Скоро рассвет (гет)

Изабель сверлит взглядом спину Рафаэля, а он делает вид, будто не замечает. Может, ему просто все равно? Ее учили, что вампиры живут в собственном мире, не особенно интересуясь окружающим, и до сих пор у нее не было причин усомниться в этом, вот только Рафаэль разрушает один стереотип за другим. Кажется, он ей даже нравится...

— Яд выходит из организма, — незаметно — чему тут удивляться — Рафаэль оказывается рядом. — Он сильнее инфена, поэтому галлюцинации более реальны.

— Ты лучше, чем я думала.

Изабель протягивает руку и касается его щеки. На секунду мерещится, будто Рафаэль льнет к ней и прикрывает глаза, слишком мимолетно, чтобы Изабель поверила себе даже в трезвом рассудке, не говоря о состоянии, когда под веками плывут разноцветные круги, а в ушах то шумит, то звенит. Ей хорошо настолько, что стыдно признаваться, поэтому она и прячется у Рафаэля от назойливых звонков и ненужных миссий. Пока он позволяет, ей некуда спешить.

— В тебе говорит...

— Нет! — Она резко перекатывается и накрывает его губы ладонью. — Ложь, повторенная многократно, становится правдой. Я признаю, что наркоманка. Почему ты сопротивляешься?

— А я вампир, и это — моя сущность, — откликается он. — Жажда крови неиссякаема и неутолима. Природа требует выпить тебя до последней капли. Что скажешь о такой правде?

— Рафаэль, — томно тянет она, — я знаю, что ты сможешь вовремя остановиться.

Изабель ластится к нему как кошка, откликается на каждое едва заметное движение. Тело чувствует протянувшуюся между ними, пусть и противоестественную, связь, Изабель принимает ее и не хочет бороться. Ей слишком хорошо, чтобы этого лишиться.

— Сумеречные охотники не дружат с вампирами, — спорит он, но не отказывается от протянутой руки. Клыки выдвигаются сами собой, но он не впивается в кожу, а целует трепещущую венку на сгибе локтя. Изабель изгибается под его губами: ей нужно больше и интимнее, ей нужен он весь.

— Я готова пойти до конца, — выдыхает Изабель, хватает его за рукав и заглядывает в глаза. — Скажи, что не хочешь, и я уйду.

— Не могу тебе лгать, Изабель, — со вздохом признает он. — Знаешь, что не могу.

— Почему? — спрашивает она, противореча самой себе. Ей жизненно важно узнать. Рафаэль не в первый раз упоминает это, но до конца так и недоговаривает. — Скажи, — настаивает она. — Я должна знать.

— Ты знаешь, но слишком одурманена ядом, чтобы понять, — горько усмехается он. — Вслушайся в себя, сопоставь аргументы, приди к выводу. Ты же умная девочка, Из. Даже слишком умная, — добавляет, чуть помолчав.

Рафаэль отходит к окну и наливает вина. Она еще не видела его таким потерянным и ранимым. Он ни разу не показывал свою слабость. Значит ли это, что он ей доверяет? Или надеется, что она не вспомнит, когда пройдет морок? Мысли ворочаются неподъемными валунами в голове, но что-то из его слов ее беспокоит, царапает горло смутным предчувствием.

Дьявол, она и впрямь слишком обдолбана, чтобы связно соображать!

Изабель должна догадаться, обязана понять, но разгадка ускользает, словно не хочет, чтобы она докопалась, или слишком проста, чтобы прилагать хоть какие-то усилия.

Что с ней не так?

Изабель нутром чует подвох. В какой-то момент ей и впрямь кажется, будто она знает ответ: или Рафаэль ей уже говорил, или она забыла, или боится сказать вслух...

— Это что-то изменит?

Ее голос звучит непривычно хрипло, и Изабель закашливается.

— Смотря для кого, — пожимает он плечами. — Возможно, — бросает взгляд на часы. — Скоро рассвет, — непонятно зачем констатирует очевидное.

