Till life be gone (гет)

Oh, she doth teach the torches to burn bright!*

// «Romeo & Juliet»; William Shakespeare, 1597

Когда серебряное свечение погасло, он обернулся и глаза его были полны слёз:

- После стольких лет?

- Всегда.

// «Гарри Поттер и Дары смерти»; Джоан Роулинг, 2007

Школа Магии неизменно продолжала жить своей шумной, таинственной, ни на что не похожей жизнью. В который раз наблюдая за проплывающим мимо пестрящим улыбками и гомонящим потоком учеников, что хлынул из кабинетов на перемену, Фиби невольно позавидовала младшей сестре, так и не оставившей за столько лет работу учителем. Здорово, наверное, быть частью их мира — подсматривать за ним, так сказать, изнутри, а не только с позиции родителя.

Дело было не только в том, что Прю и Паркер, как и любые дети, взрослели с невероятной скоростью, а Фиби, так давно стремившейся стать матерью, хотелось подольше продержать дочерей «под крылом». Просто, глядя на них, она всё чаще вспоминала собственное детство, проведенное в особняке с сестрами и Гремс, все, оставшиеся в далеком прошлом, игры, секреты и таинства, детские обиды и беспечную защищенность маленькой девочки.

Основной поток учащихся на её глазах рассосался так же быстро, как и нахлынул, уподобившись скромному стихийному бедствию, но нужные Фиби двери, единственные, кстати в коридоре, оставались заперты — Пейдж, по-видимому, как обычно увлеклась и не спешила заканчивать урок.

Неудачливых представителей нового поколения магии, определенно, пора было выручать. Да и сама Фиби порядком заскучала: надо будет на досуге все-таки выучить расписание, чтобы не ждать внимания сестры больше половины времени урока, как в последние несколько раз.

Фиби коварно усмехнулась и, танцующей походкой подкравшись к кабинету, обрушила на дверь всю силу своего кулачка. После чего заглянула внутрь и громогласно обратилась к упоенно вещающей о чем-то с высоты кафедры Пейдж:

— Профессор Мэттьюс, обязанности зачарованной не ждут! Прекращайте мучать студентов.

Класс, состоящий, кстати, из ребят постарше, тут же облегченно вздохнул и под кислым взглядом «профессора» поспешно засобирался, разбивая в пух и прах все рекорды по скорости освобождения кабинета. Шума и болтовни от них, впрочем, оказалось не меньше, чем от других детей, за которыми Фиби довелось наблюдать сегодня.

Последней из помещения выпорхнула стайка старшекурсниц, ведущая между собой ожесточенный спор:

— Нет, ну эта Ревекка, просто дура! — жарко возмущалась одна из них, одаривая воинственным взглядом подруг и размахивая потрепанным томиком, зажатым между наманикюренными пальчиками. — Отвергнуть такого мужика, как Бриан, вы только подумайте! Душа его черная ей не угодила, мол! Лучше б её и правда сожгли!

— И правда, — согласно кивала другая девочка, чуть более робкая на вид и явно помладше. — А ведь на всё был готов ради неё, и против братьев пойти, и от сил своих, и от богатства отречься!

— Зря вы так, девочки, — рассудительно возражала третья студентка, самая спокойная из всех, — На что доброй ведьме была его звериная любовь? Не смогла бы она пойти против своего учения! Хотя должна согласиться, что в этом вашем Брианне, как и в любом харизматичном злодее, есть свой вкусный шарм, определённо. Мало кто устоял бы, на её месте.

На этом весомом аргументе звонкие девчоночьи голоса и шаги растворились в недрах школы, а оклик младшей сестры вывел зачарованную из задумчивости:

— Земля вызывает Фиби!

Вздрогнув, она посмотрела на Пейдж и виновато улыбнулась:

— Прости, у меня сегодня на каждом углу происходит день воспоминаний. С каких пор ты ведешь литературу?

