В рассрочку (джен)

Она прихватила заранее собранные вещи и тихо, стараясь никого не разбудить, вышла из казармы. Цитадель ещё спала, и по пути в гараж Фуриоса умудрилась никого не встретить.

В гараже её ждал Триумф, заранее выбранный и приготовленный к длительному путешествию. Полный бак, две запасные канистры бензака и одна с водой. Все детали проверены, притёрты, отказов быть не должно. Осталось лишь выкатить байк и ехать куда глаза глядят.

Фуриоса понимала, что поступает неправильно, но не видела другого выхода. Она ненавидела прежнюю Цитадель, ненавидела порядки Несмертного, но тогда она находилась на своём месте. У неё был статус, у неё была важная работа. Сейчас она чувствовала себя ненужной, пережитком прошлого. Её это злило, и в последнее время она, сама того не желая, срывалась на девочках, с энтузиазмом создававших рай по своему усмотрению.

В раю нет места грешникам.

Но сожалеть о смерти Джо она всё равно не собиралась.

— Уходишь? — раздался за спиной хриплый голос Эйса.

Она обернулась.

Без боевой краски он выглядел таким старым...

— Да.

— Может, передумаешь? Здесь нужны сильные бойцы. Их мало осталось.

— Не могу. Я тут лишняя деталь.

Эйс тяжко вздохнул.

— Как знаешь, босс.

Фуриоса молчала, кусая обветренные губы.

— Так будет лучше, — наконец проговорила она.

— Ты могла бы сразу сказать, что везла на самом деле. Неужели я не понял бы? — невпопад выпалил Эйс.

— Нет. Не понял, — покачала головой Фуриоса. — Вы верили Джо, а не мне.

— Мы ошибались... Но ты даже не попыталась нам хоть что-нибудь объяснить.

— Объяснить? Когда все радостно орали хвалу восьми цилиндрам? Или когда ты схватил меня за горло? Или... — она осеклась. — Я не хочу так с тобой прощаться.

Эйс протянул Фуриосе ладонь. Она, чуть замешкавшись, ответила на рукопожатие, и Эйс вдруг резко прижал её к себе и звучно хлопнул широкой ладонью промеж лопаток.

— Ты была хорошим бойцом и стала сильным Императором. Удачи тебе.

— И тебе, Эйс.

 

Подземный ход вывел через Малую башню на окраину спящего поселения.

Фуриоса не стала заводить Триумф, чтобы не привлекать к себе внимания. Просто катила его прочь, как можно дальше, пока хватает сил.

Теперь она могла ехать на юг, где, по слухам, белоснежные камни плавятся в руках и превращаются в чистейшую воду. Могла податься на восток, к руинам городов Старого Мира, где ещё ютятся нищие анклавы, хранящие истории о том, что было раньше. Могла искать другие племена Вувалини. Могла в самоубийственном порыве пересечь Великие Пустоши. Могла найти новую жизнь там, куда не дошли слухи об убитом боге и о предателе с железной рукой. Могла...

Просто странствовать. Сражаться за каждый день жизни, убивать врагов — не потому, что ей так приказали, а потому что просто жить хочется. Встречать людей и расставаться с ними без сожалений.

Впервые в жизни она была свободна.

Над головой повисла полная луна, заставившая потускнеть Звёздного Змея, и от неё было настолько светло, что каждый камешек отбрасывал тень. Мир только притворялся спящим: в чахлых, но живучих кустиках то и дело шуршали ящерки, а где-то вдали выл какой-то крупный зверь. Дико хотелось подхватить его песню, разреветься в голос. Напряжение, державшее её в форме так долго, вдруг исчезло — словно из хребта выдернули стальной стержень или сняли камень с плеч.

Реветь она, разумеется, не стала.

 

Фуриоса устроила привал, когда начало светать. Добравшись до каменных выходов юго-восточнее Цитадели, она загнала Триумф в расщелину между скалами и, зажевав один из прихваченных с собой пирожков, залезла на вершину — убедиться, что на горизонте никого нет.

