О множественности миров. Серия 1 (джен)

Он очнулся не в своей, ставшей привычной за годы заточения, камере, а в месте, которое спустя пару мгновений опознал как Отдел Тайн. Точнее, Комнату Смерти, в которой они, выполняя приказ Тёмного Лорда, сражались с Поттером и несколькими его дружками.

Родольфус Лестрейндж поднялся с пола, на котором лежал — почему-то внутри нарисованного магическим песком неизвестного ему сложного символа — явно китайского⁽¹⁾, как понял Лестрейндж, или, может быть, нескольких переплетённых друг с другом знаков, осторожно стёр один из запирающих знаков и сделал пару шагов в сторону. В глазах потемнело. Он дошёл до первого ряда скамей, поднимающихся амфитеатром вверх, и опустился на деревянное сиденье. Когда он немного пришёл в себя, то обратил внимание на то, что на нём не полосатая азкабанская роба, а вполне приличная мантия тёмно-серого цвета, из добротной шерсти. Забавно. Может, и палочка при нём?

Палочка действительно оказалась при нём — в привычном креплении на предплечье. И он, сотворив сначала Темпус — да, двадцатое июня 2006 года, как и должно быть! — а затем зеркало, убедился, что сильно отличается от того, каким ожидал себя увидеть.

Ибо вместо истощённого и не слишком чистого узника на Родольфуса смотрел он сам — но вполне здоровый и благополучный.

— Забавно, — негромко повторил он. — Кошмар? Или что-то иное?

С выводами он не торопился — а вот поторопиться выбраться отсюда определённо стоило. В единственное место, где он хотел очутиться. Домой.

Лестрейндж-холл его слегка насторожил — он не был скрыт чарами консервации, как ожидал Родольфус. Выглядел он вполне обитаемым, и даже — как это ни странно — ухоженным. Старый яблоневый сад был заботливо расчищен, на месте пары одряхлевших деревьев бодро зеленели новые саженцы, а возле дома обнаружились цветочные клумбы и несколько кустов цветущего шиповника — белого и огненно-красного.

Родольфус бросил Гоменум Ревелио — и с удивлением обнаружил, что в доме находятся пять человек. Четверо в гостиной — и один наверху.

— А вот и гости, — неприятно усмехнулся он. — Ну что же, посмотрим.

Увиденное его изумило — что забыла изгнанная из семьи средняя сестра Беллатрикс в его доме? Спокойно пьющая чай в компании незнакомой девицы — и с парой играющих детей?

* * *

— Что вы делаете в моём доме, господа? — холодно спросил Родольфус, глядя на всю эту более чем странную компанию. — Извольте объясниться.

— Руди, что случилось? — встревоженно спросила Андромеда.

— Мне кажется, это какой-то эксперимент в Отделе мог так сказаться, — сказала Падма. — Руди, у тебя всё хорошо?

Родольфус обвёл взглядом обеих женщин — сестра покойной супруги глядела с тревогой, будто на близкого человека, красивая брюнетка экзотической внешности — смутно знакомая, причем знакомая неприятно! — тоже, двое детей — мальчик и девочка — уставились на него во все глаза — и решил пока не обострять конфликт.

— Мне нездоровится, — сухо сказал он. — Простите, что вынужден вас оставить.

— Позволь, я посмотрю? — с мягкой настойчивостью проговорила брюнетка — так, словно бы имела на то право.

— Руди, правда, — поддержала её Андромеда, — пусть посмотрит. Или, может, в Мунго? У тебя на работе что-нибудь случилось?

— На работе всё в порядке, — всё же ответил он, после некоторого раздумья, — а я просто устал.

Он щёлкнул пальцами, подзывая домовика — и с удивлением обнаружил, что на зов никто не явился. Индианка, видимо, сообразив, чего он хочет, хлопнула в ладоши, и перед ними возник эльф. Даже не подумавший поприветствовать хозяина дома как положено, а только молча склонивший голову — просто как перед кем-то из рода Лестрейндж!

Андромеда, наконец, поднялась из-за стола, и Родольфус обнаружил, что она беременна. Месяце, пожалуй, на седьмом — или, может, на восьмом, он не был специалистом.

