Till life be gone (гет)

Oh, she doth teach the torches to burn bright!*

// «Romeo & Juliet»; William Shakespeare, 1597

Когда серебряное свечение погасло, он обернулся и глаза его были полны слёз:

- После стольких лет?

- Всегда.

// «Гарри Поттер и Дары смерти»; Джоан Роулинг, 2007

Школа Магии неизменно продолжала жить своей шумной, таинственной, ни на что не похожей жизнью. В который раз наблюдая за проплывающим мимо пестрящим улыбками и гомонящим потоком учеников, что хлынул из кабинетов на перемену, Фиби невольно позавидовала младшей сестре, так и не оставившей за столько лет работу учителем. Здорово, наверное, быть частью их мира — подсматривать за ним, так сказать, изнутри, а не только с позиции родителя.

Дело было не только в том, что Прю и Паркер, как и любые дети, взрослели с невероятной скоростью, а Фиби, так давно стремившейся стать матерью, хотелось подольше продержать дочерей «под крылом». Просто, глядя на них, она всё чаще вспоминала собственное детство, проведенное в особняке с сестрами и Гремс, все, оставшиеся в далеком прошлом, игры, секреты и таинства, детские обиды и беспечную защищенность маленькой девочки.

Основной поток учащихся на её глазах рассосался так же быстро, как и нахлынул, уподобившись скромному стихийному бедствию, но нужные Фиби двери, единственные, кстати в коридоре, оставались заперты — Пейдж, по-видимому, как обычно увлеклась и не спешила заканчивать урок.

Неудачливых представителей нового поколения магии, определенно, пора было выручать. Да и сама Фиби порядком заскучала: надо будет на досуге все-таки выучить расписание, чтобы не ждать внимания сестры больше половины времени урока, как в последние несколько раз.

Фиби коварно усмехнулась и, танцующей походкой подкравшись к кабинету, обрушила на дверь всю силу своего кулачка. После чего заглянула внутрь и громогласно обратилась к упоенно вещающей о чем-то с высоты кафедры Пейдж:

— Профессор Мэттьюс, обязанности зачарованной не ждут! Прекращайте мучать студентов.

Класс, состоящий, кстати, из ребят постарше, тут же облегченно вздохнул и под кислым взглядом «профессора» поспешно засобирался, разбивая в пух и прах все рекорды по скорости освобождения кабинета. Шума и болтовни от них, впрочем, оказалось не меньше, чем от других детей, за которыми Фиби довелось наблюдать сегодня.

Последней из помещения выпорхнула стайка старшекурсниц, ведущая между собой ожесточенный спор:

— Нет, ну эта Ревекка, просто дура! — жарко возмущалась одна из них, одаривая воинственным взглядом подруг и размахивая потрепанным томиком, зажатым между наманикюренными пальчиками. — Отвергнуть такого мужика, как Бриан, вы только подумайте! Душа его черная ей не угодила, мол! Лучше б её и правда сожгли!

— И правда, — согласно кивала другая девочка, чуть более робкая на вид и явно помладше. — А ведь на всё был готов ради неё, и против братьев пойти, и от сил своих, и от богатства отречься!

— Зря вы так, девочки, — рассудительно возражала третья студентка, самая спокойная из всех, — На что доброй ведьме была его звериная любовь? Не смогла бы она пойти против своего учения! Хотя должна согласиться, что в этом вашем Брианне, как и в любом харизматичном злодее, есть свой вкусный шарм, определённо. Мало кто устоял бы, на её месте.

На этом весомом аргументе звонкие девчоночьи голоса и шаги растворились в недрах школы, а оклик младшей сестры вывел зачарованную из задумчивости:

— Земля вызывает Фиби!

Вздрогнув, она посмотрела на Пейдж и виновато улыбнулась:

— Прости, у меня сегодня на каждом углу происходит день воспоминаний. С каких пор ты ведешь литературу?

— Невежда, — фыркнула Мэттьюс, и с достоинством пояснила: — Мой курс уникален, между прочим! Он посвящен магическим корням кельтских, германских и англосаксонских сказок, эпосов и романов! И кстати, о чем это таком тебе напомнил Вальтер Скотт?

