В поисках места, что домом зовется (гет)

Гарри размышлял, что именно подтолкнуло его к знакомству с Асторией Гринграсс.

Последние две недели — с тех пор как его имя было выбрано Кубком Огня — выдались крайне напряженными — очень неприятными. Дождавшись окончания очередных летние каникул, прошедших в компании Дурслей, он надеялся наконец-то заняться учебой и хотя бы на четвёртом курсе Хогвартса постараться быть подальше от центра всеобщего внимания. Впервые за долгое время ничто не предвещало надвигающейся беды или смертельной угрозы для его жизни, что позволило ему расслабиться и поверить, что уж в этом году ничего ужасного не произойдет.

Он собирался сидеть в сторонке и просто учиться. Отмена квиддича в этом году нисколько не омрачила его настроения, несмотря на то, что ему нравился спорт. Вот почему Гарри так поверил в собственную безопасность в новом учебном году. Он в школе вместе со своими лучшими друзьями, а горячо любимые родственники остались далеко в Лондоне. Даже занятия зельеварения вместе с Северусом Снейпом не вызывали такого отвращения, как раньше.

Конечно, были и неприятности. Он был на чемпионате мира по квиддичу, когда произошло нападение Пожирателей смерти. Гарри иногда задумывался о том, что он, наверное, в какой-то степени проклят. Волдеморт предположительно должен был умереть, тем более, он победил его дважды. А сейчас его последователи напали на мирных жителей без какой-либо причины. Но так или иначе, а в ночном небе появилась Темная метка, и его почти обвинили в ее появлении. Впрочем, его всегда обвиняли по малейшему поводу.

И он вернулся в школу, где все только и говорили, что о приближающемся турнире Трех Волшебников. И прибытии гостей из двух иностранных школ магии. Может, именно школьная суета позволила ему выбросить из головы нападение Пожирателей смерти на кубке мира. В кои-то веки студенты и преподавательский состав обратят внимание на кого-то другого, и невероятных подвигов будут ожидать от чемпионов на состязаниях.

Ближе к Хеллоуину его стали одолевать мрачные мысли. Гарри сильно разнервничался. На то были причины, поскольку именно в этот самый день убили родителей, а его самого обрекли на жизнь с Дурслями. Короткую, горькую, жалкую жизнь без друзей и чувства собственной безопасности, даже когда он отправился в школу чародейства и волшебства Хогвартс, где ему по всем правилам ничто не угрожало. Преподаватели, работающие там, должны были быть дружелюбны ко всем. И они действительно были таковыми. Ровно до тех пор, пока не случалось чего-то из ряда вон выходящего.

Как случилось с МакГонагалл, которая сняла с него и Рона по сто баллов с факультета за попытку помочь Хагриду избежать серьезных проблем. Как Гарри заклеймили “наследником Слизерина” на втором курсе. Как сейчас, когда кто-то бросил пергамент с его именем в Кубок огня.

Победитель Турнира Трех Волшебников получал вечную славу — пожизненную или посмертную. И Рон повёлся на это, поверил, что Гарри сжульничал и бросил пергамент со своим именем в Кубок, не поделившись таким секретом со своим лучшим другом. Гермиона заняла не лучшую позицию. Она не сказала, что верит слухам, но и в защиту Гарри слова не произнесла.

Факультет Хаффлпаф особенно остро отреагировал на его участие в турнире, поскольку впервые за долгое время их представитель получил должное признание и известность. Они считали, что Гарри может составить конкуренцию их чемпиону. И Мерлин будет свидетелем, что никто не осмелился бы бросить в кубок бумажку с его именем без его ведома! Гарри доводилось рисковать своей жизнью. Пару раз. Поэтому никто не встанет на его защиту.

Что для него вечная слава? Он уже известен, как чертов победитель Волдеморта — для одного человека более чем достаточно. Особенно если учесть попытку Темного Лорда убить его на первом курсе, когда ему было всего лишь одиннадцать лет. С него хватит пустой славы. Он презирает ее. Лучше быть обычным Гарри, чем Гарри Поттером. Мальчиком-Который-Живет-Чтобы-Быть-Вечной-Мишенью.

Наконец — после нескольких нападений на него со стороны Сьюзан Боунс и Ханны Эббот и появления Слизеринских значков, на которых мерцала надпись «Поттер-Вонючка» — Гарри решил, что с него достаточно. Он решил отстраниться от общества.

