Щель между зубами (гет)

Человечество делится на две половины. Одни катят мир, а другие бегут рядом и кричат «Куда, блядь, катится этот мир?!» ©

6.

У Гермионы Грейнджер появилась щель между зубами.

Конечно, она, как дочь дантистов, понимала, что виной всему зелье мадам Помфри: передние зубы уменьшились и «разъехались». Переборщила немножко, надо было остановить действие зелья секунд на десять раньше.

Гермиона широко улыбнулась своему отражению, но тут же поморщилась и в отчаянии ударила по зеркалу кулаками, будто это оно было во всем виновато.

У невинного зеркала появились руки и потерли ушибленные места.

— Прости, — Гермиона смутилась.

— Ну, если тебе стало легче…

И зеркало пожало плечами — так, что отражение в нем перекосилось.

— Ничуть, — буркнула Гермиона. — Само собой это не проходит… Я ль на свете всех милее? — передразнила она и отвернулась.

— Бывает и хуже, — утешило зеркало и смолкло, чтобы не получить еще тумаков.

5.

У маленькой Гермионы выпали молочные зубы, и папа бодро объявил, что скоро появятся новые. Однако уже через год его оптимизм испарился подобно эфиру.

— Всегда так, — весело заявила мама, вытирая посуду, — сапожник без сапог. Дети преподавателей еле-еле учатся, дети полицейских постоянно попадают в участок…

— С нами это тоже должно было случиться! — расхохотался папа.

И только Гермиона не видела ничего смешного.

— Но папа! Это же некрасиво, надо мной девочки смеются. И Питер, — веско добавила она.

— Ну-ну, — отец потрепал ее по волосам. — Твой Питер у меня еще получит.

— Он не мой! Вы же можете исправить мне зубы? Пожалуйста!

Родители переглянулись.

— Посмотрим, — папа посерьезнел. — Понимаешь, дочка, это не так просто, детям не рекомендуется…

«Посмотрим» растянулось на несколько лет, и всякий раз находилась уважительная причина отложить разговор еще на парочку.

Гермиона успокаивала себя тем, что Питер все так же сидел рядом с ней и неизменно просил списать. В третьем классе на День Святого Валентина он окликнул ее, подошел и с придыханием произнес:

»Гермиона, ты мне нравишься, я принес подарок!»

— Гермиона, дай английский скатать, а? Не успел сделать, по магазинам за подарками бегал, — Питер якобы смутился.

И мгновенно исчез, получив тетрадь.

В классе Гермиона первым делом увидела счастливую — и оттого еще более мерзкую — Хелену, которая сидела рядом с Питером и пристраивала к волосам сверкающую заколку. И так, и эдак, а тот глупо улыбался и подыгрывал, показывая большой палец.

— Это ей Питер подарил, — шепнула пухлая Сьюзен, хрюкнув от удовольствия.

И Гермиона зареклась дружить с мальчишками.

4.

Дома Гермиона впервые в жизни закатила истерику.

Перепуганные родители бросились к аптечке и, едва успокоив ее, наконец-то выслушали.

— Не думал, что все так серьезно, — почесал в затылке мистер Грейнджер.

— Ты уверена, дочка? Это может быть больно, — без особой надежды на то, что Гермиона одумается, предупредила мама.

— Уверена.

Придя в четвертый класс первого сентября, Гермиона прошла мимо Питера, не поздоровалась.

Она же пообещала себе больше не дружить с мальчишками.

И уселась за парту с Хеленой.

— Я посижу здесь.

Это был не вопрос, а утверждение.

3.

Письмо из Хогвартса и визит Макгонагалл что-то разрушили в мозгу Гермионы. Может быть, сам мозг, весь, до последней перегородочки и извилины.

Она победно улыбнулась своему отражению, откусила от бутерброда и взмахнула им, будто волшебной палочкой.

— По-моему, это розыгрыш, — протянул папа. Он частенько молол чепуху.

— Похоже на то, — а мама всегда ему поддакивала, будто не имела своего мнения.

— Ничего подобного, я волшебница! Мне нужны книги, мантии и котел. Я должна успеть прочесть все учебники, чтобы быть лучшей в классе.

Конечно, она будет лучшей, Хелена тоже так думала.

Хелена — это лучшая подруга, научила Гермиону куче всего, например, косы красиво заплетать и к мистеру Сандерсу подлизываться, когда английский не сделан.

Неплохая девчонка, знаете.

2.

Она встретила Драко в поезде. Высокий, светловолосый, худощавый, все в нем было слишком прямым — спина, нос и вопросы. Да, вопросы были до безобразия прямыми.

