Наша Маша (гет)

Мои белокурые волосы развеваются на легком летнем ветерке, огромные голубые глаза смотрят задумчиво, а тонкие нежные пальчики, которые, впрочем, в случае опасности умело сжимают любое оружие, осторожно скользят по щеке устроившегося рядом Дэрила. Проходящий мимо Мэрл насмешливо, но, само собой, очень благодушно отмечает, что зря я выбрала его младшего братишку, и завистливо поглядывает на того, поглаживающего мои голые, конечно же, идеальной формы, коленки. И плевать на то, что наряд я позаимствовала у Розиты, все равно она появится только через год. Или не появится, ведь я не только непередаваемо красива, но и невероятно умна. А потому справлюсь с Губернатором и прочими напастями, преследующими нашу многострадальную тюрьму.

Рик будет тоскливо вздыхать темными ночами в своей одинокой камере, восхищенно шепча мое имя. Глен втайне от своей девушки станет жалобно коситься в мою сторону, ну, а вся остальная, менее интересная мне тусовка, и так уже давно и безвозвратно влюблена в мягкую, добрую, решительную и чуточку стервозную спасительницу всея зомбиапокалипсисной земли. В Марисабель. В меня, то есть. И плевать, что Нинке это имя кажется смешным, зато с каким пиететом выдыхает его Дэрил мне на ухо каждую, очень горячую и насыщенную событиями в самых невероятных позах, ночь. Главное, чтобы мне нравилось. В конце концов, это мои сны и мечты, а значит, я имею право зваться так, как мне нравится…

Назойливый солнечный свет заставляет поморщиться, и я отмахиваюсь от него рукой, бормоча маме, что каникулы ведь, никуда идти не нужно, а потому открывать жалюзи — просто жестоко по отношению ко мне. Пальцы натыкаются на что-то странное, глаза удивленно распахиваются, и меня озаряет пониманием, что я все еще сплю. Ведь пучок зеленой травы, зажатый в моем кулаке, ни о чем другом говорить не может. Черт, какой реалистичный сон, однако: тело затекло так, словно мне и впрямь пришлось провести всю ночь на какой-то странной поляне, которая почему-то кажется смутно знакомой.

— Марисабель у нас лунатик, что ли? — недовольно бормочу, приподнимаясь на локтях, подбирая ноги под себя и облокачиваясь на ствол дерева, у которого я валялась.

Но нет, с Марисабель в этом сне явно не сложилось, судя по моей веселенькой розовой пижаме и родному телу, на которое наряд белокурой феи из моих фантазий никогда бы не налез. Нет, ну, может быть, разве что через время, если бы я смогла избавиться от какой-то там совсем незначительной пары десятков лишних килограмм. Спустя несколько секунд взгляд натыкается на лежащую рядом сумочку, с которой, по словам папы, можно будет выжить в течение недели даже на необитаемом острове. Кажется, время пришло — этот лес сильно обжитым не кажется. Хотя, кто знает мой больной мозг, возможно, вот-вот с какого-нибудь дерева прямо к моим ногам сверзится прекрасный Леголас сразу с предложением стрелы в сердце, то есть вечной любви и прочих радостей. Интересно, почему меня так привлекают киношные мужики с арбалетами и луками? Да и лук я люблю. Кстати, о еде…

Одновременно с шоколадкой достаю из сумочки зеркало и со вздохом пытаюсь пригладить торчащие во все стороны рыжие волосы, а то вдруг принц, а я не при параде? Вот и прыщик прямо на носу вылез прямым намеком на то, что где-то за кустами притаился тайный воздыхатель. Машинально тянусь ногтями к этому, несомненно, лишнему украшению моего лица и тут же роняю зеркало. Больно! Черт побери, мне больно! Нервно сглатывая сладкую слюну и впервые в жизни ощущая тошноту в процессе поедания шоколада, я начинаю беспорядочно щипать себя, вдруг понимая, что дело плохо. Во сне так больно не бывает. Мне не бывало, во всяком случае.

Так, определенно стоит успокоиться. Всё в порядке и всему есть логичное объяснение. В конце концов, по законам жанра, каждый попаданец оказывается где-то у черта на куличках не просто так. Но со мной ничего странного не происходило. Я точно не читала ничего, способного сойти за заклинание, а сто пятьдесят оттенков серого и прочих весьма эротичных цветов никак не могли отправить меня в лес. Там совсем другие места описываются, постель, в смысле. Так, что там еще? Я не заходила ни в какие неизвестные мне помещения, а просто легла спать в своей родной постели, которая тоже переходом в мир иной быть не могла, проверено годами возлежания на ней, родимой. Я не находила никаких странных вещей: папирусов с мумиями, ламп с алладинами и бутылок с джиннами. Может, я джина перепила? Но нет, только немного колы. И коробку конфет перед сном. Из чего следует один-единственный вариант. Я переела конфет и умерла. Прямо сюда умерла, в этот лес, где уж точно никакого шоколада мне не видать — наверное, это и есть ад, да?