Теперь можно было и подремать.

Каменная поверхность холодом кусала бока даже через подстеленную брезентовую куртку. Потом солнце поднялось высоко и стало пригревать, а вскоре и припекать. Фуриоса выдернула куртку из-под себя и попыталась накрыться ею с головой, но быстро сдалась и решила спрятаться в тени.

И тут она услышала шорох.

Это был не тот шорох, с которым бегают ящерки и пауки. Кто-то подкрадывался к её убежищу, до сих пор неслышно, но вывернувшийся из-под ноги камушек покатился по осыпи и выдал его.

Фуриоса соскользнула в расщелину и прижалась к скале, чертыхаясь про себя: проворонила незваного гостя, и теперь глаза после яркого солнечного света, во мгле ущелья отказались работать как надо. Разглядеть можно было только тёмное пятно — её собственный байк, — и еле заметное движение неподалёку. Фуриоса чуть проморгалась, и стало видно силуэт человека. Гость, как оказалось, тоже малость ослеп: шарил руками по стенам ущелья, ворочал головой и спотыкался. Один раз он поднял голову, но Фуриосу так и не заметил.

Булькнула одна из канистр. Человек издал радостный возглас — он нашёл то, зачем пришёл, — и Фуриоса выпала из своего укрытия. В полёте ухватившись правой рукой за выступ, она пнула вора в грудь.

Вернее, попыталась пнуть.

Вор неловко взмахнул руками и, увернувшись, вцепился в голень Фуриосы и резко рванул к себе. Падая, Фуриоса успела сгруппироваться, подсекла ноги противнику и вскочила, выхватив нож.

Враг оказался слишком сильным, слишком быстрым. Ушёл от ножа, скользнул под руку. Удар промеж лопаток. Её швырнуло в стену ущелья. Развернулась, чтоб оказаться лицом к врагу, но он уже навалился на неё всем телом, больно схватил за правое запястье — нож выпал, — за левое плечо.

Изумлённый вскрик.

Фуриоса ударила лбом в лицо замешкавшегося врага. Он успел отвернуться, удар пришёлся вскользь по скуле, зато открылась шея, и Фуриоса тут же вцепилась в неё левой рукой.

— Стой... — прохрипел вор знакомым голосом, безуспешно цепляясь за железо протеза.

Пелена ярости и страха спала с глаз, и в уже привычном полумраке Фуриоса разглядела лицо, искажённое болью.

— Это становится смешным, — пробормотала она и ослабила хватку.

— Не сказал бы, — отозвался Макс, сделав два шага назад и нервно потирая помятое горло. Фуриоса, не отрывая от него взгляда, подобрала нож и спрятала в ножны.

— Какого чёрта? Жить надоело? — рявкнула Фуриоса, резко толкнув Макса в грудь. Он сделал ещё один шаг назад и натолкнулся на байк, чуть не уронив, но вовремя успел его подхватить.

— Мне нужен бензак.

Вид у Макса был немного смущенный.

— И поэтому ты решил ограбить меня?

— Я... — он захрипел, шевельнул челюстью и коротко зевнул. — Не узнал. Не ожидал. Почему ты не в Цитадели?

— Ушла, — лаконично ответила Фуриоса.

Макс почему-то насторожился:

— Почему? Что случилось?

— Просто ушла. А зачем тебе бенз...? — осеклась она, не сразу сообразив, что собиралась задать очень глупый вопрос. Бензак — валюта Пустошей. На него можно выменять что угодно.

Макс с пониманием ухмыльнулся, но всё-таки пояснил:

— Хочу выкупить машину. У горных байкеров. Это последний взнос.

Часть разбитой в каньоне техники Цитадель выкупила, когда Фуриоса валялась в беспамятстве с лихорадкой. Тост и Способная выбрали железо наугад: и хорошее, и откровенный хлам, годный лишь на запчасти. Часть машин, которые, как помнила Фуриоса, не были вконец убиты, так и не вернулась в Цитадель. Похоже, зря она тогда высказала девушкам: технику могли перехватить другие обитатели Пустоши.

