Еще раз (гет)

Посвящается тем, кто многому меня научил

— …На первом кур¬се Снейп знал больше заклинаний, чем добрая половина семикурсников, и был в шайке слизеринцев, которые по¬чти все потом стали Пожирателями смерти. Розье и Уилкис — этих двоих убили авроры за год до падения Волдеморта, — Сириус стал перечислять Пожира¬телей смерти и загибать пальцы. — Лестрейндж, муж и жена, — в Азкабане. Эйвери, я слышал, отвертелся, зая¬вил, будто служил Темному Лорду под заклятием Империус, и все еще на свободе. А вот Снейпа, насколько я знаю, даже ни в чем и не обвиняли, и Пожирателем смерти не называли…

© Гарри Поттер и Кубок огня

1998, 1 сентября

Хромой замок насупился. Раз в неделю он снимался с места и, кряхтя, перетаскивал свои старые камни на пару метров. А еще спустя неделю — обратно. Так, во всяком случае, казалось Хагриду, если смотреть от хижины; а вот если от опушки, то все в порядке, на месте замок.

Хромым он остался в мае. Астрономическую башню не удалось восстановить, уж больно темным оказалось заклятие, разрушившее ее. Хагрид не понял, почему ничего нельзя поделать, но профессор Макгонагалл качала головой и с сожалением смотрела на свою палочку, будто укоряла в бессилии.

— Пора, Рубеус.

Хагрид погремел ключами от лодочного дома и спохватился:

— А как же?.. Детишек-то больше, почитай, вдвое!

— Я попросила Филиуса заняться лодками, — успокоила Макгонагалл. — Все будет хорошо.

— Знамо дело… все будет… будет, — он тряхнул огромным кулаком, побаюкал ключи в широких ладонях и, грузно развернувшись, посмотрел сначала на хогвартские ворота, потом на замок.

Никогда еще на памяти Хагрида школа не выглядела такой осиротевшей, даже в ту пору, что Василиск здесь хозяйничал.

Хагрид ненароком глянул на директорские окна в одной из круглых западных башен.

Ему показалось, что в окне дернулась штора и мелькнула чья-то тень.

Клык потянул его за штанину.

— Ты прав, дружище, — Хагрид отвернулся, тем более, шторка больше не шевелилась. — Опаздываем.

Скоро приедут дети.

~*~*~

Снейп поспешно отступил от окна. Совсем ни к чему Хагриду и Макгонагалл знать, что он за ними наблюдает. В последнее время Северус старался держаться подальше от пересудов, разговоров и, собственно, людей. Занимался своими делами, следил за восстановлением замка, отвечал на осторожные вопросы Шеклболта и — сторонился. Достаточно и того, что общественность четыре месяца кряду полоскала его имя на всех страницах и языках, какие удалось найти в магической Британии. Толпа обожает смаковать истории, замешанные на благородстве, тщательно укрытой от чужих глаз любви и щепотке интриги. Ничего не поделаешь.

Снейп скривился. Похоже, никто толком не запомнил речь Поттера. Слишком велико было напряжение, и ожидание развязки отодвигало на второй план прочие переживания. А может, просто не приняли его слова всерьез, посчитали отвлекающим маневром. Пожалуй, именно поэтому никаких подробностей, а уж тем более правдивых деталей в газетах не печатали, предпочитая искажать на разные лады потрясающую новость: Дамблдор самостоятельно выбрал своего убийцу. Дура Рита, кажется, даже книгу обещала настрочить. Пока молчит.

Так или иначе, Снейпа положение вещей устраивало, он предпочел бы, чтобы окружающие и дальше притворялись немыми. Что касается Поттера… что ж, вскоре мальчишка покинет Хогвартс. И станет немного легче.

— Ты меня слушаешь вообще?

…до тех пор можно продолжать ненавидеть. А можно — подумать о его безопасности.

