Еще раз (гет)

Посвящается тем, кто многому меня научил

— …На первом кур¬се Снейп знал больше заклинаний, чем добрая половина семикурсников, и был в шайке слизеринцев, которые по¬чти все потом стали Пожирателями смерти. Розье и Уилкис — этих двоих убили авроры за год до падения Волдеморта, — Сириус стал перечислять Пожира¬телей смерти и загибать пальцы. — Лестрейндж, муж и жена, — в Азкабане. Эйвери, я слышал, отвертелся, зая¬вил, будто служил Темному Лорду под заклятием Империус, и все еще на свободе. А вот Снейпа, насколько я знаю, даже ни в чем и не обвиняли, и Пожирателем смерти не называли…

© Гарри Поттер и Кубок огня

1998, 1 сентября

Хромой замок насупился. Раз в неделю он снимался с места и, кряхтя, перетаскивал свои старые камни на пару метров. А еще спустя неделю — обратно. Так, во всяком случае, казалось Хагриду, если смотреть от хижины; а вот если от опушки, то все в порядке, на месте замок.

Хромым он остался в мае. Астрономическую башню не удалось восстановить, уж больно темным оказалось заклятие, разрушившее ее. Хагрид не понял, почему ничего нельзя поделать, но профессор Макгонагалл качала головой и с сожалением смотрела на свою палочку, будто укоряла в бессилии.

— Пора, Рубеус.

Хагрид погремел ключами от лодочного дома и спохватился:

— А как же?.. Детишек-то больше, почитай, вдвое!

— Я попросила Филиуса заняться лодками, — успокоила Макгонагалл. — Все будет хорошо.

— Знамо дело… все будет… будет, — он тряхнул огромным кулаком, побаюкал ключи в широких ладонях и, грузно развернувшись, посмотрел сначала на хогвартские ворота, потом на замок.

Никогда еще на памяти Хагрида школа не выглядела такой осиротевшей, даже в ту пору, что Василиск здесь хозяйничал.

Хагрид ненароком глянул на директорские окна в одной из круглых западных башен.

Ему показалось, что в окне дернулась штора и мелькнула чья-то тень.

Клык потянул его за штанину.

— Ты прав, дружище, — Хагрид отвернулся, тем более, шторка больше не шевелилась. — Опаздываем.

Скоро приедут дети.

~*~*~

Снейп поспешно отступил от окна. Совсем ни к чему Хагриду и Макгонагалл знать, что он за ними наблюдает. В последнее время Северус старался держаться подальше от пересудов, разговоров и, собственно, людей. Занимался своими делами, следил за восстановлением замка, отвечал на осторожные вопросы Шеклболта и — сторонился. Достаточно и того, что общественность четыре месяца кряду полоскала его имя на всех страницах и языках, какие удалось найти в магической Британии. Толпа обожает смаковать истории, замешанные на благородстве, тщательно укрытой от чужих глаз любви и щепотке интриги. Ничего не поделаешь.

Снейп скривился. Похоже, никто толком не запомнил речь Поттера. Слишком велико было напряжение, и ожидание развязки отодвигало на второй план прочие переживания. А может, просто не приняли его слова всерьез, посчитали отвлекающим маневром. Пожалуй, именно поэтому никаких подробностей, а уж тем более правдивых деталей в газетах не печатали, предпочитая искажать на разные лады потрясающую новость: Дамблдор самостоятельно выбрал своего убийцу. Дура Рита, кажется, даже книгу обещала настрочить. Пока молчит.

Так или иначе, Снейпа положение вещей устраивало, он предпочел бы, чтобы окружающие и дальше притворялись немыми. Что касается Поттера… что ж, вскоре мальчишка покинет Хогвартс. И станет немного легче.

— Ты меня слушаешь вообще?

…до тех пор можно продолжать ненавидеть. А можно — подумать о его безопасности.

— Очень внимательно, учитывая, что рот твой не закрывается, и улавливать суть становится все сложнее. Ты хоронишь ее под мусором эмоций.

— Кажется, мысли ваши далеко отсюда, господин директор, может быть, вы предпочли бы остаться в одиночестве, дабы…

— Я бы предпочел массовое Обливейт, — пробормотал Снейп и развернулся к столу. — Не ерничай. Хогвартс-экспресс с минуты на минуту прибудет в Хогсмид, и потому я хочу сказать тебе несколько слов, пока не поздно.

— Да-да?

— Первое. Не выходи за рамки, — Северус взмахом палочки зажег огонь в камине, и на лице его заплясали тени, пятная сероватую кожу. — Стоит делать различие между семикурсниками, с которыми ты занималась летом, и несовершеннолетними, что прибудут сегодня.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, — сухо пояснил он, усаживаясь в кресло, — что, рассказывая о непростительных заклятиях, ты не должна применять их на студентах, как делал Крауч три года назад. Еще не советую устраивать дуэлей на первом же уроке. И второе, — Снейп сверкнул глазами на попытку перебить его, — прислали из Азкабана полчаса назад, — он бросил обрывок пергамента на стопку книг и уставился в одну точку над камином.

— «…удалось снять заклятие… понадобилось чуть больше времени… идея несомненно скопирована… Ты можешь мне объяснить — вкратце! — что все это значит?

— Это значит, что запасной план, тот самый, о котором я говорил, работает. Селвин и Джагсон не участвовали в Битве. Сейчас в Азкабане гниют их двойники из мелких пешек, околдованных Империусом. И нет, это не Оборотное зелье, не спрашивай, неважно.

Снейп строчил ответ на том же клочке; закончив, коснулся его палочкой — пергамент распался на три таких же и, повинуясь мановению руки, все три отправились к адресатам.

— То есть какая-нибудь Пинс может оказаться Селвином в панталонах?

— Не только Пинс. Любой из студентов…

— Летом здесь были только семикурсники да члены Ордена, — голос звенел, отражаясь от серебряных приборов Дамблдора. — И тогда встает вопрос, почему они до сих пор не напали на Гарри? К чему все эти детские шалости в виде кратковременно свихнувшихся студентов? Ну, если Пожиратели здесь, в Хогвартсе, заимствуют чей-то облик…

— Я не утверждал, что они в Хогвартсе. К сожалению, план дорабатывался без меня, и, — Северус скривил губы в покаянной ухмылке, — всех подробностей не могу знать.

— Но все же, почему не было ни одной попытки напасть на Гарри?

— Может быть, потому что мы ни на шаг от него не отходим?

И Снейп осклабился. Давно хотелось.

1998, 2 мая

Звуки, связавшие горло как резиновые жабросли, давили, заполняли собой, не давая вздохнуть. Голову набили навозом с грядок Хагрида, а может, даже сняли с шеи, перетряхнули в поисках ценной информации и водрузили на место.

Рядом были люди. Северус знал это точно, примерно в той же степени, как знал, что на руке у него по-прежнему пять пальцев. Он мог пошевелить ими, каждым из них, и они оказались целы, полностью подчинялись приказам истерзанного мозга.

Поверхность под ним была скрипучей и зыбкой, как пески. Снейп приготовился утонуть в песках и задержал дыхание — боль в груди усилилась, будто легкие атаковали Сектумсемпрой. Кашель, вырвавшийся из горла, был сродни мучительной пытке, и голову, кажется, снова попытались оторвать. Боль сгустками мокроты застряла где-то у кадыка. Боль дергалась и билась — ни проглотить, ни выплюнуть. Снейп с трудом поднял руку от зыбкой поверхности и наугад повел ею в воздухе, совершенно не представляя, что ищет.

Он почувствовал, как наткнулся на нечто живое и вроде бы шумное. Слишком шумное.

Голова лопалась от тягучих, непонятных слов. Должно быть, иностранцы, иначе как объяснить абракадабру вместо нормальных слов. Откуда на песочной поверхности взялись иностранцы, Снейп не смог бы ответить при всем желании, да и желания такого не имел, если уж совсем честно.

Память смахивала на лоскутное одеяло (порванное чуть более, чем целое). В одеяло куталась фамилия Каркаров, но Северус, конечно же, не мог с уверенностью утверждать, что это именно фамилия. «Каркаров» могло быть каким-нибудь заклятием или, например, местечком на юге Румынии. Северус тем не менее готов был поклясться, что знает человека с такой фамилией, вот только почему человек этот вспомнился в связи с иностранцами?

— Кхар-кха, — прохрипел Снейп, царапая воздух — густую субстанцию наподобие киселя.

— Л… жите, прфеср, се… ас я принсу зелье-е-е-е, — звуки едва пробивались к голове, к ушам, словно для этого им приходилось сражаться со злобным врагом.

Угаданные слова «профессор» и «зелье» показались знакомыми, и Северус призвал все свои силы, чтобы скатать лоскутное одеяло в плотный тюк, удержать их при себе, пригреть, если потребуется. Где он мог слышать их?

— Милая, присмтри-и-и, за профессором, чтоб он не птался вста-а-а-ать.

— Он еле живой, куда уж тут вставать, — шепнул кто-то.

«Мужчина», мелькнуло от глаза к уху и отдалось новой вспышкой боли.

— Он же… — послышался вой, после тишина и снова поскуливание. Снейп хотел поморщиться, но забыл, как это делается. — Он же такой маленький мальчи-и-ик… такой молодой совсем… Это же ведь совсем не может быть правдой, верно? Он же совсем еще маленький…

— Тс-с-с, Молли, поплачь… не думаю, правда, что это поможет, — добавили мрачно, и Снейп дернулся. Знакомых слов становилось все больше.

— Лежите, профессор, — залепетали совсем рядом. А может, и далеко — различать такие сложные категории он еще не пробовал. — Вам нужно лежать.

«Мальчик». «Молли». Северус судорожно кутал буквы в одеяло, лишь бы не пропали, не утекли сквозь пальцы.

«Мальчик должен умереть».

Какой мальчик? Много ли мальчиков он знает, видел? Это слово тревожило, скребло, свербело, как в носу при простуде.

— Мой мальчи-и-ик, мо-о-й…

Снейп не терпел слезы, не терпел плач. Он понимал это в сто крат яснее, чем то, где находится.

Горло обожгло. Наверное, опять пытаются оторвать голову.

— Н-ненда, — булькнуло в глотке. Не надо!

— Он… жив? — властный, но подрагивающий голос. Голос Снейпу нравился, но в то же время вызывал неприятный холодок по коже. — В голове не укладывается…

«Да-да, — покивал мысленно он, — особенно в голове, которую норовят отнять от тела».

— Мисс Лавгуд, помогите мадам Помфри, и вы, мисс Патил, — то тише, то громче. Как в плохо настроенном приемнике. — Поппи, скоро прибудут целители.

— Благослови их Мерлин! Надеюсь, они догадаются захватить настойки, мои на исходе.

«А мадам Помфри как всегда пренебрежительна к целителям Мунго, половину из них считает дилетантами», — раздалось в желудке.

Снейп с удивлением признал, что язвительный голос принадлежит ему самому. Так странно.

— Несите его сюда, Невилл.

— Мистер Финниган, нам нужны еще свечи.

— Да, профессор.

Какофония голосов топила с головой, мешала слушать и понимать. Зато Снейп сумел пошевелить левой ногой.

Эти люди вокруг знали его, а он, скорее всего, был знаком с ними.

— Смотри, Рон!

— Умерьте голос, мисс Грейнджер, — прошипела властная распорядительница. Северус еще не выудил из памяти ее имя.

Рон Грейнджер существовал в сознании Снейпа, и где-то на краешке реальности и забытья возникло подозрение, что Ронов Грейнджеров в этом пока еще не совсем осязаемом мире двое.

— Но профессор!.. — Звонко, больно, душно. — Мы видели, как на профессора Снейпа напала Нагини. Мы видели, как он… он умер.

— У него глаза пустые стали и это… закрылись вроде.

«Когда вы уже научитесь соответствовать уровню шестикурсника, Уизли? Ваш детский лепет, — язвительный Снейп в желудке помолчал, подбирая укол побольнее, — удручает. Даже Поттер, пожалуй, изъясняется доступнее».

Поттер. В мозгу вспыхнуло и тут же погасло. Под пупок словно подхватили крюком, и чувство падения затопило целиком. А нет, удара не произошло, похоже, Северуса просто перевернули вверх тормашками. Поттер.

«Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники?»

Хохот бухал в висках, сменяясь хихиканьем и плачем, его собственным плачем и чужим хихиканьем.

— У покойников глаза остаются открытыми, мистер Уизли, — голос смягчился, как если бы его обладательница прониклась жалостью.

— Мы не видели точно, профессор. Гарри стоял ближе. Правда мы ушли сразу же, не дожидаясь…

— Профессора Снейпа нашел Гораций, — голос (да как же ее зовут, эту женщину?!) стал деловитым и сухим. — Гораций поначалу предпочел эвакуироваться вместе со слизеринцами и хотел укрыться в Хогсмиде, в Визжащей хижине… Ему повезло, что он не добрался до нее получасом раньше, иначе повстречался бы с двумя своими самыми талантливыми учениками разом.

— Он не хотел участвовать в битве?! — злобно.

А это Уизли, разумеется. Вспыльчивый нахал. Северус помнил о мальчишке много, излишне много, не стоило забивать голову ерундой.

— Выходит, что так, Рональд. Обнаружив Снейпа, Гораций, по его словам, «сразу принял меры»…

— «Ах, мой дорогой мальчик! — закудахтал Уизли, очень похоже перекривив манеру Слагхорна. — Вы никак ранены? Какая неприятность, что вы не сможете прийти на очередное заседание клуба Слизней! Позвольте предложить вам бокальчик медовухи для поправки здоровья?» Тьфу.

— Рон!

Грейнджер. Знает все законы Голпалотта наизусть. Сколько же мусора в мозгах.

— Гораций сообщил о своей… находке тотчас, как закончилась Битва.

— Так что, выходит, директор Снейп был все же на нашей стороне? Все это время?

— Невероятно, но получается, что так оно и есть, мисс Лавгуд.

— А как же Дамблдор?..

— Гарри же сказал…

— Я не слышал.

— А я ничего не поняла, если честно.

Череп трещал по швам. Насколько Северус знал анатомию человека, такое возможно не только в фигуральном смысле.

— Профессор Макгонагалл, прошу меня извинить. На пару слов, — тягучий бас как деготь, капающий с ложки.

Минерва Макгонагалл. Ставила не ниже «В» и однажды выразила сожаление по поводу того, что он, Северус, «не на ее факультете».

Пространство около зыбкой поверхности разжижалось, становилось не таким плотным, и воздух проникал в легкие гораздо охотнее. Люди расходились кругами в стороны и вскоре, по ощущениям, рядом осталось не больше трех человек.

— Так странно. Сейчас, когда мы все знаем, он не кажется таким уж противным. Хотя бледноват.

— Ну Рон, профессор знал, на что шел. Думаю, он был готов ко всеобщему осуждению…

— Ха. Да было ли ему вообще дело до того, что скажут люди? Сидел в кабинете Дамблдора, игрался этими серебряными штуками и в ус не дул.

— Ты же слышал, что сказал Гарри. Это Снейп передал нам меч, — строго проговорила Грейнджер. — И еще… я только сейчас поняла…

— Ну? Твоя привычка недоговаривать выжила после месяцев скитаний? — Северус представил, как Уизли воздел руки к небу.

— Помнишь, Джинни с Невиллом и Луной пытались украсть меч? Снейп еще отправил их к Хагриду отбывать наказание. По-моему, он сделал это намеренно, дураку ясно, что у Хагрида им ничего не угрожало.

— Наверное, но я все равно считаю Снейпа противным типом, который не давал нам житья все эти годы.

— Взаимно, Уизли.

Грейнджер охнула и с шумом втянула ртом воздух.

— Профессор! Как вы себя чувствуете? Позвать мадам Помфри?

— Я чувствовал себя довольно сносно до тех пор, пока вы не начали орать под ухо, мисс Грейнджер.

Снисходительно-недовольный тон давался с огромным трудом, но результат того стоил: воздух вокруг этих двоих начал накаляться от раздражения и неприязни.

— Простите.

— Так вы зовете мадам Помфри? В моем кабинете изрядное количество весьма полезных зелий; мне не хотелось бы умереть, зная, что спасение было так близко, — он попытался ухмыльнуться, но лишь скривил губы. Лицевые мышцы ныли.

Уизли пробормотал что-то, похожее на «как всегда недоволен», а Грейнджер, скорее всего, призвала Поппи манящими чарами, потому что та появилась мгновенно.

— Змея! Огромная тварь! Повезло еще, что Гораций…

— С Горацием я разберусь сам, — проворчал Северус, пытаясь подняться, но тут же ощутил легкий толчок в грудь. — Оставьте причитания до лучших времен, мадам Помфри, — приказал он, открыв наконец глаза. Свет резанул по самым зрачкам, сузив их до размеров точек, и невнятные силуэты остались единственными реальными образами на много футов вокруг. — В моем… в кабинете Дамблдора, за его портретом… хранятся зелья. Пошлите за ними Минерву. — Снейп устал так, будто пробежал расстояние от Лондона до Хогсмида вслед за хогвартским экспрессом. А ведь всего-то сказал несколько фраз. — Там Протеев раствор…

Мадам Помфри ахнула.

— Да, я умею его готовить, — самодовольство скользнуло с языка и тут же сгинуло. Северус хмыкнул и невесело усмехнулся. — Гораций, судя по всему, тоже. Еще… в зеленом флаконе… там эссенция клобука монаха… и яд Самди.

— Мерлин великий, а этот… это у вас откуда?!

— Старые связи. Словом, пусть принесут все, что там есть.

Мадам Помфри ответила каменным лицом. Верно, уловила иронию.

— Выпейте пока это, — сунула ему в руку склянку. Снейп принюхался.

— Кровевосполняющая настойка. Как топорно.

Поппи вспыхнула.

— Ну знаете ли! Может, вы все еще директор, но в больничном крыле я…

Северус снова откинулся на подушку и прикрыл веки.

Приятно знать, что тебя по-прежнему не переносят.

Пробормотав «больному простительно», мадам Помфри поспешила выйти из палаты. Наверное, чтобы не запустить в капризного пациента чем-нибудь тяжелым. Уизли и Грейнджер все еще пялились на Снейпа, он кожей ощущал их пристальные взгляды. Словно Северус был любопытнейшим экземпляром единорога: даже не знаешь, то ли праздно понаблюдать, то ли выдернуть пучок волос из хвоста для продажи, то ли воспользоваться случаем и добыть пару флаконов чудодейственной крови.

— Раз уж стоите здесь, — заговорил он, когда тишина стала давить на перепонки, — расскажите, как все прошло. Я полагаю, битва закончилась?

— Да, несколько часов назад, уже почти день, — тонко пропищала Грейнджер.

— И? — Снейп сомкнул веки плотнее, как Дамблдор когда-то. Сейчас он отлично понимал, почему директор не пожелал смотреть ему, Северусу, в глаза. Молот внутри черепа готов был раздробить виски.

— Волдеморт мертв.

Воздух в легких свернулся, как скверно сваренное зелье. Пески, заменяющие кровать, пришли в движение. Температура в палате поднялась на несколько градусов. Снейп не пускал следующий вопрос с языка. Он боялся этого вопроса.

Вопрос был страшнее Омута памяти.

Страшнее вопроса мог быть только ответ на него.

— Что с Поттером?

Давным-давно, еще в прошлой жизни, студенты под руководством Люпина учились сражаться с боггартом. Он притащил класс в учительскую, не предупредив, и Снейп поспешил уйти под язвительным предлогом. От боггартов выворачивало наизнанку, все они, завидев Снейпа, растекались серебристой субстанцией; иногда воспоминания собирались в резную чашу, порой оставались бесформенными.

Уж лучше дементоры, они чаще всего выуживали из памяти вечера у Лорда.

Ну и ту ночь, конечно.

— Я задал вопрос. — Непоколебимое спокойствие. Браво, Северус.

— Что, снимите баллы? — съехидничал Уизли.

— Не надейтесь, профессор.

Снейп открыл глаза. Грейнджер топталась на месте, словно в башмаки ей насыпали чесоточный порошок, и подпрыгнула, когда Поттер возник рядом.

— Гарри! Где ты пропадал? Мы уже начали вол…

— Вернул палочку на место, — кратко пояснил тот.

— На что, по-вашему, мне не стоит надеяться? — невозмутимо спросил Снейп, будто они мирно беседовали, прервались, чтобы поучаствовать в битве, и снова вернулись к теме. — На снятие баллов с Гриффиндора или на вашу гибель, Поттер?

— Пойдем, Рон, — Грейнджер потянула Уизли на порванный рукав, и тот неохотно подчинился.

Северус успел услышать торопливое «не люблю его общество».

— Похоже, мисс Грейнджер считает, что сейчас мы начнем трогательно рыдать, обнимая друг друга, Поттер.

— Выходит, и Гермиона может ошибаться, — Гарри пожал плечами, избегая смотреть Снейпу в глаза.

Северус, напротив, вглядывался в Поттера внимательно, будто не верил в его присутствие. Порез на щеке, руки в синяках, ссадины и земля под ногтями. Очки разбиты.

— Надеюсь, я не показал тебе больше положенного, — сухо высказался Снейп, прервав затянувшееся молчание.

— Все в строгой дозировке, — Гарри вымучил улыбку. — Ну что ж, теперь я хотя бы знаю, за что вы меня ненавидите.

— Громко сказано, Поттер, — он через силу поднял руку и потер подбородок. — Как ты выжил?

— Палочка. Волдеморт ошибся. Вы не были ее хозяином, ведь вы убили Дамблдора безоружным.

Снейп дернулся и заметил, как Поттер сжал губы. Не так прост этот наглец.

— Малфо-о-й.

— Именно. А после того как мы побывали в Малфой-мэноре, и я поборол Драко… Хозяином палочки стал…

— Ты.

Поттер кивнул.

— Мне снова повезло. Во многом — благодаря вам.

— Это было «спасибо»? — Снейп поднял брови. Усталость накатывала волнами тошноты. — Наверное, мне придется признать, что ты похож на мать.

— Это была похвала? — Гарри переврал его манеру.

— …твой пресвятой отец никогда не отправился бы на верную гибель добровольно.

— Вы плохо его знали.

— Иди уже, Поттер, — Северус слышал лязганье склянок и почти чувствовал, как мадам Помфри жаждет напоить его лекарствами из директорского кабинета.

Гарри открыл рот, но, похоже, передумал продолжать разговор. Кивнув, поспешил к двери. На выходе он обернулся:

— Да, это было «спасибо».

К концу недели Снейп готов был лезть на стену. Бесконечная забота мадам Помфри, благодарной за редкие зелья, взбесила на второй день, и Северус высказал пожелание видеть ее как можно реже. «Если, конечно, вы действительно хотите меня отблагодарить, а не наказать».

Репортеры «Пророка», почуявшие свободу от цензуры, пытались проникнуть в Хогвартс под всеми возможными предлогами. Самые находчивые представлялись родственниками студентов; возникали довольно щекотливые ситуации, когда таковыми они и оказывались. Что не отменяло их желания собрать свежие сплетни и выдать их на первую полосу в качестве сенсационной статьи. Рита Скитер встала во главе длинной очереди и мгновенно пристроила Прыткое Перо на кусок пергамента, однако Макгонагалл почти силой вытолкала ее из замка. На следующий же день Рита на страницах «Пророка» выразила сомнение во вменяемости Минервы. Главная цель Скитер — Гарри Поттер — пока успешно скрывался от нее (не иначе как под мантией-невидимкой, предполагал Снейп), и потому она переключилась на «Слугу двух господ».

— Не удивлюсь, если «Нежелательное лицо номер один» тоже придумала она, — проворчал Северус, принимая склянку от мадам Помфри, которая поспешила ретироваться. Он свернул газету с ярким заголовком «Одной ногой в навозной куче» и заклинанием заставил ее исчезнуть.

— Такие, как Рита, выживают в любых условиях, — задумчиво протянул Кингсли. Он не убирал палочку в карман в присутствии Снейпа. Все же не до конца поверил Поттеру. Словно боялся, что Северус набросится на него и задушит голыми руками. — И при любом правительстве.

— На твоем месте я отправил бы ее в Азкабан на пару недель. А то так и пройдут дни на посту министра без всякой пользы.

— Кстати о постах. Ты собираешься возвращаться в директорское кресло? Макгонагалл уверена, что ты не захочешь, и намерена уговаривать до последнего.

— А сама она?.. Не думаю, что, — Снейп скривился, — общественность позволит мне вернуться. Убедить всех, что я шпионил по приказу Дамблдора, будет непросто. И я даже не уверен, что мне это нужно.

— Минерва устала. Целый год преподаватели жили в страхе за учеников, за близких, за самих себя. Ты молод и, по-моему, неплохо справлялся с обязанностями. — Северус пытался вставить слово, но Шеклболт поднял руку. — Скажу прямо, я предпочту видеть на этом посту тебя, а не случайного человека. Ведь ты не зря вызвал меня сюда посреди рабочего дня? Это касается Ордена?

— Не только.

Снейп махнул палочкой, и кругом стало тихо как в могиле.

— Это не конец, — без обиняков сообщил он.

— Что? — вскинулся Кингсли, подавшись вперед.

— Только такие наивные простаки, как Поттер, могут поверить, что у Темного Лорда не было обходных путей.

— Темный Лорд мертв, — отчеканил Шеклболт, — мы изучали его тело, привлекли невыразимцев, использовали сложнейшие формулы…

— Мертв, разумеется, разве я возражаю? — Снейп начал терять терпение. Как Кингсли не понимает таких очевидных вещей? — Но у него остались сторонники. В битве погибли не все — послушай, не перебивай! — в Азкабан попали тоже не все. Ты знаешь, как была устроена организация под названием «Пожиратели смерти»? Ты не можешь знать в точности, потому как не был приближен к Темному Лорду; авроры, что сидели в министерском штабе и обменивались шуточками, уверенные в своей осведомленности, поразительно недооценивали Темного Лорда. А он, между тем, был великим волшебником, сравниться с которым мог лишь Дамблдор.

Шеклболт прошипел что-то невразумительное и кивнул.

— Я расскажу, если позволишь.

Снова кивок.

— У обывателей сложилось ошибочное впечатление о Пожирателях как о группе звероподобных существ, сбившихся в дикую похотливую толпу нечистот. Возьми какого-нибудь недалекого колдуна из дальней деревни западных графств, кое-как сдавшего СОВ, и спроси у него о слугах Темного Лорда. Он расскажет тебе не более, чем я только что. Мы проверяли, Шеклболт, не морщись, это правда. Авроры, — Снейп насмешливо склонился, насколько позволяла его поза, — стоит отдать должное, знают несколько больше. Но у вас профессия обязывает… Дай угадаю. Вы в курсе внутренней иерархии, разбираетесь, какими правами обладает Пожиратель, стоящий в кругу третьим по левую руку господина, и можете рассчитать, сколько великанов Темному Лорду удалось привлечь на свою сторону. Однако вы, авроры, почему-то мысли не допустили, что существо, создавшее семь крестражей, наверняка на этом не остановилось. Льщу себя надеждой, что сумел достаточно хорошо изучить его мотивы, поступки и желания, чтобы со всей уверенностью утверждать: Темный Лорд достанет Поттера даже с того света. Он возлагал все свои надежды на крестражи и умер в полной уверенности, что они его защитят, вернут к жизни. Дамблдор дотянулся до вящих надежд из гробницы, разрушил их и пустил по ветру, а теперь Темный Лорд будет тянуться к Поттеру, чтобы утащить его за собой.

Снейп смолк, ожидая реакции, и вроде бы остался доволен произведенным впечатлением. Выждав, пока информация уляжется, заговорил вновь:

— У Темного Лорда было всего трое слуг, входивших в круг доверия: Люциус, Беллатриса и я. Как себе он не доверял никому, но мы считались счастливчиками, которым позволено знать почти все. Пожиратели, входившие в число приближенных еще в восьмидесятые, составляли круг второй очереди. Это означало, что они исполняли приказы, зная, на что идут и зачем это нужно.

— А как насчет родственных связей? Неужели Лестрейндж скрывала от мужа?..

— Ты что, до сих пор ничего не понял? Я постоянно твердил на собраниях Ордена, что для них не существует границ. Беллатриса с радостью отдала бы беднягу Родольфуса на ужин дементорам, стоило хозяину шепнуть. Очень уж любила его, — Снейп позволил себе издевательски улыбнуться. Связки от долгого напряжения ныли, и голос садился. — Третий круг, гораздо больший в численности, набирался из «свежих» Пожирателей. После нескольких лет верной службы кто-то из них наверняка попал бы во второй. Ну и наконец, сеть агентов-осведомителей, министерских пешек и волшебных тварей, готовых идти за темнотой. Точный счет им даже Темный Лорд не вел. Дамблдор все это знал. От меня, — веско добавил Северус. — А после его гибели как-то не было возможности доложиться Ордену, — ехидство почти пропитало пододеяльник. — Я поясняю, чтобы мои подозрения не выглядели беспочвенными.

— Но мы повязали всех Пожирателей, что остались в живых после битвы!

— Ты слушаешь, о чем я говорю?

— Мэри лично переписала всех погибших с обеих сторон и всех выживших, а ей нет равных в дотошности.

— Твои сотрудники и их прыть меня не интересуют, — Снейп резко поднялся на локтях и едва не заорал от боли. Кровь бросилась в лицо. — Остались те, кто не участвовал в битве, например, я не заметил в рядах Пожирателей Мальсибера.

— Пойман позавчера.

— Розье-младший?

— Сегодня утром нашли в маггловском пабе. Ситуация стабилизируется.

— Ты расслабился! — хрипло рявкнул Снейп, и прозвучало это как «слабак!» — Подозреваю, что вскоре придется заносить «болезнь Фаджа» в справочники домашнего целителя, — желчь, поднявшаяся из желудка, подействовала как холодный душ.

— Погибших — пятьдесят два против сорока четырех, в Азкабан отправлены тридцать шесть, еще семнадцать под следствием. В больничном крыле, — возникшая почти из воздуха женщина повертела головой по сторонам и сделала закорючку в пергаменте, — шестьдесят ровно. А вы чего разорались? Сейчас Помфри прибежит.

— Снейп, это Мэри Вейн, — Шеклболт с готовностью сменил тему, а Снейп посчитал приемлемым не навязываться. Вместо этого он принялся мрачно разглядывать женщину: прямые темные волосы, острый нос и близко посаженные глаза делали ее похожей на недовольную ворону. Однако стоило женщине улыбнуться, сходство исчезло, теперь она смахивала на шуструю черноглазую мышь. — Начальник Регистрационного Департамента Министерства магии, я попросил ее лично поучаствовать в переписи погибших и пострадавших. Мухи не пропустит.

Северус дернул щекой.

— Мэри, это…

— Да знаю я. — В ее мантии было втрое больше карманов, чем положено, и сейчас Вейн напряженно в них что-то искала. — Северус Снейп, директор школы чародейства и волшебства. У меня дочь, между прочим, на пятом курсе, я знаю, что тут творится. Да где же эта бумажка, Моргана ее побери?

— М?..

— Вот, держи, — «мышь» сунула в руку Кингсли клочок. — Билли просил тебя зайти. Никак не может упихать заседания Визенгамота в сетку, столько преступников разом наши казематы еще не видели.

— Вынужден покинуть вас, — с видимым облегчением откланялся Шеклболт, и Снейп проводил его хмурым взглядом.

— Тебя тоже судить собрался? — Мэри кивнула на то место, где только что стоял Кингсли. — Судя по твоему лицу, обещал минимум пожизненное, — она фыркнула.

— Я тоже рад тебя видеть, Макдональд.

И Северус скривился, как если бы съел лимон целиком.

~*~*~

На тринадцатый день Снейп покинул больничное крыло. В память о встрече с Нагини на шее остался заметный шрам, скрытый воротником сюртука, и севший голос. Впрочем, связки мадам Помфри обещала залечить в ближайшее время.

Замок, чудом уцелевший во время битвы, восстанавливал свои силы. Казалось, сами камни заживляют собственные раны, трещины в полу затягиваются быстрее человеческих порезов, а картины с доспехами потихоньку пробираются на привычные места. Люди напоминали муравьиную кучу: тащили что-то, суетились, мельтешили, почему-то обнимались чуть чаще обычного, бестолково махали палочками и мешали. Нет, не так. Мешали.

— Что вы думаете о продолжении занятий? — осторожно спросила Макгонагалл за обедом.

— С кем вы предлагаете работать? С кучкой старшекурсников, занятых восстановлением Хогвартса? У них дел по горло без трансфигурации, вы уж меня простите, — Снейп отпил из кубка и со стуком поставил его на стол.

— Минерва права, — пискнул Флитвик. Он всегда поддерживал коллегу. — Детям нужно закончить школу, они ведь не виноваты в случившемся. Особенно это касается выпускников!

— Решение принимаете вы, Северус, — Снейпу почудилось, что Минерва всем сердцем жалела об этом факте, — но прошу вас подумать над нашими словами. Дети имеют право на образование, и наш долг…

— Для начала я хочу поговорить с Шеклболтом, — грубо перебил тот. «И на этот раз он меня выслушает». — Еще у меня есть просьба лично к вам, Минерва, — Северус повернулся к ней и уцепился взглядом за самые зрачки. — Я прошу вас собрать Орден Феникса. Всех, кто остался.

— Но… зачем? Мы планировали общий сбор чуть позже, когда волнения улягутся… дань памяти… и прочее.

— Боюсь, необходимость есть, — и, видя нерешительность в глубоких темных глазах, тихо прокричал одними губами: — Быстрее, Минерва, верьте мне!

Макгонагалл просьбу выполнила: не прошло и двух часов, как камин директорского кабинета вспыхнул, явив Стерджиса Подмора и Дедалуса Дингла. В круглой комнате уже топтался рыжий клубок из уцелевших Уизли, не было матери и трех младших детей, в углу сидел Шеклболт (обменявшись со Снейпом парой резких фраз, он больше не проронил ни слова); у высокой подставки стояла Мэри Вейн.

— А почему нам не позвать совершеннолетних, что участвовали в битве? — громко спросил Билл Уизли.

— Потому что нам ни к чему паника, — отрезал Снейп, поднимаясь из кресла. — Если это все…

— Нет, еще Ремус и Тонкс, они скоро будут от Андромеды.

— Но, — Флер округлила глаза, — я видела их г’ядом… с Фг’едом, — она виновато посмотрела на мужа и опустила голову.

— Нет-нет, милая, мы не успели тебе сказать…

— Сглаз Кровавого Барона. Популярен стал барон. — Снейп задумчиво проводил взглядом фестрала, взлетевшего из Запретного леса.

— Что это за заклятие, профессор? — Чарли смахнул сажу с прикаминного коврика и уселся прямо на пол.

— Человек, подвергнутый проклятию барона, выглядит мертвым. Все признаки покойника при нем. Если не распознать такую смерть вовремя, она с большой долей вероятности обратится истинной гибелью. Любимый наговор Беллатрисы, — Северус поводил пальцем по губам, будто пытался уловить сладковатый привкус сглаза.

— Гарри имеет право присутствовать, — Минерва вопросительно подняла брови, будто подозревая Снейпа в предвзятости. — Или ты до сих пор считаешь его ребенком?

— Считаю, что Поттеру не стоит присутствовать. До поры, до времени. К тому же, исполняющий обязанности министра напрочь отказывается мне верить.

Снейп выискал Шеклболта глазами и, будь такая возможность, облил бы его гноем бубонтюбера. Для начала же он посчитал, что оскорбленного вида будет достаточно.

— Как я уже сказал Шеклболту, со смертью Темного Лорда магический мир не обрел абсолютную безопасность.

Реакция на эти слова оказалось до безобразия предсказуемой. Вейла вскрикнула и прижалась к мужу, рыжие как по команде заозирались, словно пересчитывая друг друга, Дингл едва не проглотил цилиндр, а Макгонагалл крепче сжала палочку. Пожалуй, скоро станет совсем неинтересно жить.

Удариться в панику собравшимся помешала распахнувшаяся дверь.

— Простите, мы опоздали, — Ремус вошел в кабинет, увлекая Тонкс за собой.

— Ничего, Ремус, — Макгонагалл быстрее всех взяла себя в руки. — Я очень рада видеть вас целыми и невредимыми.

— Впрочем, половина тоже бы подошла, правда, профессор? — весело подмигнула Тонкс, обратившаяся блондинкой.

«Наверное, кривит вейлу», — Снейп про себя пожалел, что за заслуги Тонкс уже не может накинуть баллов Хаффлпаффу.

— Мы пропустили что-нибудь важное? — Люпин прошел в угол к Кингсли и повернулся на каблуках, с вежливым недоумением воззрился на Макгонагалл.

Северус поморщился. Люпин вызывал отвращение, ничего не изменилось.

— Собственно, я уже все сказал. Остальное изложил Шеклболту, он введет вас в курс дела, если на то будет воля его гордости.

И Снейп стремительно пересек кабинет, чтобы, взмахнув полами мантии, исчезнуть в дверном проеме.

~*~*~

Орден, как сломанный котел, переваривал сказанное Снейпом больше суток. Минуло около тридцати часов, за это время Северус отлучался из своей комнаты лишь по нужде, но ни единой записки, ни единого эльфа от членов Ордена не дождался.

Они до сих пор не верят ему, это понятно. Это логично, черт возьми. Как там говорил Дамблдор?.. Корзина, болтающаяся у Темного Лорда на руке. Корзина, куда Альбус и Темный Лорд складывали свои тайны. Не перепутай, Северус. Только не перепутай, что из этого от кого скрывать.

Он ни разу не ошибся. Здесь упрекнуть себя не в чем.

— …Мой Лорд?

— Ты, Северус, проследишь за тем, чтобы мои слуги исполнили наказ Лорда Волдеморта.

— Будет ли мне позволено узнать, что это за наказ, повелитель? — Снейп был спокоен, сегодня его не собирались убивать.

— Ты помнишь о моей цели, Северус. Ты также знаешь, что мальчишке удалось уйти от меня пять раз. Столько, сколько не удавалось никому. Ты умный человек, Северус, порой мне кажется, что тебе следовало быть чуть глупее, — Темный Лорд мягко рассмеялся. — Я уже говорил тебе это, не так ли?

— Да, мой Лорд, я не могу с вами не согласиться.

Снейпу нравились скользкие обороты, за которыми сарказм прятался, как за Щитовыми чарами.

— Верные Пожиратели выполнят поручение даже против их воли, но ты тоже… Ты понял меня, Северус.

«Как же вы, должно быть, разочаровались во мне, мой Лорд», — Снейп выдел свое отражение в темном окне. Отражение было самодовольным.

— Не знал, что ты вернулась в Орден.

На винтовой лестнице послышались тихие шаги. Лестница не вращалась, и приходилось подниматься по ней пешком, что мгновенно сократило количество посетителей. Снейп подумывал оставить все как есть.

Он быстро вернулся к столу и сгреб палочку.

— Да я оттуда и не уходила. Как Волдеморт вернулся, и Дамблдор велел собраться, сразу вышла на связь. Ордену нужны были министерские служащие, тут-то я и пригодилась. Весь прошлый год работала плечом к плечу со стариной Мальсибером, — Вейн хохотнула. — В связях с Дамблдором замечена не была, поэтому Пий дал мне должность заместителя начальника Департамента по связям с магглами, а вместе с ней — возможность фабриковать дела и прикрывать магглорожденных от новой власти. Назывался он тогда прикольно — Департамент по пресечению связей с простаками. Да, «министерство наоборот» работало без сбоев. Надеюсь, мне удалось спасти хотя бы некоторых. А ты, Ремус?

— Скрывался. Подпольная работа моя закончилась в тот самый миг, когда Волдеморт захватил министерство.

— Что за работа?

— Оборотни. Ордену нужен был свой человек при Грейбэке, я подошел как нельзя кстати.

Люпин и Вейн помолчали у самой двери в директорский кабинет.

— Чем ты занимался все эти годы?

Снейп знал, что между ними повис призрак многих межвоенных лет, проведенных по разные стороны от министерской махины. Ремуса не пускали на порог, объявив полукровной тварью, Мэри добралась до должности начальника департамента и все реже вспоминала школьных друзей. Время, знаете ли, оно закапывает. А ты лежишь под ворохом мусора и с трудом узнаешь некогда знакомые голоса.

— Работал то тут, то там, долго нигде не задерживался. Спасибо Дамблдору — обеспечил постоянной работой на целый год. Оборотней не любят. А после этого закона Амбридж…

— А-а, квакушка и тут постаралась. — Вейн толкнула дверь. — Заперто.

— Ты ее знаешь?

— А то. Язык у нее липкий и длинный, лижет им все задницы, до каких дотягивается. Мастерица выдумывать абсурдные законы, чинуша, зануда и мразь редкостная. Мы с девчонками умирали над ее нарядами, ну да тебе это неинтересно. Может, когда-нибудь они войдут в моду, а мы будем осаждать Малкин и просить мантии с рюшками и бантиками. Ты, я смотрю, тоже переменил свои взгляды?

Познания Снейпа в легиллименции были достаточными, чтобы угадывать настроения. Вейн думала о Тонкс. «Догадаться можно и без интерпретации мыслей», — Северус одернул себя.

По-видимому, Мэри бросила неоднозначный взгляд на кольцо, потому что Люпин замялся.

— Так получилось. Взрослею, наверное, — Люпин усмехнулся и с ноткой гордости, какая появлялась в его тоне нечасто, сообщил: — Сын недавно родился, Тедди.

— Ну и молодец. А то придумал ерунду какую-то и жил с ней.

— Да, Сохатый и Бродяга тоже говорили о ерунде, — гордость сменилась горечью, — но они другие были. И им везло.

— О-о. Не прошло, значит.

Что означало протяжное «о-о», Снейп смутно догадывался, но посчитал излишне театральным тотчас распахнуть дверь и уточнить. Вместо этого он вздохнул, пододвинул к себе чистый пергамент и взялся за перо. Привык действовать в одиночку.

— Гарри, не могу поверить, что Скитер тебя до сих пор не достала!

— Я тщательно скрываюсь. Привычка, — Гарри пожал плечами, и Гермиона с Роном расплылись в понимающих улыбках.

Они все время держались вместе, изредка расставаясь, чтобы проследить за работами в разных частях замка. Пустота, образовавшаяся в душе после битвы, мало-помалу заполнялась ударами камней, треском плит, выкриками заклятий и новостями, которые первым делом оказывались в Хогвартсе, как в огромном сите. Гарри знал, что здание министерства оцепили, чтобы проверить на посмертные сюрпризы, оставленные Волдемортом. Отряды авроров и невыразимцев шныряли по министерству, обыскивая кабинеты, снимая защитные заклятия и разбивая темные наветы. Там же допрашивали Пожирателей, поэтому служащие, не сговариваясь, объявили штабом Хогвартс. Разрушенный и израненный, он все же оставался надежным оплотом мира, в котором отныне предстояло жить.

Мистер Уизли, попытавшийся попасть на работу, вернулся растерянный и злой — его не пустили дальше атриума, а с нижних этажей доносились звуки, душа от которых не просто холодела. Она сразу получала обморожение.

— Авроры не слишком усердствуют? — Гермиона отодвинула пергамент с конспектом. — Не могу больше.

— Да, давай пожалеем бедных маленьких Пожирателей, — Рон оторвался от газеты. — Они ведь вовсе не хотели никого убивать, их заставили!

Гермиона не спорила, отлично понимая, что гибель брата сделала Рона ярым сторонником жестких методов. Она, покусывая губу, нерешительно нырнула под его руку. Рон смягчился.

— Все правильно они делают. Этих тварей нужно отдать дементорам, лучше сразу для поцелуя.

— А ты что думаешь, Гарри?

Гарри, который в этот момент думал о Джинни, вздрогнул. И Рон, и Гермиона всегда обращались к нему как к третейскому судье, и оставалось лишь надеяться, что в их семейной жизни они не будут прибегать к такой тактике.

— Пожиратели должны получить по заслугам. Я лично буду свидетельствовать в пользу тех, кто помог нам, и сделаю все, чтобы вытащить их из дерьма, но остальные… Нет, Гермиона, такие, как Беллатриса, не имеют права существовать.

Он вспомнил, как Лестрейндж метила в Джинни, и утвердился в своих намерениях. Ногти впились в ладони.

— Ты говоришь ужасные вещи, Гарри, — прошептала Гермиона. — Ты бы не сделал этого. Все мы… мы ведь не убийцы. И в битве оглушали, ранили, но не убивали. Я… я даже не знаю, как это делается, не смогла заставить себя попробовать хотя бы на пауках.

— Хорошо, ты права, я монстр, — Поттер изобразил подобие улыбки. — Да вот только смешного тут ни на йоту. Представь, что место рядом с тобой сейчас пустует.

Гермиона непонимающе уставилась на него.

— Потому что Рона убили, — Гарри смотрел ей в глаза, не обращая внимания на шикающего друга. — Потому что какому-то из этих недоносков удалось его достать. — Гарри почти безжалостно наблюдал, как глаза наполнились слезами. — Потому что недоноску все равно, что ты любишь Рона и будешь страдать. Ему плевать на тебя, на мистера и миссис Уизли, на убитых и раненых тем более плевать. — Слезы уже катились по щекам Гермионы, и притихший Рон вытирал их большим пальцем. — И вот вообрази, что ублюдка этого поймали, допрашивают и думают, пощадить его или порешить. А ты сидишь и размышляешь, — Гарри не замечал, что уже кричит, — правильно ли авроры поступают! Жалеешь, мучаешься совестью и спрашиваешь, почему мы так жестоки. Я знаю ответ: мы другие, и в этом наша сила. Дамблдор так считал.

