Начало (джен)

Начало

Нарцисса Малфой, пятнадцати с половиной лет от роду, стояла перед матерью и внимательнейшим образом разглядывала узор на ковре под ногами. Слушать возмущённую донельзя Друэллу она давно уже перестала, но общее содержание монолога и так знала — тем более что оно было сформулировано в первых же фразах и сводилось, во-первых, к сакраментальному «как ты могла» и, во-вторых, к весьма спорному, на взгляд Нарциссы, тезису о том, что она является позором всего их рода и что ни одна Блэк никогда даже помыслить не могла о подобном! И так по кругу уже — Нарцисса незаметно бросила взгляд на часы — восемнадцать минут. Мерлин, откуда же у её матери столько энергии?

-…ну?! Что ты молчишь?! — наконец, выдохлась та.

— Простите меня, мамочка, — дрожащим голоском пролепетала Нарцисса, быстро-быстро моргая, чтобы поскорей вызвать на глаза слёзы. — Я просто пошутила…

— Пошутила?! Цисси! Я бы не удивилась такому от Беллы и даже Меды — но ты! Ты всегда была такой тихой девочкой!

— Простите, — повторила Нарцисса, раздумывая о том, кто же, всё-таки, её сдал. О том, что она последние полгода отправляет в Пророк небольшие статьи под выдуманным ей псевдонимом Рита Скитер, вроде, никто и не знал… но откуда-то ведь Друэлла об этом узнала. Вроде бы — потому что имя, между прочим, за весь монолог так ни разу и не прозвучало. Может, она не знает подробностей? Имя Нарцисса взяла по аналогии с собственным, выбрав цветок поскромнее и повыносливее, а фамилию образовала почти в соответствии с собственным анимагическим обликом, выбрав существо такого же типа, но попротивнее.

Вообще, в первый момент её анимагический облик Нарциссу шокировал. Она-то надеялась на какую-нибудь птицу! По всему выходило, что это должно быть что-то летающее, все расчёты на это указывали — оно и вышло, но… жук?! Превратившись обратно, Нарцисса сначала даже расплакалась, настолько ей это показалось неправильным и обидным. Почему, ну почему всё вот так?! Это даже не расскажешь никому — стыдно! Да пусть бы даже был голубь какой-нибудь или воробей — даже с такими простецкими птицами можно было бы найти плюсы: зато незаметно, к примеру, и никого появление подобной птахи не удивляет.

Хотя… Незаметно, значит? Слёзы на её лице ещё не высохли, а Нарцисса уже улыбалась, просчитывая все возможные плюсы. Кто обращает внимание на жуков? От них даже не защищаются, как от комаров или мошек — ну летают себе и летают. Или ползают. Или просто сидят — где-нибудь. Пожалуй… пожалуй, это не так плохо, как ей показалось. Даже, может быть, хорошо…

Тем более что она с детства мечтала стать журналисткой. Сёстры говорили о разном: о величии рода, о древних тайнах, о любящем заботливом муже, о приключениях — а она мечтала о том, чтобы раскапывать чужие секреты и рассказывать людям истории. В конце концов, что тут такого? Их предки кем только ни были: и в Визенгамоте сидели, и в школе преподавали, и министрами были, и изобретателями — ну а она будет журналисткой. Первой из Блэков.

Хотя родителям это, наверное, не понравится. Особенно матери.

В последнем Нарцисса была совершенно уверена — и, как теперь выяснила, не ошиблась. Друэлла всё никак не могла успокоиться, хватаясь то за голову, то за сердце, а Нарцисса, покорно кивая и время от времени заученно и жалобно каясь и прося прощения, думала, как же ей грядущий материнский запрет обойти. Главное, чтобы той не пришло в голову взять с неё Непреложный обет — с остальным она справится. Обет тоже обойти можно — но трудно и очень опасно. Надо… надо как-то её отвлечь. Так… что может сейчас отвлечь её мать от такого позора? Может же что-нибудь… нет — одна-то подобная вещь Нарциссе была известна: если сейчас сказать ей, что Андромеда, кажется, встречается с Тедом Тонксом, магглорождённым волшебником с Рейвенкло, Друэлла обо всём другом позабудет. То, что он был там старостой и просто весьма симпатичным и умным молодым человеком, которому прочили видное будущее в колдомедицине, на фоне его происхождения наверняка показалось бы Друэлле несущественным — и она бы, конечно, вмиг выбросила из головы проступок своей младшей дочери. Но выдавать сестру Нарциссе представлялось неправильным: в конце концов, та давно уже не делала ей ничего дурного, а последствия подобного откровения были непредсказуемы. Да и Меда ей потом голову оторвёт… нет — определённо, это нужно оставить на крайний случай.