Он не посещал вместе с остальными студентами Большой зал, чтобы поесть, поскольку он ел на кухне с помощью Добби. Он носил мантию-невидимку при передвижении по школе. Садился за заднюю парту и никогда ни с кем не разговаривал. Первое испытание турнира с драконом едва ли не обернулось для него погибелью. Некоторые студенты, как ему казалось, очень сожалели, что он еще жив. Рон и Гермиона попытались поговорить с ним после испытания, но он не стал отвечать. Одна лишь мысль о друзьях причиняла боль.

Гарри почти не спал в эти дни, лишь иногда выходил на улицу и подолгу смотрел на небо — или прятался в библиотеке, читая книги. Тем самым пытаясь заглушить боль и собственное одиночество, размышляя о том, а есть ли в этом мире место, где его примут, где ему не придется постоянно оглядываться через плечо, опасаясь очередного Темного Лорда или его последователей, желающих убить его во имя чистоты крови.

Гарри грустно усмехнулся. А ведь дядя Вернон был прав. Разве он не пытался сказать об этом — тот самый день, когда Дурсль впервые доставил его на вокзал Кингс-Кросс? Перед тем, как попрощаться, Вернон Дурсль заявил, что волшебники его не примут. Но Гарри его не послушал. А теперь, исходя из полученного опыта, выходило, что очень даже следовало прислушаться к нему. Гарри ненавидел, когда Вернон был в чем-то прав. Лучше совсем ничего не знать о магическом мире и магии, если только это положит конец боли. А на следующий день, словно кто-то услышал его желание, Гарри встретил кого-то. Кого-то, отличного от остальных.

Гарри сидел за столом и читал, когда послышались чьи-то тихие приближающиеся шаги. Он невольно бросил взгляд поверх учебника по зельеварению, который часто читал в свободное от учебы время — не будь Снейп таким никудышным преподавателем, то, возможно, сам предмет мог бы понравиться.

Зеленая отделка мантии сразу сказала, что это студентка факультета Слизерин. Гарри не смог сдержать раздражённого стона. Тоже, наверное, одна из фанаток Малфоя или прихлебательниц Панси Паркинсон, не стесняющихся использовать грубые слова и проклятия ради малейшей возможности выслужиться. А Гарри был так уверен, что никто из слизеринцев не забредет в эту часть библиотеки.

— Ох, пожалуйста, не вздыхай так, — попросила девушка с такой интонацией, словно это ее обидело. Голос был приятнее и мелодичнее, чем он того ожидал. — Я не из тех, кто станет тебя задирать.

Он моргнул от удивления и поднял на нее взгляд. Она была младше него, возможно, на целый год. К тому же она была красивой. Светлая кожа, тонкие черты лица — девушка явно принадлежала к чистокровным. Острые ключицы, светло-зеленые глаза. Блондинка с растрепанными волосами, собранными в две косы с помощью нескольких лент. Из-за школьной мантии сложно было сказать, насколько она была хороша фигурой, но, как ему показалось, вполне неплохо для ее возраста. На свету поблескивали рубины в ее серёжках.

— Не помню, когда в последний раз я разговаривал с кем-то, кто не желал бы ко мне придраться, — ответил он после пары минут неловкой тишины. Голос прозвучал хрипловато, так как он редко им использовался в последние несколько недель.

— Мне было крайне любопытно, куда ты пропадаешь, — сообщила она и одарила его сочувствующим взглядом, заставив подумать, что ее появление может быть просто обманом зрения. Или ума, пытающегося спасти его от одиночества. — То есть я привыкла видеть тебя в школе, а сейчас ты больше походишь на призрака.

— Нет смысла быть где-то еще, — медленно произнес он, не скрывая истинного отношения к сложившейся ситуации.

Разумеется, он не желал, чтобы его слова прозвучали настолько горько, но это вырвалось внезапно. Взгляд девушки погрустнел, в глазах было тепло, какого он не ожидал увидеть у представительницы Слизерина. Или чистокровной, если на то пошло. Все чистокровные девушки, каких он успел повидать в школе — слизеринки, гриффиндорки, и даже рейвенкловки — все они держались отстраненно, лишь одаривая остальных холодным взглядом. Гарри подобное отношение было неприятно.

— Жаль это слышать, — мягко ответила она, словно действительно так считала. Не так, как Гермиона, в сочувствии которой проскальзывали нотки хорошо скрываемого презрения. Девушка бросила взгляд на кипы книг перед ним. — Ты не будешь против, если я побуду здесь недолго? Я подумала, что тебе может быть очень одиноко.

