Коллекция воспоминаний (джен)

Со времен рунного рабства телохранительница Хокана Ашира сохранила странную на первый взгляд привычку — собирать мелкие вещицы, самые разные, без какой-либо системы. Кому-то эта коллекция показалась бы кучей бесполезного мусора, но Руна всегда дорожила ею. Ведь, раз за разом умирая и возрождаясь, она понемногу теряла воспоминания о своем прошлом и об окружающем мире, а эти «мелочи» снова воскрешали в памяти дни, в которые были найдены, помогая не забывать, кто она такая. Руна любила в краткие свободные часы перебирать свои «сокровища», как ребенок, и так же по-детски, не скупясь, дарила их, если было кому — мимолетные мгновения дружбы, человеческого тепла, она ценила выше вещей. Поэтому коллекция постоянно обновлялась — что-то терялось, что-то находилось, но некоторые сувениры задерживались надолго.

Теперь же, когда рунная магия иссякла, дав ей свободу, потеря памяти больше не грозила. Но привычка осталась, хотя старая коллекция давным-давно пропала, рассеявшись по миру — за это следовало поблагодарить Йашу, бывшую воспитанницу. Долгое время Руна не собирала ничего, занятая лишь попытками искупить свою вину за прошлое, и не считала нужным привязываться к чему-либо — ведь в конце пути ждет смерть, а за порогом Реки Душ никакие вещи уже не понадобятся… Но жизнь продолжалась, упорно не желая обрываться, словно боги хранили бывшую рунную воительницу для чего-то; она даже нашла друзей, которые любили и ценили ее. В тот самый день, когда юные полуэльфы, Шепот и Шторм, захотели остаться с ней, положив начало отряду, Руна и подняла из снегов Винтерлайта первый сувенир новой коллекции — пестрый самоцвет, какими часто играют дети. Она еще не знала, что этим возобновит свой давний обычай…

* * *

Аллувиан, освобожденный от осады, был необычайно красив, даже несмотря на последствия орочьего набега. Руна не удержалась от искушения прогуляться вокруг дворца наместника, по счастью, мало задетого боевыми действиями. Ухоженный сад радовал глаз, а далекое журчание фонтана — слух. Сопровождаемая Шепотом и Шторм, она неторопливо шла по мощеной дорожке, любуясь цветами и позабыв на миг о грядущих хлопотах.

В одном из кустов что-то блеснуло, и Руна не преминула полюбопытствовать. Источником блеска оказалась пузатая стеклянная бутыль, наполовину заполненная золотисто-коричневой жидкостью; вынув пробку, Руна осторожно понюхала содержимое.

— Бренди, — с уверенностью сказала она. — Вряд ли ошибусь, если скажу, что производства гномов. И, скорее всего, из Виндхолма — там делают лучший алкоголь. У этого отменное качество, даже по запаху заметно.

— Кто-то из стражников спрятал выпивку? — предположил Шепот.

— Чересчур роскошно для стражника, — не согласилась Руна. — Думаю, что наместник. Вот только зачем — демоны его знают. Может, оставил, когда убегал через портал, надеясь еще вернуться, когда орки уйдут… Но вернется он или нет, бутылку здесь уже никто не найдет, — подтверждая эти слова, она отпила немного бренди. — Хорош, зараза… Будете?

Полуэльфы отрицательно помотали головами.

— Да и я воздержусь, — бутылка перекочевала в сумку Руны. — Хотя, как говорится, это отличное средство от печали, зубной боли и плохого зрения. В умеренных дозах принимать даже полезно.

— И ты будешь лечиться? — спросила Шторм.