Что же тогда?

Она тяжело вздохнула — нужное всё никак не находилось, а возмущение матери и её нотации уже порядком утомили Нарциссу. А вот разве что…

— Я просто хотела, чтобы Люциус обратил на меня внимание, — прошептала она тихо-тихо.

Малфой ей нравился. Она даже была в него влюблена — немного, как, впрочем, и половина девочек в Хогвартсе. Ну, может, не половина — или не во всём Хогвартсе. Но красавец, блондин и староста нравился многим — и бывал весьма щедр на внимание. Доставалось оно и Нарциссе — не больше, чем прочим, что ей было, между прочим, очень досадно: они погуляли пару раз, потом поцеловались… и всё. А он нравился ей — но главное, Нарцисса просто чувствовала это, он ей подходил. По всему: по привычкам, склонностям, интересам, вкусам — определённо, из них могла бы получиться чудесная пара. И вот он бы наверняка понял её мечту — понял и поддержал! Ему бы понравилось — она была совершенно в этом уверена. Но он, похоже, даже не задумывался о браке — что, впрочем, было не странно: кто думает о подобном в шестнадцать — и даже почти в семнадцать? Никто — а Нарцисса Малфой не в счёт. Впрочем, ей, кстати, и нет шестнадцати.

— Что?! — её мать поперхнулась и, остановившись, поглядела на неё… оценивающе. — Малфой?

А нечего целоваться со всеми подряд, ехидно подумала Нарцисса. И, в конце концов, она должна была было кем-то пожертвовать, чтобы прекратить, наконец, сей словесный поток — а Малфоя, определённо, жалко было меньше, чем Меду.

— Он просто совсем на меня не смотрит, — печально проговорила она и шмыгнула носом. — Конечно, я понимаю — он уже шестикурсник и староста…

— Староста! — фыркнула Друэлла. — Подумаешь! Нашёл, чем гордится! Павлин! — она опять фыркнула.

А похож, кстати, подумала Нарцисса. Хотя голос у него несравнимо приятнее, да и мозгов куда больше. Что, впрочем, не фокус. Ну, держись, Люциус — брак не брак, а спокойная жизнь у тебя закончилась: слишком хорошо Нарцисса знала этот блеск в глазах своей матери. Нет — надо его слегка обелить, а то он шарахаться от неё станет.

— Он не гордится, — возразила Нарцисса тихонько. — Он просто староста. А про меня ничего не знает.

— Как так не знает? — Друэлла упёрла руки в бока. — Вы что же с ним, не общаетесь?

— Не больше, чем с другими, — почти честно сказала та. — Я не… я не знаю, как ему намекнуть, — она покраснела. Не от смущения, правда, а от сдерживаемого смеха — уж очень забавно смотрелась сейчас Друэлла — но нужный эффект был получен: взгляд матери немного смягчился.

— Ну что же ты у меня такая тихоня, — проговорила она умилённо и укоризненно. — Нужно намекнуть ему — аккуратно. Показать, что он тебе интересен, глупая.

— Ну вот я и пыталась, — захлопала Нарцисса ресницами — и опять покраснела.

— Ох, Цисси, ну кто так пытается?! — всплеснула она руками — и, таким образом, инцидент был исчерпан. Хорошо, когда тебя считают недалёкой и скромной. Полезно.

Однако проблема, всё же, осталась. Печататься под своим именем она не рискнёт — даже после замужества. А ведь её уже пригласили летом в «Пророк» — на личную встречу, и она не собиралась упускать подобный шанс. Значит, надо… надо как-то изменить внешность. Оборотное не подходит: нет гарантии, что выбранная женщина, кого бы она не взяла, всю жизнь будет у неё под рукой, да и раскрыть обман слишком просто. Нет — нужно что-то другое… нужна человеческая трансфигурация.

Но они пока что её не проходили: Нарцисса только готовилась к СОВам, а высшую трансфигурацию изучают на старших курсах. Вот сёстры уже умели — но под каким предлогом попросить их о помощи, не раскрывая своей тайны, Нарцисса не знала. Да и потом, они же запомнят её облик… нет — это тоже не подходит. Нужен кто-то другой. И опять по всем пунктам подходил Люциус! Да — у них вышел бы отличный тандем… Но раскрыться ему просто так было слишком неразумно и неосторожно — нет, определённо ей нужен роман с ним! Вот как ни посмотри — нужен.