Голос сорвался. Гарри дышал прерывисто, будто тонул и наглотался воды.

— Прости меня, Гарри, прости, я такая дура, — Гермиона сжала ладонь Рона в своей, однако смотрела не на него.

— Я говорил с Дамблдором, — хрипы карябали горло. — Есть люди — души — которым нельзя помочь. Их не нужно спасать, это бесполезно.

Рон выглядел так, будто сейчас либо психанет, либо расплачется.

— У меня убили всех. — В голове шумело. — И я благодарен — не знаю, правда, кому. Есть там кто наверху?.. — за то, что оставили вас двоих. Троих.

С этими словами Гарри подскочил с места и стремительно вышел из гостиной.

Правильно ли он сделал, высказав Гермионе то, что камнем висело на душе? Наверное, стоило быть сдержаннее, но вскипевшая к Пожирателям ненависть пришпорила слишком больно. На самом деле, он постоянно проигрывал это в голове: если бы Джинни не выжила. Он точно знал, что почувствовала Гермиона пару минут назад, и полагал, что повторения разговора не будет.

Гарри миновал боковой коридор седьмого этажа и свернул на потайную лестницу за гобеленом. Тишина.

В замке почти не осталось участников битвы. Забрав детей и не забыв распрощаться с Избранным, они разъехались по домам; лишь небольшая горстка собиралась в Большом зале по утрам, чтобы позавтракать. Изредка присоединялись Люпин с женой, Шеклболт и Гораций Слагхорн, решивший покинуть должность преподавателя и приезжавший забрать вещи. Очень уж их много накопилось.

Гарри не чувствовал себя брошенным, напротив, ощущал подъем от того, что его перестали тормошить. К тому же, самые близкие люди находились рядом. Он подумывал навестить Дурслей и еще раз побывать на могиле родителей, но пока не решался.

— …потому что мы не пускаем никого на территорию, Люпин. Ты, как и в прежние времена, просто блещешь умом.

Гарри замер и ринулся в нишу за статуей, очень кстати возникшую справа. Едва успел затаиться, из-за угла показались Снейп и Ремус.

— Всех, кто сейчас в замке, мы проверили условными вопросами. Немногие остались, это облегчает задачу.

— Ты поэтому не хочешь возобновлять занятия? Думаешь, это даст им шанс?

— Отчасти. Но главное — я по-прежнему считаю, что обучать жалкую дюжину семикурсников нет смысла, у них сейчас не учеба в голове. Насколько я уловил, Уизли, например, думает, как бы побыстрее забраться Грейнджер под юбку.

— Северу-ус. — Люпин остановился и лукаво усмехнулся, решив крыть той же мастью. — Странно, что ты обратил внимание на Рона, а не на Гарри, ведь это он твой, кхм, любимчик.

— Поттер под свою юбку уже забрался, — деловито сообщил Снейп, кажется, с трудом сдерживаясь, чтобы не съязвить.

Гарри почувствовал, как горят щеки. Да откуда он прознал?!

— Поттеру стоит тщательнее выбирать места, — тот ответил на незаданный вопрос. — Раздевалка на поле для квиддича — не лучший вариант. Не переживай, Люпин, я им не помешал, а просто отправился осматривать территорию дальше. — Снейп, скорее всего, восхищался своей деликатностью, а Гарри готов был истлеть от стыда.

— И все же, Северус, — Ремус остановился напротив Снейпа, — не упорствуй. Позволь детям сдать экзамены, пусть не летом, пусть к Рождеству, но для этого они должны приступить к занятиям немедленно. Подумай! В окружении однокурсников Гарри будет не так уязвим, и он сможет совершенствоваться в Защите! Я сам готов вернуться в школу и заниматься с ним, — решился Люпин, но Гарри судорожно соображал, почему его считают уязвимым, и прослушал все остальное.

— От тебя толку как от козла молока, — Снейп не упустил возможности пнуть недруга языком. — Поттер вряд ли хуже тебя в Защите.

Гарри аж рот открыл. Вот какого, оказывается, мнения о нем профессор. Как же тогда «вы бездарность, Поттер, стыдно будет экзаменационной комиссии в глаза смотреть»?

— Так или иначе, — Ремус не отреагировал на колкость, — чем больше членов Ордена в Хогвартсе, тем лучше, а под каким еще предлогом мы можем попасть в школу?

— Да, пусть Дингл ведет травологию, Джонс — астрономию, Вейн — нумерологию (она ведь любит подсчеты), я уступлю свое место Элфиасу Дожу; Арабеллу Фигг сделаем завхозом, а Наземникуса отправим к Хагриду на грядки. Осталось найти маггловеда, у нас как раз местечко после Кэрроу освободилось.

Последние слова Снейп прошипел. Злость пеной собиралась на его губах.

— Не кипятись. Ради безопасности Гарри и на такие меры придется пойти. Если Пожиратели правда собираются проникнуть в Хогвартс…

— Что значит «если»? — недовольно буркнул Снейп. — Ты, наверное, отходил, когда члены Ордена признали мою правоту.

— Мы с Мэри признали ее первыми, — холодно откликнулся Люпин, — хотели переговорить с тобой, но тебя не было в кабинете, — с тенью упрека он кивнул.

— Подозреваешь меня, да, волчонок? — поддразнил тот. — Не веришь мне. Странно, Люпин, я-то думал, что, услышав от Поттера всю историю целиком, ты поверишь мне безоговорочно и навеки. Уж ты-то должен понять.

Гарри не понравился акцент на «ты-то».

— Что?.. Что ты имеешь в виду? — медленно, едва шевеля языком, промямлил Ремус. Испугался? Да нет. — Какую историю должен был рассказать мне Гарри?

— Так он промолчал? — Снейп растянулся в змеиной улыбке. — Значит, плохо я его знаю. В прошлый раз, насколько мне известно, он поскакал уточнять сразу же. Мальчишка виден насквозь, способностей к окклюменции у него ни на кнат.

— Уточнять? Я не понимаю, Северус.

— Разве он не связывался с Блэком через камин, чтобы узнать, вправду ли его отец был мерзавцем и свиньей? Разве не пытался спасти благородный образ родителя, который вы так старательно ему рисовали?

— Ах, это… — Люпин выдохнул и даже прикрыл глаза от… облегчения? Гарри не понимал, почему Ремуса так перетрусило. — Ты… показывал ему еще что-то?

— Я должен был передать Поттеру сведения, необходимые для его победы. Я думал, что умираю и… — Снейп подбирал слово. — Увлекся. Но, — расправил плечи, — раз он к тебе не обращался, нет нужды объяснять.

— Нет уж, постой, ты уже начал. Почему именно я должен тебе поверить? И при чем здесь то, что Гарри увидел в Омуте памяти?

Снейп тихо рассмеялся, но тут же оборвал себя.

— Иди, Люпин. Спокойной ночи не желаю — вряд ли ты сегодня заснешь.

~*~*~

Гарри мчался в гостиную, перепрыгивая через две ступени. Он пронесся мимо Почти Безголового Ника, миновал узкий коридор пятого этажа, взлетел по лестнице и, отдуваясь, остановился у портрета Полной Дамы. Та пребывала в отвратительном настроении (ей забыли отреставрировать порванное платье) и весьма неохотно открыла проход.

— Гарри! — Рон приподнялся с дивана при виде него, а Гермиона, наоборот, вжалась в обивку. — Ты чего?..

«Чего так быстро вернулся?» — читалось в глазах друга.

— Мне нужно с вами поговорить, я сейчас столкнулся с Ремусом и Снейпом. Вернее, подслушал…

— Так что же это получается? — Рон недоуменно почесал кончик длинного носа. — Не всех Пожирателей изловили? Кто-то гуляет на свободе? — кулаки его сжались.

— Ну разумеется, — Гермиона впервые выдавила из себя словечко. Гарри виновато заерзал. — Не все они участвовали в битве. Готова биться об заклад, что, почуяв послабление в метке, многие просто разбежались. Но ведь могли быть и те, кто залег на дно.

— И это все рассказал Снейп? — переспросил Рон.

Гарри кивнул.

— Но может быть, Снейп э-э-э… ошибся?

— Не говори ерунды, Рон, — Гермиона подобралась, как перед прыжком в воду. — Если уж кто знает точно, то это он.

— Ты, я смотрю, становишься его поклонницей, — ворчливо отозвался он, выдергивая бахрому из диванной накидки. — Ну хорошо, если носатый прав, тогда… — беспомощно оглянулся на Гарри.

— Нужно держать ухо востро, — тот теребил палочку с пером феникса.

Спокойствие, потихоньку заполнявшее его со дня битвы, мигом обратилось студенистой массой и тяжелым комком улеглось в желудке. А он-то начал привыкать в мысли о мирной жизни. Как бы не так.

— Ну, в Хогвартсе тебе ничего не угрожает, — Рон беспечно махнул рукой.

— Как показывает опыт, угрожает иногда. — Сердце Гарри бешено колотилось в глотке. Неужели опять? На всякий случай потер шрам. Нет, не болит.

— Гарри не может всю жизнь скрываться в школе, скоро нас всех выставят отсюда, хорошо, если дадут окончить седьмой курс!

— Кстати, в разговоре и эта тема всплыла. Снейп не хочет возобновлять занятия.

«Но он на нашей стороне, на нашей! Он очень сильный волшебник».

Мог ли Гарри предположить, что когда-нибудь станет так надеяться на Снейпа?

— Мы сдадим экзамены в любом случае. Будем заниматься самостоятельно, опыт у нас есть.

— А нам с Гарри еще и аппарацию надо сдать официально, — совсем скис Рон.

Гермиона закатила глаза. Так, чтобы он не заметил.

~*~*~

Следующим утром Гарри проснулся задолго до будильника. Он лежал на кровати ничком и пялился в бордовый полог, ощущая, как липкий холод струится по простыне.

«Ха-ха! Описался! — семилетний Дадли давился от смеха и тыкал пальцем. — Мам, он правда описался!»

«Вернон, не нужно было так хватать мальчишку, ты его чуть не задушил!»

Гарри отбросил одеяло в сторону и машинально провел ладонью по постели. Сухо. Он вцепился себе в волосы и тихо застонал, нашарил очки, напялил их на нос и прошлепал к окну. В предрассветных сумерках хижина Хагрида казалась заброшенным домом, а кривая береза — узловатым пальцем, который вот-вот погрозит ему, Гарри.

Мол, не стоит бояться, Поттер. Ты ушел от Волдеморта, его жалкие слуги не в счет.

Но здесь, наедине с самим собой и своими страхами, Гарри как никогда ясно осознавал: против Пожирателей у него нет того оружия, что помогло против Темного Лорда — родственной связи палочек и душ.

Из совятника одна за другой вылетали совы, устремляясь ввысь, к горизонту, туда, где бледный рассвет был уже заметен.

Гарри зажмурился. Дрожь пробирала до костей и селилась в клетках мозга. А что, в те редкие моменты, когда дядюшка Вернон смотрел телевизор в одиночестве, он включал триллеры. И в этих самых триллерах герой обязательно погибал в конце фильма, справившись с гангстерской бандой, парочкой сумасшедших и собственной женой-убийцей. Что, если Гарри суждено погибнуть так же, от нелепой случайности или лихого проклятия?

Гарри представил, что сказал бы Рон, услышь он мысли друга:

«Ну-у, Гарри, это же все понарошку, магглы придумывают себе чего-то…»

К счастью, Рон спал и мыслей слышать никак не мог.

Правда, похрапывания не слышно, странно.

Оторвавшись от созерцания сов, вылетавших с завидной регулярностью, Гарри пересек спальню и заглянул за полог кровати друга.

Рона в комнате не было.

За завтраком Гарри жевал овсянку и обдумывал, как ему реагировать на новость, которую друг ему несомненно сообщит при первом удобном случае. Где Рон пропадал ночью, он догадался сразу, и теперь судорожно избирал тактику поведения. На все про все оставалось всего несколько минут.

Можно сделать вид, что Гарри сгорает от зависти, и с наигранным любопытством расспросить, как оно вообще. Тогда сам Гарри будет выглядеть идиотом, зато Рон на какое-то время оставит его в живых.

Можно признаться, что опыт близкого общения с девушками (слишком близкого общения с Джинни! — панически закричал внутренний голос, и щеки вспыхнули. Он быстрее задвигал челюстями) у Гарри уже есть, но не называть имен. Сделать вид, что… Мерлин, что? Они с Роном все время были друг у друга на виду.

Можно, конечно, рассказать все начистоту. Есть крохотный шанс, что Рон убьет его не сразу, и Гарри хватит времени скрыться.

— А где Гермиона?

Рон жарко покраснел и пробормотал что-то с набитым ртом.

— М-м?

— В библиотеке вроде. Она говорила что-то про письмо, и кому ей приспичило писать с утра пораньше? — ревниво спросил он, сжав вилку в кулаке.

— Может, Джинни.

Рон прожевал ответ.

«Ты идиот, Поттер, — зазвучало в голове нечто, напоминающее Снейпа, — ты совершеннолетний! Ты взрослый человек и имеешь право на личную жизнь».

«Но не с сестрой Рона».

«Да почему? Чем она такая особенная?»

«Ну-у, для Рона — особенная. Она его единственная сестра».

«Когда-нибудь это все равно случилось бы».

«Ей нет семнадцати».

«Тогда придется жениться, — нечто осклабилось и, завернувшись в мантию, утопилось в кубке с питьем».

— Гарри, ты поел? Ты в порядке? — Рон удивленно смотрел на него. — Ты как будто не здесь.

Гарри так увлекся, что даже позабыл о своих волнениях по поводу Пожирателей.

— Задумался.

— Идем, у меня… поговорить, короче, надо.

Рон почти тащил его за собой, забираясь все дальше в лабиринт коридоров. Создавалось впечатление, что хочет рассказать, по меньшей мере, министерскую тайну.

— Рон, постой! Да погоди ты, куда ты меня ведешь? Еще немного, и я подумаю, что ты переодетый Пожиратель, — Гарри попытался пошутить. — В замке все равно никого нет. Ты хочешь рассказать, где пропадал ночью? — он наконец стряхнул Рона с себя и многозначительно поднял брови.

— Откуда ты… ну в общем, да, — неловко закончил тот.

— И?

— Понимаешь… в общем… тут такое дело, ты только… — замямлил Рон, и Гарри вдруг ярко представил себя на его месте.

«Видишь ли, дружище, мы с твоей сестрой зашли немного дальше, чем ты думаешь, и теперь я даже не знаю, как бы тебе об этом сообщить поделикатнее. Ах да, не убивай меня, и без тебя охотников полно».

— …я сам не понял, как так получилось, честно! Моргнуть не успел, как…

«…если тебя это утешит, я чувствовал себя примерно так же, — Гарри рассматривал свои ботинки. — Но с каждым разом все лучше», — если выяснится про «другие разы», ему точно крышка. Хорошо, что Джинни сейчас в «Норе».

— Ну и вот, — Рон закончил сбивчивый рассказ, который Гарри благополучно пропустил.

— О-о, это же… здорово, Рон. Круто! — он выдохнул.

— Да-а, — он расплылся в мечтательной улыбке.

— Ну и… как все прошло? — аккуратно поинтересовался Гарри, изо всех сил стараясь обойти острые углы. Чтобы речь не зашла о них с Джинни. Но Рону, кажется, не было дела до других.

— Отлично! Э-э, я так думаю. Но Гермиона сказала, что все хорошо, — он убеждал скорее себя.

— Ну раз Гермиона сказала, — пряча улыбку, Гарри хлопнул его по плечу. — Я рад за вас, друг.

— Ага. Ты слышал? — Стук каблуков.

Оба как по команде достали палочки и выставили перед собой, но тут же опустили, завидев Гермиону.

— Вы уже получили?! — она взмахнула свитком пергамента.

— Что именно? — тембр голоса Рона изменился, стал глубже.

Щеки Гермионы порозовели, она нерешительно посмотрела на Гарри, который поспешил принять незаинтересованный вид.

— Письма! Совы, наверное, еще не нашли вас.

— А что там?

— Читай! — торжествующая Гермиона сунула пергамент Гарри.

Уважаемая мисс Грейнджер!

Мы рады проинформировать Вас, что администрацией принято решение возобновить занятия в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс» для студентов седьмого курса (с целью подготовки к Жутко Академической Блестящей Аттестации). Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 20 мая сего года. Ждем вашу сову не позднее 18 мая.

Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора.

Второй лист содержал перечень учебников и напоминание о назначении старостой курса.

— Снейп все же дал добро!

— Опять учиться… — расстроился Рон, но тут же спохватился: — Это очень хорошо, мы не потеряем год и сможем поступить на работу до Рождества! Не терпится уже зарабатывать самому.

— Интересно, директор сам решился или под давлением преподавателей и Кингсли?

— Он не упустит возможности покуражиться над нами еще полгода, не удивлюсь, если он будет вести Защиту.

— Только не это, — Гарри сник: скорее всего, так и случится. — А здесь нет учебника по Защите!

Все трое склонились над списком, едва не столкнувшись лбами.

Каждому студенту полагается иметь следующие книги:

«Высшая теория заклинаний» (седьмой курс). Миранда Гуссокл

«История магии. XX век». Батильда Бэгшот

«Трансфигурируй это». Минерва Макгонагалл

«Практическое применение магических растений и грибов». Филиция Спора

«Продвинутое зельеварение». Жиг Мышъякофф

— Зачем нам «История магии»? — Рон с отвращением отпрянул. — Опять слушать Бинса? Увольте.

— Возможно, они таким образом заполнят пробелы в расписании. Ух ты, Макгонагалл сама написала учебник!

— И тебе, конечно же, не терпится его купить, — закончил Рон, обнимая ее за талию и шепча что-то на ухо. Гермиона захихикала, а Гарри пожелал провалиться сквозь землю.

— Теперь мы будем заняты целыми днями, нужно совмещать работы по восстановлению замка с уроками и домашними заданиями. Нагружать нас станут сильнее, чем перед СОВ.

— Куда еще сильнее? — буркнул Поттер.

— Нам предстоит за полгода осилить годовую программу.

— …и ты составишь нам всем расписание.

— Да ты теперь понимаешь Гермиону с полуслова, — подколол друга Гарри так, чтобы слышал только он.

— И составлю! Иначе вы расслабитесь, отвлечетесь на квиддич и…

— Квиддич! Я совсем забыл.

— Вряд ли Снейп согласится возродить еще и матчи.

— Но летать он запретить не сможет. Я так давно не поднимался в воздух, да и метлы у меня нет.

— Сможет, Гарри, он директор, вспомни Амбридж.

— Гермиона права. Но с другой стороны, Макгонагалл на нашей стороне, вспомни, как она погнала Скитер из замка, одной левой выставила ее за порог, — Рон выбросил кулак в воздух.

— Рита этого так не оставит, попомни мое слово.

— Типун тебе на язык, будто без Скитер проблем мало, — сварливо отозвалась Гермиона, поглядела за спину Гарри да так и застыла с открытым ртом: — Накаркали.

— Что?

— Скитер.

Обернулись так же дружно, как незадолго до этого склонились над письмом.

— Мистер Поттер! Какой неожиданный сюрприз.

К ним стремительно приближалась женщина в ядовито-зеленой мантии. В линзах очков ее отражалось пламя факелов, в руках дрожало от нетерпения Прытко Пишущее Перо, а сама она пожирала Гарри глазами.

— Как вы относитесь к небольшому интервью?

— Отрицательно, — процедил Поттер сквозь зубы, но Рита неслась на лихом фестрале энтузиазма:

— Что чувствует победитель? Эйфорию? Опустошенность? Боль? Твои друзья помогали тебе? Как? Расскажи о своей победе, Гарри. Читатели жаждут знать правду.

— О, уважаемая, — простите, не знаю вашего имени — ну что интересного вам могут рассказать подростки? Разве что о своих любовных делах. Скукоти-и-ища.

Гарри завертел головой, но обнаружил говорившую не сразу — она стояла точно за его спиной.

Женщина, чуть ниже Гермионы, куталась в черную мантию, скрывающую ее от подбородка до самых пяток. Волосы, туго заколотые на затылке, и темная челка превращали худое лицо в череп, но, моргнув, Гарри увидел, что череп хитро ухмыляется. В толпе он вряд ли обратил бы на нее внимание, как на черно-белый фильм среди красочных кинолент. Женщина была молода, на вид не старше Тонкс, впрочем, возраст Гарри определять никогда не умел. В отличие от метаморфини Доры, в лице ее не нашлось ничего примечательного: острый подбородок, грубовато очерченные скулы, прямые брови и глаза — обычные такие глаза неясного цвета. Большеватые для нее.

Рядом с эффектной Ритой она выглядела как учитель аппарации Уилки Двукрест рядом с Биллом Уизли.

Гермиона разглядывала женщину, прищурившись, чуть не с… подозрением? Совсем уже крыша у тебя поехала, Поттер. Гарри сжал палочку в кармане. А хотя нет, объяснение пришло сразу: Рон, не отрываясь, пялился на худышку.

— Не будет ли более прибыльным поймать на крючок директора, мисс Скитер?

— Он пригрозил… — начала было Рита, но вовремя опомнилась и пропела: — Вас сюда не звали, дорогуша. Мистер Поттер сейчас самая желанная новость для читателей. Легендарный Мальчик-Который-Выжил вновь одержал победу. Статья будет дорогого стоить.

— Дорогого будет стоить, если вы осветите более насущные вопросы. Например, куда обратиться волшебнику, который вдруг обнаружил, что его жена пару лет находилась под заклятием Империус. Или что делать, если семья осталась без дома по вине Пожирателей?

— Мне это неинтересно, — отрезала Скитер. — На такой нудятине галлеонов не заработаешь.

— Кто вы такая? — отмер Рон. Женщина, словно только что заметившая присутствие еще трех человек, с любопытством изучила его веснушки и улыбнулась.

Гарри опешил: улыбка у нее была замечательная. Не оскал Локонса, не жеманное хихиканье Амбридж, не сдержанная ухмылка Макгонагалл. Улыбка абсолютно счастливого ребенка, наморщенный нос — как если бы она вмиг превратилась в школьницу.

— Никто. Особо важных министерских постов не занимаю, заведение в Косом переулке или Хогсмиде не держу, полезных связей тоже нет. Хочется сказать «зато человек хороший», — снова улыбка, — но чего нет, того нет.

Рон вспыхнул до кончиков ушей, и вроде бы даже волосы задымились, как будто он горел.

— Я пойду. До встречи, — она шустрым взглядом скользнула по лицам друзей, проигнорировала Риту Скитер и исчезла в боковом коридоре.

— Кто это был?!

— Я не знаю, Рон, — наверное, уже в сотый раз повторил Гарри. — И если ты спросишь в сто первый или тысячный раз, ответ будет тем же.

Они спускались на завтрак. Весь прошлый вечер Рон беспокойно елозил в кресле, пока Гермиона не засобиралась спать, и он не вызвался ее «проводить». У Гарри с языка почти сорвался вопрос, не встретился ли им где Конфундус: эти двое напрочь позабыли, что спальни находятся в другой стороне, явно не за портретом Полной Дамы и не в коридоре. Но потом решил ограничиться лишь невинным намеком:

— Я тут еще посижу. Часа два, не меньше, буду писать Джинни.

«Спальня свободна, Рон!» — Гарри приподнял брови, Рон в ответ нахмурился и сварливо поинтересовался:

— Чего это ты ей там все пишешь? Так часто.

Гарри едва удержался, чтобы не застонать.

— Попрошу выслать мне метлу, Джинни она пока ни к чему, — ляпнул первое, что пришло на ум.

— А-а, — он расслабился, а у Гермионы на лице появилось сочувственное выражение.

— Идем, Рон.

Гарри подмигнул ей, и Гермиона зарделась.

~*~*~

Учебники прибыли девятнадцатого числа вместе с Невиллом и Симусом.

— Гарри! — Лонгботтом, ворвавшись в Большой зал наперевес с поклажей, схватил его руку и с силой тряхнул. — Рон, Гермиона! Ну как вы тут?

— Ничего себе. Работы временно приостановлены, мы готовили классы, в которых будут проходить занятия. Гермионе уже не терпится, она готова съесть «Трансфигурацию» шестого курса вместо обеда.

— Я просто серьезно отношусь к экзаменам. Привет, Парвати, Падма.

Сестры Патил уселись по обе стороны от Гарри и заверещали наперебой, рассказывая новости. Их отец работал при министерском штабе, расположенном в том же крыле замка, что и директорский кабинет.

— Создали Департамент амнистии.

— …и отдел ликвидации осужденных…

— …подумывают вверить мистеру Шеклболту обязанности министра на постоянной основе.

— А еще обещали отменить самые абсурдные законы времен Фаджа, Скримджера и Сами-Знаете-Кого, конечно же. У Скримджера таких почти не было, зато…

— Здорово! — Гарри встрепенулся. — Кингсли дело делает.

— Так это он решил устроить нам учебное лето? — Эрни Макмиллан прибыл вместе с Ханной и, вопреки привычке, уселся за гриффиндорский стол. — Или директор?

— Странно, да? — Голдстейн поздоровался за руку со всеми парнями и улыбнулся девчонкам. — В это время мы бы уже сдавали ЖАБА, а так только начинаем готовиться.

— Ну, нам было немножко не до того, не находишь? — сострил Рон. — А вы чего, все вместе приехали, что ли?

— Ага, старый-добрый Хогвартс-экспресс. Кстати, там и ваши книжки прибыли. Хозяева «Флориш и Блоттс» решили сэкономить и передали учебники с машинистом. Ехали как короли, никакой малышни, нет нужды следить за первокурсниками, правда, и тележки со сладостями не было, но это, я полагаю, плата за комфорт.

— Гарри…

Гермиона кивнула в сторону дверей.

Малфой, а с ним Забини и Гойл проскользнули в Большой зал и направились к слизеринскому столу, пока пустующему.

— Вернулся, гаденыш, — прошипел Рон, — как только совести хватило.

Синяки под глазами, верно, навсегда разукрасили малфоевское лицо, ссадины еще не зажили до конца, но что-то неуловимо изменилось в нем. То ли походка (вроде бы нет, несет себя как мешок с драгоценными камнями), то ли прическа (волосы чуть длиннее обычного, но в целом такие же прилизанные и мерзкие), то ли пустота, возникшая в глубине зрачков (пожалуй).

Вслед за Малфоем появилась Паркинсон с подружками и, так же не глядя по сторонам, присоединилась к Драко за столом.

Гарри молчал, не находя слов. А что тут скажешь? Не стоило пускать их в школу? Ну так они же ничего не сделали, разве что Малфой чуть не убил Дамблдора, а Панси с радостью скормила бы его, Гарри, змее Волдеморта. С неделю назад он честно пересказал Кингсли, как Нарцисса солгала Темному Лорду в Запретном лесу. Люциуса уже отправили в Азкабан, может, миссис Малфой, спасавшей своего сына, удастся отделаться меньшей ценой.

«Матери — дуры».

Тонкс, обронившая это, не стала ничего пояснять. Сказала только: «До рождения Тедди я этого не понимала».

А Гарри и не нуждался в объяснениях. Уж он-то точно знал, что Тонкс имела в виду.

— Он нам не помешает, — уверенно заявила Гермиона. — Присмирел после битвы. А в восемь, между прочим, — она намеренно переменила тему, — начнется праздничный пир, мне Макгонагалл только что сказала.

— Круто!

— Да, Рон, — хором сказали сестры Патил и захихикали.

Гарри, задумавшись о Малфое, не заметил, когда к компании за столом присоединились Лаванда, парни из Равенкло и Дин Томас. Ждали еще двух-трех человек, но Гарри уже чувствовал, как в Хогвартс возвращается жизнь. Улыбаясь до ушей, он жадно слушал их рассказы, вести из Лондона и предположения, чему же их будут учить в эти несколько месяцев.

Преподавательский стол тоже ожил. Профессор Спраут сидела между Флитвиком и Синистрой, с краю приземлился на крепкий стул Хагрид, помахавший студентам и чуть не оглушивший Сивиллу Трелони. Макгонагалл уже пробиралась к своему месту по правую сторону от директорского кресла, даже Бинс парил неподалеку, равнодушно глядя на яства. Преподаватель нумерологии профессор Вектор быстро чертила что-то на куске пергамента, ее коллега, знаток древних рун, хмурилась, вчитываясь в пыльные страницы. Лишь три кресла, включая директорское, пустовали.

— А кого еще нет? — шепнул Рон, наклонившись к Гарри. Часы показывали без пятнадцати восемь. Студенты собрались все, Дин вышел из поезда последним и, сидя рядом с Симусом, сетовал, почему заставили надеть мантии. Лето же! Могли бы и в маггловской одежде посидеть. После отповеди Гермионы о древних школьных традициях Томас притих и с опаской застегнул мантию на все пуговицы.

— Да вроде все, кроме Снейпа. Преподавателя по Защите нет, — Гарри вытянул шею и еще раз перебрал в уме все предметы, — но его и не было.

— Похоже, худшие предположения подтверждаются, а? Вести будет этот хмырь носатый, вот попьет он у нас крови…

— Если Защита вообще будет. Учебник-то в списках не значился.

— Да фиг с ней, мы и так неплохо…

— …а она нам не помешала бы, — призадумался Гарри и со всей ясностью вспомнил подслушанный разговор Снейпа и Люпина.

С новой силой беспокойство накрыло его душной волной. Страх подкрался слишком тихо, чтобы придумать ему забавный образ и рассмеяться. Очень близко, лизнул носки ботинок и забрался в штанину. По коже побежали мурашки, по спине — холодок, Гарри судорожно сглотнул, избавляясь от комка в горле, и встряхнулся как мокрый пес.

— Люпин, — Гермиона ахнула. — Он снова преподаватель!

Рон победно вскрикнул, а Гарри обернулся так резко, что заболела шея. И действительно — Ремус за преподавательским столом поднял руку в знак приветствия.

Снейп тоже был на месте. Он захлопнул крышку часов и поднялся на ноги. Возвышаясь коршуном над залом, заговорил:

— Приветствую собравшихся, — сдержанный кивок. — Сегодня не будет традиционных манипуляций с Распределяющей Шляпой и долгих напутственных речей. Каждый из вас вернулся в школу вновь с единственной целью — закончить магическое образование. Многим из вас это, несомненно, удастся, — он вперился взглядом в Гарри. — Но далеко не всем, — с плохо скрываемым торжеством Снейп наблюдал, как предвкушение на лицах студентов сменяется недоверием. — Не думайте, что по такому случаю правила отменяются.

— В своем репертуаре, — буркнул Рон.

— Если кто-то из вас успел вообразить, что в Хогвартсе его ждут развлечения и вседозволенность, спешу разочаровать, — он скривил губы, будто попробовал горькую гадость. — Вы прибыли, чтобы подготовиться к экзаменам, и уверяю, что ни на что другое времени у вас не останется, — закончил Снейп мягко в полной тишине. — Расписание вы получите завтра поутру, а сейчас… нет, мистер Уизли, жрать вы будете чуть позже.

«Как он услышал?» — Рон сполз на скамье пониже.

— Сейчас я с… удовольствием, — всем своим видом директор демонстрировал, что никакого удовольствия не испытывает, — представляю вам новых преподавателей Защиты от Темных искусств.

— Преподавателей? — слишком громко переспросила Лаванда.

— Да, мисс Браун, — процедил Снейп. — С… профессором, — ему явно потребовалось немалое усилие, чтобы переступить через себя, — Люпином вы уже знакомы…

Гарри украдкой наблюдал за Малфоем. В прошлый раз он с апломбом осмеял Ремуса и его потрепанную мантию. Как отреагирует сейчас?

Драко пялился в одну точку и, объяви Снейп, что занятия будут вести домовые эльфы, вряд ли удостоил бы его вниманием.

— Также счастлив представить вам профессора Уилкис, которая будет вести занятия в паре с профессором Люпином.

— Это же…

На этот раз профессор не куталась в мантию. Словно тощая, оголодавшая собака, она смахивала на «мешок с костями», как говорила тетя Петуния.

«Ощипанный цыпленок», — презрительно скривила бы губы тетушка.

Затянутая в закрытое платье, профессор Уилкис слегка поклонилась, и Гарри отметил про себя, что, несмотря на худобу, у нее есть фигура. Покраснев от собственных мыслей, он постарался отвлечься.

— А Снейп-то о ней говорит с большей охотой, чем о Ремусе, — Гарри внимательно следил за директором, который продолжал:

— Кроме того, профессор Уилкис возьмет на себя руководство факультетом Слизерин, поскольку профессор Слагхорн ушел на заслуженный отдых… снова.

— А вот и объяснение.

— Слизери-и-инка, — разочарованно протянул Рон и даже вроде бы сдулся.

Малфой впервые за вечер ожил, словно произнесенное вслух название его факультета было будильником.

Все похлопали — чуточку слишком осторожно. Макгонагалл пару раз сомкнула ладони и озабоченно посмотрела на Уилкис.

— Откуда он ее взял? — Гермиона с тревогой обернулась к Гарри. Рон навострил уши.

— Собственно, это все. Можете приступать к ужину, — добавив в голос презрения, разрешил Снейп.

— Что думаете, парни? — Симус гремел вилкой и косился на преподавательский стол, где Уилкис уже наклонилась к Люпину и что-то увлеченно говорила ему на ухо.

— Думаю, что у нее ничего не выйдет, Ремус женат, — пошутил Гарри, у которого на душе кошки скребли. Появление этой женщины, умноженное на недавний разговор Снейпа и Люпина, да деленное на неизвестность… чему там это равняется?

Все опять сводилось к доверию, только Дамблдора сменил Снейп. Если Гарри верит Снейпу, значит, верит и в то, что Снейп не привел бы в школу Пожирательницу.

Поттер, ты параноик, подхватил вирус Грюма.

Снейпу Гарри верил.

Что давало повод считать себя сумасшедшим.

Но зачем двое учителей Защиты? Ремуса мало?

«От тебя толку как от козла молока, Люпин».

— Смотри на Вектор!

Профессор нумерологии не притронулась к еде. Вместо этого она проедала дыру в профессоре Уилкис. Если бы человека можно было сожрать глазами, от нового декана Слизерина не осталось бы и мокрой лужицы.

— Это что-то должно означать?

— Сам знаешь, Гарри, — Гермиона принялась за пирог.

— Ревнует? Еще скажи, что к Снейпу.

— Я давно предполагала, что между ними что-то есть, — она хихикнула.

— Ты футиф! — Рон оторвался от цыпленка.

— Не-а, да все девчонки так думают.

— Но нам ты ни разу этого не говорила! — бедняга Рон даже прекратил жевать, потрясенный предположением.

— Рон. — Гарри узнал выражение «сейчас-я-буду-объяснять-неопровержимые-истины». — Снейпу сорока нет. Вектор вроде бы тоже, а ведь они практически не выходят из замка десять месяцев в году.

— Фу-у, меня сейчас стошнит.

— Только не на меня, — Гарри шутливо отодвинулся. — Суть не в этом, пускай они с кем хотят, с тем и… Меня другое волнует. Вам не показалось странным, что эта Уилкис появилась так…

— Вовремя? Совпадение или нет, а с ней надо быть поосторожнее. Интересно, как они с Ремусом поделят уроки?

— На неделе увидим. А Снейп нынче бледен.

— Поганка, — отрезал Рон.

Профессор Уилкис отложила приборы и теперь благодушно озирала зал. Прическа осталась прежней, лицо — похожим на череп, под глазами залегли синяки, и Гарри дорого бы дал за знание, что же творится в ее голове. На какое-то мгновение их взгляды встретились, и он почти ждал, что зрачки профессора полыхнут красным. Но вместо этого Уилкис снова улыбнулась — на какую-то долю секунды — но этого мгновения хватило, чтобы уголок рта Гарри тоже дернулся.

Гарри моргнул, а Уилкис уже смотрела в другую сторону, вновь строгая и сосредоточенная.

~*~*~

— Первым уроком зельеварение! — Рон, кажется, уже пожалел о возобновлении занятий. — Сдвоенное!

— Два сдвоенных, Рон, — поправил Гарри, всматриваясь в свой пергамент.

— Я уезжаю домой, — он начал подниматься из-за стола.

— Никуда ты не поедешь, представь, что скажет миссис Уизли, — Гермиона изучала свое расписание. — Отлично, до обеда у нас зелья, а у меня еще и нумерология.

— Заодно попробуешь узнать, почему Вектор не в духе, — Гарри пододвинул тарелку с кашей.

— Не думаю, что она начнет урок с увлекательного рассказа о своей личной жизни.

Все трое рассмеялись, но поперхнулись, увидев, что сегодня у них не два, а три сдвоенных зельеварения. Еще одно вечером.

— Да они с ума сошли!

Еще вчера вечером гриффиндорцы пришли к молчаливому согласию, что зелья будет вести Снейп, больше некому, а значит, уроки вновь превратятся в кошмарный кошмар. Оставалось надеяться, что после пережитого он хотя бы на малую толику смягчится.

— Это вряд ли, — Гарри нехотя подхватил сумку с новенькими учебниками и подождал друзей. — Вот увидите, сейчас начнется очередная часть пьесы «Вы бездарность, Поттер». Возможно, еще прибавится рефрен «вы не унаследовали таланта вашей матери».

Чем ниже, тем холоднее. Сквозняки гуляли по подземельям, забираясь за воротники, студенты ежились, пока спускались по выщербленным ступеням.

Гарри, Рон и Гермиона были последними. Завидев их, Эрни Макмиллан выступил вперед, а Малфой передернул плечами.

— Привет, ребята, вы видели это? — он потряс расписанием. — Три пары зельеварения. Три! Да они…

— С ума сошли, — кивнул Майкл Корнер, — хотят сделать из нас лучших зельеваров современности.

— Ну, это у него вряд ли получится, — хмыкнул Гарри, под словом «него» имея в виду Снейпа.

— А кто будет вести?..

Дверь со скрипом распахнулась, и всеобщие опасения, естественно, подтвердились.

— В класс, — приказал Снейп. — У меня вряд ли получится за полгода сделать из вас что-то, что не стыдно будет продемонстрировать экзаменаторам, — завел он, пока все рассаживались. Подслушивал, скорее всего. — Но, смею надеяться, вы приложите все усилия, чтобы краснеть мне пришлось как можно меньше.

— Поэтому у нас так много уроков, сэр? — Терри Бут вскинул руку вверх.

— А вы приехали отдыхать? — елейным голосом поинтересовался Снейп. — Вчера я сказал все и повторять не намерен. Только упорный труд приведет вас к достойному результату. Теперь я рекомендую настроиться на рабочий лад. Начнем с проверки ваших знаний, а вечером перейдем к практике.

Как и предполагал Гарри, урок закончился полным разгромом тупиц-студентов. Даже Гермиона, умудрившаяся за год позабыть одну-единственную составляющую Напитка живой смерти, стала объектом снейповых шуточек:

— Похоже, мисс Грейнджер, дальние путешествия не идут вам на пользу.

Сам Гарри, как и ожидалось, получил за устный опрос «О» и нелестный отзыв о своих умственных способностях.

— Ну что он за свинья! — заорал Рон, едва они вышли из подземелий. Снейп выставил ему «С» с ехидным комментарием по поводу того, что все таланты достались старшим братьям. — Я-то думал, что он будет терпимее!

— Держи карман шире, он, по-моему, еще больше озверел. Что и кому он хочет доказать, вот чего понять не могу.

— Он озлоблен, Гарри, — тихо сказала Гермиона, — и очень несчастен, уж теперь-то мы точно знаем о причинах такого поведения. Я бы на твоем месте не стала относиться всерьез к его подколам.

— Да ладно? Не очень приятно, знаешь ли, быть всеобщим посмешищем семь лет подряд!

— И он об этом знает как никто другой, — почти раздраженно одернула его Гермиона.

Гарри как будто подножку поставили. Он споткнулся и остановился, уставившись на нее.

— Ты права, — еле слышно произнес Гарри. — Осталось совсем немного потерпеть.

Рон помолчал, а после не сдержался:

— Но это так по-детски, Гермиона! Сколько лет прошло!

— В том-то все и дело, — Гарри впервые с той ночи позволил себе вспомнить все, что увидел в Омуте памяти. — Я же вам рассказывал. На Снейпа годы не очень-то повлияли.

Дальше шли в тишине, только звук шагов отдавался в ушах. В холле Гермиона их покинула, чтобы отправиться на нумерологию, а Гарри и Рон решили навестить Ремуса. Урока Защиты в расписании не было, значит, он свободен.

Кабинет, который на памяти Гарри поочередно занимали шестеро таких разных людей, ничуть не изменился. Обшарпанная дверь была плотно закрыта, за нею — ни звука.

Гарри несильно постучал.

— Кажется, пусто, — прошептал он.

— Может, Ремус отлучился в Хогсмид. Или, знаешь, в министерское крыло?

— А полнолуния сегодня нет?

— Через две недели.

— Пойдем тогда, Гарри, чего тут околачиваться.

Но тут дверь распахнулась. На пороге стояла профессор Уилкис и внимательно разглядывала нежданных гостей.

Рон тут же залился краской, от неожиданности или еще от чего, а Гарри выдавил:

— О, прошу прощения, профессор, мы думали, что Ре… профессор Люпин здесь.

— Профессор Люпин занимает другой кабинет, если на то будет его воля, он вам его покажет, — Уилкис говорила тихо, чуть громче шепота. — Но и ко мне вы можете пройти, раз уж пришли.

— Мы лучше… — Рон попятился, ухватив Гарри за рукав.

— Пойдем, Рон, — тот решительно шагнул вперед, мимо профессора, отлично понимая, какую неосмотрительный поступок совершает. Уилкис в замке второй (третий?) день, никто не знает, что она за зверь.

Позже Гарри в голову придет мысль, что его толкала вперед страсть коллекционера, коя никогда им не владела. Ведь он бывал в этом кабинете при каждом из предшественников Уилкис, так почему не продолжить традицию?

— Чаю? — отрешенно предложила профессор, прикасаясь к чайнику палочкой. — Присаживайтесь.

Рон шлепнулся в ближайшее кресло и подтянул ноги к подбородку, а Гарри осторожно присел на стул и осмотрелся.

В кабинете даже тетя Петуния не нашла бы ничего лишнего. Только самое необходимое: письменный стол, два кресла, пара стульев, высокая этажерка, книжный шкаф. Никаких женских безделушек, как при Амбридж, и уж тем более, котят. Не было и всяких аврорских штучек, как при Грюме, или фотографий для самолюбования. Честно говоря, кабинет сейчас смахивал на пустующую больничную палату. Гарри мысленно предположил, что Уилкис просто-напросто не успела обжиться, и потому не оставила пока своего следа.

— Спасибо, — приняв протянутую чашку чая, он не спешил пить и взглядом посоветовал другу того же. Рон понял, вспомнив горький опыт с медовухой Слагхорна.

Профессор Уилкис села на краешек стола — так она сравнялась с сидящими парнями в росте — и молча отхлебнула напиток. Уилкис смотрела на Гарри, смотрела-смотрела, вскоре это начало бесить, жгучее желание разбить чашку и уйти обжигало глотку. Лишь бы она прекратила на него пялиться.

— Ну? Рассказывайте что-нибудь, — потребовала профессор.

— Что именно? — вежливо уточнил Гарри, обрадовавшись, что молчание прервалось.

— Например, зачем вам понадобился профессор Люпин.

— Э-э, видите ли, — он прикидывал, стоит ли говорить правду, а если да, то какую ее часть. — Профессор Люпин наш друг, мы хотели навестить его.

— Не слишком ли большая разница в возрасте для дружбы?

Вопрос поставил в тупик. В списке вопросов, которые он ожидал услышать, этот стоял на последнем месте.

— Нет, — твердо ответил Гарри. — Ремус был другом моего отца, и я не вижу ничего…

— Не горячитесь, мистер Поттер, вас, я смотрю, очень легко вывести из себя. Это плохо. Это почти так же плохо, как ваша поразительная доверчивость.

— Я не понимаю…

— Давайте я расскажу вам, чего бы я не стала делать, будь я Гарри Поттером?

— Э-э.

— Давайте, — вставил Рон.

Уилкис улыбнулась, обернувшись к нему, но на этот раз Гарри не купился на улыбку.

— Для начала я не стала бы разгуливать по замку в сопровождении одного друга — взяла бы двух.

— Гермиона на нумерологии, — сам не понимая, зачем, начал оправдываться Гарри.

— Когда друзей двое, вряд ли сразу оба окажутся переодетыми врагами, а когда один — ну тут либо пан, либо пропал. Я никогда не зашла бы в кабинет к человеку, которого вижу второй раз, тем более что человек этот связан со Слизерином. Я ни за какие коврижки не стала бы пить его чай (здесь я снимаю перед вами шляпу — сам не пил и другу отсоветовал). Сглупив и оказавшись в кабинете человека, которого вижу второй раз в жизни, я не убрала бы палочку в карман, завязала бы язык узлом и никогда не сболтнула ни слова о своих друзьях — готовая к любым вопросам. А еще, мистер Поттер, будь я вами...