— Невежда, — фыркнула Мэттьюс, и с достоинством пояснила: — Мой курс уникален, между прочим! Он посвящен магическим корням кельтских, германских и англосаксонских сказок, эпосов и романов! И кстати, о чем это таком тебе напомнил Вальтер Скотт?

— О Прю, — губы Фиби тронула задумчивая, с налетом легкой грусти, улыбка. — В школе она нашла моё сочинение по Айвенго и от души высмеяла меня. Я тогда написала, что этот мрачный крестоносец — просто идеал мужчины, и я бы на месте Ревекки, не задумываясь, пошла за ним хоть в ад. Мне было тринадцать и это было первое и последнее, между прочим, сочинение, на которое я добросовестно потратила всю ночь, расписывая во всех красках нашу предполагаемую любовь. Можешь представить мою обиду, когда Прю обозвала меня дурой и предрекла такому союзу скоропалительный и неминуемый финал.

— Вы обе оказались недалеки от истины, — многозначительно рассудила Пейдж. — Учитывая всю историю с Коулом, произошедшую через какой-то десяток лет.

— Да уж, — Фиби чуть поморщилась, словно от зубной боли. — Никогда не думала об этом в таком ключе.

— Зато ты многому научилась, дорогая, — младшая ободряюще сжала плечо сестры, сняла очки, которые надевала на уроках, и мысленно еще раз проговорила предстоящий им сегодня маршрут в дендрарий подземного мира и обратно. Не хватало еще там заблудиться, как в прошлый раз — зелье было необходимо закончить сегодня, и Пайпер уже целую неделю ждала от них эти травы.

— Иногда мне кажется, — тихо протянула Фиби, видимо, немного выбитая из колеи неожиданным поворотом разговора, — что той меня больше нет, знаешь. Что счастливая, уверенная в себе и зрелая женщина, которую я вижу в зеркале каждый день, не имеет ничего общего с той безрассудной девочкой. Особенно, когда вижу или слушаю их, — она неопределенно махнула рукой в сторону коридора и снующих по нему подопечных школы магии. — С тобой не бывает такого же?

— Что-то? — недоуменно переспросила Пейдж, уже вовсю поглощенная мыслями о планировке подземного мира и явно пропустившая мимо ушей вопрос сестры.

— Да нет, ничего, это я так, мысли вслух, — отмахнулась ведьма, тоже возвращаясь вниманием к предстоящей работе. — Готова?

— Всегда готова, сестрёнка, — довольно отозвалась Мэттьюс и, взяв сестру под руку, вошла в перенос.

Дендрарий встретил их сырым полумраком — тусклый холодный свет слабо пробивался сквозь разлапистые ветви гигантских папоротников, разраставшихся вширь и вверх над их головами. Тут и там хищные бутоны — те как раз вошли в стадию цветения — со слабым шипением ожили и задрожали, почуяв кровь.

— Свет хранителя, — поспешно пробормотала Пейдж, морщась от отвращения и выставив руку вперед. Над ней возник и завис голубой сгусток сияния, отчего оживившиеся было растения, испуганно скукожились и подались назад в тень. — Удивительно омерзительное место, — пробормотала Мэттьюс сквозь зубы.

— Именно поэтому быстренько берем то, зачем пришли, и уходим отсюда, — согласно закивала дрожащая от холода Фиби и, выудив выкидной ножик из кармана брюк, опустилась на колени. — Пейдж, посвети мне тут.

— Уже, уже, — машинально отрапортовала младшая, направляя сияние поближе к земле.

Толстенный, покрытый слизью корень — а именно он был сегодняшней целью зачарованных — поддавался даже недавно наточенному лезвию с большим трудом, а магии не поддавался вовсе, поэтому Пейдж оставалось только уныло наблюдать, как сестра доблестно воюет с этим исчадием демонической флоры.

Они начали появляться из темноты — один за другим.

Терновые демоны.

Их было слишком много.

В них полетел шквал шипов — с разных сторон, одновременно.

