One Hit (гет)

Один мудрый человек когда-то сказал: «Извлекать выгоду из своих достижений могут все, а вот извлечь выгоду из своих потерь — далеко не каждый».

Когда я впервые наткнулась на эти слова в одном пыльном фолианте, который нашла в Запретной секции хогвартской библиотеки, то сначала не поняла их смысла и посчитала обычной средневековой чушью. Но сейчас, пройдя через унижение, разочарование, боль и предательство, я смогла в полной мере оценить их. Ведь сейчас я достигла всего, чего хотела. И даже больше…

Мой тернистый путь, который привел меня сюда, начался семь лет назад, в прекрасный и волшебный первый день осени, когда я впервые зашла в величественный замок, пронизанный магией, который должен был стать моим домом на ближайшие семь лет. Этот замок носил волшебное, как мне тогда казалось, название — Хогвартс.

Тогда магия была для меня чудесной сказкой. Но я быстро поняла, что сказки имеют свойство заканчиваться. Это произошло тогда, когда я натянула на голову Распределяющую шляпу.

* * *

— Грейнджер, Гермиона! — суровая женщина в зеленой мантии, профессор МакГонагалл, громко прочитала имя, написанное на пергаменте.

Невысокая одиннадцатилетняя девочка с копной каштановых волос и карими глазами, на дне которых плескались детское восхищение и недетская горечь, гордо подняла подбородок и неспешно подошла к табурету, на котором лежала старая шляпа. Натянув шляпу на голову, девочка села на табурет.

«В тебе много злости, дитя, — услышала она тихий голос в своей голове и поняла, что это говорит ей шляпа, — много ненависти и обиды. Ты хочешь отомстить. Ты хочешь власти. Но ты умеешь терпеть, умеешь выжидать, ты способна молча сносить любые оскорбления. До поры до времени… Ради близких и друзей готова на все, не прощаешь предательства. Я помогу тебе достичь желанного, но помни, что все зависит от тебя. Удачи!»

Девочка, скорчившись на неудобном табурете, молча слушала речь шляпы. Этот небольшой кусок ветоши сумел понять ее, да так, как не мог понять никто другой, даже ее собственные родители. Поэтому она была рада любому вердикту этой мудрой тряпки.

— СЛИЗЕРИН! — крикнула шляпа на весь зал.

Девочка молча стянула ее с головы и поспешила к зеленому столу. Да, она была рада даже этому факультету. Он поможет ей, поможет добиться поставленной цели. Она села за стол возле очень толстого мальчишки, фамилия которого, как она помнила, была Гойл. Он ничего не сказал, но и она тоже не хотела говорить.

Распределение шло своим чередом. По другую руку от Гермионы присела некая Дафна Гринграсс, а напротив — Драко Малфой, блондин с тщательно прилизанными волосами. Он и стал первым, кто заговорил с девочкой.

— Значит, твоя фамилия Грейнджер? — растягивая слова, спросил он. — Не помню такую среди чистокровных… И о полукровках я не слышал… Значит, твои родители магглы?

— Магглы… — протянула Гермиона. — Не знаю, что это значит, но звучит очень приятно. Приятно-оскорбительно. Мои родители — редкостные гады, поэтому можешь говорить о них все, что хочешь.

Мальчишка поднял брови.

— Получается, ты — грязнокровка? — уточнил он и, не дожидаясь ответа, закричал так, что его услышали все сидящие за зеленым столом. — В Слизерин попала грязнокровка!

Реакция соседей Гермионы оказалась одинаковой — они с одинаково брезгливым выражением на лице поспешили отсесть подальше.

— Тебе здесь не место, грязнокровка, — довольно прошипел Малфой. — Скоро ты сама попросишь директора перевести тебя.

— Не надейся, — прошипела Гермиона в ответ.

Серые глаза сверкнули и удивленно уставились на девочку.

* * *

Серые глаза сверкнули и удивленно уставились на меня.