— Я сильно задолжала тебе. Бензак я тебе дам.

— Хмм?

— Я даже прокачусь с тобой до каньона байкеров.

— Зачем?

— Так безопаснее. Всё равно в ту сторону иду.

Он только пожал плечами.

 

В путь они двинулись ближе к вечеру. Решили идти пешком, чтоб не тратить топливо.

Они наметили дойти по прямой до горной гряды, а там свернуть на север, вдоль хребта и до каньона. В сам каньон Макс вознамерился идти один, припомнив Фуриосе, как им пришлось отбиваться от разъярённых её обманом хозяев.

Падающее к горизонту солнце стало золотым, но всё ещё жгло спину даже через толстый брезент куртки. Фуриоса, толкавшая перед собой тяжёлый Триумф, повела уставшими плечами, ощутив, как промеж лопаток щекотно сползла капля пота. Зарубцевавшаяся рана на боку начала ныть, стреляя болью, когда байк подкидывало на неровностях. Вскоре Фуриоса по старой привычке впала в некое подобие транса, замкнувшись в своих мыслях и не обращая внимания на окружающий мир — благо, было кому следить вместо неё, — и поэтому стало неожиданностью, что на руль рядом с её ладонями легли ладони Макса.

Фуриоса вздрогнула и с недовольством покосилась на спутника. Он взамен легонько толкнул её плечом, отодвигая от байка.

— Я не устала.

— Ты пыхтишь, — сообщил он. — Мешает.

Фуриоса не стала сопротивляться и выпустила из рук руль, для виду сморщившись в раздражённой гримасе. На самом деле она испытывала благодарность и облегчение. Лучшего спутника на первом этапе свободной жизни она и представить не могла.

Макс шёл размеренным шагом, немного прихрамывая. Изредка он останавливался, застывал без движения, прислушиваясь к шороху песка, к песне усилившегося к ночи ветра — тогда Фуриоса тоже замирала, пытаясь понять, о чём говорит Максу Пустошь. Издалека доносились звуки моторов, но невозможно было определить направление: то ли горные байкеры устроили погоню за каким-то бедолагой, то ли эхо с запада отражалось от кровавых от закатного света скал. Потом раздался долгий, тоскливый гул: до боли знакомый голос Цитадели пропел отбой.

При наступлении сумерек опять завыл зверь, но в этот раз ближе, чем прошлой ночью. Макс насторожился, стал чаще делать остановки. Фуриоса на всякий случай сунула руку за пазуху и, вытащив из наплечной кобуры пистолет, щёлкнула предохранителем.

Вой по мере приближения к хребту всё нарастал, но потом оборвался.

— Динго? — шёпотом спросила Фуриоса.

Дикие собаки порой ещё попадались в этой части пустошей. Опасные, вечно голодные твари сбивались в стаи и кидались на всё, что шевелится, от змей до одинокого человека, а порой, за неимением другой пищи, жрали своих. Джо одно время вынашивал планы по приручению динго, но никто не знал, как дрессировать собак. С мясом тоже вышла накладка: те звери, что попадались бойцам, чаще всего были больные. Пара эпидемий — и люди решили, что безопаснее их избегать.

— Нет. Динго воют иначе.

Макс сдал транспорт Фуриосе и быстро зашагал к выступающему отрогу скал. Там, среди каменных глыб, прятался лёгкий горный байк, на руле которого висел увешанный обрывками тряпок шлем. Рядом стоял худой темнокожий старик с длинными нечёсаными волосами, к его ногам жался небольшой, такой же лохматый, что и его хозяин, пёс.

— Здорово, Макс, — сказал старик слишком гулким для такого тщедушного тела басом. — Я так понимаю, ты не с пустыми руками?

— Нет.