— На какой факультет собираешься? — сходу спросил Малфой, схватив Гермиону за руку. Они почти разминулись в узком коридоре, незнакомые, чужие люди, которые видели друг друга впервые.

Спросил, и только потом начал разглядывать с ног до головы. Кажется, остался доволен.

— Равенкло, все мои там учились.

Рука Гермионы чуть дрогнула, когда она разом смахнула родителей в прошлое, как крошки со стола.

— Умная, что ли? — вклинилась полная девочка, и круглые глаза ее расширились еще больше.

— Помолчи, Панси, — Драко не разжимал пальцы. — Ну, значит, будет у кого списывать, да, парни?

Два замшелых пня на две головы выше Гермионы икнули. Смеялись, что ли?

— Это Крэбб, это Гойл. — Она все равно не запомнила. — А я Драко. Драко Малфой, — он вроде бы ожидал, что имя произведет впечатление, и отреагировать нужно было правильно.

— А… тот самый, — неопределенно протянула Гермиона, хотя понятия не имела, что это должно означать. Драко удовлетворенно кивнул и расслабился. Угадала, стало быть.

— Ага. А я собираюсь…

— На Слизерин, — хмыкнула она и пошла вперед. По этой нагловатой роже с выточенным на ней самодовольством нетрудно было догадаться, куда поступит Малфой.

— Как тебя зовут? — крикнул Драко вслед.

— На Распределении узнаешь, слушай лучше.

Хелена, разбиравшаяся в мальчиках в разы лучше, учила быть таинственнее сундука мертвеца. А сундук мертвеца был очень таинственным, знаете ли.

Гермиона услышала за спиной досадливое «ладно… ладно, пошли смотреть на этого Поттера…» и заглянула в ближайшее купе. Пусто.

— Вы не видели тут жабу?

Толстый мальчик с покрасневшими щеками молитвенно сложил руки.

— Нет, не видела, — равнодушно ответила Гермиона и, взмахнув палочкой, закрыла дверь прямо перед носом пухляка.

Простенькое заклинание левитации она давно выучила.

1.

— А Поттер классно играл.

Драко дернулся, дернулся его подбородок, дернулись руки, готовые зажать Гермионе рот, но она лишь ухмыльнулась и продолжила пинать камушек. Ей нравилось доводить Малфоя до белого каления, он тогда бесился, колошматил по стенам кулаками, пихал доспехи, те с грохотом падали, латы разлетались, прибегал Филч, топал ногами и оглушительно визжал.

Правда сегодня Малфой не сделал ничего такого, наоборот, остановился и затих, Гермиона тоже замедлила шаг.

— Повтори, что ты сказала.

— Я сказала, что Поттер хорошо играл. И красиво поймал снитч.

— Так может, пойдешь и поздравишь его? — она представила, как губы Драко скривились, складка над верхней губой углубилась, и стали видны края передних зубов. Гермиона в первую очередь обращала внимание на рот, а уж потом на все остальное.

— Может, и поздравлю, — не оборачиваясь, передернула плечами, и сделала пару шагов вперед. — Почему нет? Ему будет приятно.

— Никуда ты не пойдешь! — метла с глухим стуком упала, Малфой в два прыжка оказался рядом и толкнул ее к стене, зажал между камнем и собою. — Слышала?

Гермиона с трудом высвободила руки и поправила хвостики, перевязанные синими лентами. Этот жест отчаянно нравился Драко.

Сдула челку со лба.

— Уверен?

Малфой сглотнул, почуяв, как кончик палочки уперся в кадык.

— Ну давай, чего ждешь, — он медленно подался вперед. Деревяшка вжималась в кожу, точно норовила продырявить.

Гермиона дрогнула. Протыкать Драко насквозь она не хотела, потому убрала палочку в карман и надломленным голосом упрямо заявила:

— Пойду.

— Ну и катись! — он подобрал с пола метлу и стремительно пронесся мимо Гермионы в сторону подземелий. — Катись, жопу ему уже облизали, не так воняет. Иди, будешь сто первой.

Она ухмыльнулась, поглядела ему вслед, достала из кармана зеркало, поправила галстук, критично осмотрела себя.

И никуда не пошла.

0.

— Фурункулюс!

— Дантисимус!

Ноющая боль разлилась по десне и выплеснулась на язык.

Гермиона взвыла и зажала рот руками; почувствовала, что нижней губы что-то коснулось, и сползла на пол, заливаясь слезами. От испуга она не помнила себя, забыла собственное имя, не знала, где находится, и почему вокруг столько людей. Где-то совсем рядом взревел Гойл. Наверное, его ранили или заразили чем-то похожим. Какой-то ужасной болезнью.

