Чертова бюрократия, или Браки заключаются не на небесах (гет)

— Простите, а какое у меня может быть доказательство того, что я не верблюд? Пусть бред доказывают те, кто этот бред озвучил!

(Сергей Лукьяненко, "Дневной Дозор")

— Я… я не знаю, когда это началось, — голос Минервы Макгонагалл задрожал, но она усилием воли заставила себя вскинуть подбородок и посмотреть на министра. — Наверное, я должна была заметить что-то, ведь я была ее деканом на протяжении всех лет обучения. Но все мы были так заняты, а студентов в школе так много…

— К делу, Минерва, — поторопил ее Бруствер.

— Да-да, прошу прощения, — Макгонагалл пару раз глубоко вздохнула, а затем продолжила: — Я все-таки думаю, это началось в 1994 году. Ну, помните, тот случай, когда Сириус Блэк попытался убить Питера Петтигрю в Визжащей хижине? — министр кивнул. — Тогда было полнолуние, и Ремус Люпин, оборотень, превратился. Северус, ни секунды не раздумывая, закрыл собой всех троих — и Рона, и Гарри, и Гермиону. Думаю, до того момента мисс Грейнджер не рассматривала своего профессора в качестве мужчины, она ведь была еще совсем ребенком. Но его смелость, сила и уверенность в себе, то, что он защитил якобы нелюбимых учеников… думаю, это сыграло свою роль. Гермиона почувствовала себя в безопасности рядом с ним. И начала смотреть другими глазами. К тому же, переходный возраст, гормоны…

* * *

— У нее были отношения, — Рональд Уизли бурчал себе под нос, даже не глядя на присутствующих в зале суда. — Ничего серьезного, правда. На четвертом курсе ей оказывал знаки внимания Виктор Крам, ловец болгарской сборной по квиддичу. Тогда он вместе с другими студентами Дурмстранга приехал в Хогвартс на Турнир Трех Волшебников, — он шмыгнул носом. — Правда, вряд ли все зашло слишком далеко… в смысле… понимаете, он старше Гермионы на три года, вряд ли его интересовали романтические бредни…

— Мистер Уизли… — предостерегающе протянул министр.

— Да, простите. В общем, Турнир закончился, Крам уехал. Вроде бы они с Гермионой переписывались. Потом… потом был Маклагген. Кормак. Он за ней увивался на шестом курсе, но Гермиона его отшила, так что его можно даже не брать в расчет.

Рон замолчал, разглядывая носки кроссовок. Снова шмыгнул. Тишина в зале суда стояла угнетающая, заставляющая нервничать еще больше.

— Дальше, мистер Уизли, — строго попросил Кингсли Бруствер.

— А что дальше? Все, — Рон пожал плечами, и по его лицу начали расходиться красные пятна. — Ну, еще я, конечно. Мы с Гермионой очень сблизились во время поисков крестражей. Нам пришлось через многое пройти, так что ничего удивительного в том, что мы искали друг в друге поддержку и опору. Нам так сильно не хватало простого человеческого тепла, что мы бросились в этот омут с головой, — все это он проговорил на одном дыхании, и министр покачал головой, понимая, что эти слова, скорее всего, были сказаны мисс Грейнджер во время расставания, а Уизли просто запомнил. — Но потом, когда страсти утихли, она… ну, то есть мы поняли, что ошибочно приняли это за любовь, и решили остаться друзьями.

* * *

— Он ее околдовал, — кивнула Молли Уизли с такой уверенностью, что министр даже рот открыл от удивления. — Или напоил каким-нибудь зельем.

— Что заставляет вас так думать? — Бруствер все-таки справился с собой.

— Ну сами посудите. Умная, талантливая, красивая, молодая девочка! И выбрала среди множества достойных мужчин Северуса?! Я считаю, что с Рончиком у них было бы прекрасное будущее. Он ей подходит. У них могло бы быть множество забавных карапузиков, и мы с Артуром с удовольствием бы их нянчили!

— Миссис Уизли…

— Они же еще с шестого курса встречались! И у них все было хорошо! А потом после битвы она бросила Рончика! И ради кого?! Нет, я все понимаю, он — герой войны, эдакая романтическая фигура, пронесшая первую любовь через все ужасы того мрачного времени, он пожертвовал собой ради всех нас… Но Мерлин всемогущий! Гермиона ведь не какая-то там наивная дурочка! Она должна понимать, что никакого будущего у нее с этим… с Северусом нет! А вот с Рончиком…

* * *

— Северус Снейп никогда и ни к чему ее не принуждал! — Гарри Поттер вскочил на ноги, яростно сжимая кулаки.

— Успокойтесь, мистер Поттер, — голос Кингсли звучал строго. — Сядьте.

— Простите, министр… — Гарри опустился на стул, враждебно сверкая глазами на членов суда. — Я повторяю еще раз: Северус Снейп никогда и ни к чему не принуждал Гермиону.