Пейдж спасла сила — полухранительница разумно переместилась с линии огня.

А Фиби, как и всегда, спасла реакция, но зато подвела… сила.

Она успела увернуться от всех шипов в первом залпе, инстинктивно дернулась влево и вниз, тем самым, правда, увеличивая расстояние от сестры и теряя свой шанс на перенос. Вот только те, словно раздавленные гильзы, врезались в стену подземелья и попадали вниз, и один из них в какой-то момент оказался зажат между землей и её ладонью.

Тело прошиб озноб, предвещающий видение, и нового залпа Фиби уже не видела, потому и увернуться, понятное дело, не успела. Вспышки из прошлого** калейдоскопом захлестнули сознание ведьмы, а тело приняло в себя шесть шипов — огромная доза для смертного — и сдалось сразу, безвольно опадая на землю.

Вспышка.

Прежде чем умереть в огненном всполохе, ведьма с черными татуировками на лице наклоняется вперед — и вереница шипов покрывает мусорный бак.

— Ай! — негодует Пайпер, когда один из них обнаруживается в её ладони. — Ты знала, что демон будет плеваться шипами?

Вспышка.

— Не хочу я дышать! Я хочу найти мужа, — разгневанно орет Пайпер на трубку, прежде чем швырнуть её на стол. Потом проходится вдоль лестницы, судорожно глотая воздух, и, попытавшись позвать на помощь, без чувств падает на пол.

Вспышка.

— Она умирает от любви? — удивленно вопрошает Фиби у Дрейка, пока они совещаются над неподвижным телом старшей зачарованной.

— Не смеши! — возмущается её очень даже подвижный дух, стоящий рядом, но не видимый и не слышимый никем из членов семьи.

— Да, и может умереть. Это случается сплошь и рядом, — Дрейк продолжает настаивать на своём. — Даже если мы вылечим Пайпер, Лео ей необходим.

— Прислушайся, — ехидно советует тоже никем не замечаемый Коул духу умирающей. — Он дело говорит.

— Да что ты понимаешь! — ворчит та и снова пытается безрезультатно докричаться до сестер: — Люди, это отравленный шип! Кто-нибудь, откройте книгу таинств!

И, кажется, облегченно вздыхает, когда кавалер сестры отправляется наверх.

Вспышка.

— Я слышал, как ты звала меня, — говорит Лео очнувшейся жене.

— У меня был хороший учитель, — улыбается та, бросая быстрый взгляд на обнимающую Вайета Фиби. — Старый друг. Потом объясню.

Вспышка.

— Расставания сладкая грусть, — протягивает Дрейк, задумчиво глядя в глаза средней зачарованной. — Он был прав. До сих пор я не понимал, что это значит.

— Можно задать тебе один важный вопрос? Как ты узнал, в какой момент появиться в моей жизни, — она, конечно, не может не спросить.

— Птичка на хвосте принесла, — он, конечно, не может ответить точнее и не соврать.

Вспышка.

— Ты был молодцом, — Коул появляется в воздухе за спиной обреченного сегодня умереть демона.

— Ты тоже, — улыбается Дрейк. — Я бы не узнал вкус жизни, если бы ты не свел меня с тем колдуном. Жаль, я не могу спасти и тебя.

— Я смирился со своей участью. Главное, теперь она не грозит Фиби.

— Ты здорово рисковал, посылая терновых демонов.

— Я поставил на карту все, — Тёрнер не спорит.

— Я тебя понимаю.

Фиби открывает глаза и втягивает воздух, еще слегка дрожа, выныривая из необычно затянувшегося калейдоскопа видений в полном душевном раздрае. Видит рядом с собой собственное тело и переживающую над ним сестру. Впрочем, надо отдать должное Пейдж, которая не теряет времени даром и утягивает пострадавшую в перенос домой (а вместе с ними и её дух), где укладывает на диван в гостиной и кричит, кричит на потолок — зовет обоих своих зятей на помощь.