Передние зубы увеличивались так быстро, что уже спустились до подбородка.

— Гермиона! Гермиона, очнись! — Драко тряс ее за плечи, сквозь слезы Гермиона видела его перекошенное лицо, вздыбленные волосы и блестящие глаза. — Это не страшно, это… тебе надо в больничное крыло, ты… бли-и-ин.

Кто-то выл «ы-ы-ы-ы», то ли она сама, то ли Гойл. Малфой помог Гермионе подняться и почти тащил ее на себе, на ходу выкрикивая:

— Тебе конец, Поттер, твоим очкам конец и ебалу тоже!

«Это ведь твое заклятие!» — сказала бы Гермиона, будь она способна говорить. Но зубы не давали раскрыть рот.

— Осторожнее, мисс Грейнджер, махните сразу же, как зубы примут прежний вид. Это зелье… может иметь побочные эффекты при передозировке, — неловко закончила мадам Помфри и ушла за ширму к Гойлу.

Драко сначала молча сидел рядом, а потом с трудом проговорил:

— Я не должен был применять это заклятие, но это же Поттер… Я не думал, что оно отлетит в тебя!

Резцы уменьшались, и вместе с ними сдувалось желание прибить Драко. Он дурак, конечно, но, кажется, раскаивается.

Гермиона никогда бы не призналась, что самый большой, самый надежно спрятанный в детстве страх выполз на поверхность, как дождевой червь, всплыл, как труп утопленника. Огромные передние зубы были гораздо ужаснее боли, хуже отчисления из Хогвартса, страх уничтожал, втаптывал и присыпал сверху землей. Как будто Гермиона была тем самым трупом.

— Из-за чего вы поспорили? — невнятно спросила Гермиона, и Драко помотал головой, мол, не будем об этом.

— Расскажи, — она нахмурилась и почувствовала сухую ладонь на своей щеке.

— Уизли сказал, что ты моя подстилка, — жестко припечатал Малфой. Раз спрашивает, сама виновата.

Гермиона хихикнула раз, второй, прыснула и расхохоталась.

— Так он же прав, разве нет?

— Еще он сказал, что ты позоришь Равенкло, связываясь со мной. И если, ты, Грейнджер, позволяешь так о тебе отзываться, то я к себе такого отношения не потерплю. Твои зубы уже в порядке, — злые слова упали на то место, где только сидел Драко, а сам он выскочил из палаты.

— Мадам Помфри! — закричала Гермиона.

Почти успела.

1.

Поттер вернулся, да не один, а втроем — с кубком и трупом.

Драко даже рот приоткрыл от удивления, брови его взметнулись, черты лица заострились, глаза сощурились, в общем, стал он похож на недовольную цаплю.

— Диггори мертв? — вытянул шею.

Разве что не подбежал и не проверил.

— Пойдем отсюда. Пойдем куда-нибудь, — Гермиона тянула его за руку, утаскивала подальше от дурно пахнущего представления. И почему людей так тянет смотреть на мертвецов? Всякий раз, когда кто-то разбивается на машине, тонет, падает замертво на улице — сразу толпа зевак.

— Либо Поттер его убил, чтобы завладеть Кубком, либо… он вернулся.

— Поттер не мог.

— Ага, у него кишка тонка. Но ты можешь пойти и утешить его… — оскалился Малфой, не отпуская Гермиону от себя. Обнял за талию, вдохнул запах волос и прошептал на ухо: — Шутка. Только попробуй, и я убью тебя.

— Еще одна шутка? У тебя останется Панси, Малфой, вот уж кто никуда не денется, — Гермиона распустила косы, пробираясь сквозь взволнованную толпу, точно волосами прикрывалась от пристальных взглядов.

— Панси пусть отваливает. Мне нужна ты.

Гермиона кисло улыбнулась. Драко так часто произносил эти слова, что они стали смахивать на ложь.

— Мне снилось сегодня, что мы с Поттером друзья.

— Что?!

Руки Малфоя показались огромными, встряхнули ее как тряпицу.

Сон, яркий как воспоминание, застрял в голове.

Драко, если не почудилось, по-настоящему сходил с ума: ерошил волосы, отирал пот с лица и чуть ли не пар выпускал.

— И… как тебе? Хочешь сделать сон явью?

Гермиона помотала головой, ощущая, как в горле растет болезненный комок, и взялась за отвороты мантии Драко.

— Поцелуй меня.

— Что? — растерялся.

— Да поцелуй меня уже! Во сне я ударила тебя по лицу.

— А я? — Малфой смял ее губы, смял ткань мантии, волосы в кулаке. Гермиона едва устояла на ногах, захлебнулась словами и притянула его ближе.