— Так это всё-таки кошмар, — произнес он. — Забавно. Раньше они были не столь достоверными.

— Руди, я прошу тебя, — настойчиво проговорила Андромеда. — Позволь Падме тебя осмотреть.

И, хотя в её глазах светились любовь и тревога, рука уже сжимала палочку.

Стоп.

Любовь?!

— Миссис... Тонкс, — начал было он и тут же поправился: — Андромеда, я полагаю это излишним. Не стоит утруждать мисс... Падму. Мне просто нужно отдохнуть.

Больше ничего он сказать не успел, сбитый двумя точными и сильными Петрификусами. Впрочем, слышал он прекрасно — как и видел. Только сделать ничего не мог.

Его подняли в воздух и понесли куда-то, но на середине пути женщины остановились.

— А если это вообще не он? — спросила Андромеда.

— Я принесу зелье, и проверим, — ответила Падма. — Честно говоря, я думаю, что ты права — это не Родольфус.

— Но он так легко вошёл, — нахмурилась Андромеда. — И эльф его признал... Что-то здесь не так. Знаешь, я бы Гарри позвала.

— Давай, — кивнула Падма. — И оставим его пока в какой-нибудь гостевой комнате. С Петрификусом. Впрочем, давай лучше ты его постережёшь, а я схожу за Гарри, а потом отведу детей домой?

— Да, пожалуй, — согласилась Андромеда.

Родольфуса занесли в комнату, и они остались с Андромедой вдвоём.

* * *

Ждать, впрочем, пришлось недолго — спустя несколько минут дверь распахнулась, и в комнату вошёл так называемый Герой Всея Магической Британии, как однажды с издёвкой высказался Долохов. Нынешний Поттер, впрочем, гораздо больше походил на героя, чем то тощее очкастое недоразумение, которое по какой-то злой насмешке судьбы смогло совладать с Тёмным Лордом. Впрочем, тот же Долохов рассказывал, что на его родине один великий чародей умер от укуса обычной змеи. Родольфус презрительно скривился — Петрификус явно начал спадать.

— Сюда бы специалистов лучше, — сказал Поттер. — Но попробуем поговорить, для начала. Меда, оставь нас, пожалуйста.

Андромеда вышла, и Поттер, поизучав Родольфуса на предмет наложенных на него чар, влил ему в рот какую-то жидкость, потом наложил на Лестрейнджа какое-то невербальное заклятье, снял с него Петрификус и велел:

— Назовитесь.

Мерзкий привкус дурно сваренного косорукими аврорскими зельеварами Веритасерума Родольфус опознал бы и через сто лет. Он поморщился и казённым тоном ответил:

— Родольфус Лестрейндж. Пятый сего имени.

— Пятый, да, — задумчиво проговорил Поттер. — Имя вашей жены?

— Беллатрикс Блэк, — ответил Родольфус, педантично уточнив спустя пару мгновений: — Покойной жены.

— Назовите ваших родственников, включая родственников по линии супруги, включая двоюродных сестёр и братьев, дядей и тётей, племянников и племянниц.

Родольфус покорно назвал сначала родню Лестрейнджей, порадовавшись, что Рабастан внял его совету и эмигрировал, так что британское правосудие до него не доберётся, а затем начал перечислять родню Беллатрикс, не без удовольствия добавляя почти ко всем именам ненормальных Блэков определение «ныне покойный». Так он дошёл до полукровной племянницы Беллатрикс, убитой его супругой.

— Это всё? — уточнил Поттер.

Ни Дельфини, ни Эдуарда тот не назвал.

Так же, как и не сказал ничего о своем нынешнем браке.

— Сын ныне покойной Нимфадоры Тонкс от оборотня Люпина, — неохотно добавил Родольфус. — Именем, простите, не интересовался. Теперь всё.

— Покойной, — повторил Поттер. — Скажите, а у вашей жены были дети?

— Какие дети? — резко ответил Родольфус. Видимо, творение авроратских умельцев уже прекращало действовать. — Никаких детей у моей жены не было. Никогда.

— Понятно, — сказал Поттер. И, связав его банальным Инкарцеро, вышел.

* * *

— Что там, Гарри? — первой к нему подошла обеспокоенная Андромеда. — Что с ним?