— Откуда вам это известно?

— Она сама мне это сказала! То есть… — Поттер смутился, почесал переносицу. — То есть наоборот. Мы ведь лучшие друзья! Если бы он что-то позволил себе… она бы сразу рассказала нам с Роном!

Какая-то женщина громко фыркнула, но Гарри не нашел взглядом виновницу.

— Северус Снейп — достойный человек! Он бы не обидел Гермиону! Он бы никого не обидел!

— Мистер Поттер, — Брустверу, вероятно, надоело это слушать. Он перегнулся через тумбу, строго глядя прямо в глаза допрашиваемому. — Вы, вероятно, не поняли мой вопрос. Я не спрашиваю, сделал ли Северус Снейп что-то противозаконное в отношении вашей подруги. Я спрашиваю: была ли между ними связь во время ее обучения в Хогвартсе?

— А, — Гарри смутился, но ненадолго. Уже через мгновение глаза его снова сверкали. — Вообще-то, господин министр, это ее личное дело, вам не кажется? Не ваше, не мое, а ее!

— Мистер Поттер, — министр вздохнул так, словно на его плечах лежала вся мировая скорбь. — Вы ведь сами вызвались свидетельствовать на суде, разве не так? Вас никто не тащил сюда насильно.

— А, — снова стушевался Поттер. — Да.

— Ну так давайте покончим с этим как можно скорее. У меня только один вопрос: была ли связь между Северусом Снейпом и Гермионой Грейнджер во время ее обучения в Хогвартсе?

— Нет, — твердо ответил Гарри.

— Простите? — переспросил министр.

— Я сказал: нет, никакой связи между ними не было. Она была в него влюблена. Курса с пятого, наверное. Может, и раньше, но я этого не замечал. Постоянно защищала его перед нами, одергивала, когда мы грубо о нем отзывались. Но на этом все. Профессор Снейп никак не выделял ее среди других учеников, не делал ей поблажек, не оказывал особых знаков внимания.

— Она сама сказала вам, что влюблена в Северуса Снейпа? — казалось, все вокруг даже дышать перестали, так хотели услышать ответ.

— Нет, конечно, — Гарри посмотрел на министра так, словно тот задал самый дурацкий вопрос на свете. — Она не говорила нам. Но это было видно. Она нервничала в его присутствии, и двух слов не могла связать на его уроках, руки вечно дрожали, когда он проходил мимо ее котла. Она краснела, когда он обращался к ней с вопросом. Плакала, когда он делал ей замечание, насмехался или снимал баллы. Но она все равно упорно пыталась оказаться там, где был он, как будто специально.

* * *

— Гермиона никогда не интересовалась романтическими отношениями, — доверительно прошептала Полумна Лавгуд. — Она постоянно проводила время за книгами. Вокруг нее всегда крутилось больше всего мозгошмыгов. Хотя вокруг профессора Снейпа их тоже немало…

— Мозго… кого?

* * *

— Она влюбилась в него еще на третьем курсе! — весело сообщила Джинни Уизли. — Конечно, в то время мы с ней это не обсуждали, но потом, когда стали старше, она мне все-все рассказала!

Министр даже вздохнул с облегчением, секретарь быстро строчила в блокноте.

— Что конкретно вам рассказала мисс Грейнджер?

— Про свои чувства к профессору Снейпу. Он… не самый красивый мужчина на свете, что уж говорить. Но Гермиона из тех девушек, которые ценят в мужчинах совсем другие качества.

— Какие, например?

— Ум — прежде всего, — Джинни кивнула. — Затем, конечно, силу, храбрость, твердость духа. Характер профессора она выделяла особо. Хоть он и премерзкий, но Гермиону чем-то зацепил.

— Характер или Северус Снейп?

— Характер, — она заулыбалась. — И Северус Снейп.

* * *

— Я его боюсь, — честно признался Невилл Долгопупс.

— Кого? — не понял министр магии.

— Северуса Снейпа. Знаете, всегда боялся.

— Хотите сказать, что он запугал вас? — с интересом спросил Бруствер.

— Что? — Невилл пару раз моргнул, а затем понял и быстро покачал головой. — Нет-нет, он меня не запугивал. Он работает над лекарством, способным вылечить моих родителей. Безвозмездно. Я даже не просил его об этом. Он очень хороший человек.

Министр нахмурился, покосившись на членов суда.

— Мистер Долгопупс, вы хотите сказать, что ваши показания нельзя использовать в суде? Что вы — пристрастны?

— При… что? — Невилл снова захлопал глазами.

— Сначала вы утверждаете, что боитесь Северуса Снейпа, затем — что вы ему благодарны. И в том, и в другом случае искренность ваших слов под вопросом.

— Да нет же! — Долгопупс даже покраснел от возмущения. — Я пытаюсь вам сказать, что несмотря на то, каким мрачным, страшным и бессердечным мы привыкли считать профессора Снейпа, в глубине души он справедливый, честный и добрый человек. Я уверен, что он способен искренне любить. Просто Гермиона поняла это намного раньше всех нас.

