Точки над "i" (гет)

Черноволосый юноша удобно устроился на диване возле камина. Худое лицо было напряжено. Парень о чем-то усиленно думал.

Вот уже три месяца прошло со дня последней битвы. И все эти месяцы он жил в доме Сириуса. Один. Он не видел ни Джинни, ни Рона, ни Гермионы. Вообще никого из магического мира. После похорон Фреда — а его похоронили на следующий день на семейном кладбище Уизли — он ушел, чтобы осмыслить все события, которые произошли за его жизнь. Слишком много за столь короткий срок. Слишком много нового узнано за это время. Слишком большая вина на его плечах. Ему надо было расставить все точки над i. И для этого он добровольно обрек себя на одиночество, заперевшись в доме Сириуса.

Сначала семья Уизли была против его идеи жить одному, но потом смирилась, поняв, что парня не переубедить. У них было свое горе. И они отдались ему полностью. Только Джинни плакала и умоляла не уходить. Просила не бросать ее. Гарри долго объяснял ей, что так надо, и ему так будет лучше.

Рон тоже говорил, что это ребячество. Но Гарри и его не послушал. Единственная, кто молчал в момент его объяснения, была Гермиона. Она в последнее время замкнулась в себе. Гарри списал ее замкнутость на волнение перед поездкой в Австралию. Это было понятно. Гермиона уехала на следующий день после похорон Фреда.

Парень часто получал письма от друзей, но оставлял их без ответа. Члены семьи Уизли приходили к нему, но так и не смогли переступить порог дома. Гарри даже не открыл им двери. Только тогда Уизли поняли, что ему так легче смириться со своей жизнью. Со всеми потерями. От Гермионы же Гарри не получал ни писем, ни весточек. Юноша понимал, что ей не до писем. Она искала родителей, и он не знал, как продвигаются поиски. Рону, насколько Гарри понял, подруга тоже не писала.

Гарри включил телевизор. Казалось бы, как мог оказаться телевизор в доме у волшебника? За три месяца затворнической жизни парень очень сильно изменил интерьер этого дома. Здесь появился не только телевизор, но и холодильник, микроволновая печь, стиральная машина и многое другое. Почему он не завел себе домового эльфа? Да потому что единственный домовик, которому бы он доверил свой дом, умер, спасая Гарри и его друзей. Умер по вине Гарри. Кикимера же парень со дня битвы за Хогвартс не видел. На призывы тот не откликался. Гарри догадывался, что он пал в битве за школу, как настоящий домовик, до конца верный своему хозяину. Было, в какой-то степени, жаль этого сначала не очень дружелюбного эльфа. Но про него парень в скором времени забыл.

За окном давно шел дождь. В свои права вступила осень. Слякоть и дождливая погода стала уже привычной для жителей Лондона. Лондон всегда считался дождливым городом и такой плохой погоде никто не удивлялся. Было бы удивительно, если бы в начале сентября не шел дождь.

Парень поднялся с дивана и направился в прихожую. Вместо портрета мамаши Сириуса зияла большая дыра. В первый же день своего приезда Гарри взорвал этот портрет Бомбардой. Накинув на плечи куртку и надев кроссовки, герой магического мира покинул свое жилье.

Как только он оказался на улице, в лицо ему повеял прохладный ветерок. От дождя куртка сразу промокла. Наложить на одежду заклинание от промокания Гарри забыл. Но в принципе, ему было на это наплевать. Забыв про дождь, он шел дальше. Прохожие, которые все-таки оказались в такой дождь на улице, с удивлением смотрели на худого юношу с неприкрытой головой. Но он не обращал никакого внимания ни на людей, ни на их взгляды. Он уже привык к слишком большому вниманию к своей персоне. Какое дело человеку до взглядов людей, живущих в этом мире, если он глубоко разочаровался в нем? Парень стал чувствовать себя лишним. Цель всей его жизни — уничтожение Волан–де–Морта — была достигнута. Но теперь он не знал, как жить дальше…

Тусклые фонари площади Гриммо сменились яркими огнями центра Лондона. Промокший насквозь и продрогший до костей, Гарри, казалось, не заметил этого. Он шел, не поднимая головы, сам не зная куда.

