Девять шагов до рая (гет)

14 октября 2014 года, где-то после 11-ти утра

Черт… Голова раскалывается. Что они вчера пили?

Виктор нехотя открыл глаза. Не было желания даже думать, не то что двигаться.

Попытался повернуть голову — в ней словно камень бултыхнулся. Умереть можно! И дышать тяжело, будто грудь чем-то придавило…

Или кем-то?

Он скосил глаза на грудь и… Чуть не умер. Снова.

В одной с ним кровати спала Аня.

* * *

Он стоял у окна, все еще пытаясь осмыслить только что пережитый шок. И вспомнить хоть что-то.

— Ни фига не помню, — вздохнув, сознался он своему отражению. — Ну совсем ни-че-го!

Они сидели на ее кухне и в полном молчании пили чай. Мерно тикали ходики на стене, за окном собирались тучи. Вот и осень…

— Кажется, дождь скоро начнется, — неловко нарушил затянувшуюся паузу Виктор.

Аня ничего не ответила, только повернула голову к окну, сощурившись. Ее молчание раздражало.

— Ну… В общем, спасибо за чай. Я это… Я пойду, наверное, — он замялся, силясь придумать, что бы еще такого сказать на прощание девушке, которую не любил.

— Да, конечно, — Аня словно очнулась. — Заходи, если что.

— Обязательно, — несколько ядовито ответил Виктор и вышел в коридор. Услышав, как за спиной щелкнул замок, он быстро спустился вниз, абсолютно уверенный, что никогда в жизни больше не переступит порог ее квартиры.

* * *

16 ноября 2014 года, 18:59

Черт! Черт! Чертчертчертчерт!!!

Аня готова была разбить все бьющиеся предметы, которые попадутся под руку в квартире. Ну как же так?!

Память услужливо подкинула разговор месячной давности…

— В общем, не знаю, как так вышло. Я бы хотел вообще забыть обо всем и не вспоминать. Никогда. Надеюсь, ты тоже, — Виктор хмурил лоб, стараясь не смотреть на девушку, сидящую напротив.

— Знаешь, мне тоже радости мало, — бросила она в ответ. И, хмыкнув, добавила: — Выпили за перемирие, называется…

— Ну, значит, мы с тобой солидарны, — заключил парень. — Выпили, малость перегнули палку. Перепихнулись. Разбежались. С кем не бывает, да?

— Действительно. Забудем?

— Уже забыли.

— Окей.

— Чаем угостишь?

— За «забыли»?

— И за это тоже…

«Забыли». Ну и как это называется? Закон подлости. Жизнь устроила самую настоящую подлянку.

Аня хмыкнула и снова неверяще уставилась на узкую бумажную ленту, на поверхности которой четко проступили две красные полоски.

В тот же день, 17:15, кабинет гинеколога

— Ну, здравствуй, милая. Ты ж вроде недавно заходила?

— Здравствуйте. Э-э, я… я неважно себя чувствую.

— Неважно? И давно?

— Не знаю. Не помню. Низ живота тянет.

— Последняя менструация когда была?

— На той неделе. Вроде.

— Давай, раздевайся.

Обрывки воспоминаний…

Белое кресло, обтянутое дерматином…

Властные пальцы. Медицинское зеркало…

Неприятные ощущения… Пара минут… Молчание…

— Поздравляю. 4 недели.

— Что?! Какие… Какие недели?!

Пока она одевается, мозг лихорадочно работает, отсчитывая назад числа. Это было… это было… Черт. Это было месяц назад. В день рождения Славика.

26 декабря 2014 года, вечер. Наши дни

Хлопнула входная дверь.

Аня поморщилась. Ну неужели обязательно так шуметь?

— Соболев, это ты?

В ответ — молчание, только слышен шелест пакетов.

Ну конечно же, это он. Кто еще придет к ним в квартиру — туда, где никакого уюта?

Опять зароились воспоминания…

— Деточка, ты будешь жить с Витенькой в отдельной квартире. Мы ее специально покупали для его будущей семьи, теперь с ремонтом ускоримся и уже к Новому году вы туда въедете.

— Я бы не хотела переезжать. У меня бабушка одна…

— А бабушка еще не старая, так что за нее не переживай. В крайнем случае, соседка присмотрит и позвонит, если что не так будет. А вот вам нужно уже привыкать к совместной жизни. К тому же Витенька постоянно должен находиться рядом: вдруг ребеночку захочется чего-нибудь… сладенького. Или солененького?..

Они сидели в родительской столовой на «семейном совете»: мать и дед Виктора, он сам и Аня.

Столовая была обставлена со вкусом: в центре комнаты — круглый стол со скатертью, вокруг которого разместились они на удобных стульях с высокими спинками. Мягкий свет лился от бра, развешанных по стенам, над столом горели подвесные светильники.

Столовая отделялась от кухонной зоны арочным проемом и подиумом, на котором был выставлен дорогой и красивый кухонный гарнитур.

Оба помещения были оформлены в спокойных тонах — как и подобает людям семейным, среднего возраста.

Они живут хорошо. В хорошем достатке, как выражается ее бабушка. Виктор — единственный ребенок в семье, и, естественно, ему семья стремится дать все самое лучшее.

— Анечка, пойдем-ка на кухню, поможешь мне пирог вытащить.

Мать Виктора, Людмила Алексеевна, приветливо улыбнулась и направилась на кухню, а Ане не оставалось ничего другого, как тащиться следом.

Однако на кухне доброжелательность дамы вмиг испарилась, сменившись жестким холодным взглядом.

— Значит так, девочка. Я в курсе ваших отношений. И поверь мне, я тоже против этого балагана. Меня не устраивает в этой ситуации абсолютно все: ваша взаимная нелюбовь, ваше нежелание быть вместе. И особенно твое «приданое» в лице бабушки. Я честна перед тобой, как видишь, и открыто говорю: своему сыну я никогда не желала бы встретить такую прошмандовку, как ты. Я понимаю, что тебе нужно поскорее выскочить замуж, зацепиться где-то, чтобы обеспечить свою жизнь. Я также понимаю, что тебе, как и Виктору, этот неродившийся еще ребенок абсолютно не нужен. Но ты слышала, что сказал врач: первая беременность не может быть прервана, в противном случае ты никогда больше не сможешь иметь детей. Кстати, на этот факт уже наплевать мне. Но будущий малыш, которого ты носишь, имеет и частичку соболевской крови, а ты слышала, что наш дедушка говорил по этому поводу: все акции компании «Соболь и Ко» уже переданы в наследство правнуку или правнучке согласно завещанию. Однако когда ребенок родится, именно я стану его представителем — а не вы, горе-родители. Так что постарайся создать видимость любящей жены и семейного уюта, дорогая, а про аборт забудь. Ты родишь здорового, крепкого малыша без отклонений и осложнений. У тебя для этого будет все, что захочешь — только самое лучшее. Ты родишь ребенка, а потом можешь убираться к своей бабке. И забудь наш адрес. Малыш будет жить с нами, и не дай Боже тебе вздумается нас шантажировать заявлениями в полицию и вымогать хоть какую-нибудь копейку! Я найду таких адвокатов, которые подтвердят, что ты — отказная мать. Надеюсь, ты меня услышала, деточка.

Людмила Алексеевна снова мило улыбнулась и, достав пирог со словами: «Ой, чуть не подгорел!», вручила его Ане, велев нести на стол. Аня молча развернулась и вышла из кухни, спиной чувствуя прожигающий взгляд будущей свекрови.