Колдовское время. Лита (гет)

Середина лета... Знойный

День тянулся как смола,

На закате беспокойно,

Златоцветно запылав.

Растеклась по небосклону

Огневая полоса,

Точно лопнувший с разгону

Обод солнца-колеса.

Ночь повисла звездопадом

Над излучиной реки,

И во тьме зеленоватой

Загорелись светляки.

Распустились по полянам,

Скрытым дымкой голубой,

Клевер белый и румяный

И душистый зверобой.

Луг осыпало кострами.

В колдовской полночный час

Грань с незримыми мирами

Растворилась, истончась.

Не русалочьи ли косы

Разметало по песку,

Мураве прохладно-росной

И резному орляку?

Что за тень в накидке белой

И лавандовом венке

Наклонилась над омелой

С золотым серпом в руке?

Отчего зашелестели

Исполинские дубы?

Время песен и веселий,

И купальской ворожбы...

Сила света до зенита

Добралась — и поворот

Солнца к ночи, праздник Лита,

Увенчал собою год.

(Екатерина Смирнова)

После их свадьбы, скромной и малолюдной, прошло чуть больше двух недель, когда неожиданно подкралась Лита. И стала первым праздником Колеса Года, который Гермионе предстояло праздновать в Малфой-мэноре хозяйкой.

Лита (или Мидсаммер, как чаще называли летнее солнцестояние здесь, в Британии), с ее самыми короткими ночами, шла совсем скоро за Белтейном и являла собой настоящий расцвет сил Солнечного Бога, родившегося в холодный заснеженный Йоль. Это было время Хозяина лесов и Королевы фей, чью свадьбу только-только сыграли. И, казалось, сама природа, наполненная теплом и солнечным светом, торжествует, празднуя Литу и щедро делясь силами и радостью с теми, кто решил к ней присоединиться.

Добросовестно перечитав все, что нашла об этом древнем празднике, Гермиона уже догадывалась, чего ожидать. Костер, через который они обязательно перепрыгнут на счастье, сожженное чучело, огненное колесо, которое скатится в воду как символ единения всех стихий… С наступлением сумерек заинтригованная и немного возбужденная миссис Малфой спустилась вниз. Ожидая ее, одетый в привычную темную мантию Люциус уже стоял у лестницы. При виде жены на губах его мелькнула ласковая улыбка.

— Готова? — спросил он и, увидев ответный кивок, завязал ей глаза плотной шелковой лентой.

— А это обязательно? — настороженно выдохнула Гермиона и тут же ощутила, как теплые губы почти коснулись уха.

— Обязательно. Я же обещал, что будет сюрприз. Пойдем.

Почувствовав, как он мягко, но настойчиво тянет ее за собой, Гермиона двинулась вслед за мужем.

«Мерлин! Теперь я пошла бы за ним куда угодно! Даже с закрытыми глазами…»

А уже скоро поняла, что, выйдя из дома, они свернули направо — туда, где великолепный парк мэнора переходил в небольшой лесок, граничащий с огромным лугом. Откуда-то издалека раздавались голоса и звуки музыки.

— Люциус, кто там? Ты опять пригласил гостей? — недоуменно спросила Гермиона. Она даже не думала об этом, и, сказать по правде, снова видеть ту толпу, что бесновалась здесь в ночь Белтейна, совсем не хотелось.

— Терпение, дорогая, скоро узнаешь, — еле уловимая насмешка послышалась в его голосе.

Звуки музыки и барабанов, шум голосов — слышались все ближе и ближе. И вот, оказавшись в самом центре этого буйства, Гермиону, наконец, остановили. Тихо шепнув: «С праздником светлой Литы...» — Люциус снял повязку, и она ахнула от удивления.

На небольшой поляне стояли, накрытые традиционным угощением Литы, столы, которые ломились от лакомств с ягодами, фруктами и медом. Неподалеку виднелся выложенный, но еще не зажженный, ритуальный костер, а самое главное — здесь были все ее друзья! Украшенные гирляндами и венками из цветов, ее тут же окружили Гарри и Джинни, Невилл и Ханна, Дин, Симус и даже Рон со своей новой девушкой (ловцом Холлидейских Гарпий) тоже был здесь, хотя и держался немного в стороне. Радостно смеясь и не зная, кому отвечать первому, Гермиона благодарно посмотрела на мужа.

«Он знал! Знал, как приятно мне будет увидеть их именно здесь, в моем новом доме, будто наперекор всем прошлым обидам и недомолвкам…»

— Пора начинать! — громко произнес Люциус и подошел к костровищу.

Народ сгрудился вокруг. Подобрав длинную ветку, Малфой поджег ее движением руки и поднес к дровам. И вот, разбрасывая брызги, пламя взметнулось вверх! Звуки музыки стали еще громче, а Гермиона заворожено смотрела на мужа, не в силах оторвать взгляд. Сейчас, освещенное бликами костра, его лицо казалось высеченным из мрамора, и только глаза, пристально глядящие на огонь, были живыми.

Неспешным речитативом Люциус начал читать древнее посвящение Лите:

Солнцеворот — сиречь Природа,

Он жизни нашей высший Смысл.

Солнцеворот есть семя Рода,

Вращеньем порождает в мире Жизнь.