Торопливо заворачиваю остатки шоколадки в фольгу и прячу в недрах своей сумочки. Может, через недельку и найду, если повезет. Враги уж точно не отыщут ничего полезного в этой черной дыре. Кстати, как сумка могла оказаться вместе со мной? Хотя заснула я сегодня, кажется, с ней в обнимку, чтобы Васька, который у меня младший братик, что гораздо хуже кота, не спер мой самый тайный в мире дневник. Что ж, хоть какая-то польза от братишки. По которому я, кажется, уже начинаю лить слезы, жалея себя и свой ноутбук с незапароленными папками, где можно найти... Да уж, если я тут задержусь дольше, чем на полдня, мне лучше не возвращаться.

А может быть, это все-таки сон? Просто очень-очень страшный кошмар? И если поднапрячься, то я проснусь? Или стоит покричать, в надежде, что на крик прибежит мама, разбудит меня, накормит блинчиками с медом в честь выходного дня и в очередной раз напомнит, что не стоит смотреть перед сном на всех этих страшных зомби, к которым она даже моего любимого Дэрила упрямо причисляет, говоря, что выглядит он не лучше окружающих его ходячих. Что бы она понимала! В Дэрилах и ходячих!

С трудом поднимаясь на ноги, я жалобно скольжу по коре дерева пальцами, в очередной раз убеждаясь, что сон таким детальным быть не может: мне даже муравьи видны. Переступаю с ноги на ногу, уныло радуясь тому, что поленилась снять перед сном толстые махровые носки, которые надела после душа для лучшего впитывания крема, сжимаю кулаки и громко визжу. Кажется, зря. На помощь мне явно никто не торопится. Или все же?..

За спиной раздаются нетвердые шаги, и я уже собираюсь развернуться, со счастливым видом бросаясь на шею своему спасителю, кем бы он ни был, но совсем недоброе рычание и волна удушающего запаха мертвечины заставляет меня съежиться, до боли зажимая ладонью рот. Понимание, что, наверное, там сзади находится что-то совсем нехорошее, приходит быстро, но мозг отказывается принять единственно возможный вариант ответа о том, что это такое. Слезы катятся по щекам, ноги словно вросли в землю, и я начинаю прощаться с жизнью — может быть, хотя бы после этого получится проснуться?

Рядом со щекой вдруг что-то со свистом проносится, сзади слышится звук падения, а мне все еще страшно открывать глаза. И не зря. Ведь с опаской раскрыв веки, я натыкаюсь взглядом на кончик стрелы, или болта, или чем там стреляет этот чертов арбалет, направленный прямо мне в лицо? Его хозяин смотрит на меня совсем не радостно, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Из-за кустов, ругаясь, появляется еще один, и я снова закрываю глаза. Глюки. Определенно глюки. Досмотрелась. Теперь братья Диксоны меня даже в аду преследуют, хотя логичней бы было увидеть на их месте Винчестеров. Или это все же рай? Такой, в котором меня будут любить не за придуманную внешность Марисабель, а за саму себя? Нет, ну чего, я, в общем-то, согласна.

Вот только мой принц в разорванной одежде пока еще совсем не в курсе, что на роду ему написано любить Машу Иванову из далекой, но тоже вполне солнечной временами страны, и продолжает целиться в меня своим очень эротичным на экране и невероятно страшным в реальности оружием. Я медленно поднимаю руки и стараюсь как можно более жалобно хлопать глазами, что не производит ни малейшего впечатления ни на Мэрла, ни на Дэрила. Эх, если бы здесь была Марисабель, они бы ее уже на руках несли…

Но вся эта ситуация определенно вселяет надежду. В конце концов, все происходит в соответствии с давно составленным мной, пусть до оскомины банальным, но все же идеальным планом. И плевать на то, что в мечтах охотник спасал меня для разнообразия не только в лесу, но еще и в магазинах, аптеках, на складах и заправках, находил прямо посреди дороги вместо Боба и подбирал на подходе, то есть очень эротичном подползании, к тюремной ограде.

Хотя, на самом деле, мне гораздо больше нравится вариант с тем, что именно я, Марисабель, при встрече должна спасти находящегося в опасности Дэрила, по примеру Мишонн, только еще более красиво и ловко снеся голову сразу десятку ходячих. Но, увы, Нинка, которая у нас эксперт в отношениях с мужчинами, потому что уже встречалась с целыми двумя парнями, твердо заявила, что так травмировать нежное диксоновское самолюбие нельзя. Спасти его можно будет и в другой раз, а при знакомстве он должен сам проявить себя героем. Вот прямо как сейчас!

Дэрил снова что-то спрашивает уже более громким голосом, нервно тыкая в мою сторону своим арбалетом, и я издаю сдавленный писк. Он чего, вообще ненормальный? А вдруг сейчас что-то не так сделает, и стрела полетит прямо в мой лоб? Нельзя так рисковать. Моей-то жизнью!

— Чё? — жалобно переспрашиваю я, наконец, слыша уже не вопрос, а что-то больше похожее на рычание от совсем недовольного мной охотника.

Ну, ничего, любовь часто начинается с ненависти. Я мысленно утешаю себя какой-то ерундой, только чтобы не смотреть в сторону валяющейся совсем рядом тошнотворной твари и не думать о том, что моего английского в школе и институте оказалось слишком мало для понимания неразборчивой речи местных жителей. И почему в мечтах о страстной любви такие мелочи мне даже в голову не приходили? И что мне теперь делать? Ведь особого доверия у Диксонов я почему-то совсем не вызываю.