— А ты сбежал, — выдохнула она после.

— Это был не я. Я бы просто так не ушел. Я бы…

«А еще ты называл меня грязнокровкой. Откуда ты мог знать там, во сне? Ты даже здесь не знаешь».

Ночью Гермиона боялась заснуть и, чтобы оттянуть время, прилипла к зеркалу.

Между передними зубами появился едва заметный зазор.

2.

Гермиона задыхалась от удовольствия. Широко разведенные ноги сводило судорогой, пальцы поджались, в голове было пусто-пусто, как в нежилом доме.

Воздух застревал в легких, а Драко все не останавливался, будто решил прихлопнуть ее как муху. Боже, ведь ему даже Азкабан не грозит, если она умрет. Сама виновата.

Сама виновата, что пришла в его спальню.

Сама виновата, что Драко оказался один, без своих дружков.

Сама виновата.

Летом Драко назначили старостой и дали отдельную спальню. Всем старостам дали. Делалось это с одной единственной целью — чтобы они всегда были рядом. Случись что, все знали: бежать нужно в восточное крыло второго этажа, там старосты, они помогут и спасут.

С тех пор у Гермионы всегда что-то случалось. Иногда они с Малфоем вместе придумывали, что именно.

Сегодня она не смогла найти дорогу в гостиную Равенкло. Девичья память.

Гермиона прикусила костяшки пальцев, чтобы не закричать в голос. Драко крепко держал ее за лодыжки.

Ей опять снился сон, в котором она тоже была старостой, улыбалась рыжему Уизли и объясняла Гарри Поттеру, какой же он упрямец. Гермиона все чаще поглядывала в их сторону, искала малейшие признаки симпатии, но те по-прежнему кривились при виде нее, малфоевской подружки.

Нет, разумеется, нет, все это ерунда, но какая реальная ерунда, Арахна побери.

— Амбридж пообещала назначить меня главой Инспекционной дружины, — похвастался Драко, вытянувшись рядом. — Сегодня был у нее.

— Панси обещала выдрать мне волосы, — беспечно улыбнулась Гермиона.

Драко на мгновение прикрыл глаза, словно ему сказали о пятнышке на галстуке.

— Я разберусь с ней.

— Драко, по-моему, не стоит держаться за Амбридж, ей недолго осталось в Хогвартсе.

— С чего ты взяла? — он приподнялся на локте и заглянул в глаза.

— Мне приснилось.

— Опять?

— Это как фильм с продолжением. Каждую ночь повторяют предыдущую серию и показывают новый кусок… ты не поймешь… Я видела, как Амбридж тащат в Запретный лес, я видела кентавров и еще каких-то невидимых существ, которые жрали сырое мясо. Знаешь, куски мяса просто исчезали, а они…

— Я там был? — между бровей Драко залегла складка. Тусклый свет прибавлял ему лет.

— Да. Ты помогал ей. Но вот только…

— М-м?

— Меня связали.

Ладонь Малфоя скользнула вниз, между ее ног, а потом пальцы, блестящие от смазки, обхватили член.

— Ты меня связал.

Драко встал на колени и склонился над Гермионой.

— Ты веришь снам?

Ну какую же чушь она несет, в самом деле. Стыд.

— Я верю в волшебную палочку. И в святой учебник по трансфигурации.

3.

Синяки под глазами углубились, расползлись по коже, как темная паутина.

Драко придирчиво вгляделся в свое отражение. Он еще больше вырос, скоро отца перерастет, похудел, волосы чуть потемнели, как будто от тоски. Синяк над ключицей напоминал о разговоре с ним. Для Малфоя — пустая беседа, готовая стать навязчивым воспоминанием, для отца и матери — нечто большее, судя по всему.

Сам он решил тянуть время так долго, сколько сил хватит.

«Не соглашайся на предложения», — всего четыре слова второпях написала Гермиона. Ни приветствия, ни подписи.

Опять эти проклятые сны, не иначе, верить им нельзя, ну бред же. Не была Амбридж ни в каком лесу, до сих пор жива-здорова, правда, министру она понадобилась в другом месте, и с должности преподавателя ее сняли.

Получается, Гермиона видела исход событий, а остальные образы — шелуха, мусор и иллюзия. К письму он отнесся скептически, однако принимать метку не спешил.

Гермиона с родителями каждое лето уезжали в Австралию, к дальним родственникам. Драко слышал, что в Австралии много колдунов-эмигрантов, желавших спокойной жизни.

— Драко, отец хочет поговорить с тобой, — мама постучала и вошла в спальню. Вид обнаженного сына ее нисколько не смутил. Возраст такой.

— Иду.

