Глупое чувство (гет)

На кухне что-то грохнуло так, что дом задрожал, а Молли все стояла в дверях квартиры, прижав ладони к лицу и думала о том, что она подурнела, потолстела и это платье надо было выбросить еще в день покупки.

— Можно? — Сириус воровато оглянулся.

— Да, да, конечно, — она отошла в сторону, позволяя ему пройти, закрыла дверь. — Но ты... должен быть в тюрьме, — она сняла передник, засунула его под вешалку.

— У тебя там что-то упало, — Сириус нахмурился.

— Вот же черт! Пойдем, — она бегом бросилась на кухню. Таз с начищенной картошкой стоял посреди стола, близнецы шустро ползали по полу, собирая клубни.

— Марш в свою комнату, — прошипела Молли и детей как ветром сдуло.

— Я помогу, — Сириус поднял пару картошин. — Молли, мне нужно где-то… Можно у вас пожить?

Тикали часы, сделанные мужем, скворчало на плите мясо, в дверь заглянула Джинни, но встретив строгий взгляд матери, быстро ретировалась.

— Сириус, черт возьми, Сириус! — Молли кусала губы, понимая, что сейчас расплачется. И совсем не из-за вернувшегося будто с того света Сириуса, вовсе нет.

— Я не виноват, Молли, поверь мне, — Сириус закрыл дверь и привалился к ней спиной. — Альбус готовит документы, он поклялся, что сделает все, чтобы меня оправдали! В деле появились новые обстоятельства. Мы… Я не могу пока рассказать, но, Молли, ты же меня знаешь, я не мог.

Молли думала, что он — мог, Сириус мог. Не со зла, просто всегда ему все само шло в руки, и при этом он всегда находил возможность сделать что-нибудь вопреки — вопреки семье, вопреки правилам и закону и вопреки здравому смыслу тоже, и все же она верила ему. Все эти годы — верила, что он невиновен.

— Если появились новые факты, зачем ты сбежал? Ты серьезно считаешь, что этим облегчишь свою участь и работу Альбусу?

— Прямо чувствую себя твоим сыночком, — усмехнулся Сириус. — Не читай нотаций, Молли.

— Скоро придет Артур, тогда мы решим. Я не могу без мужа… — она поспешно отвернулась к плите. — Ты голоден?

— Как собака, — он подошел, встал рядом. — Я помою руки?

— Иди в душ, время есть. Я посмотрю что-нибудь из вещей Артура, хоть ты и исхудал… я посмотрю.

— Ты святая, — он попытался поцеловать ее в щеку, но Молли увернулась.

Она нашла пару футболок, чистое белье и спортивные штаны, которые стали Артуру безнадежно малы. Закрывая шкаф, поймала в зеркале свое отражение, снова распахнула створку и уставилась на себя.

Не сходи с ума, Молли, он на десять лет младше тебя, пусть и выглядит сейчас на сто старше. Он может сидеть в тюрьме, лишиться красоты и здоровья и все равно ты ему никогда не будешь ровней, Молли. Не сходи с ума! У тебя дом, любящий муж и прекрасные дети, зачем тебе тень влечения, забытого давным-давно. Ну же, Молли, ты же разумная женщина!

— Разумная! Разумные всегда разговаривают со своим отражением! — Молли захлопнула шкаф. Рядом стояли бесшумно проникшие в комнату близнецы.

— Мам, а мам, это кто? — Джордж кивнул в сторону ванной.

— Он нам кого-то напоминает, — добавил Фред.

— Брысь в свою комнату и чтобы я вас не видела в ближайшее время.

Близнецы с заговорщицким видом переглянулись и не прекословя, отправились в свою комнату. Молли вздохнула — можно не сомневаться, что братья затеяли очередную шалость.

Она решительно направилась к ванной, постучалась, дождалась, пока Сириус выключит воду:

— Открой, я оставлю тебе вещи и заберу то, в чем ты был, это надо выбросить.

