"Ворон. Легенда о Черной мельнице" (гет)

«Любознательность и целеустремленность мисс Грейнджер однажды станет поговоркой», — сказала профессор Макгонагалл как-то на уроке трансфигурации.

Впрочем, Гермиона сама от себя не ожидала, что новая загадка сделает ее практически одержимой.

А ведь так все хорошо начиналось! Победа Гарри Поттера над Волдемортом, к которой и она, Гермиона Грейнджер, «мозг Золотого Трио», приложила руку, открыла перед победителями все дороги волшебного мира.

Ну, по крайней мере, так им казалось.

Гарри и Рон предсказуемо промаршировали в Академию Аврората, Джинни вернулась в Хогвартс доучиваться, сетуя на то, что ей, в отличие от Трио, никто не вручил диплома «автоматом». Невилл уехал изучать гербологию в Швейцарию. Оказывается, в Цюрихе располагалась старейшая Школа гербологии с опытными полями на склонах Альп, что делало их недоступными для магглов и удобными для магических экспериментов. Но обучение в любой магической академии или университете стоило денег, и немалых, а Гермионе совершенно не хотелось зависеть в этом плане от родителей, которые, кажется, так до конца и не простили ей свой стремительный вояж в Австралию, или от Гарри. Она же не Рон!

Ей хотелось интересных перемен, а учеба в ВУЗе, пусть даже и магическом, — это возвращение за парту: много теории и мало практики в первые пару лет. Нет, не этого хотела Гермиона.

Впрочем, пока она думала, ее бывшие сокурсники разлетелись кто куда.

Лаванда, Парвати и Падма просто вышли замуж, Финниган женился на дочке лавочника с Косой Аллеи и теперь осваивал магическую логистику и бухучет на конкретных примерах. Анджелина Джонсон подписала контракт с «Холихедскими Гарпиями».

Остальные вроде бы тоже как-то устроились, даже Малфой. Хотя уж за него Гермиона совершенно не переживала.

Кажется, только она и оставалась не у дел.

И дело было не в том, что ее никуда не брали. Отнюдь. Гермиона Грейнджер получила больше десятка предложений работы в Министерстве, и вовсе не потому, что все работодатели хотели заполучить к себе героиню войны, нет! Только вот самой Гермионе совершенно не улыбалось работать в Министерстве. Ну что, скажите на милость, может быть интересного для нее в отделе по связям с магглами? Или в Архиве?

Гермиона не отказалась бы от работы в ДМП, но там все места были заняты вернувшейся старой, еще Боунс набранной, гвардией и на пенсию никто не собирался.

Разочарованная Гермиона решительно намекнула Кингсли, обживающему кресло Министра Магии, что не прочь была бы поработать на всеобщее благо в Отделе Тайн, но тут ее постигло еще большее разочарование. Выяснилось, что этот отдел вообще не подчиняется Министерству, его сотрудники приносят какие-то суровые клятвы во время многоступенчатого ритуала самой магии, поэтому никому и никогда не смогут рассказать о работе отдела. Ведь даже бывший невыразимец Руквуд, хоть и принял метку, смог лишь провести Волдеморта в Отдел Тайн, но каких-либо секретов не раскрыл. А стать невыразимцем можно лишь по протекции двух сотрудников отдела, ну и по прохождению весьма специфического экзамена, конечно.

Так что Кингсли помочь не смог.

Но Гермиона не отчаивалась, ведь оставалась еще интереснейшая стезя ученичества! Это вам не скучная теория, а практика, тайные знания, экспериментальные чары! Стоило всего лишь найти себе мастера по вкусу и заключить с ним договор на обучение. А уж в своем трудолюбии и жажде знаний Гермиона не сомневалась.