— Кто она? — Люциус тростью указал сыну на место.

— О чем ты?

— Посмотри на меня, Драко.

Он с трудом заставил себя поднять взгляд от колен.

Он не мог избавиться от чувства, будто до сих пор находится в комнате и пялится в зеркало. Как две капли воды с отцом. Волосы вот уже год отращивает.

Люциус расправил пергамент, лежащий перед ним.

— Кто эта девка, с которой ты связался?

— Вот сучка!

Панси донесла, больше некому.

— Именно, — кивнул отец. — Ты хоть в курсе, кто она такая?

Драко молчал.

— Она гряз-но-кров-ка, — по слогам произнес Люциус.

— Ее мать колдунья!

— Что ты говоришь. — Он никогда не слышал из уст отца такого смеха — мелкого, мерзкого, презрительного. — Это она тебе наплела? Нарцисса! — крикнул Люциус двери. — Погляди, кого мы вырастили, его же вокруг пальца обвести проще простого.

Сердце билось раза в три быстрее обычного.

Драко поверил отцу с полуслова. Становились на свои места ежегодные поездки в Австралию и близкое знакомство Гермионы с обычаями магглов.

— Эта грязнокровая девка… — Люциус обогнул стол, встал напротив сына и поманил его поближе. Драко выпрямился и приподнялся с места. — Наебала тебя, — прошептал отец, чтобы Нарцисса не слышала. Чтобы ни одна душа, кроме сына, не проведала, как он выражается. Драко упал обратно на стул. — А ты! — ярость душила его. — Ты как мог поддаться?

От Драко не ждали ответа. Он на ватных ногах дошел до двери и вывалился на свежий воздух. В кабинете невыносимо воняло.

4.

Поезд-курильщик выдыхал пар, а Драко казалось, что дым.

В легкие набилась копоть, хотя на деле он сам виноват.

Сам виноват, что был таким легковерным.

Сам виноват, что истины, которые вкладывал в его голову отец, быстро забылись.

Сам виноват.

— Драко.

Он обернулся стремительно, шею заломило.

Гермиона окинула его оценивающим взглядом и, кажется, осталась довольна.

— Если ты еще раз подойдешь ко мне, я за себя не отвечаю.

Драко крепко держал ее за плечо.

«Ой, не трогай меня, вонючая грязнокровка, я только что помыл руки, видишь, какие чистые?» — пропищал Драко из ее сна.

А говорят, вещих снов не бывает.

Краем глаза Гермиона заметила алчный взгляд Панси. Та аж рот раскрыла от напряжения.

— Без шуток, — уточнила Гермиона. Рано или поздно это должно было случиться.

— Да, — губы Малфоя дрожали. Синие губы, под цвет синяков у глаз.

Панси подошла ближе и решительно взяла его за руку:

— Пойдем, Драко, нам надо в вагон старост.

— Отвали, — тот психанул и пошел прочь. Крэбб с Гойлом поплелись следом.

Гермиона нахмурилась: эти двое явно не понимали, что делают и куда идут. Просто безвольно шли, как под Империусом.

Панси побежала следом.

В купе она заставила Драко лечь к ней на колени и взялась расчесывать пальцами волосы.

Малфою это не нравилось.

В ночь с первого на второе Гермионе снилось, как Драко целует ее на платформе, приподнимает и прижимает к себе. Она рассказывает ему выдуманные новости из Австралии и задирает Джинни Уизли.

В мозгу Гермионы, уничтоженном еще во время первого визита Макгонагалл, вдобавок ко всему рухнули все полки. Мысли, кое-как разложенные по ним, смешались, и разделить их становилось все труднее. А порой совсем невозможно.

Проснувшись, Гермиона подскочила на кровати и залпом выпила стакан воды.

Зеркало в ванной сонно зевнуло и отразило мокрое от пота лицо.

Щель между зубами еще чуть расширилась. Ничего страшного, убеждала себя Гермиона, незаметная такая щель, никто не увидит.

— Смотри куда идешь, — буркнул Гарри Поттер на входе в Большой зал.

— Извини.

Она поежилась, увидев людей. Сейчас бы на необитаемый остров или в Запретный лес.

— Ничего, — Поттер натянуто улыбнулся. Наверное, у него тоже день не задался.

Он уже знал о том, что Гермиона больше не «малфоевская подстилка». Да все знали, Паркинсон постаралась.

Драко сидел за столом Слизерина и смотрел прямо на нее, как бы Панси ни пыталась привлечь его внимание.

Он не спускал с нее глаз, поэтому Гермиона тоже не отводила взгляд. Так и стояла, как дура, около скамьи. Улыбалась, вспоминая изгиб его губ, и пыталась скопировать, прямо здесь и сейчас.

