Дежавю (гет)

Он успел в последнюю секунду — закрыл собой. Повернулся боком, пропуская удар, перехватил руку, выламывая меч. Противник замешкался. Какаши сделал шаг вперед, довернул локоть. Меч улетел в одну сторону, туманник в другую. Справа хлопнула взрывная печать, Какаши инстинктивно вскинул руки в блок, защищая голову, и припал на колено. Нет, промахнулись — взрывной волной даже не пошатнуло. «Надо было ближе кидать, кто там такой косорукий», — озадачился он, подхватывая с земли меч и делая широкий круговой замах. Набегающая неясная тень отшатнулась, тускло блеснула в тумане сталь. Какаши подставил лезвие поднятого меча, невольно поморщился, когда лязгнуло: отдачей чуть не выбило руку из плеча.

«Старею», — успел он подумать с сожалением, когда чужой меч за малым не выпустил ему кишки. Ногу обожгло. «А детей так и не завел», — вздохнул про себя, чувствуя, как наливается горячей тяжестью бедро. Еще бы чуть…

Новым широким взмахом Какаши отогнал и этого противника и наконец смог оглянуться посмотреть, что там с Сакурой. Та уже, похоже, пришла в себя. Поймав его взгляд, кивнула. Приподнялась, упираясь кулаком в землю.

«Ну раз встала, значит, справится», — решил Какаши, снова все внимание обращая на тех нукенинов, что были прямо перед ним. Трое: тот, кому он сломал запястье, отнимая меч, второй со взрывными печатями, кстати, где он? И третий, вот он, опять замахивается. Никакой изобретательности, ну что за глупая стратегия, нападать в лоб!

Какаши парировал так же, как и в прошлый раз, но потом быстро шагнул вперед, крутанул меч, перехватывая острием назад. Сильно ударил рукоятью в переносицу, ломая хрупкие кости и вдавливая осколки носовой перегородки в мозг. Туманник рухнул как подкошенный.

За спиной ухнул взрыв. А, вот куда делся тот второй. Яростно вскрикнула Сакура, земля вздрогнула под ногами, ну, Сакура не промахнется. Какаши снова перехватил меч за рукоять, пригнулся, потянул воздух носом, склонил голову набок, пытаясь определить местоположение последнего нукенина. Скольких они уже положили? Двух за мостом, один на этой стороне, один оглушил Сакуру и попал под дзюцу Какаши, вон валяется, еще один только что отправился к духам. Остается взрывник и этот недобиток. Вряд ли шестой выжил после удара Сакуры, значит, остается брать седьмого живым. Годайме приказала доставить к Ибики хотя бы одного для допроса. Какаши воткнул меч в землю, щелчком выбил из петли на жилете свиток призыва, подкинул его в воздух, разворачивая, и мазнул на лету своей кровью. Уж в чем недостатка не было, хорошо что Сакура — медик, не придется опять отлеживаться в госпитале… Отличный оказался отряд, сильный…

— Нинпо: дзюцу призыва!

Во все стороны побежали юркие черные иероглифы, ныряя в трещины на земле, в один миг свиток оказался девственно чист. Накатила слабость, Какаши всем телом ощутил, как техника разом отожрала половину оставшейся чакры. Он позволил себе коснуться коленом земли, опустил голову, отдыхая.

Уловил знакомые шаги за спиной, спросил, не поворачиваясь:

— Что там, Сакура?

— Все в порядке, сенсей. С вами все хорошо?

— Все нормально, — согласился он и оттолкнулся рукой, вставая. Раскисшая от крови земля чавкнула, неохотно отпуская его колено. Сквозь туман раздался звонкий лай. Какаши указал в ту сторону подбородком. — Пойдем, посмотрим, кого там мои призывные поймали.

Туман быстро рассеивался. Пользователь техники, очевидно, был мертв. Сакура ускорила шаг, вырываясь вперед, видимо, рассмотрела противника. У самого Какаши кружилась голова и слегка двоилось в глазах, при каждом движении сводило бедро, отдавало в низ живота. Скорее всего, повредили паховую связку. В сандалии противно хлюпало, кровь натекла даже сквозь обмотки. Спохватившись, Какаши остановился, сунул руку в сумку, нашел наощупь аптечку.

— Сакура, этого надо оставить в живых, — сказал он вслед бывшей ученице. — Сама справишься?

Сакура на ходу оглянулась, окатила негодующим взглядом. Увидев в его руках аптечку, нахмурилась, но ничего говорить не стала, только кивнула.

Какаши, стянув маску, положил в рот кровевосстанавливающую пилюлю, с хрустом разгрыз, привычно поморщившись от вкуса. Псы его, завидев приближающуюся Сакуру, зарычали и завыли на все голоса. Какаши опять поморщился. Как обычно после боя, напряжение отпускало, адреналин уходил, оставляя тело деревянным, а голову тяжелой, как чугунный котел. Заныли все полученные раны, потянутые связки, синяки и ссадины. Вот хоть не живи. Какаши отковылял в сторону, подумав, сел под дерево, вытянув поврежденную ногу. Достав, пластырь, просунул пальцы в разрез на штанине, наощупь залепил рану и стал ждать Сакуру. Для этого откинулся на ствол, закрыв глаза.