Гарри слушал завороженно, Уилкис ни разу не шелохнулась, как будто умирала от скуки, и тон ее был ровным, она грела руки о чашку и не сводила с него глаз. Рон, кажется, вообще забыл дышать.

— Что? — дерзко спросил Гарри. — Чего бы еще вы не сделали?

Словно в грязь втоптали, размазали и унизили, как какого-то сопливого первокурсника.

Уилкис обнажила зубы, соскользнула с края стола, отставила чашку и остановилась прямо напротив Гарри. Ему почудилось, что она очень зла.

— Ни за что не стала бы доверять мне.

Профессор снова играла с ним в гляделки, да только Гарри чуял, что что-то изменилось, и не спешил отводить взгляд.

Лишь покидая кабинет, он осознал: сейчас в ее глазах была грусть.

— Она двинутая, — безапелляционно заявил Рон, но, судя по всему, это не умалило его восторг. — Ты понял хоть слово из того, что она сказала? Я нет.

Гарри понял. Уилкис тщательно разжевала, насколько он глуп и неосторожен.

— Почему мне нельзя доверять ей?

Этот вопрос мучил его с того самого момента, как они покинули кабинет. Не терпелось пересказать разговор Гермионе, может, она найдет правдоподобное объяснение?

— Наверное, она болеет болтушкиной болезнью и сама себе не доверяет, — пошутил Рон. — Или потому что она из Слизерина…

— Обычно слизеринцы гордятся принадлежностью к факультету. По-моему, дело в ней самой, а мы просто не догоняем какой-то истины, лежащей на поверхности. Мне не понравилось, как она на меня смотрела, — признался Гарри. — Как будто видела насквозь.

— Может, владеет теми же штучками, что Снейп?

— Не похоже на легиллименцию, во всяком случае, в мозгах моих Уилкис точно не ковырялась, я бы почувствовал. И еще знаешь что… если Уилкис задумала убить меня, почему не сделала этого сейчас? Вряд ли твое присутствие ее смутило. Странно получается: такая пылкая отповедь, такие намеки и никаких действий.

— Скорее Снейп пылкий, чем ее отповедь, — Рон брякнулся за стол и принялся за суп.

Гермиона выслушала Гарри очень внимательно, а когда он закончил, еще пару минут сидела молча и напряженно накручивала прядь волос на палец. Вокруг гремели ложками однокурсники, а она не отрывала глаз от преподавательского стола, ожидая знака или еще чего.

— Так что ты думаешь по этому поводу? — не выдержал Гарри. — Это я сделался параноиком, или действительно есть о чем беспокоиться?

— Я вспоминаю, Гарри, не мешай мне, пожалуйста.

— Что вспоминаешь? — он открыл рот. — Только не говори, что забыла записать домашнее задание по нумерологии.

— Вспоминаю, где я могла слышать про нее. Ничего на ум не приходит… Но я определенно… — Гермиона вскочила на ноги.

— В библиотеку? — скептически предположил Гарри. Но она уже устремилась к выходу, оставив друзей в недоумении.

— На трансфигурацию опоздает, — только и пожал плечами Рон. К подобным выходкам Гермионы они уже давно привыкли.

~*~*~

— Ну что? — мгновенно спросил Гарри, стоило Гермионе ворваться в класс через секунду после звонка.

— Ничего. — Недовольство и разочарование в голосе говорили сами за себя. — Пока не нашла ничего стоящего, но я продолжу завтра. То, что ты рассказал, Гарри, многое объясняет.

— Почему оно многое объясняет только тебе, а нам — нет? — обиделся Рон, швыряя на парту учебник, пергамент и перо.

— Потому что Гермиона у нас умная, — произнес Гарри как нечто само собой разумеющееся.

— Я перерыла списки выпускников Слизерина, начиная с девяносто первого года по восемьдесят третий. Уилкис среди них нет. Значит, либо она старше, либо это фамилия по мужу, либо...

— Да-да?

— Либо это вообще не ее фамилия, — Гермиона заговорила тише. — Я не стала смотреть тех, кто окончил школу уже во время нашей учебы, вряд ли она настолько молода, но если потребуется, пролистаю и новые перечни. Сегодня произошло еще кое-что. Профессор Вектор пришла на урок нервная, но быстро взяла себя в руки и вела себя как обычно, однако стоило Падме вскользь упомянуть двоих преподавателей по Защите (мы изучали магические свойства двойки), она рассвирепела и выставила Падму за дверь.

— Что-о?

— Да, а сама разразилась тирадой о падении нравов, врагах под затертой личиной и опасностях, подстерегающих нас на каждом шагу. Потом попыталась оправдать все, что наговорила, предзнаменованиями чисел, но даже Трелони не поверила бы. Никогда не видела Вектор в таком состоянии, и в выражениях она не стеснялась: «серая мышь» было самым приличным.

— Ничего себе! Крепко же она эту Уилкис ненавидит.

— Неужто вправду ревнует?

— Да вроде поводов нет, Снейп Уилкис знаков внимания не оказывает, держится холодно, она, в свою очередь, показывается только в Большом зале. Поглядим, что выкинет на уроках, конечно.

— И разве нужен он кому-то? — Рон аж дрожал от омерзения. — А то, что Уилкис носа не кажет, так это, наоборот, наводит на мысль, чем же она занята целыми днями?

— …а мистер Уизли, не сомневаюсь, слышал директора Снейпа, и уяснил, чем грозит недостаточное усердие и безобразное поведение, — раздался грозный голос профессора Макгонагалл прямо над ними. — Что мы сегодня изучаем, мистер Уизли?

Тот виновато потупился.

— Чары Восстановления, — Гарри пришел на помощь другу, приготовившись к выговору.

— Верно, мистер Поттер, — после недолгого молчания произнесла профессор.

Баллов за ответ Макгонагалл не дала, но и наказывать Рона не стала.

Договорить им, разумеется, не удалось. Чары оказались просто непосильными, возможно еще и потому, что Гарри не мог выкинуть из головы мысли о профессоре Уилкис. Уилкис, похоже, попала во враги номер один у Вектор, Макгонагалл тоже смотрела на нее отнюдь не дружелюбно, и тем не менее Снейп взял Уилкис в школу, отдал свою любимую должность, сам вернулся к зельям.

Надо бы поговорить с Ремусом на этот счет, и как можно скорее, решил Гарри. Пока она не причинила кому-нибудь вреда.

Хм, кому-нибудь. Ему, Гарри, в первую очередь.

Легко сказать, сделать оказалось гораздо труднее. Учителя, всерьез озабоченные сокращенными сроками обучения, как с цепи сорвались. Флитвик задержал их после звонка и дал на самостоятельное изучение хозяйственные заклинания («Хозяйственные! — возмутился Рон. — Я не собираюсь жить на кухне!»), Макгонагалл покачала головой и велела к следующему уроку принести по собственноручно созданному стулу («И не вздумайте выдать за свое творение чужую табуретку, я узнаю и наложу взыскание», — пригрозила она). Снейп на третьем за этот день занятии непринужденно предложил сварить зелье, снимающее усталость.

— Думаю, оно вам пригодится, — с лживой заботой прошелестел он и занялся своим привычным делом — критикой неугодных студентов. — Вы, Уизли, удивительно бестолковы и читаете рецепт каким-то другим местом, нежели глазами. На доске ясно написано о четырех каплях желчи, вы сколько накапали?

Рон злобно, но невнятно огрызнулся.

— Пять очков с Гриффиндора долой, — мстительно отозвался Снейп. — Боюсь, к первому сентября ваш факультет уйдет в глубокий минус. Ну-с, поглядим, что тут у вас, Поттер.

— Ничего хорошего, — сквозь зубы процедил Гарри. Сколько можно уже тренировать на них остроумие? Поди и занятия возобновил, чтобы яд слить.

— Что я слышу? Вы признаете…

— Я признаю свою никчемность, профессор, — он не дал Снейпу договорить. — Снимайте баллы, я все равно не способен приготовить ничего сложнее перечной настойки.

— Гарри! — Гермиона дернула его за мантию, но Поттер едва сдерживался, чтобы не наброситься на директора.

Как можно быть таким лицемером? Или гаденыш считает, что Гарри перед ним в неоплатном долгу? Разве не со Снейпа все началось? Разве не он натравил Волдеморта на Лили и Джеймса, и не потому ли ему пришлось защищать Гарри долгие годы? Так почему тогда не оставить Гарри в покое, задавить свои обиды, забыть, в конце концов!

— После урока останетесь отбывать наказание, Поттер. Хамства я не потерплю, — излишне спокойно отчеканил Снейп, хотя внутри у него наверняка шла борьба с самим собой. — И помните, что я сказал вчера: Хогвартс окончат не все.

— А мне послышалось, что многим из нас это, несомненно, удастся, — отвращение поднималось горячей волной.

Снейп медленно наклонился к сидящему Гарри. Гарри знал, что если встанет, они сравняются в росте.

— Уверен, что попадешь в число «многих»? Ну-ну, — профессор выпрямился и громче повторил: — Сегодня, после звонка. Продолжайте работу, — велел классу, и все склонились над котлами. Гермиона, почти закончившая работу, посмотрела на Гарри чуть ли не с жалостью.

— Тоже считаешь меня вспыльчивым неудачником?

— Прекратили бы вы уже ссориться, — мягко посоветовала она, помешивая варево. — Пора, Гарри.

— Не получается, как видишь, — его зелье шипело и искрилось. — Кажется, он меня не любит, — сарказм зелью вторил.

— Заставит столы отскребать, — пророчески протянул Рон, — после нас тут такой бардак останется.

— Спасибо, друг, — вяло усмехнулся Гарри.

Рон оказался прав: Снейп вручил ему губку, тряпку и велел привести кабинет в порядок. Сам он удалился в лаборантскую. Гарри счел такое поведение самым приемлемым, он-то думал, что Снейп не упустит возможности вывалять ненавистного Поттера в грязи.

— Ты закончил, Поттер? — профессор возник в дверном проеме, как никогда похожий на летучую мышь.

— Да, сэр.

— Отлично. Стало быть, мы можем приступить к сути.

— К сути… сэр?

Снейп махнул палочкой, запирая дверь, и Гарри приготовился к нападению.

— Ты можешь не перебивать в кои-то веки? — сварливый упрек пригвоздил к месту. — Министерство считает беспокойство преждевременным, но мы, — «Орден», — догадался Гарри, — предполагаем, что после падения Темного Лорда опасность… не миновала. Даже с твоими посредственными мозгами несложно догадаться, что сторонников Темного Лорда гораздо больше, чем на первый взгляд.

Манера Снейпа сразу переходить к делу не давала времени на раскачку. Гарри внимательно выслушал историю еще раз — не сознаваться же, что подслушал разговор задолго до того. Про себя отметил, что в разговоре с ним Снейп изъяснялся как можно более доступными фразами, будто считал Гарри умственно отсталым.

А то, что Снейп без хождений вокруг да около выложил правду, обозначило всю серьезность ситуации.

— Вы имеете в виду, что меня все еще собираются убить, сэр?

— Именно. Зачем я рассказал вам? — он провел пальцем по тонким губам. — Не для того, чтобы вы пугались собственной тени, Поттер. В Хогвартсе в любом случае безопаснее, чем на улице, но даже в школе рекомендую быть начеку. Не бродите по ночам, я знаю, у вас особая страсть, но сдержитесь, — Снейп хмыкнул. — Выкладывайтесь полностью на уроках Защиты от Темных искусств, вспомните Аластора Грюма.

— Постоянная бдительность, хех.

— Ничего смешного. — Костяшки пальцев побелели. — Не доверяйте никому, даже Уизли и Грейнджер могут оказаться под заклятием. Мы проверили всех, кто сейчас в школе, но и наши возможности не безграничны. И умерь пыл, Поттер, — настороженность сменилась пренебрежением. — Ты все такой же наглый и бездарный мальчишка, на уроках моих будешь получать по заслугам всякий раз, как посмеешь нагрубить мне.

— Это было «я все еще ненавижу вас, Поттер»?

— В яблочко. Но, — как можно небрежнее сказал Снейп, — раз уж меня оставили… здесь, — отвернулся и погасил огонь в камине, — стало быть, есть недоделанные дела.

Гарри, закрывая за собой дверь, чувствовал, что вот-вот разорвется надвое. Одна половина будет блевать от присутствия директора, а другая — благодарить его.

~*~*~

Урок трансфигурации был назначен на следующее утро, следовательно, вместо отдыха вечером предстояло трудиться над своим будущим посадочным местом: Макгонагалл предупредила, чтобы студенты не надеялись на имеющуюся в классе мебель.

— Ну, ничего нового ты не узнал, верно?

Рон посинел от натуги. Как ни старался он превратить пустоту в деревяшку, получался пшик.

— Угу, все это я и так слышал. Зачем только было назначать наказание для того, чтобы поговорить…

— Наоборот, это свидетельство того, насколько все серьезно, — наморщила нос Гермиона. — Значит, Снейп опасается кого-то из преподавателей, раз весь такой из себя таинственный.

— Думаешь, Уилкис?

— Не зацикливайтесь на ней. Чего ему опасаться Уилкис, если он сам взял ее на работу? Я бы на месте Снейпа волновалась, как бы Уилкис и Вектор не расцарапали друг другу лица.

Без шуток, основания для волнений были, да еще какие.

Назавтра, выйдя с трансфигурации, семикурсники стали свидетелями поразительной картины: профессор Вектор выскочила из класса нумерологии и помчалась вниз по лестнице, ведущей в холл. Растрепанная и покрасневшая, она подлетела к Снейпу, который как раз приступил к обеду, раскрыла рот и… изрыгнула поток слизняков в его тарелку, прямо как Рон на втором курсе. Надо отдать должное Снейпу — тот не стал прыгать и вопить с перекошенным лицом, вместо этого невозмутимо убрал слизняков заклятием Экскуро, велел всем возвращаться к еде и, схватив Вектор за предплечье, вывел вон.

Не успели полы мантии профессора скрыться за дверью, зал грянул хохотом. Корнер катался по полу, Эрни утирал слезы, Энтони Голдстейн изображал, будто его тошнит, Сьюзен брезгливо морщила нос, и даже Флитвик, кажется, сдержанно хихикнул.

Позже выяснилось, что же произошло на самом деле. Панси Паркинсон растрезвонила не только слизеринцам, что слизняковая рвота приключилась с Вектор вскоре после того, как кабинет нумерологии покинула профессор Уилкис. Директор отвел пострадавшую в больничное крыло и сдал на попечение мадам Помфри. Состоялся ли разговор между тремя преподавателями, Панси не знала, и по замку поползли самые невероятные слухи, вплоть до того, что Снейп пригрозил обеим увольнением.

— Врут, — Рон протер лупу рукавом мантии. — Как будто ему есть дело до женских разборок.

— А как же субординация? Устроили тут, понимаешь ли, — Гарри лениво читал текст.

— Дальше искать нет смысла, — вздохнула Гермиона и захлопнула пыльный том. Они забежали в библиотеку после обеда. — Я отсмотрела выпускников шестьдесят пятого. Вряд ли Уилкис больше пятидесяти, если, конечно, она не владеет вторым философским камнем.

— Не напоминай, — простонал Гарри. — Может, стоит написать твоим братьям, Рон? Или родителям?

— Нет, — решительно отрезала Гермиона. — Во-первых, им не до этого, а во-вторых, они решат, будто мы опять ввязываемся в опасные приключения.

— С чего бы это? — хохотнул Рон.

Еще через пятнадцать минут все трое, не сговариваясь, пришли к неутешительному выводу: девушка по фамилии Уилкис в последние полвека на факультете Слизерин не училась.

Начинай сначала.

— Мне было бы спокойнее, найди мы ее в списках, — Гермиона прикусила губу. — И вариант, что это фамилия по мужу, уже не кажется правдоподобным.

Такого имени не оказалось и в списках старост или капитанов сборных по квиддичу. Создавалось впечатление, что человека не существовало вовсе. Гермиона, проводившая в библиотеке гораздо больше времени, заявила, что не видела упоминаний о девушке с такой фамилией ни в газетных статьях, ни в старых книгах по истории магии, ни в публикациях. Нигде.

— Да я даже крохотную заметку про профессора Вектор нашла, если уж на то пошло! Черт, они у меня в голове теперь все время в паре.

— Что за заметка?

— Да вот она, — Гермиона протянула Гарри клочок, явно вырезанный из какого-то журнала. Начало было оборвано.

Пробормотав: «Как не стыдно портить школьное имущество», он принялся читать:

…В связи с обстоятельствами личного характера (гибель брата), профессор Вектор в начале восьмидесятых покинула должность начальницы Консультационного бюро по борьбе с вредителями и предпочла ей место преподавателя в школе чародейства и волшебства Хогвартс. С тех пор и по сей день…

— Откуда это?

— Один из старых номеров «Магического образования в Европе». Статья посвящена тридцатипятилетию Вектор, — просто пояснила Гермиона и объявила: — Идем, иначе опоздаем на Защиту.

— И Уилкис превратит нас в лягушек.

Студенты нетерпеливо осаждали двери кабинета, за которыми в течение семи лет чего только не происходило — от скучных лекций до сражений не на жизнь, а на смерть. Сгорая от нетерпения, семикурсники гадали, что же им готовят новые преподаватели, как они будут делить уроки между собой, и почему в списках не оказалось учебника по Защите.

Преграда исчезла тотчас, как прозвенел звонок. Дверь будто испарилась — открылась так бесшумно, что стоявшие ближе всех вздрогнули, услышав вкрадчивый голос:

— В класс.

— Они со Снейпом, случаем, не родственники? — с горькой усмешкой Гарри уселся за вторую парту и кинул сумку под ноги — доставать оттуда было нечего. — Или это у них слизеринское?

— И оба предпочитают не переодеваться вовсе, — как истинная девчонка, заметила Гермиона.

И то правда — ни разу Гарри не видел Уилкис в другой одежде, кроме как в черном платье под горло и мантии, с волосами, забранными шпильками в пучок, без следа косметических заклинаний на лице (Парвати с Лавандой часто вместо завтрака занимались завивкой ресниц) и украшений. Уилкис двигалась бесшумно, словно босая; встав перед учительским столом, она развернулась к классу, и разом наступила тишина. Поигрывая палочкой, профессор заговорила:

— Вы, должно быть, в недоумении, почему перед каждым из вас не лежит очередная глупая книжонка из разряда «как защититься от боггарта при помощи подручных средств». — Брови Гермионы поползли вверх: она терпеть не могла, когда о книгах отзывались с пренебрежением. — Ни одна, даже самая гениальная книга, написанная коллективом мудрецов, не способна научить Защите от Темных искусств. Каждый из вас, — Уилкис обвела взглядом учеников, — испытал это на своей шкуре, поэтому тратить время на убеждения я не собираюсь. Наши занятия будут носить исключительно практический характер. Предвосхищая вопросы, скажу, что те, у кого найдется хоть толика мозгов, догадаются выучить теоретическую часть по библиотечным книгам. Не маленькие, справитесь.

— Точно родственники.

Практические занятия — замечательно, но тон профессора до противности напоминал тон Снейпа.

— Если вопросов нет, не будем терять времени.

Малфой расплылся в улыбке. Присутствие нового декана будто вдохнуло в него сил.

Поднялось несколько рук.

— Да, мистер?..

— Бут. Скажите, профессор, почему вас двое? У нас никогда не было двух преподавателей по Защите разом. Директору не всегда одного удавалось найти… Чем будет заниматься профессор Люпин?

— Профессор Люпин будет мне… ассистировать. Увидите. Следующий, — она резко указала на Корнера.

— Вы будете на нас нападать?

— Несомненно. Чаще всего — неожиданно. Да, мисс?..

— Грейнджер, профессор. Скажите, на что нам обратить внимание при самостоятельной подготовке к теоретической части экзамена?

— Понятия не имею, — с самым незаинтересованным видом остудила ее пыл Уилкис. — Я эту чепуху в жизни не учила и с чистой совестью сдала теорию Защиты на дохлое «удовлетворительно».

Слизеринцы расплылись в широких улыбках: Забини откинулся на стуле, Паркинсон торжествующе взвизгнула, взгляд Малфоя стал осмысленным. Остальные раскрыли рты от такой непедагогичной откровенности. У Гарри в голове не укладывалось это заявление, все равно, если бы Макгонагалл вдруг разрешила ходить по школе голыми и швыряться навозными бомбами.

Гермиона сидела словно громом пораженная: преподаватель, не способный дать внятных пояснений, автоматически скатывался на самую нижнюю строчку ее личного рейтинга учителей. А уж преподаватель, который посмел нагло заявить о своей некомпетентности вслух, и вовсе считался позорищем.

Гарри скоропостижных выводов не делал, покрепче сжал палочку в руке и пихнул Рона:

— У Гермионы шок.

— Есть от чего.

— Мистер?..

— Забини, мисс. А вы не даете индивидуальных уроков? — масляно пропел Блейз. Заигрывая?

— Только самым талантливым своим ученикам, — серьезно ответила та, однако Гарри послышалось, что в ее голосе скользнул сарказм — и тут же сгинул.

— Вы учились у профессора Снейпа? — без разрешения вставил Драко, и мысли понеслись, как «Ночной рыцарь» по лондонским улицам.

Если Малфой решил обратить на себя внимание — полбеды, а если за вопросом крылось нечто большее? Чему Уилкис могла учиться у Снейпа, уж не темным ли искусствам, что он постиг при Темном Лорде? Или Драко имел в виду зелья? А может, стиль общения со студентами.

— Смотря чему, — уклонилась от ответа профессор, — если вот этому…

Она неуловимо взмахнула палочкой, плотная волна воздуха прошла мимо Гарри и сбила Малфоя со стула. Драко, распластавшись на полу, бешено вращал глазами под тихие смешки однокурсников. Не имея возможности пошевелить ни рукой, ни ногой, он наблюдал, как Уилкис подошла, склонилась над ним и закончила:

— …то нет, это я сама умею. Фините.

Растрепанный Малфой поднялся на ноги и с кислой физиономией вернулся на место. Упование его на снисходительность нового декана таяли как мороженое на солнце.

— Давайте начнем с легкой разминки, — пригласила Уилкис, широко улыбнувшись. Улыбка ее никак не вязалась с тем, что сейчас она начнет нападать на своих студентов. — По одному.

Никто не двинулся с места. «Легкая разминка» сулила тяжелые травмы.

— Приглашать по списку? — она приманила журнал со стола. Первые капли дождя упали на стекло. — В таком случае, мисс Аббот, прошу.

Ханна на нетвердых ногах вышла вперед, держа палочку наизготовку.

Уилкис разделала под орех всех хаффлпаффцев, лишь Джастину Финч-Флетчли удалось продержаться дольше пяти секунд. Энтони Голдстейна подстрелили, стоило ему неловко повернуться, а Гермиона довольно ловко уклонялась от вспышек, пока не попала под фиолетовый луч и не свалилась ничком. Рон дернулся, готовый помчаться на помощь, а Гарри, вместо того чтобы терять время на переживания (с друзьями ничего не случится, пока они в классе, ведь правда?), следил в оба за движениями профессора. Невилла подкосило Жалящее заклятие, Малфой окостенел, растопырив руки, Парвати Патил с криком отлетела в угол, и настала очередь Гарри.

— Поттер, — тихо вызвала слегка запыхавшаяся Уилкис.

Не успел он подняться, профессор шевельнула кистью, и Гарри едва отразил Оглушающее заклятие. Сделал выпад, ушел в сторону, прижался спиной к стене, поставил Щит, послал Петрификус тоталус и вскрикнул от боли — запястье обожгло, дыхание перехватило, колени подогнулись. Он шлепнулся на живот.

— Встать! — Уилкис и орать умеет, вот как.

Гарри перекатился на спину и поднялся на ноги, выставив палочку вперед. Профессор часто дышала, как после быстрого бега. Мгновение они смотрели друг другу в глаза, а потом Уилкис лениво пробормотала: «Инкарцеро», и Гарри забился в путах.

— Что ж, это чуточку лучше, чем предыдущие выступления, но до идеала, как до Лондона на черепахах. Я ожидала от вас большего, мистер Поттер, — глубокое разочарование стекало вместе со струями дождя по оконному стеклу.

О да, Гарри ждал, когда, ну когда же речь зайдет о его якобы невероятных способностях и Темном Лорде. Он приготовился к отповеди, но Уилкис не стала распространяться про Волдеморта, вернувшись к журналу.

— Да Гарри лучший на курсе по Защите! — возмутился Рон.

— Это означает всего лишь, что нас ожидают полгода напряженной работы, а пока вы и кната ломаного не стоите. Не больше и не меньше.

— Нас, кажется, поставили на место, — усмехнулся все еще связанный Поттер. За дверью раздался звонок.

— Все свободны. И вы тоже, мистер Поттер, — веревки истлели в один момент. Гермиона, задрав нос и не попрощавшись, прошла мимо профессора, Рон мешкал, а Гарри, растирая запястья, напрямую поинтересовался:

— Где вы научились приемам? Вы аврор? Были им?

— Никогда. Просто я больше ничего не умею, — худые плечи дрогнули. — Только палочкой размахивать. Превращать сову в бинокль как-то не было нужды, знаю дюжину самых нужных заклинаний да пару простых настоек — и только. Я из поколения вояк.

Уилкис сунула оружие во внутренний карман мантии и жестом пригласила выйти из класса. Язык чесался спросить, что это за поколение такое, но Гарри вовремя прикусил его и, покидая кабинет, услышал: «Так же, как и вы».

Гарри вынужден был признать правоту профессора Уилкис.

Если не брать в расчет Гермиону, которая, несомненно, стала исключением, то его однокурсники лучше всего умели сражаться. Благодаря занятиям ОД и вынужденным стычкам с Пожирателями, боевыми заклятиями семикурсники владели гораздо лучше, чем хозяйственными. Флитвик чуть не плакал, глядя на потуги Рона применить заклинание Ножниц, а Симус вот уже четвертый урок безуспешно тренировал чары Закипания.

— Вот так и умру рядом с остывшим супом от голода, — пошутил Финниган, оказавшись в коридоре.

— А мне суждено ходить в обносках и лохматым, — подхватил Рон.

— Я, в таком случае, буду жить в свинарнике, — обреченно посетовал Гарри, но Гермиона, отсмеявшись, возразила:

— Не будешь, у Джинни с хозяйственными заклинаниями все в порядке.

Умница Гермиона, видит Мерлин, не понимала, как много для него значат эти слова. Они делали будущее осязаемым, объемным, реальным, наполняли образами и событиями, о которых можно было не только мечтать. Гарри учился строить планы, в которых не было крестражей, Волдеморта и заиндевевшей палатки. Зато в его планах всегда присутствовала Джинни, а в самых смелых фантазиях он просыпался рядом с ней, и никакой Рон не смел им ме...

— Гарри-то умения Джинни каким образом помогут? — ворчание Рона спустило с небес на землю. Гарри в очередной раз порадовался, что крепко держал язык за зубами.

— Ой, Рон, ты как всегда деликатен. И неисправим.

— Как они там? — Рон предпочел не услышать упреков в собственной невежественности. — Ты же писал Джинни…

— Почему ты сам не напишешь? Она же твоя сестра.

— Я родителям писал, — забормотал он, разглядывая ногти на руках.

— Вряд ли в моих письмах найдется что-либо интересное для тебя, дружок, — Гарри хлопнул его по плечу. — Там все больше… — и запнулся. — В общем, там мало про семью.

— Думаю, нам стоит поторопиться, — сказала Гермиона как можно громче, чтобы не дать Рону развить тему и докопаться-таки до него. И Гарри был ей безмерно благодарен. — Не знаю, насколько эта Уилкис ревнительница дисциплины, хотя подозреваю, что она сама любит опаздывать.

«Да уж, — подумал Гарри, — как может низко пасть человек в глазах Гермионы, всего лишь заявив о нелюбви к теории».

Вопреки злорадному предсказанию Гермионы, Уилкис распахнула дверь ровно в ту же секунду, как прозвенел звонок. Гарри не терпелось продолжить начатое на прошлом занятии. За прошедший день он много чего передумал и пришел к выводу, что, пока есть возможность, нужно не чураться профессора, а учиться у нее. Однокурсники, по-видимому, находились в том же настроении, и Гарри отметил про себя, что больше половины из них судорожно сжимают палочки в руках. Малфой выбрал себе место за первой партой, не теряя надежды на благосклонность декана, Гермиона (у всех глаза на лоб полезли) ушла в конец класса, и Рон недоуменно сел рядом с Гарри.

— Чего это с ней?

— Обиделась по поводу вчерашнего, скорее всего.

Оба знали, что Гермиона продолжает искать сведения об Уилкис, пока безрезультатно.

Гарри в который раз поразился, на какие великие дела способна женская неприязнь. У него самого никогда не хватило бы терпения выследить Риту Скитер, перерыть кипы газет в библиотеке, чтобы найти крохотную заметку о матери Снейпа, да и сейчас Гермиона проводила все свободное время за книгами, чтобы, Гарри не сомневался, обнаружить маленький, но гадкий факт о профессоре Уилкис. Пока однокурсники готовились к занятию, он целиком ушел в свои мысли и даже не заметил присутствия в классе еще одного человека.

— Прошу обратить внимание, сегодня к нам присоединится профессор Люпин…

Гарри вскинулся и сразу же увидел довольного Ремуса. Подняв руку в знак приветствия, обернулся к Рону, и тот тоже просиял.

— …следовательно, ваша задача усложняется.

— Вы будете нападать на нас вдвоем? — хмуро спросила Гермиона с задней парты, однако голос ее потеплел при виде Люпина.

— Совершенно верно, мисс Грейнджер. Посмотрим, как у вас с групповыми дуэлями. Есть желающие или опять пойдем по списку? На этот раз с конца, — она вперилась взглядом в Блейза Забини и Рона, и показалось, что Гарри слышит шипение Гермионы.

С групповыми дуэлями у класса оказалось плохо, даже хуже, чем с одиночными.

Гарри поначалу недоумевал, почему в битве друзья сражались яростно, не жалея сил, ловко уворачиваясь от проклятий, а здесь не могли уйти даже от простенького парализующего заклятия. Ответ, как ни странно, пришел от самой Уилкис:

— Похоже, вам нужна атмосфера сражения, когда рядом гибнут товарищи, а ваша собственная жизнь висит на волоске. Так, мистер Уизли? — она склонилась над барахтающимся Роном и нехорошо оскалилась. Люпин, который нападал на него аккуратно, виновато топтался рядом. — Может, тогда вам удастся продержаться чуть более, — Уилкис демонстративно взглянула на часы, — двадцати пяти секунд. Или вы предпочитаете толпу вокруг, чтоб было за кого спрятаться…

— Ложь.

Поттер не уловил, в какую из секунд оказался на ногах. Ладони зачесались от нестерпимого желания вырвать ей язык и вымыть губы с мылом. Как она смеет предполагать, что Рон подло скрывался за спинами? Как ей вообще в голову пришло, что кто-то из его друзей трус? Месяца не прошло после битвы, раны еще не затянулись, мертвые тела едва остыли, а эта дура, возникшая из воздуха и не имеющая ни малейшего представления о том, что пришлось пережить защитникам Хогвартса, стоит здесь и... Ненавижу.

— О-о, — Уилкис, казалось, не испытывала ни малейшего смущения, в отличие от Ремуса. — У нас проблемы, мистер Поттер. — С таким выражением студенты обычно смотрели на Бинса.

— Большие, — огрызнулся он.

— …со взаимопониманием.

Гарри подавился словами, толкавшимися в горле, и обернулся к Ремусу в поисках поддержки, но тот неприятно удивил его, качнув головой.

— Вы склонны слышать то, что хотите слышать. — Все до единого присутствующие затаили дыхание. Малфой так вообще рот приоткрыл, ожидая, как профессор будет ставить зарвавшегося Поттера на место. — А уж видеть дальше собственного носа у вас вообще получается редко. Я понимаю, что вам нелегко справиться с поттероцентричной картиной мира…

— С какой картиной, профессор? — вмешался Блейз, подавив смешок.

— …и нет в этом ни капли вашей вины. Сложившаяся ситуация не оставляла иного выхода. Но пора бы вам уже отвыкать от мысли, что цель моей жизни — задеть вас за живое и щедро посыпать солью раны. Раскройте глаза, мистер Поттер, я ведь права. Я права в той же мере, как если бы сказала, что мисс Грейнджер лучшая ученица этого класса, а директор Снейп — один из сильнейших магов современности. В гуще сражения, помимо мастерства, смелости, ловкости, у вас есть еще один, самый нужный помощник — страх за того, кто бьется с вами плечом к плечу. И страх этот подстегивает, делает чуточку быстрее, немного решительнее, он хватает за шкирку, швыряет вперед и отрезает пути назад.

Гарри, который все еще тяжело дышал, не нашелся, что возразить. Он мотнул головой, словно избавляясь от надоедливого комара, и опустился на свой стул. «С ней лучше не спорить», — одними губами прошептал Рон.

— Покопайтесь в себе, Поттер, и вы найдете подтверждение моим словам. А теперь — следующий.

Такого занятия у них точно не было прежде. Состязаться с двумя взрослыми противниками разом на уроке им еще не приходилось. Гарри ни с того ни с сего представил конвейер, на который профессор Уилкис и Ремус укладывали потерпевших поражение учеников и отправляли с глаз долой. Сам он выдержал чуть больше, чем остальные — примерно полторы минуты, и то, скорее всего, потому, что Люпин поддавался. А еще потому, что больше всего он хотел достать Уилкис, здесь и сейчас. Профессора действовали каждый в своей излюбленной манере: Уилкис брала внезапностью, напористостью, хитростью, а Ремус искал прорехи в обороне и, лишь обнаружив слабое место, нападал. Это давало преимущество, и к концу занятия он выглядел менее уставшим, чем профессор Уилкис.

— Всем спасибо, — добродушно подвел итог Люпин, стоило прозвенеть звонку, — вы отлично поработали.

— Только безрезультатно, — испортила малину Уилкис, удачно спародировав кислую улыбочку Снейпа. — Вот когда эти неумехи прижмут нас к стенке, тогда поговорим об успехах и отличной работе.

— Какая же она все-таки вредная! Неумехи!

— Да нас еще никто так не оскорблял, — Рон попытался обратить все в шутку, но Гермиона была настроена решительно.

— Вы как хотите, а я…

— В библиотеку, — хором выдохнули парни, а Гарри добавил: — Ты ведь не успокоишься, пока не раскопаешь правду про нее?

— А ты успокоишься? — Гермиона вперилась в него очень уж понимающих взглядом. — После того, что она наговорила. Или что же, ты согласен, что Рон трус? Поттероцентричная система мира, — фыркнула она, — ну надо же. — Похоже, оценка профессором Уилкис ее способностей Гермиону не впечатлила.

— Как хорошо, когда понимаешь все, что говорят профессора, — саркастично пропел Рон, который не понял ровным счетом ничего.

— Она фактически обвинила Гарри в самовлюбленности, позерстве и привычке думать, что земля вращается вокруг него. Солнце ты наше, — уже дружелюбнее добавила Гермиона, дабы подсластить неприятный разговор.

Рон надулся, а Гарри чувствовал себя невероятно пустым, как рождественский носок приютского ребенка. Сколько бы он ни рычал от злости, сколько бы ни бился, но — Гарри готов был разодрать себе горло за эти мысли — вынужденно признал, что доля истины в словах профессора Уилкис есть. Невольно вспомнился Сириус, примчавшийся на помощь крестнику, Джинни, едва не попавшая под смертельное заклятие, Гермиона, спасшаяся лишь благодаря Гарри. В классе же он не переживал, зная: две дюжины человек, вошедших в кабинет со звонком, выйдут оттуда через полтора часа в таком же количестве целыми и невредимыми.

— О чем ты думаешь, Гарри? Выброси из головы эту… — с презрением посоветовала Гермиона. — Я говорила, что неплохо бы посоветоваться с Ремусом, ты вроде бы хотел…

— Да. Да, конечно, идем, — чуть громче необходимого произнес Гарри, стараясь перекричать голос в своей голове: «Покопайтесь в себе, Поттер, и вы найдете подтверждение моим словам».

Поговорить непосредственно во время ужина не удалось: Люпин за преподавательским столом сидел рядом с Уилкис. Начинать при ней разговор на тему «новый преподаватель ЗОТИ смахивает на преступницу» не имело смысла.

Ели медленно, едва двигая челюстями и подкладывая себе добавки. К тому моменту, когда Большой зал почти опустел, Гарри готов был лопнуть, Рона разморило, и лишь Гермиона сохраняла бодрость духа.

— Пора, — скомандовала она, когда Уилкис поднялась с места. — Ремус! Профессор Люпин, — помахала ему и жестом попросила задержаться.

Почудилось ли Гарри, но, уходя, профессор Уилкис бросила на Ремуса предостерегающий взгляд. Наверное, он окончательно стал параноиком, не миновала беда.

— Может, я еще нужен для какого-нибудь ритуала?

Гарри, чувствуя себя полным идиотом, пересказал Ремусу все, что услышал от Снейпа. Учитывая, что изначально он подслушал разговор Люпина и Снейпа, это было, по крайней мере, тратой времени, необходимой, однако, для успокоения ноющей совести. И разбавил повествование собственными догадками, почему на него до сих пор не напали.

— Сомневаюсь, Гарри, что Пожиратели собираются провести еще один ритуал возрождения. Видишь ли, нет такого средства, которое вернуло бы к жизни мертвеца. Даже Волдеморту не под силу стать фениксом без своих крестражей.

Не успело облечение затопить Гарри, как Люпин продолжил:

— Поэтому, скорее всего, цель их простая, и церемониться они на этот раз не будут. Снейп...

— Это его предположения, верно? Старые связи?

— Да, — прямо ответил Люпин. — Но ты, я полагаю, доверяешь Снейпу?

Призрак подслушанного разговора повис между ними.

Уж ты-то должен понять.

Люпин должен понять, почему Гарри доверяет Снейпу. Но, кажется, не совсем понимает. Об увиденном в Омуте памяти Гарри так и не рассказал.

— Угу, — понурился он, словно повинный в серьезном преступлении. — Снейп поэтому взял в школу двух преподавателей по Защите, да? Чтобы натаскать нас?

— Я думал, вы сразу догадались об этом, с вашей-то прозорливостью, — Ремус усмехнулся и внимательно посмотрел на Гарри.

— Кто такая эта Уилкис? — выпалил тот. Сердце забилось в районе кадыка. — Откуда она взялась? Мы пытались ее разговорить, но ничего не вышло.

— Я знаю не больше вашего, — Ремус сцепил пальцы в замок. — Знаю только, что полжизни она провела за границей, вернулась около года назад в Англию. Где ее нашел Северус и как уговорил занять должность преподавателя, мне неведомо.

— А сколько ей лет? — жадно поинтересовался Рон, как будто этот вопрос волновал его гораздо больше, чем какие-то Пожиратели.

— У женщины не принято спрашивать о возрасте, — деликатно отозвался Люпин.

— Я не нашла никаких сведений о ней. Вообще никаких, — потрясенно вставила Гермиона, теребя рукав мантии.

— Может, она ничем не примечательна?

Гермиона обнаружила упоминание о каком-то Уилкисе, семьдесят шестого года выпуска, но кем он приходился профессору и приходился ли вообще, оставалось загадкой.

— Может, это фамилия ее мужа, а она значится в хогвартских книгах под другой? — со слабой надеждой Рон щелкнул пальцами. — Мама, например, в списках проходит как Молли Прюитт.

— Если ты не заметил, Рон, перед тем как получить в лоб, Забини назвал ее «мисс» и не услышал опровержения.

— Забини решил выбиться в любимчики, — пояснил Гарри с улыбкой. — При тебе правда не отсвечивает.

Ремус понимающе кивнул.

— Ты вроде бы не воспринимаешь наши слова всерьез? — Поттер убрал с лица следы веселья. — Ты знаешь больше, чем говоришь, — скорее обвинительно, чем вопросительно, сказал он. — Я прав?

— Я в равной мере подозреваю всех, кого мало знаю, — дипломатично пояснил Люпин. — Обстоятельства таковы, что мы никому не можем верить. Вы, например, не спросили у меня, с какими тварями мы сражались на моем первом уроке, а между тем, я мог оказаться переодетым Пожирателем. Я это я, — поспешил он успокоить друзей. — А Уилкис — настоящая фамилия Джессики, Гарри, — спокойно заверил Ремус.

— Джессика?

— Профессор Уилкис. Это ее имя.

— И ты знаешь ее мало? — Гарри пошел напролом.

— Бог мой, Гарри, на что ты намекаешь? Неужели ты думаешь… — он осекся, словно сомневаясь, правильно ли истолковал интонации Поттера. — Неужели ты думаешь, что я стал бы скрывать, если бы считал Джессику угрозой для жизни? Я правда не знаю, как жила эта женщина, чем она занималась и почему внезапным образом оказалась во главе Слизерина именно сейчас!

У Гарри сложилось впечатление, что Люпин хотел сказать совсем иное, но в последний момент передумал.

— Ну это-то как раз понятно, — почти похабно влез Рон. — Снейпу надоело поди наведываться в «Кабанью голову»…

— А что там, в «Кабаньей голове»? — не понял Гарри и даже забыл, что только что злился на Ремуса. Гермиона как воды в рот набрала, лишь слегка покраснела.

— Насколько я понял, Рон имел в виду женщин легкого поведения.

Ремус притворился, что объясняет новый материал. Например, что-нибудь об оборотнях — он все же смутился, как если бы пришлось говорить о чем-то очень личном.

— Да ну тебя, Рон, у него вон Вектор с Синистрой под боком.

— Ты еще скажи, что Макгонагалл тоже вполне ничего…

— А у Вектор с Синистрой кто-нибудь спросил? — нахмурилась Гермиона, и Гарри невольно сообразил, что в ней взыграла женская гордость. — Кстати, насчет Вектор, Ремус…

Причин возникшей между Уилкис и Вектор неприязни Люпин тоже не находил.

— Вектор старше, маловероятно, что причина в школьной или еще какой вражде. Преподаватели тоже люди, Гермиона, мало ли, не сошлись во взглядах…

— Ага, и Вектор осыпала Снейпа слизняками, ты же сам видел.

— Профессор Макгонагалл была недовольна, — Люпин понизил голос. — Отчитала их очень строго. Как в школе, — добавил он, и морщинки в уголках его глаз углубились. — Не беспокойтесь о Джессике, лучше учитесь у нее. Уж насколько я не сторонник и не любитель зрелищ, а жду-не дождусь…

— Да-да? — встрепенулись все трое.

— Ничего, — Ремус лукаво подмигнул, помотав головой, и больше из него не удалось выудить ни слова.

Гарри утвердился во мнении, что Люпин что-то скрывает.

Между тем, курс явным образом разделился на тех, кого Уилкис своей расправой и нелестными высказываниями смертельно обидела, и тех, кто воспринял свою дуэль с ней как обычную тренировку. Ну, разве что соперник оказался силен.

Сам Гарри до конца еще не определился, на чьей он стороне, поэтому предпочитал помалкивать и думать о своем.

— Да что в ней такого? Страшная и костлявая как смерть, — фыркнул Дин.

— Сиськи у нее что надо, — возразил Симус.

— О, ты успел рассмотреть? Платье-то наглухо закрытое, так что облом, дружок.

— Наверное, ненастоящие, — Гермиона заняла жесткую позицию, и Рон не смел даже пикнуть что-либо в защиту профессора.

— Я слышал, как девчонки ее обсуждали, — Симус выбросил главный козырь в споре. Гарри, которому эссе по зельям поперек горла встало, прислушался. — Им-то лучше знать. Они, оказывается, все как одна помешаны на похудении, — он округлил глаза, как Трелони. — Лаванда умирает от зависти к этой Уилкис, Парвати пока держится, — Симус хохотнул и подытожил: — Одним словом, они объявили ее своим божеством и теперь стремятся, — воздел руки к небу и вернулся к трансфигурации.

— И все равно там не на что смотреть, — уперся Дин. — А смотреть приходится, Защиты у нас больше, чем всех остальных предметов вместе взятых. Во все «окна» понапихали эту Уилкис. Только Люпин и спасает.

Это было правдой. Когда семикурсники получили полное расписание, за столами раздались возмущенные или, наоборот, ликующие возгласы. Каждый день, кроме понедельника, они отправлялись в ставший почти родным кабинет, чтобы снова и снова становиться напротив профессора Уилкис и отражать ее нападения. Зачастую она атаковала без предупреждения, по этой причине без палочки к кабинету смел подходить только профессор Люпин.

Гарри же с каждым занятием чувствовал себя все увереннее. Плевал он на замечания (после уроков Снейпа давно иммунитет выработался), зато технику владения палочкой отточил. Как-то раз Гарри даже заметил проблеск одобрения в темных глазах, но тут же получил Ступефай в грудь и опрокинулся на спину.

— Вот и все, — Уилкис отряхнула ладони и кивком пригласила Рона. Ремус, судя по всему, отсыпался в Визжащей хижине.

— Да что ж такое-то! — спортивный азарт рвался из Гарри сбивчивыми словами. — Никак не могу ее достать, ну почти же, почти, чуть-чуть не хватило! Пролезла под Щит и подцепила меня. Нужно было уйти влево…

— Она специально нас злит, — Рон потирал ушибленное плечо.

— В смысле? — Гарри замер.

