Начать заново (гет)

31 августа, 1982 г.

Они прибыли в Англию в последнее утро лета. Полёт прошёл удачно — ни один из них не потерял ни одной части тела, да и багаж в полной сохранности. Мужчина, женщина и ребёнок резко врезались в землю. Ветер трепал их волосы, и они ошалело смотрели вокруг. Ребёнок — светловолосая девочка — пошатнулся и уже полетел спиной на землю, но любящие сильные руки обоих родителей подхватили его и не дали упасть. Неподалёку одновременно с их появлением рухнул вниз дырявый кожаный ботинок.

Долька и Полька из воздуха шагнули на крыльцо большого дома, светящегося чистотой, но не уютом — слишком долго в его комнатах царило молчание. Стройные, здорового вида — редкий случай! — домовички в чистеньких кремовых в синюю линеечку наволочках приветственно кивнули новоприбывшим, а их широко раскрытые синие с зелёными пятнами глаза сияли: «Что прикажете сделать?»

— Заварите-ка нам чай да вещи разнесите по комнатам, — просто сказал мужчина, поправляя платьице ребёнка. Сам он был одет в светло-оранжевую мантию, накинутую поверх оранжевых же рубашки и брюк, его красивое лицо озаряла жемчужная улыбка, августовский ветерок играл его светло-каштановыми волосами, которые, как и борода, были модно, но просто пострижены. Первое впечатление о нём создавалось такое: счастливый и лёгкий человек. И оно непременно было правильным.

То же можно было сказать о его жене — тонкой и высокой русоволосой женщине с правильными чертами лица и такой же белоснежной улыбкой, как и у мужа. Она носила персиковое длинное платье как часть себя и вообще держалась без ужимок.

Девочка вобрала в себя красоту обоих родителей, их лёгкость и простоту. Её сероватые глаза смотрели на мир со спокойным непроходившим восхищением, розового цвета наряд её красиво сочетался с детским румянцем.

Сейчас семья зайдёт в дом, напьётся чаю и после часового отдыха отправится в Косой переулок — закупать вещи для первого учебного года. Мать накупит много учебных, но больше неучебных книжек — «Они тебя обязательно развлекут, а в школьной библиотеке не будет почти ничего художественного! И уж точно никаких новинок!» — и выберет самую быструю и пушистую сову. Отец подберёт несколько самых элегантных мантий, споря с продавщицей: «Не нужно нам всяких вычур, будьте проще, пожалуйста!», и с видом знатока закажет в магазине «Сумочки и чемоданчики» поразительно дорогой, но на вид обычный портфель: «Он выглядит снаружи маленьким, и ничем не отличается от других, но, на самом деле, в него можно вместить все-все книжки, что накупила твоя мама, и останется ещё девять десятых места». А девочка будет чертить танцующие цветы напротив купленных вещей, пока не останется последний пункт — волшебная палочка.

Когда они уходили от Олливандера, светящиеся от гордости (родители) и радости (все), то столкнулись с каким-то мужчиной.

— Ой, извините, пожалуйста. Тороплюсь, тороплюсь… — пролепетал мужчина и собрался было бежать дальше, но взгляд его упал на лица пострадавших от его спешки, глаза его удивленно раскрылись, брови взлетели вверх. — Николас Сильвер, Лиззи…

— Артур Уизли! — воскликнули мама и папа девочки, которая непонимающе оглядывала не знакомого ей Артура.

Мужчины обнялись, Артур поцеловал руку Лиззи. Огненно-рыжий, худой, высокий и сутуловатый, в поношенной мантии, он смотрелся странно на фоне блестяще и дорого одетых Сильверов, но улыбки у них были одинаковые, стирающие границы.

В тот день покупателей в Косом переулке было немного. К школе обычно закупались в начале-середине августа, когда в воздухе стоял дух отцветающих каникул, а продавцы только-только распаковывали товары. К первому сентября торговцы старались избавиться от всего, чтобы не захламлять прилавки. Выбора почти не было, зато были огромные скидки, привлекающие семейство Уизли и другие небогатые семьи. Поэтому-то Сильверы никого из знакомых не встретили, кроме Артура, да они и не больно смотрели по сторонам.

