Друзья и ученики (джен)

— Я начинаю чувствовать, что живу совершенно неразумно, — признался я, страдальчески опираясь на дверной косяк и складывая на груди руки. — Веду праздную жизнь, непростительно холостяцкую и беззаботную, а все вокруг давно уже женаты, озабочены цветом диванных подушек, кормят малышню с ложечки и всяким вздорным юным гениям расквашенные носы лечат. А я что?

И вздохнул так горестно, что упомянутый юный гений проникся и сочувственно скосил на меня глаза. И, не имея возможности внятно говорить — потому что в это самое время Великий магистр вероломно поил его какой-то ядрено-зеленой жидкостью из миниатюрного флакона, — послал мне Зов: "Как это печально звучит, сэр Макс!". Честно говоря, я не в тот же миг раскусил, что это он издевается. А только спустя пару секунд. Очень уж неподходящая ситуация — ишь ты, вляпался в очередную переделку, сидит весь в мертвецкую крапинку, а все туда же.

Только восхититься и оставалось. Поэтому я, пользуясь тем, что главный адресат тирады про неразумность стоял ко мне спиной, скорчил Карвену рожу. И язык показал. Карвен, проглотив неведомое зелье, рассмеялся и тут же как-то весело всхлипнул, прикрывая глаза.

— Макс, — строго произнес Шурф, не оборачиваясь, — я вынужден попросить тебя проявить некоторые навыки самоконтроля и не смешить моего подопечного. В данный момент ему это не на пользу.

— Он первый начал! — голосом заправского ябеды заныл я.

— Н-неправда! — выдавил кое-как Карвен.

— Правда-правда! — упорствовал я, свято убежденный, что желание повыпендриваться вытащит из обморока кого угодно, а уж этого смешливого гения — точно. Вон, даже глаз один приоткрыл! — Он дразнится, сэр Шурф. А ты вот не слышишь и вечно на меня косо смотришь, а все потому что он у тебя в любимчиках, и с рук ему все сходит! Вот кто, ты думаешь, недавно на твои свитки камру пролил остывшую? "Макс, скажи, почему ты не удосужился за все эти годы выучить хотя бы элементарную бытовую магию — например, заклинания мгновенного осушения!", — передразнил я, с удовлетворением замечая, как распахивается возмущенно и второй глаз недавнего умирающего. Есть отчего ворчать — я-то клялся, что Шурфу про камру не скажу, а сам хорош, выдал грешок при случае, ай-ай-ай мне. Но играть — так от души. — А один раз он мне вообще подножку поставил, настоящую!

— Я случайно! — уже окрепшим голосом воспротивился Карвен.

— И любишь ты его больше! — драматично закончил я, перевел дух и под пристальными взглядами двух пар глаз — весело-возмущенных и терпеливо-усталых — протопал к окну и взгромоздился на подоконник.

— Надеюсь, это выступление было тебе совершенно необходимо.

— Еще бы. Всю жизнь мечтал устроить какому-нибудь Великому Магистру безобразную истерику, — счастливо ответил я, устраиваясь так, чтобы видеть и закат над городом, и происходящее внутри. — Правда, вышло как-то коротковато...

— Вполне достаточно, — сдержанно прокомментировал Шурф. — А теперь все же дай мне две минуты.

И мне пришлось заткнуться, потому что устраивать истерики Шурфу — гиблое дело. Если он занят, то будь ты хоть три тысячи раз доведен до ручки, услышишь твердое, как на камне высеченное "к сожалению, не могу уделить тебе время прямо сейчас, но ты можешь покричать через три с половиной часа", и успокоишься как миленький. А мне-то что — я просто так, удовольствия ради решил покочевряжиться. Своего и Карвена.

