Весенняя пора. Tempus Vernum (джен)

На первый взгляд беспорядочные карандашные штрихи на бумажном листе с каждой новой линией соединялись в общий пейзаж, оживляя чёрно-белый эскиз. Но чем реалистичней становился рисунок, тем более мрачно он выглядел. Словно художник стремился излить наружу весь накопленный за последние несколько месяцев и невысказанный негатив: окропив им голые ветви одинокого дерева, растущего неподалёку от пляжа и ещё не успевшего толком покрыться листьями; сизыми тучами распространив его по облачному апрельскому небу и, наконец, несколькими чернильными кляксами нарочно расплескав его по бескрайнему морю.

Дин Томас тяжёлым взором окинул своё только что завершённое творение. Немного подумав, он приписал в нижней не разрисованной части листа несколько строчек из бессмысленного стихотворения на латыни, некогда случайно вычитанного из какого-то библиотечного фолианта, но крепко засевшего в голове:

«Ergo, oceanus, maritimus,

Ergo, opacare, matutinus,

Ergo, septentrio, meridies,

Ergo, occidens et orientis⁽¹⁾…»

Рисунок, на эффект которого Томас первоначально рассчитывал, не помог ни на йоту избавиться от печальных мыслей и бесконечных переживаний о покинутой им семье. Напротив вызвал острое желание немедля навестить и проверить их текущее состояние.

Вздохнув, Дин поднялся с насиженного места на огромном валуне, засунул карандаш в карман джинсовой куртки, закупорил крышкой практически полную чернильницу, подобрал испачканное чернилами гусиное перо, скомкал эскиз и, выбросив его в траву, медленно побрёл в сторону коттеджа «Ракушка», в котором Томас гостил почти целый месяц после краткого плена у Малфоев.

Уже на крыльце Дин столкнулся с Луной, которая в тот момент, судя по всему, тоже вздумала выйти на прогулку.

— Ты уже успел погулять? — с долей удивления полюбопытствовала Лавгуд.

— Ага. А ты, я смотрю…

— Да, я как раз собираюсь подышать свежим воздухом, поискать и насобирать новых цветов на могилу Добби, а то предыдущие уже стали увядать, — ответила она с едва заметной горечью. — Что ж, тогда до встречи на ужине.

— До встречи, — кивнул Томас, вежливо пропустив её.

А Луна, помахав рукой, бодро зашагала в неизвестном ему направлении.

Утром следующего дня, отправляясь на прогулку, Дин обнаружил в кармане джинсовой куртки аккуратно сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув его, Томас мгновенно опознал свой эскиз. Вот только тот неожиданно был дополнен новыми яркими и броскими деталями, разрисованными цветными красителями неизвестного происхождения. На деревьях были добавлены разноцветные листья и зелёные увесистые ягоды, сквозь тучи пробивались розовые солнечные лучи, а из чернильных клякс бескрайнего моря выглядывал жёлтый гигантский кальмар. Рядом с обозначенными Дином строчками незнакомым причудливым почерком было выведено продолжение стихотворения:

«Ergo, oceanus, maritimus,

Opacare, matutinus,

Septentrio, meridies,

Occidens et orientis⁽²⁾…»

Томас сразу же догадался, чьих рук это дело. Поскольку мистер Оливандер ещё ни разу не выходил из предоставленной ему комнаты, чтобы случайно обнаружить и подобрать выкинутый лист бумаги, Билл и Флёр не имели обыкновения просто так гулять — они отлучались только по делам. Гарри же, Рон и Гермиона в последнее время вообще редко выходили из дома, производя впечатление заговорщиков, готовивших втайне ото всех некий исключительной важности заговор. Что, вероятно, так и было. А вместе с ними водился и Крюкохват, который по непонятной причине постоянно караулил их, практически не оставляя наедине. Оставалась лишь Луна. Тем более на неё указывал тот факт, что вчера она выходила на прогулку. Потому вывод напрашивался сам собой. Лавгуд зачем-то понадобилось разрисовывать его пессимистичное художество, превращая в весёлую картинку, и подкладывать обратно.

Сам же Дин отчего-то в ответ не спешил раскрывать её или идти объясняться с ней. Вместо этого он спонтанно вернулся к вчерашнему месту рисования — большому валуну на возвышении неподалёку от пляжа, где вновь уставился на теперь уже совместное художество. Чем больше Томас смотрел на него, тем больше ему хотелось испортить рисунок. С мрачным удовольствием и упрямством Дин принялся пририсовывать возле одинокого дерева себя, замахивающегося с таким громадным топором, которому позавидовал бы любой палач магических тварей из Министерства магии. Удовлетворившись собственным нарисованным изображением, Томас хмыкнул и с нажимом вывел следующую надпись:

«Ergo, terra, stella,

Hiems et aestas,

Ergo, autumnus et

Tempus vernum⁽³⁾…»

Оставив на валуне рисунок, Дин положил поверх него небольшой камень, чтобы лист ненароком не унесло ветром, и отправился на поиски Луны. Проходя мимо сада, Томас кинул взгляд в самый его край — на могилу домового эльфа. Лавгуд действительно украсила её новыми цветами: маргаритками, розмаринами и ромашками.

Луна встретила Дина в гостиной коттеджа. Причём целенаправленно подошла к нему.

— Флёр сказала, что надо принести плавник на топливо. Поможешь мне его собрать? — предложила Лавгуд.

— Конечно, пойдём, — тотчас согласился Томас. Выйдя из дома и пройдя несколько шагов, он остановился и обратился к ней:

— Может, стоит разделиться? Ты, например, можешь пойти в ту часть пляжа, а я тем временем буду собирать в другой, — Дин указал ей на тропу к пляжу, которая пролегала через возвышенность с валунами, где находился рисунок. — А когда соберём достаточно, встретимся здесь.