В тот момент, пожалуй, можно было убрать всех студентов, преподавателей, вынести мебель, сделать потолок обычным и потушить свечи. Все это было лишним.

Малфой моргнул, точно отпустил, и Гермиона рухнула на сиденье. Голова гудела, сердце колотилось в висках, пальцы едва держали ложку, кусок в горло не лез.

На зельях она схлопотала двадцать штрафных баллов, потому что перепутала компоненты, а к вечеру решила прогулять заклинания. Такого никогда не случалось.

Хелена сказала бы, что беспокоиться не о чем, убиваться из-за парня уже немодно.

Гермиону волновал отнюдь не Малфой. Она была достаточно умна и понимала, чем все закончится. Соврала — сама виновата.

Но сны!

Сны же поменялись. Теперь ей показывают другой фильм, тот, что раньше крутили наяву. Старый не выкинули, претворили в жизнь. И Снейпа сделали преподавателем Защиты, и Слагхорн появился в Хогвартсе. Если так пойдет дальше, то…

— Зачем ты смотришь на меня?

Драко следил за ней. Наверняка.

— Мы учимся в одной школе, — хмыкнула Гермиона. — Я не собираюсь избегать тебя. Ты тоже смотрел.

— Так значит, твои родители магглы.

— Ага, — она любила выводить его из себя. — А я гряз-но-кров-ка. Панси попросила отца разузнать, да?

— Я не знаю, — Малфой равнодушно отмахнулся. — Слушай, а что еще тебе снилось?

— Мне снилось, что я не вернусь на седьмой курс, — просто ответила Гермиона.

— Почему? — голос выдавал Драко с головой: тревожный, пропитанный страхом и беспокойством. Он подумал о самом худшем. Грязнокровок не любят, о чем ему не уставал напоминать отец. Двести тринадцать раз за лето.

— Потому что врать нехорошо.

Малфой замер.

— Что-то идет не так, понимаешь?

Он помотал головой.

— Мне показывали, как все должно было быть, сознайся я сразу…

— …в том, что ты грязнокровка…

Гермиона его не слушала.

— …а сейчас, когда ты все знаешь, и все остальные тоже, мне перестали это показывать. Теперь это происходит на самом деле, — она вцепилась в подоконник, теряя сознание, но тут же взяла себя в руки.

— Ты перестала видеть сны?

— Теперь я вижу события, которые произошли бы, не будь ненависть Панси столь сильной, а язык — длинным. — В голове зажегся свет, полки восстанавливались, повинуясь заклятию левитации. Простенькому заклятию, которым Гермиона когда-то захлопнула дверь перед пухляком с жабой.

— А что именно… ты видишь сейчас? — Драко тщетно скрывал любопытство.

— Сегодня я видела, как ты целуешь меня на платформе.

Гермиона намеренно не отводила взгляд. Его глаза, подчеркнутые синевой, тоже не двигались. И в абсолютной тишине прозвучал хриплый голос:

— Поцелуй меня. Целуй, ну!

5.

— Когда эти сны начались, не помнишь?

Они лежали рядом, касаясь друг друга лишь пальцами, но при этом обнаженные и разгоряченные.

— Когда… После того, как срикошетило твое заклятие.

«И зубы стали меньше, чем надо», — добавил непрошеный голосок.

Ответ пришел сразу, потому что большие передние зубы страшнее боли, знаете. Гермиона измеряла время не годами, а зубами. Восемь лет назад родители уменьшили ей передние зубы, два года назад они вернулись к обычному состоянию благодаря зелью мадам Помфри, год и девять месяцев прошло с тех пор, как стал заметен зазор между резцами.

Сейчас щель была видна всем.

— Но как это может быть связано?

Гермиона покачала головой. Никак, конечно, причем здесь зубы.

— Надо идти, — Драко быстро оделся и прицепил к мантии значок старосты. — Пусть объяснит, что там за побочные эффекты.

— Это глупо, — она потянулась за юбкой.

— Ты плохо спишь, ты бледная, ничего не ешь, и мне плевать, что это глупо.

— Малфой.

— Уже нет, отец сказал, что не желает видеть меня на пороге фамильного поместья. Так что у меня тоже есть корыстный интерес привести твою голову в порядок. Прическа отличная, я имел в виду мозги, — Драко поднял руки, сдаваясь.

Мадам Помфри хлопотала вокруг очередного мелкого драчуна.

— Да-да? — засуетилась она, завидев старшекурсников без видимых повреждений. Старшекурсники такие, могут проклятия посложнее друг на друга наслать, сразу и не определишь размер беды.