Но и здесь ее постигло фиаско. Мастеров в интересовавших Гермиону областях — Чары, Трансфигурация и Зелья — в Британии не было. Кого-то убили пожиратели, кто-то сам сбежал во избежание, так сказать. А при личном обращении к зарубежным Мастерам Гермиона получала в ответ недоуменные взгляды и странные отговорки. Большинство Мастеров в возрасте сразу заявили о своем «глубоко женатом» семейном положении, еще двое помоложе с ходу огорошили своим пристрастием к лицам одного с ними пола, а последний посещенный Гермионой Мастер Зелий из Италии и вовсе сделал ей непристойное предложение, дабы проверить ее таланты прямо сейчас, а уж потом заключать контракт!

Да они все практически насмехались над ней, услышав цель ее визита!

Полная негодования Гермиона бросилась в Хогвартс, чтобы поговорить с той, чьему мнению она всегда доверяла — с профессором Макгонагалл, то есть уже с директором Макгонагалл, конечно. Директор встретила ее ласково, напоила чаем и даже предложила называть просто Минервой: «Ведь мы столько пережили вместе, не правда ли, моя девочка?»

Отдышавшись и немного успокоившись, Гермиона рассказала о той ужасающей несправедливости, с которой ей пришлось столкнуться в поисках своего Мастера. Каково же было ее удивление, когда Макгонагалл совершенно не поддержала ее негодование, а наоборот — пристыдила девушку. Оказывается, Гермиона нарушила неписаное правило магического мира, о котором она даже не подозревала.

Как бы ни была развита система магического образования сейчас, изначально знания передавались практически из уст в уста. Да и до сих пор звание Мастера можно было получить лишь после ученичества, а оправдывалось и закреплялось это звание набором и обучением уже своих учеников. Веками Мастера передавали свои знания ученикам. Ученический контракт, заключаемый при поступлении к Мастеру, становился настоящей кабалой. В древности Мастеру после заключения контракта принадлежала жизнь ученика и все его имущество. Мастер не обязан был отчитываться ни перед кем. Он мог просто убить неугодного ученика, и ему никто бы слова не сказал. До сих пор известны легенды, больше похожие на страшные сказки, что нерадивых учеников Мастера даже заставляли выкапывать самим себе могилы.

Теперь, конечно, учеников не убивали, но вот от иных злоупотреблений они застрахованы по-прежнему не были, потому и брали Мастера учеников одного с собою пола. А поскольку количество женщин-Мастеров с каждым годом все неуклоннее стремилось к нулю, то попасть в обучение к Мастеру-мужчине могли и девушки, только вот их репутация после этого была безвозвратно утеряна. Потому и стало очередной традицией для Мастеров — брать свою будущую жену в ученицы и заключать брак сразу после окончания ученичества.

При этом окончание ученичества могло произойти по разным причинам, например — из-за беременности ученицы.

Гермиона то краснела, то бледнела, слушая поток откровений, изливаемых на нее поучительным тоном Макгонагалл. Она-то и подумать не могла, что просьбой об ученичестве практически предложила себя Мастерам.

Также для Гермионы стало открытием, что Мастерами в Хогвартсе были всего двое профессоров — Спраут и… Снейп.

И если гербология и, соответственно, фигура профессора Спраут Гермиону совершенно не заинтересовали, то при упоминании имени Северуса Снейпа она вдруг ощутила странную напряженность.

Директор Макгонагалл упомянула профессора Снейпа будто бы всуе, как бы между прочим, однако именно это и насторожило Гермиону.

А как мы уже знаем, любознательность Гермионы Грейнджер стала практически поговоркой.

Под напором бывшей ученицы Макгонагалл сдалась и рассказала, что тела Снейпа после Последней битвы так и не нашли, Визжащая Хижина, где в последний раз видели его, сгорела дотла, а портрет оправданного по всем статьям и даже награжденного орденом Мерлина Снейпа хоть появился в галерее, как и положено портрету бывшего директора Хогвартса, но не заговорил.

