голове Джейми всё время звучало одно слово — «сквиб». Мерзкое, отвратительное, оно было похоже на скрип двери или стрекот какого-то жуткого насекомого, и Джейми отдал бы всё на свете, чтобы от него избавиться, но у него никак это не получалось.

Он сквиб.

Пария.

Хуже маггла — потому что магглы просто родились такими вот, лишёнными магии, и могут быть даже по-своему хороши. А вот он...

— Смотрите, мастер Джейми, — Мизери всячески пыталась утешить хозяина, — вот ваша комната. Мисти собрала все книги, которые вам нравились, и хозяин Гидеон не запрещает читать, когда вы захотите... и на обед будет мороженое... не плачьте!

Джейми только головой помотал. Зачем ему это мороженое? Он бы отдал всё мороженое, вообще все сладости в мире, чтобы вновь стать волшебником — он же был, был им, был! Да что там сладости — он и книги бы отдал, все-все, он бы с лёгкостью пообещал никогда больше вообще не прочесть ни строчки, ни даже одной-единственной буковки, если бы это могло помочь.

Но оно не могло.

И зачем ему теперь всё это?

Продолжая всхлипывать, Джейми огляделся. Его взгляд упал на разложенные небольшими стопками на столе книги, и верхнюю из них, его любимую «Арифмантику».

Никогда он не поедет в Хогварс.

Никогда не выучится колдовать.

Никогда не сможет стать мастером арифмантики...

Он вообще никогда не будет волшебником.

Джейми вдруг размахнулся — и со всей силы ударил по лежащим на столе книгам, расшвыривая их во все стороны, а потом схватил первую попавшуюся и остервенело стал её рвать. Корешок поддавался плохо, и он начал просто дёргать страницы, вырывая их и швыряя на пол. Он хотел уничтожить, убить всё то, что совсем ещё недавно так сильно любил — потому, что всё это больше ему недоступно.

И никогда больше не будет.

— Мастер Джейми! Мастер Джейми! — причитала эльфийка, выкручивая себе уши. — Не надо, мастер Джейми! — Она начала биться головой о стену.

— Ну, хоть что-то, — пробормотала наблюдавшая за ним с портрета прабабка Цецилия. — А то совсем никакой был.

Но Джейми её не видел — он рвал и рвал книги, и успокоился лишь тогда, когда выдернул из очередной опустевшей обложки последний листок и, оглядевшись, увидел, что целых книг в комнате больше нет.

А потом понял, что натворил.

И увидел и услышал несчастную Мизери, уже отбившую о стену свой лоб.

Джейми сел прямо на пол, посреди разорванных им страниц — а потом лёг и, свернувшись клубком, закрыл глаза. Слёзы кончились, и он очень надеялся, что он просто сейчас умрёт — и тогда, наконец, всё это закончится.

Гидеон Прюитт, вернувшийся из Мунго, осмотрел поле боя Джейми с книгами и хмыкнул:

— Однако...

— Прюитт, — ответила бабка Цецилия. — Жаль, поздно проявилось. Ведь говорила я тебе — наведи порядок в семье, угомони эту дурищу, а ты только отмахивался.

Джейми вздрогнул от зазвучавших голосов и, открыв глаза, увидел прямо у себя перед носом разодранные листы — и вспомнил что натворил. Он помертвел и, подтянув колени к груди, обхватил их руками и, сжавшись в комок, зажмурился.

Сейчас его, наверное, просто убьют. Хотя нет — убивать же людей нельзя... или это только волшебников? А сквибов, наверное, можно? Эта мысль не испугала его — напротив, вызвала облегчение. Сейчас его убьют — и тогда всё закончится. И это хорошо, потому что он не хочет так жить. Просто не хочет...

— Можно подумать, проявись оно раньше, это бы чем-нибудь помогло, — буркнул прапрадед Мариус, тоже выходя на портрет. — Н-да, жаль мальчишку... а что целители говорят — всё? Безвозвратно?

— Целители, — проворчал Гидеон, — драккловы выползки. «Редчайший случай», «атипичный анамнез», «отрицательная динамика»... ничего они не говорят толком, — он направил палочку на разодранные листы и произнес: — Репаро!

— Скамандеру напиши, — посоветовал Гидеону его покойный брат Дамиан, появившийся следом. — Он с обскурами работал — помнишь тот скандал в 1926 году?

— Не помню, — резко ответил Гидеон, который в том году получил место в Визенгамоте и был по уши в делах. — Делать мне больше нечего, только скандалы помнить.

— Всё равно напиши, — сказал Дамиан настойчиво. — Вдруг не всё так безнадёжно, и он сможет помочь.