Гарри был выбит из колеи. И всерьез. Абсолютно никого не волновало его мнение или чувства с тех пор, как Кубок выбрал его «четвертым чемпионом». Никому не было дела до его переживаний. Помимо этого, он совсем не знал эту девушку.

— Э-э-э… — попытался он сформулировать подходящий ответ. Отчасти ее вопрос смутил его, поскольку он привык за эти две недели быть наедине с собой, привык к вынужденному одиночеству, и не был до конца уверен, что она его не пытается обмануть. Однако не мог и отрицать, насколько осточертело быть одному. После секундного размышления он принял решение: — Спасибо.

— Читаешь “зелья”? — с улыбкой полюбопытствовала она, аккуратно, чтобы не задеть ни одну из книг, пробираясь через завалы, а затем села на пол рядом с Гарри. — Я тебя не осуждаю. Снейп крайне придирчивый преподаватель. Он и нам спуску не дает.

— Шутишь? Вы же его любимчики, — немного обиженно ответил он. — Он не просто придирчивый, он дотошный. И Мерлин знает, почему он так меня ненавидит. Я вообще удивлен, что до сих пор не скатился на его занятиях.

— Папа как-то рассказывал, что над профессором Снейпом, когда он здесь учился, издевались и его задирали, — она вздрогнула и поежилась. — Все из-за того, что он выглядел потрепанным и неопрятным.

Брови Гарри поползли вверх от удивления. Ему не доводилось слышать о задирах из Гриффиндора. Очевидно ведь, что все беды из-за Слизерина. Они всегда начинают первыми. Гриффиндорцы всегда для него были чем-то вроде благородных защитников, борющихся с темными магами. Сейчас он задумался, а могло ли получиться так, что именно из-за этого некоторые проделки сходили с рук гриффиндорцам, но никак не могли сойти представителям остальных трех факультетов.

— Могу я узнать твое имя? — спохватился Гарри, осознав, что не имеет ни малейшего понятия о том, с кем разговаривает.

— Астория Гринграсс, — незамедлительно улыбнулась она. — Привет, Гарри.

— Гринграсс, — пробормотал он под нос, пытаясь вспомнить, где мог слышать эту фамилию. Вспомнив, вскочил на ноги: — Так вот почему ты так хотела поговорить со мной!

— Что? — казалось, несколько растерялась Астория.

— Твоя сестра Дафна всегда появляется вместе с Панси Паркинсон, — мрачно произнёс Гарри, глядя на нее сверху вниз. — Всегда, когда Паркинсон намеревается над кем-нибудь вдоволь поиздеваться. К тому же она ненавидит меня с первого курса.

В ее взгляде мелькнуло понимание ситуации.

— Нет, Гарри, все не так, — возразила она. — Даю слово, что я здесь сама по себе. Ты можешь применить чары сверхслуха, если мне не веришь.

— Чары сверхслуха? — повторил он, слегка растерявшись.

— Ты не знаешь о них? Меня научили применять их летом после первого курса. Они позволяют тебе слышать все, что происходит вокруг тебя, даже если ты никого и не видишь. Авроры часто используют их, когда ведут за кем-либо слежку.

— Я…я никогда не слышал о подобных чарах, — признался Гарри.

Его подозрения подтвердились. Чистокровные действительно обучали своих детей тому, чего не знали маглорожденные или иные полукровки. Он в очередной раз убедился в том, насколько консервативно настроено общество в магической Британии.

— Я могу тебе показать, — предложила она и осторожно встала на ноги. — Это просто.

Гарри медленно поднял руку вверх, крепко сжимая в пальцах волшебную палочку. Их диалог пошёл совсем не так, как он ожидал. По его расчетам, прямо сейчас на него должна была напасть Панси Паркинсон, обрушивая на голову неприятные проклятия. Но Астория убедила его в обратном и даже предложила помощь. Она показала ему движение палочкой и произнесла заклинание. К его огромному удивлению, у Гарри получилось применить его с первого раза. И благодаря ему он слышал по-другому. Слух обострился настолько, что он слышал взмахи крыльев птицы за окном. Но нигде поблизости не было никаких признаком Панси или ее подружек.

— Вау, — изумленно пробормотал он, отменяя заклинание.

— Я же говорила! — улыбнулась она.