Яркий свет ударил в глаза, и резкий звук тормозов резанул уши. Неожиданная боль во всем теле. Юноша потерял сознание. Когда Гарри открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что лежит на мокром тротуаре, и его со страхом в глазах разглядывает молоденькая девушка. Все тело ломило от боли. Парень попытался сесть, но девушка дернулась и остановила его.

— Не двигайтесь, прошу вас! — воскликнула она. — Сейчас приедет «скорая».

— Ч–что случилось? — прохрипел Гарри. В голове гудело. Под многочисленные причитания девушки, парень все–таки сел. Перед глазами все расплывалось.

— Я… н-не справилась с машиной и… И с-сбила вас, — видно было, что девушке очень страшно.

— Спасибо, — угрюмо буркнул парень. А что еще он мог ей сказать? Ну, не орать же на нее, в самом деле. Вон, как волнуется. Она же его не убила.

— Я, наверное, пойду.

— К-куда?! — глаза девушки стали еще шире от ужаса. — Вам надо в больницу!

— Никуда мне не надо! — Гарри начал медленно подниматься на ноги. Было больно, но переломов точно не было. Держась за фонарь, парень поднял взгляд на девушку, та явно была в шоке. — Я думаю, вам надо уехать. Скоро приедет полиция. Вы же не хотите разбирательств?

Девушка только покачала головой.

— Я не шучу, — серьезно проговорил юноша, — вам повезло, что нас не видел еще кто–то. Уезжайте. Никакого возмещения ущерба я не прошу. Просто уезжайте. И не волнуйтесь, я легко отделался. Пара синяков — и все.

Девушка стояла в нерешительности. В глазах ее был только страх. Еще бы — сбить человека!

— Идите, — Гарри начинал злиться. — Сядьте в машину и уезжайте домой!

Девушка двинулась к машине. Капот был лишь поцарапан, это доказывало, что удар не был сильным. Уже садясь в машину, она спросила:

— Может быть, я вас подвезу? А то, как вы доберетесь до дома?

— Спасибо, но вы уже оказали мне услугу, сбив меня! Езжайте домой, со мной все будет в порядке.

— С-спасибо вам большое, — по щекам девушки побежали слезы. — Я так испугалась…

— До свидания! — юноша с большим трудом развернулся и, прихрамывая, двинулся в сторону темного переулка. Послышался звук отъезжающей машины. Гарри прислонился к стене и хрипло рассмеялся. Повезло еще, что на улице была глубокая ночь, и прохожих не было. Девушка бы не отделалась так легко.

«Я — самый везучий парень на Земле! Я так, задумавшись, мог бы и до Хогвартса дойти! Хотя… меня по дороге мог задавить Хогвартский экспресс!» — несмотря на несчастный случай и сильную боль во всем теле, настроение у Гарри было на удивление хорошим. И мысли его это подтверждали. «Так, Гарри, соберись… Нужно трансгрессировать». Он закрыл глаза и сосредоточился. Послышался громкий хлопок. На том месте, где стоял парень, теперь было пусто.

Из–за слабости во всем теле он не очень удачно трансгрессировал. Попал в кусты перед домом. Кусты, к сожалению, оказались еще и колючими. «Черт! — выпутываясь из них, подумал Гарри. — Это ж надо так промазать!»

Войдя в дом, он сразу же направился в ванную. Пока набиралась вода, парень осторожно снимал с себя грязную одежду. Он изрядно замерз. И теперь к его многочисленным синякам еще прибавится и простуда. В этом Гарри не сомневался. Он медленно осматривал себя перед зеркалом. На правом боку был огромный синяк. И на спине их тоже было прилично. На голове уже выросла огромная шишка, и парень чувствовал, как в ней пульсирует кровь. Мышцы ныли. От сильных ушибов Гарри спасло только спортивное телосложение.

Он медленно опустился в горячую воду. Через несколько минут мышцы расслабились, и парень перестал чувствовать боль. Он лежал в ванной и думал над тем, почему безнаказанно отпустил девушку. Будь на его месте кто-нибудь другой, то ее точно затаскали бы по судам. Да и прав точно лишили бы.