Джейми, тем временем, молча лежал с закрытыми глазами и вслушивался в эти голоса, которые должны были бы дать надежду, но вместо этого казались ему очередным выражением неудовольствия им и разочарования. Обскур... он никогда не слышал ни о чём подобном и никогда нигде про них не читал — впрочем, теперь-то какая разница? Теперь всё, что касается волшебного мира, не имеет к нему отношения.

— Мизери, прибери здесь и накорми маль... Джеймса, — скомандовал Гидеон. — И пусть ложится спать. А вы, дорогие родственники, перебирайтесь в библиотеку — там все и обсудим, — и хозяин дома вышел за дверь, а обитатели портрета последовали за ним. Задержалась только бабка Цецилия, которая что-то говорила, что иногда можно вернуть то, что потерял — это проще, чем получить то, чего никогда не имел, — но Джейми ее не слушал.

Он послушно разделся, но в ванную не пошёл и лёг так, натянув на себя слишком большую ему пижаму — и, натянув одеяло на голову, свернулся клубком и зажмурился. Может быть, ему повезёт, и завтра он попросту не проснётся?

Но ему не повезло.

Он проснулся.

* * *

Следующие несколько дней Джейми покорно пил принесенные дядюшкой из Мунго зелья, ел то, что перед ним ставила Мизери, делал все, что от него требовали — и молчал. Говорить он не мог — и не хотел.

Старик Гидеон почему-то больше совсем его не пугал, хотя должен был бы: Джейми понимал,что находится целиком в его власти. Понимал он и то, что не слишком-то нравится своему деду, но его почему-то это совсем не тревожило. Впрочем, его вообще перестало волновать что-либо, он больше не чувствовал даже голода, и все, чего ему постоянно хотелось, было свернуться клубком под одеялом и спать.

И когда Мизери однажды принесла ему новенькую одежду и обувь, он равнодушно переоделся и спустился в гостиную, где кроме Гидеона был еще один маг — тоже немолодой и рыжеволосый, но без седины и с какой-то мальчишеской улыбкой.

— Это мой внучатый племянник Джеймс, — сухо сказал Гидеон. — Джеймс, это мистер Ньютон Фидо Скамандер — ты должен был читать его «Фантастических тварей».

Джейми равнодушно кивнул и опустил глаза в пол. Он подумал, что еще недавно... когда? Сколько прошло уже времени? — он был бы совершенно счастлив увидеть самого Ньюта Скамандера, а сейчас ему даже не хотелось на него хотя бы смотреть. Зачем? Все это больше не имеет к нему отношения. Он магозоолог, а волшебство — это больше не про Джейми.

— Здравствуй, Джейми — я могу так тебя называть? — сказал мистер Скамандер. — Мистер Прюитт рассказал мне, что с тобой произошло. — Из его кармана выбралось странное существо, похожее на древесного человечка, и заговорило — словно зашелестели листья. — Это Пикетт, — сказал мистер Скамандер. — Он спрашивает, можно ли ему посидеть у тебя на плечах. А мы пока побеседуем — я буду спрашивать, а ты писать ответы, раз уж пока не можешь говорить.

Джейми вздрогнул и подался назад, чувствуя, как на глазах вскипают горячие злые слезы. Почему над ним все всегда издеваются? Что он им сделал — всем им?! Этот Ньют Скамандер видит его в первый раз в жизни — и сразу... Джейми сморщился, как от боли, и втянул голову в плечи, глядя на волшебное зеленое существо. Не хотел он никакого волшебства больше — почему, почему они все не понимают, как это больно?!

— Ты не хочешь? — тихо спросил мистер Скамандер. — Я не буду тебя заставлять. И извини Пикетта — он просто очень любопытный.

Джейми сжал губы и, стиснув зубы, тоскливо посмотрел сперва на него, а затем и на Гидеона. Почему они все просто про него не забудут? Он другой, другой, навсегда другой, ему нет места в их мире, и нигде нет! Почему он просто не родился магглом, к примеру? Он бы просто ничего не знал ни про Хогварст, ни вообще про волшебство, и не мучился...

— Иди к себе, Джеймс, — распорядился Гидеон. И, когда Джейми пошел к двери, устало сказал: — Мерлин... я просто не знаю, что с ним делать. Может, память ему стереть?

— Себе сотри, — раздался язвительный женский голос. Гидеон внутренне застонал: появление прапра... и еще сколько-то «пра-» бабки Эбигейл всегда приравнивалось у них в семье к небольшой катастрофе. Вообще-то ее портрет принадлежал совсем другой ветви семьи, но Эбигейл считала своим долгом время от времени навещать всех потомков. Надо же было ей появиться именно сейчас! — Все равно Мерлин тебе мозгов не дал, — добавила она ядовито.

— Стирать память, — поморщился Ньют, — это вовсе не выход. Тем более после такого потрясения, которое пережил ребенок. И знаете — я бы не советовал отправлять его в интернат. Дети часто бывают жестоки к тем, кто выбивается из общей массы.