— Слушай, мне очень жаль… — Гарри с трудом смог поднять на нее свой взгляд.

— Все в порядке, — качнула она головой. — Я прекрасно знаю о том, как проводит время моя старшая сестра. Отец всегда нам напоминает о необходимости поддерживать и создавать полезные знакомства, пока мы еще дети. Потому что это важно для нас, чистокровных магов.

— И вот опять — чистокровность! — не удержался от разочарованного вздоха Гарри и сел на пол. — Только чистокровность! Все поддерживайте чистокровных! Мерлин, они серьезно считают, что важнее этого в мире больше ничего не существует?

— Но это моя семейная традиция, — растерянно пробормотала она, сбитая с толку его резкими словами. — Традиция нашей страны.

— Ты никогда не задумывалась над тем, а есть ли что-то поважнее в этом мире, чем проклятый Темный Лорд и общество с кучей средневековых предрассудков?

Он не собирался произносить это так громко, но слова повисли в воздухе, словно удар в гонг. Астория посмотрела на него с нечитаемым выражением лица. Взгляд ее глаз показался ему на мгновение стеклянным, неживым, словно ее маленький уютный мирок пошатнулся в одночасье под весом его слов. Гарри застонал от собственной глупости, решив объясниться, пока она не обиделась.

— Я имел ввиду… — пробормотал он себе под нос, тщательно подбирая слова. — Это ведь настоящая чушь о чистоте крови. Чиста твоя кровь или нет, разве это делает тебя настоящим волшебником? Неужели весь смысл жизни сводится к игре за власть двух старых дураков? Сложно поверить, но я когда-то рассчитывал стать аврором. Потому что мне это казалось единственно правильным выбором. Но если подумать всерьез, стоит ли тратить свою жизнь, чтобы предотвратить появление нового Темного Лорда? Неужели это все, что мне остается?

Он уставился в стену, почти забыв о присутствии Астории. Сердце тяжело билось в груди. После всего, что ему довелось перенести, есть ли что-то, ради чего стоит жить? У него никогда не было выбора — либо Альбус Дамблдор, либо Волдеморт. Оба в равной степени старые маразматики, играющие чужими судьбами ради собственной власти. Чистокровность крови или клеймо предателя крови. Быть Мальчиком-Который-Выжил. Стать аврором, как отец. Есть ли у него какие-либо планы, не связанные никоим образом с магической Британией и ее прошлым? Он поступил в Хогвартс, как и его родители… но что на самом деле он знает о них? Что его связывает с миром, в котором жили его родители? Почему он обязан прожить жизнь своего отца? Все только и твердят, как он на него похож… Но есть ли в нем что-то от себя, от Гарри? Или он всего лишь Мальчик-Который-Выжил и сын Джеймса Поттера?

Что он знает о своей матери? Хоть что-нибудь? Все, что ему известно — что ему по-настоящему известно — она отдала свою жизнь ради него. Почему, в самом деле, ему пришлось жить там, где она ходила в школу? Все, о чем мечтал Гарри — настоящие друзья и уютное место, которое он мог бы назвать домом. Это все, о чем он мечтал, с тех пор как уехал от Дурслей. Но в Хогвартсе ему тоже неуютно. Так зачем здесь оставаться? Рядом послышалось шуршание мантии, и Астория присела рядом с ним на пол.

— Знаешь, Гарри… — пробормотала она несколько задумчиво. — Это хороший вопрос.

— Что ты хочешь этим сказать? — глянул он на нее.

— Моя старшая сестра… — тяжело вздохнула Астория. — Моя старшая сестра как кукла. Холодная и бездушная. Сядь там, сядь здесь, найди себе достойную партию. Кого-нибудь из чистокровных. Иди потанцуй там, где люди с удовольствием обсудят с тобой новое поместье нашей матери или новый пост отца в министерстве, а затем возвращайся домой, где тебя ждет пустой дом без единой души, полный холодных драгоценных камней и золота, — она обхватила руками свои колени. — Дафна не всегда была такой. И ей не нравилась Панси. Но со временем она стала холодна. И теперь не улыбается так, как раньше.

— Ты хочешь сказать…— Гарри сомневался. Он вообще не помнил, чтобы Дафна Гринграсс когда-либо улыбалась. Но если так, то почему она изменилась? — Женщины лишь трофеи в чистокровном обществе?