«И вообще, он ведет себя так же неприлично, как и при жизни: лишь окатывает всех, пытающихся с ним заговорить, презрительным взглядом и отворачивается!» — жаловалась Макгонагалл.

Гермиона задумалась. Все, что она узнала, тянуло на загадку с большой буквы «З», а уж такое она точно не могла пропустить.

Правда, узнала она пока маловато, но ведь это только пока!

«Вот найду Снейпа и спасу. А в благодарность пусть в ученицы берет. Ну а если традиции и правда столь крепки, можно и пожениться. В конце концов, муж, полностью разделяющий интересы жены, редкость неописуемая. С таким уж точно не отсутствующие кулинарные способности обсуждать придется, а какой-нибудь интереснейший эксперимент!» — размечталась Гермиона.

Но до воплощения радужных мечтаний было еще далеко, поэтому Гермиона сосредоточилась прежде всего на поиске информации.

Получить от Макгонагалл разрешение на беспрепятственное посещение библиотеки Хогвартса было легко. Следующим камнем преткновения стал министерский Архив, но Гермиона и туда попала, благодаря протекции Кингсли Шеклболта.

Оставшиеся летние дни пролетели за скрупулезным пересмотром старинных манускриптов о свойствах волшебных портретов.

Наконец Гермиона нашла малюсенькую зацепку — упоминание о том, что портрет волшебника, погруженного в стазис из-за смертельного заболевания, ожил, но не заговорил.

И больше ни слова.

Но Гермионе и этого хватило, чтобы подпитать увядшие было надежды.

Теперь стоило подумать, кто именно мог забрать умирающего Снейпа из Визжащей Хижины и погрузить в стазис. Гермиона решила, что пришла пора поближе познакомиться с личностью будущего мужа, э-э-э, то есть Мастера.

Тут-то и пригодился министерский Архив. Пыльная папка с именем Северуса Снейпа оказалась на удивление тонкой и содержала лишь минимум сведений. Но самым удивительным было то, что между пожелтевших листков с бесполезной информацией в папке обнаружилась справка о присвоении Снейпу звания Мастера Зельеварения и Мастера ЗОТИ, причем второе мастерство он получил практически сразу после первого!

И Мастер, учивший Снейпа Зельям и ЗОТИ, был одним и тем же.

Но сильнее всего поразила Гермиону короткая приписка о том, что мастерство ЗОТИ получено Снейпом до окончания ученического контракта, который так и не был разорван или закрыт, а только отложен.

Более того, этот ученический контракт продолжался… прямо сейчас!

Только вот имя Мастера Шварцкольма Гермионе ни о чем не говорило. Не нашла она упоминания о нем и в Архиве Министерства.

«Ни один из действующих Мастеров какой-либо специализации не носит такого имени», — запрос в Международную Конфедерацию Магии тоже ничего не дал.

Оставался последний шанс — библиотека Блэков. Гарри, конечно же, был рад помочь, только вот времени у него на это практически не было: обучение аврорским премудростям нелегко давалось ему, но Гермиона видела, что Гарри был если и не счастлив, то по-настоящему доволен выбранной стезей. И радовалась за него, терпеливо ожидая редкой увольнительной будущего аврора.

И, конечно, не могла просить его посвятить весь день ей, здраво рассудив, что Гарри и отдохнуть не мешает. Поэтому она быстро обрисовала ему ситуацию, предложив воспользоваться помощью Кричера. Гарри предсказуемо скривился, они с Кричером по-прежнему плохо переносили друг друга, но деваться было некуда.

Вызванный Кричер привычно пошипел о грязнокровках и бедной хозяюшке, позаламывал свои лапки и даже попытался побиться головой о стену, но быстро был призван к порядку и уже молча принес огромный фолиант — библиотечный каталог. И объяснил, скрипя зубами, что пользоваться им сможет только Гарри, бывший хоть чуть-чуть, но Блэком, а всяких грязнокровок просто разорвет на части охранной магией. В лучшем случае.