— Зубы и глаза у меня не болят, а насчет печали пословица врет — ее не зальет никакой бренди, даже из Виндхолма… Пойдем дальше, нам еще гномов Скьядира в Семь Башен вести. А солнце уже в зените…

* * *

Как выяснилось, столица Хаймарка тоже пострадала от вражеской армии, но противники были совсем иного рода — темные эльфы Союза, польстившиеся на запасенное людьми зерно и мясо. Прогнать обнаглевших захватчиков оказалось нелегко, но маленький отряд, заручившись поддержкой ослабленной городской армии, успешно справился с этой задачей. Неподалеку от Святой Земли, на окраине оставленного лагеря, Руна, едва не наступив, нашла в траве нечто похожее на железную руку с гибкими пальцами, готовыми в любой момент ухватить что угодно. Кое-где на суставах виднелась ржавчина, но стоит ее отчистить, и металл заблестит снова — до сих пор было заметно, что за «рукой» кто-то тщательно ухаживал.

— Клешня карманника, — опознала Руна предмет. — Такие популярны у воров Эмпирии.

— А как она действует? — заинтересовалась Шторм.

— Сейчас покажу… — Руна ухватила клешню поудобнее и нацелилась на мешочек с травами, висящий на поясе эльфийки. Но хитрое устройство лишь слабо щелкнуло, не сработав.

— Сломанная, — констатировала она. — Потому и выбросили.

— Я слышал от местных, что несколько лет назад тут устроила логово шайка разбойников, — сообщил Шепот. — Потом, конечно, их поймали и отправили в тюрьму. Наверное, эта вещь осталась с того времени…

— Ну, недавние обитатели тоже мало чем от разбойников отличались, — фыркнула Руна, махнув рукой в сторону брошенных в спешке палаток Норкейн. — Но этим не было нужды таскать кошельки зазевавшихся прохожих, так что ты, скорее всего, прав.

* * *

В Винтерлайте Руне и ее друзьям было суждено найти не только самоцвет. Снова вернувшись в эти земли, чтобы продолжить дело, начатое еще в бытность наемницей, и отбить гномью крепость у зверей, она смогла пополнить коллекцию еще одним сувениром.

— Какая занятная вещица, — Руна достала из-за камня изящную арфу, созданную будто из стекла. Удивительно, как она не разбилась… Скорее всего, кто-то нарочно спрятал инструмент здесь — заметить его было очень трудно, Руна прошла бы мимо, если б не поддалась некоему предчувствию, тихому зову. Осторожно очистив арфу от снега, она тронула струну — чистый и нежный звон медленно истаял в воздухе.

— Я часто видела такие в Тирганахе, — заметила Шторм, с любопытством разглядывая чудесный артефакт. — Интересно, кто принес ее сюда…

— Если хочешь, возьми, — Руна протянула ей арфу. — Все равно я не умею играть.

— Нет, она признала тебя хозяйкой — оставь себе. — В самом деле, в руках Руны арфа словно светилась изнутри, а пронизывающий мороз, исходивший от нее, сменился легкой приятной прохладой. Хотя, может, причиной тому были солнечные лучи?

— Займет достойное место в коллекции, — Руна бережно завернула инструмент в мягкую ткань и убрала в сумку. — Надо бы позаботиться о чехле… И взять уроки музыки, хотя со слухом у меня беда.

— Арфа сама научит тебя — чары, наложенные мастерицами из Тирганаха, помогут излиться песне души, даже если играешь впервые… Главное — слушать себя.

— Я попробую, — грустно улыбнулась Руна, и без волшебной арфы знавшая, что за мелодия польется с прозрачных струн — старая эльфийская песня, давным-давно служившая колыбельной для маленькой Йаши. Источник горьких, как полынь, воспоминаний, и единственное, что ей осталось от собственного детства…

* * *

Призрачная Гавань, древняя заброшенная крепость Норкейн, при повторном посещении тоже принесла занятную находку.