— Мерлин, я вас так долго не видел, — говорил Уизли, разглядывая старых знакомых несколько удивлённо. — Сыграли свадьбу и потом так резко исчезли, а после такое началось…

— Меня в США направили, — мягко сказал Николас. — С дипломатическими целями. Я мало что слышал о… произошедшем, ведь до Америки далеко, и делами там меня завалили. Ещё в начале лета подал прошения нашим: заберите меня обратно, в любимую Англию. Они разрешение дали почти сразу же, но американцы сотворили для меня портал только сегодня, с большим неудовольствием, — он поморщился, вспоминая о возне с документами и уговаривании начальства, что ему ну очень нужно вернуться. — Всё вот ради ребёнка, хочу не в какую-нибудь американскую школу отдать, а в Хогвартс, где ещё мой пра-пра— учился, — Николас приобнял девочку. — Вот, Артур, наша Алексия, первокурсница.

— Ах! — Артур всплеснул руками, — Какая красавица, вся в мать и отца. Да у меня ведь тоже ребёнок, первенец, Билл, и тоже первокурсник. Вот собираем его сейчас вместе с Молли, бегаем по всему Косому переулку.

— Будут однокурсниками, как мы с вами, — радостно сказала Лиззи. — Как чудесно. Ник, чувствую, завтра весь наш курс увидим, всё знакомые будут лица.

— Непременно, — ответил Николас.

Артур продолжал улыбаться, хотел было ещё что-то добавить, но тут услыхал голос жены, которая высовывалась из какого-то магазинчика: «Артур, иди скорее, нужно выбрать мантию!» Артур встрепенулся и чуть не порвался между Сильверами и семьёй, но первые уговорили его торопиться, завтра всё равно все встретятся. На этом и разошлись.

Последний цветочек напротив пункта «Волшебная палочка» был поставлен только поздно вечером сонными пальчиками. Весь день Сильверы провели в закупках.

* * *

1 сентября, 1982 г.

Платформа 9¾ была полна народу. Множество студентов и их родственники сновали туда и сюда вдоль поезда. Маленькие дети рыдали от несбыточного желания поехать вместе с братьями и сёстрами, родители смахивали слёзы расставания со своими чадами, а студенты с восхищением предвкушали новый учебный год. Раздавались приветствия: «Ах, как мы долго не виделись?! Сколько лет, сколько зим?» и шуршащие звуки объятий.

Сильверы тут же окунулись в эту вакханалию звуков, запели в унисон с тамошним многоголосием. Как же много родных, друзей, приятелей и просто знакомых. Как же много ранее не виденных лиц!

«Неужели вы, миссис Сильвер?» «Мистер Сильвер, когда успели приехать!» «Ах, неужели, и вы с нами в этот день?» «Да, познакомься, милая, эта чета Сильверов. Известнейший дипломат, уважаемый человек!» «Вы, слышала, только недавно приехали!» «Как чудесно, а мой сын уже на втором курсе!» «Как там в Америке?»

Сильверы махали руками во все стороны и разбрасывались кучей бессмысленных по большей части слов. Лица их были озарены восторгом и привычным наслаждением вниманием окружающих. Маленькая Алекс крутилась в этом котле радости вместе с родителями и с огромным любопытством разглядывала совершенно новых людей.

«А в Хогвартсе новый декан! Вы знали?» «Неужели? Какой факультет — счастливчик?» «Слизерин!» «Господи, а что случилось со Слагхорном?» «В отставке. А хороший ведь зельевар был, да?» «А деканом каким был?» «Ой, не знаю, я с Гриффиндора, но он человек хороший». «Да, все слизеринцы рыдали, как он ушёл». «И что новый?» «Уже второй год, не новый». «Ну давайте сравним с Минервой». «Да, совсем зелёный!» «Снейп, Северус, кажется». «Бывший пожиратель?!» «Бывший кто?..» «Нет, его оправдали». «Многих оправдали…» «Что за намёки?!» «Тише, тише…» «Какой день прекрасный!» «Где вы купили такую милую вещицу?» «Знаете, если свернуть налево около кафе „Сыворотка счастья“…» «Там прекрасные лимонады!..» «Мы с женой недавно…»

Они пришли за час, но полчаса куда-то пропали, и Николас, глянув на часы, ужаснулся и начал проталкиваться ближе к поезду, одной рукой сжимая ладонь жены, другой обнимая дочь.

