Забытые дневники (джен)

Персонажи: Гермиона Грейнджер/Северус Снейп

Рейтинг: General

События: ПостХогвартс

Предупреждение:AU, ООС

Сегодня она снова стояла перед домом под номером «23» по Стеттен-стрит, что находилась в маггловской части Лондона. Проходящие мимо люди совершенно не обращали на нее внимания — мимо «Лавки волшебных и удивительных вещей» никто не мог с первого раза пройти без остановки, и застывший посередине тротуара человек был достаточно привычным зрелищем. Бесспорно, эти витрины могли увлечь любого даже самого скептически настроенного прагматика. Вот только огибающим Гермиону людям было совершенно невдомек, что смотрела она вовсе не на тотемы и обереги из далекой Африки; да и ожерелья из Индии, которые, судя по ярлыку, должны были защитить владельцев от сглаза, не привлекали её внимания. Взор Гермионы был устремлен на аккуратный трехэтажный домик, пристроившийся как раз между табличкой «Стеттен-стрит 22» и лавкой, которая, согласно регистрационным данным, находилась в двадцать четвертом доме.

Постояв ещё несколько минут, Гермиона вошла, как могло показаться стороннему наблюдателю, в небольшую арку, ведущую во внутренний проходной дворик. Но если бы он в этот момент обежал вокруг, то увидел, что на другую улицу она так и не вышла. «Похоже, вернулась или вошла в один из этих домов», — решил бы этот человек и спокойно отправился бы дальше по своим делам, уже через минуту забыв о произошедшем. И это неудивительно, ведь именно так и действуют магглоотводящие чары. А учитывая, что их накладывала лучшая выпускница Хогвартса за последние семь лет, то в сохранности её тайны не стоило даже и сомневаться.

Войдя в дом, Гермиона повесила плащ в прихожей на вешалку и, закрыв глаза, прислушалась к своим ощущениям и окружавшей её магии. Чары консервации отлично справлялись со своими обязанностями, храня сам дом и его содержимое точно в таком же состоянии, как и в те дни, когда они здесь жили и работали рука об руку. Вдохнув поглубже, она почувствовала запах корицы и свежесмолотых кофейных зёрен. А вот и запах Перечного зелья — похоже, кое-кто ещё до завтрака успел поработать в домашней лаборатории, готовя очередной спешный заказ из больницы Святого Мунго. В прошлый раз это были три сотни пузырьков за два дня, да ещё и при условии, что варить данное зелье объемами более пяти литров в одном котле нельзя из-за невозможности правильно и в нужной степени всё прогреть и промешать. Да, это был их маленький подвиг, результатом которого стала стойкая аллергия на оное зелье.

— Ну а благодарить за все это будут, конечно же, целителей Мунго. Вечно тянут до последнего момента, а нам потом отдуваться. Так ведь при этом их зельевары ещё и позорят меня, как своего преподавателя! — ворчал Северус, разминая Гермионе затекшие спину и плечи. — Хотя, если там работают гриффиндорцы с хаффлпаффцами, то ничего удивительного. Можешь обижаться сколько угодно, но талантливых зельеваров среди представителей этих факультетов — единицы.

Она же молчала и лишь блаженно постанывала под его чуткими и нежными руками, совершенно не обращая внимания на его слова, зная, что оплата их каторжного труда была равна лишь стоимости потраченных ингредиентов, и ни сикля больше. Все же Снейп был не из тех, кто станет наживаться на эпидемии, свалившей половину Лондона, как магического, так и маггловского.

Улыбнувшись своим воспоминаниям, Гермиона поднялась на второй этаж, где располагались гостевые комнаты и их спальня. На третьем были рабочие кабинеты да небольшая библиотека, но туда она в последнее время редко заходила. Оказавшись в спальне, Гермиона подошла к не заправленной кровати и провела рукой по складкам сбившейся за ночь простыни. Черный шелк, мягкий, приятный… Это был её маленький подарок на их годичный юбилей совместной жизни, знаменующий начало отсчета сверх лимита подаренных им дней. Упав на кровать, она закуталась в одеяло, все еще хранящее тепло их тел, вспоминая тот вечер.

— В одном чёрном-чёрном доме, с чёрными-чёрными простынями жил человек с чёрной-чёрной мантией, — с ухмылкой проговорил Северус, распаковывая подарок. — Гермиона, ты понимаешь, что это уже попахивает стереотипами?

— Кто знает... — как можно загадочней ответила она и долгим поцелуем увлекла Снейпа на пол, покрытый обрывками упаковочной бумаги, само собой, черного цвета. И языки пламени танцевали на лежащих в камине дровах, причудливыми тенями отражаясь на стенах и согревая своим теплом их обнаженные тела.

Позже, когда сердца немного успокоились, и они уже просто лежали, переводя дыхание, Северус чуть слышно проговорил, скользя губами по мочке её уха:

— Камин, медвежья шкура… Если сейчас здесь появится шампанское, то я скажу, что у меня был самый неоригинальный или, точнее, самый романтичный секс по версии девочки-подростка в пубертатном периоде.