— Мы ничто иное, как ключик к наследию нашей семьи. Во всяком случае, так говорит отец Панси, — Астория так произнесла эти слова, словно ей сотню раз на дню их повторяли из раза за разом. — Это честь для нас. Наша прямая обязанность, — она вздохнула и прислонилась спиной к холодной стене. — Я всегда твержу себе, что никогда не стану такой, как другие девушки. Я найду работу и занятие по душе. Отправлюсь повидать мир. Большой прекрасный мир. Мама была такая же, с ней было весело. Но отец давит на меня. Найди кого-нибудь, кого угодно достойного. Он так говорит, словно думает, как будто случится что-то ужасное.

— Что-то ужасное уже случилось на чемпионате мира по Квиддичу, — мрачно ответил Гарри, вспоминая произошедший инцидент на летних каникулах. — Волдеморт… — Астория вздрогнула, услышав его имя. — Его последователи в открытую напали на людей. Вряд ли они устроили подобное, если бы не были уверены, что это сойдёт им с рук, — заключил он. — Большая часть этих чистокровных с которыми ты «налаживаешь и поддерживаешь связи» у него в кармане.

Астория опустила голову, разглядывая колени.

— Мой отец не поддерживает его, — пробормотала она. — Но и особого выбора не остается.

— Конечно, у вас есть выбор! — Воскликнул Гарри.

— Думаю… — она осторожно посмотрела по сторонам, словно боясь, что их могут подслушать. — Я думаю, что… чистокровных становится меньше. Я не встречалась с людьми, которые чистотой крови могли бы сравниться со мной. Балы устраиваются всё чаще, и некоторые старшие девочки почти не выходят из дома, потому что боятся беременности и выкидыша.

— Тогда сбеги, — быстро ответил Гарри. — Подружись с кем-нибудь из полукровок, если мысль о маглорожденном кажется тебе такой ужасной.

— Знаешь, Гарри, — хихикнула она, развеселившись от его слов. — Панси удар хватит, если ты ей скажешь это. Она запала на Драко. Пусть забирает. Мой отец считает его разумным выбором для моего будущего.

— Ужас! Бедная, бедная девочка. — Гарри посмотрел на нее с преувеличенным выражением ужаса на лице, хотя оно и не было полностью шутливым. Он вздрогнул, попытавшись представить, каково это быть замужем за Драко Малфоем. Она скорчила рожицу.

— Примерно так я ему и ответила, когда он впервые это предложил, — засмеялась она, и неожиданно её смех заставил сердце Гарри екнуть. — Дафна взглянула на меня так, словно я сошла с ума, и спросила, из кого я буду выбирать — Уизли, что ли?

— Из ее уст это звучит как оскорбление, — сухо произнес Гарри. — Хотя, если она имела ввиду Рона, я могу понять, почему она говорит в подобном духе.

Он замолк, а потом они вместе рассмеялись.

— Да, звучит забавно, — произнесла она, одарив его задумчивым взглядом. — Чистокровных осталось не так и много, как они говорят. Комнаты в нашем меноре пустуют.

— Интересно, это везде так? — поинтересовался он, отвернувшись в окно. — То есть в других странах.

Астория застыла, а потом её глаза загорелись.

— Точно! — воскликнула она. — Мы можем сбежать вместе!

Гарри был так потрясен ее словами, что некоторое время просто на неё глядел.

— Ч-что? — спросил он.

— Правда, Гарри! — встала она перед ним на колени, и накрыла его руку своей. — Ты не хочешь участвовать в турнире. Я хочу увидеть мир. Никто из нас не желает иметь ничего общего с этими эгоистичными придурками, поливающими тебя дерьмом. Мы можем сбежать вместе и посмотреть, как живёт остальной мир!

— Стоп, стоп, стоп! — запротестовал Гарри. — Мы знакомы друг с другом не больше часа. Это безумие!

— Я знаю! — радостно воскликнула она. — Вот почему это сработает! Никто не ожидает такого. Мы сможем все провернуть. Нужно получить доступ в твое банковское хранилище!

— Постой! — взмолился он. Астория выглядела такой возбужденной, словно в любую секунду была готова сорваться с места, и одной лишь ненормальности этого было достаточно, чтобы вскипятить ему мозги. — Разве за моим счетом в банке не будут следить? То есть меня можно отследить? Ведь я еще по всем нормам несовершеннолетний.

— Ох, — притихла на секунду Астория, обдумывая его слова, но затем вновь с жаром произнесла. — А как насчет твоей матери?