— Ну гляди, Гарри, ты ведь сейчас готов ее убить голыми руками…

— Почти.

— Во-от. А если бы она с тобой присюсюкивала и нянчилась?

— Ну-у… Может, ты и прав. Да только это не отменяет того, что мне чего-то не хватает, чтобы побороть Уилкис.

— Вы как дети малые, — Гермиона напомнила Гарри саму себя несколько лет назад, когда она уже догадалась о Ремусе-оборотне, а глупые мальчишки еще нет.

— Так объясни, ты же у нас знаток психологии.

— Вы, я надеюсь, заметили, что за все семь лет у нас не было преподавателей, на которых можно положить глаз?

— Заметили. Разве что…

— Кто?

— Локонс? — Гарри рассмеялся над выражением лица Гермионы. — Шутка.

— Ха-ха, — вяло отозвалась она. — А Уилкис… она привлекательная женщина.

— Да брось, Гермиона, — со всем пылом поспешил разубедить ее Рон, — ничего привлекательного в ней нет. Обычная, и роста невысокого, мне такие не нравятся.

Гарри закивал:

— Меня брюнетки не привлекают. Чжоу не в счет.

— Тебя привлекает Джинни, — с намеком на месть подтвердила Гермиона, — мы знаем, Рон аж весь извелся.

— Необязательно было озвучивать.

— Я о другом, — она посерьезнела. — Вот скажи, когда ты стоишь против нее, о чем ты думаешь?

— О том, как бы продержаться больше трех минут, — Гарри махнул на себя рукой.

— А еще?

— Как пробить ее оборону.

— И все?

— А о чем я должен думать? Я же сказал, что…

— А у тебя не возникает мыслей, что она ну… чья-то мать, например, или сестра. Слабый пол. Женщина.

Гарри выпучил глаза.

Он никогда не задумывался, что профессор Макгонагалл женщина, что у нее могли быть дети или муж. Все эти годы, пока учился в Хогвартсе, учителя представлялись бесполыми существами, не имеющими родственников и друзей, сосредоточенными на уроках и ни о чем другом не помышляющими.

Щелчок в мозгу — и мысли переключились на другую женщину. Беллатриса Лестрейндж в голове Гарри хищно скалилась и тянулась острыми когтями к его горлу. Едва подавив дрожь омерзения, он заставил себя думать дальше. С Тонкс они были по одну сторону баррикад, а потому сражаться между собой им не приходилось, но что бы Гарри чувствовал при этом?

— Наверное… возникают. Гермиона, ты говоришь очень глубокие вещи. Сложные, — не скрывая восхищения, сказал Гарри.

— Потому-то ты и не можешь переступить через себя. Ты сам себя подавляешь — бессознательно, скорее всего, — она заскромничала от похвалы и больше не стала ничего добавлять.

— То есть Гарри… он э-э… не хочет на нее нападать, что ли?

— Да почему же, хочет, разумеется, хочет ее победить, но инстинктивно боится причинить ей вред, потому что, так или иначе, Рон, женщина слабее мужчины. Да, Рон, это так, это заложено природой. Мы, скорее, выносливые. Выносливость и сила — разные вещи. А вы ведь уже не дети, и силы у вас взрослых волшебников, — назидательно закончила Гермиона.

— Ты думаешь, Снейп все это предвидел? Не слишком ли ты наделяешь его чертами Дамблдора? — теперь Гарри разговаривал только с ней, словно Рон отлучился в туалет. — Думаешь, знал, что меня поведет?

— Он в курсе, что ты порядочный, Гарри, и не станешь причинять вреда больше, чем следует. Но охотиться за тобой может кто угодно под чьей угодно личиной. Вдруг Пожиратели используют тело студентки, чтобы проникнуть в замок? А если маленького ребенка? Ты должен быть готов и к такому исходу событий.

— Иными словами, я должен быть готов напасть на ребенка?

— Не просто напасть.

— И убить.

Гарри прикрыл глаза. Снова ощущал, как крестраж-медальон обжигает грудь, как сам он кувыркается в воздухе, оказывается Волдемортом и вспоминает ночь своего падения. Гарри видел младенца в кроватке и Лили, молитвенно сложившую ладони.

Матери — дуры.

Сейчас, стоя посреди двора, на который нехотя опускались сумерки, Гарри точно знал, что это неправда.

Снейп, слегка запыхавшись, открыл дверь своего кабинета. Наверное, стоит починить винтовую лестницу.

— Мы заждались, директор, — с ходу начала Уилкис, выступив вперед, — в особенности устал ждать мистер Малфой.

Северус оценил обстановку. Неразлучная троица, Паркинсон и Забини расселись по стульям, Малфой стоял, привалившись к окну и держась за бок, невесть откуда взявшаяся Мэри Вейн, злая как собака, притопывала ногой у окна, а сама Уилкис только что поднялась из его кресла. Поттер явно жаждал разорвать кого-нибудь на части, Уизли, скованный заклятием профессора, тоже, Грейнджер бросала предостерегающие взгляды на обоих, а на довольной рожице Панси Паркинсон можно было жарить мясо — она аж покраснела от радости.

— Что произошло? — как можно более равнодушно вопросил Снейп и тут же пожалел об этом: в поднявшемся шуме он не разобрал ни слова. — Тихо! По одному. И что, черт возьми, вы все делаете в моем кабинете?

— Профессор Уилкис велела идти сюда, — охотно сообщила Паркинсон, едва не лопнув от счастья.

Дамблдор в резной рамке сделал вид, что спит. Северус про себя решил отчитать Уилкис позже.

— Чтобы вам не спускаться вниз, директор, — сладко ухмыльнулась та.

— Рассказывайте, — разрешил Снейп, указав на Драко. Впрочем, он уже догадывался, в чем дело, и морально приготовился держаться в образе до конца. Каких бы сил ему это ни стоило.

— Уизли напал на меня, — прокряхтел Малфой, крепче схватившись за бок. — И Поттер тоже. Двое на одного!

— Да я бы из тебя котлету сделал, если бы Гарри меня не держал! — выплюнул Уизли с таким омерзением, что Северус отодвинулся подальше, беспокоясь, как бы желчь не прожгла дыру в мантии.

— Может, стоит начать сначала, — взорвалась Вейн. — И не умирай, ты нам еще нужен как свидетель. Выслушаем лучше мисс…

— Паркинсон, — опередил ее Снейп, изо всех оттягивая момент, когда ему в очередной раз сообщат, что Малфой оскорбил Грейнджер.

— О, мы с Драко гуляли, — она многозначительно похлопала ресницами, будто Северусу было дело до их подростковых делишек, — и увидели этих, — она кивнула на Поттера, который в рот воды набрал. — Они говорили что-то о… нападении и убийстве.

— Не болтай о чем не знаешь, — процедила Грейнджер, и Северус, уставившись в ее зрачки, постарался ухватить мыслеобразы. Что-то, связанное с мертвыми детьми, странно, очень странно.

— И вы, конечно же, не смогли пройти мимо. — Безмозглая, любопытная девчонка, всюду сующая свой нос!

— Ну, вы же понимаете, профессор, вдруг они что-то нехорошее замышляют…

Уизли пробормотал что-то вроде: «Засунь себе что-нибудь нехорошее в задницу».

— Да, Паркинсон, расскажи еще про то, как ты начала отпускать свои шуточки про нас с Гермионой, — прошипел Поттер, терпение которого было на исходе. — Или Малфой тебя чем-то обидел, и ты решила сорвать на нас злость?..

— Не доеба…

— Придержите язык, Уизли! — рявкнула Уилкис, и все подскочили. А Северус прикинул, чего больше в ее порыве — позерства или нежелания выпасть из образа строгого профессора.

— Минус десять очков с Гриффиндора, — на всякий случай назначил Снейп.

— Да погодите вы со своими очками, директор! — вскинулась Мэри Вейн. — Давайте-ка лучше я расскажу, как дело было, а вы уж там решите, — она, не слушая возражений, затараторила: — Эта сладкая парочка, вдоволь налобызавшись за теплицами, отправилась в гостиную, я так полагаю, чтобы продолжить общение… на новом уровне.

Снейп едва не расхохотался, увидев физиономию Драко, вместо этого перевел взгляд на Поттера, Уизли и Грейнджер. Уизли открыл рот, Поттер тяжело отдувался, как после быстрого бега, а девчонка, прищурившись, ловила каждое слово.

— Позвольте, — Уилкис метнулась к двери, — поскольку с данной версией событий я уже знакома, отлучусь ненадолго.

Что она задумала?

— Конечно, профессор.

— А вы кто такая вообще? — вскинулся Малфой, не найдя других аргументов.

— Начальник Регистрационного Департамента Министерства магии, в Хогвартсе с целью переписать всех до единого Пожирателей смерти, — Мэри с явным удовольствием покосилась на левую руку Драко. Северусу почудилось, что его собственное предплечье зудит. — К слову, я как раз направлялась к воротам, чтобы аппарировать и доставить исполняющему обязанности министра отчет, когда увидела занимательнейшую картину. Молодой человек и юная леди, заметив неподалеку троицу, — Вейн ткнула палочкой, — мгновенно позабыли друг про друга. Грешным делом, я уж подумала, не лежат ли на этих троих чары Слежения, так быстро они были замечены.

— Дальше, — кивнул Снейп.

— Мисс… Паркинсон, верно? Посчитала нужным обозначить свою позицию относительно происхождения девушки…

— В министерстве все уже проросли канцелярщиной? — Северус боролся с болью в висках. — Говорите по-английски.

— Она назвала Гермиону грязнокровкой, — выдавил Уизли с таким видом, будто его сейчас стошнит прямо на ковер.

Ну вот. Теперь нужно отреагировать так, как отреагировал бы Северус Снейп, находившийся на службе Темного Лорда.

— Это все? — он поднял брови.

— Нет, не все! — Ага, Поттер вышел из себя. — Паркинсон распускала язык, пнув им каждого, кто по пути попался, включая Гермиону, профессора Уилкис и…

— Вейн. Мэри Вейн, — представилась та, когда Поттер обернулся к ней.

— Мисс предположила, что я оказалась на своей должности лишь благодаря… интимной связи с бывшим министром Тикнессом. С чего она это взяла? — фальшивое недоумение раздуло огонь в камине.

Северус додумал, в какой форме это было сказано на самом деле, и вовремя поймал усмешку на своих губах.

— Мистера Малфоя беспокоило другое, — доложила Вейн, — он никак не мог решить, что для него важнее: поквитаться за отца с мистером Поттером или наговорить побольше гадостей мисс… («Грейнджер», — подсказала Гермиона). Попытавшись сделать и то, и другое, он все же нарвался на ответ, — Мэри повела рукой в сторону скрючившегося Драко.

— И ради этого стоило вести всю компанию в кабинет директора?

— Вы, видимо, не поняли, директор, — Уилкис вновь появилась в комнате. Так бесшумно, что все вздрогнули от звука ее голоса. — Или до вас не донесли суть? Хорошо, тогда это сделаю я. Мистер Малфой с его милейшей спутницей, якобы униженные и оскорбленные, для начала блестяще обезоружили мистера Поттера, мистера Уизли и мисс Грейнджер (нет, баллов не дам), после чего мистер Малфой заявил, что Темный Лорд вернется, и тогда грязнокровка Грейнджер, если повезет, отправится к вонючим магглам, Уизли будет чистить ему обувь, а Поттер… как вы там сказали, Малфой?.. сдохнет под забором.

Снейп несколько раз сглотнул и ничего не сказал, но Уилкис и не ждала от него такого подвига.

— Слова загнанного и отчаявшегося юнца, что не отменяет необходимости строгого наказания. Когда на помощь товарищам пришел мистер Забини, — она сделала крохотный кивок в сторону Блейза, — обстановка накалилась до совсем уж скверного состояния. Мистер Забини, которому собственной спальни для фантазий уже не хватает, вынес их на всеобщий суд. Игрища разума мистера Забини касались, если я правильно услышала, некой Джинни, и я не знаю, кто она такая, — бесцветно произнесла Уилкис.

— Моя сестра. — Северусу почудилось, что Уизли наложит в штаны от натуги.

Поттер вскинулся и вызывающе поглядел прямо Снейпу в глаза. Он прищурился.

— Продолжайте, — прошелестел, обращаясь к Уилкис.

— Подробные описания того, что мистер Забини сделал бы с мисс Уизли, окажись они наедине, мисс Вейн не запомнила. — Мэри хмыкнула. — Но мистеру Поттеру хватило с лихвой: он отпустил мистера Уизли, завязалась драка, в которой палочки уже не имели никакого значения. Пока мисс Грейнджер пыталась увещевать юношей, мисс Паркинсон сбегала за мной. Ах да, когда я оттащила мистера Поттера от мистера Малфоя, Драко что-то упоминал относительно… — она выдержала эффектную паузу.

Снейп с трудом подавил желание зажать уши. Воздух вокруг вибрировал.

— Обозначил свою позицию относительно происхождения матери мистера Поттера, — заученно оттарабанила Вейн, закатив глаза.

На этот раз Северус не стал пенять ей за канцелярщину. Поттер вроде бы зарычал.

— Возьмите себя в руки, — сказал Снейп скорее себе, чем ему.

— Если грязнокровку назвать грязнокровкой, это не оскорбление, — уверенности в Малфое с приходом его декана явно прибавилось, — а факт!

«Пожалей Нарциссу!» — приказал Снейп своей палочке, готовой разорвать Драко в клочья.

— Будьте добры не выражаться в присутствии директора, — гигантским усилием собрав волю в кулак, безразлично приказал он. Вейн опять хмыкнула, раздув в его желудке раздражение.

— Ну что ж, — Уилкис сверлила Северуса взглядом. — Полагаю, минус двадцать очков со Слизерина и столько же с Гриффиндора будет достаточно.

Если бы Снейп обедал в этот момент, наверняка поперхнулся бы.

— Но профессор!..

— У вас есть возражения, Уизли? — Уилкис вкрадчиво подцепила его на крючок доводов. — Вы причинили мистеру Малфою даже большие повреждения, чем он вам. И если уж на то пошло, вы не остались в неоплатном долгу: мне почудилось, или вы назвали мать мистера Малфоя белобрысой шлюхой?

Уизли покраснел, как если бы в лицо ему бросилась не кровь, а обида.

— Всем спасибо, все свободны. Вам, мистер Малфой, лучше обратиться к мадам Помфри.

Драко, несмотря на неважный вид, победно улыбнулся врагам и, прихрамывая, поплелся к двери. Поттера, судя по поджатой верхней губе, воротило от одного вида Уилкис, Паркинсон, выходя, пихнула Грейнджер и шмыгнула между Малфоем и Забини. Уизли отшвырнул стул в сторону и выскочил как ошпаренный.

— Перебесятся, — с сомнением сказала Вейн и спохватилась: — Так, мне надо к Шеклболту, он ждет отчет, столько хлопот с этими узниками…

— Да-да, ступай, — Снейп скривился, — а то все преступники поразбегутся, не сочтешь потом.

Уилкис чуть слышно выдохнула.

— Люпин где? — резко спросил Северус, стоило Мэри Вейн скрыться на винтовой лестнице.

— Полнолуние, — кратко пояснила Уилкис. Надо же, как он разозлился, позабыл обо всем. — На вот, — пихнула ему чашку чая. Снейп по привычке принюхался.

— Умиротворяющий бальзам?

— Тебе не помешает. Меня лично передергивает от омерзения при виде этого крысеныша.

— Зачем ты их притащила? — взорвался Снейп. — Неужели нельзя было назначить наказание и снять баллы? Без меня.

Уилкис состроила издевательски-сочувственную физиономию, будто от всего сердца жалела об умственной отсталости Северуса.

Она вытащила из кармана тканевый сверток — в таких Снейп хранил ножи для нарезки ингредиентов. В свертке Уилкис ножей не оказалось, вместо них кармашки занимали стеклянные колбочки, заткнутые пробками. В каждой из колбочек лежали…

— Волосы?

— Видишь ли, на уроках у меня нет ни малейшей возможности добыть хоть один волосок. Кажется, я их слишком запугала, — задумчиво протянула Уилкис. — Заходят в кабинет и постоянно следят за моими движениями, опасаясь нападения.

— Это к лучшему, — Северус недоверчиво рассматривал добычу. — Ты же не собираешься их использовать?..

— Только в крайнем случае.

— Ты прямо-таки сама справедливость, — уколол он после недолгого молчания, — метишь на место Макгонагалл?

— Мне и на своем неплохо живется. Не забывай, что я декан Слизерина. Сам-то, небось, не упускал возможности прихлопнуть гриффиндорцев, дай теперь мне испытать это сомнительное удовольствие.

Снейп, стоя возле книжного шкафа, беспорядочно шарил по корешкам книг. Правильно ли он сделал, пригласив Уилкис в школу? Без сомнения, правильно, несмотря на неприятности, которые сулило ее присутствие. То немногое, что Северус узнал о ней из рассказов самой Уилкис, смахивало на истину (подтвержденную легиллименцией), однако сколько еще она спрятала на задворках сознания?

Не далее как вчера у него состоялся неприятный разговор с Макгонагалл. Минерва выловила его после обеда и настойчиво попросила зайти с ней в учительскую.

— Что это значит, Северус? — без предисловий вопросила она, сжав губы в нитку. Эту ее манеру Снейп помнил еще со школы. — Что. Все. Это. Значит?

— Я не понимаю, Минерва.

— Все вы отлично понимаете, Северус! Уилкис. Что она делает в Хогвартсе?

— Преподает, — хладнокровно ответил очевидное Снейп.

— Вместо того чтобы защищать Хогвартс, вы делаете его уязвимым, — Макгонагалл побелела. — А Поттер? Мальчику все еще угрожает опасность.

— Поттер уже не мальчик, ему почти восемнадцать, — оборвал ее Северус. — Он может за себя постоять, а благодаря усиленным занятиям Защитой от Темных сил…

— Вы пытаетесь убедить меня в том, что пригласили Джессику Уилкис лишь для этого? Не смешите, Северус.

— Уж не подозреваете ли вы меня в предательстве, Минерва? Прошу меня извинить, но если вы до сих пор обижены за инцидент второго мая, то стоит уже выкурить трубку мира — или вы предпочли бы, чтобы я покалечил пару человек, прежде чем бежать? Я прямо-таки вижу, как вы считаете рассказ Поттера очередной байкой, а меня — жаждущим возмездия. И Уилкис, о, несомненно, представляется самой верной моей пособницей.

— Как вы смеете?.. — Макгонагалл задохнулась от возмущения. — Я не видела лучшей кандидатуры на пост директора, чем ваша. Но ровно до тех пор, пока вы не наняли Уилкис.

— Чем же она вам так насолила, профессор? — Северус мягко улыбнулся, хотя по жилам струился холодок. — Своей слабенькой «У» за экзамен по трансфигурации?

— Вы прекрасно знаете. Ни в чем неповинные люди не уезжают из страны и не отсиживаются в укрытии долгие годы. Джессика объявилась только сейчас, после падения Волдеморта, это ли не странно.

— Странно? Напротив, логично. Давайте начистоту, Минерва, — их взгляды встретились. — Вы считаете, что Уилкис под известным нам с вами влиянием промышляла грязными махинациями, а когда все рухнуло, сделала ноги. Вы также уверены, что она не делала попыток вернуться в страну и влиться в Орден — здесь, видит Мерлин, вы правы, ни малейшей попытки.

— Вот видите!

— А вы бы с радостью вернулись в страну, в которой человека без суда и следствия могут засадить в Азкабан? — Снейп по-настоящему разозлился. — Вы бы вернулись туда, где вас никто не ждет?

— Знаете об этом не понаслышке? — поддела Макгонагалл.

— Вы помните ее студенткой? — невпопад рыкнул Северус.

— Конечно, — Минерва сбавила тон.

— И? Какой вы ее запомнили?

Макгонагалл пожала плечами, явно не понимая, к чему этот вопрос.

— Посредственно знала теорию, но некоторые практические навыки меня откровенно поражали. Ну и, конечно, Защита. Одна из лучших на курсе в этой области, здесь, я так понимаю, сказалось влияние семьи.

— А как же. Когда тебя грозит убить собственный папаша, еще не так поднатореешь. Все? Больше ничего не можете сказать? — насмешливо подтолкнул Снейп.

— Вам лучше знать, — высокомерно произнесла Минерва, и Северус поначалу растерялся, но понял, к чему она клонит, когда Макгонагалл добавила: — Ужасное поведение, на грани непристойного.

— Раз уж вы вспомнили о поведении, подумайте, профессор, следуйте логике (вам не хватает всего пары звеньев) и придите к выводу сами: есть тут опасность для Поттера или нет.

Разговор долго не шел у него из головы, как если бы был заключен внутри черепной коробки заклятием. Минуло немало дней, прежде чем иные заботы вытеснили его.

В первую очередь Снейпа волновала защита замка — такая, чтобы не бросалась в глаза, но при этом по силе не уступала атакующим Пожирателям. Все свободное от уроков время преподаватели только и занимались оборонительными заслонами да присмотром за студентами. В конце июня у потайного хода за одноглазой колдуньей, того самого, где Северус когда-то выловил Поттера, поймали Маркуса Флинта, который окончил школу несколько лет назад и никак не мог придумать достойного объяснения своего появления в Хогвартсе. Допросив его, а заодно и семикурсников Слизерина, Снейп столкнулся с неприятным фактом: Флинт ничегошеньки не помнил о своем проникновении в замок, а Драко с одноклассниками твердили, что знать ничего не знают.

Спустя еще несколько дней у портрета Полной Дамы схватили Дафну Гринграсс, которая утверждала, что она учится на Гриффиндоре, и требовала открыть ей проход.

— Я ничего такого не делал! — крикнул насмерть перепуганный Малфой, когда Снейп насел на него. — Не заколдовывал я ее.

— В прошлый раз вы говорили примерно то же самое, а чем все закончилось! — Северус ударил по столу, и Драко съежился. — Желаете отомстить за отца? Уймитесь, Люциусу повезло, что он до сих пор жив, подумайте лучше о матери, она избежала Азкабана только благодаря Поттеру.

— И вам, — дерзко ответил Малфой.

— Ну что вы, мои свидетельства в расчет никто не берет.

Снейпу ожидаемо пришлось пережить пару неприятных допросов с применением Веритасерума и Империуса, но, в конце концов, Кингсли с его шайкой убедились, что бросить его на съедение дементорам не удастся.

— Не делал я этого, и Флинту не помогал, — чуть не плача, проскулил бледный до синевы Малфой. Некоторые ожоги до сих пор не сошли с его рук. Как и глупые промахи. — Зачем мне убивать Поттера? Не надо мне этого, а то, что я грязнокровку обзывал…

— Я просил вас не выражаться.

— А то, что я Грейнджер обзывал, так это у нас так принято, разве нет? — Драко с вызовом поглядел на бывшего декана. — Я же не дурак, и Поттер… он меня вытащил тогда из горящей Выручай-комнаты.

— И вас никто не просил об этой услуге? Никто не просил вас наслать Империус на Гринграсс?

— Да нет же! Панси сказала, что Дафна уже давно какая-то не такая. Сама Панси сильно испугана, и это не притворство.

Снейп со всей ясностью понял, что сын Люциуса вырос.

«Никак не могу привыкнуть, что эти дети уже не дети», — подумал он и указал Драко на дверь.

— Что скажешь, Северус? — немедля спросил Шеклболт, когда Снейп ввел его в курс дела.

— Скажу, что они тычут пальцем в небо. Проверяют, прощупывают дыры в нашей защите, ищут слабые места, — Северус машинально смял пергамент и превратил его в бесполезный исписанный комок. — Поэтому используют такие нелепые способы. Думают, что мы спишем эти попытки на подростковую глупость.

— Флинту двадцать два, если это и глупость, то явно не подростковая, — пробасил Кингсли и потеребил серьгу в ухе.

— Смахивает на плохо продуманный спектакль, — Люпин сцепил руки в замок, отвернувшись от окна. — При ближайшем рассмотрении ни на что не годится: Флинт в замке без каких-либо явных намерений, а Гринграсс у гостиной Гриффиндора и вовсе нелепость несусветная. Смысл? Не думают же они, что мы воспримем это как серьезную попытку напасть на Гарри!

— Нет никакого смысла, — устало вымолвил Северус. — Они путают следы, ждут, пока мы расслабимся или потеряем бдительность, убедимся, что никакой реальной угрозы нет. Старая тактика: усыпить внимание противника, запугать, загнать в угол, в лапы собственного бессилия, после чего навалиться скопом.

— Как славно, что у нас есть знаток пожирательских приемчиков, — Уилкис, до этого державшая рот на замке, отделилась от стены и из тени превратилась во вполне осязаемую мерзость. — Может, предложишь пути решения проблемы?

— Да, закрыть Поттера в пустой комнате без окон и приставить к нему охрану.

— Слабовато.

— Можно организовать дежурства, — нерешительно предложил Люпин. — Когда-то это помогало. — Снейп понял, что он имеет в виду охоту на Блэка.

— Водить Поттера за руку? — скептически протянула Уилкис, усаживаясь в кресло, из которого Снейп только что встал. — Как ты себе это представляешь? Может, и спать с ним будешь? Или, хочешь, я коварно проникну в его спальню, охмурив Гарри…

— Не ерничай, Джессика, — поморщился Люпин, — мы в любом случае не сможем сопровождать Гарри повсюду и всегда. Он взрослый человек, у него своя жизнь.

— Которая висит на волоске, — хмуро отозвался Шеклболт.

— Ну, не более, чем во времена Волдеморта, — успокоил Люпин, и Северус не выдержал.

— Ты, Люпин, удивительно наивен! Понятия не имеешь о том, насколько каждый из этих людей опасен, зато горазд верить иллюзиям. Ты удивишься, но вместе они намного менее опасны, чем поодиночке. Пожирателей осталось мало, большинство погибли, многие в тюрьме, а те, что гуляют на свободе, сделались в сотню раз осторожнее, они не станут рисковать, пока не обретут полную уверенность в успехе. Я знаю их, — намного тише сказал Снейп, — лучше, чем любой из вас. Макгонагалл не доверяет мне до конца, а значит, Флитвик и вся компания — тоже; Поттер…

— Гарри верит, — твердо сказал Люпин.

— Какое счастье, — яд сочился по подбородку.

— Из-за меня? — просто спросила Уилкис. — Ты подвергнут остракизму из-за меня?

Северус заметил, как Люпин подобрался, Кингсли насторожился и с толикой любопытства навострил уши.

— Из-за кого же еще. Макгонагалл считает тебя кем-то вроде бездарности, трусихи и лицемерки в одном флаконе, но, если тебе интересно, побаивается твоих познаний в темных искусствах.

— Есть основания так считать? — густой бас Шеклболта смешивался с жужжанием назойливой мухи на окне.

— Есть, — с легким намеком на самодовольство согласилась Уилкис, но распространяться не стала.

— Так может, расскажешь наконец? — Люпин выпрямился, глаза его сверкнули, и в облике проступило нечто звериное — то самое, что Северусу приходилось видеть нечасто. — Хватит уже не договаривать.

Она рассматривала Люпина несколько секунд при полном отсутствии интереса. А может, Снейпу лишь показалось, но когда заговорила, голос оставался безразличным, как у поцелованного дементором.

— Что еще ты хочешь услышать? Я рассказала все, что считала необходимым.

— Ах «все, что считала необходимым»? — он подскочил на месте, обнажив зубы. — А ты не думаешь, что этого маловато? Что мне требуется несколько больше, ответы на вопросы, объяснения!

— Зачем, Ремус? — ничто не могло выбить Уилкис из колеи.

— Затем, что… люди, которым нечего стыдиться и скрывать, не сбегают, едва запахнет жареным! — Люпин подскочил к ней и прижал к стене.

Кинсли крикнул: «Ремус!», Снейп напрягся, но не двинулся с места.

— Оставь свои замашки, — Джессика приставила к его шее палочку и, схватив за мантию, оттолкнула от себя, — до следующего полнолуния.

Спокойствие Уилкис отрезвило Люпина. Он, тяжело дыша, отпустил ее и выдохнул:

— Гарри считает меня идиотом из-за того, что я не могу ничего рассказать о тебе. Я сам чувствую себя недоумком, потому что ничего не знаю.

— Мы коллеги, Ремус. Много ты знаешь о Спраут? А о Синистре? И того меньше, верно, потому что она тебя не учила. Прекрати истерику. У нас одна цель, по достижении которой пути наши снова разойдутся, и не придется больше гадать, сколько за моими плечами грязных дел.

Эти слова открыли великолепные перспективы для раздумий, и все четверо смолкли, только серебряная безделушка покачивалась на подставке, изредка позвякивая.

Северус на протяжении многих лет старался не думать о будущем, потому как не знал, существует ли оно для него. Он настолько привык жить одним днем, не заглядывая далеко, что, когда представилась возможность, никак не мог вообразить себя стариком. Ранее смысл жизни был понятен и определен на долгие годы вперед, ныне же перед ним маячил хилый призрак бывших соратников и их жалкие попытки исполнить Непреложный обет, данный Темному Лорду. Добить мальчишку.

Но такие ли жалкие?

— В общем, если это все… — Уилкис качнулась с пяток на носки и, поскольку никто не препятствовал, вышла из кабинета.

Однако из головы Северуса она уходить не собиралась, словно зарезервировав комнату в «Дырявом котле» на месяц вперед. Снейп по-прежнему размышлял о немотивированной, с его точки зрения, агрессии Макгонагалл, о вспышке Люпина и дипломатичном молчании Вейн. Что, Моргана побери, происходит кругом, и почему он, Северус, теряет контроль над школой? При Кэрроу было проще, видит бог.

К середине июля Хогвартс превратился в сковородку, и несколько десятков человек, заключенных в его стенах, жарились на медленном огне.

Количество странностей, замеченных за студентами, увеличивалось: их находили в самых неожиданных местах, чаще всего в невменяемом состоянии. Лонгботтом, например, запутавшийся в зарослях вереска, нес отборную чепуху, что-то насчет того, что «бабушка велела». Грегори Гойл за завтраком ни с того ни с сего оглушил ударом огромного кулака Забини и попытался задушить его. Не подоспей профессор Синистра вовремя, Забини пришлось бы отправлять домой в ящике. Гойл безмятежно продолжал уплетать овсянку, будто ничего не произошло.

Даже преподавателей не миновали странности. Профессор Вектор оказалась подвешенной под люком, что вел в кабинет Сивиллы Трелони. Снейпа терзали смутные сомнения, что здесь не обошлось без Уилкис, хотя выносить вопрос на всеобщее обсуждение, особенно в присутствии Макгонагалл, не стал.

Поттер с каждым днем выглядел все угрюмее, дергался, стоило назвать его по имени, а еще рвал и метал на уроках Защиты. Уилкис с удовлетворением отмечала, что семикурсники делают успехи. («Ремус уже побаивается с ними сражаться», — в шутку откомментировала она). В зельях Поттер не продвинулся ни на дюйм, что давало лишний повод указать ему на место, но вскоре перепалки стали пресными. Он вяло огрызался в ответ на замечания и думал, кажется, только о Защите и двух профессорах, что преподавали ее.

В этом, Северус усмехнулся, они с Поттером сходились.

Кто бы мог подумать, что мысли о Джессике окончательно вышвырнет из его головы она сама.

— Полюбуйся, — Уилкис положила перед Северусом газету; он подавил желание взять ее и начать обмахиваться — июль заканчивался в лихорадочной жаре. — Вот она — слава!

Снейп пробежал глазами по первой странице и с отвращением, словно она принесла разложившийся труп миссис Норрис, выплюнул:

— «Сенсационная прижизненная биография»? «Северус Снейп: сволочь или святой?» — он отбросил «Пророк», будто скользкого червя. Ярость оглушала, пеной собираясь в уголках рта. — Сколько человек скажут мне «спасибо», если я прибью Скитер как муху?

— Половина Великобритании точно, но Риточка встанет из могилы и все равно напишет эту книжонку. В статье она обещает закончить ее к сентябрю. Новый учебный год и все такое, биография директора Хогвартса…

Снейпа затошнило, как если бы он переборщил с полынью в Тонизирующей настойке.

Северус ярко представил себе, как серебристые нити мыслей, зарытых слишком глубоко, чтобы быть найденными, превратились в галдящую толпу и хлынули в его голову. Как дементоры в белых одеждах, они заботливо выворачивали руки и нежно били в солнечное сплетение. Если Скитер посмеет копаться в грязном белье…

— Плевать, — он судорожно сглотнул. Укус Нагини сделал Северуса излишне импульсивным. Собранность и сосредоточенность, Снейп, как при Темном Лорде. — Есть вещи более важные.

— И тем не менее, если в окрестностях Лондона найдут хладный труп Риты Скитер, убийцу можно не искать?..

— Если я все же решу убить Риту, ну, вдруг найдется пара лишних минут, — Северус окончательно пришел в себя, — хладный труп не найдут.

— И зачем мы согласились учиться летом, — Рон конспектировал параграф о Исцеляющих заклинаниях. — Ну вот к чему этот мусор? — он психанул и швырнул перо на стол.

— Не знай я этого мусора, — проворчала Гермиона, оторвавшись от любимой нумерологии, — ты бы сейчас сидел без половины руки.

— Снейп озверел, Макгонагалл совсем с ума сошла со своими чарами Восстановления… да мы ей уже весь кабинет заново обставили!

— Ты считаешь, нас хотят использовать по полной в реконструкции замка? — Гарри почесал нос, не отрываясь от работы для Спраут о листьях Гниющего Гибискуса. — «Используется в приготовлении мощнейшего средства, связующего две души, вопреки волеизъявлению, и спасающие от гибели последнего…» — бормотал он. — Ерунда какая-то, как зелье может связать?..

— А завтра Бинс! — взвыл Рон. — Полтора часа!

— Полтора часа здорового, глубокого сна, — бодро сообщил Гарри, игнорируя взгляд Гермионы.

— На вашем месте я бы Бинса послушала…

— Мы это уже обсуждали, Гермиона, — перебил Рон, — шесть лет подряд. Не можем мы его слушать, он хуже снотворного! Я бы и рад, но глаза слипаются.

— Но в этом году он рассказывает не про гоблинские восстания и войны с великанами, потому что в двадцатом веке их не было. Ну, если только в самом начале.

— Вот-вот. Извини, но мы с Гарри пропустили первые лекции, так что не вижу смысла начинать… Тем более что на шестом курсе у нас не было истории магии, стало быть, и сдавать нам ее не придется.

— А между тем, — она повысила голос, — на прошлом уроке профессор рассказывал о дуэли Дамблдора и Грин-де-вальда!

— Рита уже и так постаралась, — устало напомнил Гарри. — Благодаря ее «бестселлеру», — он изобразил пальцами кавычки, — вся страна знает о Дамблдоре больше, чем сам он сам знал. Так или иначе, Гермиона, я бы предпочел потратить эти полтора часа на что-нибудь другое. Например, на полеты.

Не обращая внимания на насупившуюся подругу, Гарри повернулся к Рону, который явно не знал, как себя повести: то ли успокоить Гермиону, то ли взять сторону Гарри, то ли держать нейтралитет.

— Я говорил с Макгонагалл, она сказала, что о квиддиче не может быть и речи. Администрация объясняет это объективными трудностями в наборе команд, но сдается мне, что без Снейпа не обошлось.

— Ага, он все сделает, чтобы лишить тебя всех радостей.

— А по мне, он просто заботится о безопасности Гарри, — Гермиона сбросила руку Рона со своих плеч, — на поле сцапать Гарри проще всего.

— Да-да, оправдывай его, — взъерепенился Рон, оскорбленный пренебрежительным отношением.

— Не ссорьтесь, — устало вздохнул Поттер. — Гермиона права, разумеется. — Рон посмотрел на него так возмущенно, будто Гарри заявил, что переходит на сторону Пожирателей. — Но так хочется сыграть.

— Ничего, осталась пара месяцев, и ты сможешь с чистой совестью отдаться квиддичу, — Гермиона сменила гнев на милость. — Не расстраивайтесь, времени у нас не так чтобы много даже на уроки. Я подозреваю, что преподаватели считают нас роботами.

Проведя два душных месяца за книгами, Гарри не мог с ней не согласиться.

Макгонагалл, судя по всему, считала, что вскоре в мире наступит апокалипсис, и студентам предстоит восстанавливать замок из ничего. Три раза в неделю они приходили в абсолютно пустой класс и за полтора часа воссоздавали его обстановку, глядя на предложенный макет. Макет с каждым разом становился все сложнее: если поначалу Макгонагалл требовала сделать из воздуха парты и стулья, то со временем запросы ее росли, и теперь к концу занятия профессор расхаживала по тесно обставленной комнате, чем-то напоминавшей Гарри жилище Хэпзибы Смит.

— Зачем нашей старушке столько мебели? — беззлобно посмеивался Рон. — Никак собралась открыть лавку подержанных вещей.

— Кстати, насчет лавки. Как Джордж? — Гермиона сидела на корточках и перечитывала параграф о трансфигурации человеческого ногтя в плоскую тарелку.

— Держится, — горестно вздохнул тот. — Целыми днями торчит в магазине, взял на работу Анджелину.

— Может, поэтому и торчит? — с надеждой предположила Гермиона.

— Может.

— Джинни писала, что ему лучше, уже не кричит по ночам, — вставил Гарри. — Она пыталась разговорить Джорджа, но пока как-то не очень.

— А мне Джинни этого не писала, — Рон надулся.

— А ты ее спрашивал?

— Спрашивал! Я всегда спрашиваю, как у них дела, у всех, — сделал ударение на последнем слове, как будто с ним спорили. — Но Джинни отделывается коротким «все окей» или «тебе мама обо всем напишет подробно». Зато Гарри катает послания по два свитка! Даже Флитвик не удостаивался такой чести, когда просил принести эссе.

Флитвик, следуя примеру Макгонагалл, нагружал студентов так, что спины трещали. После Исцеляющих заклятий учились Связующим (Гермиона заработала тридцатиочковую премию, продемонстрировав блестящее владение Протеевыми чарами), потом тренировали Отвлекающие и Обманные заклинания, а в следующем месяце профессор пообещал рассказать о межпредметных связях заклятий с зельями и с трансфигурацией, правда, кроме Гермионы, опять никто ничего не понял.

— Ну, то есть Флитвик покажет, как заколдовать зелье, чтобы оно плюсом к своим свойствам приобрело дополнительные.

— Муть какая, — покачал головой Гарри, которому зелий хватало и на уроках Снейпа.

Один вид Снейпа напоминал ему о давнем разговоре и опасности, нависшей над Гарри и его друзьями. Он старательно не думал об этом, отвлекаясь на более приятные вещи, писал длиннющие письма, уходя в них целиком, мечтал о квиддиче, но в мечты все чаще врывались сообщения о странном поведении однокурсников. Огромными сапогами новости эти топтались по нему, вдавливали в землю и оставляли ни с чем. Вернее, с множеством вопросов, на которые не было ответов.

Недавно Гермионе удалось выловить Кингсли, заскочившего в штаб: с обследованием здания Министерства почти закончили, и потому министерские появлялись в Хогвартсе все реже, перебравшись на привычное место.

— Сказал, чтобы мы пока что ни о чем не беспокоились, — возмущенно буркнула она, плюхнувшись на диван рядом с Роном. — Все эти дурацкие попытки проникнуть в гостиную Гриффиндора и залезть в унитаз не более чем отвлекающий маневр, — передразнила непроницаемое лицо Шеклболта. — Кажется, нас до сих пор считают детьми.

Новости поступали в Хогвартс неохотно. Любые новости, даже самые безобидные. Репортеры превратили «Пророк» в чехарду мелких статеек, повествующих о битве или несущих частное мнение о событиях, одновременно с этим клянчили прибавки зарплаты и выпускали газету нерегулярно. Пий Тикнесс их разбаловал, пояснил Кингсли. Волдеморт, которому требовалась мощная поддержка средств массовой информации, не скупился не только на угрозы, но и на обещания, ведь всем известно, что рабский труд менее продуктивен. Стоит ли говорить, что повседневная жизнь магов мало волновала собратьев Риты Скитер, и скудные сведения о внешнем мире друзья получали от самого Шеклболта, Ремуса и из писем семьи Уизли.

— Ну уж Кингсли-то должен понимать, насколько все серьезно, — Рон ударил кулаком в собственную ладонь, — если на Гарри идет охота, нам следует быть готовыми.

— И Уилкис эту он не знает, говорит, что в школе ее не помнит, что наводит на мысли о вранье.

— Это почему же?

— Да потому что Кингсли, по идее, должен был учиться примерно в одно время с ней. Ему чуть больше тридцати, если не ошибаюсь.

— Но Уилкис-то меньше!

— Нет, Рон, поверь мне, есть признаки, которые заметит только женщина.

— Как хорошо, что среди нас есть женщина! — тут же подхватил Рон, за что получил подушкой по макушке.

— Слушай, Гермиона, да что в этом такого? Вот скажи, ты помнишь всех до единого студентов, которые учились на курсе с Перси? А двумя годами старше нас?

— Гарри дело говорит. Есть ведь серые мыши, которых не заметишь, даже если в упор смотреть.

— Придет время, Гарри, и ты поймешь, что я была права. — Гермиона до такой степени напомнила ему профессора Макгонагалл, что Гарри тут же захотелось сесть за сочинение о Дезиллюминационных чарах.

— Просто вредничает, — прошептал Рон, когда она поднялась из кресла, демонстративно сухо пожелала спокойной ночи и удалилась в девичьи спальни. — К утру остынет, так всегда бывает, — со знанием дела заверил он. — А сейчас предлагаю воспользоваться тем, что помех нет, и обсудить грядущую пятницу.

— А что будет в пятницу? — не понял Гарри.

— Да ты, дружок, совсем плох, — с напускной жалостью прошелестел тот. — Я вижу… вижу… мистер Поттер, — он изобразил Трелони, выпучив глаза, — что с такими слабыми мозгами вы не доживете до восемнадцатилетия.

И тут до него дошло.

— Мой день рождения! Я ни разу не праздновал его в Хогвартсе, вот и вылетело из головы.

— Само собой, — ухмыльнулся Рон. — Мы все совершеннолетние, как считаешь, удастся достать Огненного виски?

— Наверное, удастся, — пожал плечами Гарри, — хотя, честно говоря, у меня нет особого настроения праздновать.

Нехорошее предчувствие, завернувшись в мантию-невидимку, закралось в душу и удобно там устроилось. В шумной неразберихе может произойти что угодно.

— Да ты что! Наверняка народ захочет отпраздновать, нельзя лишать их такой возможности.

— Ну да, наверное, — нехотя согласился Гарри в надежде, что до завтрашнего утра Рон сподобится Гермионе и остынет.

Однако за завтраком друг продолжал оживленно планировать вечер пятницы, несмотря на то, что одобрения со стороны Гермионы так же не получил.

— Может, мы обойдемся тортом и вечерним чаем, а, как в «Норе»? — нерешительно предложила она, впрочем, без особого энтузиазма.

— Да ты что! — повторил Рон. — Это же восемнадцать лет! Это даже у магглов считается совершеннолетием. Мы с тобой отпраздновали восемнадцатилетие на площади Гриммо да в палатке, пусть хоть у Гарри будет торжество.

— Как будто ты о Гарри заботишься, тебе бы лишь бы…

— Лишь бы что?

— Выпить и повеселиться, тогда как жизнь Гарри…

— Вот что, ребята. — Только бы не ссора. — Предлагаю компромисс: мы отметим как следует… — Гермиона задохнулась от возмущения. — Но пригласим Ремуса. Он же наш друг, это будет выглядеть естественно, а в случае чего с нами будет преподаватель.

— Мудро, — тут же сказал Рон и вопросительно посмотрел на Гермиону, которая явно разрывалась между желанием поспорить и чувствами к друзьям.

— Ладно, но если что-нибудь случится…

— Если что-нибудь случится, у тебя уже не будет возможности сказать: «Я же говорила!» — мрачно пошутил Рон, и все трое вернулись к эссе для Снейпа на тему «Яд Самди и способы его применения».

~*~*~

Дни до пятницы пролетели быстрее, чем «Молния». За неделю Гарри успел освоить Дезиллюминационное заклинание, пусть не так хорошо, как Гермиона, но все же лучше Симуса, который как слился с серо-бурым гобеленом, так и остался полосатым. Снейп все настойчивее предрекал Поттеру низший балл на экзамене, и тем самым изрядно действовал на нервы, Флитвик долго и путано объяснял про связь заклятий и зелий, чем окончательно привел Гарри в уныние.

Неожиданно часы, проведенные в компании профессора Уилкис и Ремуса, начали приносить удовлетворение, в отличие от остальных занятий, нацеленных исключительно на сдачу экзамена. И это учитывая, что Уилкис постоянно подыгрывала слизеринцам и подкалывала гриффиндорцев. В своей «превосходно» на ЖАБА Гарри не сомневался, а потому с удовольствием отражал град заклятий, сыпавшихся на него с двух сторон.

На одном из последних уроков профессор Уилкис с ухмылочкой, не предвещавшей ничего приятного, объявила, что с этого дня в их поединках появляется так называемый «соперник икс».

— Кто это такой? — Забини с Малфоем не оставляли попыток привлечь к себе внимание и, надо сказать, Уилкис их в этом поощряла. Декан все-таки.