— Уизли!

— Ох, Лиззи, Николас, мы вас видели, но не смогли дойти!

— Да, много народа нынче…

— Молли, ты такая милая!

— Ах, Лиззи!

— А это Билл…

— Ма-а-ам! Я тоже хочу в Хогвартс!

— Нет, ты мал ещё!

— Дети!

— Как же вы счастливы!

* * *

В вагон они зашли вместе: стройная низенькая блондинка — толстые косы до пояса с небольшими розовыми бантиками на концах, — и он, худощавый высокий мальчик с классически постриженными рыжими волосами. Он был обвешан сумками, но всё порывался помочь ей с её единственным портфелем.

— Я сама, всё в порядке, он нетяжёлый, — повторяла Алекс, но после ещё двух просьб сдалась, нагрузив Билла по полной. Тот еле тащился, но был горд. Зашли в третье купе по коридору — пустое. Что не удивительно — до отхода поезда оставалось ещё минут двадцать. Они провели их, раскладывая багаж по полкам с учётом того, что сюда может нагрянуть ещё человека два-три. Одна из сумок Уизли расстегнулась, оттуда выпало несколько книжек и игрушечный снитч — мальчик тут же раскраснелся.

— Ого! «Легенды Древнего Египта», какая обложка красивая. Тебе интересна история?

— Вы-выборочно. Меня поражают пирамиды и фараоны — так загадочно.

— У меня что-то есть на эту тему. Мама купила всякое, чтобы было что на ночь почитать. Хочешь посмотреть?

— А про квиддич есть что-нибудь?

— Сейчас поищем…

Алекс смело можно было назвать коммуникабельным человеком. Дом Сильверов редко пустовал — гости часто приходили к дипломату из Англии и его художнице-жене как по политическим причинам, так и по дружеским. В гостиной постоянно обсуждали свежие новости и искусство, а когда заговаривали о различиях между американцами и англичанами, глава семьи, Николас, больше внимания обращал на общие черты. Они и сами любили походить по гостям. Алекс охотно общалась со всеми — ею умилялись взрослые, её считали классной ровесники, а родители просто гордились своею красивой улыбчивой дочкой.

Отец учил её, что друзья — одна из самых главных вещей в жизни. Если у тебя много друзей, то в сложной ситуации обязательно кто-нибудь да окажет тебе поддержку.

«Поссориться и обрести врага или недоброжелателя легко, — говорил он ей, — труднее быть со всеми в хороших отношениях. Не бойся трудностей».

Отец также внушал ей, что все равны по праву рождения: и чистокровные, и полукровки, и маглорождённые, и маги, и магглы: «Мы все разные, и в этом наше сходство. У нас разные способности и обязанности, но по сути мы все равноправны, так что не гляди ни на кого свысока».

Родители об этом не говорили, но Алекс видела, что Уизли — семья небогатая. Их не самого лучшего качества одежда и потрёпанные книжки Билла кричали о бедности. Но для неё наличие или отсутствие денег не имело особого значения. Как ребёнок из богатой семьи, она вообще мало ценила деньги.

— …а это «Сказки барда Биддля». Я их все, наверное, наизусть знаю. Мама раньше, да и теперь иногда, читает мне на ночь, этот сборник раз десять точно прочитала. Не знаю, зачем она их купила… А, смотри, тут очень красивые иллюстрации.

— Как классно нарисован одноногий котёл…

— Да, каждый пальчик прорисовали. И даже отколотый ноготь. Нет, правда, художник — просто мастер.

Минут через двадцать дверь в их купе открылась, и показались две кудрявые тёмно-каштановые головы с блестящими зелёными глазами.

— Тут занято? — спросили они хором.

— Нет, — ответила Алекс, — добро пожаловать.

Две одинаковые фигурки в белых рубашках потолкались у входа и, наконец, одновременно ввалились внутрь.

— Мы Элис и Томас Сейлы, — вновь сказали они хором, плюхаясь на сиденья.

