Девственник (джен)

* * *

Жизнь Северуса Снейпа была скучна и неинтересна. Просыпаясь, он спешил в лабораторию, чтобы пару часов посвятить варке зелий для Больничного крыла, потом приходилось идти в Большой зал и давиться завтраком в обществе коллег, следом начинались уроки, где Северусу надлежало терпеть демонстрацию глупости и нежелания учиться, поминутно рискуя оказаться в радиусе взрыва котла какого-нибудь особо одарённого студента… Ну а вечером его ждали многофутовые стопки бездарных эссе.

День за днём Снейп жил по одному и тому же расписанию, не имея ни сил, ни возможности привнести в него какое-либо разнообразие, и постепенно само желание перемен пропало. К тридцати годам Северус Снейп превратился в брюзгливого старика, чуть ли не единственным желанием которого был покой.

Шли годы, жизнь не менялась… Пока не вернулся Лорд. Радости это, разумеется, не принесло, зато разнообразие — вполне. Теперь расписание Снейпа было плавающим — чтобы в любой момент вместить в себя профилактический Круциатус хозяина и душеспасительные беседы Дамблдора.

Так бы всё и продолжалось ещё неизвестно сколько времени — пока Поттер не подрос бы достаточно для того, чтобы исполнить пророчество, — если бы в Хогвартсе не появилась Долорес Амбридж.

Первой реакцией — единой у всех преподавателей — на появление соглядатая министра было недовольство, тем более что новый профессор и не стремилась заслужить расположение коллег, однако был в её появлении и положительный момент: соседкой Северуса по столу во время трапез стала Сивилла Трелони. Разумеется, сначала он не обрадовался. Да и кто с восторгом отнесётся к тому, чтобы трижды в день терпеть рядом с собой неадекватную особу, из чьего рта без перерыва извергаются глупости? И всё же…

Не иначе как от скуки, при очередной попытке Сивиллы высказаться относительно подстерегающих его опасностей, Северус повернулся к ней всем корпусом и посмотрел прямо в глаза. И почти случайно применил к коллеге лигелименцию — буквально провалился в её разум, не прикрытый ничем, даже самым слабеньким окклюменационным барьером.

То, что он увидел, шокировало. Снейп не знал, воспоминание ли это или фантазия, но вид переплетённых тел, громкие чувственные стоны, невнятный шёпот, блестевший в свете свечей пот выглядели настолько настоящими…

Он даже не сразу понял, что происходит; его собственная рука оказалась в паху и гладила стремительно набухающий член. Ужаснувшись, Северус моргнул и в панике обвёл взглядом соседей по столу — не заметили ли они? Но всё было спокойно, никто не смотрел на него с немым укором, а Трелони уже отвернулась и что-то вещала Флитвику, старательно делавшему вид, что он внезапно оглох.

Усилием воли выбросив из головы неуместные мысли, Северус попытался было встать, но понял, что не может. Распахнутая мантия для этого определённо не подходила, а застёгивать её сейчас — лишь привлечь столь нежелательное внимание. Следующие двадцать минут он так и просидел за столом, стараясь побороть эрекцию. В конце концов возбуждение немного спало — думая о Тёмном Лорде — неудивительно, — и Снейп смог сбежать в подземелья.

Однако неуместные мысли вскоре вернулись. Пытаясь отвлечься, Северус «присмотрелся», желая понять, не знаком ли он с участниками оргии (видеть Трелони без кокона шалей ему не доводилось), но сделал лишь хуже: приметил незамеченные ранее детали.

С трудом удерживая на лице выражение вселенской скуки, он выдал задание и вернулся за стол, где его нижняя часть не была на виду. Он вспоминал сложнейшие рецепты зелий, даже задания Лорда, но ничто было не в силах изгнать из разума подсмотренные картины. Даже после того как прозвенел колокол и класс опустел, ситуация не изменилась. Как он ни старался не думать, как ни очищал сознание, тело отказывалось подчиняться разуму, отчаянно требуя разрядки.

За попытками отвлечься Северус не заметил, как прошли десять минут перерыва, и появление в кабинете студентов встретил с раздражением — справиться с эрекцией ему так и не удалось.

Выдав задание и нарычав на семикурсников, Северус снова сосредоточился на окклюменции, но, пожалуй, впервые в жизни, разум подводил — перед глазами так и стояли подсмотренные кадры, более того, его собственная фантазия не осталась безучастна.

Непривычное поведение профессора, не нависавшего над ними, не рычавшего, и даже не ходившего между рядами, вынудило студентов вести себя тихо: нарваться на отповедь, снятие баллов или отработку никому не хотелось. Снейп же, которого ничто не отвлекало, против воли всё глубже погружался в свои фантазии.

Тридцатишестилетний девственник отчаянно желал оказаться на месте героя чужого воспоминания. Ещё в школьные годы Северус смертельно завидовал соседям по спальне, регулярно вступавшим в близкие отношения с девушками, а то и приводивших своих подруг в общую спальню. Тогда он сжимал зубами подушку, подавляя стоны, и слушал, слушал, слушал, представляя себя на месте Эйвери или Мальсибера… а руки жили своей жизнью. Снейп и в Пожиратели смерти подался, в том числе, из желания приобщиться к взрослым радостям, которыми хвастались однокурсники. Вот только для него это ничего не изменило: неопрятный хмурый подросток не интересовал девушек, а насиловать маггл — это было противно ему самому. Детская влюблённость так и не переросла в нечто большее, образ Лили Эванс не приобрёл черт женщины, навсегда оставшись эдакой иконой, на которую можно было лишь молиться, но не вожделеть. В мокрых снах ему виделись разные женщины, в реальности же ни одна из них так и не стала его, с чем он давно смирился, и вот теперь тело и разум взбунтовались, требуя…

Звук колокола Северус не услышал; краем сознания уловив, что студенты покидают кабинет, он машинально взмахнул палочкой, накладывая запирающие чары на дверь, и со стоном наконец-то запустил руку под одежду. Пары резких движений хватило, чтобы кончить.

В голове медленно прояснялось.

— Северус, зайди ко мне, пожалуйста, — голосом Альбуса попросил Патронус-феникс и развеялся.

Вздохнув, Снейп поспешно привёл одежду в порядок и встал.

«Сначала к директору, надеюсь, ненадолго, а потом в Хогсмид. Говорят, Розмерта никому не отказывает… Вот и проверю наконец правдивость слухов», — думал он, шагая по лестницам и коридорам, и уже даже не пытался выбросить фривольные мысли из головы. Страх, что о его желаниях может узнать Дамблдор, не чурающийся поверхностной легилименцией, отступил перед плотскими желаниями.

«Пусть завидует, — невесело усмехнулся Снейп и распахнул дверь в кабинет директора. — У меня хоть желания ещё остались. А через час вполне возможно, что они будут удовлетворены».

— Вы хотели меня видеть, директор? — холодно спросил Снейп и с вызовом взглянул прямо в глаза Дамблдора.

Директор подавился очередной лимонной долькой и закашлялся:

— Прости, Северус, ничего срочного. Можем обсудить всё завтра, — запинаясь, пробормотал он.

Снейп, резко развернувшись на каблуках, молча вышел из кабинета.

«Даже если из этого ничего не выйдет, вид смущённого Дамблдора стоит того. Как и возможность избежать очередного бессмысленного разговора», — уже весело подумал Северус, не заметив, как шарахаются студенты при виде улыбки, искривлявшей губы самого мрачного профессора Хогвартса. Но сейчас его ничто не интересовало, кроме одного: как сформулировать обращение к Розмерте, чтобы не услышать отказ.