Осиротевший дважды (джен)

Вечернее небо еще золотилось и алело, но внутри зарослей кустов уже было темно и уютно. Только зеленовато-желтые огоньки светлячков помаргивали, переползая с места на место.

Взмах!

Светлячок недовольно мигнул и взлетел с ветки под веселый мальчишеский смех. Он смолк, когда затрещали ветки, и в куст заглянул недовольный взрослый.

— Ты что тут творишь? — поинтересовался он у мальчишки.

— Играю, — честно ответил тот и еще раз изящно взмахнул зажатой в руке погрызенной сухой палочкой. Та указала точно на светлячка, и тот тоже взлетел, опустившись на волосы ребенка.

— Ну... — не найдя, к чему придраться, взрослый только покачал головой. — Ладно, играй. Но не шали мне тут!

И шумно скрылся из виду, так и не осознав: кончик палочки не коснулся светлячка даже краем пожухшего листа. Тот поднялся в воздух по иной причине.

— Продолжим? — предложил чуть скрипучий тонкий голос, и мальчишка с готовностью кивнул, разминая запястье.

* * *

Огни фонарей, подвешенных на носах лодок, отражались в темной воде, дробились, множились. Казалось, в черноте сами по себе летят белесые огоньки, бесшумно скользя к очерченной золотистой каймой света громаде замка. Как светлячки, летящие к огню... Но не к пламени свечи — к не обжигающему волшебному огоньку, прячущемуся под пологом листвы.

Гарри смотрел, впитывая в себя эту картину, откладывая в те уголки памяти, где хранились настоящие сокровища. Иногда он возвращался к ним, перебирал, вспоминая даже самые крошечные мелочи. К примеру, шмыганье носа сидевшего в его лодке круглолицего мальчишки, крепко сжимавшего жабу. Даже её выпученные глаза.

Кримпер учил не упускать ничего, потому что именно такие мелочи и делают застывшее, нереальное мгновение живым. И действительно, под аккомпанемент шмыганья приближающаяся громада замка казалась еще более волшебной.

Лодки мягко пристали к причалу, и Гарри ловко спрыгнул на камни, отметив такие же уверенные движения соседа, прятавшиеся за нервной неуклюжестью. Хм, тоже из древней семьи? Надо будет узнать фамилию... Как раз на зачислении должны будут говорить, если Кримпер не соврал.

Не соврал, хотя Гарри ни капли не удивился бы, окажись даже все рассказы эльфа про Хогвартс ложью. Иногда Кримпер был абсолютно невыносим, устраивая розыгрыши и проверяя, готов ли Гарри к неожиданностям. Тот постепенно привык и теперь держал лицо, даже стоя в очереди к Распределяющей Шляпе, хотя сердце в груди заходилось от волнения.

Малфоя отправили в Слизерин. Гарри взглянул ему вслед, едва заметно кивнул. Драко был древней крови, такой же, как и он, хватало одного взгляда и любые сомнения исчезали. Помнится, старший Малфой весьма удивился, когда Гарри поприветствовал его по всем правилам. Он тоже удивился: неужели кто-то относится к лорду крови иначе?

Потом понял, что да. Что Кримпер не готовил его к главному: волшебники уже позабыли, кто они есть и от кого пошли. Помнили ли многочисленные рыжие, сидящие за столом Гриффиндора, о своих лепреконских кровях? А Кребб и Гойл — о тролльих корнях? Это ведь сила и слабость, которыми надо уметь распоряжаться...

— Поттер, Гарри!

Зал затих, и Гарри спокойно вышел вперед, гордо расправив плечи. Он был потомком своего рода и не собирался позорить ни родных, ни учителя.

И так же, с высоко поднятой головой он пошел после к столу Гриффиндора. Поймал удивленный взгляд Малфоя: тот был уверен, что его нового знакомого тоже отправят в Слизерин. Ну, такое предложение Шляпа сделала, но...

— Поиграем? — едва улыбнувшись, спросил Гарри одними губами.

И Малфой понял. Улыбнулся в ответ, так же едва заметно — и первый ударил в ладоши.

Идущему к своему месту Поттеру рукоплескали все факультеты, а он невольно улыбался. Не выходило согнать с лица эту глупую улыбку, это предвкушение. Ведь впереди была такая интересная игра: он и Гриффиндор, Малфой и Слизерин...

— Так тебя зовут Невилл? — спросил у круглолицего мальчика Гарри, садясь на лавку рядом с недовольно квакнувшей жабой.

* * *

Первые дни Гарри привыкал к замку.

К магии, разлитой в воздухе, к диковинкам, которые требовалось вдумчиво изучить, осмыслив их суть. К путанице коридоров, в которую он уходил после занятий, осторожно исследуя их все дальше и дальше. К шумной гостиной, где по вечерам собирался весь факультет. К преподавателям и другим ученикам, с которыми он, честно сказать, не очень знал еще, что делать.

Легко было общаться лишь с Невиллом и Драко: оба понимали тот язык, на котором привык изъясняться Гарри. Простой со стороны, но полный нюансов, осторожного прощупывания собеседника и чувства уважения, к себе и к нему. Невилл был попроще, он открывался навстречу, радуясь, что с ним кто-то общается. Гарри невольно улыбался в ответ: за видимой неуклюжестью и робостью пряталось многое. Что же касалось Малфоя...