— И кто он? — тихо добавила Падма. — Это не Родольфус, верно?

— Верно, — как-то очень уж задумчиво проговорил Поттер. — Только вот...

Он помолчал — и подробно пересказал им их разговор с Родольфусом.

— То есть, он назвал Нимфадору покойной? — зло прищурилась Андромеда. — Как и всех Блэков?

— Тебя нет, — поправил её Гарри. — И, по-моему, он правда думает, что Тонкс погибла в той битве. Я дурак! — хлопнул он себя по лбу. — Надо было... Я сейчас.

Он вернулся к Лестрейнджу и, опять бесцеремонно влив в него Веритасерум, приказал:

— Расскажите о битве за Хогвартс. Всё, что помните. С самого начала.

Рассказ Родольфуса Гарри не то, что удивил — скорее, подтвердил, что в его истории явно что-то очень не так. Начиная от убитого змеёй Лорда Снейпа, о смерти которого Лестрейндж говорил с явным злорадством, заканчивая погибшими Тонкс, Люпином, Фредом Уизли... Вариант последней битвы старшего Лестрейнджа был куда более кровавым.

— Кто вёл защиту в Хогвартсе? — уточнил Гарри. — Перед битвой?

— Кэрроу, — равнодушно бросил Лестрейндж.

— Ясно, — бросил Поттер и, проверив веревки, снова вышел.

— Гарри, говори, как есть, — потребовала Андромеда.

— Я пока что не уверен, — признался Поттер. — Слишком странная догадка... Мне нужно проверить. Думаю, что лучше пока оставить его здесь, но я сейчас пришлю пару авроров в караул.

— Что за догадка? — Андромеда заступила ему дорогу. — Я имею право знать! Он мой муж и отец моего сына!

— Не уверен, — покачал головой Гарри. — Мне кажется... Мне кажется, это в самом деле Родольфус Лестрейндж — но... другой.

— В смысле? — озадаченно спросила Падма.

— Да не знаю я! — воскликнул Поттер с досадой. — Словно из другой реальности. Сказал же — мне надо проверить! — Он обошёл Андромеду и исчез в камине.

— А всё истинно-сущее есть множественность дхарм, неких вечно существующих реальностей, — пробормотала побледневшая Падма, — и реальности эти могут встречаться друг с другом.

— Другая реальность? — переспросила Андромеда. — Значит, мой... наш Руди оказался там? — И она решительно вошла в комнату.

* * *

Подойдя к связанному Родольфусу, она, держа его под прицелом, медленно обошла вокруг него и спросила:

— Где ты был перед тем, как попасть сюда?

— Какое тебе до этого дело? — холодно парировал Родольфус. — И кто впустил тебя в мой дом?

— Могу обменять твой ответ на свой, — не менее холодно сказала она и повторила: — Где ты был перед тем, как попасть сюда?

— Отдыхал, — зло усмехнулся он. — На морском курорте. Итак — что ты тут делаешь, и почему в моём доме собралась компания предателей крови?

— Ты меня пригласил, — холодно сообщила она ему. — Я ждала здесь тебя. Падма, к твоему сведения, чистокровная, и её тоже позвал сюда ты. Моя очередь: я правильно тебя поняла — ты был в Азкабане, куда попал после битвы за Хогвартс? В которой умерла моя дочь?

— Я тебя пригласил? — Родольфус насмешливо посмотрел на неё. — Бред. Ты была бы последним человеком, которого я стал бы приглашать в свой дом. Насчёт этой девушки не уверен — но, в любом случае, из Азкабана рассылать гостевые приглашения было бы слегка затруднительно. А насчет твоей дочери… — немного помолчав, всё же добавил он, — мне жаль. Белла давно мечтала её убить — и не могла не воспользоваться шансом.

— Тем не менее, это был именно ты, — сказала Андромеда, пристально в него вглядываясь. — Вернее... да — теперь я вижу: Гарри прав. Рабастан тоже в Азкабане? — резко спросила она.

— Нет, — с удовольствием сообщил он, — мой брат на свободе. И я не скажу, где он — хоть залейте меня вашим дешёвым Веритасерумом.