Ничего не говоря, Гермиона, протянув руку к креслу, скинула салфетку с небольшой корзинки, стоявшей рядом, явив бутылку шампанского в ведерке со льдом и пару бокалов, а затем продолжила кутаться в объятия Снейпа под его тихий смех…

Через некоторое время она поднялась с кровати и вышла из комнаты, притворив за собой дверь. Постельное бельё, повинуясь действию магии, с тихим шелестом вернулось на место, и через пару мгновений ничего в комнате не говорило о том, что кто-то потревожил её покой. Решив больше никуда не заходить, Гермиона спустилась вниз и прошла на кухню. На столике до сих пор стояли мисочка с яблоками и так и не убранная тарелка с остатками его завтрака — в то утро Северус слишком спешил и не стал за собой убирать.

— Всё, я побежал, а иначе всю драконью чешую разберут! — крикнул ей Снейп от двери, накидывая плащ. — Только я там не прибрал за собой.

— Ничего, сама сделаю. Жду тебя к обеду! — ответила ему Гермиона, приоткрыв дверь ванной комнаты, решив не задерживать того поцелуем.

Вот только Северус так и не пришел. Достав из сумочки пакетик растворимого кофе «Три в одном», Гермиона высыпала его содержимое в кружку и, наколдовав кипятка, заварила. Обычно она всегда сидела по левую сторону стола, и сейчас поступила точно также, опустившись на ставший таким привычным табурет.

— И она еще считает себя зельеваром?! — поднеся кружку к носу Северус принюхался к аромату. — Жженый цикорий, сахар, крахмал... Великий Мерлин, я не потерплю у себя в доме подобной пошлости! Нужно срочно уничтожить эту гадость, а иначе всё пропахнет этой дрянью!

В несколько глотков он выпил кофе и словно рыцарь, только что спасший возлюбленную из лап страшного дракона, гордо удалился с кухни под возмущенные возгласы бывшей владелицы напитка.

Глядя на проносящуюся за окном жизнь, Гермиона отпила немного кофе и закурила. Эту её привычку Северус тоже не одобрял, хоть и как-то признался, что табачный дым ему нравится. В какой-то момент она почувствовала, как на пальцы упал пепел и, стряхнув его в пепельницу, с удивлением обнаружила, что скурила уже четыре сигареты, а кофе совсем остыл. «Опять засиделась», — подумала Гермиона с некоторым для себя укором. Но, тем не менее, решение было принято, а за этим она сюда и приходила. Даже не находясь рядом, Северус снова помог ей разобраться в себе и в своих желаниях. И теперь она чувствовала, что хоть и будет тяжело, но сил у неё хватит для того, чтобы продолжить дело Снейпа. Допив залпом холодный кофе и чуть ли не наяву услышав его брезгливое «фи-и-и», она встала и пошла одеваться. Убирать за собой не было необходимости — магия уже всё вернула в прежнее состояние.

У порога Гермиона ещё раз проверила действенность заклинаний консервации и дополнительно усилила их, а заодно и чары, скрывающие дом не только от магглов, но и от волшебников. Ведь теперь, когда она решила принять предложение МакГонагалл и стать преподавателем Зельеварения в Хогвартсе, она сюда попадет не раньше следующего лета, и, следовательно, подстраховаться немного стоило — это был только её мир. Лишь тут Гермиона могла подумать, отдохнуть и, погрузившись в счастливые воспоминания, набраться сил. И она была готова разделить это только с одним человеком. Ещё раз окинув взглядом холл, задержавшись на пару мгновений на нескольких их совместных с Северусом колдографиях, висящих на стене, Гермиона вышла на улицу.

Тогда, в Визжащей хижине, ей некогда было думать об особенностях яда такой змеи, как Нагайна. Будь Северус в сознании, он бы подсказал, на что обратить внимание. Но в тот момент жизнь уже чуть теплилась в его теле, и Гермионе пришлось бросить все свои силы на её сохранение, сосредоточившись прежде всего на физических повреждениях. Да, она его спасла, вот только, как оказалось, ненадолго. Уже позже в Мунго выяснилось, что яд Нагайны отравлял не только тело, но и саму магическую составляющую волшебника. И, когда происходил окончательный разрыв физической и магической сущностей, жизненные процессы полностью прекращались. Колдомедики давали ему год, Северус продержался три. Что дало ему сил так долго сопротивляться неизбежному? Любовь, тяга к жизни или, быть может, он не хотел уходить, не оставив после себя кого-нибудь взамен? Гермиона не знала ответа, да и не стремилась узнать ни раньше, ни сейчас. Зная, что любой миг может оказаться последним, они просто любили друг друга. Дарили подарки, устраивали сюрпризы, старались прожить каждое мгновение как можно полнее. И каждый день для них был подобен рождению новой вселенной. Ради этого стоило жить тогда и, само собой, продолжать жить теперь, и уж тем более не стоило замыкаться в себе ради Северуса, которого однажды она обязательно приведет сюда, чтобы рассказать, каким был его отец.

Взглянув на часы, Гермиона поняла, что безнадежно опаздывает, и два часа, на которые Джинни согласилась присмотреть за её сыном, уже давно истекли. В последний раз взглянув на дом, хранивший её самые счастливые воспоминания, она поспешным шагом отправилась в небольшой проулок.

«Ну что же, — улыбнувшись, и с некоторым вызовом подумала Гермиона, дожидаясь, пока гуляющая парочка не скроется за углом. — Мистера Снейпа боялись и ненавидели гриффиндорцы. Посмотрим, как теперь воспримут миссис Снейп его любимые слизеринцы».

С тихим хлопком Гермиона аппарировала, и проулок опустел.