— А при чем тут она?

— Я могу ошибаться, но думаю, что Лили Эванс не стала бы оставлять лишь одно хранилище в Гринготтсе. Поэтому она открыла счёт у гномов.

— Гномов? — глупо переспросил он.

— Да! Они заправляют в… Швейцарии, если я не ошибаюсь, — ответила Астория, немного поразмыслив. — И раз ты ее единственный ребенок, всё, что на счету, по праву твое…

— Как ты узнала об этом? — поинтересовался Гарри, моргая и пытаясь понять, почему он раньше не слышал об этом счёте.

— Она не единственная маглорожденная, которая поступила так, — с сияющими глазами пояснила Астория, ее глаза сияли в предвкушении. — Я слышала об этом от других.

— Но… но что твой отец подумает об этом? Ты, его дочь, сбегаешь со мной Мерлин знает куда и насколько? — запротестовал Гарри, отчаянно пытаясь найти слабые стороны в ее безумном плане.

— Кроме нас с Дафной, других дочерей у папы нет. И он сказал, что никогда снова не женится. Конечно, он позлится на меня, но в итоге примет обратно, — в ее словах звучала непоколебимая вера, но взгляд выдавал сомнение в собственном утверждении. — Я хочу увидеть мир и достичь чего-то до того, как мне придется стать чьим-то трофеем на остаток жизни.

Гарри задумался над ее словами. Они тронули струну в его сердце. Он никогда по-настоящему не жил своей жизнью — жизнь у Дурслей точно не считается таковой. А здесь… здесь ему постоянно приходится уклоняться от разочарованных взглядов, приставаний и попыток его убить.

Так что же ему мешает сбежать с девушкой, которую он едва знает? Да, звучит как полнейшее безумие, но если серьезно, то по сравнению с тем, что ему довелось пережить, это не так уж и плохо. Если подумать, уж точно не так безумно, как спасение беглого преступника от дементоров. Возможно, гораздо безопаснее. Может ли авантюра окончиться так же плохо, как и всё, через что ему пришлось пройти? Он сбежит отсюда — от боли предательства своих некогда лучших друзей, от ненависти, от смертельных испытаний. У него есть возможность оставить все позади и увидеть мир с весьма отвязной девчонкой.

— Куда ты хочешь отправиться? — спросил Гарри, поднимаясь.

— В Австралию! — радостно воскликнула она. — Хочу увидеть пляжи. И чудеса света!

— Ладно, — развел руками Гарри, все еще не до конца веря, что он согласился на ее авантюру. — Как мне связаться с этими гномами?

* * *

Гарри перевернул страницу туристического буклета по Австралии. Там были отмечены магические железные дороги, проходящие по всей стране. Дальше им потребуется пересесть на паром. Они с Асторией вместе приобрели билеты в первый класс.

Он провел пальцем, отслеживая путь, которым им предстоит проследовать. Все выглядело просто, единственным слабым местом, в текущий момент, была возможность выскользнуть за пределы защитных чар Хогвартса, чтобы использовать портключ, заранее заказанный у гномов.

Налаживание контактов с гномами оказалось сущей морокой, особенно часть с подтверждением его личности, но он смог добиться желаемого. Его мать оставила достаточно средств, что, как ему казалось, произошло в большей степени благодаря финансовой помощи Джеймса Поттера. Денег вполне хватило бы на кругосветное путешествие.

Гарри решил использовать псевдонимы, во время поездки. Поэтому на всех билетах они упоминались как Гарри Эванс и Астория Дурсль, кузены. Если бы только он мог спрятать свой шрам! Он засиделся до полуночи, в нервном напряжении пытаясь запомнить чары гламура из книги, которую держал в руках. Затем достал свой чемодан.

Не так-то просто в мантии-невидимке тащить к выходу чемодан, колесики которого, казалось, скрипели гораздо громче обычного.

В итоге он все же добрался до выхода из замка. На секунду ему показалось, что Астория не придет, но вскоре он увидел, как она спускается по лестнице, волоча за собой свой багаж.

— Извини, что задержалась, — прошептала она. — Меня чуть не поймала эта чертова кошка.

Астория улыбнулась, ее волосы, не собранные в этот раз, разметались сильнее обычного, образуя ореол вокруг головы. Сердце Гарри пропустило удар.

— Ну что, пойдём? — тихо спросила она.

— Да, — твердо ответил Гарри, открывая парадные двери. — Идем.