Тихий толчок в солнечное сплетение известил, что почти все призывные ушли. Сразу стало легче. В ладонь ткнулся мокрый нос, Какаши, не глядя, потрогал подставленные подушечки и кивнул.

— Да, твои подушечки по-прежнему самые мягкие.

Паккун фыркнул с отчетливым удовлетворением.

— Хорошая работа. Тебе нужно отдохнуть.

— Этим и собираюсь заняться. Побудь на страже.

— Хорошо.

Паккун еще раз потрогал его лапой и ушел. Какаши окутала блаженная тишина. Не слишком надолго, правда: скоро он ощутил чужое присутствие.

— Какаши-сенсей, вы опять ранены, — осуждающе заметил девичий голос.

— Ну да, — не стал возражать Какаши. — Пленный?

— Живой он, что ему сделается! Дайте посмотрю.

— Ты его связала?

— У него руки сломаны. И ноги. Далеко не уйдет.

— Связала?

— Да конечно! Я, между прочим, тоже дзенин, как и вы!

— А это тут при чем? — удивился Какаши и открыл глаза. Сакура стояла над ним, уперев руки в бока, взъерошенная и воинственная. — Как твоя голова?

— Хорошо. Спасибо. Какаши-сенсей, я должна вас осмотреть!

— Осматривай.

Сакура тут же опустилась на колени, пробежалась пальцами по его рукам, расстегнув жилет, ощупала ребра, спину. Наклонилась, прижавшись ухом к груди.

— Сакура, — напомнил Какаши, — у меня вообще-то нога болит.

— Я вижу.

Она отстранилась, отстегнула поясную сумку. Покопалась в ней, расстелив на траве чистую клеенку, выложила бинты, мази, шприцы. Какаши только вздохнул, глядя на все это изобилие.

— Рана высоко на бедре, придется снять штаны, — извиняющимся тоном сказала Сакура. — Давайте я вам помогу.

— Спасибо большое, Сакура, со штанами я как-нибудь сам.

Какаши расстегнул застежку, приподнялся, стаскивая брюки, сполз по древесному стволу на землю и с облегчением вытянулся во весь рост. Сакура воскликнула:

— Какаши-сенсей, ну вот что вы!.. Я бы плащ постелила!

— И через три минуты он станет мокрым, а потом им укрываться. Спасибо, нет.

— Конечно, пусть лучше грязь в открытую рану попадет. Это что?

— Пластырь. Я думал, ты знаешь, что это, — ты же… ох, медик. Обязательно было так неаккуратно срывать?

— Зачем вы его прилепили, вот зачем? Я сколько раз вам говорила — подождите меня! Вечно вы как одиночка!

— Я предусмотрительный, — объяснил Какаши, жмурясь от не слишком аккуратных манипуляций бывшей ученицы. — Вдруг бы тебя убили. Что мне, кровью истекать?

— Кто бы убил, — фыркнула Сакура, — собаки ваши? Там больше никого не осталось. Не дергайтесь, мне чуть-чуть почистить осталось. Чем это вас, пилой?

— Да я как-то особо не рассматривал.

— Кто это вас достал, хотела бы я знать. Точно не обычный меч, разрез был бы ровнее. Для куная форма не та. Постойте, это же… Это что, вы от самого моста… вот с этим?! Да вы с ума сошли?

— Можно было бы, конечно, сходить в Коноху, попросить госпожу Цунаде перевязать…

— Могли бы сказать мне, а не лепить этот дурацкий пластырь! Все равно не помогло, вон сколько крови потеряли!

Какаши не стал заострять внимание на том, что в горячке преследования он о ране вообще забыл, вспомнил только вот сейчас. Сакура расстроилась бы, а в расстройстве она кричит довольно громко. Перебивать и доказывать, что медлить было нельзя, он бы не стал — слишком много трудностей с объяснениями: в той ситуации пришлось бы разрывать дистанцию, уходить далеко вперед, а с раненой ногой Какаши совсем бы этого не хотелось. Поэтому он достал книжку и сделал вид, что углубился в чтение.

Сакура вздохнула так душераздирающе, что с окрестных деревьев поднялись птицы, и склонилась над ним, откупоривая целебный бальзам. Обычно раны от этого бальзама пекло, как в аду, но сейчас Какаши ничего не чувствовал. Значит, Сакура успела ввести обезболивающее, а он и не заметил. Не слишком хорошо. Какаши опустил книжку на лицо, прикрыл глаза, собираясь подремать. Прикосновения Сакуры ощущались отдаленно, как будто тело принадлежало не ему, голос доносился словно через толщу воды. Но ворчание — даже еле слышное — успокаивало. Сакуре можно было довериться. К тому же если что-то случится — Паккун поднимет тревогу.

Сакура оставила ногу Какаши в покое и переместилась куда-то к груди. Какаши попытался задуматься, ранили его туда или нет, не вспомнил и позволил сознанию отключиться.

Было так хорошо просто лежать. Какаши было тепло, удобно, комфортно. Выплывать из уютной черноты не хотелось, но кто-то настойчиво звал и звал его по имени.

— Какаши-сенсей! Сенсей!

— Мм, — промычал Какаши неохотно.

— Какаши-сенсей!!!

— Ммм.

— …Потерял много крови. Ты слишком беспокоишься.