Заслышав вопрос, Поппи всплеснула руками:

— Неужели?.. Дело в том, что в состав зелья входит песок из хроноворота. Понимаете, молодой человек, чтобы запустить обратный процесс — уменьшения зубов — нужен песок из хроноворота, — торопливо поясняла мадам Помфри. — Но если вовремя не остановить действие зелья, то… как бы попроще объяснить… этот компонент, отвечающий за временные и пространственные плоскости, усваивается организмом и может повлиять на функции мозга.

— Например?

— Пациент может путать левую и правую руку, иногда теряет ориентацию в пространстве. Сновидения…

— Отсюда поподробнее, пожалуйста.

— Сновидения сложно назвать обычными снами. Это целые жизни, прожитые другими людьми. Или жизни, которые вы могли бы прожить. Некоторые сходили с ума, путая реальность с иллюзиями.

— А при чем тут щель между зубами? — Малфой сжал ладонь Гермионы.

— Чем больше щель, тем серьезнее передозировка лекарства. Это значит, что зелье продолжает действовать.

— А какая… — Гермиона испуганно посмотрела на Драко. — Какая из двух реальностей настоящая?

Длинные волосы липли к вспотевшим щекам Малфоя.

— А вот этого, мисс, никто не знает.

Капля сбежала по виску.

— Я знаю.

Гермиона недоуменно уставилась на него.

7.

Щель между зубами не давала покоя. Драко находил ее милой, но чем шире становилась щель, тем длиннее и запутаннее были сны. Ночами Гермиона бродила по извилистым коридорам, заброшенным домам, заглядывала в палатки и с криком просыпалась, пугая Драко.

Они оба знали, что скоро все закончится.

Потому что сами виноваты.

— Поттер в министерстве! — Кэрроу на собрании старост швырнул пергамент на пол и потоптался по нему. — Поттер хозяйничает в кабинете Долорес Амбридж! Поттер в Отделе Тайн! Волшебный мир, между прочим, остался без единого хроноворота, пока вы здесь дыры в штанах просиживаете. Кто его упустил? Мы. Кто поплатится за это?

— Мы, — мрачно выплюнул Драко. — А что, нам нужно было не спать, ни жрать, ни, я извиняюсь, в нужду справлять?

— Все сразу обосрались, что ли?! Да нас, — Амикус наклонился так близко, что до носа донесся запах его ужина, — провели как детей. И провел семнадцатилетний мальчишка!

Малфой с дрожью омерзения вспомнил, как отец произносил примерно те же слова, и отодвинулся вместе со стулом.

— Он мой ровесник. Некоторые из присутствующих, — обвел палочкой всех, — еще младше.

— Вот и не доживешь до восемнадцати, Малфой, — прошипел Кэрроу.

— Если Поттера в ближайшее время не поймают, нам всем не поздоровится. — Гермиона ждала его в спальне, сидела на подоконнике и смотрела на Астрономическую башню. — Темный Лорд узнал, что Поттер был в школе, и теперь жаждет покарать тех, кто не смог его поймать.

— Его подход в корне неправильный, — спокойно заметила она. — Нужно было поручить поимку кому-то одному, тогда и пользы больше, и наказывать всех не нужно.

Часто своей неуместной рассудительностью Гермиона ставила Драко в тупик.

— Первыми в расход пойдут старосты, как ответственные, и…

— …грязнокровки.

— Гриффиндорцы ушли в подполье, с ними некоторые из ваших и две трети хаффлпаффцев. Эти будут сражаться до последней крови, зубы обломают, но не сдадутся. Что тебе сегодня снилось? — Драко легко обнял ее со спины и тоже уставился на башню астрономии. Когда-то они поднимались на самый верх и составляли громоздкие карты. Казалось, прошло больше ста лет.

— Поттер в Хогвартсе.

— Тебе снились уже прошедшие события?

— Нет. Все по-другому. Поттер и Тот-Кого-Нельзя-Называть стояли друг против друга. И все кругом какие-то… потерянные.

— Полудохлые.

— Да.

— Из Хогсмида Поттер с Уизли не выйдут. Кэрроу уверен, что их возьмут на днях, к деревне подтягивают все силы. Гермиона! Пообещай мне, что ночевать ты будешь у меня. Каждую ночь, без исключения.

— Обещаю, — не задумываясь, пробормотала та. — Думаешь, все решится в ближайшие дни?

Их вытащили из постелей в ту же ночь.

Гермиона как раз наблюдала за тем, как красная и зеленая вспышки слились воедино, и палочка завертелась над незримым кругом, по краю которого двигались Поттер и Тот-Кого-Нельзя-Называть.