— Очень внимательно, учитывая, что рот твой не закрывается, и улавливать суть становится все сложнее. Ты хоронишь ее под мусором эмоций.

— Кажется, мысли ваши далеко отсюда, господин директор, может быть, вы предпочли бы остаться в одиночестве, дабы…

— Я бы предпочел массовое Обливейт, — пробормотал Снейп и развернулся к столу. — Не ерничай. Хогвартс-экспресс с минуты на минуту прибудет в Хогсмид, и потому я хочу сказать тебе несколько слов, пока не поздно.

— Да-да?

— Первое. Не выходи за рамки, — Северус взмахом палочки зажег огонь в камине, и на лице его заплясали тени, пятная сероватую кожу. — Стоит делать различие между семикурсниками, с которыми ты занималась летом, и несовершеннолетними, что прибудут сегодня.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, — сухо пояснил он, усаживаясь в кресло, — что, рассказывая о непростительных заклятиях, ты не должна применять их на студентах, как делал Крауч три года назад. Еще не советую устраивать дуэлей на первом же уроке. И второе, — Снейп сверкнул глазами на попытку перебить его, — прислали из Азкабана полчаса назад, — он бросил обрывок пергамента на стопку книг и уставился в одну точку над камином.

— «…удалось снять заклятие… понадобилось чуть больше времени… идея несомненно скопирована… Ты можешь мне объяснить — вкратце! — что все это значит?

— Это значит, что запасной план, тот самый, о котором я говорил, работает. Селвин и Джагсон не участвовали в Битве. Сейчас в Азкабане гниют их двойники из мелких пешек, околдованных Империусом. И нет, это не Оборотное зелье, не спрашивай, неважно.

Снейп строчил ответ на том же клочке; закончив, коснулся его палочкой — пергамент распался на три таких же и, повинуясь мановению руки, все три отправились к адресатам.

— То есть какая-нибудь Пинс может оказаться Селвином в панталонах?

— Не только Пинс. Любой из студентов…

— Летом здесь были только семикурсники да члены Ордена, — голос звенел, отражаясь от серебряных приборов Дамблдора. — И тогда встает вопрос, почему они до сих пор не напали на Гарри? К чему все эти детские шалости в виде кратковременно свихнувшихся студентов? Ну, если Пожиратели здесь, в Хогвартсе, заимствуют чей-то облик…

— Я не утверждал, что они в Хогвартсе. К сожалению, план дорабатывался без меня, и, — Северус скривил губы в покаянной ухмылке, — всех подробностей не могу знать.

— Но все же, почему не было ни одной попытки напасть на Гарри?

— Может быть, потому что мы ни на шаг от него не отходим?

И Снейп осклабился. Давно хотелось.

1998, 2 мая

Звуки, связавшие горло как резиновые жабросли, давили, заполняли собой, не давая вздохнуть. Голову набили навозом с грядок Хагрида, а может, даже сняли с шеи, перетряхнули в поисках ценной информации и водрузили на место.

Рядом были люди. Северус знал это точно, примерно в той же степени, как знал, что на руке у него по-прежнему пять пальцев. Он мог пошевелить ими, каждым из них, и они оказались целы, полностью подчинялись приказам истерзанного мозга.

Поверхность под ним была скрипучей и зыбкой, как пески. Снейп приготовился утонуть в песках и задержал дыхание — боль в груди усилилась, будто легкие атаковали Сектумсемпрой. Кашель, вырвавшийся из горла, был сродни мучительной пытке, и голову, кажется, снова попытались оторвать. Боль сгустками мокроты застряла где-то у кадыка. Боль дергалась и билась — ни проглотить, ни выплюнуть. Снейп с трудом поднял руку от зыбкой поверхности и наугад повел ею в воздухе, совершенно не представляя, что ищет.

Он почувствовал, как наткнулся на нечто живое и вроде бы шумное. Слишком шумное.