Какаши пришел в себя уже достаточно, чтобы узнать голос Паккуна. Песик был недоволен, наверное, Сакура вынудила его покинуть пост. Какаши оглянулся, приоткрыв глаза. Сакура стояла над ним на коленях, прижимая руки к солнечному сплетению, — это от ее ладоней разливалось то тепло. Какаши озадачился. Вливает чакру? Неужели такая тяжелая ситуация? Он просто устал и отключился. Трое суток почти без сна, усталость и кровопотеря. Бывало и хуже.

Сакура продолжала отдавать ему свою чакру ровным, мощным потоком. Однако если так пойдет и дальше, она сама свалится без сил. Какаши аккуратно сжал ее запястье, отвел в сторону, оперся о землю и сел, снова прислонившись к дереву.

— Я в порядке, Сакура.

— Я же говорил тебе, — недовольно заметил Паккун. — С пробуждением, Какаши. Я возвращаюсь на свой пункт.

Прежде чем Какаши с Сакурой успели что-нибудь сказать, ниндог исчез в листве. Какаши посмотрел на Сакуру. Ее глаза подозрительно блестели. После того, как Наруто перестал ходить с ними на миссии, а Саске затерялся в дальних странах, она боялась потерять последнего человека из своей команды. Это Какаши было понятно.

— Все хорошо, я просто уснул, — повторил он специально для нее. Сакура еле заметно кивнула и резко отвернулась.

— С пленником все в порядке? — спросил он у ее лохматого затылка. — Ты говорила, что конечности сломаны. Он-то не умрет? От заражения крови, скажем?

— Не умрет, — ответила она коротко. Потом добавила с неохотой: — Паккун сообщил, что в нашу сторону движется еще одна команда из Конохи.

— О, хорошо. Передадим им этого парня, Годайме наверняка захочет получить сведения как можно быстрее. Из меня, вероятно, скороход пока так себе.

— Вы пролежали три часа, не приходя в сознание, сенсей. Я не могла вас разбудить. Сердце почти не билось. Что вы думаете, я буду поднимать панику из-за пустяка?

Какаши прикоснулся к задубевшей штанине, расстроено потыкал пальцем в засохшую кровь.

— Эх… Сакура, а с этим что-то можно сделать?

— Почему вы у меня спрашиваете?

— Ты ведь женщина. Может быть…

— Ну-ка подождите. Вы что, хотите предложить мне постирать ваши штаны?!

— Гм…

— Что, серьезно?!

— Так, Сакура, я ранен, убери руки! Я имел в виду другое. Ты случайно не знаешь, как быстро вывести кровь? Ключевое слово «быстро».

— Случайно, нет! И я пошла заниматься пленным. Похоже, он больше нуждается в заботе, чем… чем…

Дальше она забормотала себе под нос, но Какаши благодаря обостренному слуху прекрасно расслышал все эпитеты, которыми она его наградила. «Бессовестный и неблагодарный» были самыми невинными.

— Всего-то спросил, — хмыкнул Какаши уже себе под нос.

Но серьезно, лучше бы она не тратила чакру, а сняла с него форму и замочила — он слышал журчание бегущей где-то неподалеку воды. Да и странно было бы, если бы рядом с такой большой рекой не нашлось впадающего в нее ручья.

Какаши стянул маску на шею и принюхался. Пахло кровью — не только от него, но и от холма, на котором разыгралось последнее сражение. Нет, тут он ничего не выиграет, надо надеяться на слух. Надев маску обратно, он со вздохом выполз из штанов, твердых, как доска, и огляделся в поисках своего рюкзака. Длинный шов на бедре слегка закровил, когда Какаши начал двигаться, но в общем проблем не доставлял. Сакура успела не только остановить кровь, но и частично залечить рану.

Боль Какаши привычно игнорировал. «Проблемы» — это когда из-за истощения чакры вздохнуть не можешь, не то что двинуться. А остальное ерунда и можно пережить. Какаши перебрался к рюкзаку, который обнаружился под соседним деревом, и достал оттуда чистый комплект формы.

— Какаши-сенсей?

— Да? — отозвался он, не оглядываясь.

— Не двигайтесь слишком резко, края разойдутся. Я не хочу, чтобы моя работа пошла насмарку.

— Я же тебе сказал, что все в порядке.

— А я как врач вам говорю, что лучше бы вам не напрягаться. Связка надорвана, вам лучше не нагружать эту ногу несколько дней. Если, конечно, не хотите хромать до конца жизни.

Будь связка повреждена, он бы не смог ходить. Ну, во всяком случае, в бою ему бы это мешало. Преувеличивает? Или действительно — на адреналине не почувствовал?

Какаши выпрямился, озадаченно почесал в затылке. Сакура стояла, скрестив руки на груди, и смотрела мрачно.

— Я-то с удовольствием никуда не пойду, да только форма пропадет, — посетовал Какаши. — Если кровь не отстирать сейчас…

— Как будто вам больше надеть нечего, — еще более мрачно проговорила Сакура.

Какаши взлохматил волосы и улыбнулся под маской.

— Так если эта тоже пропадет, — приподнял он сменный комплект, — точно будет нечего.

— Хенге сделаете.

— Зря тратить чакру? Да ты шутишь!