— Грейнджер? — Малфой все еще не мог отойти от шока. — Что ты здесь делаешь?

— В школу еду, Малфой, — усмехнувшись, ответила я. — Сегодня первое сентября, все дети идут учится. А ты не знал, да?

Он зарычал и пригвоздил меня к двери одного из купе. Я безмятежно улыбнулась и посмотрела в его обычно холодные серые, но сейчас горящие каким-то диким огнем глаза. Малфою было плохо. Очень плохо. Кожей я чувствовала, что он жаждет сорвать на ком-то свою злость. Я просто не вовремя подвернулась ему под руку.

Он тяжело дышал. Смотрел на меня так, словно хотел прожечь во мне дыру. Хотел причинить боль. Причем именно физическую, а не душевную, как это было все годы обучения.

— Как ты умудрилась обойти Комиссию по чистоте крови? — продолжая нависать надо мною, прошипел он. — Ты ведь грязнокровка… Как?

Он потерял контроль. Это уже было плохо. Особенно для меня. В Слизерине в первую очередь учат сдержанности. Слизеринцы всегда могут сдержать свои эмоции. И Малфой всегда был самым спокойным из всех учеников зеленого факультета. Даже я могла позволить себе истерику. Но не он. Значит, случилось что-то настолько неприятное, что он не смог себя контролировать.

— У меня есть свои способы решения проблем, — туманно ответила я, пытаясь сообразить, как вырваться из его стальной хватки.

— Ты без своей свиты… — он наклонился к моему уху и прошептал: — Не страшно?

— Отвали, Малфой, — такая близость вызывала во мне злость. И страх, что я сорвусь и выдам свою тайну раньше времени.

— Они сбежали и бросили тебя, — он слегка отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза. — Бросили тебя в Хогвартсе, где Пожиратели жаждут пролить твою грязную кровь. Они предали тебя. А я ведь знаю, что ты не прощаешь предательства.

— Ошибаешься, — холодно ответила я. — Они не предавали меня. Я сама попросила их отправиться вдвоем. Мы с ними все обсудили.

— Лжешь, Грейнджер, лжешь, — он довольно ухмыляется. — Но мне плевать. Потом ты сама признаешь, что они трусы и предатели. Думаю, это будет скоро. И, думаю, это будет на уроках у Кэрроу. Знаешь их? Брат и сестра, милейшие люди. Они близкие друзья моей семьи.

— Да? — язвительно спрашиваю я. Часть тайны можно уже рассказать, все равно я не смогу долго скрывать ее. — Что-то ты не был очень довольным этим летом, когда они гостили у тебя, не так ли?

Он бледнеет. Отскакивает от меня, словно обжегшись. Смотрит диким, больным взглядом. Как будто хочет разорвать, но понимает, что не сможет, просто не хватит сил. Но на ненависть у него еще есть силы.

Я улыбаюсь. Улыбаюсь зло и неприятно. Мне нравится чувствовать его ненависть. Я уже привыкла к ней, шесть лет даром не прошли. Теперь я питаюсь ей. Наслаждаюсь.

— Бойся, Малфой, — теперь я наклоняюсь к нему. — Ты тоже слаб. Ты тоже сломлен. Как я. И тебе тоже есть чего бояться, — я медленно отхожу от него, тем не менее не отводя взгляда, и бросаю уже через плечо, уже отойдя на значительное расстояние: — Встретимся на уроках Кэрроу!

Ухожу, больше не оборачиваясь, хотя чувствую его серый взгляд, наполненный ненавистью. Глупость. Нам обоим есть кого ненавидеть еще больше, но мы предпочитаем тратить силы друг на друга.

Иду медленно, стараясь унять дрожь в руках. Мне тоже страшно, что бы я ни говорила Малфою. Я не гриффиндорка, мне простителен страх.