— А делать-то что? — мрачно спросил у Ньюта и бабки Гидеон. — Куда его девать? Домой к матери? Милосерднее заавадить.

— А ты кто такой? — бесцеремонно обратилась к Скамандару Эбигейл. — Что-то я тебя не припомню... ты из Прюиттов?

— Нет, — отрезал Гидеон сухо. — Это мистер Скамандер. А это наша общая прапрабабка Эбигейл Прюитт, — неохотно представил он их.

— То-то я смотрю, больно умный, — сказала та, разглядывая Скамандера словно выставленного на торги домашнего эльфа. — Хотя всё равно полез к мальчишке со своим лукотрусом. Не доходит, что ему всё это волшебство теперь — хуже Круцио? — сурово спросила она. — Вот я тогда ещё говорила, что Статут этот — глупость несусветная! — завела она один из своих любимых разговоров. — Додумались тоже — от магглов по углам прятаться, словно гномы садовые... тьфу! — она сплюнула. — Что делать-что делать — маггла нормального из него делать! Пусть учится, ну и что у них там нынче модно. Нормальный человек будет. А не это... тьфу, — она сплюнула вновь и обратилась вдруг к оставшемуся в комнате Джейми. — А ну, подойди ко мне.

Джейми подошел к портрету — привычка слушать старших была сильнее его.

— Смотри на меня, — велела Эбигейл. — Что случилось — то случилось, по прошлому не рыдают — нет смысла, — жёстко заговорила она. — Послушай ту, которая жила в те времена, когда ещё никто не поделил людей на не-магов и магов. Волшба эта вся — просто инструмент. У тебя его отняли — так иди и бери другой. А раз эти недоумки миры поделили — уходи отсюда в другой. И запомни: там ты будешь лучше их всех. И запомни ещё, — она наклонилась, словно пытаясь выйти из рамы. — Никогда не плачь по тому, чего у тебя нет: или добивайся — или забудь. И по тем, кому на тебя наплевать, не плачь тоже. Не стоит оно того. Понял меня... как тебя, кстати, зовут?

— Я бы мог предложить мальчику погостить в маггловском мире, — мягко сказал Ньют. — Сестра моей жены вышла замуж за не-мага... и они наверняка могут подсказать, чем Джейми мог бы заняться в том мире. Сам я, увы, с маггловским миром не очень хорошо знаком.

Губы мальчика, стоящего прямо перед портретом, дрогнули — и он хрипло сказал:

— Джейми... Меня зовут Джеймс.

— Королевское имечко-то, — хмыкнула Эбигейл. — Ну вот и веди себя соответственно. И подбородок вверх! — велела она. — Плакать только из-за любви можно — а у тебя тут какая уж любовь. И вон тебе и выход сразу нашёлся, — одобрительно кивнула она на предложение Скамандера. — Отправляйся к ним — и пусть они тебе покажут маггловский мир. И думай, чем ты там займёшься — а потом иди и учись. Денег-то, небось, хватит? — спросила она уже Гидеона. — Или мне других внуков о помощи попросить?

— Денег хватит, — с огромным облегчением отозвался Гидеон. — Это как раз не проблема.

— А что тогда вы тут все разнылись? — фыркнула Эбигейл — и вновь обратилась к Джейми. — А что с тобою случилось — неизвестно, к добру или к худу. Как сделаешь — так и будет. Уж не знаю, кем бы ты стал у волшебников — подозреваю, что с такой мамашей никем бы не стал, — сказала она, морщась. — А у магглов будешь, кем сам захочешь. А любят или не любят всех — вон даже этот сухарь, — кивнула она на Гидеона, — жену отыскал. А раз так, тебе беспокоиться не о чем. И хватит уже молчать, — добавила она. — А то язык так отнимется. Ясно?

— Да, — тихо сказал Джейми, — ясно.

В беспросветной темноте, окружающей его с того самого дня, впервые появился слабый отблеск света.

— Подбородок вверх! — напомнила ему Эбигейл. — Чем тебе хуже — тем выше должен быть подбородок, — сказала она и велела: — Иди, собирайся. Отправишься с мистером Скамандером. А за вами я пригляжу, — пообещала она тому.

— Буду рад видеть вас, сударыня, — склонил голову Ньют. — Тем более, раз уж мы в родстве — и с вами, и с Джеймсом.

Гидеон облегченно вздохнул. Ну вот, выход из прескверной ситуации, устроенной дурищей Мюриэль, был найден, о мальчишке позаботятся Скамандеры — как кстати оказалось такое дальнее родство! — а он, наконец-то, займется своими делами, а не решением чужих проблем.

«Из любой ситуации можно найти выход!» — с удовлетворением подумал член Визенгамота и глава огромного клана Прюиттов Гидеон Пилат Прюитт.