Лучший внук (джен)

В тесной комнатке, заваленной пергаментами, пакетиками с удобрениями, магловскими и магическими справочниками по уходу за растениями, молодой человек стоял у окна и бегло просматривал какой-то свиток. Его светло-карие, близорукие глаза вчитывались в строчки, написанные аккуратным, убористым почерком:

— корень валерианы, полфунта

— сушеная абиссинская смоковница, 2 фунта

— Лирный корень, 3 фунта

— листья чемерицы, 2 больших пучка…

Список растянулся почти на целый свиток. Обычный заказ от целителей из Святого Мунго. Невилл исправно пополнял их запасы целебных трав для приготовления зелий вот уже семь лет, с тех пор, как окончилась Война.

Он на секунду прикрыл глаза. Мрачное здание больницы было хорошо ему знакомо с детства. Ещё учась в Хогвартсе, Невилл регулярно заглядывал в Мунго, но каждый визит оставлял ощущение отчаяния и потери. Сирота при живых родителях, Невилл прилагал все усилия, чтобы никто из однокурсников не узнал об этих больничных посещениях. В жалости он не нуждался. Хватит с него репутации самого неуклюжего студента школы.

Каждый визит к родителям прибавлял ещё одно болезненное воспоминание, которое Невилл старательно прятал в глубине своей памяти. Круглое, доброе лицо матери, обрамленное рано поседевшими, неопрятными космами («Вы думаете, у целителей есть время расчесывать ей волосы, мистер Лонгботтом?»). Неуверенная походка отца, его сутулая, высокая фигура, облаченная в больничный халат. И ни проблеска узнавания в их глазах… Мама несколько раз дарила ему фантики от шоколадных лягушек, которые он покупал ей (бабушка помнила, что Алиса Логнгботтом всегда была неравнодушна к шоколаду).

Алиса и Фрэнк. Невилл уже давно не называл их родителями. Чете Лонгботтом полагалась скромная пенсия, как жертвам Войны. Практически вся пенсия уходила на их больничное содержание. Но редко у кого из целителей находилось время, чтобы уделить родителям Невилла внимание, кроме стандартных процедур. Однажды Невилл робко предложил Августе забрать родителей домой, в их коттедж в графстве Саффолк, на что последовал резкий, категоричный отказ:

— Хватит с меня того, что я одна воспитываю тебя, почти что сквиба. Не понимаю, в кого ты такой уродился. Хорошо, что Фрэнк не узнает тебя, иначе он бы наверняка тебя стыдился, — её презрительный взгляд обжег мальчика, тот поспешно опустил глаза. Бабуля права. Родители стыдились бы его, если бы не потеряли рассудок.

Ещё в Хогвартсе мальчик понял, что больше всего его привлекает влажный, насыщенный воздух теплиц, бесконечные ряды горшков с растениями, яркие соцветия и листья всех оттенков зеленого. Но главное — покой и тишина. Отсутствие насмешек и постоянного страха попасть в глупое положение.

Терпение и усидчивость помогали Невиллу выращивать самые редкие и прихотливые растения — даже ядовитая тентакула охотно размножалась и плодоносила в домашней теплице рядом с домом Лонгботтомов. На пятом курсе профессор Спраут сказала Невиллу, что у него есть несомненные способности к Травологии, а её похвалы было не так уж легко добиться. В глубине души мальчик надеялся, что его успехи в Травологии помогут завоевать любовь бабушки. Но Августа лишь презрительно фыркала, глядя на его высокие баллы по Травологии — она-то мечтала, что Невилл проявит недюжинные таланты в ЗОТИ, как его отец. Или в Чарах, как его мать. Увы, ничем этим Невилл похвастаться не мог.

Его попытки противостоять пожирателям на седьмом курсе и храбрость, проявленная в битве за Хогвартс, заставили Августу с чуть большей теплотой относиться к внуку. Он уже не казался ей бесталанным, неуклюжим тюфяком.

— Что ж, ты действительно унаследовал кое-что от родителей. Дамблдор был прав, ты не так уж безнадежен.

Она даже заказала их совместный портрет, который повесила в свой комнате. На портрете Августа позировала, сидя в кресле, в своей бархатной парадной мантии, а голову её украшала та самая шляпа с чучелом грифа, над которой так потешались третьекурсники, пытавшиеся сразиться с боггартом. Рядом стоял Невилл, нерешительно улыбаясь, положив руку на спинку бабушкиного кресла.

Но Война закончилась. Все вернулось на круги своя. И Невилл снова стал тем, кем был всегда — неудачником, аутсайдером.

Глядя на него, никто бы не догадался что этот парень — герой Войны. От матери Невилл унаследовал круглое, доброе лицо, от отца — пушистые, темно-русые волосы. Он ненавидел спорт (падение с метлы на первом курсе до сих пор заставляло его щеки ярко пылать, а старый перелом начинал ныть), о чем свидетельствовала его немного полноватая, рыхлая фигура. Ногти на руках Невилла всегда были грязными из-за забившейся под них земли, а кожа на руках была красноватой из-за постоянной возни с удобрениями. Добавим к этому крайнюю неуклюжесть и болезненную застенчивость — и вот перед нами портрет «героя войны, друга Гарри Поттера, храбро сражавшегося с Волан-де-Мортом в битве за Хогвартс».