Фиби молча наблюдает за их приходом, за тем, как муж испуганно бросается к её телу и берет бледное лицо в ладони, за тем как Лео протягивает над ней руки и из них льется целительный свет, стирающий с кожи уродливые следы от шипов, возвращая ведьме её здоровье и силу. Вот только отчего-то она знает, чувствует на уровне инстинкта, что даже без этих отметин и ран — не очнется. Не сможет вернуться к ним.

Она так зла, что даже не удивлена. Даже не испугана.

Так зла, что даже не пытается достучаться до растерянных и недоумевающих, что делать дальше, родных.

Фиби хищно щурится, и с пересохших, поджатых в гневную линию губ срывается почти что рычание.

— Ну погоди у меня, тварь.

________________________________________________________________________

** Все флешбеки из серии 7x16 "Seven year witch"

Домашние, разумеется, паникуют все сильнее — лечение Лео, определенно, подействовало, но Фиби так и не приходит в себя после всего. После короткого ступора и горячего обсуждения проблемы, Пейдж убегает за Книгой Таинств, Лео отправляется за женой, а подавленный Куп остается сидеть у её ног.

Бестелесная и взбешенная Фиби тем временем нервно кружит по комнате, не зная, что предпринять, пока не хватается, наконец, за дверной косяк. Одно не может не радовать — хотя и удивляет — её сила по-прежнему при ней, о чём свидетельствуют еще два видения.

Вспышка.

Облокотившись на этот же косяк, Коул, не скрывая ехидства, выслушивает недовольство старшей зачарованной.

— Не знаю, что хуже, — бормочет Пайпер. — То, что я умерла, или то, что мне придется провести предсмертные муки рядом с тобой.

— Думаю, это последнее, о чем тебе стоит беспокоиться в данный момент, — миролюбиво замечает Тёрнер. — Хреново выглядишь. Что?

— Что — что? — огрызается ведьма. — Что ты здесь делаешь?

— Ты звала меня.

— Я тебя не звала!

— Ты просила о помощи — и вот я здесь, — знакомая «невинная» ухмылка.

Вспышка.

Наблюдая за Фиби и Пейдж, пересекающими гостиную, Коул восхищенно роняет вслед бывшей жене:

— Какая красавица. Она учит факелы ярче гореть*.

Средняя зачарованная возвращается в комнату и, прищурившись, смотрит в упор на то место, где он стоит.

— Что? — спрашивает у неё Пейдж.

— Ничего, — чуть тряхнув головой, отвечает Фиби. Облегченный вздох срывается с её губ.

— Сукин сын, — в бессильной ярости бормочет Фиби себе под нос — не очень-то приятно узнавать, что Пайпер скрывала от неё подобное несколько лет подряд, и вряд ли собиралась когда-нибудь поведать, что бывший её муж всё это время беспрепятственно ошивается вокруг. — Сейчас я тебе устрою!

Нервным движением каким-то приглаживает волосы и вызывающе смотрит в потолок:

— Коул! Коул Тёрнер, я знаю, что ты слышишь меня, покажись немедленно! Какого дьявола ты сделал со мной?

И имя его странно так, позабыто-непривычно пощипывает на кончике языка, а сердце колотится как бешеное. Фиби уже и не помнит, когда в последний раз была так взвинчена, что напоминает сама себе оголенный, потрескивающий от напряжения проводок.

Еще немного и запахнет паленым.

— Коул Бенжамин Тёрнер, — зло повторяет она, целясь в безразличную гулкую пустоту, пролегающую меж мирами, где он, как ей думается, скрывается всё это время. — Не смей игнорировать меня!

Пустота остается недвижима — и отзывается лишь тишиной, вяло разбавляемой звуками из мира живых — тиканьем часов и ласковым бормотанием Купа над телом жены. Которое её в данный момент, правда, совершенно не трогает.