Голова лопалась от тягучих, непонятных слов. Должно быть, иностранцы, иначе как объяснить абракадабру вместо нормальных слов. Откуда на песочной поверхности взялись иностранцы, Снейп не смог бы ответить при всем желании, да и желания такого не имел, если уж совсем честно.

Память смахивала на лоскутное одеяло (порванное чуть более, чем целое). В одеяло куталась фамилия Каркаров, но Северус, конечно же, не мог с уверенностью утверждать, что это именно фамилия. «Каркаров» могло быть каким-нибудь заклятием или, например, местечком на юге Румынии. Северус тем не менее готов был поклясться, что знает человека с такой фамилией, вот только почему человек этот вспомнился в связи с иностранцами?

— Кхар-кха, — прохрипел Снейп, царапая воздух — густую субстанцию наподобие киселя.

— Л… жите, прфеср, се… ас я принсу зелье-е-е-е, — звуки едва пробивались к голове, к ушам, словно для этого им приходилось сражаться со злобным врагом.

Угаданные слова «профессор» и «зелье» показались знакомыми, и Северус призвал все свои силы, чтобы скатать лоскутное одеяло в плотный тюк, удержать их при себе, пригреть, если потребуется. Где он мог слышать их?

— Милая, присмтри-и-и, за профессором, чтоб он не птался вста-а-а-ать.

— Он еле живой, куда уж тут вставать, — шепнул кто-то.

«Мужчина», мелькнуло от глаза к уху и отдалось новой вспышкой боли.

— Он же… — послышался вой, после тишина и снова поскуливание. Снейп хотел поморщиться, но забыл, как это делается. — Он же такой маленький мальчи-и-ик… такой молодой совсем… Это же ведь совсем не может быть правдой, верно? Он же совсем еще маленький…

— Тс-с-с, Молли, поплачь… не думаю, правда, что это поможет, — добавили мрачно, и Снейп дернулся. Знакомых слов становилось все больше.

— Лежите, профессор, — залепетали совсем рядом. А может, и далеко — различать такие сложные категории он еще не пробовал. — Вам нужно лежать.

«Мальчик». «Молли». Северус судорожно кутал буквы в одеяло, лишь бы не пропали, не утекли сквозь пальцы.

«Мальчик должен умереть».

Какой мальчик? Много ли мальчиков он знает, видел? Это слово тревожило, скребло, свербело, как в носу при простуде.

— Мой мальчи-и-ик, мо-о-й…

Снейп не терпел слезы, не терпел плач. Он понимал это в сто крат яснее, чем то, где находится.

Горло обожгло. Наверное, опять пытаются оторвать голову.

— Н-ненда, — булькнуло в глотке. Не надо!

— Он… жив? — властный, но подрагивающий голос. Голос Снейпу нравился, но в то же время вызывал неприятный холодок по коже. — В голове не укладывается…

«Да-да, — покивал мысленно он, — особенно в голове, которую норовят отнять от тела».

— Мисс Лавгуд, помогите мадам Помфри, и вы, мисс Патил, — то тише, то громче. Как в плохо настроенном приемнике. — Поппи, скоро прибудут целители.

— Благослови их Мерлин! Надеюсь, они догадаются захватить настойки, мои на исходе.

«А мадам Помфри как всегда пренебрежительна к целителям Мунго, половину из них считает дилетантами», — раздалось в желудке.

Снейп с удивлением признал, что язвительный голос принадлежит ему самому. Так странно.

— Несите его сюда, Невилл.

— Мистер Финниган, нам нужны еще свечи.

— Да, профессор.

Какофония голосов топила с головой, мешала слушать и понимать. Зато Снейп сумел пошевелить левой ногой.

Эти люди вокруг знали его, а он, скорее всего, был знаком с ними.

— Смотри, Рон!

— Умерьте голос, мисс Грейнджер, — прошипела властная распорядительница. Северус еще не выудил из памяти ее имя.