Поэтому теперь я послушно давал Шурфу "две минуты", молча созерцая то темно-лиловые перья облаков, то весьма умиротворяющую и исключительно трогательную картину по эту сторону стекла. По-хорошему, это зрелище давно стало пусть не привычным, но неудивительным, и последние недели, заглядывая к Шурфу, я знал, что случаях так в восьми из десяти застану там Карвена. В четырех из них — вот именно в таком состоянии, когда мне его даже смешить не разрешается. В первый раз я, вообще-то, честно перепугался и уже думал, не пригодится ли мне вот-прям-щас Смертный шар и приказ немедленно стать примерным живым человеком, но все оказалось не так уж страшно. За какую-то жалкую минуту Шурф привел Карвена в сознание и порядок, и судя по его невозмутимому лицу, этот ритуал они выполняли явно не впервые.

Сэр Джуффин про внезапно прохудившийся запас удачливости Карвена только плечами пожал: мол, всякое "незамутненное разгильдяйство" сходит с рук только первое время, а потом будь добр учиться смотреть по сторонам, прежде чем вставать с кровати, не то, чего доброго, в собственной простыни удушишься. Шурф выдавал примерно то же самое и не казался слишком взволнованным. На его взгляд, сохранять спокойствие предпочтительнее, чем носиться с охапкой соломы и выискивать острые камни. Сам Карвен с пинками от судьбы мужественно мирился и не терял духа. Зато за них всех терял дух я — для меня-то охапка соломы всегда служила незаменимым артефактом, когда дело касалось друзей.

Мысленно вздохнув, я вытащил из-за штор почти целую сигарету и сделал затяжку. За две минуты, пока дымные колечки путались в складках и ползли к потолку, Шурф успел совершить над Карвеном с десяток загадочных манипуляций, из которых я точно идентифицировал только две — знакомый массаж точек где-то на висках, который отлично уничтожал головокружение и желание немедленно вывернуть наизнанку желудок, и финальное поглаживание "против шерсти" по затылку, которое, в отличие от аналога "по", снимало сонливость.

— О, вот теперь все совсем хорошо, — бодро сообщил Карвен, пошевелился и поднял глаза на Шурфа. — Спасибо вам. И... не было никакой подножки. Сэр Макс погнался за белкой и сам об меня споткнулся.

— Ну скажи еще, что это "сэр Макс" потом гоготал на всю улицу!

— Но ты правда смеялся.

— По всем законам жанра, — я спустил ноги с подоконника и окинул хищным взглядом кабинет, — мне сейчас полагается что-нибудь в тебя кинуть. Мячик или игрушечную лошадь, но что-то я не вижу ничего подходящего. А, погоди-ка...

Некоторое время Шурф молча следил, как я копошусь в зашторном кармане-между-мирами, а потом сделал несколько шагов и мягко положил ладонь мне на плечо.

— Макс. Если ты сейчас достанешь из Щели-Между-Мирами игрушечную лошадь, я выгоню отсюда вас обоих. По законам жанра, как ты выражаешься.

От вкрадчивого голоса ладонь моя непроизвольно вынырнула в этот мир и притворилась, что так и лежала тут за шторой все вот это время. Стало по-настоящему любопытно: продолжим мы в таком духе — и что, нас правда выгонят в суровые орденские коридоры, оставив без камры и дружеского трепа? Наверное, если б не внушительная ладонь на плече, я бы еще повыпендривался и, глядишь, запустил бы в Карвена каким-нибудь иномирным плюшевым крокодилом, но тут решил успокоиться — просто на всякий случай.

И только когда Шурф убрал руку, удовлетворенный воцарившимся покоем, заявил:

— Тогда я хочу вкусной горячей камры, сэр магистр!

— Ой, я тоже хочу пить, — поддакнул Карвен — надо отдать должное, вполне искренне. Наверное, только поэтому Шурф не прибил на месте нас обоих. Я уже приготовился выслушать комментарии по поводу не очень умных магов, которые путают резиденцию Ордена с детским садом, но так и не дождался.

— В этом нет ничего удивительного, — сказал Шурф Карвену. — После интоксикации организм, разумеется, стремится восстановить баланс жидкости и вывести остатки ядовитого вещества. Уверен, это тебе известно. Я отправил Зов на кухню, с минуты на минуту нам принесут напитки. Да, сэр Макс, и еду тоже, не смотри на меня так. Я понимаю, что для этого ты сюда и пришел.

Я удовлетворенно кивнул. Так-то лучше.