Промучились они с каталогом с час, не меньше. Вредный артефакт будто нарочно издевался, доставляя из недр библиотеки Блэков то абсолютно бесполезные книги, уже прочитанные Гермионой, то жуткие инкунабулы, фонившие темной магией так, что даже Гарри Поттер не решался брать их в руки.

И вдруг в новом списке предложенных каталогом книг одна из строчек засияла красным.

Был снова призван Кричер, который пояснил нехотя, что этой книги в библиотеке нет, раз строчка красная. На вопрос Гарри: «Куда же делась собственность древнего и благородного Рода, и как Кричер позволил этому свершиться?» — был получен крайне интересный ответ. Дескать, книга эта — сборник сказок и легенд — была подарена леди Вальбургой Нарциссе Малфой еще до того, как та вышла замуж, так что искать книгу нужно у Малфоев.

И снова Гермионе пришлось ждать очередной увольнительной Гарри, потому как соваться к Малфоям ей в одиночку было абсолютно бессмысленно.

Наконец все удачно совпало: и увольнительную Гарри дали, и Малфой согласился на встречу. Оказывается, семейство Малфоев покинуло Британию сразу же после суда над Люциусом и Драко, в ходе которого Гарри выступил в их защиту.

Младшего Малфоя оправдали, старшего приговорили к штрафу и ограничению магии, что не помешало им уехать. Драко Малфой продолжил обучение в Итальянской Академии Зелий и Травничества в Триоре, его семья поселилась на юге Сицилии.

Разговор с Малфоем не заладился с самого начала. Гарри пытался завязать светскую беседу за чашкой чая, Малфой только усмехался и не помогал, а Гермиона отмалчивалась.

Впрочем, через десять минут разговоров ни о чем ее терпение подошло к концу.

— Малфой, нам нужна твоя помощь. Дело касается профессора Снейпа, — вставила Гермиона посреди очередной неловкой паузы.

Гарри облегченно выдохнул: он все еще считал себя обязанным Нарциссе и не хотел давить на Малфоя; тот же усмехнулся еще более загадочно и произнес, отпив чая:

— Вы решили наконец-то отдать долг крестному? Похвально.

И замолчал.

Гермионе ничего не оставалось, как рассказать все. Ну, о своем предполагаемом ученичестве она все же умолчала, объяснив, что собирала материал для научной работы про магию ученического контракта и изучала биографии Мастеров, когда наткнулась на длящийся контракт Снейпа.

Объяснив, как поиски привели их в Малфой-менор, Гермиона замолкла и выжидательно уставилась на Малфоя.

Малфой допил чай, промокнул губы салфеткой и заговорил:

— То, что вы видите в малой гостиной, я принес с собой. Уезжая, мы оставили в меноре только стены. Поэтому сейчас я попрощаюсь с вами и вернусь в Италию, а после свяжусь с maman и спрошу ее о книге. Если она согласится, я пришлю сову. Или книгу с совой. Я так понимаю, что присылать лучше напрямую тебе, Грейнджер?

Получив утвердительный ответ, Малфой выпроводил их из менора, посоветовав аппарировать от ворот — камин в пустующем доме был отключен.

И вновь потянулись дни ожидания, используемые, впрочем, Гермионой с пользой: она зачитывалась мемуарами Мастеров Зелий о трудностях ученичества и радостях мастерства.

Сова от Малфоев прилетела 26 октября.

Гермиона так обрадовалась присланной книге, что не сразу обратила внимание на приложенное к ней письмо, в котором Нарцисса Малфой на удивление приветливо сообщала, как она рада, что неравнодушные гриффиндорцы решили спасти бедняжку Северуса и вернуть его в мир живых. Указывала она и на необходимость строго следования условиям ритуала, описанного в присланной книге.

Правда, при этом Нарцисса еще почему-то писала про силу истинной любви и необходимость прислушиваться к интуиции, но Гермиона не приняла этот детский лепет во внимание: ей нужно узнать, где найти Мастера Шварцкольма и как разорвать его контракт со Снейпом, при чем тут любовь?