В данный момент Фиби гораздо больше интересует бывший муж, а именно — где его черти носят, и какую пакость он замыслил на сей раз.

Наоравшись вдоволь и совершенно безрезультатно, ведьма расстроенно падает в одно из кресел.

Ладно, Фибс, пора признать, что все не будет так просто, как тебе хотелось бы.

Давай же, думай.

Если Тёрнер не явится, оставаться здесь нельзя. Нужно найти его и заставить исправить то, что с тобой происходит, ведь очевидно, что это его вина, его очередной сумасшедший план, чтобы разрушить твою жизнь. И пускай все повторяется по накатанной, ведь в очередной раз ты не позволишь ему это сделать.

Думай, Фиби, ты же теперь вроде как призрак — и тебе есть кому мстить, нужно только направить свою злость, и она принесёт тебя, куда нужно.

Думай, Фиби, ты же не простой призрак, ты — дух ведьмы, у которого ко всему прочему отчего-то сохранились активные силы.

Надо проверить.

Зачарованная прислушалась к комнате, впуская в сердце поток чужих, таких предсказуемых эмоций: горечь, беспокойство, любовь. Фиби облегченно вздохнула: эмпатия тоже осталась при ней. Она обернулась и ласково посмотрела на не способного видеть её Купа. Тот с ума сходил от горя, и не помня себя ждал её домой.

— Я ненадолго, — бесполезно обронила она, словно извиняясь, и снова сконцентрировалась на своей силе и на желании обрушить свою месть на зарвавшегося мерзавца Тёрнера.

Мир дернулся и на несколько мгновений погас, с тем чтобы возникнуть совершенно другим помещением.

Фиби по обыкновению ожидала от Коула Тернера любой гадости и допускала мысль найти его в любом самом гадком уголке преисподней, однако обнаружила его в просторном, хорошо обставленном офисе и узнала сразу — хотя его статная фигура в дорогом костюме и стояла к ней спиной.

Меньше всего её покойный бывший муж напоминал призрак — она застала его в разгаре самого обычного делового совещания, и человек перед ней делал все то, что делают обычные успешные бизнесмены. А именно — доказывал присутствующим свою правоту.

Фиби замерла, не в силах сделать шаг, даже вдох, с отчаянно колотящимся сердцем и взбесившимся пульсом. Ярость, только что клокотавшая внутри, погасла также внезапно, как и вспыхнула, поглощенная волной всеохватывающего смятения.

Хорошо хоть, никто из участников встречи, обращенных к зачарованной лицом, её, очевидно не замечал — редкий случай, когда оказаться призраком даже на руку.

— Так чем же ваша школа, мистер Тёрнер, отличается от любой другой элитной школы с добрым именем, хорошей репутацией и длинной историей? — строго спросила сухонькая женщина средних лет, сидящая на противоположном конце стола так, что Фиби могла отлично рассмотреть её лицо: ухоженное, под вуалью строгого, но тонко и явно умело нанесенного макияжа и предательской россыпью морщинок в уголках глаз, выдающих её возраст, а еще, пожалуй, годы изнурительной работы. Но гораздо больше о собеседнице Коула рассказывали её глаза — цепкие, тёмные, молчаливо-глубокие и лишенные намека на эмоции, один лишь пронизывающе-ледяной расчёт.

Женщина, очевидно, пользовалась авторитетом среди присутствующих, да и высказалась в соответствии со всеобщим настроем — несколько человек за столом согласно закивали, а мужчина, сидящий по её правую руку позволил себе беззвучно ухмыльнуться.

Фиби неприязненно прищурилась: «акулий» контингент людей, пришедших на встречу, был ей прекрасно знаком, и, в то же время, крайне неприятен. Для большинства из них ничто не имело значения, кроме запаха наживы, собственного статуса, влияния и власти в определенных кругах, и потому вести переговоры с ними было бесполезно — по крайней мере по её опыту, а еще очень чревато бесконтрольным желанием превратить какого-либо особенно мерзкого индивида в жабу — или свинью.