Наблюдать за ним было истинным удовольствием. Они пересекались не так уж часто: за едой и на редких сдвоенных уроках, но и там, и там Гарри нет-нет да бросал взгляды на своего... противника? Да, он назначил Драко именно такую роль: противник. Тот, с кем достойно помериться силами. Тот, кто так же понимает правила игры, впитав их с молоком матери и наставлениями отца.

Жаль, сам Гарри таким похвастаться не мог — но у него все-таки был учитель. Кримпер исправно был рядом, привычно приносил по вечерам чашку чая. В первый раз когда домовой эльф с тихим хлопком появился в спальне, рыжий Уизли вскрикнул от неожиданности, выронив драный носок. Не обратив на него ни малейшего внимания, Кримпер с поклоном поставил чашку на тумбочку и исчез так же, как появился.

— Ух ты! — восхищенно-завистливо выдохнул рыжий. — У тебя есть свой эльф?!

— Кримпер их семьи моего крестного, — спокойно пояснил Гарри, грея руки о чашку. — Он присматривает за мной с тех пор, как мои родители погибли.

Рыжий прикусил язык, пробурчав что-то, а Гарри отпил чаю.

Да, присматривал. Крючковатый нос эльфа маячил рядом столько, сколько он себя помнил. И, когда за ним пришли из Хогвартса, для Дамблдора стало неприятным открытием, что Гарри знает слишком много о волшебном мире. Что Гарри не просто знает — он воспитан так, как полагается ему по статусу.

Интриги, интриги... Нет, пока против Дамблдора идти рано. Но когда-нибудь придется делать и это, потому что слишком уж явно старик что-то недоговаривает, юлит и утаивает. Его притворная доброжелательность вязла на зубах, как плохо пропеченный кекс. Совсем другое дело — Драко. Потренироваться, играя с ним, было просто приятно.

И Гарри просиял, прочитав записку, доставленную Кримпером. Коротенькая, всего лишь указание места и времени. Одно слово ниже: «Потренируемся?»

О да, это именно то, чего ему не хватало все проведенное в Хогвартсе время. Руки аж подрагивали от предвкушения: снова ощутить тяжесть оружия, поймать чужой взгляд, расшифровывая намеренье, отвести удар, победить или проиграть...

По ночным коридорам Гарри крался тише мыши, совершенно не желая попасться местному смотрителю. Может, Филч и был сквибом, но с миссис Норрис у него точно была какая-то связь, примерно как у Невилла с его жабой. Один раз пришлось спешно прятаться за статую: в тишине послышалось бормотание, из соседнего коридора донеслись шаркающие шаги. Но пятно света от фонаря проплыло мимо. Гарри облегченно выдохнул.

Над ухом тихо рассмеялись, и Гарри, воодушевленный присмотром, двинулся дальше.

Успокоился он, только закрыв дверь в обозначенный кабинет. С интересом осмотрелся: это была не обычная учебная комната. Ну да, все верно: в Хогвартсе издревле учились потомки древних семейств, а значит, нужны были и такие помещения.

На стенах мягко вспыхивали свечи, заливая все ровным спокойным светом. Блеснул металлом круг на полу, очерчивающий площадку для тренировок. Стоящий с другой сторону Драко поднял руку, приветствуя противника. Он уже сжимал меч — тонкий, отливающий серебром, почти несерьезный. Таким скорее колоть, как шпагой, а не наносить рубящие удары.

Гарри вытащил палочку, сжал, чувствуя, как под пальцами вместо дерева появляется кожаная обмотка рукояти. Его меч был простой, строгий, без излишеств и украшений. Полоска гладкой стали, лишь на навершии легкое чернение да родовой символ на гарде: три дара Смерти.

Он шагнул к кругу, возвращая приветствие — и замер, не переступив черты. Потому что в пятне лунного света за спиной Драко соткался эльф. Высший эльф, тот, кто когда-то основал род Малфоев.

Гарри жадно глядел на него, сравнивая с потомком. Те же бледные, сияющие лунной белизной волосы, гладкой волной спускающиеся на дорогую ткань сюртука. То же заостренное, чуть надменное лицо, прозрачные холодные глаза... Они были похожи, предок и потомок, явственное доказательство неразбавленной крови. И Гарри невольно задумался: как же выглядел его предок?

Той ночью он осиротел два раза, потеряв и родителей, и древнего. Тот не дал прервать род, отвел смертельное заклинание — и сам был ранен, откинут под Холмы, не в силах вернуться. Когда-нибудь он появится снова, но увидит ли его Гарри... Людские жизни столь быстротечны по сравнению с существованием древних.

А пока за его спиной сидел на оружейной стойке и болтал ногами предок рода Блеков. Он был совсем не похож на лунное совершенство — скорее уж, на буйную, необузданную стихию. В гриве смоляных волос запутались листья и веточки, деловито шевелил усами жук, блестящий, будто драгоценный камень. Наклонившись вперед, эльф хищно смотрел на сородича, раздувал крылья породистого носа, принюхиваясь, будто дикий зверь. Улыбался шало, чуя новоя развлечение.

Они поклонились предкам одновременно, два отпрыска древних родов. Шагнули в круг, стали в стойки. Сердце каждого полнилось предвкушением: древние снизошли до того, чтобы взглянуть на их схватку. Значит — выложиться на полную. Значит, не посрамить чести и достоинства, ни победившему, ни проигравшему.

Взмахи двух тонких рук — сигнал начинать, и клинки столкнулись, весело запев в ночи.

Хогвартс удовлетворенно вздохнул во сне. Все шло своим чередом.