— Ладно, давайте сюда. — Сакура решительно пересекла поляну, подобрала штаны, требовательно протянула руку: — И это тоже давайте.

— А?

Какаши прижал ладонь к груди, слегка оттянул водолазку:

— Это? О! Ты сама постираешь, да? Ты для меня это сделаешь?

Сакура ждала, темнея лицом. Какаши, правильно истолковав невербальные сигналы, быстро снял и водолазку, и защитную сетку — ее тоже не мешало бы почистить, — сложил и отдал Сакуре.

— Спасибо! Вода там, — указал он направление. Сакура молча развернулась в ту сторону. — И не могла бы ты еще набрать воды во фляжки?

— Там есть вода, — ответила она, не оборачиваясь.

— Я сейчас использую. Глупо надевать чистую форму на грязное тело, правда?

Сакура остановилась.

— Вам не хватит! И вообще, почему бы вам не использовать водное дзюцу?! Шарингана у вас теперь нет, а для остального чакры более чем достаточно!

— Использовать дзюцу таким образом? Неразумно. Хотя в чем-то ты права.

Какаши сложил печать перемещения, ориентируясь на слух. Опыт не подвел, через миг Какаши был уже на берегу мелкой лесной речушки. Кивнув сам себе, он точным прыжком приземлился ровно посередине, там, где было поглубже, и опустился на колени, а потом и вовсе лег на спину, подложив руку под голову. Русло было таким мелким, что вода еле перекатывалась через его живот, он подумывал было положить одну ногу на другую, но потом решил, что это будет бесполезно, все равно шов намокнет.

На берегу показалась Сакура.

— Какаши-сенсей!

— Что?

— Вы совсем?! Что вы делаете?!

— Моюсь, — недоуменно ответил он, приподнимаясь. — Тут, конечно, не так удобно, как на горячих источниках, и вода похолоднее будет, но в общем и целом…

— Вы же в раны грязь занесете, я только что все обработала!

— А если не мыться, нас встречный отряд по запаху найдет. И не только они.

Сакура обдумывала секунду ответ, потом в сердцах кинула сверток на землю и уперла руки в бока.

— Если что-то воспалится, я больше лечить вас не стану, так и знайте!

— Ладно, ладно. Уже выхожу.

Какаши сложил печать и оказался рядом с Сакурой на берегу. Вода хлынула с него на землю, он потряс головой, прочищая уши, и ладонями провел по груди, по бокам и по бедрам, сгоняя оставшиеся капли.

— Ну вот, видишь — и ходить не надо, — радостно сказал он Сакуре, сложил печати и перенесся в лагерь. Действительно, чакры хватало с избытком. Он как-то и позабыл уже это ощущение за те годы, что пользовался шаринганом.

В лагере, который успела устроить Сакура, пока он спал, Какаши вытерся и оделся. Скрываться больше не было нужды, поэтому он переместился на несколько сотен метров в сторону, надергал съедобных корений и сбил сюрикеном кролика, ободрал его, закопал потроха и шкуру под корнями и вернулся обратно. Наконец можно было поесть горячего вместо солдатских пилюль, и Какаши не собирался упускать эту возможность.

Садиться и вставать было неприятно, поэтому он быстро приноровился проделывать все, что находилось выше уровня пояса, стоя, а остальное — сидя. Когда от ручья вернулась Сакура, над костром уже висел котелок, а в нем аппетитно булькало варево.

— Ты вовремя, — обрадовался Какаши. — Садись и ешь!

Когда Сакура увидела котелок с едой, ее лицо слегка просветлело. Она развесила одежду по веткам и присела к огню.

— Спасибо, Какаши-сенсей. Не знала, что вы умеете так вкусно готовить.

Тот пожал плечами.

— Кто-то же должен был это сделать, а ты стирала. К тому же передвигаться только с помощью печатей оказалось забавным.

Сакура промолчала, уткнувшись в свою чашку.

— Я проверил пленника. Он спит. Надеюсь, Цунаде-сама сможет его разбудить.

— Сможет, — буркнула Сакура. — Я не могла тратить на него чакру, чтобы залечить повреждения. У меня на руках вы умирали.

— Ну уж, умирал.

— Это выглядело именно так. А сейчас вы должны лежать и не шевелиться. Или вам тоже сонного зелья дать?

— Напомни мне, чтобы я не пил ничего из твоих рук, — подчеркнуто передернул плечами Какаши.

Сакура нахмурилась. Со стуком поставила чашку.

— Вы специально меня дразните.

— Вовсе нет. Кстати, чашки моешь тоже ты — у меня постельный режим.

У Сакуры вырвалось возмущенное восклицание. Какаши прижмурился, аккуратно опустил чашку у костра и переместился под дерево, где стоял его рюкзак.

— Не поможешь мне расстелить одеяло?

Возможно, до того момента, когда Сакура потеряет терпение, оставалось слово или два. Какаши не стал проверять, лег, завернувшись в одеяло, и уснул почти сразу.

Проснулся ночью оттого, что его трогал лапой Паккун.

— Да, твои подушечки самые мягкие, — сквозь сон пробормотал Какаши.

— Оставь эти глупости, — проворчал Паккун. — Просыпайся.

Какаши открыл глаза.

— В чем дело?