Драко спал одетым, как чувствовал; Гермиона едва успела накинуть мантию. Их толкали, пихали вперед, туда, в месиво тел и круговерть ног. Пол проваливался, замок шатался.

— Всем старостам собраться в Большом зале! — прогремел голос директора Снейпа, усиленный заклятием. — Всем старостам собраться!..

— Мистер Малфой, вы разве не староста? — короткопалая рука Алекто Кэрроу легла на его плечо.

— Да подавитесь, — Драко вырвал значок с клочком ткани и швырнул ей под ноги. — Можешь сожрать или выкинуть, или…

— Замолчи, щенок.

Тело проткнули насквозь, от макушки до пяток начинили иголками, и те втыкались в плоть изнутри. Малфой рухнул на пол, не помня себя, машинально протянув руку в пустоту, но Гермиону уже подхватила стремительная толпа, утягивая в самую гущу, не давая ни единого шанса на возвращение.

— Нет! Драко, да постойте же, Драко!

— Туда! Всех туда! — орал нестройный хор. — Всех к воротам! — ее вынесло на улицу.

— Гарри Поттер мертв! — говорили сами стены замка. Каждый камень вторил Волдеморту. — Гарри Поттер был пойман в Хогсмиде при попытке к бегству. Гарри Поттер мертв!

Какофония звуков кружила голову. Люди, что бежали впереди, пропадали у ворот, уходили под землю. Проваливались. Кто-то падал, не дойдя до края нескольких шагов, и их топтало многоногое чудище, охваченное паникой.

Ночной воздух полнился криками и духотой, запах забивался в ноздри, навязчивый, как детские песенки. Гермиона глубоко вздохнула и метнулась влево. Раз ее не пускают назад, надо двигаться поперек, вдоль обрыва, продержаться как можно дольше, как на тонущем корабле.

Грубым движением Гермиону сбили с ног, подняли за шкирку, тряхнули, проревели над ухом: «К трупам» и отволокли к кучке людей.

В кучке было не больше дюжины, и все тянули шеи, вглядываясь в темноту.

Спустя пару минут повели куда-то. Одна двенадцатая кучки — не так она представляла конец.

Выстроили у края ямы. Гермиона с опаской оглянулась и увидела лишь густую глубину.

— Наизготовку, — приказал низкий голос Люциуса Малфоя. С десяток палочек взметнулись, указывая на шеренгу будущих трупов.

— Я не хочу так. Не хочу. — Гермиону поддерживали чьи-то руки. Кажется, Уизли. Всю воду из них выжали: ни слюны, ни слез, ни пота, ни, наверное, мочи.

— Ну вот и все, — высокий, взлохмаченный, чумазый Уизли вытер лицо грязной рукой. От него пахло обреченностью.

— Отец.

Высокая, бледно-серая тень замаячила сбоку.

— Этот тринадцатый. Достаточно, — оборвал Люциус.

К краю ямы подвели его сына.

— Отец, позволь мне встать с другой стороны.

Люциус промолчал; Драко воспринял молчание за согласине, прошел вдоль линии, читая на лицах ненависть, сочувствие, страх, ужас, безразличие, ненависть, ненависть, ненависть.

Шорох одежды и звук глухих шагов нарушали тишину.

Гермиона едва шевелила губами:

— Драко, я заметила, что щель больше не увеличивается.

— Все правильно, ведь Поттер с дружками разбили хроновороты. Песок не действует.

Люциус вынул палочку и указал на сына.

Драко через силу улыбнулся, кивнул ему и прошептал Гермионе на ухо:

— Гермиона! Проснись.

— Что?

— Гермиона, проснись.

Пожиратели медлили, позволяя Малфою докричаться до нее.

— Гермиона!

Мир захлопнулся книжкой, с неба посыпались снежные крошки, яма заросла, скрывая тела. Откуда в июне снег?

Гермиона открыла глаза и села на кровати.

— Плохой сон? — Драко щурился от солнечного света.

— Просто сон, ничего особенного. Из того, что было на самом деле — только Поттер, разбивший хроновороты.

— Что бы мы без него делали, — усмехнувшись, он спустил ноги на пол. — Точно ничего особенного?

— Угу. Кстати, я решила увеличить передние зубы — как было. Думаешь, у мадам Помфри есть подходящее зе…

— Нет!

Гермиона скорчила рожицу и поинтересовалась у зеркала:

— Я ль на свете всех…

— Да ты, ты, — буркнуло зеркало и всхрапнуло.

— Ну, если не зелье, тогда папу с мамой попрошу.

— Да, лучше папу с мамой.

В последнее время Драко не доверял зельям.

конец

Май 2013