Но все странности письма были позабыты, когда Гермиона открыла книгу.

Под невзрачной обложкой таились… обычные сказки!

В одной из которых тот самый Мастер Шварцкольм выступал страшным темным колдуном огромной силы, живущим на заколдованной мельнице и каждый год принимающим в ученики нового несчастного взамен убитого им прежнего.

Отдельно доставило описание того, что приговоренный Мастером ученик должен был сам вырыть себе могилу. Кажется, она это уже где-то читала. Или слышала? М-да, страшные сказки были странно популярны среди магов.

Гермиона вчитывалась в каждую строчку «Легенды о Черной мельнице», но написанное по-прежнему оставалось всего лишь сказкой. Ну не могло такого быть в Европе даже полвека назад, чтобы Мастер учеников регулярно умерщвлял, а поток желающих не сокращался, и никто в местный Аврорат не заявил.

Да к тому же точно о Мастере было известно лишь одно: мельница его располагалась на территории современной Сербии у реки Черная вода, что протекала мимо города Шварцкольм. Потому и Мастера звали Шварцкольм, настоящего же его имени никто не знал.

«Нет, ну сказка же! — возмущалась Гермиона. — Заколдованная Черная мельница на Черной воде, на седьмом «мертвом» жернове которой каждое новолуние Смерть перемалывает что-то загадочное! Да еще мельник — Мастер-колдун, который приносит каждый год в жертву одного ученика, продляя свою жизнь. Как в это вообще можно поверить?»

Гермиона еще раз перечитала письмо Нарциссы и даже проверила его и книгу на скрытые чары, но ничего не изменилось. Книга все так же оставалась сборником легенд, а письмо — многословной инструкцией быть осторожной, верить в любовь и слушать свою интуицию. А, еще про Хэллоуин в письме упоминалось. Ну то есть про Самайн. Леди Малфой писала, что именно в Самайн истончается граница между Жизнью и Смертью, и проход может открыться в самых необычных местах, например — в месте предполагаемой гибели профессора Снейпа. Какой еще проход?

На штудирование литературы про Самайн и его ритуалы ушла еще пара дней.

В итоге Гермиона поняла, что она ничего не поняла.

Все книги, что она прочитала, утверждали, что именно время Хэллоуина, тьфу, то есть Самайна лучше всего подходит для попытки воскрешения мертвых, окончательного упокаивания призраков и духов или просто разговоров по душам с умершими.

Но ведь Снейп же не умер. Или не совсем умер — это подтверждает портрет. Да и в сумбурном письме Нарциссы проглядывало желание вновь пообщаться с «милым букой Северусом». Или это она весточку с того света имела в виду?

И еще строчка про открытие «прохода» не давала Гермионе покоя. А что, если в Самайн действительно откроется проход на загадочную Черную мельницу?

Ведь если ученический контракт Снейпа все еще в силе, может, именно его Мастер не дает ему умереть окончательно? Или держит его душу в плену? Но ведь тело не найдено, а пожар в Визжащей Хижине был явно магического происхождения.

Да и дата Последней Битвы напомнила Гермионе о еще одном повороте Колеса Года — Бельтайне. Она тут же сверилась с лунным циклом — новолуние было 26 апреля, а Бельтайн праздновали в ночь на первое мая, впрочем, астрономически юная луна продолжалась как раз до третьего мая, а значит, и силы колдуна были на пике. Мог ли он, воспользовавшись магией ученического контракта, выдернуть Снейпа из мира живых… куда? Значит, сам он не совсем живой? Получается, что его договор со Смертью тоже ни к чему хорошему не привел, как и договор братьев Певерелов? Над всем этим стоило хорошенько поразмышлять, вот только времени не оставалось совершенно: Самайн неотвратимо приближался.