— «Соперник икс» на сленге авроров — темная лошадка. Противники не знают, на чьей он стороне, следовательно, возникает необходимость не только размахивать палочкой направо и налево, но еще и котелком варить. Что лучше — оглушить мистера X сразу? А вдруг он станет неплохой поддержкой? А если не станет, что тогда?

Студенты притихли.

— На первых порах нашим мистером икс будет профессор Люпин. — Ремус выступил вперед и улыбнулся ученикам. — А там посмотрим. Ну, кто первый?

— Я, — решился Гарри, почти уверенный в том, что Ремус выберет его сторону.

Он вышел на середину класса и выбросил руку вперед. Очень вовремя, потому как профессор Уилкис не дала времени на раздумья: выстрелила Оглушающим заклятием и на всякий случай поставила Щит между собой и Люпином. Гарри внезапно сообразил, что она тоже не может знать, за кого решит сражаться Ремус, и оценил простенький ход по достоинству — как можно дольше держать «соперника X» подальше от схватки.

Уилкис круто развернулась, напустив на Гарри огромных тварей («Летучемышиный сглаз», — успел подумать он, прежде чем уйти в оборону). В ответ на мощное заклятие косноязычия профессор подняла брови и взмахнула палочкой наискось; едва удалось укрыться за партой, перекатиться на спину и вскочить на ноги. Пока он валялся на полу, Уилкис успела послать в Люпина Экспеллиармус, поймала налету его оружие. Миг — и Гарри рухнул как мешок с картошкой под действием удвоенного Ступефая.

«Изящно, профессор!» — льстиво прокомментировал Малфой.

— Фините, — произнес Забини, снимая с Уилкис заклятие косноязычия.

— Как видите, я использовала самое топорное решение из имеющихся — просто не дала профессору Люпину определиться, кому из нас с мистером Поттером он поможет. — Улыбка сползла с лица Драко. — Существует множество других способов, — мягко заверила она, — более разумных. Следующий, — поворачиваясь к классу спиной, велела профессор.

После урока Уилкис попросила Гарри задержаться. Не скрывая удивления, он остался; Рон с Гермионой топтались тут же.

— Я просила остаться только мистера Поттера, — отрезала профессор, и в ее голосе появились нехарактерные стальные нотки. Которые, впрочем, становились уже привычными.

Рон потянул Гермиону за собой, и они нехотя вышли из класса.

Гарри почти видел, как Гермиона думает: «Все равно он нам все расскажет».

— Помнишь, мы говорили с тобой о доверии? — как всегда без долгих хождений вокруг да около начала Уилкис.

— Это когда вы сказали мне, что вам не стоит доверять? Помню.

— Именно.

— Что, уже можно?

Она тихо рассмеялась.

— Нет. Но я подумала, что тот разговор наверняка станет толчком к следующему шагу. Не удивлюсь, если вы перерыли все библиотечные полки в поисках сведений обо мне.

Гарри почувствовал, что начал краснеть.

— Да нет, мы… — решил, что стоит сказать хотя бы часть правды. — Мы пытались что-то найти, но давно бросили это дело.

— Это вы бросили, а мисс Грейнджер продолжает упорствовать, — Уилкис не спрашивала, а утверждала. — Так вот, Поттер, я предупредила тебя вовсе не с целью настроить против себя. Не учла, что ты слишком долго жил со смертельной опасностью над хребтом и стал несколько более подозрительным, чем того требует нынешняя ситуация.

— Вы сказали, что… будь вы мной, никогда не стали бы доверять вам, — припомнил Гарри точную формулировку и уставился на нее.

— Ну конечно! — она щелкнула пальцами. — Будь я Гарри Поттером, никогда не стала бы доверять профессору Уилкис.

Гарри, чувствуя себя самым тупым студентом на экзамене, едва ли заметил ударение на фамилии.

— Я бы скорее доверилась какой-нибудь Вектор. Или этой… как ее… руны ведет, никак не могу запомнить ее фамилию. Наверное, потому что моль бледная. О таких обычно не пишут в газетах, их не упоминают в книгах, не помнят в лицо, — Гарри прямо-таки чуял, что сейчас профессор говорит нечто очень важное, то, что нужно запомнить дословно — чтобы потом пересказать Гермионе и подождать, пока та найдет объяснение. Омут памяти бы сюда. — Понимаете, мистер Поттер, невидимкой легче жить, а те, кто всегда на виду… Ну, вам ли не знать.

Гарри начал ухватывать суть. Мысль о серых кардиналах зажглась на краешке сознания, и почему-то вспомнился Слагхорн. А после — Петтигрю.

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что не причиню тебе вреда, — прямо и спокойно проговорила Уилкис, глядя ему в глаза. — И это отнюдь не означает, что ты должен мне верить.

Гарри, окончательно запутавшись, побрел к выходу. Казалось, даже ноги заплетаются.

— Гарри!

Он замер и повернулся. Уилкис впервые назвала его по имени.

— С наступающим днем рождения. — И тут она сделала то, чего Гарри в глубине души уже ждал — широко ухмыльнулась, на короткий миг превратившись в беззаботную девчонку.

~*~*~

— По-моему, она с тобой заигрывает, — озабоченно проговорила Гермиона, выслушав рассказ до конца. Гарри постарался припомнить как можно больше и точнее.

— Странная она, — Рон потер глаза. — Не, не потому что заигрывает, ты очень даже ничего, — поспешил заверить он, и Гарри в отместку пихнул его в бок, — просто… То вся такая из себя строгая и таинственная, а то с днем рождения поздравляет.

— Да и откуда она знает?

— Ну, Гарри, это несложно узнать. Если она старается втереться в доверие, просто прошерстила документы…

— Да и кто не знает дату твоего рождения, сынок, — голосом древнего старика прокряхтел Рон. И Гарри подумал, что у старика, ко всему прочему, маразм.

— Если бы я хотел втереться в доверие, не стал бы напоминать при каждом удобном случае «не доверять мне».

— Ой, не знаю, Гарри. С одной стороны, эта Уилкис смахивает на Снейпа — вся такая же черная, постоянная (наверное, Гермиона имела в виду прическу, догадался Гарри), любит слизеринцев — даже не делает замечаний Малфою! — и многое знает о темных искусствах.

— Ты сама говорила, что врага надо знать в лицо.

— С другой стороны, — не слушая, продолжала Гермиона, — за два месяца она не сделала ни единой попытки навредить Гарри, постоянно говорит намеками и… нас явно пытаются накормить тухлым ужином.

— М-м?

— Ремус что-то не договаривает, Макгонагалл выглядит мрачнее с каждым днем, а Кингсли упирается и молчит. Не кажется ли вам, что чем-то попахивает?

— Ага, глубоким сном на завтрашней истории магии, — Рон зевнул.

— Предложения? — спросил Гарри, подводя итог.

— Отправиться по кроватям, — тянул свое Рон, а Гермиона наклонилась вперед, потому что в этот момент дверь открылась, и, хихикая, в гостиную ввалились Симус с Лавандой.

— Подождать и продолжать поиски.

— Ты опять за свое! Гермиона, ты уже перетряхнула все книги и журналы; Пинс тебя скоро на порог не пустит.

— Уилкис явно хочет что-то сказать. Только дурак будет затыкать уши, — сдержанно отозвалась она. — Не зря она завела речь о себе и Вектор. А теперь я соглашусь с Роном, иначе завтра именинник будет сонной мухой, — подтолкнула Гарри к лестнице в мужские спальни. Тот послушно отправился спать, точно зная, что сегодня Рона ждать бесполезно.

Ночью за ним гонялось старое письмо матери, в котором Лили писала Сириусу о первом дне рождения Гарри, после оно превратилось в профессора Уилкис, переломившую игрушечную метлу пополам и выбросившую щепки в окно. Гарри залился слезами, но его тут же взял на руки крестный и шутливо погрозил Уилкис, та улыбнулась до ушей — и это нисколько не преувеличение: уголки рта ее растянулись, показавшиеся зубы были острыми, мелкими, а рот обратился зияющей дырой. Из дыры вылез Снейп и, вытянувшись в струнку, принялся выговаривать Гарри:

«Да, Поттер, это моя сестра, видите, как похожа, прошу относиться к ней с тем же уважением, что и ко мне».

Гарри хотел было возразить, что Уилкис гораздо миловиднее, но не успел, потому что проснулся и сел. Часы показывали полседьмого, значит, скоро вставать. Перед глазами до сих пор стоял яркий сон, но при ближайшем рассмотрении он оказывался цепочкой абсурдных картинок, никак не связанных между собой.

Гарри отдернул полог сильнее и принялся одеваться. Симус, Дин и Невилл крепко спали, за окном уже рассвело, а в изножье кровати ждали подарки. Гарри медленно взял верхний, но не успел даже прочесть, от кого он, раздался стук. Вскинув взгляд на окно, увидел белую, с серыми вкраплениями сову, которая желала попасть внутрь. В лапах ее не было ничего, напоминающего подарок, лишь небольшой кусок пергамента.

Дорогой Гарри, с днем рождения! По традиции решил подарить тебе не шибко большое, но полезное. Надеюсь, эта сова станет тебе другом, как Хедвиг.

Хагрид.

«Какая же бестактность!» — огорчилась бы Гермиона.

Рон наверняка кинулся бы осматривать птицу, а Гарри, сглотнув комок в горле, протянул руку, и сова послушно перелетела к новому хозяину.

— Ты не против носить то же имя? — тихо спросил он. — Будешь Хедвиг Вторая, — усмехнулся. Сова легко клюнула его. — Вот и договорились, а вы чем-то похожи…

Как будто погибшая Хедвиг, преодолев грязные заслоны дождя и дней, вновь присоединилась к нему.

Гарри, задернув полог, все рассматривал подарок Хагрида; в спальне начали просыпаться друзья, а он все не мог отделаться от комка в горле, причиняющего боль. Даже про остальные свертки забыл, так и просидел до самого завтрака, очнулся только благодаря Невиллу, позвавшему:

— Эй, Гарри, ты чего там? На уроки опоздаешь. С днем рожденья, Гарри.

В пологе образовалась щель, и показался озадаченный Лонгботтом. Только завидев его, Гарри припомнил, что у Невилла вчера тоже был день рождения, да тот никому ничего не сказал, ни словом не обмолвился.

— И тебя с прошедшим, — внимательно взглянул на Невилла.

— О, спасибо! Так необычно, правда? Ни разу еще не отмечал в Хогвартсе. Да и вчера не особо как-то…

— Думаю, нам стоит отметить сегодня вместе, — четко проговорил Гарри; решение пришло мгновенно и представлялось единственно верным. — Разница-то всего в один день.

— Да нет, сегодня же твой…

— Невилл, ты же сам сказал, что в Хогвартсе еще ни разу не праздновал! Больше возможности не представится! — горячо выпалил Гарри.

— Ну, кто знает, — скромно потупился тот, — профессор Спраут намекнула, что…

— Правда, Невилл, соглашайся!

Гарри сам не знал, чего хочет: сделать приятное другу или отвести как можно больше любопытных глаз от себя.

— Ну, хорошо, — решился тот, — в конце концов, о чем бабуля не узнает, о том не пришлет громовещатель, — хохотнул Невилл и, подмигнув, вышел из спальни.

Гарри вихрем оделся и вылетел вслед за ним.

— Наконец-то! — обрадованно подскочила Гермиона. — Мы-то уж думали…

— Что ты не смог выбраться из-под горы подарков, — закончил за нее Рон, и все трое прыснули. — А Снейп нынче не в духе, — сообщил он, кивнув на преподавателей.

— Ну, он знает, что у меня сегодня… — Гарри отыскал директора глазами и убедился, что тот мрачнее обычного. — Да ну его. Я вот что придумал…

Услышав про Невилла, Гермиона всплеснула руками:

— Вот черт, как же мы забыли вчера, — она покусывала губу от досады. — Ты молодец, Гарри, что вспомнил, и здорово, что пригласил праздновать вместе.

— Осталось пережить Бинса, Макгонагалл (уверен, сегодня она захочет корабельную каюту) и Уилкис, — Рон воздел руки к небу, как будто всей душой радовался редким встречам с любимой.

— И поговорить с Ремусом, пригласить его, — напомнил Гарри самому себе.

— Вы писать, разумеется, не собираетесь? — недовольно констатировала Гермиона, усаживаясь в классе истории магии.

— Разумеется. Я не выспался, — многозначительно поиграл бровями Рон, и Гарри, сложившись пополам от смеха, поклялся бы, что небольшая интермедия предназначена для него. В груди, несмотря на веселье, заныло: как никогда он жаждал, чтобы Джинни оказалась рядом, а ощутимая идиллия лучших друзей лишь обостряла боль.

Бинс начал бормотать под нос, а Гарри словно оказался за много миль отсюда и за много часов. Снова видел, как ровно год назад Джинни впервые пригласила его зайти к ней в комнату, и радовался, что Рон не может наблюдать того же. Гарри прикрыл глаза, тщетно пытаясь выудить из памяти ощущения, но выходило плохо, точно время сожрало их, оставив лишь вкус на губах.

Из грез его вырвал звук открывшейся двери. Но стоявший на пороге не спешил заходить.

— Да-да? — Бинс с трудом оторвался от своих лекций. Гермиона строчила последнее предложение, которое не успела еще записать. Рон дрых на парте и вроде бы похрапывал.

— Кикимер пришел за хозяином, сэр, — низко поклонился эльф привидению. — Кикимеру велено позвать хозяина.

— Это мой эльф, профессор! — воскликнул Гарри, с тревогой подскакивая на ноги. Господи, неужели что-то случилось? — Можно… можно я пойду?

— Будь осторожен, Гарри, — успела шепнуть Гермиона, — вдруг это ловушка?

Рон лишь пробормотал что-то во сне.

— Знаю, — он на ходу вытащил палочку и вымелся из класса со всей возможной скоростью. — Кикимер! Что произошло, Кикимер? С кем-то беда? Ну отвечай же! — Гарри схватил домовика и слегка встряхнул.

— Ничего не случилось, хозяин Гарри, Кикимеру велели вызвать вас из класса…

— Кто? Кто велел?

— Не тряси его, Гарри, это я попросила.

Медленно, не веря своим ушам, он поднялся с колен, и еще медленнее повернулся. Нет, не может быть, ему, верно, мерещится, слишком сильно желал увидеть Джинни…

— Не знала, как еще избавиться от Рона, — со смущенной улыбкой пояснила восхитительно живая и настоящая Джинни, — он бы увязался следом за тобой. Кажется, что-то подобное с нами уже было, но… с днем рождения, Гарри.

Конечно, было, но разницу можно пощупать руками.

Гарри, не найдя подходящих слов, в два шага преодолел разделявшее их расстояние, прижал Джинни к себе и поцеловал. Она обхватила его за шею и приподнялась на цыпочки: сейчас ему приходилось склоняться ниже, чем год назад.

— Ты… приехала… Джинни. Это… лучший подарок, — бормотал Гарри. — Я здесь совсем извелся без тебя, — признался он, когда поцелуй прервался, — дни как в лихорадке, все одинаковые. — После победы над Волдемортом все причины их разлуки сгинули, и жажда быть с Джинни усилилась вдесятеро.

Она, казалось, не поверила ему, но, стоило моргнуть, сомнение развеялось.

— Я решила подарить тебе пуговицу от своей мантии, — Джинни невольно улыбнулась, завидев, что брови Гарри поползли вверх, — это чуть больше, чем в прошлом году. — Он открыл было рот, но Джинни приложила палец к его губам. — Но для начала тебе придется добраться до нее. На себе резать мантию я не позволю, промахнешься еще, — и чуть покраснела.

— Флитвик считает, что я делаю успехи во всяких там заклинаниях Ножниц, — Гарри сжал ее пальцы и, увлекая Джинни за собой, устремился к потайному ходу, кратчайшим путем ведущему к гостиной Гриффиндора. — А благодаря Макгонагалл, могу наколдовать новую мантию, если вдруг с твоей что-то случится, — тяжело дыша от быстрого бега и возбуждения, запер дверь в спальню и начал распутывать узел галстука.

Джинни потянулась к его рубашке, но Гарри, осмелев от внезапно нахлынувшего счастья, перехватил ее руку:

— Сначала мой подарок. — Он чувствовал себя пьяным, хотя виски в последний раз пил сразу после битвы. — И почему день рождения только раз в году?

— Ничего, мне через две недели семнадцать, — прошептала Джинни, позволив ему развязать пояс платья. — Жду от тебя как минимум…

— Я отдам тебе все свои трусы, — глупо прыснул Гарри, без малейшего зазрения совести вспомнив Рона и Гермиону с ее «осталось подождать, пока из стирки вернется твое белье».

~*~*~

— Где ты пропадал? — встревоженная Гермиона топталась у дверей Макгонагалл. — Зачем Кикимер вызывал тебя?

— Мы забрали твои вещи из класса Бинса. Он опять нес таку-у-ую чепуху.

— Не скажи. На этот раз он действительно говорил важные вещи. Да, мы все это знали, но, кто слушал внимательно, Рон, услышал.

— То есть ты одна, — растянулся в улыбке Гарри. Настроение его взлетело так высоко, что снитчу и не снилось. — Я… в общем, мне нужно было отлучиться.

— А чего такой растрепанный и запыхавшийся? — допытывалась Гермиона.

— Брось, он всегда такой! — захихикал Рон, и Гарри едва удержался от того, чтобы присоединиться к нему.

Трансфигурация и Защита пролетели в мечтах о вечере, когда все они соберутся в гостиной, Джинни будет рядом, а Рон навеселе наверняка ослабит братский надзор.

— Да вы сегодня, я гляжу, не с нами, мистер Поттер, — Уилкис подтвердила опасения Гермионы. Она только что отправила Гарри в нокаут простейшим парализующим заклятием, не прошло и минуты с начала поединка. — Даже профессор Люпин не понадобился, чтобы вас одолеть.

— Простите, я сегодня… не в форме, — честно сказал он, с нетерпением ожидая конца занятия, чтобы пригласить Ремуса.

— Да уж вижу. Расслабились, — почти презрительно скривилась Уилкис, но ничто не могло сегодня огорчить Гарри.

— Так ты придешь? — еще раз уточнил он после урока, и Люпин доверительно улыбнулся:

— Ну конечно. Твое семнадцатилетие я пропустил, увы, но сегодня — обязательно, — на пару секунд замолчал, а после добавил, глядя сквозь Гарри: — Лили с Джеймсом были бы рады видеть, какой ты вырос, — голос дрогнул.

— Они были рады, — сжав руку Ремуса, Гарри припомнил Воскрешающий камень в Запретном лесу. — Я видел их, когда думал, что умираю.

Люпин выглядел испуганным. Это Гарри еще не рассказал, что его, Ремуса, тоже видел.

— Нет-нет, ничего такого, но… в общем, приходи, мы будем ждать, — неловко закончил он и сразу же поспешил уйти. Воспоминаниям о том дне удалось немного потушить огонь, горевший в груди с приездом Джинни.

— А ты что здесь делаешь? — Рон остановился как вкопанный, завидев в гостиной сестру.

— И тебе привет, — ухмыльнулась та и быстро обняла его. — Приехала поздравить Гарри. Мама отпустила, — предвосхищая вопрос, — а на входе Филч проверил с такой тщательностью, будто не узнал. Будто это не мы с Невиллом и Полумной доставляли ему кучу неприятностей в прошлом году. Потом позвал Макгонагалл, и та уже меня пропустила, задав какой-то ерундовый проверочный вопрос.

— Сейчас всех так проверяют, Джинни, — Гермиона с радостью рассматривала подругу, — видишь ли… — она запнулась, вопросительно поглядела на Гарри и, получив одобрение, продолжила: — Видишь ли, на нашего именинника все еще точат зуб Пожиратели, и Хогвартс снова на осадном положении.

— Что?! — Джинни резко повернулась к нему. — Но ты ничего не сказал утром!..

— Ага, так вот куда ты отлучался с истории магии! — рявкнул Рон так громко, будто обнаружил под диваном дюжину пауков.

— Ну да, — почти сердито кивнул Гарри.

— И чем это вы занимались, что ты такой взмыленный прибежал? — он покраснел и уже начал зеленеть.

— О, Ремус, а мы тебя ждали! — воскликнула Гермиона, с готовностью бросаясь прочь от Рона. — Проходи, проходи… И вы, мисс Вейн, — с сомнением пригласила она.

Гарри с удивлением обнаружил, что Люпин пришел не один. За ним маячила та самая женщина, что была в кабинете Снейпа, когда их с Малфоем притащили туда для разборок.

— Миссис, — поправила незваная гостья.

— Да-да, простите.

— Извини, Гарри, я не смог отделаться от Мэри, — оправдывался Ремус. — Она вам не помешает… Подозреваю, что ее Кингсли попросил присмотреть, Мэри же из министерства, но не зануда, может и бокальчик выпить за твое здоровье.

— Да я не против, если она на нашей стороне, — пожал плечами Гарри, все же с тревогой оглядываясь. Миссис Вейн откинула с лица темные волосы и с самым доброжелательным видом уселась между Парвати и Падмой:

— А-а, у меня уже в глазах двоится, а ведь я еще ни капли в рот не брала!

Ее слова послужили сигналом к началу. Равенкловские парни потянулись к напиткам, подавая всем присутствующим стаканы, Дин занялся старым радиоприемником с целью извлечь из него музыку, а Гарри, которому на ум вдруг пришла догадка, спросил:

— А у нее случайно нет дочери по имени Ромильда?

— Не знаю, — Ремус нахмурился. — Вроде бы она говорила что-то такое.

— Понятно, откуда у Ромильды столько навязчивости, — сказал Гарри Джинни на ухо, и та подавила смешок.

— Ну, — Рон поднял бокал с медовухой под звуки неясной мелодии: Дину удалось сладить с приемником, — желаю Гарри жить долго и не хворать! С днем рождения, дружище! А Невиллу, хоть и с опозданием, хочу пожелать, чтобы как можно реже приходилось нападать на друзей, — только четверо поняли, к чему Рон это сказал, но остальные подхватили:

— Верно-верно, — и опустошили стаканы.

Праздник покатился как с горы. Вскоре в гомоне потонули и гортанное пение Селестины Уорлок, и смех, и даже бормотание Рона, сидевшего совсем рядом.

— А после этот идиот Мальсибер заявил, что работаю я из рук вон плохо и только место там занимаю, — послышался быстрый говор Мэри Вейн, и Гарри стряхнул с себя оцепенение, приобняв Джинни покрепче.

— По-моему, вы этого Мальсибера не любите, — вежливо предположила Лаванда, разглядывая рубцы на своих запястьях.

— Да за что его любить? В министерстве в минувшем году было мало тех, к кому я пылала страстными чувствами. Но, стоит признать, с Мальсибером у меня любовь со школы: из-за него я чуть было не осталась без глаз. Курсе на пятом это случилось.

— Что-о? — Гермиона взвизгнула.

— Этот страшила, — Вейн сделала глоток виски и закивала, — выловил меня в коридоре, вжал в стенку и сообщил, что ему необходимо проверить на ком-нибудь новое заклинание. Разумеется, на своих слизеринчиках он его проверять не решился.

— А что за заклинание? — прошептала Ханна.

— О, страшила ласково предложил «ослепнуть от счастья». Поначалу ты чувствуешь легкость, потом эйфорию, плавно заменяемую безграничным, абсолютным счастьем — что-то вроде Феликс Фелицис, только в сотню раз сильнее. Это одно из заклятий, требующих связи с зельем. Если мыслить более приземленными категориями, — она повертела головой, убедилась, что маленьких детей нет и быть не может, — то это сродни оргазму.

Гарри вспомнил последние уроки Флитвика; профессор ничего такого не упоминал, само собой.

— А дальше? — сгорала от любопытства Сьюзен.

— Дальше, — Вейн зловеще усмехнулась и, кажется, протрезвела, — дальше ты слепнешь.

Наступило молчание, и лишь те, кто сидел дальше всех от Мэри, продолжали переговариваться.

— Если пожелать большего, совершенного беспамятства, можно лишиться зрения. Одно из побочных свойств заклятия. Все это я узнала позже, а в тот момент… Ну, наверное, мне было очень хорошо… поначалу, — она скривилась.

— Вы — Мэри Макдональд, — в почти полной тишине сказал Гарри. Сон как рукой сняло.

— Да, — пораженная Мэри склонила голову набок. — Но я давно не ношу эту фамилию. Откуда ты знаешь?..

— Мне… рассказывали, — соврал Гарри, не вдаваясь в подробности.

— Кто-то из моих бывших однокурсников, да? — она покосилась на Ремуса.

— Не я, — Люпин качнул головой. — Наверное, Сириус? — обратился к Гарри, чуть сдвинув брови.

— Д… нет. Неважно, просто знаю и все. — Надо же, с бухты-барахты познакомился с еще одной одноклассницей матери и отца. Похоже, они с мамой были близки, раз именно Мэри много лет назад передавала ей новости от Снейпа. — Приятно познакомиться, — протянул руку и получил в ответ теплую улыбку:

— Наверное, буду «надцатой», но все же скажу…

— Я очень похож на отца, — опередил Гарри, лукаво усмехнувшись. — А глаза…

— Лили, конечно же.

Гарри неловко замолчал. Люпин кашлянул, допил остатки из бокала — и очень вовремя, потому что в тот самый момент портрет Полной Дамы скользнул в сторону, явив профессора Уилкис. Она уверенно прошла в гостиную и, не глядя ни на кого, кроме Ремуса, официально объявила:

— Профессор Люпин, директор желает нас видеть.

— Что? А, да, иду, — Ремус споро поднялся, пожал Гарри руку и, пожелав долгих лет, быстро вышел прочь.

Уилкис, напротив, задержалась, осмотрела открытые бутылки, раскрасневшиеся лица, встретила вызывающий взгляд Гермионы и любопытный — Джинни (Гарри довольно много писал о новой преподавательнице). Гарри отметил, что она не проявила никакого интереса к обстановке гостиной, хотя, наверное, не была здесь ни разу до этого дня.

Уилкис одарила сидящих ледяным осуждением, в особенности Гарри, как ему показалось, что не вязалось с довольно теплым поздравлением накануне.

— Уже поздно, — спокойно сказала она, — пора заканчивать.

Сделать выговор профессору не удалось, потому что, перекрывая тонкий голосок Селестины, Джастин Финч-Флетчли заурчал, судорожно вздохнул, схватился за горло и свалился на пол.

Все повскакивали с мест, сжимая в руках палочки.

— Ему плохо! — Сьюзен мгновенно оказалась рядом. — Джастин, тебя тошнит?

— Отойдите, живо! Снейпа сюда! — скомандовала Уилкис. Без кровинки в лице, она с размаху брякнулась на колени около Финч-Флетчли, кончик носа которого уже посинел. — Что за… Акцио безоар! — она взмахнула палочкой и велела: — Откройте портрет, быстрее!

Джинни подскочила и бросилась к изнанке Полной Дамы. Мэри Вейн кинулась за директором.

— Ну быстрее же, быстрее, — бормотала Уилкис, не давая Джастину сжать челюсти и поглядывая на выход.

Гарри не мог сдвинуться с места, ноги приросли к полу, тело сделалось каменным, нет, свинцовым. С Роном творилось что-то похожее, огромные глаза Гермионы отражали ужас.

Изо рта Джастина полезла пена, собираясь кровавыми пузырьками на подбородке.

— Сделайте что-нибудь! Позовите профессора Снейпа! — крикнула Сьюзен, заливаясь слезами. — Он же умирает!

Джастин, словно услышав ее слова, дернулся, руки вытянулись вдоль тела, он жадно глотал воздух, но легкие одеревенели, не способные сокращаться. Глаза выкатились, пальцы схватили профессора Уилкис за мантию, сжались, да так и застыли. Джастин скрючился на полу, до жути похожий на старую куклу. Или на зародыш. Он дернулся последний раз и затих в звенящей пустоте.

Гарри чудилось, что он падает в глубокий колодец, точно такой же, в какой провалился в ночь, когда на его глазах убили Дамблдора.

Уилкис пару секунд не шевелилась, после чего зашипела и, выплюнув какое-то проклятие, отодвинулась от тела Финч-Флетчли.

В тот момент, когда в гостиную ворвался Снейп, и влетел безоар, Гарри сполз с дивана и попытался растолкать Джастина. Он тряс его за плечи, отчетливо понимая, что напрасно.

— Гарри, отойди от него… Гарри, ты уже не поможешь.

— Мисс Уизли, помогите Поттеру.

Когда Гарри, повинуясь прикосновению Джинни, отпустил Джастина, в уголках глаз вскипели непрошеные слезы.

Бесполезный безоар валялся на полу, неотличимый от обычного камня.

Словно выпотрошенные, опустошенные, высосанные, они лежали на кроватях в мужской спальне. Симус, Дин и Невилл остались в гостиной — все равно не заснуть этой ночью.

Рон не сказал ни слова, когда Джинни легла рядом с Гарри, только безмолвно позвал к себе Гермиону. До носа доносился запах чего-то цветочного, сладкого — тот самый, что исходил от волос Джинни. Она прижалась к нему всем телом, согревая и даря малую толику спокойствия, наполняя пустую голову разумом, вдыхая жизнь в замерзшие легкие.

Искаженное мукой лицо Джастина вырезали и приклеили к изнанке полога. Гарри старался не смотреть туда. Одно-единственное желание — лежать так вечно — заполняло целиком, без остатка владело им, и он с удовольствием позволял себе эту небольшую роскошь. Связать две сколько-нибудь ясные мысли между собой было столь же непосильной задачей, как создать еду из ничего.

Внизу, Гарри побился бы об заклад, до сих пор суетились люди. Снейп приказал вынести тело Джастина из гостиной, и Гарри с Роном тут же достали палочки, стряхнув с себя оцепенение. Уилкис сидела на корточках, сжав виски руками, волосы ее чуть растрепались. Мэри Вейн убежала строчить письмо Кингсли, девчонки плакали и не могли поверить, что Джастин, только что выпивавший за здоровье Гарри, больше никогда не откроет глаз. Ремус исчез куда-то, наверное, проверять все входы и выходы, но толку-то? Сто раз все проверено, а яд все равно оказался в бокале.

Джинни задремала, и Гарри тоже попытался закрыть глаза, но сон ушел надолго, если не навсегда. Удастся ли ему снова когда-нибудь заснуть, зная, что в любой момент могут убить. Волдеморт, каким бы сильным магом он ни был, проникнуть в Хогвартс не помышлял: подсылал верных слуг, хитрил, а в мае пришел с явными намерениями, объявил о них так громко, что в Хогсмиде услышали. Подготовился.

Гарри кисло улыбнулся в темноту.

Отравитель Джастина действовал втихую. Исподтишка пробрался в гостиную… использовал ли чью-то личину? Подсолил вино и так же незаметно скрылся. Или не скрылся? Быть может, оставался в комнате, пока не убедился в успехе покушения?

Он почти подскочил на кровати, Джинни вздрогнула и прошептала: «Гарри?»

— Тс-с, — поцеловал ее и, когда она снова закрыла глаза, еще долго разглядывал длинные рыжие волосы. Что, если бы яд достался Джинни? Окно мигом разукрасил морозный рисунок, как зимой. Или Рону, Гермионе? Ремусу…

В ослабевшем мозгу вспыхнула лампочка. Наверное, он слишком часто видел Ремуса рядом с…

— До прихода Уилкис никто не пытался умереть.

Друзья подскочили, когда в полной тишине спальни раздался отчетливый голос Гарри.

— Я думала об этом, — отозвалась Гермиона. Никто из них не встал с кроватей, так и остались желать ничком. — Очень очевидная версия, слишком просто.

— А тебе надо, чтобы сложно? — съязвил он.

— Как это выглядело со стороны: тишь да гладь, все живы, приходит Уилкис — и нате вам.

— А что, разве не так было?

— Так, но… она же не дура так подставляться.

— Мне казалось, что именно ты ей не верила, Гермиона.

Брат и сестра Уизли притихли, стараясь раствориться во тьме.

— Не верила, и сейчас не верю, но произошедшее сегодня смахивает на скверный фарс. Такие очевидные вещи редко оказываются правдой.

— Гермиона в чем-то права, дружище, — Рон подал признаки жизни. Гарри не сомневался, что Гермиона поблагодарила его рукопожатием или еще чем получше. — Уилкис два месяца кряду имела великолепную возможность расправиться с тобой. Взяла бы да пристрелила на одной из дуэлей.

— Но рядом почти всегда Ремус.

— Почти, но не всегда. К тому же, если быть честным, Ремус для нее вряд ли серьезный соперник.

— Но, может, в жертвы был намечен не я. Может, нас опять хотели напугать. Или предупредить…

— Не в стиле Пожирателей — предупреждать.

— Есть только один способ проверить…

— Сегодня, Гарри, профессор Бинс рассказывал о пятидесятых, — Гермиона перекричала их обоих. — Об истоках организации Пожирателей смерти, о Волдеморте, имя которого еще можно было произносить. Он называл имена первых Пожирателей, и если бы Рон не спал, а ты не отлучился…

Джинни едва слышно вздохнула. Гарри сполз пониже и носом зарылся в ее плечо, чтобы не вскочить и не придушить Гермиону. Ну сколько можно уже говорить об истории!

— …вы бы тоже услышали и записали, что среди первых слуг Волдеморта был некто с фамилией Уилкис. И, может быть, я даже не смею на это надеяться — задумались бы!

Обрети тишина плотность, точно повышибала бы стекла. Гермиона тяжело дышала, Гарри приподнялся на локте и зажег свет: «Люмос!»

— Что ты сказала?

— Я сказала, что среди предков Уилкис был как минимум один Пожиратель. Малфой, кстати, чуть перо не поглотил, когда услышал имя своего деда. Гласность…

— Но тогда все сходится! Она сама Пожирательница… или хочет отомстить за родственников… или…

— …еще сотня объяснений, — прервала поток Гермиона. — Я тоже так подумала, но потом поняла, что в корне неправа.

— И в чем же?

— Во-первых, Снейп бы знал. Во-вторых, будь это правдой, ты бы здесь уже не сидел. Вернее, не лежал.

— Мы ходим по кругу, Гермиона! И все сводится к нескольким простым вещам: доверяем ли мы Снейпу — это первое.

— Доверяем, — с ноткой сомнения подтвердил Рон.

— Второе: хотят ли Пожиратели убить меня мгновенно, не изгаляясь. Если они жаждут мести и моей мучительной смерти, тогда все понятно, а если нет… тогда у нас опять трудности.

— Гермиона, а что за человек Вектор? — Джинни заговорила впервые с тех пор, как они пришли в спальню. Гарри удивленно вытаращился на нее. — Я сама не изучала нумерологию, потому не знаю ее, в коридорах изредка встречала.

— Обычная, знаток своего дела, доброжелательная, — Гермиона начала перечислять достоинства. — Всегда посоветует, как найти кратчайшее решение. А почему ты спрашиваешь?

— Пока я бродила по замку, и ждала вас… в общем случайно наткнулась на Вектор и эту вашу Уилкис. Сначала не поняла, что за новая тетка, а потом увидела ее в гостиной.

— Ну-ка, ну-ка, — Рон сел, — расскажи нам, сестренка, о темных делишках преподавателей.

— Мне пришлось спрятаться за гобеленом, когда услышала шаги. После того, как Филч чуть в глотку мне не залез этим своим прутом, я решила, что осторожность не помешает…

— Ты думала, я тебя не узнаю?

Вектор пискнула, когда палочка почти проткнула кожу.

— Думала, сменила фамилию — и оревуар? Кто этот слабоумный, что женился на тебе? Нет, сучка второсортная, я тебя хорошо запомнила. Только посмей прикоснуться к парню, я тебя по стенке размажу. Впрочем, я размажу тебя в любом случае. За брата.

— Я-то тут при чем? — обмерев от страха, пролепетала Вектор. — Пусти меня.

— Я придумала, — Уилкис ядовито улыбнулась. — Обеспечу тебе местечко в Азкабане. Там уютно, и дементоры такие гостеприимные. Сгниешь — не заметишь. Любо-дорого посмотреть будет на твои останки.

— Ты не посмеешь, — взвыла она, — я ничего не совершала!

— А мне это неважно. Бросай свои штучки. Еще раз повредишь кому-нибудь из студентов…

— Это не я, умалишенная! Пальцем к ним не прикасалась.

— Ну гляди, — Уилкис убрала палочку от ее горла и скрылась на лестнице.

— Она так быстро промчалась, что я даже моргнуть не успела, — закончила Джинни.

— Уилкис грязно ругается? Вот это да! — восторженно воскликнул Рон.

— О каком брате Уилкис говорила? За что она собирается зверски расправиться с беднягой Вектор? — Гарри чувствовал, как голова, еще минуту назад пустая, взбухла от мыслей.

— Наверное, у нее есть брат, — медленно проговорил Рон, — связанный с Пожирателями, а эта Вектор сдала его министерским ребятам. И теперь Уилкис хочет ее саму скормить дементорам.

— Подходит, — кивнул Гарри.

— Ничего не подходит, — сердито спустила их с небес на землю Гермиона. — Что за парня она упоминала? Уж не Гарри ли? «Только посмей прикоснуться к парню, я тебя по стенке размажу». Стало быть, ей этот парень если не дорог, то нужен. И мы опять возвращаемся к началу.

— Есть только один способ проверить, — проговорил Гарри тихо, но услышали его все. — Мы не сможем узнать, что творится в голове Уилкис, пока… не проникнем в нее.

Гермиона ахнула.

— Ты же не хочешь?..

— Именно. Стоит рискнуть.

— О чем вы? — с таким раздражением Рон задавал вопросы, когда не догонял, о чем Гарри с Гермионой говорят.

— Не зря же Снейп жертвовал своим личным временем, чтобы заниматься со мной окклюменцией.

— Гарри, ты же не… — Джинни встревоженно сжала его ладонь.

— Он нападал на меня заклятием Легиллименс; немного тренировки на ком-нибудь из вас — и можно действовать. Нет, Джинни, не на тебе.

— Ты хочешь применить его к Уилкис, — догадался Рон.

— Угу, кто не рискует…

— Она убьет тебя, — покачала головой Гермиона.

— Вы будете за дверью! И если что придете на помощь. У нас нет иного способа выяснить что-либо про нее. Добровольно ничего не скажет, на Ремуса и Шеклболта надежды мало, к Макгонагалл или Снейпу я сам не пойду, уж лучше гнев Уилкис!

— А эта Мэри Вейн? С ее болтливостью…

— Вряд ли она много знает, — Гарри вздрогнул от навязчивой мысли. Нет, конечно, нет, она оказалась в гостиной случайно, пришла с Ремусом. — Хуже уже не будет. — Кого он хотел уверить, себя или друзей?

— Да, ну оторвет тебе что-нибудь жизненно важное, — беспечно махнул рукой Рон, хотя в голосе его звенело беспокойство.

— Ну что, есть добровольцы, готовые поучиться окклюменции?

— Может быть… — начали Гермиона и Джинни одновременно.

— Не ты! — хором произнесли Гарри с Роном, и девчонки обреченно переглянулись.

~*~*~

— Так, Рон, сосредоточься, пытайся мне сопротивляться, потому что Уилкис наверняка без боя не сдастся. Еще раз. Легиллименс!

Фред с Джорджем, младше тех, которых знал Гарри, опрокинули на Рона банку с пауками; миссис Уизли, вне себя от выходки сына, прислала громовещатель; Гермиона в больничном крыле; Гарри выбрали чемпионом, а его, Рона, нет; мозг опутал запястья, очень больно, жжет; Гарри кричит ему: «Ну так уходи!» и указывает на дверь палатки…

— Стоп, Рон. Ты не сопротивляешься мне. Но надо признать, что нападать несколько легче, чем обороняться.

Друг выглядел виноватым и подавленным.

Они занимались уже не меньше двух недель. Перед тем, как начать, Гарри дал клятвенное обещание, что все увиденное в роновой голове останется между ними.

— Давай еще раз. И представь, что я ведь могу добраться не только до невинных детских воспоминаний, — пригрозил Гарри, надеясь вызвать в Роне страх за свои личные секреты.

Похоже, он действительно перетрусил, потому что на этот раз держался до последнего, однако от Гарри не ускользнуло, что Рон боится близости лучшего друга и сестры. И это стало неприятной неожиданностью. В представлении Рона Гарри, похожий на призрак из медальона, смеялся над Джинни и обнимал Гермиону.

— Так, думаю, достаточно, принципы я понял, а ведь Уилкис не ожидает от меня нападения. Завтра Защита последним уроком, я задержусь, вы подождете за дверью. Если услышите, что меня убивают, — вяло пошутил Гарри, — можете вмешаться.

— Ты так великодушен! Только бы не слишком поздно. — Рон посерьезнел: явно переобщался с Гермионой и теперь с тревогой всматривался в лицо друга.

Весь следующий день Гарри провел в полузабытьи. Очень не хватало Джинни, которая покинула Хогвартс через два дня после мрачных событий, он скучал по теплу ее рук и умиротворяющему шепоту, в груди ныло, как если бы за воротами школы вновь разгуливали дементоры. Но не будешь же, как идиот, ходить всюду под прикрытием Патронуса, как бы ни хотелось.

— Гарри, ты уверен?..

Память услужливо подсунула под нос тот день, когда Гарри собирался поговорить с Сириусом через камин. Крестный бы одобрил действие нахрапом. Или нет? Он почти пожалел, что выронил Воскрешающий камень в лесу.

Гарри освободился от цепких пальцев Гермионы, схватил ее за плечи и одним духом прошептал:

— Меня хотят убить, а это единственный способ выяснить, кто и как скоро. Ждите за дверью. Пожалуйста.

Он помешкал, пока однокурсники собирались и покидали класс. Ремус (как бы Гарри ни жалел о мучениях Люпина) очень вовремя превратился в волка и пережидал трансформацию, укрытый Гремучей ивой.

— Вы что-то хотели, мистер Поттер?

Они остались вдвоем. Сейчас или никогда.

Гарри вскинул палочку и выиграл всего лишь секунду: нападения Уилкис действительно не ожидала.

— Легиллименс!

Гарри споткнулся, полетел вперед, ударился о ее огромные зрачки и провалился в них. Он падал все ниже, кувыркался, пока не натолкнулся на темноту, и дыхание перехватило. Тьма набросилась со всех сторон, оставляя лишь крохотное пятно посреди черной комнаты. Будь у него время, Гарри сообразил бы, что, кроме этого пятна, Уилкис ничего в комнате не запомнила. Все ощущения, сосредоточенные на кончиках пальцев, стекались в плотные, протяжные сгустки звуков.

Густые темные волосы полностью скрывали лица, но и увиденного Гарри хватило, чтобы краска залила щеки. Простыня сбилась, обнажая широко разведенные девичьи коленки, небольшие округлые груди и острые плечи. Мальчишка, чью спину крупными бусинами прошили позвонки, отпихнул одеяло, и Гарри зажмурился бы, будь он в своем уме. Темнота пропиталась жаром, дрожью, прикушенными в беззвучном стоне костяшками пальцев и ударом распахнувшейся двери.

«Выбью дурь!.. Пропащая дрянь», — басовито рыкнул бесплотный голос, эхом отбросивший девчонку на пол. Она казалась комком изломанных костей.

Заклятие угодило по бедрам, по низу живота, мелькнула рука, ягодицы, согнувшийся пополам человек в чем мать родила выставил перед собой палочку, попавшую в пятно света. Несколько высоких фигур закрыли собой даже тьму, вздулась парусом простыня, Гарри летел вперед, подтянув колени к подбородку, ступнями ударился о твердую поверхность и прищурился, силясь рассмотреть, где находится (не мог же потерять очки?).

Он не увидел ничего, кроме размытого пятна.

— Твари, — взвыл привидением хрипловатый голос, протопав мимо Гарри и забрав с собой эхо. Такие ломкие голоса бывают у подростков, когда не искажены временем. — Ненавижу вас, суки.

Мальчишка, уже одетый, опрокинул что-то тяжелое, грубое, с грохотом перевернувшееся и рассыпавшее всякий хлам.

Мерзкие суки!

Не смей, щенок!..

Скрип и удар двери о косяк.

Гарри швырнуло к стене, по бедрам вновь полоснуло болью, чернота завертелась, исчезая в крохотной точке света, и его выбросило на пол кабинета профессора Уилкис.

Гарри отдувался и отплевывался, будто только что вынырнул со дна Большого озера. Он ощупал свои ноги, убеждаясь, что не ранен, и боль испытал чужую, после поднял голову и увидел, что Уилкис отделилась от стены, подошла к ближайшей парте, вцепилась в нее.

— Я… что это… — Гарри тщетно искал слова, но все они попрятались под языком.

Профессор сделала несколько глубоких вздохов и присела на стол, за который держалась.

— Зачем? — поморщилась Уилкис, хотя в ответе не нуждалась.

Гарри, раздираемый совестью и неопределенностью, помотал головой.

— Я идиот… я не хотел… натворил…

Профессор жестом велела ему замолчать.

— Хотел узнать чуть больше, верно, Гарри?

Он ждал. Ждал, когда же уже она размажет его по стенке — и будет права.

Уилкис на секунду прикрыла глаза, на крохотный миг Гарри померещилось, что профессор плачет, но щеки оставались сухими.

— Я любила этого человека. Мальчишку, которого ты видел. Меня не было рядом, когда его не стало, а я бы все отдала за этот последний день. За возможность увидеться.