— Я не спрашиваю, — сказала она, медленно прижимая кончики пальцев к губам. — Что ж, по крайней мере, в этом вы похожи... ты приговорён к пожизненному заключению?

— И опять я тебя разочарую, — насмешливо сказал он, — к двадцати годам.

Он снова пытался мысленно позвать эльфов — и с удивлением чувствовал, что те не спешат на помощь. Вот это было куда более удивительно, чем странная компания в запертом от всех посторонних доме.

— Это хорошо, — очень тихо проговорила она. А потом спросила: — Ты хоть понимаешь, что произошло?

— Нет, — признал он, — я ничего не понимаю. Я очнулся в Отделе Тайн и аппарировал сюда — и никак не ожидал встретить в своём доме вас. Да здесь вообще никого не должно быть!

— Потому что это не твой дом, — медленно проговорила Андромеда — и хлопнула в ладоши. Появился Атли — и она предложила Родольфусу: — Прикажи ему. Что хочешь. А тебе я запрещаю исполнять его приказ, — сказала она эльфу.

Отдел Тайн. Значит, всё-таки эксперимент — и, значит, можно всё исправить! Надо было сразу же его и допросить, а не обращаться к Гарри — но теперь уже всё равно. Ладно — ничего. Они исправят то, что сделали — или она разнесёт всё их министерство по камушку.

— Развяжи меня! — потребовал Родольфус, но эльф только покачал головой, не отвечая ни слова. — Что за мордредова хрень здесь творится? — Родольфус был спокойным человеком, но теперь он чувствовал надвигающееся бешенство. — Что значит — не мой дом? Погоди... Вы что, заставили Рабастана отказаться от дома и отдать его тебе? Так я всё равно жив — и любые ваши махинации бессмысленны.

— Не только дом не твой, — сказала Андромеда. — Это не твой мир, Родольфус. Ты ведь должен был слышать о множественности миров? В это мире всё... немного по-другому. И здесь я — твоя жена, и моя дочь жива, и ты видел за столом моих внуков. А вот Рабастан... — она умолкла.

— Что? — торопливо спросил он, отмахнувшись от всего несущественного вроде жены, дочери и внуков. — Что с моим братом? Говори!

— Теперь твоя очередь отвечать, — безжалостно сказала Андромеда. — Судя по тому, что ты рассказал, тебе должны были дать пожизненное, а вовсе не двадцать лет. Почему такой срок? Скажешь — я отвечу, что здесь с Рабастаном.

— Сделка, — скривил он губы в ухмылке. — Живые грязнокровки, как выяснилось, куда полезнее мёртвых. Отвечай, что с Рабастаном?

— Заложники? Ты обменял заложников на сокращение срока? — её губы в отвращении скривились. — Что ж — отвечу, — сказала она почти мстительно. — Рабастана ранила твоя жена — и моя старшая сестра. Нашим фирменным семейным проклятьем — таким пурпурным лучом с золотыми искрами, ты помнишь?

— Нет! — отчаянно сказал он. — Белла не могла... нет! Это же только для врагов — почему Рабастан? Ты лжёшь!

— Потому что он был враг, — в самой глубине её тёмных глаз мелькнуло что-то, напомнившее ему о том, что она из Блэков. — Впрочем, как и ты. Но ей попался он. Хочешь знать причину?

Он несколько секунд помолчал, приходя в себя. Не его мир. Не его! В его мире Рабастан жив и благополучен — и сестрица Беллы может сколько угодно злорадствовать впустую.

— Причину? Кроме блэковского сумасшествия? — он с отвращением поморщился. — Здешний Родольфус, должно быть, заразился им вполне, раз женился на тебе после Беллы. Слава Мерлину, мой брат жив — в моём мире.

— О, причина была вполне рациональна, — она усмехнулась. — Это была битва. Бой. За школу, — она снова усмехнулась. — Просто бились вы по разные стороны — тебя она не достала, а его смогла. Школу вы спасли — в том числе и ты. Так странно, правда? — она сотворила себе стул и села. — В нашем мире ты и Басти защищали Хогвартс. Но в том, как я понимаю, вы оба оказались верными рабами.