И потом — он такой красивый. И, к тому же, блондин — а значит, их дети тоже родятся светленькими. И за кого ей ещё выходить замуж — не за младшего же Лестрейнджа! Он забавный, конечно, и с ним всегда весело — но, во-первых, это не главное качество для супруга, а во-вторых, так всю жизнь и прожить бок о бок с сестрой? Нет, спасибо. Она хочет свой дом. Кто там ещё есть из подходящих кандидатур? Роули? Нет — он тоже блондин, конечно… но его чувство юмора — да она заавадит его через неделю! Люди часто недооценивают это качество — а оно очень важно в совместной жизни, и уж если не совпало — то это ад. И потом, Малфой, сказать по правде, намного умнее — а зачем ей глупый супруг? О чём они будут разговаривать? О спорте и об охоте? Кто ещё? Прюитты? Младший ещё ничего — но они рыжие! И активные донельзя — у неё от них будет вечная мигрень. И потом, так навсегда и остаться младшей в семье… нет уж. Трэверсы? Они ничего — но наследник… нет — в часами задумчиво глядящем в пространство муже, определённо, есть свои преимущества. И всё же порой он делает такие странные вещи… нет уж — странности хороши где-нибудь по соседству, а дома всё должно быть нормально. Лонгботтомы? Френк ничего — хотя и кажется скучноватым — но получить такую свекровь, как Августа? И смысл тогда выходить замуж? Она всё равно никогда при ней не станет хозяйкой в доме, а уж о веселье и журналистской карьере можно сразу забыть. Ну к дракклам.

И вообще. Перебирать можно долго — и она это уже делала. Малфой — лучший вариант. И красавец…

На званом рождественском ужине их усадили рядом, но толку от этого вышло мало: Люциус, конечно, был весьма обходителен, но под пристальным взглядом Друэллы и Сигнуса вёл себя с такой образцовой вежливостью, что под конец ужина у Нарциссы уже ныли скулы и челюсть от любезной улыбки. И потом, вот именно сейчас ей было куда интереснее послушать, о чём говорят Крэбб, Флинт и Кэрроу, нежели в двадцать пятый раз обсуждать с Люциусом погоду. А ни о чём другом он говорить не желал — и она вполне его понимала: если бы на неё так же смотрели его родители, как весь вечер глядели на него её собственные, она бы тоже держалась единственной стопроцентно пристойной и безопасной темы.

Так что когда начались танцы, Нарцисса, извинившись, пообещала, что очень скоро вернётся, а Малфой-младший лишь поклонился с видимым облегчением на лице — и направился к мадам Розье, чем околостолетний возраст делал её идеальным в своей безопасности и пристойности объектом для светской беседы. Нарцисса же, забежав в свою комнату, заперла дверь и, обратившись, выбралась через замочную скважину и полетела назад — послушать хотя бы часть разговора, для которого господа Крэбб, Флинт и Кэрроу уединились в одной из оконных ниш.

И увлеклась настолько, что вспомнила о том, что исчезла посреди вечера, лишь тогда, когда эта чрезвычайно увлекательная беседа прервал вопросом о том, не видели ли господа его младшую дочь подошедший к ним Сигнус. Глянув на часы, Нарцисса ринулась назад — тем более что самое главное она, похоже, узнала, и уже представляла себе контуры будущей статьи. Привычно пролетев по коридорам под потолком, она заползла в замочную скважину, вернула себе человеческий облик, поправила платье, волосы, проверила в зеркале, чтобы всё выглядело прилично, распахнула дверь… и столкнулась с глядящим на неё с интересом, удивлением и едва ли не восторгом Люциусом Малфоем.

— Жук? — спросил он, смотря на неё во все глаза. — Ты — анимаг?

— Анимаг, — смущённо улыбнулась она, лихорадочно размышляя, как бы поудачнее воспользоваться собственным промахом. А вообще надо быть в будущем повнимательнее. — Только это секрет, — она робко подняла на него свои большие голубые глаза.

— Я понимаю, — кивнул он, продолжая смотреть на неё с неприкрытым интересом. — Иначе какой смысл. Да?

— Да, — она опять улыбнулась и сказала: — Меня ищут. Можем вернуться вместе — но тогда, — она сделала паузу, — это увидят.

— А ты против? — спросил он, подходя к ней почти что вплотную и заглядывая Нарциссе в глаза.

— Нет, — произнесла она медленно — и склонила голову набок.

«Всё-таки, он очень красивый, — подумала Нарцисса. — И, кажется, сразу оценил все возможности подобного облика. Вдруг у нас с ним и вправду что-то получится?»