Рон Грейнджер существовал в сознании Снейпа, и где-то на краешке реальности и забытья возникло подозрение, что Ронов Грейнджеров в этом пока еще не совсем осязаемом мире двое.

— Но профессор!.. — Звонко, больно, душно. — Мы видели, как на профессора Снейпа напала Нагини. Мы видели, как он… он умер.

— У него глаза пустые стали и это… закрылись вроде.

«Когда вы уже научитесь соответствовать уровню шестикурсника, Уизли? Ваш детский лепет, — язвительный Снейп в желудке помолчал, подбирая укол побольнее, — удручает. Даже Поттер, пожалуй, изъясняется доступнее».

Поттер. В мозгу вспыхнуло и тут же погасло. Под пупок словно подхватили крюком, и чувство падения затопило целиком. А нет, удара не произошло, похоже, Северуса просто перевернули вверх тормашками. Поттер.

«Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники?»

Хохот бухал в висках, сменяясь хихиканьем и плачем, его собственным плачем и чужим хихиканьем.

— У покойников глаза остаются открытыми, мистер Уизли, — голос смягчился, как если бы его обладательница прониклась жалостью.

— Мы не видели точно, профессор. Гарри стоял ближе. Правда мы ушли сразу же, не дожидаясь…

— Профессора Снейпа нашел Гораций, — голос (да как же ее зовут, эту женщину?!) стал деловитым и сухим. — Гораций поначалу предпочел эвакуироваться вместе со слизеринцами и хотел укрыться в Хогсмиде, в Визжащей хижине… Ему повезло, что он не добрался до нее получасом раньше, иначе повстречался бы с двумя своими самыми талантливыми учениками разом.

— Он не хотел участвовать в битве?! — злобно.

А это Уизли, разумеется. Вспыльчивый нахал. Северус помнил о мальчишке много, излишне много, не стоило забивать голову ерундой.

— Выходит, что так, Рональд. Обнаружив Снейпа, Гораций, по его словам, «сразу принял меры»…

— «Ах, мой дорогой мальчик! — закудахтал Уизли, очень похоже перекривив манеру Слагхорна. — Вы никак ранены? Какая неприятность, что вы не сможете прийти на очередное заседание клуба Слизней! Позвольте предложить вам бокальчик медовухи для поправки здоровья?» Тьфу.

— Рон!

Грейнджер. Знает все законы Голпалотта наизусть. Сколько же мусора в мозгах.

— Гораций сообщил о своей… находке тотчас, как закончилась Битва.

— Так что, выходит, директор Снейп был все же на нашей стороне? Все это время?

— Невероятно, но получается, что так оно и есть, мисс Лавгуд.

— А как же Дамблдор?..

— Гарри же сказал…

— Я не слышал.

— А я ничего не поняла, если честно.

Череп трещал по швам. Насколько Северус знал анатомию человека, такое возможно не только в фигуральном смысле.

— Профессор Макгонагалл, прошу меня извинить. На пару слов, — тягучий бас как деготь, капающий с ложки.

Минерва Макгонагалл. Ставила не ниже «В» и однажды выразила сожаление по поводу того, что он, Северус, «не на ее факультете».

Пространство около зыбкой поверхности разжижалось, становилось не таким плотным, и воздух проникал в легкие гораздо охотнее. Люди расходились кругами в стороны и вскоре, по ощущениям, рядом осталось не больше трех человек.

— Так странно. Сейчас, когда мы все знаем, он не кажется таким уж противным. Хотя бледноват.

— Ну Рон, профессор знал, на что шел. Думаю, он был готов ко всеобщему осуждению…

— Ха. Да было ли ему вообще дело до того, что скажут люди? Сидел в кабинете Дамблдора, игрался этими серебряными штуками и в ус не дул.