Утро тридцать первого октября застало Гермиону спящей среди раскрытых книг.

Еще ни разу ни одна загадка не сопротивлялась столь отчаянно. Гермиона одержимо перелистывала страницы, но в каждом новом источнике она находила всего лишь неясные упоминания, загадочные оговорки и категоричные предупреждения о чрезвычайной опасности безымянного колдуна с Черной мельницы.

Уже не считая историю только лишь сказкой, Гермиона все же так и не смогла найти ни одного точного ответа на свои вопросы.

Ясно ей было лишь одно: она не отступится.

И дело уже не в ученичестве, замужестве или новых знаниях: знать, что где-то, пусть даже теоретически, мучается в плену у темного колдуна чья-то душа, было невыносимо.

Все-таки Гермиона Грейнджер была гриффиндоркой.

Но Райвенкло Шляпа ей тоже предлагала, потому Гермиона не преминула составить подробнейший список всего того, что ей было известно о Черной мельнице и ее обитателях.

Список получился довольно кратким: сильнейший темный колдун; его ученики, которых, по разным источникам, было то ли двенадцать, то ли тринадцать; проклятая мельница; Смерть, привозившая нечто на помол каждое новолуние. Колдун учил своих подмастерьев не только волшебным наукам, но и мастерству простого мельника. Уйти с мельницы без разрешения Мастера ученики не могли — любая дорога вновь возвращала их обратно. Каждый год Мастер убивал самого нерадивого ученика, продлевая себе этим жизнь. Спасти приговоренного к смерти могла девушка, которая его бы полюбила; и если эта любовь действительно оказывалась истинной, она позволяла им обоим избежать смерти и освободиться от власти колдуна.

Девушке предстояло пройти несколько испытаний, и первое из них — самостоятельно найти дорогу к мельнице.

В одной из книг упоминалось, что лучше всего для этого подходят пиковые точки Колеса Года, особенно — Самайн, в ритуале открытия прохода к мельнице необходимо пожертвовать свою кровь, а путь укажет огонь черной свечи.

«М-да, только проблем с Министерством мне и не хватало, ведь все ритуалы с использованием крови запрещены. Впрочем, кажется, это будет наименьшей моей проблемой, ведь следующие испытания назначает сам Мастер. Вот тут точно можно ждать самого худшего. На уме у этого древнего колдуна явно не добрые чудеса. Хорошо, что испытаний не может быть больше трех — это оговаривается во всех книгах». Рассуждая так, Гермиона споро собиралась, запихивая в свою сумочку с чарами расширенного пространства книгу, присланную Малфоями, набор лекарственных зелий, ритуальную чашу и кинжал, позаимствованные у Гарри, и еще много всего нужного. На всякий случай.

На шею она повесила буквально вымоленный у Кингсли последний во всей Британии хроноворот. Эксперименты со временем были чрезвычайно опасны, потому все имеющиеся в распоряжении Министерства хроновороты уничтожили. Но вот месяц назад при очередном аврорском рейде в Лютном переулке был обнаружен старинный хроноворот. Кстати, нашел его Гарри, который и поделился новостью с Гермионой, а после уже помог уломать Министра одолжить находку. Ведь его все равно собирались уничтожить, так пусть он напоследок послужит страховкой для доброго дела.

Впрочем, Кингсли в подробности «доброго дела» Гермиона не посвятила, она и Гарри рассказала далеко не все и в таком ключе, чтобы он не вызвался пойти с ней. Это ведь только ее дело. Ее и Снейпа. И она сама разберется с этими страшными сказками.

А сказки ее уже ждали.

Аппарировав в Хогсмид, Гермиона с удивлением обнаружила, что ожидаемое пепелище от Визжащей Хижины не такое уж и пустое. Да и вообще не пепелище, а скорее развалины, поросшие кустарником.

Сама Хижина стояла без крыши, с обугленными стропилами, первый ее этаж ушел в землю наполовину, что, вероятно, и не позволило огню распространиться и выжечь все.