Щелкнул замок. Молли выждала пару мгновений, чтобы войти.

— Вот, должно подойти… — сказала она, старательно избегая смотреть в сторону душевой кабинки, и поспешно вышла.

Господи, господи, двенадцать лет прошло, она была уверена, что все похоронено и забыто! Почему же тогда она волнуется не из-за того, что он сбежал из тюрьмы и пришел в ее дом, а из-за того, что она выглядит ужасно?

Когда Сириуса арестовали, вся их пестрая компания разделилась на тех, кто верил — Сириус невиновен и тех, кто безоговорочно поверил в его вину. А Молли не была удивлена тем что Сириус попал в передрягу, но не верила, что он мог подставить Поттеров и убить невинных людей, спасая свою шкуру. Сириус был лоботряс, привыкший к тому, что судьба его любит, но он никогда не был расчетливым подлецом, трясущимся за свою шкуру. И еще она тогда думала — как все не вовремя и некстати, как все безнадежно.

Нет, она не влюбилась в него с первого взгляда, да и с десятого тоже. Она была снова беременной, ее мутило безостановочно, а пятеро разновозрастных сорванцов и младенец требовали ее внимание всё и без остатка. Ей хотелось спать и есть, но ни есть, ни спать нормально она не могла. К ним часто захаживали коллеги мужа, но все они были для нее в этот период на одно лицо и Сириуса, только поступившего на работу, она если и выделила из массы других, то тут же забыла. А потом он стал появляться чаще: то вместе со своими друзьями, чаще всего с Джеймсом и Лили: их сыну было почти столько же, сколько и Рону. Но иногда Сириус приходил один.

Артур хвалил его, уверенный, что несмотря ни на что из него будет толк. Он рассказывал, между делом, что Сириус из очень богатой семьи, что ушел из дома, едва закончив престижную школу, и выбор полицейской академии стал для его родственников, которые явно занимались не только легальным бизнесом, последним ударом. Семья от Сириуса отказалась.

— Как от меня…

Вот тогда-то, когда Артур указал на сходство их судеб, Молли и стала присматриваться к Сириусу. На свою беду.

Она заметила, что несмотря на ее все более заметный беременный живот, на то, что она подурнела, на ранние морщины и на полные ноги, Сириус смотрел на нее так, как никто и никогда не смотрел, даже Артур. Было в его взгляде что-то такое, чему она и названия дать не могла, просто по коже пробегал теплый ветер, делая кровь гуще и горячее. Под этим взглядом хотелось закрыть глаза. Почему-то было так легко представить, как Сириус подходит со спины, наклоняется, шепчет что-то смешное и касается губами шеи. Молли гнала от себя эти мысли: что в них толку, когда любому ясно, что ему она не нужна, да и он ей — тоже. Их судьбы никогда не смогут пересечься, потому что между ними десять лет жизни, его свобода, ее дети и муж. Но наступал вечер, Молли, со стоном облегчения скидывала с опухших ног домашние туфли, ложилась на кровать, закрывала глаза и… В ее воображении все было иначе, можно было сказать, что она не грезит о Сириусе, а смотрит кино, в котором есть Сириус и есть красавица-незнакомка, которую по чистой случайности тоже зовут Молли. Она засыпала, убаюканная выдумками, и даже не думала о их реализации наяву. Она знала, что он и она — разной породы и никогда, ни при каких условиях, в реальности быть вместе не смогут.

А потом, однажды, когда ей стало казаться, что она наигралась в свои выдумки, он спросил:

— Слушай, а ты же была Пруэтт? Ты — та самая Молли Пруэтт!

— Что значит: «Та самая»? — она месила тесто для пирогов, дети играли с Артуром, Рон сладко спал в кроватке.