В глазах защипало. Гарри проглотил комок в горле, но на его месте тут же вырос другой, еще больше.

— То, что ты видел… — Уилкис явно разговаривала с собой, а не с Гарри. Улыбка скользнула по ее губам подобно тени и застыла в глубине темных глаз. — Отец вытащил нас из постели — голых, лохматых, потных и готовых вспыхнуть, но не от стыда, а от жажды упасть в кровать снова и продолжить. Чтобы родители смотрели и не могли пальцем пошевелить от ярости; что сотворят с нами после, волновало ничтожно мало. — Уилкис отмерла и наконец взглянула на него. — Вернувшись в Англию, я вспоминаю его все чаще. Наверное, поэтому ты ухватил сопутствующие образы первыми.

Гарри словно оглох, онемел от волны, исходившей от профессора, но тем не менее все понимал. По ощущениям его сейчас выволокли на людную площадь, сорвали одежду и заставили в подробностях рассказывать, чем он занимался в душе пару лет назад.

А толпа улюлюкала и тыкала пальцами, глядя, как тело отзывается на воспоминания.

— Мне было шестнадцать, и шрамы, оставленные отцом, — одно из двух свидетельств, что этот мальчишка был в моей жизни.

Гарри сидел ни жив, ни мертв, чувствуя себя неуместным, излишне наглым, дерзким, посмевшим в грязных ботинках залезть Уилкис в душу. Он с трудом заставил себя оставаться на стуле, вместо того чтобы вскочить и броситься из кабинета вон.

— Макгонагалл называла это болезненной тягой, а родители считали, что в шестнадцать лет за такую тягу стоит наказывать. Ненормальные они были, родители-то, помешанные на самих себе. Старомодные.

Голос ее трезвел, а Гарри вместе с ним.

Он молился, чтобы Уилкис выкинула его из кабинета, спустила с лестницы, назначила наказание, коих он не зарабатывал уже давно. Сделала что-нибудь, да вот хотя бы банку с тараканами швырнула, как Снейп. Но банки под рукой не было, и профессор не торопила Гарри.

— Иди ужинать, — бесцветно сказала Уилкис после долгого молчания. Он вздрогнул, как если бы ударила. — Больше ты здесь ничего не узнаешь.

Это и без того понятно, теперь будет следить за ним еще пристальнее. И поделом.

Кусок в горло не лез, разумеется. Как добрел до Большого зала — не запомнил.

Рон с Гермионой насели на него с удвоенным рвением, но Гарри отбивался от вопросов коротким: «Ничего не видел, она меня вышвырнула».

— Ага, и поэтому ты просидел там около получаса, — с нажимом заметила Гермиона.

Полчаса? А как будто полгода.

— Ну, она меня отчитывала за попытку, — отбрехался Гарри, — еле отбился.

— Все на месте? — с напускной заботой поинтересовался Рон. — А то Джинни я что скажу…

— Кстати, Рон, — его несерьезность стала иголкой, проткнувшей пузырь терпения, — хватит думать уже, что я хочу обидеть твою сестру. У тебя в мозгах черт-те что творится по этому поводу, я видел, — жестоко припечатал Гарри, намеренно позабыв о своем обещании. Он покосился на Гермиону и обошел поистине острые углы: — Я люблю Джинни. Пока мы охотились за крестражами, пока я таскал на шее этот медальон, только мыслями о ней и спасался, представлял, как вернусь к Джинни, когда Волдеморт будет повержен. Мне нужна только она, больше никто, — припечатал Гарри, еще раз украдкой взглянув на подругу. — Вы мне как брат с сестрой, — на всякий случай добавил он в надежде, что Рон вспомнит старый разговор.

— Да я… — замямлил тот, сцепив руки в замок, совсем как Ремус, когда смущался или волновался.

Горит озеро, гори и рыба, решил Гарри и, поднявшись со скамьи (для того, чтобы задать фору, не иначе, вдруг придется спасаться от гнева Рона бегством), выпалил:

— И ты прав, друг, если предполагаешь, что во время истории магии мы с Джинни не просто целовались. В нашей спальне, и не в первый раз, — чтобы развеять последние сомнения, уточнил он и, не глядя, как Рон открывает и закрывает рот, пулей вылетел из зала.

Казалось, случившееся в кабинете Уилкис сотворило с ним непоправимое — прорвало в груди дыру, прострелило отверстие во лбу, и удерживать в себе сокровенное, почти непристойное становилось все труднее.

Гарри задыхался от собственной дерзости и нарастающей тревоги. Что с ним сделает Рон, стоит вернуться в гостиную, страшно представить. По меньшей мере, превратит в слизняка, посадит в банку и схоронит на грядках Хагрида. Да уж, не так он представлял окончание своего жизненного пути.

Почему он скрыл от друзей увиденное в голове профессора Уилкис? Наверное, потому что даже под пыткой не смог бы выразить словами все, что испытал сам, а уж чужие ощущения и подавно.

«Это настолько личное, что я словно подглядывал в замочную скважину», — корил себя Гарри.

Он не мог отделаться от мысли, что где-то видел мальчишку из воспоминания, несмотря на то, что таких мальчишек в Хогвартсе пруд пруди — черноволосый, высокий, худощавый. Да вот хотя бы сам Гарри отлично подходит под описание. Вместо лица он видел пятно, а задницы у всех схожи.

Усмирив неуместное веселье, Гарри сбавил шаг и остановился, прислушался: вроде бы тихо, значит, Рон не преследует его, подгоняемый жаждой мести.

— Ты ничего не рассказывал ему?

Тихий голос Уилкис, полный настороженности, подставил подножку, и Гарри чуть не полетел кувырком.

Ну что у него за способность оказываться в самых неподходящих местах?!

— Нет, как договаривались, но я не так уж чтобы много знаю, — кисло отозвался Ремус.

— Не прибедняйся, — осадила Уилкис. — Ты знаешь то, чего он не может знать в силу объективных обстоятельств, — вздохнула, кажется, осмотрела коридор, судя по звуку шагов. — Ладно… видишь ли, догадаться несложно, если сложить два и два… Я все еще надеюсь, что сумела вовремя остановиться.

— А если нет? Так ли страшно, что правда станет известна?

— Несмертельно.

Гарри осторожно выглянул из-за угла. Ну вот, опять подглядываешь, Поттер, буркнула совесть.

Уилкис нервничала, Ремус покусывал губу.

— Но нежелательно. В том вероятном случае, если я права, мы не можем доверять даже гриффиндорцам. Не говоря уже… о моих подопечных, — она улыбнулась чуть ли не с горечью. — Если станет точно известно, на чьей я стороне, пиши пропало, навалятся скопом, сожрут нас всех и не подавятся. Таинственность, дорогой мой, защищает лучше всяких чар. Пока Пожиратели гадают, что я делаю в Хогвартсе, проверяют, не мне ли поручена операция, и боятся помешать своими действиями, у нас есть время. Как только поймут, что я действую не в их пользу… — Уилкис покачала головой.

— Даже я сомневался до недавних пор, — Ремус подошел к ней поближе и взял в руки ее ладонь, чуть сжал.

— По этой причине было так трудно убедить Шеклболта и Макгонагалл. Ну, старушка Минерва никогда не питала ко мне теплых чувств, и даже мою табуретку, честно сделанную на седьмом курсе, считала непотребством. Шеклболт же не избежал вируса власти: получив ее, мгновенно решил, что уж при нем-то в стране все станет хорошо. А так не бывает — чтобы сразу и без последствий.

— Но как вам в голову пришло?..

— Как ни странно, две недели, проведенные мною в Азкабане много лет назад, сыграли нам на руку.

В пальцах Гарри забегали мурашки, на макушку плеснули вонючей желчью, и теперь она стекала по волосам и щекам.

«Я же говорила», — шепнул кто-то голосом Гермионы.

— А дальше дело техники, — Уилкис подступила к Ремусу совсем близко, и Гарри сдержал порыв зажмуриться.

— Рад, что ты здесь.

— Будем считать, что я соскучилась по Англии, — она послала ему слабую улыбку, прижалась к груди и на несколько мгновений замерла в несмелых объятиях.

Падать в глубокий колодец не приходилось, Гарри уже лежал на дне.

Он не был излишне наивным, чтобы полагать, что в мире не существует обмана и лицемерия. Он отлично понимал, что семьи не только создаются, но и разрушаются, но перед глазами у него всегда была крепкая семья Уизли, на слуху — рассказы о любви матери и отца.

Правда и Уизли, и его родителей решительно потеснила ссора на кухне Гриммо, 12, перекошенное лицо Ремуса, его тупое убеждение в собственной правоте и обреченность, когда ему пришлось вернуться к Тонкс. Быть может, они не смогли тогда понять истинных причин такого поведения и списали на закостеневшие предрассудки?

Гарри ущипнул себя и чуть не вскрикнул. Разве не приносил Ремус фотографии сына и с гордостью не демонстрировал их? Крестник Гарри уже научился изменять не только цвет волос, но и форму носа; Люпин часами мог рассказывать о проделках Тедди…

«А вот Тонкс упоминал редко», — подсказал холод.

Поттер открыл глаза. Объятие распалось, Уилкис испарилась — в ее привычке. Ремус выглядел довольным, и Гарри внезапно не хватило воздуха.

Не мог же Люпин… Ну не мог!

— Вот ты где, — он вздрогнул, увидев Гермиону. — Не бойся, Рон отказывается разговаривать. Вообще, ни словечка не произнес, я начала беспокоиться, как бы он не онемел от возмущения.

— Да? — только и выдавил Гарри, соображая, о чем это она, и тут до него дошло: — Так ты знала?

— Ну конечно. Видишь ли, девушки тоже имеют свойство делиться секретами друг с другом, — лукавая улыбка Гермионы стала шире. — Но я, в отличие от Рона, не делаю из этого трагедию. Мы в самом том возрасте, если ты понимаешь.

— Ты меня утешила, — по телу заструилось тепло. — Честно. Остается ждать, пока Рон смирится.

— Он быстро отойдет, ну подуется пару дней.

— Иногда мне кажется, что я ему предложил… Ей-богу!

Гермиона захихикала, предоставив Гарри возможность в который раз убедиться в ее невозмутимости и довольно свободных взглядах на мир.

— Послушай, я, наверное, что-то типа вредноскопа, настроенного на Уилкис. Пока стоял здесь…

Когда Гарри закончил рассказывать, Гермиона заходила по коридору. Гарри уделил особое внимание описанию жестов и взглядов, чтобы она поняла все правильно и — пожалуйстапожалуйста! — переубедила его. Учитывая, что Уилкис уже в шестнадцать лет точно знала, чем заняться с мужчиной, перед подругой стояла нелегкая задача.

К тому моменту, когда Гермиона заговорила, он насчитал двести шестнадцать ее шагов.

— Ремуса можно понять, — набрав в грудь воздуха, выпалила та.

— Чего? — Гарри представил, как его челюсть отпала.

— Уилкис взрослая женщина, которую с натяжкой можно назвать красивой, куда до нее Тонкс.

«Тонкс — метаморфиня!»

— А Ремус, сам понимаешь, не утопал в женском внимании все эти годы. Что там у них происходит, мне не ведомо, но сдается, что Уилкис крутит им как хочет, использует. Это ужасно, Гарри, — сорвалась Гермиона, — представь, что почувствует Тонкс!

— Ты права. Я поговорю с Люпином.

— Гарри, не лезь в это дело, — встревожилась Гермиона, противореча себе же. — Они взрослые люди, сами разберутся в своей семье. Вспомни, чем закончился разговор в прошлом сентябре.

— Ну хорошо, тогда давайте все возьмем попкорн и понаблюдаем, как отец моего крестника обманывает его мать! — едко произнес Гарри. — Лучший друг моего отца, к слову! Думаешь, она ему врет? — поостыв, поднял брови.

— Почти уверена. Увлечение часто застит глаза, — мудро протянула Гермиона. — И ее слова насчет Азкабана — что имелось в виду?

Следующим утром на Защите он внимательно вглядывался в Уилкис, в Ремуса, искал неуловимые, незримые признаки того, что их связывает нечто большее, нежели профессиональный интерес. Но не заметил ровным счетом ничего. Подчеркнутая холодность.

Рон сподобился преподавателям Защиты: прикинулся немым и глухим. Он прикинулся бы и слепым, но тогда натыкался бы на однокурсников и предметы.

Гарри хмыкнул и не стал навязываться, тем более что в дверном проеме нарисовался тот, кого в этом кабинете не видели больше года.

— Профессор Снейп, — торжественно представила Уилкис. Так объявляют особо важного гостя. — Директор любезно согласился принять участие в наших дуэлях.

Малфой, кажется, облизнулся от предвкушения.

— Скоро преподавателей станет больше, чем нас, — Гарри наклонился к Гермионе, и только тогда Рон отмер, по-хозяйски накрыв ее руку своей.

— Похоже, это и есть то, чего с нетерпением ждал Ремус. Зрелище.

Снейп самодовольно поджал губы.

— Много времени я уделить не смогу, — процедил сквозь зубы, точь-в-точь как на своих уроках, — но несколько показательных поединков… С кого мы начнем, профессор? — он обернулся к Уилкис, и та пожала плечами:

— Предлагаю попробовать Поттера, Грейнджер, ну, и Уизли, пожалуй.

Гарри не понравилось, с какой интонацией она назвала фамилию Рона.

— Как будто к столу нас подает, — пробормотала Гермиона и передразнила: — Вот ваше меню, профессор.

— По сигналу, — предупредила Уилкис, когда они выстроились друг против друга, трое на трое.

Шесть вспышек вылетели из палочек, слились в белый шар и разлетелись в стороны. Гермиону зацепило сразу, и она, вскрикнув, распласталась на полу. Рон бросился было к ней, но Гарри, позабыв о том, что они не разговаривают, рявкнул: «Все в порядке!»

Снейп издевательски ухмыльнулся, Ремус едва не поддел Гарри, а Уилкис повела палочкой широким жестом, собрав с учительского стола все мелочи и пустив влет на соперников. Рон бросился на пол и потянул за собой Гарри. Чернильница брякнулась о стену и расплескала содержимое.

— Остолбеней! — крикнула Гермиона снизу, угодила Уилкис прямо в грудь и перекатилась к друзьям.

— Есть, — пропыхтел Гарри, отползая за парту, — умница!

— Осталось двое, — констатировал Рон.

— Долго вы собираетесь прятаться? — недовольство Снейпа заглянуло в их укрытие.

— Бомбарда! — завопил Гарри, выставив над партой лишь руку с палочкой.

Стол Уилкис с грохотом взорвался, осыпав Люпина и директора щепками.

— Экспеллиармус!

— Ступефай! — поддержали атаку Рон с Гермионой, но Ремус уже успел прицелиться и, стоило Рону показаться из укрытия, накрыл его заклятием Инкарцеро.

Уилкис, избавившаяся от действия заклятия, но не имевшая права вернуться в сражение, отлевитировала Уизли к однокурсникам, а сама продолжила алчно наблюдать за схваткой.

Спустя пару минут Гарри расправился с Ремусом заклятием-подножкой, закрепил успех очередью парализующих, и теперь они боролись только со Снейпом.

Снейп поднял брови, будто с удивлением обнаружил свое одиночество. Лениво он отражал попытки Гермионы разбить его щит, и весь вид Снейпа говорил о раздутом самодовольстве. Ну, и капельке презрения, как без этого.

Гарри видел, что профессор недоволен своими студентами: не используют невербальную магию, позабыли все, чему он их учил!

Ну что ж, профессор, давайте сыграем по вашим правилам. Собрав волю в кулак, Гарри изо всех сил подумал «Вспыхни!» и указал на Снейпа. Кончик мантии запылал.

— Наконец-то, Поттер, — прошипел он, потушил пламя и едва не пропустил вспышку от Гермионы. — Протего! — Снейп отправил проклятие обратно, оно получилось таким мощным, что бедная Гермиона пролетела через весь класс и сползла на пол.

— Гад! — вне себя от злости заорал Рон, подбегая к ней. — Врежь ему, Гарри! — Гарри понял, что обиды уже забыты.

Но Снейп уже исчез в складках мантии, Гарри замер и приготовился драться с ним, как с настоящим врагом. Они остались один на один.

— Поттер, — послышался едва слышный зов за плечом.

Гарри резко развернулся, успел увидеть сверкнувшие глаза директора и рухнул как подкошенный.

— Браво, Северус! — раздались редкие хлопки, и Уилкис помогла Гарри подняться. Забини вторил ей.

— Это несправедливо! Профессор Снейп гораздо более искусный маг, — воскликнула Падма Патил. — Он воспользовался тем, что мы пока не умеем исчезать и появляться без аппарации!

— Это умение, — едва слышно перебил Снейп, — не входит в школьный курс, мисс Патил. Такая жалость. Поэтому, увы, если вы хотите иметь его в своем арсенале, можете начинать тренироваться хоть сейчас. Все в ваших руках, — выплюнул он, не сдержав досаду. — Жизнь вообще несправедлива. Противник не будет справляться о ваших навыках, Поттер, противник будет использовать свои. Ах да, минус десять очков Гриффиндору за нелестный отзыв в адрес директора, Уизли. Когда мисс Грейнджер научится отражать собственные заклятия, может быть, и я перестану быть гадом.

Снейп попробовал просверлить в Гарри дыру взглядом, но Поттер, взбешенный пренебрежительно-издевательскими аплодисментами Уилкис и ухмылочкой Панси Паркинсон, отвернулся к стене.

Сладкая парочка сволочей и Ремус — третий лишний. Всегда лишний.

— Чистая работа, Снейп.

Джессика сняла мантию и осталась в платье. Северус лениво подумал, как женщина может себя испортить, и оценил подвиг, когда это делалось намеренно на протяжении нескольких месяцев.

— Зачем ты выводишь Поттера из себя? Он чуть от злости не лопнул, когда ты оценила его результат «на троечку».

Губы невольно расползлись в ухмылке.

— Следую твоему примеру, — пошутила она. — Если я похвалю его, он не будет стремиться к большему. А так успех налицо, — бодро ответила Джессика, усаживаясь в директорское кресло и оставляя Северусу твердый стул. — К слову, Снейп, это ты научил Гарри заклятию Легиллименс?

— Что? Нет, напротив, я учил его противостоять этому заклятию. — В воздухе потянуло гнилой тиной и плесенью.

— И как?

— Плачевно, — с притворным сожалением вздохнул Снейп. На самом деле, уже безразлично.

— Ну, плачевно или нет, а само заклинание он запомнил, — что-то в лице Уилкис напряглось. — И попытался применить ко мне.

— Что ты сказала? Повтори, — севшим голосом прохрипел Северус. Как посмел этот мальчишка пользоваться чарами, истинная сила которых ему неведома?

— Ничего особенного не увидел, но сам факт…

— Сукин сын, — прошипел Снейп, размышляя, какой вред их планам может нанести безрассудный Поттер своими неосмотрительными поступками.

— Зря ты так… о Лили.

До него с опозданием дошло, что он только что сказал.

— Не передергивай, — выплюнул Северус, раздув ноздри.

— Совесть-то не спи-ит, — с удовольствием отметила Уилкис. — Какой же ты эгоист, Снейп, никак не можешь простить Гарри, что он для Лили был дороже тебя. Ты уж прости, но это неопровержимая истина.

— Думаешь, сообщила что-то новое? — холодно отозвался он, заледеневшими пальцами сжимая палочку. — Как будто я претендовал на… С тобой я не собираюсь ничего обсуждать, — огрызнулся Северус, признавая поражение. Себе дороже спорить.

— А с кем еще? — нагло осведомилась Джессика. Запустить бы в нее какой-нибудь из ерундовин Дамблдора, а лучше ее саму вышвырнуть в окно. — С Мэри, которая и половины не знала? Она же считала тебя кем-то вроде мальчика на побегушках, вы с Лили давно прекратили общаться, а недалекая Мэри все пыталась давать тебе поручения. — Уилкис обдала его смехом.

— Я вообще не намерен это обсуждать, — прошипел Снейп. Стол задрожал.

— До сих пор болит? — она вежливо и въедливо ковырялась пальцем в едва поджившей язве. — Люпин не знает, Гарри ему не докладывался, а то организовали бы с Ремусом клуб по интересам и зажили счастливо, — смазала перечной настойкой и стянула жгутом — так, что рука онемела. — Ремус, ясное дело, не сознается, но стоит слегка ткнуть палочкой, вскользь упомянуть — вздрагивает. Незаметно, но если чуть ли не записывать за ним…

— Он уверен, что никто не догадывается, — сухо сообщил Северус, припомнив сдвинутые брови Люпина. — Я вообще за пределами круга доверия — и круга подозреваемых — нашего волчонка.

— Это его дело. Ремус любитель придумывать принципы и жить, следуя им. Чуточку смахивает на правильное сумасшествие, не находишь? Хотя, если подумать, сумасшествие не бывает правильным.

— В тебе говорит обида, — с удивлением уловил Снейп.

— Он жаждет узнать, почему я не вернулась в Англию раньше, — безразлично пояснила Джессика, словно это должно было дать Северусу полную картину с подробными пояснениями.

— Я тоже, — Снейп не по-джентельменски заставил ее выместись из своего кресла и занял место сам. — Ну же, не стесняйся, Уилкис. Я вижу, тебе не терпится покопаться в грязном белье. Как насчет твоего?

— Разве Дамблдор до сих пор не сдал меня с потрохами? — взгляды скрестились на портрете бывшего директора, ныне покойного и спящего. — Или стыдно за то, как поступил со мной?

— Отсюда поподробнее.

— А нечего рассказывать. — Джессика потянула шпильку из волос и поморщилась: — Тяжело с этой прической целый день. — Волосы рассыпались по плечам, делая ее лицо чуть полнее черепа, а саму Уилкис — втрое привлекательнее. — На вот лучше почитай.

Она подошла к мантии, извлекла из внутреннего кармана нечто, оказавшееся клочком старой газеты. Заголовок до сих пор время от времени сменялся подзаголовком «Подозреваемая задержана», но неохотно и нерегулярно: чары с годами ослабели.

Покушение на начальника Департамента магического законодательства

Джессика Уилкис, двадцати одного года, проживающая в Лондоне, предстанет перед Визенгамотом по обвинению в покушении на убийство, имевшем место в Министерстве магии двадцать первого ноября сего года. Уилкис была задержана при попытке применить к мистеру Бартемиусу Краучу, начальнику Департамента магического законодательства, Смертоносное заклятие. В данный момент преступница ожидает суда в Азкабане.

Напоминаем, что мистер Крауч является председателем комиссии, которая решит судьбу ближайших сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть.

Снейпу показалось, что к нему применили заклятие косноязычия.

— Я, как только приехала, стащила этот номер «Ежедневного пророка» из-под носа Пинс. Судя по твоим рассказам, Гарри и его друзья бывают дотошными.

— Я бы сказал слишком дотошными — в каждой бочке затычка! Ты пыталась убить Крауча? Очень умно, — саркастично похвалил Снейп.

— Да, пыталась и не жалею. Дамбдлор вытащил меня из Азкабана и велел убираться из страны, если не хочу обратно. А чтобы у меня не возникло желания обмануть его и вернуться, взял Непреложный обет.

— Обет? — Северус машинально взглянул на портрет, будто ожидал мгновенных объяснений, но Альбус притворился спящим.

— Угу, мне пришлось пообещать, что я никогда не вернусь на острова. И никаких попыток связаться.

— В таком случае… Никогда не видел столь плотных привидений.

Уилкис забрала у него клочок газеты, при этом ее пальцы обхватили левое запястье Снейпа и слегка отодвинули рукав, обнажив кожу. Северус дернулся.

— Обет пал со смертью Дамблдора. Жаль, что ты тянул так долго и не убил его двумя годами раньше. Простите, Альбус, — виноватая улыбка вышла почти искренней. Джессика словно знала, что Дамблдор на портрете все слышит.

— Я выполнял приказ, — прошипел Снейп.

— Меня, естественно, посчитали служительницей Волдеморта, и Дамблдору понадобились такие же огромные усилия, чтобы вытащить меня из камеры, какие он потратил на тебя, — мягко, как бы невзначай напомнила она.

Северус, смотревший на свое отражение в оконном стекле, увидел, как его бледное лицо болезненно исказилось судорогой.

— Дамблдор никому не докладывался, — продолжала Джессика, точно годы молчания развязали ей язык. Да, Северус тоже с радостью раскрыл карты перед Поттером, и камень на душе стал чуть легче, какой бы дорогой ценой это ни далось. — Да и некому было: отец давным-давно списал меня со счетов, братец уже тогда ночевал в могиле, а больше никого не осталось.

Снейп впервые ощутил что-то, похожее на сочувствие, и поспешно отвернулся от окна. Он точно знал, что это такое — возвращаться в родительский дом, заросший плющом и присыпанный пылью. Уилкис невидящим взглядом уставилась в одну точку, до безумия похожая на восковую свою копию.

— Макгонагалл считает, что я сбежала от Азкабана и все эти годы тряслась от страха, — обида привела ее в чувство, вмиг обратив из безжизненной скульптуры в дрожащую от гнева малявку.

Время плохо поработало над ней, и по незнанию Северус принял бы Джессику за сопливую девчонку. Проницательный глаз заметил бы, конечно, тень прошедших лет в глубине зрачков, но для этого присмотреться следовало.

— Кроме того, я всегда была ее любимой ученицей, блюстительницей нравов, — интонации говорили об обратном. — Ничего, если выживем, мы со старушкой еще станем подругами.

— Волчонок?

— Примерно так же. Ремус склонен думать, что люди с чистой совестью должны стойко переносить трудности на родной земле. — Она тяжело вздохнула, скорчив физиономию, и принялась чертить что-то на куске пергамента. — Но я его убедила.

— Я тебе не верю, — слова вырвались против воли, но история явно шита белыми нитками.

— Не веришь в мой дар убеждения? — Уилкис подошла ближе и взялась за отвороты его мантии. Женские уловки, избитые и не действующие.

— Не верю в то, что ты так легко согласилась на любезное предложение Дамблдора. Не в твоем характере.

— Да что ты знаешь о моем характере, — устало отмахнулась она, не подумав отстраниться.

— Многое. В первую очередь, такие люди, как ты, не терпят вынужденного бездействия. Ты бы предпочла сгинуть в Азкабане, чем… так.

Уилкис склонила голову набок, увидев в его лице что-то, предназначенное только для нее.

— Во-вторых, сколько ни пытался, не могу представить себе Джессику Уилкис, которой есть дело до чужих домыслов. Ну не заботилась же ты, в конце концов, о своем добром имени!

— Люди меняются, Снейп. Если за четыре десятка ты не понял этого, ну, сочувствую. Ты ведь тоже переметнулся на нашу сторону, изменился, стало быть.

«Ни капли», — хмыкнул Северус про себя.

— Что у тебя с Вектор? — резко переменил он тему.

— Мне нравятся мужчины, — грубо ответила Уилкис.

— Очень смешно. Какого черта ты к ней привязалась?

— Да я вот все жду, когда уже наши милые Пожиратели соизволят прибыть в Хогвартс. Надеюсь прибить ее под шумок.

— Ты совсем умом тронулась? — Северус схватил ее за запястья и отнял от своей мантии, но не отпустил. — Чем она мешает? Мелкая сошка, вся в своих цифрах.

— Она сестра Петтигрю, — процедила Джессика сквозь зубы, и Снейп от неожиданности ослабил хватку, позволив ей высвободить руки и отступить на пару шагов. — Выскочила замуж, сменила фамилию, после бегства гаденыша Питера свалила из Министерства, вся из себя умирающая от горя, и пристроилась сюда.

— И теперь ты явилась, чтобы отправить ее вслед за братцем?

— Обязательно. Учитывая, кем оказался крыс, от нее жду чего угодно. Не помнишь ее в школе? Бледная, жирная и прыщавая, училась тремя годами старше.

— Не в моем вкусе, — отбил Северус. — Я вот чего понять не могу. Ты ведь наверняка пошла убивать Барти Крауча не просто так. Я ошибаюсь? Мотивация? — в такие моменты ум работал четко, он почти видел, как внутри черепа вращаются шестеренки.

Уилкис села в освободившееся кресло, откинулась на спинку и закрыла глаза. Напомнила ему Дамблдора, без зазрения совести сообщившего: я обманывал тебя, мой дорогой мальчик. Прости, так уж вышло.

— Пришла я к Дамблдору, рассказываю, так, мол, и так, Хранителем был Петтигрю, а он мне возражает: переутомилась ты, милая, от горя крышей двинулась. — Северус отметил про себя, что чем неприятнее вещи извлекала из себя Уилкис, тем больше подростковых словечек использовала. — Дамблдор с его нерушимой самоуверенностью даже предположить не мог, что ошибся. Я на него зла не держу, он нас спас от верной гибели в камере, но поняла я это не сразу. Тогда казалось, что все кругом вступили в сговор, а меня почему-то не предупредили.

— А Крауч при чем?

Снейп ухватил важное, но тут же потерял, уж больно быстро она тараторила. Стойкое чувство, что Северус упускает главные детали, не может ответить на очевидный вопрос, не покидало его.

— А Крауч тогда вел все дела, касающие Пожирателей и тех, кто на них смахивал. И отправлял людей в Азкабан без суда и следствия, — выдавила она, как гной бубонтюбера из тубы.

— А-ах, — выдохнул Северус, наконец сведя факты воедино. — И ты, схватив палочку, отправилась творить правосудие, — чуть ли не весело кивнул он.

Уилкис открыла глаза.

— А помешала мне…

— Кто? — любопытство скользнуло с губ к кончикам пальцев, поднесенных к лицу.

— Вектор! Сестренка Петтигрю, — Джессика расхохоталась совсем как Беллатриса. — Она какой-то отчет Краучу притащила и тревогу подняла. От первого заклятия Крауч под стол нырнул, а на второе эта хвостатая сестрица мне времени не оставила. Вектор поэтому и ушла с работы, струхнула, это у них семейное.

— Но зачем Дамблдор вообще возился с тобой, не для того же, чтобы отправить куда подальше!

— Наверное, предвидел, что я пригожусь.

Примерно с таким спокойствием нужно приветствовать отряд авроров, демонстрирующих ордер на арест.

— Боялся, что натворю глупостей. Взорву Азкабан, к примеру, — она захихикала. — Не знаю. А Дамблдор всегда спит или только когда я захожу? А то бы, может, подтвердил мои слова, а, Дамблдор?

Портрет не шелохнулся.

— Но, повторюсь, я благодарна ему.

Северус уперся руками в стол, склонился над ней (волосы повисли по обеим сторонам лица) и прямо поглядел в казавшиеся дырами глаза. Между бровей Джессики залегла складка.

— Последнее. Куда ты отлучалась из моего кабинета, когда там сидели Поттер, Малфой и вся эта шайка малолетних нарушителей школьных правил?

Уилкис раздулась от самодовольства и тоже наклонилась вперед.

— Гарри простит меня за то, что я немного порылась в его вещах. Но я все положила на место, — Джессика подняла руки, будто сдаваясь. — Почти все.

Пока Снейп сверлил ее недоверчивым взглядом, она нырнула в карман мантии, висевшей на спинке, и положила перед ним старую фотографию.

Курс четвертый, не позже, потому что такую Лили он помнил очень хорошо. Тогда удавалось видеть ее вблизи часто и запоминать, складывать образы в дальних углах сознания.

Две подружки со схожими озорными улыбками стояли, обнявшись, посреди школьного двора, опутанные солнечным светом, как незримым куполом. Темные и рыжие волосы летели по ветру, порой скрывая лица. Лили задорно показала язык.

— Гарри с друзьями изрыли всю библиотеку не хуже нюхлеров в поисках сведений обо мне, а ответ лежал у него в тумбочке. — Джессика аккуратно убрала карточку обратно и, помолчав, тихо вздохнула: — Я скучаю по ней. У меня не было человека ближе.

Северус убрал руки со стола и отошел к камину; в груди разрастался болезненный комок. Снейп отлично помнил этот снимок.

— У меня тоже.

Фотографировал он.

Лишь услышав, как почти беззвучно закрылась дверь, Северус отвернулся от камина, а Дамблдор распахнул глаза.

— Она говорит правду, Северус, — голос Альбуса как отдаленный шум прибоя. — Почему, думаешь, я сразу поверил Сириусу? Их рассказы в точности совпадали.

Снейп только кивнул.

Какая ему разница, на что расчитывал Дамблдор, отправляя Уилкис в ссылку. И так все понятно.

~*~*~

Перед началом учебного года Хогвартс, сколько помнил Северус, оживал. Минувшее лето не дало замку времени на роздых, а незалеченные раны зияющими дырами-язвами поразили стены. Хагрид с утра до вечера возился с лужайками, похожими на больных драконьей оспой: черные проплешины, оставленные заклятиями, не желали зарастать травой заново.

Минерва обеспокоенно отсчитывала дни до сентября и переживала, что студенты увидят древний оплот магии в удручающем состоянии.

— Успокойтесь, профессор, со временем Хогвартс восстановится, Дамблдор в этом уверен, — Северус свернул газету и пристально посмотрел на Макгонагалл. — Школа достанется вам в удовлетворительном состоянии.

— Не говорите так, директор, — Минерва решительно покачала головой. — Учителя не должны быть преемниками своих учеников.

Снейп наблюдал, как в камине учительской горит огонь.

— Вы задумчивы в последнее время…

— Мы должны подумать о расписании и размещении студентов, — он сменил щекотливую тему. — Первокурсников вдвое больше, да еще наши восьмикурсники…

«Восьмикурсниками» их окрестила Уилкис.

Минерва со временем смирилась с присутствием в Хогвартсе Джессики и даже нашла в себе силы сдержанно улыбаться при ее появлении.

— Я уже связалась с членами экзаменационной комиссии, — заторопилась Макгонагалл. В своей деловой стихии. — Гризельда Марчбэнкс сказала, что будет рада.

— Гризельда всегда была милой. На ЖАБА по зельеварению заявила, что видит во мне неплохие задатки.

— «Неплохие»? Ну, это она, несомненно, преувеличила, — иронично заявила Минерва с самым серьезным видом.

— Везет тебе, Снейп, — Уилкис зашла в учительскую, села в первое попавшееся кресло и развернула «Пророк», — мое зелье она нашла кошмарным и выразила надежду, что я никогда не пойду в целители.

— А ты?

— Я тогда подумала, что стоит стать целителем только назло ей.

— Иного не ждал. Но это была бы трагедия для госпиталя Мунго, — Северус не упустил возможности поставить ее на место и указать на пробелы в образовании.

— Профессор тоже так считает, правда, профессор? — Уилкис словно не замечала неприязни Макгонагалл. — Не дуйтесь, Минерва, Снейп вам все объяснит. — Пораженный Северус не сразу понял, чего от него хотят. — И тогда, быть может, вы смените гнев на милость. Уповаю на вашу знаменитую справедливость, — она, пробежавшись по заголовкам, бросила газету на стол, шутливо поклонилась и вышла вон, едва не столкнувшись в дверях с Флитвиком. — О, простите, профессор, я вас не заметила.

— Как всегда верх такта, — покраснела Макгонагалл.

— Минерва, боюсь, нам снова понадобится ваша помощь, — пискляво протянул Филиус, с ногами взбираясь в кресло.

— Что-то случилось? Опять драка?

— Надо признать, драки стали редки. Растут дети. Нет, Минерва, но в прошлый раз вы так ловко избавились от Риты Скитер, а она, меж тем, снова в Хогвартсе. Аргус что-то лопочет о невозможности задержать ее, но сдается мне, не очень-то он и старался.

— Опять? — Макгонагалл раздула ноздри, вызвав у Северуса яркое воспоминание о том дне, когда Поттер вытащил его из потайного лаза под Гремучей ивой. В ту ночь Минерва чуть не прибила их собственными руками. — Она у меня попляшет, — Макгонагалл начала закатывать рукава мантии. — Столько отвратительных сплетен волшебный мир еще не видел. О Дамблдоре!

Наконец Снейпу открылась истина такого откровенно нетерпимого поведения. Макгонагалл жаждала отомстить за своего мудрого учителя и наставника.

— Придержите фестралов, Минерва, — властно буркнул он, словно в грудь толкнула нежданная идея. — Позвольте мне…

Северус прищурился. Если Рита действительно собралась писать о нем книгу, у него даже будет повод сделать Скитер внушение. Ну, или возможность дать интервью в случае неудачи.

— О, — Минерва не раскрыла рот, но была близка к этому, — ну если вы желаете… Не думала, что вы лично…

— Другой возможности может не представиться, — пробормотал Северус себе под нос, уверенный, что Макгонагалл не поняла истинного смысла его слов.

Рита Скитер, облаченная в самую отвратительную из своих мантий, благодушно озирала холл в поисках жертвы. Снейп подавил желание оглушить ее мгновенно и отметил, что прическа похожа на комок желтоватых червей, сплетенных в неаккуратный узел.

— Какой мерзостный сюрприз, мисс Скитер, — не скрывая злорадства, шепнул он, подкравшись поближе. Рита вздрогнула, но мгновенно взяла себя в руки.

— Профессор Снейп! Какая встреча. Вы не возражаете против интервью? — засуетилась она и потянулась к уродливой сумочке, смахивающей на мешок с ручками. — Чтобы оживить мою будущую книгу, вы ведь слышали, что я пишу о вас, такая новость не могла пройти мимо непосредственного…

— Если вы сейчас же не заткнетесь, оживлять придется вас. Коль скоро вы уже начали работу, значит, знаете, что опыт у меня есть. Что вы делаете в Хогвартсе? Кто вас пустил?

— О, ваш милейший завхоз был так поражен, что потыкал прутом и дал разрешение. Не волнуйтесь, директор, ничего запрещенного я не пронесла. Только мое верное Прыткое Перо.

«Его-то как раз следует запретить», — сверкнул он глазами.

— Ваше главное оружие, — Северус соображал, как можно использовать прибытие журналистки и потихоньку обрывки догадок собирались воедино. Если прогнать — явится вновь, наткнется на кого-нибудь из студентов, выпытает безобидные на первый взгляд новости. Например, что-нибудь, связанное с отравлением Финч-Флетчли. Газетчиков-то лишь сухо известили о нелепой случайности.

Они с Уилкис и Люпином почти не спали, выясняя, что же произошло, и кто имел доступ к бокалу Финч-Флетчли. Его родителям-магглам сообщили о несчастном случае, и Северус пережил несколько пробирающих до костей минут, подобных азкабанским. Он с трудом заставлял себя не отводить глаз, когда смотрел на двух молодых стариков, в одночасье сгорбившихся и потухших.

Бессонные ночи существенных результатов не принесли. Подсолить вино мог любой находившийся в гостиной Гриффиндора тридцать первого июля. Шеклболт подключил аврорский корпус, и всех студентов опросили с тщанием, достойным Амбридж. Никто ничего не видел и не слышал. Учителя и Мэри Вейн, добровольно согласившиеся на применение заклятия Империус, тоже не тянули на ценных свидетелей. Хотя Мэри, надо отметить, очень старалась и припомнила даже, какого цвета были носки на Люпине.

В конце концов, Джессика пришла к выводу, что покушались не на Поттера.

— Почему так считаешь?

— Вспомни, Ремус. Гарри и Джастин сидели по разные стороны, их бокалы стояли далеко друг от друга, ну нельзя так промахнуться.

— Не много ли ты знаешь, Уилкис? — поддел ее Северус.

— Ха-ха. Я думаю, они таким образом проверяли нашу лояльность. — Люпин сидел и переводил взгляд то на одного, то на другую, точно смотрел квиддичный матч. — Прощупывали, на чьей же мы все-таки стороне, как поведем себя, увидим ли знаки, кинемся ли разыскивать тех, кто это сделал. А если кинемся, то с какой целью — посадить или присоединиться.

Не самое ли время, решился Снейп, изучая ярко-синие ногти Риты, объявить об этом миру?

— Явитесь ко мне в кабинет сегодня, не раньше одиннадцати вечера, — распорядился Северус, и Рита, кажется, радостно подпрыгнула. — А пока могу предложить вам в качестве места отдыха симпатичный чулан для метел.

И улыбка сползла с разукрашенного лица.

~*~*~

— Мы даже в Выручай-комнате его спрятать не сможем, — Северус с досадой стукнул кулаком по столу.

— А я на нее надеялась.

— Она сгорела, когда восстановится — неизвестно, если вообще восстановится. Поэтому нам необходимо другое укрытие на случай нужды.

За окном уже стемнело. Джессика расхаживала по круглому кабинету, заглядывая в серебряные сосуды и изредка бросая взгляд на часы — тем самым изрядно действовала на нервы.

— Сядь, — приказал он и пригвоздил ее к месту.

— Ну и манеры.

— Не до них. Послезавтра этот замок будет кишеть детьми всех возрастов. Поверь моим семнадцати годам преподавания, среди множества лиц трудно различить, кто в своем уме, а кто под заклятием. Откуда мы можем знать, что среди первокурсников не окажется Пожирателей, впавших в детство? Прости за демагогию.

— У нас есть целых два дня, чтобы укрепить защиту, подготовить порталы и найти место, куда эти порталы перенесут Гарри в случае опасности.

— Поттера и его друзей, — немотивированная злость сводила пальцы. — Ставлю правую руку, что он никуда не пойдет, покуда здесь остаются близкие ему люди.

— Благородный мальчик. Это же прекрасно и достойно уважения.

— Это достойно хорошей порки для прочистки мозгов, — рявкнул Северус. — Защиту мы с Макгонагалл и Флитвиком укрепляли без устали в течение последнего месяца. Теперь мимо охранных чар муха не пролетит, ну, разве что Рита Скитер пролезет. Она незарегистрированный анимаг, кстати, чтобы ты была в курсе. Жук.

— О, полезно.

— И работает против нас. Кто знает, какие сплетни она успела насобирать, летая сегодня по замку… Поттер все еще не догадывается, кто ты такая?

— Не-а, я сделала все, что в моих силах для этого, но попыталась убедить его, что не собираюсь причинять вреда. Конечно, мы рискуем, — серьезно сказала Уилкис. — Лично мне было бы спокойнее, знай он правду, а так Гарри может совершить ошибку.

— Кто не рискует…

— Доживает до старости, — Джессика запустила в волосы руку и потянулась. Полы мантии чуть разошлись, и Северус увидел обнаженные ноги.

— Собралась показать себя во всей красе? — он кивнул на ее колени.

— Вообще-то я не сплю в подштанниках до щиколоток. Я же только что встала из постели, ах, вы меня разбудили, и так далее. К тому же, для пущего эффекта не помешает. А ты попялься, Снейп, попялься, глядишь, настроишься на волну, и наше выступление получится более зрелищным.

Уголок губ его дрогнул.

— Оставь эти твои штучки, — он перекривил саму Уилкис, — для Люпина. Он впечатлительный, ведется.

— Ремус друг, им и останется, так что поймать меня на горячем Рите точно не удастся.

Снейп взглянул на собственное отражение в оконном стекле и отметил, что несколько беспокойных ночей сделали морщины на лбу глубже. Подбородок, давно не встречавшийся с бритвой, потемнел. Тем лучше — перед Ритой предстанет уставший человек, который явно занят чем угодно, только не своей внешностью. Вероятно, этот человек что-то замышляет. Строчите, Рита, как говорится.

— Первого сентября Люпин будет на входе вместе с Филчем. Аргус въедлив, но, увы, сквиб, и магического воздействия может не уловить. Пока я буду строить из себя гостеприимного директора, твоя задача смотреть в оба.

— Не учи ученого.

— Тебе пора. — Часы пробили одиннадцать раз. Он поднялся и, пропустив Уилкис вперед, спустился по винтовой лестнице.

Дождавшись, пока она скроется за поворотом, поспешил вниз. Обитатели портретов мирно спали. Северус любил бродить по ночному Хогвартсу, и все семнадцать лет пользовался привилегией преподавателя, чтобы развеяться перед сном. Это помогало выбросить из головы лишние мысли, оставить их в какой-нибудь нише или потерять в потайном переходе. Замок впотьмах виделся огромным монстром, охранявшим покой своих подопечных, он даже вроде бы сыто урчал и иногда вздыхал, заставляя лестницы двигаться.

— Не подходите ко мне! — звенящий голос отразился от стен и долетел до слуха Снейпа. А Поттер нынче тоже не спит.

К кому был обращен запрет, догадаться несложно: Рита не упустит возможности выпотрошить Избранного и состряпать сенсационную статейку без единого слова правды.

— Ты боишься меня?

Этот голос Северус не ожидал услышать и покрепче сжал в кармане палочку.

— Ты боишься своего преподавателя, Гарри? Почему? — участливо влезла Рита. И она здесь, дело принимает скверный оборот, а главное — рушатся планы.

— Не подходите ко мне, — тише повторил Поттер. Северус не понял, к кому из двух женщин он обращается. — Вы подлая лицемерка, а Ремус… — Ага, сейчас — к Уилкис.

— Так-так, Гарри, ты о Ремусе Люпине, оборотне, который?..

— Закройте свой поганый рот, — велел Поттер, задыхаясь от ненависти. Наверняка выставил перед собой палочку, готовый наслать на Риту Силенцио. Северус старался двигаться быстро, но тихо, крадучись. — Вы не лучше. Что, опять пришли облить кого-нибудь грязью?

— На этот раз меня, Поттер.