— Ты же слышал, что сказал Гарри. Это Снейп передал нам меч, — строго проговорила Грейнджер. — И еще… я только сейчас поняла…

— Ну? Твоя привычка недоговаривать выжила после месяцев скитаний? — Северус представил, как Уизли воздел руки к небу.

— Помнишь, Джинни с Невиллом и Луной пытались украсть меч? Снейп еще отправил их к Хагриду отбывать наказание. По-моему, он сделал это намеренно, дураку ясно, что у Хагрида им ничего не угрожало.

— Наверное, но я все равно считаю Снейпа противным типом, который не давал нам житья все эти годы.

— Взаимно, Уизли.

Грейнджер охнула и с шумом втянула ртом воздух.

— Профессор! Как вы себя чувствуете? Позвать мадам Помфри?

— Я чувствовал себя довольно сносно до тех пор, пока вы не начали орать под ухо, мисс Грейнджер.

Снисходительно-недовольный тон давался с огромным трудом, но результат того стоил: воздух вокруг этих двоих начал накаляться от раздражения и неприязни.

— Простите.

— Так вы зовете мадам Помфри? В моем кабинете изрядное количество весьма полезных зелий; мне не хотелось бы умереть, зная, что спасение было так близко, — он попытался ухмыльнуться, но лишь скривил губы. Лицевые мышцы ныли.

Уизли пробормотал что-то, похожее на «как всегда недоволен», а Грейнджер, скорее всего, призвала Поппи манящими чарами, потому что та появилась мгновенно.

— Змея! Огромная тварь! Повезло еще, что Гораций…

— С Горацием я разберусь сам, — проворчал Северус, пытаясь подняться, но тут же ощутил легкий толчок в грудь. — Оставьте причитания до лучших времен, мадам Помфри, — приказал он, открыв наконец глаза. Свет резанул по самым зрачкам, сузив их до размеров точек, и невнятные силуэты остались единственными реальными образами на много футов вокруг. — В моем… в кабинете Дамблдора, за его портретом… хранятся зелья. Пошлите за ними Минерву. — Снейп устал так, будто пробежал расстояние от Лондона до Хогсмида вслед за хогвартским экспрессом. А ведь всего-то сказал несколько фраз. — Там Протеев раствор…

Мадам Помфри ахнула.

— Да, я умею его готовить, — самодовольство скользнуло с языка и тут же сгинуло. Северус хмыкнул и невесело усмехнулся. — Гораций, судя по всему, тоже. Еще… в зеленом флаконе… там эссенция клобука монаха… и яд Самди.

— Мерлин великий, а этот… это у вас откуда?!

— Старые связи. Словом, пусть принесут все, что там есть.

Мадам Помфри ответила каменным лицом. Верно, уловила иронию.

— Выпейте пока это, — сунула ему в руку склянку. Снейп принюхался.

— Кровевосполняющая настойка. Как топорно.

Поппи вспыхнула.

— Ну знаете ли! Может, вы все еще директор, но в больничном крыле я…

Северус снова откинулся на подушку и прикрыл веки.

Приятно знать, что тебя по-прежнему не переносят.

Пробормотав «больному простительно», мадам Помфри поспешила выйти из палаты. Наверное, чтобы не запустить в капризного пациента чем-нибудь тяжелым. Уизли и Грейнджер все еще пялились на Снейпа, он кожей ощущал их пристальные взгляды. Словно Северус был любопытнейшим экземпляром единорога: даже не знаешь, то ли праздно понаблюдать, то ли выдернуть пучок волос из хвоста для продажи, то ли воспользоваться случаем и добыть пару флаконов чудодейственной крови.

— Раз уж стоите здесь, — заговорил он, когда тишина стала давить на перепонки, — расскажите, как все прошло. Я полагаю, битва закончилась?

— Да, несколько часов назад, уже почти день, — тонко пропищала Грейнджер.