— Ну, знаешь, я иногда все-таки общаюсь со своими. Не с родителями: мать кричит на каждом углу, что я для нее умер, а с друзьями, с братом иногда… Так они меня все: «Ты прям как Пруэтт». Ты что, тоже слиняла из дома и стала полицейским?

— Стала, — Молли тыльной стороной ладони попробовала убрать со лба волосы, — очень ненадолго. Иногда кажется, что Бог дал мне столько детей, чтобы не позволить выйти на работу.

Сириус встал, подошел и, подцепив ее за подбородок, вытер лоб и щеки от теста, убрал волосы со лба.

— Беременные невероятно красивы. От вас словно сияние исходит… Я могу смотреть на тебя бесконечно, — он замолчал, словно ожидая от нее ответа, а она стояла, опираясь на стол и не могла вздохнуть. — Мне так хорошо в этом доме, — добавил он, спокойно улыбаясь.

— Мы тоже с Артуром тебе рады, — пробормотала она, возвращаясь к готовке.

И в эту ночь грезы были не такими невинными, как раньше. Она видела себя — страстную, стройную, гибкую, как когда-то давно, с грудью упругой и высокой, не растянутой от постоянного кормления, с гладкой кожей без единой растяжки. Она нежилась под лучами солнца, довольно закрыв глаза, а потом… потом пришел кто-то, кого Молли не видела, но чей запах узнала бы из тысячи. И он был так нежен и так горяч! И оказалось, что все ее размышления о том, что они не подходят друг другу — полня ерунда, потому что не было ничего лучше, чем быть с ним и не было ничего правильнее, чем сливаться с ним в единое целое.

А на следующее утро оказалось, что у Рона жар, близнецы раскапризничались и не хотели в школу. Молли опять мутило и она, видя причину в том, что посмела так откровенно мечтать о чужом мужчине, пообещала сама себе, что больше ни за что и никогда не станет думать ни о ком, кроме мужа. К вечеру силы думать хоть о чем-то пропали окончательно: дети, словно специально, вели себя слишком плохо даже по лояльным Моллиным меркам. Она готова была взяться за ремень, наорать, убить и держалась, подбадривая себя, что «вот сейчас придет Артур», но вместо Артура на пороге стоял Сириус. Молли не выдержала, заплакала, с ужасом понимая, что не может остановиться, просто не может.

— Артур просил передать… Тебе плохо, Молли? Скорую? Что происходит?

Она только помотала головой, втянула за рукав испуганного Сириуса в дом и, привалившись к стене, зарыдала еще горше.

— Молли, или скажи, что тут, к чертям собачьим, происходит, или я звоню Артуру!

— Дети, просто дети и просто у меня нет сил! Просто нет сил! Я не мо-о-о-гу!!!

— Ясно, — Сириус отвел ее в ванную и ушел к детям, которые заканчивали разгром гостиной. Молли так и не узнала, что он тогда сказал мальчишкам, но в доме наконец-то стало благословенно тихо, а когда Молли, умывшись, вышла из ванной, сыновья собирали игрушки и убирали мусор.

— Вообще-то, они помогают, просто иногда на них находит.

— Иногда на нас всех находит. Пойдем, я сварю тебе кофе.

— Кофе вечером?

— Именно кофе, — он взял ее за руку и отвел на кухню.

Было так странно сидеть на своей кухне, словно гостья. Сириус достал кофемолку, смолол зерна, поставил на огонь джезву.

— Ты очень хорошо тут ориентируешься, — заметила она. Он в ответ только кивнул, насвистывая. — Почему ты к нам ходишь? У тебя же друзья. Лили и Джеймс тебе ближе, ведь так?

— Друзья — это друзья, а дом — это дом. Сублимирую, наверное. Ты же должна меня понимать, — сказал он так, что сердце екнуло, а потом она поняла, он опять говорил о схожести их судеб.

Они пили кофе и болтали, мальчишки зашли и чинно пожелали взрослым спокойной ночи, только Рон залез к матери на колени и так уснул.