— Мне надо уходить, а твоя ученица, — Паккун мотнул головой в сторону Сакуры, — заснула. Уложи ее в постель.

Откинув одеяло, Какаши попробовал было потянуться и еле сдержал ругательство. Вот ведь… без обезболивающего жизнь не в радость. Пришлось выпивать еще одну пилюлю. Света умирающего костра как раз хватило заглянуть в аптечку: обезболивающих осталось три штуки, плюс еще одно сильнодействующее в ампуле. Какаши прикинул, что ему хватит на остаток ночи и на следующий день, а там придется потерпеть. Ну или попросить Сакуру сделать еще.

— К слову, почему она не передала тебе дежурство и не легла сама?

Паккун фыркнул.

— Упрямиться. Чувствует себя не в своей тарелке из-за того, что ты получил эти раны, прикрывая ее. Кстати, я тоже считаю, что это было глупо.

— Сакура сильная куноичи, но ей все еще не хватает опыта, — задумчиво проговорил Какаши. — Те несколько лет, что она провела рядом с Цунаде-сама, конечно, повысили ее уровень, но в поле… она не готова.

Паккун фыркнул опять.

— За то время, что она с тобой, медицинского опыта ей досталось больше, чем если бы она оставалась в главном госпитале Конохи. Как ей набрать полевого опыта, если ты не даешь?

— Я не даю?

— Спроси у нее.

— Спрошу как-нибудь, — согласился Какаши. Зевнул, поправил маску. — Ты хотел куда-то уйти?

— Да. Пока.

Как раз начала действовать таблетка. Какаши поднялся, опираясь на ствол дерева, огляделся. Постель Сакуры даже еще не была разложена, видимо, она собиралась караулить всю ночь. Какаши нарезал зеленых веток, сделав подобие матраса, и раскатал поверх одеяло. Переместился к Сакуре, наклонился, чтобы взять ее на руки. Она дернулась было сквозь сон, но он прошептал на ухо: «шшш, это я». Сакура успокоилась, доверчиво прижалась щекой к его груди. Какаши снова одной рукой сложил печать, переместился и аккуратно уложил Сакуру на импровизированную постель. Под голову ей положил сложенный плащ, а укрыл своим одеялом.

Сакура спала. Ресницы чуть подрагивали на щеках, длинные тени от костра высвечивали то высокие скулы, то нежную линию губ, то прятали все лицо. Какаши некоторое время смотрел на нее. Кому-то достанется красивая жена, правда, уж слишком темпераментная. Какаши усмехнулся: он, пожалуй, не мог припомнить в деревне ни одного парня подходящего возраста, который мог бы составить пару его бывшей ученице. Кроме, разве что, Наруто… И Саске. Но Наруто женился на наследнице Хьюга, а Саске так и не вернулся в Коноху. Подавив вздох, Какаши поправил плащ у Сакуры под головой, осторожно снял протектор и пригладил ладонью ей волосы. Она держалась особняком, ни с кем не дружила и пропадала на миссиях. Совсем как он когда-то. «Будем надеяться, ее не понесет в АНБУ», — невесело подумал Какаши и еще раз погладил девушку по голове.

В костре стрельнул, умирая, последний сучок. Какаши прямо с колен переместился на прошлое место Сакуры и подбросил дров в костер. Потом забрал свой плащ, укутался и привычным жестом прикрыл протектором правый глаз. Всегда лучше, когда не надо перестраиваться с дневного зрения на ночное. Если долго смотреть в огонь, потом в темноте как слепой… А у Какаши не было настроения забираться на дерево.

Через полчаса он проверил состояние пленного. Тот спал тяжелым сном, похожим на кому, руки и ноги были связаны. Какаши потратил несколько минут на размышления, стоит ли приводить кровообращение пленника в норму. Понадобятся ему конечности после того, как с ним закончит Ибики, или нет? Но Какаши все равно был не занят, да и можно было потренироваться в фокусировке чакры, поэтому Какаши провел рядом с пленным какое-то время, меняя ток чакры в ладонях и выискивая возможность повлиять на тело другого человека. Медики это могут, почему бы ему не научиться? Какаши нравилось экспериментировать, пусть даже без шарингана выучить что-то новое было непросто.

Пару раз туманник застонал, даже заворочался, но так и не проснулся. Какаши по очереди развязывал руки, потом занимался ногами. Бросил, когда надоело возиться, затянул обратно все узлы, накрыв пленного обратно плащом, вернулся к костру. Поел. Подкинул дров в костер. Сделав себе из раздвоенного сука импровизированный костыль, сходил в туалет в дальние кусты. Расстелил у костра плащ, лег, глядя на бледнеющие звезды. Должно быть, небо на востоке уже стало светло-серым, в лесу этого не понять из-за нависающих деревьев. До рассвета оставалось еще около часа.

Какаши положил руку на бедро, глубоко вздохнул, сконцентрировался, собирая чакру в ладони. Провел, слегка прижимая, по ране вверх, вниз. Все шиноби могли так делать — сырая сила ускоряла регенерацию, не так эффективно, как у медиков, конечно, но все-таки. Велико было искушение поднять ногу, попробовать помахать ею в воздухе, но Какаши не стал. Если даже Сакура и преувеличила, лучше не испытывать судьбу. Или, может, все так и было, а то, что он может вполне пристойно двигаться, — результат ее чрезмерных усилий. Вон как крепко спит, ни разу не шевельнулась. Наверняка опять наелась этих таблеток, восстанавливающих чакру. Какаши не одобрял, но и запретить не мог. Сакура была, в конце концов, уже взрослая девочка и могла сама выбирать, как травить свой организм.