— А, это хорошо.

Пёс оскалился и гавкнул. Тоже басом.

— Цыц, Стью, — шикнул старик и обратился к Фуриосе. — А ты кто такая? Тоже торговать едешь?

— Нет. Нам по пути, — вместо неё ответил Макс.

Пёс вылез из-за хозяина и осторожно приблизился к Максу. Макс присел на корточки и протянул ладонь, и Стью её старательно обнюхал, чуть прижался к земле, когда рука занеслась над его головой, а потом, когда его потрепали за ушами, упал на землю кверху пузом, поджав передние лапки.

— Попутчица, значит... — старик с подозрением прищурился. — Ребят надо бы предупредить.

Он отошёл подальше и выстрелил из ракетницы. Зелёный огонь со свистом взлетел в темнеющее небо и рассыпался скупыми искрами. Потом ещё раз — и севернее ответили такой же вспышкой.

— Завтра в полдень мои мальчики тебя встретят, — сообщил старик, сняв с руля шлем. — Даже жаль, что меня не будет. Чую веселье. Стью, подь сюда.

Пёс тут же вскочил и подбежал к хозяину, тот подхватил его под пузо и сунул за пазуху.

— Зачем тебе этот пёс? — спросила Фуриоса. — Он слишком мал, чтобы защищать.

Старик расхохотался.

— Ты слышала, как он воет? Все думают, что тут большой и злобный зверь, и предпочитают обходить меня стороной. И слышит лучше, чем я. Хороший напарник, — байкер повернулся к Максу. — С тобой приятно было иметь дело, Макс. Я б даже сделал для тебя исключение, но не могу. Удачи.

С этими словами старик завёл свою технику и укатил в противоположном от каньона направлении. Макс поднялся, выждал, пока рокот мотора смолкнет вдали, и сказал:

— Переночуем здесь.

Фуриоса опустила подножку, поставив Триумф.

— Мне не нравится, что он сказал. О каком исключении речь?

Макс промолчал и стал собирать камни для костра.

— Ответь мне.

— Это тебя не касается, — отозвался Макс.

Фуриоса выпнула камень из-под его руки и с досадой обозвала безмозглым камакреззи, но получила в ответ лишь недовольный взгляд.

Можно было бы плюнуть на это всё и уйти прочь, забрав с собой «последний взнос», но что-то её удерживало: то ли обещание, которое она не хотела нарушать, то ли беспокойство о человеке, у которого, очевидно, снесло крышу из-за обычной железки.... Обычной ли?

— Это из-за той тачки, так? Рейзор Кола? Ты орал, что это твоя машина.

Макс неохотно кивнул.

— Не "Рейзор Кола". Перехватчик.

Фуриоса вытащила из сумки мешок с едой и передала Максу. Он засунул внутрь руку и вытащил один пирожок, изумлённо подняв бровь.

— Ешь. Мне не жалко.

Макс подозрительно принюхался, но, решив, что еда ещё пригодная к употреблению, с довольным ворчанием вгрызся в тесто.

— Я пойду с тобой, — сообщила Фуриоса.

Макс даже жевать перестал.

— Не сходи с ума.

— Я хоть посмотрю, как это делаешь ты. В любом случае пойду следом.

— Мне не нужна помощь.

— Если всё пойдёт под откос, я смогу нас вытащить. Ты не сбежишь от байкеров, а Триумф я тебе не отдам.

Фуриоса накинула на голову капюшон, застегнула все пуговицы, раскатала рукава до кончиков пальцев. В таком пугале никто не должен опознать бывшего Императора.

— Ну?

Макс скептически её осмотрел с ног до головы.

— Узнают.

— Я буду изображать бессловесного болванчика. Что может меня выдать?

— Пальцы. Сложный протез.

— Тот, что им знаком, ржавеет где-то там, — Фуриоса махнула рукой в сторону Дороги Ярости.

— И что? Сразу видно — не бродяжка...

