Шепот в ночи (джен)

Как выглядит город страха? Серые улочки погружались во тьму. Жизнь затихала с приходом ночи, словно снова вернулись те времена, когда в темноте можно было встретить чудовище. Закрывались магазинчики, люди торопились домой, поближе к безопасным стенам. Липкий ужас распространялся по городу, как туман.

На окраине города стоял старый особняк, ветхостью своей навевавший мысли о смерти. Он смотрел на город разбитыми окнами, хлопал скрипучими дверями.

Гости города редко понимали, почему особняк обходят стороной. Для них он абсолютно ничем не отличался от прочих пустых домов. Подобного же мнения придерживался и молодой детектив Руди Гергер, приехавший в город в поисках нескольких пропавших здесь семей.

Еще до захода солнца он разговорился с посетителями бара и теперь с нетерпением ждал наступления ночи. Все версии, выдвинутые по поводу исчезновения людей, различались между собой, но почему-то особенно сильно его потрясли слова местного сумасшедшего.

— В толпе всегда слышен шепот… Многие думают, что это люди рассказывают друг другу истории, но... — пальцы рассказчика дрожали. Он сбивался с крика на шепот, глаза его блестели непонятно от чего: от выпитого алкоголя или безумия. — Это дом! Зовущий, сводящий с ума. А когда наступает ночь, и зов голодного зверя усиливается, все стремятся спрятаться…

Старик вцепился в кружку и выпил почти залпом. Руди слушал очень внимательно, подмечая каждый нюанс. Слова сумасшедшего пробирали до костей. Детектив прежде не придавал подобным слухам особого значения, но несколько семей и вправду пропали, приехав в этот город, замолкающий с наступлением ночи.

— А я говорю вам: не стоит прислушиваться к словам больного старикашки! Он уже многие годы сидит тут и травит одну и ту же байку. Ну кто поверит его словам? — бородатый бармен тяжело вздохнул.

Ночь наступила, тьма разлилась по улицам, все отчетливей стал слышен шепот. И Руди откликнулся на зов. Шагая по темный улочкам, он приближался к особняку. Представшая перед ним картина напоминала старый фильм ужасов. Правда, одно дело — видеть подобное на экране монитора и совсем другое — самому оказаться перед скрипучей калиткой, ощущая полнейшую невозможность повернуть назад. Дорожка, ведущая к крыльцу, давно проросла травой, листва деревьев тревожно шелестела от легкого ветра... Шаг, другой — и вот детектив уже стоял у покосившейся двери.

Свет фонарика прошелся по коридору. На полу под слоем серого праха все еще можно было разглядеть следы тех, кто побывал здесь прежде. Скрипнула под ногой доска, поднимая клубы пыли. Чих Руди нарушил тишину.

На мгновение шепот затих, и детектив очнулся от наваждения. Но не прошло и мгновенья, как зов зазвучал вновь. Словно на веревке Руди потянуло вглубь дома. Ветхое строение, казалось, вот-вот развалится от его шагов. Невнятный шум стал распадаться на отдельные звуки и даже фразы: разговоры взрослых, смех детей. Выкрики, призывающие кого-то успокоиться. Все это пробиралось в голову, пугало, сводило с ума. Откуда бы здесь взяться детям?

Свет фонарика высветил в конце коридора человеческую фигуру. Руди отчетливо ощущал пристальный, недобрый взгляд. Фонарик мигнул, а когда заработал вновь — никого уже не было. Сердце стучало как бешеное. Заметив движение сбоку, Руди резко развернулся, но увидел только картины: множество картин, вся стена длинного коридора была увешана изображениями самых разных людей. Но картины не могут двигаться!

Топот на втором этаже… Кто-то задал вопрос. Голос звонкий, детский.

Отвлекшийся на миг Руди снова взглянул на картины и ужаснулся: рамы оказались пусты. Там, где еще совсем недавно были изображены люди, теперь присутствовал только черный фон, словно все обитатели картин встали и ушли.

— Кто вы, мистер? — на верхней площадке лестницы стоял мальчик. Когда Руди направил на него луч фонарика, он закрыл лицо рукой. — Мне больно! Зачем вы светите мне в лицо?

— Я детектив. Давно ты тут?

Ответа не последовало. На лестнице никого не было. Ребенок точно растворился.

Наверху снова послышались голоса. Казалось, там идет праздник, и теперь обитатели дома радостно приглашают нового гостя разделить с ними кров и пищу. Руди поднимался по ступенькам, не замечая взглядов, которыми вновь появившиеся на картинах люди провожали его.

Просторные комнаты второго этажа были совершенно пусты. Он не мог списать то, что слышал, на разыгравшееся воображение: фонарик высветил множество следов, будто кто-то совсем недавно ходил здесь, а потом просто пропал. Нет, людей не оказалось, зато в каждой комнате висели картины — где-то большие, а где-то гораздо меньше. Но изображенное на них заставило Руди судорожно сжать фонарик.

Такие знакомые лица! Одна семья из тех, что он искал; вторая, третья. Пропавшие мужчины и женщины. Они смотрели на Руди с полотен, улыбались, звали к себе. Он проверил каждую комнату и остановился лишь в самой последней. Картина имелась и там. Ее холст был пуст, но что-то заставило Руди подойти ближе. Желтая латунная табличка отразила свет фонарика. Липкий ужас растекся по телу Руди, когда он прочел на ней собственное имя.

Детские руки коснулись его сзади — и мир померк. А когда детектив снова открыл глаза, то увидел того самого мальчика. Только вот смотрел Руди в голубые детские глаза уже с картины и ничего не мог сделать.

А где-то далеко, на своей постели, вздрогнул сумасшедший старик. Тихий шепот, преследовавший его всю жизнь, затих, словно зовущий нашел то, что искал. По лицу старика потекли слезы. Он знал, что это еще не конец, и зов вернется... Его умерший еще ребенком младший брат всегда хотел себе большую семью...