— Ну-ка, — Руна, усмотрев что-то, лежащее на земле у самой ограды покинутого столетия назад дома, подошла поближе, быстро нагнулась и подняла предмет. Им оказалась… сушеная голова, принадлежавшая когда-то темному эльфу. Сохранился странный трофей очень хорошо — тление не тронуло даже острые уши, аккуратно подстриженные (должно быть, еще при жизни изначального владельца) густые волосы блестели, будто смазанные маслом, а черные глаза сверкали, как живые. Хотя, конечно же, они давным-давно были заменены на стеклянные…

— Неужели эта штука сохранилась еще со времен исхода Норкейн на Ургат? — изумился Шепот.

— Не думаю — она лежит здесь давно, но не веками точно, рассыпалась бы в пыль. Хотя набальзамирована отлично, не обошлось и без магии, наверно…

— Смотрю, в твоей коллекции новая жемчужина? — ехидно заметила Йаша.

— Именно, — отрезала Руна, смахивая с волос давно почившего Норкейн мелкий мусор, налипший за время забвения.

— О боги… — Йаша закатила глаза. — Вечно ты собираешь всякий хлам, сколько бы я его ни выкидывала — эту привычку не искоренить, похоже, даже через тысячи смертей. Что, решила податься в старьевщицы?

Руна никак не отреагировала на дерзкую выходку, по опыту зная, что лучше всего поступить именно так. Препираться с Йашей — занятие неблагодарное и бесполезное… Но некромантка не собиралась униматься:

— Хотя бы убери эту дрянь быстрее, пока госпожа императрица, — в том, как она произнесла титул, не было и намека на уважение, лишь едва заметная издевка, — не увидела и не сочла надругательством над ее сородичами…

— Кто тут вспомнил обо мне? — Найтария, еще пару минут назад увлеченно, что-то шепча на языке Норкейн, изучавшая древние защитные башни, незаметно вернулась к отряду и словно выросла за ее спиной. Йаша даже смолкла на полуслове от неожиданности — неслыханная вещь.

Опасения ее не оправдались — голова не вызвала у Найтарии ничего, кроме интереса:

— О, знакомое лицо. Это Тар, очень сильный черный маг… был. Он бесследно исчез еще во времена битвы за Фиару. Интересно, кто его поверг?

— И кто оставил голову здесь? — гадала Руна. — Сосуд Души?

— Вряд ли, — возразила Найтария. — Она бы не стала держать такую вещь при себе, хотя в ее мешке можно было отыскать все, что угодно, от паучьего шелка до портального камня.

— Как мило, — фыркнула уже оправившаяся от потрясения Йаша. — На этой почве они и сошлись с Руной, надо полагать…

— А кроме ее отряда тут проходили только солдаты Эмпирии, — никто, плохо знавший Шторм, не сказал бы, что она перебила разговор намеренно. — И императрица Элия со свитой, Рагна рассказывала.

— Так здесь побывали целых две царственных особы, — снова съязвила Йаша. — Какая честь для этих развалин.

— Шайкан, твоя клятва подразумевает, что у подопечной непременно должен сохраниться целым язык? — невозмутимо спросила Найтария.

— Да, — ответила Руна.

— К сожалению… — припечатал Каин.

* * *

Каменную статуэтку Мугуа, мелкого божка темных народов, Руна обнаружила в джунглях Годланда, в логове троллей, скрывавшихся от драконьего гнева — до этого дня успешно. Упитанный идол таращил пустые глаза, в которых все же можно было угадать некий намек на мысль. Несмотря на грубость работы, статуэтка понравилась ей своей массивностью и примитивностью, в изделии тролльского мастера чувствовалась сила и мощь. Подняв идола, Руна с удивлением отметила, что он слишком легкий для каменного.

— Пустой внутри, — догадалась она, показывая находку соратникам.

— О, да он еще и открывается! — ловкие пальцы Шторм моментально обнаружили секрет, статуэтка распалась пополам. В тайнике ничего не было, и Шторм с такой же ловкостью соединила половинки обратно. — Как занятно сделано…

— Тролли хитрее и умнее, чем принято о них думать. Возьму с собой. Буду в нем хранить какие-нибудь мелочи, — и Мугуа занял свое место в сумке среди других сувениров.