Макс вдруг хлопнул себя ладонью по лбу, запихал в рот остатки пирожка, вытащил из-за пазухи пару хозяйственных перчаток — почти целых, только на большом пальце левой перчатки была прореха — и протянул их Фуриосе. Она осмотрела их, обнаружила то ли ржавые, то ли застарелые кровавые пятна и натянула правую перчатку на левую руку, а левую — на правую.

— Сойдёт, — Макс с обречённым вздохом изрёк вердикт и вновь запустил руку в мешок с едой.

 

Утро было премерзким. Солнце не прогревало воздух из-за тени гор, а ветер пробирал до костей и поднимал в воздух тучи едкой пыли.

Фуриоса поёжилась и покрепче прижалась к широкой, тёплой спине Макса. Он не стал протестовать, только чуть шевельнул плечами. Не до протестов ему было — он следил за дорогой. А может, тоже подмёрз.

В этот день пришлось не идти пешком, а ехать, чтоб успеть к каньону до полудня. Триумф был несколько перегружен, и Фуриоса, до сих пор не совсем оправившаяся от ранения, не смогла с ним сладить. В итоге за руль уселся Макс, а ей досталась роль пассажира, философски размышляющего об одной довольно-таки похабной традиции бойцов — катать девушек с расчётом на их дальнейшую благосклонность. До сих пор Фуриоса умудрялась избегать подобных моментов. С другой стороны, Триумф ведь её.

— Не передумала? — раздался голос Макса, выдернув Фуриосу из раздумий.

— Нет.

Лучи солнца, пыльным столбом прорезающие тени гор, обозначили каньон. Успели.

Их ждали двое в рогатых шлемах и масках. Вид у них был чересчур беззаботный: было ясно, что где-то наверху, на скалах, прячутся подстраховывающие их товарищи.

— Принёс? — спросил один из байкеров.

— Как договаривались, — отозвался Макс. — Полная канистра.

— Тащи сюда.

Макс слез с седла, подхватил канистру и подошёл к рогатым. Один из них открутил крышку, сдвинул с лица маску и с наслаждением вдохнул едкие пары.

— Годный бензак. Первоклассный. Где раздобыл хоть?

— Повезло, — буркнул Макс. — Где товар?

— Идём.

Байкеры развернулись по крутой дуге и двинулись по еле заметной тропе наверх, Макс подхватил канистру и пошёл за ними. Фуриоса решила, что торчать посреди каньона довольно глупо, и тоже потащилась следом.

— Это у тебя кто, баба? — оглянулся рогатый — тот, что нюхал бензак.

Макс тоже обернулся и что-то утвердительно проворчал.

— А попользоваться дашь? — оживился второй.

Фуриоса скривилась от отвращения и ссутулилась, чтоб никто ненароком не увидел её лица под капюшоном.

— Не советую, — ответил Макс. — Заразная. Сам избегаю.

Байкеры зафыркали.

— Тогда на хрен она тебе сдалась?

— Взялся конвоировать.

— Кому и зачем?

— Не моё дело. Заплатили — везу.

— Деловой, а? — гоготнул тот, что хотел «попользоваться» Фуриосой, и потерял к ней всякий интерес. Она с облегчением вздохнула. Макс, кажется, тоже.

Тропа вывела их на неожиданно обширную площадку, заставленную всевозможным металлоломом. Фуриоса впервые оказалась здесь: горные байкеры при торговле с Цитаделью обычно выставляли своё барахло внизу. Очень предусмотрительно. Несмертный, увидев такое богатство, наверняка предпочёл бы вырезать его хозяев, чтоб стать единоличным владельцем. А двух странников можно не бояться. Наоборот, полезно впечатлить.

Рогатые провели гостей мимо седанов с кузовами из хренового железа; хищных спорткаров с остатками яркой краски на боках; древних пикапов, всё ещё годных к работе; тускло-рыжих тракторов, погрузчиков и буров на автомобильных шасси; бесполезных ныне табуреток-электрокаров. Из-за завалов лома по одному, по двое выходили другие байкеры и присоединялись к процессии.