— О, Снейп, — Уилкис поджала верхнюю губу и наморщила нос, как будто в коридоре дурно завоняло. — Поттер разгуливает по замку после отбоя, — нажаловалась она, и Северус многое отдал бы, чтобы знать, что именно задумала. — Полагаю, штрафные баллы и наказание после уроков…

— Что, слизеринцы проигрывают в межфакультетском соревновании, и нужно спасать ситуацию?

«Ситуацию просто жизненно необходимо спасать», — согласился про себя Снейп.

— Мистер Поттер, вы забываетесь, — Джессика, в свете факелов казавшаяся бледным приведением с синяками вместо глаз, сжала палочку. — Я вынуждена снять с Гриффиндора десять баллов.

— Да хоть пятьдесят, — надерзил он. — Вы лживая и… Рита, вот про кого вам стоит написать, — ткнул пальцем в Уилкис и с отвращением оскалился: — Мы бы хоть почитали, а то ни слуху ни духу.

— Остановитесь, Поттер, — молчать больше нельзя, — если не хотите остаться наказанным до конца учебы.

Поттер зыркнул на него и сцепил зубы.

— Наказывайте! — закричал он, сорвавшись. — Давайте, с удовольствием продолжу переписывать дурацкие карточки!

— Позвольте мне, директор, давно хотела это сделать, — с нажимом сказала Джессика, и Северус сообразил, что нажим предназначался для него.

Она взмахнула палочкой, губы Поттера плотно сомкнулись, широкая лента заклеила рот, а со следующим движением Уилкис прошептала:

— Это будет уроком…

— Протего! — проорал Снейп, словно все знания о невербальной магии вылетели из головы и тут же вернулись обратно. Поттер остался невредим, а Уилкис, послав в Северуса красный луч, бросилась прочь, к лестнице, ведущей в холл.

С легкостью отразив ленивое заклятие, он кинулся следом.

Судя по топоту, Рита и Поттер не отставали. С шорохом промчавшись по темным переходам, Северус выбежал к дверям Большого зала и завертел головой, ожидая нападения.

— Стойте там, Поттер! — рявкнул он и создал незримый щит от пола до потолка, заметив лишь, как Прытко Пишущее Перо летает по пергаменту.

Воздух пропитался алчностью с привкусом страха. Северус вертелся на месте, но Уилкис не спешила выходить из своего укрытия, вместо этого обрушила многострадальные факультетские часы (слизеринские, к слову), камни рассыпались по полу, но тут же взметнулись ввысь и забарабанили по стенам.

Давай, собери побольше жаждущих глаз, Уилкис. Подними замок на уши, пусть проснутся даже на верхних этажах.

Послышались дробные шаги, на лестнице показалась встревоженная Макгонагалл.

— Что здесь…

Распахнулись двери, ведущие в подземелья, явив Малфоя в школьной мантии и Забини в пижаме.

Взорвались еще одни часы, и Снейп поспешил укрыть любопытных зрителей от укусов драгоценных камней. Поставив щит, обернулся к дверям Большого зала, от которых прилетел луч, и в этот момент в холл вбежали Уизли и Грейнджер.

— Гарри, что с тобой, почему ты… Фините! — Поттер освободился от кляпа.

— Помолчите, мисс Грейнджер, — шикнул Северус. Замысел Уилкис удался на сто процентов: от грохота подскочили все, а Прыткое Перо уже дымилось от скорости, с которой строчило.

Он кожей почуял нападение. Годы, проведенные меж двух огней, научили ловить заклятие кончиками пальцев, по запаху определять опасность и не поворачиваться к ней спиной. Народу в холле становилось все больше, встрепанные хаффлпаффцы замыкали круг ночных зевак.

— Вон! Живо по кроватям! — вне себя рыкнул Снейп, однако ученики не спешили повиноваться.

Шорох мантии — скорее ощущение, чем звук.

— Инкарцеро! — каркнул он за секунду до того, как получил удар по ногам.

Веревки запутались в подсвечниках, а довольная Уилкис скользнула из-за дверей Большого Зала и встала напротив Северуса.

— Что вы делаете?! — Макгонагалл пыталась вмешаться, но Щит не пускал ее ближе. — ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ?

Уилкис напала сбоку, создав из воздуха сетку и собираясь прихлопнуть его как насекомое, но рука среагировала мгновенно, не успел мозг подумать. Сетка обратилась плотной материей, преградив Джессике путь; та втянула ее в палочку и ушла от яркого луча.

Они метались, как мечутся в предсмертной агонии, изредка даже соприкасаясь краешками одежд, но достать друг друга не могли. Северус повернулся на месте, исчезая в складках мантии, Уилкис повторила его ход, и оба возникли вновь, обменявшись местами. Должно быть, вышло эффектно, потому что присутствующие ахнули. Снейп заставил каменных змей, опоясывающих колонны, ожить и натравил их на Джессику, но та лишь рассмеялась и обратила змей в наручники, попытавшиеся сковать запястья противника.

— Экскуро!

Потраченная секунда чуть не стоила ему изрядной части носа. Лишь инстинкты подсказали дернуться вправо. А может, нежелание становиться вторым Грюмом.

Уилкис, взметнув волосами, крутанулась на месте и распахнула широкие объятия, словно приглашала упасть в них.

И Северусу показалось, что холла на самом деле нет. Парадные двери, свечи, люди — все это нарисовано на бескрайнем холсте, и, стоило Уилкис повести палочкой, полотно смялось, потянулось за кончиком ее оружия, вскоре мир вокруг превратился в белое пятно, а посреди него — лишь он, Северус, и она в вихре мантии.

Снейп сделал выпад, второй рукой прикрываясь от слепящей вспышки. Мир замер, люди вокруг упали с потолка и встали чуть поодаль, будто никуда не уходили, Рита Скитер жадно диктовала что-то Перу. Уилкис, сбитая с темпа, поспешила укрыться шторами, сдернутыми с высокого окна, и тряпки спеленали Снейпа так крепко, что не вырваться. Секунда — шторы разлетелись в клочья, а сам Северус вскочил на ноги, пустив превентивное Оглушающее наугад.

Она что, всерьез решила уничтожить его?

— Вспыхни!

Прикрылся доспехами, подоспевшими как раз вовремя: латы приняли на себя удар и рассыпались прахом.

Кто-то закричал, люди казались далекими точками.

Краем глаза Снейп заметил мимолетную улыбку Уилкис, а в следующий миг она направила палочку на свои ступни, приподнялась на мыски и раскинула руки в стороны. Северус замер, впервые увидев подобное заклятие в действии.

Ее закрутило волчком, но не беспорядочно, как бывало при дурном исполнении Левикорпус, а сначала медленно, потом все быстрее. Полы мантии взметнулись, приоткрыв худые ноги, волосы летели в круговерти, полностью скрывая лицо, и, несмотря на предельную собранность, Северус невольно отметил красоту зрелища.

Толпа в едином порыве вздохнула и забыла выдохнуть, и Снейп не к месту подумал, что Перо Риты Скитер сломается от нахлынувших эмоций, а сама Рита съест свою сумочку от зависти.

Он ждал, вцепившись в палочку. Ладонь вспотела, и оружие норовило выскользнуть из руки. Вращение создавало из самого воздуха магическую сферу, пробить которую удастся лишь в том случае, если Уилкис начнет останавливаться. Да, Северус слышал о таком наговоре. Он пустил пробный луч — бесполезно, подошел ближе, готовый отражать нападение, еще на шаг, еще, вплотную. Кажется, иного способа нет.

Люди вокруг не дышали, значит, можно действовать.

— Приори тергео, — тихо прошептал Северус, и из палочки потянулись потоки воздуха, уплотняя духоту вокруг. Сейчас магический купол прохудится, профессор Уилкис.

Вращение чуть замедлилось, руки опустились, волосы упали на плечи, но ноги продолжали мелькать. Снейп изловчился, выпрыгнув вперед, схватил Уилкис за запястье, дернул на себя и приставил кончик палочки к ее шее в тот самый миг, когда она уткнула свое оружие в его щеку.

Один общий выдох вернул воздух в холл, и из-под двери потянуло холодом.

Тяжело дыша, Северус смотрел в глаза Уилкис, будто размышляя, что делать дальше. Щиты от мощного магического потока пали, но никто не смел двинуться с места. Снейп медленно отнял палочку и опустил ее. Уголок губ капризно изогнулся, и Джессика будничным тоном произнесла:

— Спокойной ночи, Северус, — после чего, не сказав больше ни слова, быстро пересекла холл и покинула его, миновав расступившихся равенкловцев.

Тишина сменилась тихим гулом голосов.

— По пятьдесят баллов с каждого из факультетов за нарушение устава школы, — объявил Северус, поправляя воротник и манжеты. — А теперь — в постели, пока я не снял еще сотню.

Уходя, он выхватил из полутьмы ошарашенное лицо Поттера, приоткрытый рот Финнигана, Забини, облизавшего губы, и бледную Макгонагалл.

«Представляю, что творится в голове бедной Минервы, — пожалел Снейп. — Днем я в красках рассказывал захватывающую историю Джессики, а вечером едва не отправил на кладбище».

— Ну как? — Уилкис возникла на пороге директорского кабинета спустя пятнадцать минут, но щеки ее до сих пор пылали. — Я не рассчитывала на встречу с Гарри, импровизировала на ходу.

— Излишне театрально, — он сделал неопределенный жест кистью.

— Зато после завтрашней статьи Риты девяносто девять процентов читателей будут уверены, что мы двое точно не по одну сторону баррикад, и кто-то из нас двоих явно недоволен тем, что Гарри Поттер до сих пор жив. Как думаешь, твои бывшие дружки читают «Пророк»?

— По-моему, им понравятся картинки, — фыркнул Северус, указывая Уилкис на дверь.

1998, 31 августа

Гарри

Гарри еле разлепил глаза.

Заснуть удалось только под утро, в голову налили свинца, к рукам и ногам привязали по пудовой гире. Со стоном упав обратно на постель, он прикрыл веки и воззвал к памяти, выпрашивая картину вчерашнего сражения.

Наверное, он успел заснуть до того, как наткнулся на Риту. Наверное, все, что произошло потом, ему приснилось, потому что оба участника схватки остались живы. Ведь так не бывает. Невероятно.

Пока противники плевались огнем, Гарри все ждал, когда же уже, когда Снейп упадет замертво, а Уилкис прекратит безумную пляску, взмоет под потолок и провалится в него, подобно черноте. Вчера она не была человеком, даже подобием не была, а следовательно, не оставляла Снейпу ни единого шанса на спасение.

Гарри крепко зажмурился. Ступни Уилкис до сих пор мелькали подобно веретену, едва касаясь пола, и от этого кружилась голова, мутило, лоб покрывался испариной.

Рон, впечатленный зрелищем, даже взял все свои слова о «расчетливой твари» обратно, не поглядел на Гермиону.

— Очнись, Рон! Мне от этого, с позволения сказать, танца дурно стало. И от того, что эти двое чуть не размазали друг друга в ошметки, тоже! А Уилкис так вообще по виду сумасшедшая.

— Не скажи, Гермиона, это… не просто танец или заклятие, это что-то большее.

В его широко распахнутых глазах все еще мелькала черная тень и мантия, заплетавшаяся у коленей.

— Да брось, ты пялился на ее лодыжки. У нее-то они нисколько не костлявые, тетушке Мюриэль понравились бы.

— Ну чего, Гермиона! — горячо произнес Рон. — Я чистую правду говорю, описываю все, что действительно чувствую, — он схватил ее за плечо. — Может, впервые в жизни, — пробурчал скорее себе.

— Ты пока ничего содержательного не сказал.

— Гарри, а ты смотрел? Видел ее?.. — примерно так Рон говорил о Флер на четвертом курсе, с восторженным благоговением. И Гарри нахмурился, хотя сам не знал, что и думать.

Уилкис явно хотела навредить ему, и Снейп ей помешал, но как-то нарочито долго она готовилась: заклеила рот, топталась на месте, вместо того чтобы приложить как следует о стену и добить. Да еще Рита. Гарри представил — в общих чертах — как произошедшее будет выглядеть в описании Прыткого Пера, и чуть сквозь землю не провалился.

— Видел, Рон. Скажу только одно — Беллатриса тоже когда-то была красива, что не помешало ей стать двинутой убийцей. Уилкис вчера… не казалась человеческим существом. Уж лучше пусть остается костлявой и затянутой в свое платье, так она хоть реальна.

— О чем ты, друг? — Рон захлопал глазами, но Гарри не объяснил бы, потому что сам не до конца понимал, что его так испугало. В голове толкались мысли о потусторонних силах, зомби, духах, и он отмахнулся от этой маггловской ерунды. — Защита только начала становиться моим любимым предметом… — неловкая шутка немного разрядила обстановку.

Гермиона потерла висок и выдала:

— Это смахивает на темную магию.

— Смахивает?.. — саркастично переспросил Гарри. — Это темная магия в чистом виде, даже Снейп, по-моему, удивился.

— А может, неправ был Дамблдор, и сила не в любви, а в таком вот?.. — невпопад предположил Рон и тут же замахал руками: — Да я просто так сказал, не принимайте близко к сердцу. Но почему Снейп опустил палочку?

— Ну не будет же он убивать ее при всех, — Гермиона закатила глаза и задействовала свой тон «объясняю-очевидные-вещи». — Кстати, Гарри, из-за чего они сцепились?

Длинные коридоры разговоров плутали по ночному Хогвартсу и привели к кроватям только с рассветом. Рон плюхнулся на свою, но захрапел не сразу, а Гарри и вовсе едва мало-мальски успокоился, чтобы подремать пару часов. Ему все казалось, что вдали — или совсем рядом — звучит церковный хорал.

— Еще минуточку, — умолял Рон будильник, натянув одеяло на голову. — Еще полминуточки.

За завтраком ожидаемо говорили только о вчерашнем, снова и снова косились на преподавательский стол, где Снейп и Уилкис невозмутимо поглощали овсянку. Снейп был по обычаю мрачен, к Уилкис вернулись строгая прическа и глухой воротник, Макгонагалл выглядела обеспокоенной, и все трое притворялись каменными.

Симус до самых подземелий подначивал Дина, который вынужден был признать поражение:

— Ну хорошо-хорошо, она ничего так, только почему-то покушалась на директора, а в остальном окей.

Лаванда восторженно заламывала руки, припоминая детали поединка, а Малфой, бледный до синевы, сглатывал так часто, что кадык ходил ходуном. Вот-вот стошнит. Примерно то же самое испытывал Гарри.

— Хорошо, что сегодня защиты в расписании нет, — шепнул он друзьям.

— Ага, зато зельеварения навалом.

— Ничего, уже завтра…

Завтра приедет Джинни. Хедвиг регулярно приносила ему письма от нее, но все было не то. Никакое письмо не заменит теплой руки и понимающего взгляда. Завтра они увидят Луну и соберутся за гриффиндорским столом в последний раз. Это было необходимо ему как воздух, словно последняя возможность нагнать год, пролетевший в скитаниях. Завершающий ритуал сложного обряда длиной в семь лет.

Завтра начнется нормальный учебный год, даром что скоро экзамены.

Церковная песнь стала громче.

— Может, Снейп отвлечется на статью и не станет придираться к зельям? — с искренней надеждой выдохнула Парвати. — Там же про него написано, я бы в таком случае…

— Вообще на уроки не пошла, села бы в спальне и любовалась, — Рон скорчил физиономию полубезумной фанатки Локонса и получил увесистым учебником по башке.

Статья Риты Скитер вышла под огромным заголовком «Драка в Хогвартсе» на следующее же утро. Подзаголовок «Администрация школы делит власть» довершал удручающую картину.

Северус Снейп, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, и профессор Уилкис, занимающая скандальную должность преподавателя Защиты от Темных искусств, а также курирующая факультет Слизерин, на собственном примере показали студентам, как решить конфликт мирным способом.

Наш специальный корреспондент Рита Скитер, случайно оказавшаяся на месте происшествия, стала свидетелем скандальной драки, устроенной на глазах у студентов. Поводом для раздора был не кто иной, как Гарри Поттер, Избранный…

Гарри устало отбросил газету.

Статья занимала три листа и вызывала отвращение подобно тельцу флоббер-червя.

Назвать бой не на жизнь, а на смерть дракой у Гарри язык бы не повернулся при всей его неприязни к Уилкис и нелюбви к Снейпу. Гнилостная статейка сопровождалась яркими иллюстрациями, а фотография профессора Уилкис, распятой без креста, красовалась на развороте.

Правда, о поединке там говорилось не так много. Рита Скитер не упустила возможности порадовать читателей новыми подробностями жизни Гарри, большей частью придуманных самой Ритой, сомнительными высказываниями в адрес Снейпа и парой ушатов помоев, вылитых на голову Уилкис.

Джессика Уилкис, отпрыск уважаемого чистокровного семейства, уже в школе проявила преступные наклонности и со временем лишь добавляла сомнительные штрихи к собственному портрету. Отвергнутая семьей, она с головой окунулась в порочный омут, утягивая за собой ближайших подруг и мужчин, которые неосмотрительно клюнули на приманку мисс Уилкис.

Напомним читателям, что братом мисс Уилкис был печально известный слуга Того-Кого-Нельзя-Называть, убитый аврорами незадолго до падения Темного Лорда…

— Так вот о каком брате шла речь! — Гермиона хлопнула ладонью по столу так, что расплескала тыквенный сок из кубка. — Помнишь рассказ Джинни?

— Да. Она хочет отомстить Вектор за брата. Наверное, та навела авроров на след Уилкиса, и его отправили на тот свет. А самой Вектор пришлось оставить должность в министерстве и укрыться в Хогвартсе! Все сходится.

— Нужно сказать Ремусу, — заторопился Рон и уже приподнялся с места.

— Ты думаешь, он не знает? — Гермиона нахмурилась. — Я вспомнила, где слышала фамилию Уилкис раньше. Этого Уилкиса упоминал Сириус. Когда мы встречались с ним в Хогсмиде, он еще рассказывал нам про Снейпа.

— Точно. Ну точно же! И как мы раньше не доперли?.. Но почему Люпин ничего нам не сказал?

— Посчитал несущественным? Так или иначе, нам нужно продержаться месяц. До этого Уилкис не делала попыток напасть на меня…

— Ага, до вчерашнего дня, — едко перебил Рон.

— Мы это уже обсуждали. Уилкис действовала слишком нерасторопно, чтобы принимать попытку всерьез. Нет, она не хотела убивать меня. Во всяком случае, вчера не хотела.

— А сегодня, может, уже передумала.

— Снейп и Ремус на нашей стороне, — нарочито уверенно проговорила Гермиона, заслышав скрип открывающейся двери. — Пока они в Хогвартсе, у нее связаны руки.

Гарри никогда еще так сильно не желал, чтобы подруга оказалась права.

1998, 31 августа

Северус

— Вы с Люпином уже распределили курсы?

— Угу. Он возьмет малышню до четвертого, а я займусь старшекурсниками.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил Северус нейтральным тоном. Джессика явно ушла в себя и не замечала его.

— Да, — честно призналась она. — Меня беспокоит место, в которое мы собираемся отправить Гарри порталом. Он предположительно не был там больше двух лет, да даже если год. Боюсь, оказавшись там, он сложит два и два, свяжет мое воспоминание с… Впрочем, если нам придется отправить Гарри в тот дом, значит, наши дальнейшие прятки бессмысленны. И скрывать нечего.

Снейп посмотрел на нее с нескрываемым интересом.

— Только попробуй залезть ко мне в голову, — оскалилась Уилкис.

— А что, если попробую? — показал зубы Снейп и, чтобы попугать, вытащил палочку.

— Поплатишься.

— Что такого Поттер увидел у тебя в мозгах, чего ты… стыдишься? — он удивился догадке.

— Я — не стыжусь. Просто хочу, чтобы… кое-какое событие из жизни близкого ему человека оставалось в его представлении героически-отчаянным, а не позорно-животным. И прекрати-лезть-в-мою-голову.

— Легиллименс!

— Протего!

Дверь купе скользнула в сторону.

Шуточка Эйвери прервалась на полуслове. Северус, ушедший с головой в материнский учебник по зельям, не сразу заметил, что однокурсники смолкли. Лишь возглас Мальсибера заставил оторваться от рецепта:

— О, парни, глядите-ка, кто почтил нас присутствием! Гриффиндорская рыжая грязнокровочка.

Взгляд Лили скользнул по лицам, на секунду задержался на Снейпе, который не отвел глаз, жадно рассматривая ее, но через мгновение Лили невозмутимо сказала кому-то за своей спиной:

— Идем, Ремус, здесь помощь не нужна.

Северус сжал книжку так, что костяшки пальцев побелели, и выбросил Уилкис из своих мыслей.

Джессика глотала воздух, в глубине зрачков застыл страх.

— У тебя сплошная… Лили в голове.

Может, потому, что ему в очередной раз предстоит вытащить Поттера с того света?

Губы и руки его немилосердно дрожали. Сил не было даже на то, чтобы вышвырнуть Уилкис на лестницу. Кажется, она только что невольно открыла идеальное оружие против Снейпа.

— Сам виноват, — выдохнула Джессика, исчезая за дверью, — нечего копаться в чужих мозгах.

1998, 1 сентября

Джессика

Снейп коснулся пергамента, и тот распался на три таких же. Один, повинуясь мановению палочки, наверняка отправится к членам Ордена, другой — в учительскую.

— Третье письмо кому?

Они держались друг с другом подчеркнуто вежливо, словно ничего не произошло. Джессика всегда подозревала, что Лили значила для Снейпа больше, чем он демонстрировал в школе, но не могла и представить, насколько больше.

— Машинисту Хогвартс-экспресса. Мало ли. Ты проверила чары?

— Люпин с Макгонагалл проверили. Так значит, Селвин и Джагсон не участвовали, говоришь?

— Да, и я почти уверен, что якобы пойманные министерством Мальсибер и Розье-младший тоже подставные. Не удивлюсь, если они не очень-то скрывались и сами отдались в руки правосудия. Связанные Империусом, разумеется.

Снейп сплюнул. Джессика в который раз подивилась, что могут сделать с человеком двадцать лет и поглощающая без остатка вина. Он выглядел старше своего возраста, морщины перечеркнули лоб, расходились от уголков глаз, подчеркивали скулы. Волосы оставались жирными — это без изменения, — зрачки сливались с радужкой, и на дне их плескалась злоба. На себя ли, на редкие ошибки, совершенные в прошлом — непонятно. Снейп стал властным, решительным, бескомпромиссным, а может, эти черты лишь проступили на коже, ранее незаметные. На язык он всегда был быстрым и острым как бритва: постоянные стычки с однокашниками закалили. Бледность отдавала то желтизной, то синюшностью, а еще одиночеством. Но для Снейпа вряд ли одиночество было пыткой или сколько-нибудь неудобством. Братец с дружками считали «этого Снейпа» нелюдимым, странным и недостойным внимания, потому что якшался с грязнокровкой.

— Восьмикурсников я уже спустила в Большой зал, там безопаснее, — Джессика похлопала себя по карманам.

— Пусть. Хотя маловероятно, что на Поттера нападут при большом скоплении народа. Надо бы подежурить в гостиной Гриффиндора.

— И ты предлагаешь заняться этим увлекательным делом мне. — Вот же гаденыш, знает, что ожидание и сидение на одном месте не для нее.

— Люпина попроси, — осклабился Снейп, довольный реакцией. — Он у нас примерный хвостатый.

— И попрошу. А сама лучше школу посторожу. Они же не будут медлить, верно?

Если уж Снейп не знает ответ, то никто не знает.

— Верно. «Пророк» напечатает новость в вечернем выпуске, и станет известно, что их раскрыли. Медлить они не будут. Смотри в оба, Уилкис. Уповаю на то, что вы со студентами не теряли времени на уроках.

В пальцах забегали мурашки.

— Учти, что я не знаю, как приготовить противоядие за шестьдесят секунд, Северус.

Иногда Джессика жалела, что пренебрегала учебой.

1998, 1 сентября

Гарри

Хагрид помахал огромной рукой, профессор Вектор уже привычно пригнулась, и в груди Гарри от этой картины разлилось тепло. А может, причиной была Джинни, сидевшая рядом.

— Как остаток каникул? — он с наслаждением вдыхал родной запах.

— Так себе. Без вас троих в «Норе» скучно, и мама постоянно плачет, а папа весь в работе, чтобы забыться. От Джорджа осталась тень, Перси и Чарли пока держатся, а Билл с Флер у себя живут, с ними редко виделись. Здесь лучше, — просто сказала Джинни, сжимая его ладонь под столом.

— И ведь опять через месяц порознь окажемся, — раздосадованно ответил Гарри. — Ну что за невезуха, а? Тебе стоило родиться на год раньше, — он шутливо наморщил нос.

— Ага, и были бы с Роном двойняшками, нет уж, спасибо.

— Чего-чего? — к несчастью, Рон услышал.

— Ничего, — Джинни шутливо отпихнула его к Гермионе. — Вон лучше гляди на первокурсников.

Длинная, намного длиннее обычного, вереница новичков протянулась через весь Большой зал. И Гарри, как в первый раз, увидел взволнованные лица, почти почувствовал, как дрожат многочисленные коленки и не слушаются пальцы.

— В этом году будет неплохой улов, — ухмыльнулся Рон.

— Не забудь, что их надо будет проводить в гостиную, — напомнил Гарри, — не то упреков Гермионы не оберешься.

— Я даже записал себе, — то ли серьезно, то ли ради смеха признался он. — Ох, да скорее бы…

— Ты же обедал! — прошипела Гермиона.

— Думаю, это инстинкт, — виновато оправдывался Рон. — Привычка, выработанная годами. Раз пир, значит, надо хотеть есть.

Макгонагалл бодро выкликала первокурсников, и цепочка потихоньку сокращалась. Гарри не покидало ощущение, что и сама профессор, и преподаватели за столом нервно озираются. Игра воображения, должно быть.

— Ну не об экзаменах же думать, а, Гермиона? — Джинни встала на защиту брата. — Кстати, вы уже решили, кто куда после школы? — она обратилась ко всем сидящим поблизости.

Невилл перегнулся через трех человек и поделился с друзьями, явно сгорая от нетерпения:

— Профессор Спраут предложила мне остаться в Хогвартсе, стажироваться под ее началом, представляете?!

— Невилл, это же замечательно! — поздравила Гермиона. — А я разрываюсь между тремя вариантами…

— О, Невилл, сразу пообещай, что будешь благосклонен к нашим будущим детям. Ну-ка, быстренько, клянись давать им по тридцать баллов за каждый правильный ответ. И по пять — за неправильный!

— А за неправильный зачем, Рон? — хихикнула Джинни.

— Ну дык… старались же! Напрягались, думали.

Снейп кашлянул, и Гермиона приложила палец к губам. Можно подумать, они своим шепотом мешали ему наблюдать за церемонией распределения.

Когда первокурсников осталось несколько человек, а в животе Симуса громко заурчало, Гарри вытянул шею и поглядел, чем народ занят за остальными столами. Малфой уткнулся в пустую тарелку, Панси Паркинсон не иначе как пересказывала подружкам свежие сплетни, Луна заплетала волосы в косу, Эрни Макмиллан внимательно выглядывал будущих хаффлпаффцев, Майкл Корнер с отсутствующим видом пялился в одну точку (Гарри показалась, что эта точка — вырез блузки Падмы). Пара пятикурсников-гриффиндорцев о чем-то шептались, склонив головы друг к другу, а Блейз Забини пожирал глазами профессора Уилкис: за четыре месяца его алчность стала почти осязаемой.

Отвернувшись от Забини, Гарри с удовольствием подумал, что сегодня не отправится в общую спальню. Разлука с Джинни распалила его, и теперь мысли текли совершенно в определенном направлении, как бы он ни понукал их. Щеки порозовели (можно списать на духоту), бросило в жар, и Гарри с нетерпением ждал окончания праздничного ужина, отчаянно молясь, чтобы Рон ничего не заметил. Он пропустил мимо ушей речь Снейпа, проигнорировал восторги Рона по поводу богатого стола, едва запихал в себя пару кусков пирога с патокой и придвинулся как можно ближе к Джинни, приник к ней, позволив себе чуть раздвинуть полы мантии и коснуться бедра под юбкой.

Когда Рон с Гермионой поведут первокурсников до гостиной, можно будет незаметно удрать.

Когда Снейп объявил окончание пира, и все засуетились, Гарри помедлил, Джинни, которая дышала чуть чаще, чем обычно, последовала примеру. Они выскользнули из Большого зала и, отделившись от основного потока, скрылись в переходе между гобеленом и статуей волшебника с безвольным лицом.

— Рон меня убьет. Он знает о нас, — сообщил Гарри. — Мне пришлось… в общем, я ему рассказал.

— То-то он сделал вид, что меня не знает. Не переживай, — успокоила Джинни, — это в его стиле, скоро смирится.

— Он убьет меня, — повторил Гарри, запирая дверь темного класса.

— Меня первую, так сказать, в качестве бонуса за родство.

Оба прыснули, и Гарри вынул палочку.

— Ну-с, посмотрим, какой балл мне светит на экзамене по трансфигурации. — Он сделал взмах, раздвигая парты и создавая из воздуха подушки.

— Высший, — выдохнула Джинни, раскинула руки и спиной упала на них.

Гарри померещилось, что с распахнутыми объятиями она до жути похожа на профессора Уилкис, но он отбросил непрошеные мысли и, выпутавшись из мантии, опустился на колени рядом.

~*~*~

Обхватив судорожно сведенные пальцы Джинни и прижав их к подушке, Гарри застонал сквозь зубы, и те неясные очертания предметов вокруг, что еще были видны, исчезли. Без очков и в полумраке даже собственная рука казалась неестественно размытой.

— Пусть убивает, — прошептала Джинни, словно продолжая разговор. — Потом сам будет объясняться с мамой.

Вдали послышался шум, как если бы что-то тяжелое скинули с лестницы, и оно кубарем покатилось вниз.

— Ты слышала? — Гарри, преодолевая слабость во всем теле, приподнялся на локтях.

— Наверное, Филч с кошкой вышли на охоту.

Шум стал громче. Кто-то промчался мимо класса, в котором находились Гарри с Джинни, и припустил по боковой лестнице.

Нашарив очки и надев их, Гарри сел.

— Там что-то случилось.

— Тогда, может, стоит остаться здесь? — но вопреки своим словам, Джинни потянулась к юбке, будто знала, что скажет Гарри.

— Его нет в спальне! Оглохни! — послышался незнакомый мальчишеский голос. — Куда он запропастился? А рыжий дружок перебудил всю башню, когда отчитывал нас, что вы, мол, делаете в комнате семикурсников?

— Поинтересовался, не заблудились ли мы, — поддакнул еще один. — Оглохни.

Все, коридор звуконепроницаем, судя по всему.

Гарри свел брови, быстро застегнул брюки и, подавая Джинни мантию, приложил палец к губам.

— Дебил, — выплюнул Майкл Корнер, заставив обоих подскочить и зажать рты руками.

— Обыщите замок, — приказал один из мальчишек с интонациями, достойными директора. — Наверняка развлекается где-нибудь со своей рыжей подружкой. Я видел, как он лапал ее под столом на ужине. Выручай-комната, чуланы для метел… где здесь еще можно потрахаться?

«Как они проникли в замок?» — одними губами спросила Джинни, схватив его за запястье.

В том, что за дверью Пожиратели под чужими личинами, сомнений не оставалось, и Гарри походолел от мысли, что же они могли сделать с настоящими Корнером и парнями-гриффиндорцами.

— Да в любом классе, — харкнул Майкл.

— Ты начинай отсюда, а мы пойдем наверх. Как только найдете, зовите обычным способом. Но никакого шума, нельзя, чтобы преподаватели проснулись. Снейп ни разу не объявился, похоже, действительно кинул нас.

«Черная метка. Действует ли она до сих пор?» — в панике соображал Гарри, сжимая в липкой ладони палочку.

— Сне-ейп, да хрен его разберет, — протянул кто-то из троих. — Не водил же он хозяина за нос все эти годы…

— Ты хочешь жить или умереть? — прошипел второй. — Если первое, то действуем своими силами, а там поглядим.

— А Уилкис?

Гарри вытянулся в струнку и навострил уши.

— Уилкис не трогать, она моя, — послышался еще один приглушенный голос, и он прочел по губам Джинни: «Забини». Кивнул.

— Она может нам все испортить, — осторожно проговорил тот, кто скрывался под внешностью Корнера.

— Не испортит, я об этом позабочусь, — отчеканил Забини. Настоящий ли он был или одолжил свои волосы кому-то? А может, лишен воли и подчиняется Империусу? — Нас пятеро, их — двое плюс все эти сопляки. Но вряд ли среди студентов найдется изрядное количество желающих умереть за Поттера.

Гарри судорожно соображал, почему двое. Господи, почему двое, когда как минимум трое: Снейп, Люпин и… Уилкис. А еще Макгонагалл, Флитвик и…

— Об учителях позаботился Эйвери. Безмозглые идиоты, совсем уже деградировали здесь, утирая слюни мелкоте — налакались тыквенного сока с Умиротворяющим бальзамом и теперь спят беспробудным сном. Эйвери не Снейп, с зельями не дружит, поэтому не обещаю, что они вообще проснутся, — Забини мерзко хохотнул, и в ушах зазвучал далекий голос Снейпа: «Это — Умиротворяющий бальзам, он помогает бороться с тревогой и снимать беспокойство. Но осторожно: если переусердствовать с ингредиентами, пациент может погрузиться в глубочайший, а то и необратимый сон».

Гарри с Джинни переглянулись, кончики пальцев отмерзли. Нужно же сообщить директору, пока не поздно, или… Кому же еще можно сказать? Написать Шеклболту разве что. Сейчас бы Гермиону сюда, в отчаянии взмолился Гарри, она бы что-нибудь придумала.

— Только эти двое не пили. Снейп да девка, так и просидели весь пир, не притронувшись к еде.

— Эйвери чем-то выдал себя? — Забини проявил недовольство, и остальные притихли.

— Да нет, но не забывай, что Снейп знал о планах Темного Лорда, и нашего появления в Хогвартсе ждали. Северус же не дурак.

— Этот «не дурак» еще в школе был пронырливее, чем Филч и Макгонагалл вместе взятые. Ну все, идите. И помните: никакого шума, времени у нас — до рассвета.

До самого рассвета. Какие-то несколько часов вдруг обратились вечностью, ступни пристыли к полу, рядом замерла Джинни, а за дверью остался кто-то один из четверых. Он чуть ли не обнюхал дверь, за которой прятались Гарри и Джинни, замер и прошептал: «Алохомора».

Пожиратели здесь, в школе, они ищут его, а как только найдут — прикончат. И — от этой мысли Гарри затошнило — не пощадят и Джинни тоже. Он вскинул палочку, собираясь драться до конца. Уже нашли.

А ведь еще есть Рон с Гермионой, Невилл, Симус, Дин и сотни студентов, вернувшихся сегодня в Хогвартс. Есть беспомощные преподаватели, спящие зачарованным сном, и есть Снейп, которого Гарри жаждал увидеть как никогда в жизни.

«Вот бы профессор ухватил его мысли на огромном расстоянии и явился сюда, в своей обычной черной мантии и с ехидной ухмылкой», — он прижимался спиной к стене.

Джинни дышала так громко, что оставалось удивляться, как Пожиратель за дверью не услышал.

Гарри не в первый раз оказался лицом к лицу с опасностью, но сейчас как никогда боялся за ставших родными людей. Сейчас, когда Волдеморт был повержен, а экзамены почти сданы — «Мерлин, Гермиона, почему ты думаешь моей головой?» — Гарри всем нутром ощущал, что не готов умереть.

— Остолбеней! — в едином порыве заорали они с Джинни, едва настороженная физиономия пятикурсника показалась в дверном проеме.

Пожиратель рухнул, нелепо раскинув руки и ноги, а Гарри припустил по коридору, увлекая за собой Джинни и стараясь создавать как можно меньше шума.

Скорее, скорее, наверх, к Снейпу, лишь бы не встретить по пути никого из четверых оставшихся… К слову, кто пятый? Под чьей личиной скрывается Эйвери?

Они быстрее ветра пронеслись мимо спящих портретов, взбежали по лестнице, очутились на круглой площадке и повернули налево.

Гарри всем сердцем надеялся, что им удастся проделать путь тихо, еще и по той причине, что студентам безопаснее было в собственных постелях. Он не представлял, при каких обстоятельствах Пожиратели начнут врываться в спальни и хватать всех подряд, когда у них есть определенная и единственная цель — Гарри Поттер.

— Пропустите нас! — шепотом попросил Гарри горгулью, преграждавшую вход на винтовую лестницу. Он только что сообразил, что не знает пароля. — Нам очень нужно, поверьте!

— Пароль, — равнодушно потребовала горгулья. Наверное, переняла скверный характер нынешнего директора.

— Это вопрос жизни и смерти, — поддержала Джинни. — Пожалуйста.

— Пароль, — стояла на своем стражница.

— Странно, обычно «пожалуйста» помогает, — с сарказмом молвила профессор Уилкис, показавшись из-за статуи. — А тут глянь-ка, не хочет. Что вы делаете здесь в такое время и почему вы не в гостиной Гриффиндора?

— Нам нужно к директору, — ровно ответил Гарри, на всякий случай прикрывая собой Джинни.

— Директора нет, мистер Поттер, он делает обход несколькими этажами ниже. Но вы можете обратиться ко мне. Что-то случилось? — с ударением на каждом слове спросила Уилкис.

У него оставалась секунда, чтобы решить, сообщать Уилкис о Пожирателях в замке или нет. Что, если она все же на их стороне? Сердце билось в горле, каждая клетка тела вопила от недоверия.

— Д… нет.

Как снитч схватить кончиками пальцев в последний момент.

— Нет? Тогда почему, в таком случае, вы все в мыле? Убегали от кошки Филча? Сомневаюсь. — Она наседала, давила, уничтожала взглядом, и Гарри порадовался, что дал задний ход вовремя.

— Мы просто…

Уилкис прервала:

— Меня, поверьте — можете вы мне поверить? На этот раз я разрешаю — не интересуют подробности вашей интимной жизни, мистер Поттер, но если вы знаете что-то, что необходимо знать директору, я прошу вас рассказать мне прямо сейчас.

Гарри вспомнил статью Риты Скитер и еще решительнее помотал головой. Скажи ему кто-нибудь три года назад, что Рите он будет верить больше, чем хогвартскому преподавателю, покрутил бы пальцем у виска.

— Ну хорошо, в таком случае…

— Гарри!

К ним спешил Люпин. Потрепанная мантия съехала с плеча, сам он был взлохмачен и помят, как после сна.

— Что ты здесь делаешь? — Ремус подлетел к нему, развернул лицом к себе и тряхнул. Джинни и Уилкис даже не заметил.

— Нам нужно к директору!..

— Тот же вопрос хочу задать вам, профессор Люпин, — официально обратилась к нему Уилкис. — Что Поттер делает в коридоре ночью, когда ему положено находиться в своей спальне?

Гарри снова накрыло ощущение, что он не улавливает истинного смысла за ворохом слов.

— Я… я, кажется, заснул, — растерянно пробормотал Ремус.

— Видите ли, мистер Поттер, профессор Люпин вызвался подежурить в гостиной Гриффиндора на случай… затянувшегося торжества по поводу начала учебного года. Ну, и заодно проконтролировать, чтобы все студенты оказались в своих постелях. Так, ваших доблестных друзей-старост мы с профессором Макгонагалл чуть ли не силой оттаскивали друг от друга, обнаружив в одной из классных комнат. Минерва даже всерьез задумалась лишить их значков, но думаю, все обойдется.

Пока она говорила, по ногам потянуло сквозняком, но почему-то теплым.

Уилкис запнулась и, хмуро оглядев Гарри и Джинни с ног до головы, договорила:

— А вы и не думали возвращаться в спальни, верно? Думаю, стоит все же сделать это, пока проступок не стоил вам больше, чем двадцать баллов с Гриффиндора, — припечатала она, повернулась на каблуках и скрылась в темноте.

Ремус встрепенулся, будто присутствие Уилкис его смущало.

— Что произошло, Гарри? Зачем тебе Северус?

— Пожиратели в Хогвартсе, Ремус. Мы видели их, они прикинулись учениками. Не знаю, как пролезли в школу мимо тебя и Филча, воспользовались опять Исчезательным шкафом или чем… — затараторил он, торопясь рассказать все факты и не упустить ничего.

— Пожиратели? — неосторожно вскрикнул Люпин и тут же смолк. — Оставайтесь здесь, Гарри, я приведу Северуса.

— Но, может, лучше вернуться в гостиную? — несмело предложила Джинни. Люпин взглянул на нее чуть ли не с неприязнью, будто она сморозила глупость.

— Пока вы доберетесь до гостиной, вас десять раз сцапают. Нет уж, стойте здесь, — бросил он, обхватил Гарри за плечи и доверительно увещевал: — Верь мне.

Гарри кивнул, глядя в светлые глаза друга отца.

— Пойдем отсюда, — взмолилась Джинни, едва Люпин поспешно покинул коридор, — у меня нехорошее предчувствие.

— Но… он в чем-то прав, — Гарри обнял ее, прижал к себе и почувствовал, как бьется сердце, — нас схватят.

— А здесь? Мы просто ждем, когда на нас нападут.

— Здесь у нас хотя бы хороший обзор в обе стороны…

Договорить Гарри не успел. Раздался топот, и сразу с двух сторон (вот тебе и обзор!) на них помчались, вывернув каждый из-за своего угла, двое мальчишек-пятикурсников, которые перешептывались за ужином и на которых Гарри обратил тогда внимание.

— Ложись! — завопил он, падая на пол и утаскивая Джинни за собой — и очень вовремя. Над головой промелькнули красная и зеленая вспышки, разбившись о стены. — Да пропустите же нас! — наорал Гарри на горгулью, вскочив на ноги, но время на убеждения вышло. Враг окружал.

— Сектумсемпра! — луч ушел в сторону, один из Пожирателей отшатнулся, как оглушенный.

— Редукто! — взвизгнула Джинни, обрушивая потолок, и второй противник исчез за завалом.

— Отлично! — Гарри пустился бежать, она поспевала следом, мимо сползшего на пол Пожирателя, мимо упрямой горгульи, мимо скрипучих доспехов и картины с любопытной дамой и ее не менее внимательным кавалером. — В следующий раз буду слушать тебя, клянусь, — пропыхтел Гарри на ходу. Завернув за угол, он нос к носу столкнулся со Снейпом.

— Профессор!.. — Как же вовремя. — Директор, в школе Пожиратели…

— Знаю, — оборвал Снейп и заглянул ему в глаза, ухватился за самые зрачки, после чего отпустил. — Слушайте меня внимательно, Поттер. Сейчас вы подниметесь в мой кабинет, там на столе увидите старый носовой платок. Он чистый. — Снейп оставался верен себе и своему сарказму. — Это портал. Коснетесь его и окажетесь в безопасном месте — до тех пор, пока мы не решим проблему с проникновением в Хогвартс. Вам ясно? Пароль — Принц-полукровка. Мисс Уизли возьмете с собой, — велел он, игнорируя пристальный взгляд Гарри, — чтобы ваша душа была спокойна, и не возникло жизненной необходимости возвращаться в замок.

Гарри, дыша ртом, кивнул. Гермиона и Рон в гостиной, значит, все в порядке.

— Только есть одно «но», профессор. Там, около вашего кабинета, пара Пожирателей в разной степени отключки. Один оглушен, а второй… неизвестно. А еще… они подлили Умиротворяющий бальзам в еду преподавателей.

Снейп ругнулся.

— У вас все не слава богу, Поттер, — попенял он и пошел вперед. — Следуйте за мной.

Они возвращались той же дорогой, с палочками наизготовку. Снейп шел первым, за ним Джинни, а Гарри замыкал шествие. Наконец показался тот из Пожирателей, который пострадал от Сектумсемпры. Ран на его теле не было, но и в сознание пока не пришел.

Снейп хмыкнул, вытащил из кармана фляжку и, присев на корточки рядом с ним, аккуратно влил в приоткрытый рот пару капель грязно-тягучего зелья.

Черты лица смазались, словно восковые, волосы потемнели, ноги и руки вытянулись, нос удлинился. Джинни вскрикнула; перед ними лежал… Гарри.

— Чем позже они обнаружат, кто из вас настоящий, тем больше шансов переловить их до того, как ты окажешься мертв, — выпалил Снейп и выпрямился, не дав спросить, откуда он взял волосы Поттера. — Вперед, живо.

До горгульи оставалось всего несколько шагов, когда в паре дюймов над головой Гарри в стену ударился зеленый луч.

— Поттер! — рявкнул «Забини», показавшись из отверстия, проделанного в завале.

— Беги, Поттер! — прорычал Снейп, и Гарри с Джинни помчались наперерез мечущимся заклятиям, директор прикрывал. Пожиратель под маской Блейза выбрался из груды камней и встал в полный рост.

— Что, Снейп, строишь из себя няньку?

— Принц-полукровка! — отчеканил Гарри, подбежав к горгулье. Та открыла вход, и он прыгнул вперед, на лестницу, но в этот миг Джинни вскрикнула и рухнула наземь. — Джинни, нет!