— Хорошо, — без всяких вопросов Луна ответила на странное предложение Томаса, после чего они без лишних слов разошлись в разные стороны. Чуть погодя начал накрапывать дождь. Оторвавшись от сбора плавника, Дин вскинул голову на непогожее небо и ощутил, как холодные капли падали на его лицо, избавляя его голову от излишних плохих мыслей. А ещё Томас уповал на то, что Лавгуд всё-таки подобрала его послание.

Дин проснулся ранним утром. В нём ещё со школы прочно укоренилась привычка просыпаться, едва рассветёт. Умывшись, он схватил свою куртку с надеждой опять найти там свой рисунок. Но, перепроверив все карманы, Томас к собственному сожалению так и не нашёл его. Зато за окном гостиной Дин увидел стоявшую посреди сада Луну, которая что-то наколдовывала палочкой. Вот только её наличие у Лавгуд несказанно удивило Томаса. Потому как и у неё, и у него палочки были отобраны Упивающимися или егерями ещё при пленении. Посему за ответами Дин поспешил к Луне.

Заметив его, она засунула руку в нагрудный карман платья, вытащила и протянула сложенный бумажный лист.

— Ты, кажется, вчера его забыл, — утвердительным тоном заявила Лавгуд.

— О, спасибо, — поблагодарил Томас, взяв его, и развернул. На этот раз, на рисунок была наложена магия. Луна нарисовала рядом с Дином себя, взмахивавшей палочкой, из которой вылетали нарисованные заклинания. Они соприкасались с топором Томаса, превращая его в огненного феникса, который стал пролетать над всем изображением, оживляя его: на обдуваемом ветром дереве тянули свои длинные ветвеобразные лапки лукотрусы к гнездам с яйцами докси, расположившимся в высокой траве. Тучи расходились в противоположные стороны, открыв солнцу пространство. А в море гигантский кальмар принялся бороться за территорию с рьяным гиппокампом.

Дин невольно оценил красоту и находчивость обновлённого Лавгуд рисунка. Да так, что не сразу обратил внимание на очередную надпись, ею добавленную:

«Ergo, radius solis et umbra,

Ignis, aqua, caelum, luna,

Terra, stella, hierns et aestas,

Autumnus et tempus vernum...

Tempus vernum⁽⁴⁾...»

Некоторое время Томас молчал, не зная, как начать разговор. Он, нахмурившись, следил за манипуляциями Луны с новой палочкой.

— Мне её подарил мистер Олливандер. — пояснила Лавгуд, уловив его пристальный взгляд.

— Рад за тебя. Хоть кому-то из нас повезло… — вздохнул Дин.

— Не расстраивайся, тебе мы тоже скоро найдём палочку. Для начала можно попробовать спросить у Билла и Флёр, — задумчивым голосом утешила она.

— И, правда, наверное, можно попробовать спросить, — рассеянно он повторил за ней.

Затем они опять замолкли, поглощённые мыслями. Однако Томасу не нравилась установившаяся между ними тишина, и он, в конечном итоге, не выдержал:

— Слушай, Луна, как ты продолжаешь оставаться спокойной, когда всюду чёрти что творится? Тем более, что ты сама была плену, причём дольше меня, а значит прекрасно осознаешь творящийся беспредел! — выпалил Дин.

Луна пожала плечами, но ответила:

— Когда вокруг хаос, я стараюсь достигнуть внутреннего равновесия. Когда кругом война, я стремлюсь к миру, прежде всего здесь, — она красноречиво постучала пальцем по своей голове. — Всем известно, что после зимы всегда приходит время весны. Важно только помнить об этом, Дин. В конце концов, даже самое плохое когда-нибудь пройдёт. Нужно лишь к этому стремиться. И начинать стоит с себя, — приложив к груди руку, закончила Лавгуд и тепло улыбнулась Томасу. Тот почувствовал, как от её улыбки его щёки невольно запылали жаром.

— Ясно, — только и смог он выдавить из себя.

— Знаешь, в чём задумка этого стихотворения? — внезапно сменила Луна тему.

— Нет, понятия не имею. Мне вообще кажется, что в нём нет никакой идеи, — озадаченно отреагировал Дин, приложив руку к подбородку.

— Но почему же тогда твой выбор пал на него? Почему именно его ты приписал к эскизу? — продолжала допытываться Лавгуд.

— Ну, мне показалось, что оно прекрасно подходило под пасмурное весеннее настроение рисунка. А также под мой угрюмый настрой, — после нескольких секунд раздумий ответил Томас.

— Вот, видишь, а ты говоришь, что стихотворение по своей сути бессмысленно. Но оно уже не может быть бессмысленным, ведь ты смог придать ему свой смысл, — пояснила она.

Услышав её, Дин Томас осознал, что совершенно не понимает Луну Лавгуд. Буквально вчера под вечер она со всей серьёзностью описывала ему несуществующее животное. Сейчас она также серьёзно объясняла ему, что в бессмысленном стихотворении есть идея…

И всё-таки Дин не понимал Луну. Но, по крайней мере, ей каким-то невероятным образом удалось временно прогнать из его головы неприятные мысли.

1) Поэтому океан, море,

Поэтому сумерки, рассвет,

Поэтому север, юг,

Поэтому запад и восток…

2) Поэтому океан, море,

Сумерки, рассвет,

Север, юг,

Запад и восток…

3) Поэтому земля, звезда,

Зима и лето,

Поэтому осень и

Весенняя пора…

4) Поэтому солнечный луч и тень,

Огонь, вода, небо, луна,

Земля, звезда, зима и лето,

Осень и весенняя пора…

Весенняя пора…