С рассветом эффект обезболивающего ослаб. Заныло, задергало бедро, отдавая в пах. Напомнило о себе потянутое предплечье, дышать стало несколько тяжелее. «Нет, все-таки там не ушиб, а трещина», — подумал он, морщась и поглаживая кончиками пальцев грудь с правой стороны. Хотя, может быть, уже и ушиб — кажется, именно здесь Сакура прижимала руки до того, как он отключился. Вот как они это делают? Работают напрямую с природой чакры или что? Он снова попробовал перевести чакру в лечащий режим, но особо не преуспел. Даже когда он сделал оболочку вокруг ладони видимой, она оставалась не зеленой, а бледно-голубой — обычной.

Да будь она хоть фиолетовой в крапинку, лишь бы лечила! Тогда бы ему даже Сакура не понадобилась бы… Взять побольше солдатских пилюль…

Какаши успел уже пригреться у костра, на дереве над ним устроилась какая-то голосистая птичка, и было так хорошо просто лежать, но пришлось подниматься, доставать аптечку, разогревать еду — принимать лекарства на голодный желудок не рекомендовалось. Сакура спала. В сером свете утра она казалась особенно уставшей, под глазами залегли глубокие тени, от носа к губам пролегли складки. Он не стал ее будить, поев, выпил лекарства, обработал рану на бедре и вколол антибиотик. Выглядела рана неплохо. Возможно, даже Цунаде не сделала бы большего — пожалуй, к вечеру он уже оправится настолько, что сможет свободно пользоваться ногой.

«Если та команда, о которой предупредил Паккун, не появится до вечера, надо будет выдвигаться им навстречу», — решил Какаши и снова лег.

Сакура зашевелилась, когда солнце было уже высоко. «Часов десять утра», — прикинул Какаши, выходя из ленивой дремы.

Сакура проснулась, как просыпаются в поле — вот она лежала, а вот уже вскочила на ноги, держа в руке кунай, заозиралась. Какаши громко хмыкнул.

— Надеюсь, ты не меня ищешь с оружием в руках?

— Какаши-сенсей? Что я… почему… — Сакура осеклась, провела рукой по волосам, посмотрела на постель, потом на него, приподнявшегося на локте.

— Давно вы встали?

— Да практически только что. Ты зевала очень громко, так что я уложил тебя спать.

— Вы уложили? — Сакура провела рукой по глазам, точно стряхивая наваждение. — Я совсем выспалась, — удивленно проговорила она.

Какаши глубокомысленно покивал.

— Молодой организм. Быстро восстанавливается. Можешь еще поспать, если хочешь, — от друзей нет вестей.

— А пленный?

— Дышит, я проверял.

— Вы не пытались его допросить?

— Каким образом, Сакура? Ты же его усыпила. Кстати, не хочешь умыться? И воды заодно во фляги набери.

Сакура кинула на него недовольный взгляд.

— Могли бы хоть что-то сделать сами, Какаши-сенсей!

— Я сделал. Я поел. Поэтому если хочешь завтрак — готовь его, пожалуйста, сама. Я бы не отказался от печеной рыбы.

— Этот ручей слишком мелкий, чтобы в нем водилась рыба, и вы вчера наверняка всю распугали, если бы она там и была!

— Ну без рыбы, так без рыбы, — согласился Какаши мирно и снова лег. — Я же не настаиваю.

Сакура схватила свой рюкзак и удалилась. Какаши достал из сумки книжку — дневной свет позволял читать, не напрягаясь.

Как раз ко времени, когда Сакура вернулась, в древесной листве замаячили фигуры в зеленых жилетах и с протекторами Конохи. Какаши приветственно поднял руку.

— Йо!

— Привет, — первым с ветки спрыгнул Аоба. — Что лежишь? Все ленишься?

— Ага, — согласился Какаши.

— Мог бы нам для приличия и удивиться, — посетовал Аоба, подходя к нему.

— Меня еще вчера Паккун предупредил.

За Аобой из лесного полумрака выскочили чунины Юми и Фуиширо, огляделись, профессионально четко разделились, беря поляну в клещи. Стандартная практика: после войны то тут, то там встречались сошедшие с ума клоны белого Зецу. Договориться с ними было невозможно, зато они весьма успешно имитировали тех, кого убили последними. Да и разбойников хватало, отступников-шиноби и крупных и мелких дайме, которые решили, что большая война — отличный повод для передела территории.

Из чащи вынырнула Сакура, поздоровалась.

— Что было на завтрак два дня назад, Сакура? — лениво поинтересовался Какаши.

— Сухпаек, — отозвалась та. — И три дня назад, и вчера. А что я вам лечила в первый день прошлого месяца?

— Простуду ты лечила. Представляешь, Аоба, умудрился простудиться. Оцени иронию.

Аоба фыркнул.

— Ну, а меня что спросишь?

— Мы с тобой… эммм… пили в «Трубке Сандайме», помнишь? Прямо перед этой миссией. Что пили?