Изабель смотрит на Рафаэля, затем на окно, и как будто выпадает из реальности. Ощущение дежавю накрывает. Перед глазами мелькают картинки: множество вот таких вечеров, когда они спорят, а Рафаэль закрывается, загадочно говорит о неизбежном и ждет, ждет, ждет, а Изабель пытается пробиться сквозь возведенную стену холодности и обреченности. Ей хочется закричать, чтобы невыносимые воспоминания — уверена, что это именно они, — треснули и исчезли навсегда. Может, она всегда так и делает? Может, поэтому каждый раз как в первый? Может, подсознание заставляет забыть то, о чем она сожалеет, но заставляет приходить снова? Почему? Изабель хватается за хвост ускользающей мысли, но дурман сильнее нее. Он обволакивает, утягивает в спасительную пустоту: там уютно и спокойно, но нет Рафаэля, она одна.

Нет!

Она резко садится и часто моргает, чтобы вернуть ощущение реальности. Изабель отказывается быть одна, когда знает, каково быть с Рафаэлем. И не будет, зажигается мысль лампочкой в мозгу, они должны быть вместе. Твердая уверенность заполняет ее, даже рассудок проясняется. Мозаика складывается, и Изабель почти гордится собой, вот только...

— Такое возможно? — удивленно спрашивает, глядя, как напрягается Рафаэль. Естественно, он знает, и раз за разом проходит с ней этот путь. — Разве родственные души — не выдумка для наивных примитивных?

— Практически дословно такой же вопрос я задал Магнусу. Он только разводит руками и говорит о потоках магии и цикличности истории.

— Возможно даже то, что невозможно, — вспоминает она и усмехается. — В этом весь Магнус: много загадок, блесток и алкоголя, чтобы сами додумались, а не доверяли безоговорочно.

— Вот теперь и ответь себе, изменит ли это что-то, — ухмыляется Рафаэль и плотнее задергивает шторы.

Рассвет уже почти наступил. Изабель замечает краем глаза алеющее небо.

— А ты хочешь?

Она видит и темные круги под глазами, и сжатые в тонкую полоску губы, и нахмуренные брови. Сколько раз она уже делала этот выбор?

— Пожалуй, пора прекращать идти у тебя на поводу. Ты сильная, справишься с ломкой, а я как-нибудь приспособлюсь...

— Я там, где мое место, — перебивает его Изабель. — С тем, с кем желаю быть, — берет его лицо в ладони и удерживает взгляд, не позволяет отстраняться и убеждать себя, будто он лишний в ее жизни. — Я тоже не могу лгать тебе, помнишь?

Рафаэль выгибает брови и спустя мгновение, показавшееся вечностью, усмехается уголком губ.

— Иди ко мне, — Изабель обнимает его, и он крепко прижимает ее к груди, целует в макушку. — Я скучал.

— Неужели моя кровь такая сладкая на вкус? — дразнит она.

— Даже не представляешь, — вздыхает он. — К тому же ты умеешь убеждать.

Она улыбается, вдыхая его запах, опьяняющий ничуть не меньше вампирского яда. Наверное, им обоим нужно было пройти через потакание собственным потребностям, чтобы понять, насколько они нуждаются друг в друге. Вряд ли им будет легко вместе, но и жалеть всю жизнь, не попытавшись, Изабель тоже не собирается.

— Мама придет в ярость, — хмыкает она.

— Меня больше реакция Алека волнует, если честно, — фыркает Рафаэль, и они оба хмыкают.

— С ним я уж как-нибудь договорюсь, — улыбается она. — В крайнем случае, всегда можно подослать Магнуса, уж он-то наверняка найдет способ... — целует Рафаэля в подбородок, вынуждая наклониться, — успокоения.

Тот делает страшные глаза и запускает пальцы в ее волосы.

— Надо успеть, пока старший брат не озаботился твоей честью.

Изабель смеется, запрокидывая голову, и почти сразу чувствует губы Рафаэля на своей шее. Изабель протяжно стонет и закидывает ему ногу на бедро, выгибаясь. Жизнь слишком коротка, чтобы постоянно оглядываться, лучше она насладится тем, что происходит прямо сейчас. Рафаэль, судя по прерывистому дыханию, определенно не против.