— Давай, переложу, незачем тебе таскать сейчас тяжести, — он забрал у нее Рона и отнес в детскую, закрыл дверь — Молли стоял а рядом и, нагнувшись, поцеловал.

Она сперва дала ему звонкую пощечину, и только потом запоздала подумала — зачем.

— Не надо так.

— Прости, — сказал он просто, совершенно не обидевшись. А ей хотелось развернуть его, ударить снова, закричать: «Оставь меня в покое! Исчезни! Уйди из моих мыслей!», но она только сжала кулаки и ничего не сказала.

Они спустились вниз и застали в прихожей Артура, сидящего с понурым видом.

— У нас проблемы, — сказал он. — Поттеры попали под программу защиты свидетелей. И мне что-то неспокойно, — он стряхнул несуществующие пылинки с фуражки, которую вертел в руках.

— Где они? — резко спросил Сириус.

— Сейчас я тебе ничего не скажу, — спокойно ответил Артур. — Завтра, в управлении поговорим.

— Ладно, — Сириус нервно прошелся по прихожей, — это из-за последнего дела? Да? Из-за гребаных террористов? Ладно… Я пойду. Молли, спасибо тебе.

Он пожал Артуру руку, схватил фуражку и вылетел из дома.

Сириус стал приходить редко, заглядывал на пару минут выпить чашку кофе или перекинуться парой слов с Артуром. Он осунулся и стал мало походить на себя прежнего, а на Молли снизошел покой: она еще грезила о нем, но эти выдумки все больше напоминали сериал, который смотришь больше по привычке, чем по желанию. Её куда больше заботил малыш, активно пинающийся в животе, да скорые роды, а потом, в конце лета, родившаяся девочка с рыжим пушком на макушке. Ни один мужчина не мог завладеть вниманием женщины так, как новорожденный. Молли стало казаться, что теперь-то все будет хорошо, все будет спокойно, но через несколько месяцев — как гром: взрыв в доме Лили и Джеймса, чудом выживший Гарри, и — самое невероятное, — обвинение в предательстве Сириуса.

Молли смотрела репортаж за репортажем, слушала Артура, и все пыталась совместить в голове образ Сириуса, несшего Рона на руках в спальню, и образ убийцы и предателя, фотографию которого показали все без исключения каналы.

Он бросился в бега и, конечно же, был пойман. Разбирательства заняли несколько лет и все-таки его вина была доказана. Никто из его семьи не дал комментариев, никто не появился на слушаньях, никто не попытался ему помочь.

— Знаешь, самое обидное было, что мне никто не верил. Даже Ремус, представляешь, даже Ремус!

— Доказательства были не в твою пользу.

— Меня подставили!

— Ты это говорил, но…

— Питер жив. Его видели.

— Что?

— Да, жив. Это он — крыса. Это он выдал Джеймса, а потом в суматохе скрылся, сука, и не побрезговал же себе отстрелить палец. Я подозревал его, да не был уверен, а потом меня не слушали… Питер сейчас сам на себя не похож, но палец не пришил, — Сириус недобро усмехнулся. — Ты бы видела его — с трудом бы узнала.

— Ты видел?

— Он случайно попал в кадр, совершенно случайно. Фотографию напечатали в газете, но никто ее не рассматривал, а мне делать было нечего, ну и вот… — Сириус доел жаркое с пюре, вытер рот и сыто отвалился на спинку кресла.

— В тюрьме, кстати, не такие уж плохие условия, не то что в лесу. Я скитался неделю.

— Ни по телевизору, ни в газетах нет ни слова о твоем побеге.

— Я знаю. Это тебе не боевик, с вертолетами по небу. Ты знаешь, — он снова сел прямо, сложил руки в замок, — мне страшно. Лучше бы меня ловили, окружали лес, перекрыли бы дороги в Лондон… Кому-то выгодно, чтобы я сбежал, чтобы правда не вышла наружу, и значит…

— Если ты не виноват, Альбус сделает все, чтобы тебя оправдали.