— Я не пью, — хохотнул Аоба. — Да и ты, насколько мне помнится, не пил. По крайней мере, в тот раз.

— Засчитано.

Чунины расслабились, подошли ближе. Обменялись приветствиями. Аоба присел рядом с Какаши, обвел поляну взглядом, задержался на спеленутом пленном.

— Какие-то вы расслабленные. Годайме велела передать, что миссия оказалась сложнее, чем планировалось. Эти мечники… оказывается, к ним присоединились еще люди. Сейчас их шестеро… или семеро.

— Мы заметили, — лениво проговорил Какаши.

— Их было семеро, — поддержала Сакура, которая подошла и встала между Какаши и новоприбывшими чунинами, скрестив руки на груди.

— Было? — Аоба переводил взгляд с одного на другую. — Значит…

— Миссию можно считать выполненной. Вон того красавца заберите с собой и можете возвращаться в Коноху.

Аоба почесал щеку, потер шею.

— Ну в общем даже не удивляюсь, ребята. У вас круто получается.

— Спасибо, — сказала Сакура.

Холода в ее голосе хватило бы, чтобы заморозить целое море. Даже Какаши ощутил неловкость, а чунины, похоже, вообще не знали, куда деваться. Хотя какая их-то вина? В том, что данные на миссию пришли неполные, надо винить аппарат дайме. И Годайме все с них спросит, не приходится сомневаться. Такое постоянно случается.

— Завтракать будете, друг Аоба?

— Не откажусь, — обрадовался тот.

— Отлично, — Какаши обрадовался тоже. — Вот пускай друзья Юми и Фуиширо приготовят завтрак… Вы же умеете готовить? А ты мне расскажешь, что в деревне новенького. Давно я там не бывал.

Сакура круто развернулась и отошла, опять бормоча себе под нос. Какаши не стал прислушиваться. И так понятно. Но хоть поедят они сегодня нормально, потому что то, что готовит Сакура, есть невозможно…

Как и было запланировано, Аоба забрал туманника. Когда он уже собирался уходить, Какаши поднялся, переместился к нему.

— У тебя в аптечке обезболивающее есть?

— Есть, — согласился тот.

— Лишнее?

— Не то что бы… Тебе надо?

— Дай пару штук.

— Бери, — Аоба передал ему початую упаковку. Когда Какаши хотел было вылущить себе пилюли, махнул рукой: — Да бери все, мы же в Коноху идем, да и трое нас. Эх, вот не дали поразвлечься! Хоть бы парочку оставили! Нет у тебя, Хатаке-сан, понимания!

— Ну, извини, — развел руками Какаши.

Взял упаковку, спрятал в сумку. Оглянулся будто невзначай. Сакура смотрела на них, хмурясь.

— По секрету, — сказал ему Аоба, наклонившись ближе, — по секрету скажу, что Фуиширо к твоей девочке неровно дышит.

— Ну пусть попробует, — хмыкнул Какаши. — У него как с тайдзюцу? У Сакуры отличный удар с левой. А с правой еще лучше.

— Да я в том смысле, что нравится она ему, — рассмеялся Аоба. — Хочет на свидание пригласить.

— И я в этом же смысле… А чего у меня-то спрашиваешь? И ты тут при чем?

— Стесняется он.

— Нормально. Стесняется он, а делать что-то должен я? Передай ему, чтобы шел в преисподнюю.

Аоба не сдержал нового смешка.

— Да он просто просил узнать, нет ли чего у вас. Вы же все время вместе.

Какаши потер шею, почесал затылок. Озадаченно поскреб через маску подбородок — надо бы побриться, действительно — и пожал плечами.

— Не припомню такого. Видимо, ничего у нас нет.

— Ладно, передам ему, — усмехнулся Аоба. — Ну давай, удачи. Возвращайтесь живыми.

— Вы тоже.

Аоба махнул своим рукой, сложил печать, и на месте трех шиноби только клубы дыма взвихрились. Сакура подошла к Какаши.

— Ложитесь, сенсей. Мне надо осмотреть вашу ногу.

— А попозже нельзя? Я бы с удовольствием убрался подальше от этого места.

Сакура проницательно кивнула.

— Конечно, давайте отойдем подальше. Только не очень далеко, хорошо? Только чтобы ветер запах не доносил. Какаши-сенсей, а может, остановимся в той избушке лодочника? В которой были позавчера?

Какаши напряг память. Они сделали столько петель вокруг этого проклятого моста…

— Лодочник же мертв.

— Да, но дом стоит, и там наверняка не успела никакая нечисть завестись. Если напрямик через лес, то будет совсем близко, часа три… Ну, четыре, — поправилась Сакура, глянув на ногу Какаши. — Ну… может, немного больше. Зато вы отдохнете в комфорте и подлечитесь. Я видела, как вы забрали у Аобы таблетки. Что там? Опять обезболивающее? Какаши-сенсей! Долечиваться надо, а не!..

— Сакура, может быть, свернешь лагерь? Мне, пожалуй, будет неудобно это делать.

— И куда пойдем?

— Дом лодочника — хорошая идея. Только ты ошибаешься насчет времени, дорога займет часа три. Ну может быть, четыре. Особенно, если ты мне немного поможешь.