— Не тебе, предавшей свой род, говорить о верности, — зло ответил он, — и знаешь, мне уже жаль здешнего Лестрейнджа. Вероятно, он не захотел оставаться в мире, где его брат мёртв, а сам он окружён магглолюбцами и грязнокровками.

— Рабастан не мёртв, — возразила Андромеда. — Впрочем, тебе всё равно, — пожала она плечами.

— Не мёртв? — удивился он, — но это заклятье нельзя отменить... ты всё же лжёшь, — с облегчением подытожил Родольфус.

— Отменить нельзя, — она кивнула. — Можно усыпить. Вместе с пострадавшим. Так что он, в каком-то смысле, жив — но будить его нельзя. Пока сердце бьётся — он живёт. Если это можно так назвать. Но ведь это другой брат и другой мир — какая тебе разница?

— А зачем ты мне это говоришь? — устало спросил Родольфус. — Да, мне жаль Рабастана. В этом мире или ином — но он мой брат. И я не знаю, как отменить заклятье Беллы, — неохотно добавил он.

— Ты хотел знать, что с ним — я сказала, — ответила она. — Впрочем, ты прав — я действительно надеялась, что, возможно, тебе секрет известен. Жаль, что я ошиблась. Что ж — не стану утомлять тебя своей компанией, — она встала и, уничтожив стул, пошла к двери. — В конце концов, мне сейчас вредно нервничать — чем бы всё ни кончилось, я хочу, чтобы наш с Руди сын родился здоровым. Да, у тебя здесь есть... скоро будет сын, — сказала она, обернувшись.

— Сын? — новость его просто ошеломила. — Но как? Подожди, — попросил он, — мне надо подумать.

В этом странном мире ему не нравилось всё — дом, который не принимал его, как хозяина, эльф, отказавшийся выполнять приказ, известия о брате... но ребенок? Он уже давно понял, что отцом ему не бывать — и теперь надеялся только, что Рабастан всё же женился и обзавёлся наследником. А тут у него — у здешнего Родольфуса, напомнил он себе, есть — будет! — сын. Который не должен расти сиротой. Тем более, с матерью из Блэков. А Андромеда вряд ли будет много лучше Беллатрикс — разве что не безумна.

— Надо узнать, над чем работал твой Родольфус, — потребовал он.

— Ты забыл, как делают детей? — жёстко усмехнулась она, впрочем, останавливаясь. — Родольфус... мой муж работает в Отделе Тайн — вот поэтому ты там и оказался. И они расскажут — и вернут его, с твоей помощью или без, — её голос зазвенел. — Но сперва тебе придётся разобраться с Авроратом — и если ты действительно хочешь всё вернуть назад, постарайся отыскать с ними общий язык.

— И с чем я должен разбираться? — не понял он. — У здешнего Родольфуса, надо полагать, нет проблем с законом? Ну, а я просто не успел их заполучить.

— Гарри знает, что ты — не он, — напомнила Андромеда. — И потом, у тебя нет иного способа попасть в Отдел Тайн — они тебя тут же опознают и поймут, что ты — не он. Мы, возможно, поспешили, вызвав Гарри — но теперь уже не отыграть назад. Но скажи — ты хочешь всё вернуть на свои места?

— Даже если бы не хотел, — неприятно усмехнулся Родольфус, — в чужом мире долго не протянешь. Он или убьёт тебя, или начнёт менять, пытаясь подстроить под здешние реалии. Так что для всех нас будет лучше, чтобы я вернулся к себе. А отец твоего ребенка — сюда.

— Тогда постарайся договориться с Гарри, — сказала она. — Потому что твой мир наверняка убьёт моего мужа — а я не хочу вдоветь ещё раз. И, для начала, — она подошла чуть ближе, оставаясь, впрочем, достаточно далеко, — я бы посоветовала тебе временно забыть слово «грязнокровка». «Магглорождённый» будет в самый раз. Да и предателями крови я бы не разбрасывалась так рьяно.

— Хорошо, — равнодушно пожал он плечами, — мне все равно, как их называть. Суть от этого не меняется. И я не думаю, что мой мир настолько убийственен для твоего мужа — дементоров из Азкабана убрали, да если бы они и были — особо тревожить его не должны. Он все же не Басти.