— О Прю, — губы Фиби тронула задумчивая, с налетом легкой грусти, улыбка. — В школе она нашла моё сочинение по Айвенго и от души высмеяла меня. Я тогда написала, что этот мрачный крестоносец — просто идеал мужчины, и я бы на месте Ревекки, не задумываясь, пошла за ним хоть в ад. Мне было тринадцать и это было первое и последнее, между прочим, сочинение, на которое я добросовестно потратила всю ночь, расписывая во всех красках нашу предполагаемую любовь. Можешь представить мою обиду, когда Прю обозвала меня дурой и предрекла такому союзу скоропалительный и неминуемый финал.

— Вы обе оказались недалеки от истины, — многозначительно рассудила Пейдж. — Учитывая всю историю с Коулом, произошедшую через какой-то десяток лет.

— Да уж, — Фиби чуть поморщилась, словно от зубной боли. — Никогда не думала об этом в таком ключе.

— Зато ты многому научилась, дорогая, — младшая ободряюще сжала плечо сестры, сняла очки, которые надевала на уроках, и мысленно еще раз проговорила предстоящий им сегодня маршрут в дендрарий подземного мира и обратно. Не хватало еще там заблудиться, как в прошлый раз — зелье было необходимо закончить сегодня, и Пайпер уже целую неделю ждала от них эти травы.

— Иногда мне кажется, — тихо протянула Фиби, видимо, немного выбитая из колеи неожиданным поворотом разговора, — что той меня больше нет, знаешь. Что счастливая, уверенная в себе и зрелая женщина, которую я вижу в зеркале каждый день, не имеет ничего общего с той безрассудной девочкой. Особенно, когда вижу или слушаю их, — она неопределенно махнула рукой в сторону коридора и снующих по нему подопечных школы магии. — С тобой не бывает такого же?

— Что-то? — недоуменно переспросила Пейдж, уже вовсю поглощенная мыслями о планировке подземного мира и явно пропустившая мимо ушей вопрос сестры.

— Да нет, ничего, это я так, мысли вслух, — отмахнулась ведьма, тоже возвращаясь вниманием к предстоящей работе. — Готова?

— Всегда готова, сестрёнка, — довольно отозвалась Мэттьюс и, взяв сестру под руку, вошла в перенос.

Дендрарий встретил их сырым полумраком — тусклый холодный свет слабо пробивался сквозь разлапистые ветви гигантских папоротников, разраставшихся вширь и вверх над их головами. Тут и там хищные бутоны — те как раз вошли в стадию цветения — со слабым шипением ожили и задрожали, почуяв кровь.

— Свет хранителя, — поспешно пробормотала Пейдж, морщась от отвращения и выставив руку вперед. Над ней возник и завис голубой сгусток сияния, отчего оживившиеся было растения, испуганно скукожились и подались назад в тень. — Удивительно омерзительное место, — пробормотала Мэттьюс сквозь зубы.

— Именно поэтому быстренько берем то, зачем пришли, и уходим отсюда, — согласно закивала дрожащая от холода Фиби и, выудив выкидной ножик из кармана брюк, опустилась на колени. — Пейдж, посвети мне тут.

— Уже, уже, — машинально отрапортовала младшая, направляя сияние поближе к земле.

Толстенный, покрытый слизью корень — а именно он был сегодняшней целью зачарованных — поддавался даже недавно наточенному лезвию с большим трудом, а магии не поддавался вовсе, поэтому Пейдж оставалось только уныло наблюдать, как сестра доблестно воюет с этим исчадием демонической флоры.

Они начали появляться из темноты — один за другим.

Терновые демоны.

Их было слишком много.

В них полетел шквал шипов — с разных сторон, одновременно.

Пейдж спасла сила — полухранительница разумно переместилась с линии огня.

А Фиби, как и всегда, спасла реакция, но зато подвела… сила.

Она успела увернуться от всех шипов в первом залпе, инстинктивно дернулась влево и вниз, тем самым, правда, увеличивая расстояние от сестры и теряя свой шанс на перенос. Вот только те, словно раздавленные гильзы, врезались в стену подземелья и попадали вниз, и один из них в какой-то момент оказался зажат между землей и её ладонью.