— Мне это напомнило одну историю, — сказала Найтария. — Когда Сосуд Души собиралась в поход на ДрагʼЛур, орочий вождь отправил нас в святилище, чтобы пройти испытание Бога-в-камне. Это была точно такая же статуя, только очень большая. И, как быстро выяснилось, тоже полая — в ней прятался человек, который обманом заставлял верующих приносить ему в жертву пищу и драгоценности… С ним оказалось легко договориться — с клинком у горла он стал очень услужливым, и охотно подыграл нам, когда орки пришли узнать волю божества.

— Что же сталось с этим человеком? — заинтересовалась Руна.

— Я не знаю, — пожала плечами Найтария. — Нам было не до того, чтобы разоблачать его. Может, до сих пор живет там на приношения орков. А может, нашел себе другое место. Но ничуть не сомневаюсь, что плутовство он не бросил…

* * *

Призрак Крэйга УнʼШаллаха, неторопливо становясь все более размытым, окончательно слился с воздухом и исчез, но не бесследно — легкое дуновение теплого, словно дружеская ладонь, ветерка чуть взъерошило волосы Руне и Найтарии, стоявшим у памятника темноэльфийскому герою. Обе почтительно молчали, глубоко задумавшись о своем. Казалось, статуя покровительственно взирала на них с высоты, но никто бы не поручился, что это действительно было так — лицо ее закрывал глухой шлем (Сосуд Души, желая увековечить легендарного воителя, все же не решилась поставить статую темного эльфа в людском поселении и пошла на компромисс). К тому же они знали, что это всего лишь холодный камень, а душа Крэйга сейчас спит в серебряных водах Реки далеко отсюда.

На плитах моста, где стоял призрак, что-то заблестело, поймав солнечный луч. Руна пригляделась и подняла обломок меча — раньше его здесь не было точно. Обломок, судя по всему, был когда-то частью легкого парного клинка, излюбленного оружия Норкейн… Прощальный дар Крэйга?

Найтария подтвердила ее догадку:

— Отец хранил похожий клинок, но без пары. Это был подарок от Амры, они странствовали когда-то вместе… Второй сломался, когда Крэйг копал им могилу для друга.

— Должно быть, это и есть тот самый обломок, — заключила Руна. — Возьми на память, императрица.

— Зачем? Я и без того никогда его не забуду… Память питает нечто большее, чем вещи, хоть и самые ценные.

С этим утверждением Руна спорить не стала, хотя придерживалась другого мнения. Найтария так не считает — ее право. А обломок станет частью коллекции, напоминая Руне об этом дне — о шуме воды и шелесте большой ивы, будто ласкающей ветвями памятник, о статуе в лучах утреннего солнца, о призраке, мягко, но уверенно говорящем о воинских добродетелях, и о Найтарие, которой, похоже, стало легче после разговора с отцом…

* * *

Руна посмотрела на портал, в котором скрылся Создатель, главный враг мира. Стоит шагнуть вслед за ним — и вскоре все будет кончено, не только для него, но и для нее тоже. Такой исход ее не страшил: в конце концов, это ведь то, чего она всегда искала с тех пор, как освободилась — искупление вины и вечный покой. Жизнь, длящаяся слишком долго, утомила ее, хотя последнее время, проведенное среди друзей, было окрашено в светлые тона, Руна смогла увидеть красоту мира и насладиться ею, понять, за что стоит бороться и умирать.

Но она чувствовала незавершенность своих земных дел. Столько еще осталось недописанных историй… Кто освободит жителей Берега Туманов из плена Морских Владык? Кто разоблачит злого колдуна в Семи Башнях и вернет детям спокойный сон? Создатель подождет. Пока он не осмелится покинуть свое убежище, страшась драконьего дыхания — о том, что Сосуд Души уже улетела, никто, кроме них, не знал.