— И? — Снейп сомкнул веки плотнее, как Дамблдор когда-то. Сейчас он отлично понимал, почему директор не пожелал смотреть ему, Северусу, в глаза. Молот внутри черепа готов был раздробить виски.

— Волдеморт мертв.

Воздух в легких свернулся, как скверно сваренное зелье. Пески, заменяющие кровать, пришли в движение. Температура в палате поднялась на несколько градусов. Снейп не пускал следующий вопрос с языка. Он боялся этого вопроса.

Вопрос был страшнее Омута памяти.

Страшнее вопроса мог быть только ответ на него.

— Что с Поттером?

Давным-давно, еще в прошлой жизни, студенты под руководством Люпина учились сражаться с боггартом. Он притащил класс в учительскую, не предупредив, и Снейп поспешил уйти под язвительным предлогом. От боггартов выворачивало наизнанку, все они, завидев Снейпа, растекались серебристой субстанцией; иногда воспоминания собирались в резную чашу, порой оставались бесформенными.

Уж лучше дементоры, они чаще всего выуживали из памяти вечера у Лорда.

Ну и ту ночь, конечно.

— Я задал вопрос. — Непоколебимое спокойствие. Браво, Северус.

— Что, снимите баллы? — съехидничал Уизли.

— Не надейтесь, профессор.

Снейп открыл глаза. Грейнджер топталась на месте, словно в башмаки ей насыпали чесоточный порошок, и подпрыгнула, когда Поттер возник рядом.

— Гарри! Где ты пропадал? Мы уже начали вол…

— Вернул палочку на место, — кратко пояснил тот.

— На что, по-вашему, мне не стоит надеяться? — невозмутимо спросил Снейп, будто они мирно беседовали, прервались, чтобы поучаствовать в битве, и снова вернулись к теме. — На снятие баллов с Гриффиндора или на вашу гибель, Поттер?

— Пойдем, Рон, — Грейнджер потянула Уизли на порванный рукав, и тот неохотно подчинился.

Северус успел услышать торопливое «не люблю его общество».

— Похоже, мисс Грейнджер считает, что сейчас мы начнем трогательно рыдать, обнимая друг друга, Поттер.

— Выходит, и Гермиона может ошибаться, — Гарри пожал плечами, избегая смотреть Снейпу в глаза.

Северус, напротив, вглядывался в Поттера внимательно, будто не верил в его присутствие. Порез на щеке, руки в синяках, ссадины и земля под ногтями. Очки разбиты.

— Надеюсь, я не показал тебе больше положенного, — сухо высказался Снейп, прервав затянувшееся молчание.

— Все в строгой дозировке, — Гарри вымучил улыбку. — Ну что ж, теперь я хотя бы знаю, за что вы меня ненавидите.

— Громко сказано, Поттер, — он через силу поднял руку и потер подбородок. — Как ты выжил?

— Палочка. Волдеморт ошибся. Вы не были ее хозяином, ведь вы убили Дамблдора безоружным.

Снейп дернулся и заметил, как Поттер сжал губы. Не так прост этот наглец.

— Малфо-о-й.

— Именно. А после того как мы побывали в Малфой-мэноре, и я поборол Драко… Хозяином палочки стал…

— Ты.

Поттер кивнул.

— Мне снова повезло. Во многом — благодаря вам.

— Это было «спасибо»? — Снейп поднял брови. Усталость накатывала волнами тошноты. — Наверное, мне придется признать, что ты похож на мать.

— Это была похвала? — Гарри переврал его манеру.

— …твой пресвятой отец никогда не отправился бы на верную гибель добровольно.

— Вы плохо его знали.

— Иди уже, Поттер, — Северус слышал лязганье склянок и почти чувствовал, как мадам Помфри жаждет напоить его лекарствами из директорского кабинета.

Гарри открыл рот, но, похоже, передумал продолжать разговор. Кивнув, поспешил к двери. На выходе он обернулся:

— Да, это было «спасибо».