Путь закончился у помятого и закопченного гантрака. Макс чуть ли не обниматься с этим хламом кинулся, наплевав на присутствие зрителей. Фуриоса, до боли закусив губу, с трудом сдержала разочарованный возглас. Байкеры захохотали.

— Забирай свою ржавчину, блаженный!

Макс отвлёкся от смахивания вездесущей пыли с лобового стекла.

— Починили?

— Проверь. Восьми цилиндров не было, пришлось шестицилиндровый ставить.

Макс открыл капот, бегло осмотрел нутро автомобиля, сел внутрь, завёл двигатель. Тот чихнул пару раз и с натугой завёлся.

— Слышь, мы тебе ещё бензака можем плеснуть, если байк отдашь, — отозвался «нюхач».

— Не могу. Это залог.

— Жаль, жаль... Ну ладно, давай сделку завершать. Всем доволен?

Макс вылез из машины, так и не заглушив её.

— Мухлюете. Мощности мало.

— Или бери что дают, или вали отсюда. Оплату не вернём.

Макс неохотно протянул «нюхачу» руку, тот ударил ладонью по ладони в ответ.

И Макс тут же подлетел к Триумфу, оттолкнул Фуриосу, скинул на землю сумки, рявкнул: «Всё внутрь». Фуриоса без вопросов подхватила вещи, закинула их в салон, за сиденья, и сама устроилась на пассажирском месте, ожидая, пока Макс закрепит Триумф на багажнике. Байкеров стало ещё больше: уже с десяток рогатых стояли в сторонке и рычали движками.

Макс наконец закончил возиться с багажником, плюхнулся на своё место, оглушительно хлопнув дверью, и машина рванула с места к той тропе, по которой они поднимались. Байкеры радостно заулюлюкали и засвистели.

— В чём дело? — не выдержала Фуриоса, на всякий случай проверяя количество патронов в обойме пистолета.

— Нам дали фору, — ответил Макс, с заносом, под визг тормозов выруливая к съезду. — Уйдёшь — везунчик. Догонят — отберут всё. Развлекаются, сволочи.

Машина заскакала вниз по неровному спуску, подкидывая задницей на каждой кочке. Триумф оглушительно гремел позади, заставляя переживать за его целостность.

— Мы торговали с ними. Ни разу такого не было, — сказала Фуриоса и потянулась к сумкам за спиной Макса — там лежали обоймы и запасной пистолет.

— Цитадель... — презрительно фыркнул Макс. — Центр мира. Добро пожаловать в Пустошь.

Фуриоса наконец-то выудила оружие, зажала его коленями и потянулась за обоймами. Машину тут же подкинуло в очередной раз — Фуриоса стукнулась затылком об потолок, а из сумки выпали инструменты и сгрохотали об бок второй канистры. Резкий поворот — Макс быстро-быстро перебрал руками по рулю, — и машина с нарастающим гулом понеслась по прямой, уже до боли знакомой дороге. Впереди виднелись остатки обрушенной каменной арки.

На приборной панели тревожно замигала лампочка — индикатор уровня топлива. Указатель дрожал слишком близко к значку «Е».

Фуриоса покосилась в потрескавшееся зеркало заднего вида. Так ничего не углядев, она приоткрыла дверь и высунулась наружу.

Байкеры были ещё далеко, но они скакали по скалам с приличной скоростью, а «Перехватчик» мог заглохнуть в любой момент.

— Топливный шланг, — бросила Фуриоса.

Макс в панике осмотрел салон и, так и не найдя ничего более подходящего, отцепил от разгрузки моток полимерной трубки — возможно, той самой, с помощью которой он переливал свою кровь умирающей Фуриосе. Трубка была слишком узкой, но альтернативы ей не было, и Фуриоса выхватила моток из подрагивающих пальцев Макса, взамен сунув пистолет.