Просто в глазах у девушки он увидел такой страх, что не смог поступить иначе. Да и в магловскую больницу не очень хотелось. В волшебном мире об этом точно узнали бы. И с полицией связываться не хотелось.

Медленно выбравшись из ванной и обмотавшись полотенцем, Гарри пошел к себе. Жить он решил в комнате Сириуса. Как бы ему ни было трудно здесь, парень решил перебороть себя. Перебороть свой страх. В комнате крестного все напоминало о Сириусе, но Гарри решил, что преодоление — первый шаг к новой жизни без вины. Удобно устроившись на кровати, он попытался заснуть. Но сон так и не приходил. Да еще и зудящая боль во всем теле мешала заснуть. Поворочавшись в кровати около часа, парень встал.

Он спустился вниз на кухню и сел за стол. Просидев так десять минут, поднялся. Простым сидением на кухне он ничего не добился бы. Боль не проходила. Достав из буфета бутылку шотландского виски и наполнив им стакан до краев, Гарри отправился в гостиную. Стакан с виски оказался на кофейном столике, а в руках парня — волшебная палочка, с помощью которой он зажег огонь в камине. В мрачной комнате стало немного уютнее. Взяв стакан со столика, Гарри медленно подошел к окну. В соседних домах не горел свет. Только одинокие фонари освещали мрачную улицу. А дождь тем временем не прекращался.

Такой же дождь шел в день похорон Фреда…

На похороны Фреда собрались все родственники Уизли. Вокруг царило какое–то ощущение нереальности. Гарри стоял в стороне от остальных — он никого здесь не знал. Все, кто был более или менее ему знаком, сейчас находились в доме.

Джордж взял горсть земли в кулак. Медленно поднял кулак над гробом и разжал пальцы. Земля с глухим стуком ударилась о крышку гроба. И Джордж упал на колени. Как бы он ни держался, но последний жест сломил его окончательно.

Гарри вынырнул из воспоминаний. Трудно снова видеть все это. Но и нельзя забыть. Каждый раз, когда он закрывает глаза, он видит, как хоронят Фреда… Ремуса… Тонкс…

Тряхнув головой, парень недовольно посмотрел на пустой стакан, затем призвал бутылку виски из кухни. Наполнил стакан до краев и медленно осушил его.

— М–да… Если я буду столько пить, то скоро меня нельзя будет отличить от Наземникуса, — ухмыляясь, сказал черноволосый. Виски уже начало действовать на голову, а по телу разливалось тепло. Боль во всем теле притупилась, и это радовало. Глаза начали слипаться.

Парень разлегся на диване. Слушая тихое потрескивание поленьев, он заснул.

* * *

Когда Гарри проснулся, время уже перевалило за полдень. Приподнявшись на диване и стиснув голову в руках, юноша жалобно воскликнул:

— Черт! Как болит!

«Надо было меньше пить!» — в голове громко заговорила совесть.

— Да заткнись ты! И так все болит! И не от виски, между прочим! — Гарри направился на кухню. — У хорошего волшебника всегда должен быть под рукой аспирин. — Он запил водой две таблетки.

— Теперь можно жить дальше, — насвистывая что–то себе под нос, парень заглянул в холодильник, собираясь позавтракать. Его ждал небольшой сюрприз. Холодильник был пуст. Не раздумывая, Гарри отправился в прихожую. Обувшись, он выскочил на улицу.

Погода была на удивление хороша. Захотелось побегать, но мышцы сразу же заныли, предупреждая действия юноши — следствие вчерашней аварии. Медленно, стараясь не делать резких движений, Гарри направился в магазин за углом. Продавщица встретила покупателя с некоторым подозрением. Она пристально следила за худым черноволосым парнем, который внимательно разглядывал стеллажи с товарами. Минут через пять Гарри, купив все, что ему было нужно, покинул магазин.

Вернувшись в дом и поставив чайник, он принялся намазывать тосты маслом. Приготовив себе кофе и захватив тосты и только что купленные пирожные, Гарри переместился в гостиную. Сложив все на маленьком кофейном столике возле дивана, он удобно устроился на последнем.

По телевизору шло какое-то ток–шоу. Парень медленно завтракал. Услышав постукивание по стеклу, он взглянул на окно. За окном светило солнце, а на раме сидела белая сипуха.