Тяжело быть идеальной ведьмой в неидеальном мире.

Впрочем, Коул и прежде обладал терпением и хваткой, ей несвойственными в вопросах общения с неприятными, но необходимыми ему личностями в тех редких случаях, когда отказывался от применения магии.

— Мисс Дауншот, — обманчиво-спокойный, бархатистый голос бывшего мужа словно простреливает её внутренности, скручивает ледяным напряжением, рассыпающим мурашки по коже спины и плеч. Почувствовав предательскую слабость в коленях, Фиби тяжело выдохнула и схватилась рукой за стену, а Тёрнер тем временем продолжал: — Мы все здесь деловые люди, так что давайте не будем ходить вокруг да около: все преимущества и особенности наших образовательных условий и уникальной учебной программы были мною подробно расписаны в презентации, и к тому же прекрасно представлены в буклетах, которые вы получили, так что нет смысла останавливаться на этом еще раз. Что касается тех причин, по которым участие может быть вам интересно, то здесь все более чем очевидно — это выгодный долгосрочный проект, поддерживаемый и щедро финансируемый правительством. Участие в нем не только принесет вам хороший процент прибыли со взносов за обучение, но и глубокое уважение и признательность за ваш вклад со стороны далеко не последних лиц и инстанций страны, а также возможность работать с нами в перспективе — серьезные планы о расширении и работе на государственном уровне под статусом повышенной секретности были мною кратко упомянуты. Думаю, на основе полученной информации вы прекрасно можете представить тот уровень поддержки, которым мы уже располагаем в данный момент.

— Вы говорите таким тоном, Коул, — губы женщины неодобрительно поджались в тонкую линию, — словно это вы нужны инвесторам, а не наоборот. Не самый выигрышный подход к переговорам.

— Безусловно, Дэбора, — Фиби отчетливо представила ласково-блистательную улыбку, брошенную бывшим мужем в лицо акульей женщине, и умело размазывающую грань между хамством и официально-деловым тоном, — Вы все поняли правильно. Мы нужны вам. И мы, что самое приятное, не теряем ничего в случае вашего отказа, так что можете по праву считать наше предложение актом беспрецедентной благотворительности.

Повисло многозначительное молчание — снисходительные ухмылки присутствующих погасли, сменившись затравленно-заинтересованными выражениями и алчным блеском в глазах.

Ледяная маска на лице женщины пошла рябью, сквозь которую постепенно, словно тина из-под мутной воды, проступило выражение брезгливой, оскорбленной злости:

— Да как вы.. — прошипела было мисс Дауншот, но была прервана на полуслове сигналом телефонного звонка.

— Прошу прощения, это важно, — Коул поднял ладонь в примирительно-предупреждающем жесте, достал телефон и, прежде чем поднести его к уху, пояснил со значением: — Этот телефон никогда не звонит просто так. Слушаю. Только быстро, я на встрече.

В снова повисшей тишине Фиби отчетливо наблюдала, как напрягаются плечи Тернера, как дергаются-играют мышцы на шеи и спины под облегающим тонким пиджаком по мере того, как поступала информация на том конце провода.

— Ты уверена? Сколько времени прошло? — его голос, казалось, не изменился, и не должен был выдать волнения, но она без труда различила еле заметную хрипотцу, царапнувшую слух подобно песку, попавшему на стекло от ветра. — Понял, скоро буду.

— Вы.. — угрожающе выдохнула акулья женщина в нетерпении выразить свое недовольство, однако на этот раз Коул её перебил сам, при чём довольно бесцеремонно.

— К моему величайшему сожалению, господа, это действительно важно, поэтому я вынужден закончить нашу встречу. Детали моего доклада вы всегда сможете освежить в памяти, обратившись к полученным буклетам. По всем вопросам, пожалуйста обращайтесь к моему секретарю, её телефон там, кстати, указан. Образец договора можете также получить у неё сегодня. Благодарю всех за участие, — погасив проектор и закрыв, стоящий пред собой ноутбук, Тернер встал со своего места и поднял выжидательный взгляд на присутствующих, медленно покидающих помещение.