Откуда он пришел — никто не помнит,

Он также вечен, как бессмертны мы.

Солнцеворот не только правит Солнцем,

Он также правит временем Луны…

Солнцеворот Ярг Тризной управляем,

Во всем великом ты узришь рычаг,

Иначе, Мир, как лед в жару растает,

Растает все, потухнет наш очаг…

Для всех людей есть смысл Солнцеворота,

На каждом камне есть его печать.

Природа наша Мать, но ты и сам Природа,

Своею силою ты должен управлять.

Дальше он продолжил на древнегаэльском, и Гермиона, не понимая слов, все равно улавливала их смысл, как и тогда, во время празднования Белтейна. И снова смотрела на мужа, будто увидев его впервые в жизни. Ведь в эти минуты уже не в первый раз видела перед собой совсем другого Люциуса Малфоя… Перед костром стоял потомок многочисленных поколений магов, хранитель традиций, волшебник, обладающий недюжинной силой. Новоиспеченная миссис Малфой почувствовала, как гордится им, и это ощущение было новым, необычным, но щемяще приятным.

«Как случилось, что я смогла разглядеть этого Люциуса? И как мы смогли переступить разделявшую нас пропасть?»

Голос Малфоя затих, а потом он легко взмахнул рукой, и у всех присутствующих вырвались восхищенные возгласы: через костер скакнул огромный волк, похожий на патронуса, который, сделав круг, исчез в чаще леса.

— Силён, ничего не скажешь, — услышала она за спиной голос Гарри. — Без палочки…

Праздник уже был в самом разгаре, когда ей наконец удалось коротко поговорить со старым другом. К этому времени гости уже откровенно веселились, забыв о первоначальной настороженности. Домовики мэнора знали свое дело!

— Гарри… я… мы так давно не виделись, ты постоянно занят и… я до сих пор не объяснила тебе, как случилось то, что мы с Люциусом… — она запнулась, столкнувшись с внимательным взглядом зеленых глаз друга.

— Хочешь, наконец, поведать мне историю своего скоропалительного замужества? — в голосе Гарри послышалась легкая ирония.

— Н-нет… не здесь и не сейчас. Просто…

Но приятель перебил ее.

— Не тушуйся. Я не собираюсь возмущаться и гневно рвать на себе волосы, вопрошая, как ты могла связаться с Малфоем. Да еще со старшим! Хотя и мог бы, конечно. Но я… верю тебе, Гермиона Грейнджер. Ты никогда не была бы с тем, с кем не была бы счастлива. Ведь, правда?

— Да.

— Отлично! Давай вернемся к гостям, а то твой мистер Малфой уже несколько минут не сводит с нас глаз. И да! Напомни ему, что теперь один из работников британского аврората будет следить за ним еще пристальней, чем раньше. Ведь счастье одного из моих лучших друзей каким-то невероятным образом стало зависеть теперь от него, — Гарри рассмеялся, но закончил вполне серьезно: — Знаешь, я с трудом поверю, что эта семейка изменила свои убеждения, но вот в то, что служить Тому Реддлу их во многом заставлял страх, верю легко.

— А в то, что Люциус Малфой искренне влюбился в грязнокровку, тоже веришь?

— Эй! Не в грязнокровку, прошу заметить, а в молоденькую маглорожденную красавицу-ведьму. Чувствуешь разницу?

Оба расхохотались, направляясь к кругу танцующих. Однако не прошло и пяти минут, как из него Гермиона оказалась уведена волшебником, за которым слежка британского аврората теперь была обеспечена.

— Все в порядке? — немного напряженно задал вопрос внешне невозмутимый Люциус.

— Ты специально пригласил их всех сегодня к нам, да? — Гермиона невольно прижалась к нему.

Малфой немного помолчал.

— Я знаю, насколько дорога тебе дружба с Поттером, да и со всеми этими людьми. Поэтому не сделал ничего, чего не должен был сделать любой мужчина для любимой жены. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы, превратившись в миссис Малфой, ты стала среди них изгоем.

— Спасибо. Не поверишь, насколько я благодарна тебе, Люциус.

— Ну-ну, дорогая, не стоит так уж идеализировать меня, — на его губах блеснула хитрая улыбка. — Я все-таки по праву заслужил репутацию «скользкого друга».

— Ах, да! — звонко засмеялась ему в ответ молодая жена. — И как я могла забыть о том, какой ты хитрый и расчетливый мерзавец!

Гермиона вдруг умолкла и приложила ладошку к его щеке.

— Но вот незадача… Этот прискорбный факт нисколько не мешает мне любить вас, мистер Малфой.

— Ох, плутовка… Знаю, что льстишь, но не скрою — мне безумно приятно, — руки его настойчиво скользнули по спине супруги, и та поняла, что хочет сейчас только одного: чтобы гости уже навеселились и отправились по домам.

— Спасибо тебе за… такой праздник!

— Он еще не закончился, Гермиона… Пойдем… прыгнем через огонь! В Белтейн мы с тобой как-то проигнорировали эту традицию, — Люциус потянул ее к костру, перепрыгнув который, они закружились в хороводе танцующих пар.

И звуки музыки снова не смолкали над парком Малфой-мэнора до самого рассвета…