— Опять?! — хриплым от разочарования голосом воскликнул парень. Медленно поднявшись с дивана и подойдя к окну, он впустил сову в комнату. Та, довольно ухнув, приземлилась на кофейный столик. Гарри отвязал письмо от лапки совы. Послание было из Министерства магии.

— Хоть я и не очень рад, но без угощения тебя оставить не могу, — с этими словами парень дал сове пирожное. Пока та с довольным видом клевала лакомство, Гарри принялся читать. В письме его опять приглашали на бал по случаю победы над Волан-де-Мортом.

— Это уже третье письмо за месяц, — обращаясь к сове, сказал Гарри. — Ты всегда приносишь мне письма из Министерства, и ты знаешь, каким будет мой ответ.

— Акцио! — Призвав чернила и перо, парень принялся писать на обороте.

«Дорогой и глубокоуважаемый мной Министр Магии.

С уважением, Тот–Кого–Вы–Достали!»

Сложив листочек обратно в конверт, парень привязал письмо к лапке совы.

— Надеюсь, в следующий раз письмо принесешь не ты, — ухмыляясь, произнес парень. — А теперь лети.

Он проводил посланницу взглядом, а потом с недовольством уставился на остывший кофе. Убрав все со столика и налив себе новый кофе, парень отправился на чердак.

На чердаке в доме Блэков было мрачно и тесно. Пиная ногой попадавшийся под ноги хлам, юноша двигался к маленькому окошку в крыше дома. Это, наверное, была самая изящная вещь в особняке. Все остальное было предельно грубым. Гарри мог часами сидеть и смотреть в маленькое окошко, за которым было видно небо, такое чистое и голубое. Он опустился на грязный пол. Чашку с кофе поставил рядом.

За окошком медленно двигались облака. Они были не белые — серые. Дождевые облака. Вечером опять будет дождь. И он опять пойдет гулять. Так было каждый вечер. Каждый вечер юноша покидал свой дом и приходил глубоко ночью. А иногда и на рассвете. Если бы у него спросили, где он был, то он не смог бы ответить на этот вопрос. Он шел, не глядя, куда, а нагулявшись, просто трансгрессировал к дому. Только вчерашнее приключение оказалось несколько непохожим на его повседневные выходы.

Кофе давно остыл, но черноволосый парень не обращал на это никакого внимания. Его мысли были далеко отсюда.

Вечерело. За окном снова пошел дождь. Дождь стучал по крыше, и этот звук нравился парню. Гарри любил его, как кто-то любит шум прибоя или тихое журчание речки.

Все тело затекло от долгого сидения в неизменном положении. Правый бок жгло болью. Юноша решил, что пора уходить, тем более что на чердаке стало прохладно. Со стоном поднявшись, он начал спускаться вниз. И когда уже оказался на первом этаже, то вспомнил, что оставил на чердаке стакан с кофе. Подниматься обратно было лень, и парень решил, что со стаканом ничего не случится. Решив посмотреть телевизор, он отправился в гостиную.

Там ожидал не самый приятный сюрприз. Гарри забыл закрыть окно, после того, как отправил сову, и теперь на него глядели три пары желтых глаз. Настроение окончательно упало, когда парень понял, от кого письма. После победы над Волан-де-Мортом мистер Уизли получил престижную и высокооплачиваемую работу в Министерстве, и теперь его семья могла использовать министерских сов, когда захочет.

— И почему Уизли любят писать письма каждый отдельно?! — с негодованием воскликнул Гарри. Взяв письмо миссис Уизли, он встал возле камина и развернул свиток.

«Дорогой Гарри.

Молли Уизли»

Вздохнув, Гарри отбросил письмо. Одно и тоже в каждом свитке. Одуматься. От чего одуматься?! Он не сошел с ума, не в бреду поступил так, а вполне осознанно. Как Уизли не понимают, что ему трудно смотреть в их лица, в их глаза. Глупо было винить себя во всех смертях, но, как бы то ни было, это чувство все равно останется в его душе. Он всегда будет чувствовать свою вину за смерть людей, которые были близки ему.