Когда в дверях оказалась Дэбора Дауншот, она обернулась и громко, презрительно бросила:

— «Дауншот энтерпрайс» никогда не будет работать с вами, Тёрнер, и не надейтесь.

— Прискорбно для вас, — невозмутимо ответил тот, совсем другим, нежели на переговорах, довольно мрачным голосом: — А теперь прошу покинуть мой кабинет, у меня неотложные дела.

Что-то в его взгляде или тоне, по-видимому, напугало эту женщину. Отчетливо вздрогнув, но затем взяв себя в руки и расправив итак неестественно прямую спину, она вышла, оставляя мужчину наедине со своими мыслями.

Коул прикрыл дверь за её спиной взмахом пальцев, на что зачарованная шумно и почти облегченно выдохнула — на несколько сумасшедших минут пребывания на этом совещании ей показалось, что он снова просто человек, хоть и не изменяющий себе в плане влиятельности и уверенности в себе. А это неизбежно поставило бы вопрос о том, кто, если не Тёрнер виноват в том, что она застряла между мирами в своей бестелесной форме.

Другой вопрос в том, что у него её проблемы явно не стояло — Коул Тёрнер по-прежнему обладал силами и при том спокойно пребывал в телесной форме в обычном человеческом мире, занимался бизнесом, проводил деловые встречи, отвечал на телефонные звонки. А значит, о чем свидетельствовало также то, что он никак не среагировал на появление духа бывшей жены в своем кабинете, он явно не пребывал взаперти в междумирье, и видеть её не мог.

Прежде чем искать способ связаться с ним и предъявить свое негодование, Фиби стоило узнать об этом человеке, его новой жизни и новых силах как можно больше. В конце концов, все что связано с Тернером всегда попадало под категорию вещей под неизменным определением «опасно». А с появлением собственной семьи Фиби стала как никогда раньше осмотрительна.

Поэтому пока Тёрнер набрал чей-то номер и, подойдя к окну, напряженно ждал ответа, Фиби отлипла от стены и приблизилась к столу с намерением осмотреться. Её взгляд упал на стопку рекламных брошюр, на обложке которых было фото современного здания, отделанного стеклом и бетоном и окруженного зеленью, а также заголовок — Йосемити Нью колледж. Ведьма хотела было взять один полистать, однако вовремя подумала, что парящий в воздухе буклет с перелистывающимися страницами уж точно привлечет внимание хозяина кабинета, а потому благоразумно решила отложить эту идею на потом.

— С чего мне начать? — Тёрнер, тем временем, по-видимому, дозвонился, и теперь, нетерпеливо теребил во второй руке край темной тяжелой занавески, уставившись в окно. — Где и с кем он был в последний раз? Говорил что-то?

Различить с такого расстояния слова его собеседника было нереально и потому Фиби решила подойти послушать, и, проигнорировав нервозность, осторожно приблизилась почти вплотную, даже привстала на цыпочки рядом, и вся обратилась в слух. В следующее мгновение Тернер резко обернулся, свободной правой рукой беспрепятственно схватив не успевшую отреагировать ведьму за горло.

Серые глаза в удивлении расширились, телефон со стуком упал и покатился по полу, но Коул, быстро справившись с очевидным шоком от подобной встречи, оттолкнул бывшую жену от себя и очень зло спросил:

— Фиби, какого дьявола?!

* Именно эту фразу Шекспира цитирует Коул, наблюдая за Фиби из междумирья в серии 7.16. Дословно со староанглийского: «Она учит факелы ярче гореть» (что совпадает с переводом СТС). В художественном переводе «Ромео и Джульетты» Пастернаком она звучит немного по-другому: «Ее сиянье факелы затмило!