По машине что-то звонко брякнуло. Байкеры начали стрелять.

Лампочка мигала.

Фуриоса скривилась и полезла на крышу машины: ровную, гладкую. Зацепиться не за что.

И, как назло, из-за поворота каньона нарисовался булыжник. Макс успел свернуть, чтоб Фуриосу не соскребло с бока Перехватчика, но из-за резкого виража пальцы Фуриосы соскользнули. Она еле успела ухватиться за дверь и попыталась вновь зацепиться за крышу.

Макс сдавленно выругался. Кажется, она его пнула.

Ещё два щелчка по кузову. Один из преследователей вырвался вперёд и теперь нёсся справа, обстреливая их на ходу. Раздался ещё один выстрел, и байкер перелетел через руль. Его тут же обогнали двое других.

Проклиная протез, больше приспособленный для тонкой работы, а не для силовых приёмов, Фуриоса наконец вскарабкалась на крышу и поползла туда, где можно было добраться до бензобака. К багажнику.

Дорога была неровной и извилистой, и, как бы Макс ни пытался держать машину ровно, их всё равно мотыляло из стороны в сторону и кидало на камнях. На одной из кочек Фуриосу подкинуло так, что вышибло из лёгких воздух, и больно стукнуло подбородком о крышу — аж зубы лязгнули. Фуриоса сползла к багажнику и потянулась за канистрой.

Слева раздался взрыв, опалив кожу, и Перехватчик опять тряхнуло. Триумф сдвинулся, заклинив колесом правую руку Фуриосы. Она вскрикнула от боли и отчаяния, вывернулась, с силой пнула колесо, погнув спицы, ещё раз... Дёрнула руку, ободрав кожу на запястье, выскользнула, чуть не вывалившись за борт.

Ещё один байкер упал, подстреленный Максом. Второй успел сбросить гранату и скрыться из виду.

Вторая взрывная волна ударила сзади, подкинув машину и сдвинув Триумф так, что Фуриоса смогла дотянуться до канистры. Фуриоса с рычанием дёрнула её к себе, придавила коленями и перегнулась через борт. Срывая ногти, отковыряла защитную крышку бензобака и попыталась открутить пробку. Перчатка соскальзывала, и Фуриоса содрала её зубами, ощутив на языке медный привкус, и уронила на дно багажника.

Всё-таки кровь.

Пробка наконец-то поддалась, затем на дно упала крышка канистры. Фуриоса воткнула в горловину конец трубки, второй зажала губами и потянула в себя.

Ох, трубка слишком длинная.

Движок уже начал чихать, задыхаясь от нехватки топлива, а байкеры, уверенные в собственной победе, с радостными криками неслись следом, изредка напоминая о себе градом пуль по железным бортам, заставляя пригибаться.

— Быстрее! — рявкнул Макс.

Ещё раз.

Топливо брызнуло в горло, вышибив слёзы. Фуриоса закашлялась и торопливо сунула трубку в бензобак. Тоненькая струйка со звоном ударилась об стенку бака, и Перехватчик ровно загудел. Макс что-то крикнул, но Фуриоса не расслышала его слов.

Бензак тёк слишком медленно, и нужно было контролировать, чтобы трубка не выпала. Фуриоса скорчилась у борта, левой рукой фиксируя шланг у бензобака, а правой — удерживая канистру от опрокидывания. Байкеры, до того просто игравшие с добычей в ожидании, пока она заглохнет, напряглись, начали перестраиваться к левому борту. Над головой свистнула пуля, вторая ударилась о борт и срикошетила в протез, чудом его не разломав. Терпеть это безобразие дальше было никак нельзя. Прижав локтем шланг, Фуриоса дотянулась до кобуры и высунулась из-за борта.

Байкер ехал вплотную к Перехватчику, пытаясь выдернуть шланг из железных пальцев. Фуриоса выстрелила ему в плечо, и его опрокинуло.