Нужно успокоиться. Один шаг, второй. Не нужно сожалеть о своем решении. Три, четыре. Оно было взвешенным и обдуманным. Я знала, на что иду. Пять, шесть. Нужно извлечь выгоду из своей неприятности. Семь, восемь, девять…

Я подхожу к дверям одного из купе, открываю их. Захожу. Собрав все свои силы, сначала натянуто, потом искренне улыбаюсь.

— Невилл, Джинни, Луна, рада вас всех видеть! — наслаждаюсь секундным удивлением на их лицах.

Удивление быстро проходит, они тоже начинают улыбаться и обнимать меня.

— Гермиона! — весело сказала Джинни, усаживая меня рядом с собой. — Я думала, ты уехала с мальчиками. Вы исчезли со свадьбы, я не знала, что с вами. Где вы провели август? И почему ты тут? Что-то случилось? — она побледнела. — Что с Гарри?

— Успокойся, Джинни, — я устало улыбнулась. — С Гарри все в порядке. Мы были на площади Гриммо. Потом мальчишки полезли в Министерство, а я осталась с Кикимером. Я прождала их целый день, не спала всю ночь, но только утром Кикимер принес мне письмо. Они написали, что не хотят подвергать меня опасности, и просили уехать из страны.

— Почему же ты не уехала? — удивился Невилл.

— Я должна им помочь, — ложь давалась мне легко. — В Хогвартсе самая большая магическая библиотека. В ней я найду всю необходимую информацию.

— Какую информацию? — не выдержала Джинни.

Я вздохнула, размышляя, стоит ли им рассказывать или нет. Рассказывать ужасно не хотелось — я пообещала Гарри, что никто не узнает о задании Дамблдора. Но… Гарри с Роном предали меня. Бросили. Пусть и прикрываясь лживыми словами о моей безопасности. А Джинни, Невилл и Луна смогут мне помочь. Я снова вздохнула. Нужно рассказать. Надеюсь, они меня не бросят.

— Что вы знаете о крестражах? — выпалила я, внимательно наблюдая за их реакцией.

Удивление. Непонимание. Да, они ведь светлые маги, никогда не сталкивали с по-настоящему темной материей. А вот мне приходилось, причем еще до того, как Гарри рассказал мне об этом.

Ладно. Не думать о мальчиках. Не думать. Нужно просто забыть. Не вспоминать ту боль, которую я почувствовала, когда прочитала их письмо. И не вспоминать то, что за этим последовало. Не вспоминать.

Вдох. На меня смотрят. Я слегка улыбнулась, показывая, что у меня все в порядке, и начала рассказ. Потом достала из сумочки книгу «Тайны наитемнейшего искусства», показала им ритуал создания крестража. Закончив рассказ, вновь внимательно посмотрела на них.

Они похожи на маленьких птенчиков, выпавших из гнезда. Они ехали сюда, полные решимости свергнуть режим Снейпа и Кэрроу, но теперь столкнулись с суровой действительностью. С силами, которые превосходят их во много раз. Но я знала — если противник сильнее, нужно быть хитрее.

Я ободряюще улыбнулась друзьям. Вместе мы справимся.

— Ребята, все будет хорошо! — я снова улыбнулась и с радостью увидела, как светлеют их лица. — Но в одиночку мы не справимся.

— Значит, нужно собирать «Отряд Дамблдора», — задумчиво предложила Луна. — У меня еще остался зачарованный галлеон. Думаю, их многие сохранили.

— Разумная идея, — кивнула я. — Но этого мало.

— Что ты задумала? — с азартом спросил Невилл, предвкушающе улыбаясь.

Я тоже улыбнулась.

— Расскажу в Выручай-комнате. Но не сегодня и даже не завтра. Нам не нужны лишние подозрения. Лучше выждать месяц-другой. Заодно и поймем, с кем имеем дело.

Ложь лилась легко. На протяжении этого августа я научилась лгать. Лгать ради своей выгоды. И только своей. И прежде чем начать это опасное мероприятие, я должна убедить в его правильности саму себя.