Руна отвернулась от голубого сияния портала и пошла назад, к бело-зеленой башне Неугасимого Пламени, высящейся посреди островка; товарищи молча следовали за ней. Из песка что-то выглянуло — Руна вытащила полузанесенную книгу, попорченную сыростью, и вытряхнула набившиеся между страницами песчинки.

— «Руководство МакВинтера по выживанию», — прочитала она почти стертое название книги. — Какая ирония — мне такое пособие требуется меньше всего… — перевернув первый лист, Руна увидела на нем не то краткий комментарий читателя, не то заметку самого автора: — «Десять способов стать непопулярным».

— Многообещающее чтиво, — поравнявшись с ней, заметил Каин.

— Было бы, если б строчки не размылись, сейчас половину написанного не разобрать.

— Выкинешь?

— Возьму с собой, не бросать же здесь, — книга отправилась в сумку. — Хотя я могла бы и сама кое-что тому МакВинтеру посоветовать.

Руна понимала, что ее порыв был вызван не только желанием сберечь книгу — теперь коллекция завершена. Одно из мелких, но важных дел, привязывавших к миру, в котором ей больше не было места…

* * *

Руна сидела в капитанской каюте Города-Корабля, перебирая сувениры со всех концов Эо. Их набралось не меньше двадцати… Самоцвет, в котором на свету будто вспыхивают живые огоньки. Арфа из Тирганаха. Бутылка гномьего бренди. Книга «Сказания Лианнона». Брошь Ордена Зари. Картина из Муландира. Паучья ловушка из Скайо — хитроумное устройство. Клешня карманника. Горсточка мелких кристаллов тумана из Зеленолистья — много, не сосчитать. Вино снов из Эмпирии. Голова Тара. Костяной нож — на лезвии трещина, вот-вот переломится. Книга в красном переплете, нескольких листов не хватает. Амулет пауков — забавный, но бесполезный. Статуэтка Мугуа. Осколок магнитного камня, издающий тихий монотонный гул. Сломанный клинок Крэйга. Медвежий манок Маузера. Ботинки Роэна — шнурки в узелках. Руководство МакВинтера по выживанию, тщательно просушенное, но все еще неразборчивое. Каждая из вещей была по-своему дорога Руне, и каждая помогала вспомнить имена и лица людей, места и события — все, что составляло ее последнее путешествие.

Она бережно перенесла все вещи в навигационную рубку, туда, где на возвышении парил шар — маленькое, но очень точное подобие мира до раскола — и еле слышно звенел кристалл-Мыслитель, с помощью которого можно было следить за происходящим на корабле. В стороне от возвышения стоял небольшой столик-крео, его-то Руна и присмотрела для своей коллекции. Каждый предмет по очереди занял свое место на столике, так естественно, словно никогда и не покидал его… Поправив неровно стоящую арфу, Руна уловила дыхание древней магии — отныне вся коллекция надежно защищена от чужих рук или беспощадного времени. Город-Корабль, невероятное творение Создателей, признавший новую хозяйку, был готов беречь и ее имущество…

Руна усмехнулась, поняв, что думает о Корабле как о живом. Но для нее это так и было. Она и сама не смогла осознать, когда разглядела в непредсказуемом и странном артефакте что-то иное — дом, которого никогда не имела, даже в щедром гостеприимном Вестгарде…

Странно, но теперь Руна была готова к встрече с Создателем, как никогда ранее. Казалось бы, обретя близких и дом, умирать не хочется, но она желала только одного — сберечь тех, кто ей дорог, дать будущее миру, и наконец упокоиться до конца времен, как должно было случиться еще много лет назад. Ее история почти дописана, все дела закончены, и Город-Корабль уже несет свою капитаншу назад к Берегу Туманов… А последнюю точку поставит судьба и время.