— Алексия Сильвер, можно Алекс, — Алекс протянула руку близнецам. — Очень приятно. А это Уилльям Уизли, — кивнула она в сторону внезапно притихшего мальчика.

— Билл, — пробормотал тот. Билл почти ни с кем не общался и вообще редко выходил за пределы дома («Норы»). Его единственными собеседниками были родители и младшие братья. Гости у Уизли бывали нечасто, а если и бывали — Билл в это время тихонько сидел у себя в комнате и листал очередную книжку. У него было только с десяток своих книг, остальные он брал в библиотеке, неподалёку от Косого переулка — центре мира для магической Англии.

Тут же в купе постучались и медленно открыли дверцу. На пороге стоял всклокоченный парень в съехавших с носа очках, согнувшийся под тяжёлым рюкзаком. Он был запыхавшимся, красным.

— Фух, успел. К вам можно, ребят?..

И поезд начал свой путь в Хогвартс.

* * *

Где-то через двадцать лет Алекс откроет старый альбом со школьными колдографиями, где те, кто сидел с ней в одном купе в её первую поездку в Хогвартс, станут часто встречающими персонажами. И особенно долго она будет смотреть на этого очкастого мальчика, вечно взъерошенного и таскающего с собой всякий хлам в рюкзаке. На Джимми Нексеса, погибшего в двадцать три года.

Но пока что они дети, впервые увидевшие друг друга, ещё не знающие, какой крест им предстоит носить в будущем, но очень надеющиеся, что он будет лёгким. Они предвкушали радости Хогвартса, а после и взрослой жизни, но не хотели думать о буднях и чёрных днях. И это ведь правильно, не так ли?

И пока Хогвартс экспресс гремел по рельсам и шпалам и выдыхал чернущие клубы дыма, все будущие первокурсники, ехавшие в нём, думали и говорили об одном и том же.

— Та-а-ак, господа и дамы, на какой факультет поступать собираемся? — протянул Томас Сейл и обежал взглядом лица всех сидящих рядом.

— Гриффиндор, — уверенно сказал Билл, который успел оправиться от стеснения.

— Наверно, Когтевран, — пожал плечами Джимми. — Ну я не знаю. Мне и Гриффиндор тоже нравится.

— А разве не шляпа решает? — осторожно спросила Алекс.

— Конечно, — разулыбалась Элис. — Дело в шляпе, но в шляпе твоя голова, и мнение этой головы должно учитываться.

— Дай пять, сестрёнка! — крикнул Джимми. — Хорошо сказано! — и, даже не делая паузы, продолжил: — Мы решили идти в Слизерин! Говорят, самые великие люди выходят именно оттуда. Сам Мерлин там учился! Пойдём по его стопам!

— Ещё говорят, шляпа часто посылает людей из одной семьи в один и тот же факультет. И так целыми поколениями. У меня вот отец с Когтеврана, а мать… Ну, она в Хогвартсе не училась… — запнулся Джимми, боясь признаться, что мама его маггл.

— У меня родители как раз с Гриффиндора, — заметил Билл.

— Наследственность плюс мечта — против этого шляпа ничего не может сделать, — рассмеялась Алекс. — У меня и мама, и папа с Когтеврана, но не знаю, пойду ли я по их стопам, — Алекс не солгала, хотя она и очень долго взвешивала плюсы и минусы каждого факультета, выбрать определённо она не могла.

«У меня ещё есть время подумать», — успокоила себя девочка.

— А у нас родители не волшебники, — смело сказала Элис, и Джимми слегка порозовел от такой честности.

Дети ещё долго болтали о Хогвартсе, потом посвящали близнецов в тайны магического мира, о которых в книжках не прочитаешь, а после замолчали. Все устали и от долгой поездки, и от волнений, и от новых впечатлений. Сейлы засопели, положив головы друг другу на плечи, Билл зачарованно уставился в окошко, разглядывая прекрасные виды, быстро сменяющиеся ещё более красивыми, Джимми углубился в вышеупомянутые «Легенды…», а Алекс, заложив руки за голову, смотрела в потолок, в миллионный раз размышляя о своей судьбе.