* * *

— У него высокие моральные принципы, — процедил сквозь зубы Драко Малфой с явной неохотой. — Он бы никогда в жизни и пальцем не тронул несовершеннолетнюю девчонку.

— Северус Снейп — ваш крестный, так? — спросил министр, шурша бумагами.

— Так, — ответил Драко.

— Он часто бывал у вас в доме? Вы общались достаточно близко для того, чтобы он поведал вам тайны своего сердца?

Малфой скривился от последних слов министра, но предпочел ответить, чтобы угодить собравшимся в зале суда:

— Насколько мне известно, в его сердце была только одна тайна — Лили Поттер. И то я узнал о ней, как и все, во время суда над Снейпом. Свои тайны крестный всегда держал при себе и не считал нужным с кем-то делиться.

— То есть об отношениях Северуса Снейпа и Гермионы Грейнджер вы суду ничего сказать не можете? — уточнил министр, поднимая руку, чтобы дать знак страже вернуть заключенного в камеру временного содержания.

Драко тут же выпрямился на стуле, нервно оглянувшись через плечо.

— Отчего же? Могу, — поспешно произнес он. — Крестный прекрасно знал о чувствах Грейнджер. Но считал себя недостойным этого, недостойным ее. Он знал, что у них не может быть никакого будущего, так как не планировал выжить в битве, а потому заранее приготовил документы, согласно которым эта гря… кхм… простите, Грейнджер становится его единственной наследницей. Он хотел, чтобы она ни в чем не нуждалась и была более или менее обеспечена после войны. Вы ведь знаете, она стерла родителям память, так что, по сути, она осталась сиротой без гроша в кармане.

Это заявление заставило членов суда заволноваться. Все вокруг начали шептаться.

— К порядку! — повысил голос обескураженный новостью министр. Затем обратился к допрашиваемому: — У вас есть доказательства?

— Конечно. Завещание находится в нашем родовом поместье, — и снова оскалился, — которое министерство магии конфисковало.

* * *

— Если бы я знал, что сделать тебя своей женой станет такой проблемой, я бы вообще не стал делать тебе предложение, — простонал Северус, пряча лицо в ладонях.

Гермиона рассмеялась, целуя его в висок.

— Не говори глупости. Осталось совсем чуть-чуть — и я стану гордой носительницей фамилии Снейп.

— Если с этой бюрократией не поторопятся, я сделаю тебя миссис Снейп прямо в этом мрачном коридоре, — с угрозой прошептал Северус, притягивая девушку к себе.

Она снова звонко рассмеялась, позволяя увлечь себя в поцелуй. Затем отстранилась, довольно улыбаясь.

— Ты ведь знаешь правила. Они должны все проверить. После войны популяция магов сильно снизилась, так что министерство строго следит за тем, чтобы у пар вероятность зачать и родить магическое потомство была высокой. Я — маггл, ты — полукровка, у наших будущих детей мало шансов.

— У наших будущих детей отличные шансы, независимо от того, будут они обладать магическими способностями или нет, — снова зашипел Северус. — Какого черта они копаются в нашем грязном белье? Не все ли им равно, будет у меня потомство или нет?

— Думаю, их больше беспокоит мое потомство, — фыркнула Гермиона, за что тут же получила ощутимый щипок в бок. — Ты знаешь, миссис Уизли совершенно уверена, что ты меня опоил или околдовал.

Снейп закатил глаза к потолку.

— Это потому, что ты бросила ее рыжего сыночка.

— Я его не бросала, — возмутилась Гермиона. — Это было совместно принятое решение. Он хотел секса, а не жениться на мне.

— Я тоже хочу секса, — невинно сказал Северус, за что получил ответный щипок и покрасневшие щеки девушки. — Но я готов ждать свадьбы.

Дверь в зал суда внезапно открылась, и оба они быстро поднялись на ноги. Вышедший первым Кингсли Бруствер выглядел совершенно измученным. Остановившись возле пары, он платком отер пот со лба, а затем с облегчением выдохнул.

— Что ж, Северус, Гермиона, могу с радостью сообщить, что суд принял единогласное решение. Разрешение на заключение брака сможете забрать на следующей неделе у моего секретаря, — он перевел взгляд с радостного лица Гермионы на такое же радостное лицо Северуса. — Ты мог бы сразу сказать о завещании, не пришлось бы вообще созывать совет.

— Завещание? — спросила Грейнджер.

— Потом расскажу, — Снейп сверкнул на министра глазами. — Спасибо, Кингсли, ты нас очень обрадовал.

Потянув Гермиону к лифту, Северус на ходу прошипел:

— Месяц они рассматривали наше прошение. Теперь еще неделю ждать чертовой справки! Я не доживу до первой брачной ночи…

Гермиона в ответ расхохоталась.