Ему вновь помешала горгулья. Вернувшись на место, отрезала Гарри от Джинни, а лестница пришла в движение, унося его вверх. Он ввалился в знакомую круглую комнату и забегал туда-сюда. Пользоваться порталом нельзя ни в коем случае, нужно вернуться, ну конечно, вернуться в схватку и помочь Снейпу, ведь он наверняка не станет заботиться о Джинни.

— Северус позаботится о мисс Уизли, Гарри.

Он ожидал услышать этот тихий, умиротворяющий голос с той самой секунды, как попал в кабинет. Но никак не ждал, что обладатель голоса прочтет его мысли.

— Дамблдор?

Директор смотрел на него с портрета и улыбался, словно любовался удачно написанной статьей. И читал Гарри так же, как статью.

— Вы считаете, что мне следует отправиться вслед за порталом?

— Уверен, мой мальчик.

— А как же?..

— Охота идет на тебя, не стоит давать противнику лишний шанс. Северус справится, я в нем не сомневаюсь.

— Но Джинни!..

— Я горд, что ты готов броситься в схватку, чтобы спасти мисс Уизли, но твоя импульсивность может сыграть на руку слугам Волдеморта, — уже твердо сказал Дамблдор, поставив точку в разговоре. — Отправляйся и жди, к тебе прибудет один из членов Ордена, как только будут новости. Послушай меня, Гарри! Я когда-нибудь оказывался неправ, прости мою нескромность?

Гарри смущенно покачал головой и протянул руку к платку. Скрепя сердце, он еще раз обернулся к двери, почувствовал, как растет в груди болезненный комок тревоги и… коснулся портала пальцем. Портрет Дамблдора, круглая комната, серебряные приборы и книги завертелись и исчезли; ноги Гарри ударились о пол, и он мешком рухнул в кухне дома на площади Гриммо.

Тут же вскочил и продолжил ходить вдоль длинного стола.

Ну зачем? Зачем он послушал Дамблдора.

«Дамблдор ни разу не ошибся, — напомнило подсознание, — ни разу, даже догадки оказались верны».

И все же… все же Гарри готов был кричать от безысходности и беспокойства. Нет, нужно вернуться. Плевать на досужую безопасность, не впервые сталкивается с трудностями, он обязан помочь Джинни.

Гарри бросился в кладовую: если и есть в доме Летучий порох, то там. Раскидав склянки и всякий хлам, обнаружил, что ничего похожего на черный порошок нет. В прихожей пороха тоже не оказалось; только подставка в виде ноги тролля с грохотом опрокинулась и рассыпала по полу старые зонты и перчатки. Гарри громко выругался, не опасаясь портрета миссис Блэк: если проснется, поорут вместе, не беда. Он взбежал по лестнице и оказался на небольшой площадке между двумя комнатами. Вряд ли в спальнях найдется что-то полезное, но вдруг…

Гарри толкнул дверь с табличкой «Сириус».

И почему он перестал носить с собой мантию-невидимку? Сейчас бы набросил ее, аппарировал в Хогсмид, а оттуда добрался до Хогвартса.

Комната крестного ничуть не изменилась с тех пор, как он побывал здесь в последний раз, чуть меньше года назад. Кровать с пыльным пологом, откровенные плакаты, с которых жеманно улыбались неподвижные девушки, мусор на полу, появившийся после визита Снейпа, и единственное живое пятно в холодном постоянстве.

Гарри глубоко вздохнул, точно увиденное привело его в чувство, и подошел ближе.

Отец с Сириусом улыбались и махали ему со старой фотографии.

— Я скучаю, — тихо сказал Гарри. — Мне жаль, что вы ушли.

— Люди, которых мы любим, всегда с нами, — раздалось за спиной, и он резко обернулся с палочкой наизготовку. — Они в наших сердцах, в наших Патронусах… в нашей голове.

Профессор Уилкис, слабо улыбаясь, сделала неуловимое движение, и оружие вылетело из руки.

Уилкис обвела взглядом комнату, держа Гарри под прицелом, и безучастно велела:

— Сядь, пожалуйста.

— Предпочитаете возвышаться над противником? — нахально спросил он, твердо решив, что не сдастся без боя.

— В противном случае мне придется тебя связать, Гарри, а я этого не хочу. У нас есть время, пока Снейп и Ремус разбираются с остальными Пожирателями, и нам не стоит тратить его понапрасну.

— Собираетесь меня пытать? Или сразу убьете?

Он тянул время, а сам теребил осязаемую пустоту в руках и украдкой оглядывался в поисках спасения.

— Представь, что ты хочешь убить, — отрешенно предложила Уилкис. — Назови мне хотя бы одну причину целых четыре месяца ждать сладостного момента, — издевалась она.

— Вы лживая. Ваш брат был убийцей. Вы провели Пожирателей в Хогвартс! — выкрикивал Гарри ей в лицо.

— Это, скорее, условия обратного, — оценила она, будто всерьез раздумывала над правильностью ответа. — Пожирателей не проводила. Остальное — правда. Сядь, Гарри.

Горячая волна обожгла лицо и пихнула его на кровать.

Уилкис зажгла огарки свечей, и комната наполнилась неясным пыльным светом. За окном томилась густая чернота, и профессор выглядела родственницей инфернала. Вьющиеся волосы, рассыпанные по плечам, делали ее похожей на утопленницу, вылезшую из реки и жаждующую утащить за собой своего палача.

Гарри тяжело дышал, расчитывая с какой стороны на нее лучше напасть, чтобы наверняка выбить палочку из руки.

— Не знаю, почему вы не убили меня сразу, — грубо рубанул Гарри, чтобы оттянуть момент, когда полыхнет зеленая вспышка, и все закончится. — Может, ждали удобного случая или боялись выдать себя. Вы, слизеринцы, вообще трусы по большей части… Уж простите, — он даже не подозревал, что скопил столько яда.

— Я никогда не училась на факультете, деканом которого стала, — Уилкис выглядела не просто усталой, а изможденной, словно провела последний месяц в компании дементоров. — Все ваши усилия в библиотеке были бы не столь безрезультатными, мысли вы чуть шире.

— Что? — он аж поперхнулся. — Но разве так бывает?

— Мы с Северусом решили, что крохотное исключение из правил невеликая цена за наш успех.

— О да, вы почти достигли успеха, осталось произнести лишь два слова! — выкрикнул Гарри вне себя от ненависти. — Но неужели Снейп все-таки… Я не верю!

— Ну хоть этому я тебя научила: не верить мне.

— Очень остроумно, — огрызнулся он, сжав руки в кулаки.

Уилкис, не мигая, вперилась в него. Чудилось, что она борется с собой. Гарри отвел глаза и начал разглядывать ее руки, ключицы, шею, не скрытые мантией, лишь бы не утянуло в глубокие зрачки. Совсем не к месту вспомнил то, что видел в ее голове, и желание провалиться сквозь землю усилилось.

— А она ничуть не изменилась. — Уилкис, слава Мерлину, прекратила его изучать. — Спальня, — пояснила она. — Хотя я не была здесь с шестнадцати лет.

Гарри разинул рот. Либо она бредит, либо водит за нос, либо…

— О чем это вы? — Легче спросить напрямую.

— Ты же все видел, зачем спрашиваешь? Или я зря боялась, что ты узнал эту спальню и этот дом?

— Подставка для зонтов! — кто-то вскрикнул голосом Гарри, не он, нет. Слова вырвались прежде, чем в мозгу зажгли Люмос. — Он уронил ее, когда уходил! Он…

Кто — он?

«Не смей, щенок!..»

Где он слышал эти визгливые интонации?

«Осквернители рода и их пащенки, грязнокровки, оборотни!» — надрывалась миссис Блэк внутри его головы.

— Он… — Понимание настигло Гарри подобно снежной лавине. Не вздохнуть, не выдохнуть. — Сириус.

Уилкис помедлила, потом подошла к одному из постеров с изображением полуобнаженной девушки, встала рядом и, повернувшись к Гарри, спросила:

— Похожа?

Пока он переводил взгляд с одного лица на другое, предложила, явно издеваясь:

— Может, раздеться, чтобы сличать легче было?

Таких подвигов не требовалось. Девушка с плаката была моложе, совсем подросток, с острыми плечами и коленками, но длинные волосы и хитрый взгляд темных глаз оставались с ней до сих пор. Гарри заподозрил, что изображение на самом деле может двигаться, только не хочет, и с трудом отделался от ощущения, что за ним следят.

Одно лицо, конечно же.

— Сириус и понавешал этих картинок только для того, чтобы родители не заметили среди них мою фотографию, — с намеком на улыбку пояснила Уилкис. — Они, как ты понял, нас не поощряли. В тот день Сириус сбежал из дома, а его мать навсегда вычеркнула сына из своей жизни. Не надо было миссис Блэк приглашать нас на обед, — она ухмыльнулась шире, — мы улизнули наверх, пока родители и братья вели беседу о важном светском событии — свадьбе Малфоев. Ну что ты так смотришь, Гарри, неужели с самим никогда не случалось такого? Когда уже не видишь никого и ничего вокруг и хочешь только одного; в шестнадцать думаешь отнюдь не головой. — Гарри вспомнил, как места себе не находил на праздничном пиру, покраснел и кивнул. — Сириус все равно ушел бы после совершеннолетия, но то, что произошло, стало последней каплей.

Гарри не сводил с нее глаз. Если Уилкис говорит правду, то перед ним сейчас стоит человек, очень близкий его родителям. И крестному.

— Так вы… — он мигом охрип. — Вы… не собираетесь меня убивать?

— Н-нет, — в ее голосе мелькнуло нетерпение: «ну-почему-ты-такой-тупой». — Сириус погиб, защищая тебя. Думаю, что я не убила бы тебя даже под заклятием Империус, а ведь я не умею ему сопротивляться. На самом деле, посредственная из меня волшебница. Ты пойми, — Уилкис словно вернулась в теме, — я не могла взять и в одночасье снабдить Пожирателей нашим же оружием.

— Я не понимаю.

— Я не могла рассказать о себе, потому что ты непременно поделился бы с Роном и Гермионой, а мы не были уверены в том, что они не под заклятием, как Корнер или эти мальчишки.

Гарри открыл рот, чтобы задать какой-нибудь из многочисленных вопросов, но Уилкис подняла руку. Она подошла к шкафу и прислонилась к нему спиной.

— Снейп, едва отняв голову от подушки после укуса змеи, сообщил Ордену сведения, касающиеся посмертного плана Волдеморта. Да, я произношу это имя и не вижу причин, почему другим тоже не начать, раз уж он сгинул. Дело в том, что Темный Лорд все же допускал возможность своей гибели, и несколько верных Пожирателей в случае его смерти должны были уничтожить мальчишку, который так досаждал повелителю своим существованием. То есть тебя. А чтобы верных Пожирателей не повело, и они не отказались от миссии, сославшись на смерть господина, заставил дать Непреложный Обет. Так восемь слуг оказались связаны магическим контрактом с… Северусом.

— Не может быть, — Гарри выронил кусочек пергамента, который мял в ладонях.

— Связь с самим Волдемортом была бессмысленной, потому как после его гибели Обет в любом случае пал бы. А убивая Снейпа, Темный Лорд уже был уверен в победе и осознанно обрубал концы. Но вышло наоборот: Волдеморт умер, Северус выжил и теперь ходил по лезвию. Единственный выход из Непреложного Обета — смерть дающего или принимающего. Ну, либо исполнение Обета, чего в нашем случае допустить было никак нельзя.

— То есть, Пожиратели выбирали, кого убить: меня или Снейпа?

— Примерно. Выбрали тебя, само собой. Не обижайся, но ты гораздо менее искусный волшебник, чем Снейп, к тому же, доставил море неприятностей каждому из них. Шеклболт поверил Снейпу не сразу, очень трудно, знаешь ли, признать, что за открытой дверью обнаружилась еще одна. И тогда Северус написал мне.

Гарри сидел, не шелохнувшись, и, казалось, слышал, как темнота за окном капает с неба.

— Чем он запугал бедную птицу, не имею понятия, наверное, пообещал зажарить живьем, но сова нашла меня, — Уилкис облизала пересохшие губы. — К тому моменту я твердо решила никогда не возвращаться в Великобританию, ведь с некоторых пор не видела повода. — Она так и стояла, прислонившись к шкафу, глядела в непроглядную тьму. Гарри давно заметил, что ей идет быть распятой на деревяшке. — С первых дней я пыталась донести до тебя все то, что Аластору не удалось: не доверяй незнакомцам, проверяй друзей и готовься, — последнее слово профессор произнесла по слогам. — Ты не внял. Ты зашел на чай к человеку, появившемуся почти из воздуха, к человеку по фамилии Уилкис, и даже бровью не повел. Палочку не достал, — прошипела она с такой интонацией, будто Гарри как минимум совершил возмутительное преступление. — Я думала, что вы с друзьями уцепитесь за фамилию брата, копнете чуть глубже и догадаетесь, насколько я могу быть опасной.

— Но он правда ваш брат? В смысле, — торопливо поправился Гарри, — ваш брат правда был Пожирателем?

— Несомненно-о, — пропела Уилкис на выдохе и, отстранившись от шкафа, пересекла спальню, распахнула дверь. Гарри увидел вход в бывшую комнату Регулуса Блэка. Профессор вновь повернулась к нему и монотонно заговорила, хотя Гарри чувствовал дрожь в голосе: — Когда я поступила на Гриффиндор вместо желаемого родителями Слизерина, в семье разразился не то что скандал — буря. Мать ругала отца, отец злился на брата, а сам Уильям не понимал, при чем тут он. В итоге виноватой объявили Распределяющую шляпу, а меня на время оставили в покое. Если Сириус ждал и жаждал отторжения, то я не знала, как себя вести. Идти против родителей не хотела, искать компромисс еще не умела, а плясать под их дудку больше не могла. Меня спасла Лили, — она снова открыто улыбнулась, и Гарри вдруг понял, что мама с фотографий приветствовала его точно так же. Он вопросительно посмотрел на профессора. — Лили делилась со мной маггловскими шоколадками, присланными из дома, рассказывала о сестре, которая волшебницей не была и отчаянно завидовала. А на втором курсе предложила пробраться в нору к Филчу и потискать миссис Норрис, — Уилкис рассмеялась. — Лили единственная из всей школы любила эту кошку, и та, поверишь ли, отвечала взаимностью: ни разу не сдала нас, поймав в неурочный час. — Гарри невольно разулыбался. — Лили стала живым опровержением всего, чем меня начиняли одиннадцать лет, — мании чистокровности, идиотских принципов и ненависти к окружающим. Она верила в людей, даже если те не давали никаких поводов для этого.

— Снейп? — угадал Гарри.

— Угу. Но он действительно становился другим рядом с ней, куда-то исчезали нелюдимость и скованность. Снейп на самом деле не был безнадежен, жаль, что пошел по кривой дорожке. Когда это произошло… Нас сломал шестой курс, сломал так, как ломают прутья у метлы — с хрустом и треском. Нет, правда, в то лето Лили впервые осталась наедине с сестрицей, без Снейпа, отрезанная от магического мира, Блэк ушел из дома и поселился у твоего отца, а меня закрыли в комнате и целый месяц вдалбливали в голову, какая я пропащая тварь. Сумасшедшая мамаша нудила, что я ничего не умею, кроме как… Отец расхаживал за ее спиной и изредка подходил ко мне, чтобы ткнуть носом в табель с результатами СОВ — ни одной «превосходно» и, кажется, всего три «В». Я не могла применять магию летом, но для себя решила, что как вернусь в школу, обязательно научусь защищать себя, а после — опробую на родственничках. Опробовать не опробовала, но научилась.

— Я заметил, — прищурился Гарри.

— О да. Профессор Макгонагалл чуть язык не проглотила, когда я отправила Мальсибера в больничное крыло на неделю за то, что он пытался сделать с Мэри.

— Это когда чуть не ослепил ее?

— Ну, через год он пытался повторить попытку, утверждал, что усовершенствовал формулу.

— Блин, — вырвалось у Гарри, — я… у меня в голове не укладывается, что вы были однокурсниками. Вы выглядите намного моложе, я и предположить не мог…

— А Макгонагалл терялась при виде меня. Она всегда причисляла сестру Уильяма Уилкиса, выдающегося студента, к серой массе и жалела, что мне не досталось и половины умений брата. Но порой что-то с грохотом бахало, и я оказывалась на ковре у декана. То домашнее задание по трансфигурации не сделаю, то непотребно себя веду на уроке, — она хихикнула.

Гарри недоуменно поднял брови.

— На уроке-то что такого «непотребного» можно вытворить? Я понимаю — дома, в спальне, — его немного отпустило, и теперь разбирал смех, — но в классе?

— О, сколько угодно. У тебя есть еще целый месяц, чтобы попробовать залезть под юбку однокурснице, пока Макгонагалл вещает о превращении огня в воду. Не упусти момент, а то потом нечего будет вспомнить.

Гарри расхохотался. Впервые за все время на душе полегчало.

— Да, я выгляжу моложе, но с кем ты сравниваешь? С друзьями отца, верно? Ремус — оборотень, они стареют быстрее, а Азкабан еще никого не красил, — горько закончила она. — А вот Мэри тянет на свой возраст, и мы с ней не больно-то разнимся. Кстати, можешь обращаться ко мне по имени, а то никак не могу отделаться от ощущения, что Джеймс сошел с ума и зовет меня «профессором».

— А что произошло после того, как?..

Гарри не решился договорить, но Уилкис… Джессика поняла его с полуслова.

— Я знала, что Лили с Джеймсом в последний момент заменили Хранителя тайны. Дамблдор мне не поверил, увы, решил, что я любой ценой хочу выгородить Сириуса. Альбус, как и Макгонагалл, не знал, что выкинет «отпрыск многоуважаемого чистокровного семейства», как сказала бы Рита. Думаю, в глубине души Дамблдор и Сириусу не доверял — по тем же причинам. Это потом, спустя годы, когда обнаружилось предательство Петтигрю, признал ошибку. Но тут его винить не за что, факты-то говорили об обратном.

Уилкис умолкла, после продолжила ломаным голосом:

— Скитер правду написала, я проявила наклонности убийцы, хотя, по-моему, наклонности дуры это были. Блэка осудили на пожизненное заключение в Азкабане без суда и следствия, Ремус сторонился меня, уверенный в том, что я покрывала Сириуса, и тогда я совершила глупость — едва не убила Крауча.

— Барти Крауча?

— Старшего, — уточнила она. — Нашла виноватого, который упрятал Блэка в тюрьму. Меня схватили, разумеется, охрана у Крауча была ого-го. Скрутили и бросили в Азкабан до суда.

— Что-о? — взвыл Гарри, приподнявшись с места.

— Дамблдор пришел ко мне в камеру, когда дементоры уже выжрали все то немногое, что оставалось доброго в моей душе. Он предложил свидетельствовать в мою пользу, но с одним условием — я должна была уехать и никогда больше не возвращаться. До сих пор иногда задумываюсь, зачем директор это сделал, пожалел идиотку или рассчитывал, что я стану агентом Ордена заграницей? Но нет, дав Непреложный Обет, я отказывалась от всякой связи с родной землей, стало быть, агентура ни при чем. Я не хотела подыхать в камере с крысами, — Джессика говорила исступленно, как на суде или на исповеди, — любое существо заражено инстинктом самосохранения. Я мечтала вновь вдохнуть чистый воздух, а не гнилостную вонь тюрьмы. И я уехала. Дамблдор вырвал меня из лап Визенгамота, за что моя ему бесконечная благодарность. Прореху в замечательном плане Альбуса я увидела лишь спустя двенадцать лет, когда узнала о побеге Сириуса. Вот тут-то и вылезли на свет божий недостатки схемы: никакой возможности не только увидеться, но и сообщить о себе, а значит, и укрыть Блэка от длинных рук министерства.

Дальше ты знаешь: Сириус погиб, Дамблдора убили, и Обет с его гибелью пал, но, такая незадача, теперь мне незачем было возвращаться.

— А потом вы получили весть от Снейпа, — подсказал Гарри, сцепив руки в замок.

— Да. Северус отдал мне должность преподавателя Защиты от Темных сил, чтобы я держала вас с друзьями в форме и пополняла запас ваших знаний. Также он пригласил Ремуса, который по замыслу должен был служить мостиком между тобой и нами с Северусом. Но вышло чуть иначе: Люпин не сразу поверил мне, обвинял в предательстве и допытывался, почему я не вернулась в Англию раньше, пока Сириус был жив.

— Странно. Сириусу Ремус поверил сразу, как только тот рассказал всю правду…

— Дело в том, что я всей правды сообщить не могла до поры, до времени, — Уилкис перевела дух. — Снейп предложил сыграть в прятки, и я нашла идею любопытной.

— Да, в прятки играть он мастер.

— Мы предполагали, что Пожиратели попытаются схватить тебя, пока ты в школе, потому что кто знает, куда ты отправишься после. Вдруг решишь скрыться в какой-нибудь Африке, вот и ищи тебя потом. И мы отчаянно тянули время, чтобы укрепить защиту замка, ведь некоторые заклятия Волдеморта и его армии были настолько мощными, что сводили на нет любые чары. Снейп давал замку передышку, страшась, что второго такого испытания он не выдержит. Расчет оправдал себя: Пожиратели никак не могли взять в толк, на чьей же я стороне, и откладывали вылазку до тех пор, пока не выяснят точно.

— Но чего им было бояться?

— Ха, а если я входила в число посвященных и связанных Обетом со Снейпом? Они же тогда могли помешать мне убивать тебя. Ты пойми, Волдеморт не доверял никому, кроме себя, и его слуги зачастую не знали, кто еще в деле. Эти ребята справедливо предположили, что я могла-таки потянуться за братом и принять метку, да еще эти две недели в Азкабане... Пока они топтались на месте, мы делали все, чтобы встретить их во всеоружии.

— И вы начали нас запугивать, — с сомнением повел плечами Гарри.

— Для начала я стала деканом Слизерина, окончательно запутав клубок. Вы с друзьями мгновенно причислили меня к слизеринцам и начали искать не в том направлении, а Пожиратели, зуб даю, провели много бессонных ночей за думами, — она самодовольно щелкнула пальцами. — И да, я начала мести хвостом: держала главарей слизеринцев Малфоя и Забини на расстоянии, но не на агрессивном, поигрывала на нервах Макгонагалл, следила за твоими однокурсниками и не подпускала тебя, Рона и Гермиону к истине ближе, чем требовалось. Я и вправду ничем не была отмечена: в списках старост, капитанов команд и награжденных точно не значилась, статей не писала, по миру не разъезжала, держалась в тени, участвовала в вылезках Ордена, но не более. Я боялась, что, увидев мое воспоминание, ты догадаешься раньше времени… Прости, если чем-то обидела на уроках, теперь могу признаться, что ты действительно хорош в Защите, ну, для своих восемнадцати лет.

Волна смущения и радости поднялась из пяток и разлилась теплом по всему телу.

— Однако после несчастья с этим мальчиком… Джастином мы не могли дальше тянуть, преступника-то так и не нашли, — волна схлынула, оставив зябкую дрожь. — И я рассказала Ремусу все, а потом нас Северусом под руку подвернулась Рита.

Джессика вернулась в шкафу, в очередной раз напомнив Гарри плоскую тень. С опозданием настигло понимание, что же в ней такого особенного, наверное, как раз умение меняться вмиг.

— То, что известно Рите, известно всем, да еще и с красочными подробностями, добрая часть которых лживый мусор.

— Так вы специально устроили эту дуэль в холле! — он подскочил. — Чтобы Рита успела записать! А статья получилась эффектной, хотя с самой схваткой не сравнится. Очень красиво, — коротко похвалил Гарри.

— Спасибо. Бывшие дружки Снейпа среагировали мгновенно. Хогвартс-экспресс кишел Пожирателями и студентами, околдованными Империусом. Руку даю на отсечение, что, стоит им проснуться от шума, они присоединятся к битве, и тогда разобрать, кто на чьей стороне, станет совсем затруднительно, — Джессика пожевала язык. — Но как же они проникли в замок? Как Ремус не заметил, и прут Филча не обнаружил… Конечно, Люпин никогда не был талантом в заклятиях, в отличие от Сириуса и Джеймса…

— Зато вел себя примерно, думаю, они прекрасно дополняли друг друга, — на сердце стало тяжело от мыслей об отце и крестном.

— Где же мы ошиблись, ума не приложу… — Джессика задумчиво водила пальцем по губам.

— Когда я думал, что вот-вот умру, они пришли ко мне, чтобы помочь. Помочь решиться. Все четверо: мама, папа, Сириус и Ремус. Вы слышали о Воскрешающем камне?

— М-м? Это тот, который из детской сказки про трех братьев? — Уилкис уставилась на него. — Не время для сказок, Гарри.

— Он существует, спросите Дамблдора. Я держал его в руках, и они пришли… Их образы на земле. Они говорили со мной.

— Что ты сказал, повтори? — взгляд стал осмысленным и острым. — Что ты только что сказал?

— Считаете меня помешанным? Я сказал, что видел родителей, Сириуса и…

Дверь резко захлопнулась. Джессика молниеносно развернулась и бросила Гарри его палочку, приложив палец к губам. Она подошла к порогу, мелькнула вспышка, и дверь вылетела наружу. В ту же секунду из комнаты Регулуса выскочил Пожиратель в мантии и с маской на лице:

— Авада…

Уилкис сбила его с ног, но на крохотном пятачке больно-то не развернешься. Гарри почувствовал, как его лодыжки обхватывают сильные пальцы, завопил:

— Профессор, бегите! — и земля ушла из-под ног.

Они с Пожирателем спутанным клубком скатились по лестнице, круша ступени на своем пути. Гарри догадался, что Уилкис боится попасть в него, но все же увидел синий луч, и противника хорошенько приложило о стену.

— Сектумсемпра! — рявкнул тот, выпутавшись из мантии. Маска сползла с его лица, но Гарри некогда было разглядывать — заклятие прошло по касательной, оставив глубокий порез на щеке.

— Какие люди, Мальсибер! — узнала его Джессика. — Давненько не виделись.

— Остолбеней!

— Протего!

Несколько щепок едва не зацепили Гарри, и он закрыл голову руками.

— Умница, милая, а теперь отойди в сторону и дай мне убить мальчишку.

— Как ты узнал, что мы здесь?

— Эйвери сказал, — осклабился тот. — Пока я изображал похотливого мальчишку Забини, Эйвери держал ухо востро.

— И как я сразу не догадалась, — с легким оттенком жалости проговорила Джессика, готовая в любую секунду отразить нападение, но Мальсибер не спешил убирать ее с дороги. — Это было несложно, правда? Изображать все эти слюни, что текли по твоему подбородку.

— О да, если бы не Блэк, родители настояли бы на нашем браке.

— Как хорошо, что Блэк, — ядовито отбила она и сделала резкий выпад.

Мальсибер подлетел вверх тормашками, а Джессика заорала:

— Гарри, живо! Портал вернет тебя в Хогвартс! Я справлюсь, ну!

В нее полетело парализующее заклятие, а Гарри бросился вон, пересчитал ступени и вновь очутился в подвале дома. Платок нашелся на полу, в районе пупка рвануло, и спустя полминуты он упал на пол директорского кабинета.

Поднявшись на ноги, прислушался: гробовая тишина. Быть может, все кончено?

Гарри медленно приоткрыл дверь и выбрался на винтовую лестницу. Голова чуть кружилась, сердце бешено стучало, пальцы онемели, а порез на щеке саднил. Он очутился в пустынном коридоре и с палочкой наизготовку побрел вперед, по возможности прячась за доспехами и статуями. Снизу послышался шум и ругань, стало быть, бой не закончен.

Гарри свернул в боковой ход и столкнулся нос к носом с Деннисом Криви. Тот выглядел потерянным, в глазах пустота. Деннис вскинул оружие.

— Петрификус тоталус! — опередил Гарри. Криви рухнул, вытянувшись в струнку. Дело плохо: околдованных Пожирателями больше, чем предполагала профессор Уилкис.

Где же Джинни? Где Снейп, Моргана его побери! Почему никого, кажется, на мили вокруг? Он едва не запнулся о двух шестикурсников с Хаффлпаффа, что без сознания лежали поперек пути. Гарри проверил, дышат ли они. Дышат, значит, просто оглушены. Видимо студенты Хаффлпаффа, чья гостиная находилась ближе всех к месту схватки, пробудились и высунули носы из норы: кто-то с целью поглазеть, а кто-то — повинуясь заклятию Империус.

— Гарри! — растрепанный Ремус подбежал к нему и остановился двух шагах. — Ты здесь!

— Что происходит, Ремус? Где все?

— Наконец-то ты вернулся, Гарри, — жадно и отреченно произнес Люпин. — Я-то думал, Мальсиберу не удалось выкурить тебя из укрытия.

— Что ты такое гово…

Воздух зарябил, словно нарисованное полотно смяли вместе с безумным Ремусом и картинами по стенам — это подоспела Джессика. Лицо ее было расцарапано, а с рукава сочилась кровь, оставляя дорожку из капель на полу.

— Не двигайся, Гарри. Это не Ремус Люпин.

От автора: Я прошу прощения за эпилог. Читатель может не воспринимать его всерьез.

— Но… этого не может быть!

— Посмотри за окно и увидишь, что я не лгу тебе, — размеренно сказала Джессика.

Гарри взглянул на ночное небо и ахнул: прямо посреди чернильной бесконечности висел диск полной луны.

— Ремус умер, Гарри, — лицо ее исказила судорога боли, точно в груди кольнуло, — иначе ты не увидел бы его в Запретном лесу. Если бы ты рассказал мне чуть раньше…

Мир рушился по кирпичикам. Вот сейчас несколько прямоугольников отвалились от общей картины и, оставив Люпина без глаз и левой руки, разбились.

— Думаю, мысль занять место близкого тебе человека, Гарри, пришла им на ум во время битвы, когда стало понятно, что Волдеморт проиграл. Тогда верные слуги, движимые, несомненно, смелостью, бросились врассыпную, и нескольким удалось прорваться к покойникам. Принять Оборотное зелье и спрятать настоящее тело — раз плюнуть, верно, Эйвери?

— Догадливая, — каркнул тот знакомым голосом, от которого сейчас мутило. Щит мешал Эйвери напасть на Гарри, а Джессика говорила все громче, почти кричала, скорее всего, ждала, надеялась, что услышит Снейп или кто-нибудь из подоспевших членов Ордена.

— Ремус с женой погибли в ночь на второе мая. Именно поэтому миссис Люпин не появлялась в Хогвартсе — она ведь метаморфиня, а подставной двойник не мог перевоплощаться по желанию. Эйвери занял место Ремуса, Джагсон какое-то время играл роль Нимфадоры, но вскоре воспользовался тем, что она принимала любой облик, и заколодовал какую-то магглу, чтобы та прикинулась ею. Так удалось обмануть бедную Андромеду.

— Это тебе Мальсибер рассказал? — прохрипел тот, готовясь к атаке. Гарри посильнее сжал палочку.

— Да! — почти заорала Джессика, хватая за хвост последнюю надежду на поддержку. — Он вообще очень разговорчивый, если найти подход, — самоуверенно расхохоталась Уилкис, и смех поскакал по коридору.

— Авада Кедавра!

Обычно доброе лицо Люпина исказила гримаса, и он направил палочку на Джессику, промахнувшись всего на какой-то дюйм. Гарри, обезумев от ужаса, выстрелил ему по ногам, а сам упал на пол и откатился в нишу, молясь всем богам, чтобы члены Ордена услышали звуки битвы.

— Выходи, Поттер! — позвал Эйвери, но его на полуслове оборвала Джессика:

— Вспыхни!

Мантия на Пожирателе загорелась, и Гарри на мгновение показалось, что с ним все, но нет — языки пламени обратились туманом и развеялись в полутьме.

— Инкарцеро максима! — рявкнул еще один голос, и нишу накрыла крепкая решетка из железных прутьев. Гарри оказался в ловушке.

— Бомбарда! — Снейп как с потолка свалился и разнес решетку в прах. Схватив за шкирку, Снейп толкнул Гарри вперед, крикнув Джессике: — Их больше, чем мы думали!

— Знаю, — она присоединилась к ним, и все трое бросились вперед, в сторону башни Равенкло. — Мальсибер был так любезен, что сдал их с потрохами.

— Что ты с ним сделала?

— Превратила в голову эльфа на дощечке. Минерва гордилась бы мной, — отдуваясь, Уилкис убрала с дороги груду камней. — Дом сейчас наверняка кишит его дружками, так что недолго ему там висеть, скоро вернется в битву. Уж больно ему припекло меня достать. Совсем того.

— Многих мы уже взяли, — сообщил Снейп, когда они притаились за дверью, и об ее деревянную изнанку разбились сразу несколько лучей. — По моим расчетам, осталось трое — Мальсибер, Селвин и Эйвери. С остальных помощничков чары спадут, как только эти окажутся мертвы. Так значит, все-таки Люпин? — Снейп злобно поглядел на Гарри, будто это он придумал хитрый ход. — Эквус! — вслепую выбросил руку.

Судя по звуку, один из двоих преследователей упал.

— Вперед! — они беспорядочно метали заклятия, Пожиратели отвечали тем же, но достать не могли. Втроем прорвались на лестницу, по которой Гарри ходил каждый день, пока учился в Хогвартсе, и Снейп опустил мерцающие чары от потолка до пола. — Это их задержит. Тебе необходимо скрыться, Поттер, живо за мантией, мы догоним. Встретимся в гостиной Гриффиндора.

— А как же…

— Выполняй! — прорычал Снейп, бледный до синевы и вспотевший.

Гарри, бросив виноватый взгляд на Джессику, помешкал и кинулся по ступеням вверх. Преодолел несколько этажей одним махом и с колотьем в боку остановился у портрета Полной дамы. Назвав пароль и услышав что-то вроде «какой уж тут сон», влетел в гостиную. Тут же увидел Рона, Гермиону и Джинни, которые в компании Невилла, Симуса, Дина и нескольких девчонок как по команде направили на него палочки.

— Гарри?! — хором воскликнули они.

— Что там происходит? Почему нас не выпускают из гостиной? Портрет не открывается с этой стороны, — пояснила Джинни и сделала шаг к нему, но Гермиона резко ее окликнула:

— Погоди! Гарри, какое заклятие пытался применить Рон к своей крысе в тот момент, когда мы впервые встретились?

— Э-э. — Его проверяют, ну конечно. Молодец, Гермиона, все правильно. Правда, не расчитала, что у Гарри не столь хорошая память, как у нее. — Жирная глупая крыса… перекрасься в желтый цвет и будь как масло… Мерлин, Гермиона, это было ужасное заклинание, самое нелепое из всех, что мне приходилось слышать! — воскликнул он, мысленно попросив у Рона прощения.

— Все верно, — облегченно выдохнула она и подскочила ближе. — Где ты был? Что происходит? Это Пожиратели, да? Где Снейп? Где Уилкис и Люпин? А Макгонагалл?

— Остынь, Гермиона, дай ему отдышаться, — осадил Рон.

— Макгонагалл спит беспробудным сном… — но тут за портретом раздались шаги, и он вспомнил. — Мне… нужно за мантией-невидимкой, — бросил он, на ходу секундно сжал руку Джинни и направился к лестнице. Вернувшись с мантией через пару минут, Гарри обнаружил, что к студентам присоединились профессор Уилкис и Снейп, оба тяжело дышали и выглядели злыми как тысяча соплохвостов.

— …Нам они скормили сказочку о проклятии Кровавого Барона, — говорила Джессика Снейпу. — Правдоподобную сказочку, благодаря Империусу, наложенному на мадам Помфри. Она подтвердила легенду. Таким образом, Эйвери под личиной Люпина имел возможность слышать практически все, что мы с тобой обсуждали. Хорошо, что я тянула до последнего с раскрытием карт. Пожирателей сегодня впустил тоже он, когда дежурил на входе…

Снейп сплюнул и грязно выругался.

Рон с Гермионой, равно как и остальные, явно ничего не понимали и нелепо поворачивали головы то к одному, то к другой.

— Финч-Флетчли он отравил ядом Самди, который стащил у той же Помфри. Как он действует, ты знаешь: трех капель, попавших на кожу, достаточно. Не было нужды травить вино и маяться с бокалами.

Гермиона ахнула.

— Ну и еще небольшая деталь: Ремус ненавидел коричневый цвет.

— При чем здесь пристрастия Люпина? — с отвращением рыкнул Снейп, развязывая тесемки мешочка.

— Мэри под Империусом вспомнила, что на нем в тот вечер были коричневые носки. В школе он всегда перекрашивал носки любого цвета в черный.

— А Ремус… в смысле Эйвери тогда сильно испугался, — прошептал Гарри, припомнив, — когда я рассказал ему про Воскрешающий камень. Наверное, догадался, что это может раскрыть его. А я — нет.

— Не с вашими мозгами, Поттер, — неприязненно отозвался Снейп и вынул из кармана мешочек с Летучим порохом. — Живей надевайте мантию, вы отправитесь ко мне домой, там вас не станут искать.

Гарри открыл рот, чтобы огрызнуться хотя бы беззвучно, но в тот самый момент портрет Полной Дамы с грохотом слетел с петель и, пролетев через всю гостиную, грудой щепок рассыпался у противоположной стены.

Рон с воинственным кличем повалил на землю Гермиону и Лаванду, Невилл нырнул за кресло, Снейп оттеснил Гарри с дороги, а Джессика схватила за руку Джинни и оттащила к камину. Пыль и щепки плавали в воздухе, а в образовавшуюся дыру протиснулись три высокие фигуры в масках.

— Лови Поттера! — скомандовал тот, что был посредине, и все трое бросились в разные стороны.

Все смешалось: люди, вспышки заклятий, звуки ударов и падений, треск дерева, крики, стоны, топот ног и шелест мантий. Гарри даже слышал, как бьется сердце Симуса, растянувшегося на ковре в пятнах крови. Он высматривал рыжие волосы, одновременно стараясь держать в поле зрения врагов, но не видел ничего, даже собственных рук. Гарри показалось, что Пожиратели наложили на гостиную какие-то неведомые ему чары.

Чья-то рука схватила его за отворот мантии и потащила вперед, кто-то повалился на него сверху. Кажется, Парвати — длинные темные волосы хлестнули Гарри по лицу.

Камин взорвался, с лестниц в спальни послышалось:

— Здесь не пройти! Как будто стекло.

— Но там что-то взорвалось!

— Ой, глядите, что там творится!

— Кровь…

Визг испуганной малышни и возгласы возбужденных старшекурсников мешали сосредоточиться, собраться, сбивали с толку. И вдруг среди шума грубый голос:

— Стой, Поттер, у меня твоя девка!

Гарри подавился воздухом. Пыль почти осела, и он увидел, что Мальсибер держит Джинни плотным захватом.

— Бросайте палочки или от нее останутся одни перышки, — скользко оскалился он.

Гарри тут же опустил свою, но Снейп и Уилкис не спешили повиноваться.

— Ну!

— Поттер, не глупи, — процедил Снейп, не опуская оружия, но и не нападая. — Мальсиберу нужен ты, твоей подружке ничего не будет. Не отдавай палочку.

— Я убью ее, Поттер.

— Не слушай его!

У Гарри закружилась голова.

— Я теряю терпение, Поттер. Ну что ж, прощаться не предлагаю — некогда. Авада…

— Нет! Нет. Простите… — выдохнул он, швырнул палочку Мальсиберу и упрямо поглядел на своих учителей. Джессика чуть качнула головой, на лбу Снейпа блестел пот.

— Отпусти девчонку.

— Палочка до сих пор у тебя в руке, Снейп. А я ведь был уверен, что ты на нашей стороне. Бросай…

— Уже давно нет.

— Темный Лорд верил тебе.

— Я тоже ему верил. Напрасно, как оказалось.

Время тикало у Гарри в голове. Снейп, кажется, считал про себя секунды до конца. Краем глаза, на границе осязания и слуха, Гарри заметил мимолетное движение профессора Уилкис. Джессика растворилась в складках мантии, как в тот вечер перед началом учебного года. Раздался крик Снейпа: «Поттер, держи!», в него полетел мешочек с порохом, и Гарри тренированым движением поймал его.

Тотчас полыхнуло красным, Мальсибер и Джинни повалились на пол, как подкошенные, Эйвери и Селвин воспользовались секундной заминкой и разом направили палочки на Снейпа.

Сразу два зеленых луча пронзили пыльное полотно и попали ему в грудь.

На Гарри, лежавшего в глубоком колодце, падала черная тень, она приближалась стремительно, но неспешно, и ему оставалось лишь считать секунды.

В черных глазах мелькнула тень, кто-то закричал — может быть, сам Гарри, — и Пожирателей отбросило в сторону мощной волной.

Тень шлепнулась прямо на лицо, заглушив звуки и заслонив собой крохотное пятнышко света, означавшее другой, наземный мир. Подлунный.

Уилкис отшвырнула Селвина и опустилась на колени около Снейпа.

Он, как и Дамблдор, потратил драгоценную секунду на то, чтобы защитить Гарри.

— Это… все? — раздался тонкий голос. Гермиона.

Все? Пожалуй. Трудно дышать.

— Да, — Уилкис подняла голову, выпустив запястье директора. — Это все. Свяжите этих, мисс Грейнджер. Не позволяйте студентам выйти из-за преграды. Я сообщу в министерство, — но попыток двинуться не предприняла. Наверное, у нее не осталось сил.

Гарри доковылял до Джинни, упал рядом с ней и принялся трясти за плечи. Лишь бы не смотреть в пустые, как окна нежилого дома, глаза Снейпа.

— Она придет в себя. Слишком близкий контакт с Мальсибером. Пусть специалисты из Мунго посмотрят.

Кровь, размазанная по щеке, делала Уилкис похожей на болельщицу гриффиндорской сборной по квиддичу.

Гарри подавил жгучее желание рассмеяться.

— Идем, Гарри. Этот камин уже ни на что не годен, а целители сами не примчатся.

Его отняли от Джинни и за руку вели по бесконечным трубам-коридорам, в которых отдавались отголоски, интонации и полутона. Как сквозь вату до него долетали слова:

— …когда уходили от Пожирателей, забрели туда, а там зеркало, огромное такое, с пола до потолка. Занимательное зеркало, старинное…

Еиналеж.

?мён в ино иледиву отЧ

— …еле уговорила отправиться дальше. Все стоял и смотрел без всякого выражения, я его не узнала…

онтяноп кат и

— …Пока слизеринцы и околдованные студенты других факультетов сражались с членами Ордена, эти трое сумели собраться вместе и вынесли портрет Полной Дамы… Не вини себя, — голос Джессики становился все тише, будто пот, стекавший по вискам, смывал его.

«Джеймс сделал бы то же самое, он не представлял жизни без Лили», — сказал бесполый голос. Он допускал, что сходит с ума.

Винтовая лестница не двигалась. Гарри физически ощущал, как с каждым шагом утекают из него все чувства — и боль, и облегчение, и злоба, и горечь утраты, и ненависть, и даже вина. Когда дверь в директорский кабинет распахнулась, внутри осталась лишь пустота.

Как в зеркале Еиналеж. Ничего не хотелось.

Первым делом он увидел именно то, что ожидал увидеть: рядом с портретом Дамблдора появился еще один.

С холста на Гарри равнодушно, разве что с толикой ехидства, смотрел Северус Снейп.

Эпилог

— Мы еще встретимся? — Гарри левитировал перед собой вещи профессора Уилкис. Ключи гремели на поясе.

Хагрид, на которого Пожиратели не пожалели Умиротворяющего бальзама, отлеживался у себя в хижине, и Филч, скрепя сердце, доверил связку Гарри.

— Ну, если только вы с Джинни приедете ко мне в свадебное путешествие, — полушутя-полусерьезно ответила она. — Сама я возвращаться в Англию не собираюсь, несчастливая для меня страна.

— Я постараюсь уговорить Джинни, — ответил Гарри в тон ей. — Вас проводить до Хогсмида?

— Не стоит, меня сын встречает.

— У вас есть дети?

— Только сын, — Уилкис махнула рукой, и Гарри заметил высокую фигуру, что маячила сразу за воротами. — Ему шестнадцать, и он жутко безответственный. Поэтому парная аппарация не подойдет, придется шлепать до деревни, а там уж… Боюсь, как бы не вернулся домой без пары пальцев в память о Великобритании, хотя, по-моему, он специально это делает.

— Ну… тогда удачи. — Хотелось сказать много чего, может быть, поблагодарить, уговорить все же приехать как-нибудь в гости, но в горле вдруг пересохло.

— И тебе, Гарри, — она сжала его руку, слегка обняла, тут же отстранилась и быстро пошла прочь. Казалось, боится дать волю чувствам, а может, хочет поскорее покинуть Хогвартс.

Гарри видел, как Джессика поцеловала сына в подставленную щеку и кивнула на поклажу, все еще болтавшуюся между небом и землей. Тот вынул палочку и приманил чемодан к себе, после чего положил руку на плечи матери, которая обхватила его за талию. На ходу он обернулся, подмигнул, широко ухмыльнулся, и Гарри чуть не выронил ключи от хогвартских ворот.

Почудилось, не иначе.

Джессика с сыном уже несколько минут как скрылись за поворотом, а перед глазами неясной тенью из прошлого все еще стояли темные глаза и широкая улыбка мальчишки Сириуса.

Fin

4.07 — 15.07.2013