Сириус протянул к ней руки, взял ее ладони и прижался к ним щекой.

— Молли, Молли, солнечная Молли, добрая, настоящая, самая лучшая на свете. Артуру повезло, он даже не представляет — как.

Она сидела, боясь шелохнуться. В душе давно не было и следа романтического увлечения, но что-то, что-то было? Она высвободила руку и погладила Сириуса по голове. Он закрыл глаза.

— Мне иногда так хотелось, чтобы моя жизнь была пусть не простой, но ясной, как у вас с Артуром. Чтобы дом, и дети, и жена, такая, как ты.

— Ты бы сбежал, — тихо сказала Молли, — есть вещи, о которых можно мечтать, но которые не должны сбываться.

— А у тебя такие мечты были? — он поднял голову и улыбнулся, став на мгновение похожим на себя прежнего.

— Была одна, — ответила она, мысленно добавив: «Ты».

— Я дико устал, — прошептал он.

— Я постелила тебе в комнате Рона, отдохни.

— А Рон? Я помню, он был таким смешным…

— Он скоро станет выше меня. Он сейчас гостит у Гарри.

— Крестник. Никудышный из меня вышел крестный.

— Так случилось, уже ничего не изменишь, иди, отдыхай, — Молли встала первая, взлохматила ему челку, — я провожу.

Сириус уснул сразу, едва накинув на себя одеяло. Молли постояла над ним, сложив руки на груди и вышла, прикрыв дверь.

Она споро убрала грязную посуду, накрыла на стол, поглядывая на часы — с минуты на минуту должен был вернуться Артур.

Звякнули ключи в замочной скважине, близнецы, словно специально ждали, наперегонки бросились к отцу:

— Пап, а мама прячет... — с восхищением заорал Фред.

— ...мужчину! — завопил Джордж.

Артур молча, с удивлением посмотрел на Молли, она кивнула, подтверждая слова близнецов и прошептала: "Сириус".

— В любом случае, — Артур снял пальто и повесил на вешалку, — не стоит кричать так, чтобы вас слышала вся улица, не правда ли?

— Но папа! — чуть сбавил громкость Фред, — он в спальне Рона!

— Хорошо, мы с мамой обсудим… ситуацию, а потом поужинаем. Идет?

Близнецы, переглянувшись, с неохотой кивнули.

— Он пришел пару часов назад, как стемнело. Надеюсь, его никто не видел, но он не может тут оставаться. Дети могут проговориться, и… и кто-то мог его видеть. Странно, что о его побеге не кричат на каждом углу, — они закрылись в спальне, но зная, что близнецы могут подслушивать, Молли говорила как можно тише.

— Да, мне звонил Альбус, — Артур обнял жену. — Мы встречаемся через час, он отвезет Сириуса в надежное место. Главное, чтобы этот затейник Сириус не выкинул очередной фокус.

— Мне страшно.

— Я понимаю, милая, — Артур поцеловал ее в макушку, а она зажмурилась, уткнувшись в его плечо лбом.

— Я так тебя люблю, — пробормотала она.

— Я знаю, знаю, — он успокаивающе погладил ее по спине. — Я знаю. Ничего, мы поможем Сириусу, я всегда верил в его невиновность, хотя… факты. Ну ничего, все наладится. Они постояли немного, потом Молли позвала детей, накормила всех ужином.

Артур разбудил Сириуса — пора было отправляться на встречу к Альбусу.

Они уже вышли на улице и тут Сириус оглянулся, что-то шепнул Артуру и вернулся, взлетел по ступеням, обнял Молли порывисто и сильно, прошептал: «Жаль, что не я твоя мечта!», подмигнул и побежал догонять Артура.

Молли смотрела им вслед, все еще чувствуя тепло его объятия и отчего-то думала, что вряд ли они увидятся вновь.

Так и вышло.