Парень устало закрыл глаза. Ему часто снятся сны, связанные с днем, когда был побежден Волан–де–Морт.

Где-то недалеко у Гарри растет крестник Тедди. Крестник остался сиротой, а он его даже не видел. Парню было страшно. Страшно посмотреть в глаза Андромеде… Он боялся увидеть в этих глазах осуждение. Презрение за то, что Гарри не погиб. За то, что он остался жить, а дочь Андромеды погибла. Хотя Волан–де–Морт хотел убить именно его. Если бы он умер еще при первом нападении лорда, то ничего этого не было бы…

Гарри изо всей силы ударил кулаком по стене. Послышался неприятный хруст. Резкая боль вернула к реальности.

— ЧЕРТ! — взревел он.

Развернувшись, Гарри побежал на кухню. Достав из морозильника пакетик со льдом, приложил к распухшей руке. Боль была жуткой, кулак наливался кровью.

Чтобы хоть как-то отвлечься от мучительных ощущений, он прошел в гостиную, взял письмо Рона и принялся его читать.

«Привет, дружище!

Рон».

— В одном, Рон, ты прав: Гермиона мне и вправду не пишет, — с грустной улыбкой произнес Гарри. Он взял письмо Джинни. Читать не очень хотелось. Остался не самый приятный осадок от ее предыдущего письма. Джинни спрашивала, что Гарри чувствует к ней. Писала, что ей кажется, что он ее совсем не любит. Решила пойти на шантаж и написала, что, если Гарри не ответит, то она найдет себе другого.

И парень теперь был более чем озадачен. Если Джинни его любит, то никогда бы не стала ставить такие условия. Найдет себе другого. Ха! Он объяснился с ней еще в конце шестого курса. Говорил, что не может быть с ней, потому что надо уничтожить Волан-де-Морта, и это опасно. Да, наверное, Джинни рассчитывала, что после уничтожения своего врага он вернется к ней. Гарри бы и вернулся, но ему надо было подумать. Надо всеми произошедшими событиями.

Когда он искал крестражи, он думал о своей девушке. Мечтал, что они будут вместе. Но это были всего лишь мечты, представить все в реальном свете не было времени. Не до этого было. Гарри всегда преследовали опасности.

А теперь времени было много. Да и подумать было над чем.

Странное ощущение совсем недавно засело у него в груди. Где-то месяц назад его начали терзать сомнения. По поводу Джинни. Выходило, что он просто мучает ее своим молчанием. Кто-то сказал, что любовь на расстоянии становится только сильнее, но Гарри этого не чувствовал. В голове с каждым днем крепла одна-единственная мысль: Джинни — прошлое. Такое же прошлое, как и Чжоу. Ему было больно понимать это. Гарри всегда думал, что Джинни — его будущее. Он представлял своих детей, которые почему-то всегда были зеленоглазыми и с рыжими волосами. Парню больно было признавать, что его любовь к младшей Уизли остывает. И не от того, что они не видят друг друга. Просто эта девушка — не его судьба.

Странно… Он всегда думал, что, убив Волан–де–Морта, сведет все проблемы на «нет». Но их только прибавилось. И с каждым письмом от друзей становилось все больше и больше…

Гарри зашипел от боли в руке. Кисть разболелась с новой силой. Теперь она посинела, и парень всерьез испугался осложнений. Но ничего не мог поделать. Пойти в магловскую больницу? Он даже не знает где хоть одна клиника! А если и найдет адрес, врачи подумают, что он обычный наркоман. В больницу Святого Мунго? Ну уж нет! В волшебном мире он появится еще не скоро. Залечивающих заклинаний парень не знал. Да и не факт, что он использует магию правильно и не сделает с рукой то же самое, что Локонс на втором курсе. Было бы ужасно.

Черноволосый юноша медленно начал разворачивать последнее письмо. В этом письме было всего лишь несколько строк.

«Гарри,

Джинни.»

Письмо было маленьким, но парень смотрел на строчки около получаса. В голове не было ни одной мысли, ею овладели эти несколько фраз. Слова Джинни отражали его собственные мысли.

Гарри взял перо и написал на обороте послания всего лишь три слова:

«Я тебя отпускаю…»