— Нет, конечно, — согласилась с ним она. — Но представь, что бы ты чувствовал, ожидая вскорости рождения долгожданного наследника — и вдруг оказавшись от него отрезанным?

— Мне такое не грозит, — сухо ответил он и отвернулся в сторону. — Доблестный Аврорат, я полагаю, не изменил своей привычке появляться, когда уже всё давно закончилось?

— Кто знает, — сказала Андромеда. — А аврорам торопиться некуда и незачем — ты ведь обездвижен. Всё уже случилось — для чего им и куда спешить? Впрочем, вот они... Сол, Лайза, Грэхем, — поздоровалась она.

В комнату вошли пятеро: Поттер, Робардс — тот был, судя по всему, и вечен, и буквально вездесущ — и трое незнакомцев: высокий лысоватый мужчина неопределённого возраста, маленькая молодая блондинка с нежным и серьёзным лицом и высокий, чем-то напомнивший ему Крэбба с Гойлом, мужчина с удивительно невыразительным и тупым выражением лица.

Родольфус пристально посмотрел на вошедших, но говорить ничего не стал, хотя очень хотелось.

— Сол Крокер, Отдел Тайн — представился мужчина неопределённого возраста. — Мистер Лестрейндж, мне хотелось бы снять с вас верёвки и заклятья, чтобы изучить вас — и я был бы крайне признателен, если бы вы спокойно позволили мне это сделать.

— Я не против, — любезно ответил Родольфус, — и вовсе не собираюсь устраивать здесь вторую магическую войну или маггловские Фермопилы.

— Полагаю, это можно снять, — сказал Крокер — и одним движением освободил Родольфуса, к вящему неудовольствию авроров. Некоторое время он кружил вокруг него, вырисовывая своей палочкой незнакомые Родольфусу символы, а затем сказал задумчиво: — Полагаю, это отчасти вина отдела — мы должны были предположить такой эффект.

— Да какая разница уже, чья вина, — сказал Поттер. — Вы вернуть назад всё можете?

— Ну, — Крокер задумался. — Слишком много людей знают о случившемся — если бы не это...

— Память и стереть можно, — сказал Робардс.

— Можно и стереть, — согласился Крокер. — А у вас в бумагах случай зафиксирован?

— Пока нет, — любезно сообщил ему Робардс.

— Тогда основной проблемой остаётся техническая сторона, — непонятно сказал Крокер.

— Господа, — вмешался в разговор Родольфус, — я полагаю, что все дело в приближающемся празднике Литы. Сегодня, если я не ошибаюсь, двадцатое июня? В такие дни истончается грань между мирами — потому и произошел этот обмен. И мы должны поспешить — ибо времени остаётся все меньше. Тем более, что прорыв возможен только с этой стороны — ибо в том мире мистер Лестрейндж в силу объективных причин ничем нам помочь не сможет. Так что верните меня в Комнату Смерти — и воспроизведём этот мордредов ритуал.

— Да, так тоже можно, — легко согласился Крокер. — Собственно, мы можем попробовать — ну, а если не получится, воспользоваться планом Б.

— Тогда следует вернуться на то место, где всё произошло, — сказала блондинка, подходя к нему поближе. — И скорее.

— Я готов, — спокойно сказал Родольфус.

— Проводите нас? — спросил Крокер крайне недовольного Робардса.

— Вот отконвоирую сейчас вас всех до выяснения обстоятельств к нам, — буркнул тот, — будете шутить там. Идите уже.

— Аппарируем, — распорядился Крокер, крепко беря Родольфуса за оба предплечья.

Они исчезли друг за другом — Крокер с Родольфусом, невыразимцы, авроры, — и в Лестрейндж-холле остались только Андромеда, зябко обхватившая себя за плечи, замершая в углу комнаты Падма и спящий заколдованным сном наверху Рабастан.

— У них получится? — тихо спросила Падма.

— Должно, — так же тихо ответила Андромеда. — Мы подождём.

И они остались.

Ждать.

1) https://www.amulet.com.ua/img/full/p649_447d69061d4ed.gif Древнекитайский символ счастья FU — помогает в любви и укрепляет семейные узы. Вносит гармонию в семейные отношения, раскрывает желания любви, возбуждает желание, усиливает любовные аспекты.

Вернуться к тексту