Сакура вскинула голову, уперла руки в бока.

— И как вы рассчитываете пройти это расстояние так быстро? Опять будете Врата раскрывать?!

— Я имел в виду, что ты подставишь мне плечо. И ничего больше. Вот, я костыль приготовил, — Какаши показал на давешний сук.

Сакура слегка порозовела и опустила взгляд.

— Ладно, извините. Вы хорошо себя чувствуете?

— Отлично, — бодро сказал Какаши и не покривил душой. Верная аптечка, хоть и похудевшая, очень украшала жизнь.

— Опять таблеток напились?

— Са-акура, — укоризненно протянул Какаши.

— Сакура, Сакура, а кто виноват будет, если сердце не выдержит. Какаши-сенсей, ну вы позволите мне хоть первичный осмотр провести? На скорую руку?

— Да проводи, конечно.

Сакура заново расстелила собранные было одеяла, поддержала Какаши под руку, помогая сесть. Опустилась на колени, прижалась ухом к груди. Послушала. Выпрямилась, взглядом спросила разрешения и, подняв водолазку, огладила пострадавший бок. Какаши задержал дыхание, от ее рук было щекотно и немного морозно, а потом пошло ровное устойчивое тепло.

Какаши перехватил запястье Сакуры, осторожно отвел от своей груди.

— Договорились же, только осмотр.

— С госпожой Цунаде вы бы не спорили, — проворчала Сакура.

— Я и с тобой не спорю, Сакура. Не трать чакру, отдохни. — Видя, что она поджала губы, мягко, но непререкаемо добавил: — Это приказ.

Сакура отвернулась, покопалась в своей сумке. Достала бутылек с мазью, сухие листья, ловко смазала желтеющий уже синяк, растерла в руках несколько листов и, смочив жидкостью из другого бутылька, сделала компресс. Какаши стащил водолазку и поднял руки над головой, чтобы не мешать Сакуре наматывать бинт.

— Достаточно туго?

— Нормально.

Без лишних слов Сакура наложила компресс и на пострадавший локоть, заново перевязала неглубокую резаную рану на плече, обработала прочие ссадины и царапины. Какаши терпеливо ждал, поднимая или опуская руки, наклоняясь вперед, чтобы подставить спину, или отклоняя голову к плечу, чтобы Сакура могла смазать заживляющим бальзамом ранку на шее.

На ноге через повязку проступила кровь. Сакура ничего не сказала, только сильнее поджала губы. Ее прикосновения оставались такими же аккуратными и легкими. Разматывая бинты, она склонилась низко над бедром Какаши, и тот даже заинтересовался, посмотрел тоже. Ничего особого — просто рана, длинная, с неровными краями. Не очень-то и глубокая. Если бы пришлась подальше от артерии и связки, вообще не о чем было бы беспокоиться.

— Швы разошлись, — озабоченно сказала Сакура. — Рельеф плохой, края сложно совместить. Хорошо бы почистить еще раз и зашить по новой.

— Ну, это уже в доме. Сделай сейчас, что можешь, хорошо?

— Я всегда делаю, что могу, Какаши-сенсей. Сейчас пощиплет немного.

Сакура предупредила, прежде чем наклонить над ногой бутыль с обеззараживающей жидкостью, но Какаши ничего не ощутил. Да, его тоже беспокоило, что от препаратов чувствительность настолько снижалась. Поэтому он был совсем не против отлежаться в нормальной обстановке. Но только в нормальной, а не в таком близком соседстве с трупами. Покинутый дом отлично подойдет.

У Какаши не хватало сил устроить достойное погребение убитым врагам, да и, честно говоря, желания не было. Волки и вороны разберутся не хуже. Мимолетно Какаши пожалел, что не дал указаний Аобе, ну да, может, тот сам догадается закопать. Или пришлет кого.

Сакура бинтовала ногу чистым бинтом. Какаши дождался, когда она закончит, и лег на спину.

— Сверни лагерь сама, хорошо?

— Конечно. Сенсей, нам нужно скрывать следы своего присутствия?

— Здесь? Не вижу смысла. Нет, просто собери рюкзаки и засыпь угли, и можем выдвигаться.

Он успел вздремнуть, пока она собиралась. Проснулся в тот момент, когда Сакура подошла к нему. Открыл глаза и встретил ее взгляд.

— Что такое, Сакура?

— Одеяла.

— М?

— Вы лежите на одеялах. Их надо свернуть — если только вы не изобрели какое-нибудь новое дзюцу перемещения лежа. Чему я бы не удивилась.

— Хорошая мысль, — проговорил Какаши рассеянно. Потянул носом. — Тебе не кажется, что собирается дождь?

— Нет. Одеяла.

— Пахнет грозой. Или мне кажется?..

— Какаши-сенсей, встаньте, пожалуйста!

— А, ну так и скажи.

Какаши сложил печать и оказался уже рядом с деревом, где стояли их рюкзаки. Появился он уже в вертикальном положении. Сакура, которая завертела было головой, ища его, завистливо вздохнула. Какаши наклонился, придерживаясь за ствол дерева, и подхватил импровизированный костыль.

— Рыбы наловим, — сказал он вдруг. Обернулся и улыбнулся Сакуре: — Не поверишь, сколько рецептов печеной рыбы я знаю!