Преследователей оставалось слишком много. Макс уже растратил все патроны и не мог отвлечься от дороги, чтоб поменять обойму. Фуриоса была слишком занята, чтобы полноценно отбиваться, да и её позиция оставляла желать лучшего.

Ещё один байкер пристроился у борта и, показав зубы в торжествующей ухмылке, демонстративно подкинул на ладони гранату — мол, могу в любой момент взорвать всех. Фуриоса тоже оскалилась в ответ, прицелилась...

— Отбой, девочки! По домам! — зычно рявкнул один из преследователей. Голос его эхом прокатился по каньону и ушёл в пустыню, вырисовавшуюся на повороте.

Игра закончилась.

Парень на мушке сник и резко сбавил скорость. Следом ним от Перехватчика отцепился остальной хвост: байкеры пыльным веером разошлись в стороны, загалдели, засвистели.

— Вали к чёрту, блаженный, и только попробуй ещё раз притащить с собой эту калечную крысу! — проорал один из них. — Мы её узнали и запомнили!

— В следующий раз уроем! — добавил «нюхач».

Макс чуть притормозил и обернулся, встретившись глазами с Фуриосой. Она кивнула ему, давая понять, что она в порядке, и напряжённое беспокойство, застывшее на его лице, сменилось мимолётной улыбкой.

 

После каньона Макс повернул южнее, и некоторое время они ехали без остановок. Не то, чтобы они беспокоились, что горные байкеры изменят своему обычаю не выбираться на открытое пространство и кинутся в погоню, но всё же... Фуриоса так и ехала в багажнике, вполголоса ругаясь из-за затекающих в неудобном положении ног.

В бензобак успела перелиться треть канистры, когда Макс по известным только ему знакам нашёл укрытие — пещеру с низким, присыпанным песком входом. Пока Фуриоса, шипя проклятия, разминала ноги, Макс успел отгрести заносы, чтобы загнать туда Перехватчик — благо, машина была низкая.

— На сегодня хватит, — объявил он, давая понять, что сегодня больше и мили не проедет. Фуриоса была с ним солидарна. День был хоть и коротким, но насыщенным.

Внутри пещера оказалась обширной и даже уютной. В давние времена дожди промыли в мягком песчанике трубу, сквозь которую на пол падали солнечные лучи. На светлых стенах ярко выделялись рисунки, нанесённые краской цвета высохшей крови, углём и белой глиной. Люди, ящерицы, птицы, двуногие звери с большими ушами и вытянутой мордой... И руки, множество отпечатков рук разных размеров и цветов. Фуриоса приложила к одному из них железную ладонь, усмехнулась и обернулась.

Макс устроился прямо в круге света, изучая самодельную карту.

— Куда ты теперь? — спросила Фуриоса.

Макс промолчал, и тогда она подошла поближе, наклонившись над картой.

Значки пестрели на куске тонкой кожи, показывая, где есть источники воды, где такие же, как это, убежища. Фуриоса попыталась запомнить их: кто знает, когда и что может пригодиться. Её карта не так хороша.

Макс вздрогнул и поднял на неё взгляд.

— На юг.

— Что там?

Он отвёл глаза, неаккуратно свернув карту и спрятав её за пазуху.

— Я не знаю.

— Мне ехать с тобой?

— Нет. Нет, я должен... один.

Странный он всё-таки человек.

 

Пути людей сплетаются, связываются в крепкий узел, и вновь расходятся. Мир рухнул, и полотно жизни создаётся заново, покрывая собой Пустошь.

Утром их дороги разошлись. Фуриоса решила ехать на восток, к обитателям болот. Ходили слухи, что у них хранились знания о возделывании земель, и если это окажется правдой, то ей придётся вновь вернуться в Цитадель. Завязать узелок меж двумя народами.

Макс, как и собирался, уехал на юг, вечером накануне найдя на карте Фуриосы то, что искал. За смертью или возрождением он отправился — мог знать лишь он сам.