Тело прошиб озноб, предвещающий видение, и нового залпа Фиби уже не видела, потому и увернуться, понятное дело, не успела. Вспышки из прошлого** калейдоскопом захлестнули сознание ведьмы, а тело приняло в себя шесть шипов — огромная доза для смертного — и сдалось сразу, безвольно опадая на землю.

Вспышка.

Прежде чем умереть в огненном всполохе, ведьма с черными татуировками на лице наклоняется вперед — и вереница шипов покрывает мусорный бак.

— Ай! — негодует Пайпер, когда один из них обнаруживается в её ладони. — Ты знала, что демон будет плеваться шипами?

Вспышка.

— Не хочу я дышать! Я хочу найти мужа, — разгневанно орет Пайпер на трубку, прежде чем швырнуть её на стол. Потом проходится вдоль лестницы, судорожно глотая воздух, и, попытавшись позвать на помощь, без чувств падает на пол.

Вспышка.

— Она умирает от любви? — удивленно вопрошает Фиби у Дрейка, пока они совещаются над неподвижным телом старшей зачарованной.

— Не смеши! — возмущается её очень даже подвижный дух, стоящий рядом, но не видимый и не слышимый никем из членов семьи.

— Да, и может умереть. Это случается сплошь и рядом, — Дрейк продолжает настаивать на своём. — Даже если мы вылечим Пайпер, Лео ей необходим.

— Прислушайся, — ехидно советует тоже никем не замечаемый Коул духу умирающей. — Он дело говорит.

— Да что ты понимаешь! — ворчит та и снова пытается безрезультатно докричаться до сестер: — Люди, это отравленный шип! Кто-нибудь, откройте книгу таинств!

И, кажется, облегченно вздыхает, когда кавалер сестры отправляется наверх.

Вспышка.

— Я слышал, как ты звала меня, — говорит Лео очнувшейся жене.

— У меня был хороший учитель, — улыбается та, бросая быстрый взгляд на обнимающую Вайета Фиби. — Старый друг. Потом объясню.

Вспышка.

— Расставания сладкая грусть, — протягивает Дрейк, задумчиво глядя в глаза средней зачарованной. — Он был прав. До сих пор я не понимал, что это значит.

— Можно задать тебе один важный вопрос? Как ты узнал, в какой момент появиться в моей жизни, — она, конечно, не может не спросить.

— Птичка на хвосте принесла, — он, конечно, не может ответить точнее и не соврать.

Вспышка.

— Ты был молодцом, — Коул появляется в воздухе за спиной обреченного сегодня умереть демона.

— Ты тоже, — улыбается Дрейк. — Я бы не узнал вкус жизни, если бы ты не свел меня с тем колдуном. Жаль, я не могу спасти и тебя.

— Я смирился со своей участью. Главное, теперь она не грозит Фиби.

— Ты здорово рисковал, посылая терновых демонов.

— Я поставил на карту все, — Тёрнер не спорит.

— Я тебя понимаю.

Фиби открывает глаза и втягивает воздух, еще слегка дрожа, выныривая из необычно затянувшегося калейдоскопа видений в полном душевном раздрае. Видит рядом с собой собственное тело и переживающую над ним сестру. Впрочем, надо отдать должное Пейдж, которая не теряет времени даром и утягивает пострадавшую в перенос домой (а вместе с ними и её дух), где укладывает на диван в гостиной и кричит, кричит на потолок — зовет обоих своих зятей на помощь.

Фиби молча наблюдает за их приходом, за тем, как муж испуганно бросается к её телу и берет бледное лицо в ладони, за тем как Лео протягивает над ней руки и из них льется целительный свет, стирающий с кожи уродливые следы от шипов, возвращая ведьме её здоровье и силу. Вот только отчего-то она знает, чувствует на уровне инстинкта, что даже без этих отметин и ран — не очнется. Не сможет вернуться к ним.

Она так зла, что даже не удивлена. Даже не испугана.

Так зла, что даже не пытается достучаться до растерянных и недоумевающих, что делать дальше, родных.

Фиби хищно щурится, и с пересохших, поджатых в гневную линию губ срывается почти что рычание.

— Ну погоди у меня, тварь.

________________________________________________________________________

** Все флешбеки из серии 7x16 "Seven year witch"