Раскидав заклинаниями обугленные доски и мусор, Гермионе удалось докопаться до лестницы и кое-как спуститься вниз. Внизу гарью почти не пахло. В большой комнате, где они нашли тогда Снейпа, все было покрыто пылью и паутиной, а темнота плохо поддавалась сиянию «люмоса». Но уж это Гермиону не испугало, она достала новенькую черную свечу, специально купленную в Лютном, но тут же поняла, что даже совместный свет свечи и «люмоса» не разгонял зловещую темноту этого места.

Задача была нетривиальной, но выполнимой, и Гермиона легко с ней справилась, применив «джеминио» к свече. Немного не рассчитав, она остановила действие заклинания, когда оно уже создало двенадцать копий. Справедливо рассудив, что тринадцать свечей светят куда лучше, чем одна, и наложив дополнительно на них чары сохранности, Гермиона занялась уборкой.

Однако, очистив комнату чарами, Гермиона не нашла на полу следов крови, хлеставшей из разорванного горла Снейпа. Весь пол был покрыт ровным слоем гари, въевшейся в дерево.

«Странно, — подумала Гермиона, — пожара здесь не было, а гарь есть. Словно кто-то заметал следы…»

Она закрыла глаза и возродила в памяти ту казавшуюся бесконечной майскую ночь. Да, они прятались вон там, а Снейп лежал здесь, все верно. Потом Гарри склонился к нему, а ей пришлось трансфигурировать флакон для воспоминаний из какого-то мусора. И Гермиона вдруг отчетливо вспомнила, как, подавая флакон Гарри, она потеряла равновесие, поскользнувшись в луже крови Снейпа, и чуть не упала, но ладонью вляпалась в его кровь. И, кажется, ладонь потом долго саднила, но впереди была Последняя битва и она тогда не придала этому значения.

«А если мы все же связаны со Снейпом теперь? Ведь тогда я явно поранилась и смешала свою кровь с его. И что это даст?» Но думать было некогда.

«Темпус» бессердечно показал 23:59.

Гермиона быстро достала чашу и кинжал, установила все тринадцать свечей в круг на месте, где, как она помнила, лежал Снейп, поставила в середину круга чашу и, полоснув кинжалом по руке, принялась собирать капли крови в чашу и проговаривать слова, подсказанные старой книгой сказок:

— Новой линией на ладони

Сотворю к тебе я пути.

Кровь в союзе с растущей луною

Мне дорогу поможет найти.

Не успела Гермиона произнести последнее слово, как за спиной у нее что-то громыхнуло. Она вскрикнула и резко обернулась, но увидела лишь столб пыли. Кажется, рухнула балка. Визжащая Хижина вдруг завибрировала всем своим нутром, и Гермиона запаниковала, подумав, что сейчас все вокруг окончательно обрушится.

Она вскочила на ноги, подхватила свою сумочку и ринулась к остаткам лестницы наверх, как вдруг что-то ударило ей прямо в лицо, лишив на несколько секунд зрения.

От страха у нее перехватило дыхание, она даже не подумала воспользоваться волшебной палочкой или аппарировать, а лишь замахала руками перед собой, отталкивая что-то большое и мягкое.

Зрение наконец вернулось, и Гермиона с удивлением разглядела огромную ночную бабочку, сбитую ею на пол прямо в центр очерченного свечами круга и опрокинувшую чашу с кровью. Бабочка вяло трепыхнулась, раскрывая темные крылья, на которых мертвенно белым цветом выделялись оскаленные черепа.

«Странно, — еще успела подумать Гермиона, — почему они словно ухмыляются?»

Бабочка вновь взмахнула крыльями, одним судорожным усилием поднимая свое тельце с пола до уровня лица Гермионы, и черепа вдруг стали красными, словно напитались в разлитой крови, и закружились в страшном хороводе.

И все заверте…