Ритуал (джен)

Слёзы обиды застилали ей глаза. Это должен был быть её королевский выход! Её, а не какой-то гриффиндорской выскочки, внезапно похорошевшей! Это Падма должна была ловить на себе восторженные взгляды парней! А вместо этого она получила сочувственные ухмылки и гарантированное перемывание костей во всех женских спальнях Хогвартса. Мало того, что этот дурак Уизли вырядился не пойми во что, не пригласил её танцевать, весь вечер таращился на Грейнджер, так потом и вовсе бросил Падму одну! Она, конечно, виду не показала и упорхнула к шармбатонцам, но осадочек остался.

Никто. Не смел. Так поступать. С одной из первых красавиц школы.

Юное девичье сердце требовало вендетты.

«Вот и подвернулся удобный случай воспользоваться подарком профессора Трелони», — Падма утерла слезы и полезла в сундук, где своего часа ждала заветная книга.

* * *

Падма неторопливо перелистывала страницы с гаданиями и приворотами, придирчиво оценивая рекомендуемые обряды.

Всё не то, не то и это не то. Нужно было что-нибудь посильнее.

Падма перешла в раздел чёрных приворотов.

«Пот, менструальная кровь, подмешанные человеку в вино, языки ласточек...» — всё это явно ей не подходило. Нет, она не брезговала. Просто пихнуть Уизли вина вместо тыквенного сока за обедом не удастся, и потом, где набрать ласточек, чтобы надергать у них языки?..

«Приворот мужчины на лягушке

Приворот проводится на перекрёстке. Вам понадобятся иголки для шитья, лягушка и чёрная свечка.

Делать приворот только на растущей Луне. Для его проведения выберите безоблачную погоду, чтобы хорошо видеть луну (желательно, чтобы ветра тоже не было, иначе свечка будет постоянно гаснуть, и у вас ничего не получится).

Возьмите свечку, поставьте её на землю и зажгите. Возьмите лягушку в левую руку головой к себе и говорите:

«Зелёная квакша, черным-черна пустота внутри тебя, перейди пустотой на моего любимого, пусть прилипнет он ко мне навсегда. Пусть любит меня безумно, во имя самого чёрного человека на земле и на небе».

После этого проткните лягушку иголками и посадите её в коробку. Через неделю удостоверьтесь, что амфибия издохла. Когда трупик окончательно разложится, найдите косточку, по форме похожую на ключик, и прикрепите её к одежде любимого.

Приворот начнёт работать ровно через неделю».

Этот рецепт показался Падме более чем доступным: свечей в Большом зале было немерено, перекрасить их в черный цвет — сущий пустяк, так же, как и с иголками проблема решалась трансфигурацией, а лягушку можно заменить жабой.

— Это всего лишь жалкая жаба. Невилл весной себе ещё наловит или купит, наконец-то, фамильяра помоднее, — размышляла Падма, — да и Луна как раз нарождается. Не придётся ждать ещё месяц.

* * *

Ночью Рон очень плохо спал, что было ему несвойственно. Он ворочался, часто просыпался и к рассвету понял: его мучает совесть. Треклятый Святочный бал! Уж лучше бы он вообще на него не ходил: ни тебе Гермионы со своим Вики, ни бедной Падмы. Падму он обидел зря, конечно. Надо было извиниться.

За завтраком он продолжал думать о Падме Патил. И правда, почему одна из самых красивых девушек на курсе приняла его приглашение? Да он просто везунчик! Встретившись взглядом с ней, он опустил глаза и ещё медленнее завозил ложкой в каше. Есть перехотелось. Какой же он кретин и какая милая чудная Падма! А он только всё вечно портил.

* * *

— Уизли, отвали!

— Падма, скажи, ты меня правда простила?

— Да! Да! Да!

Гарри Поттеру чуть ли не силой пришлось уводить друга от улыбающейся девушки. Её подружки переглядывались в лёгком недоумении. Падма гордой походкой прошествовала мимо. Рон было потянулся за ней, но его отдёрнул Гарри.

* * *

Падма весело щебетала с подружками, поднимаясь по винтовой лестнице в гостиную Равенкло.

— Эй, Падма! Тут опять твой Уизли притащился, — взрыв девичьего хохота.

Падма же картинно возвела очи к потолку.

* * *

Она шла в библиотеку, оглядываясь по сторонам и шарахаясь в сторону от любой тени. Падма устала прятаться от Уизли. В библиотеку он бы точно не пошел, поэтому решено было идти туда. Зато там обнаружилась Гермиона Грейнджер, что тоже не слишком радовало. Честно говоря, уже вообще ничего не радовало. Грейнджер, как всегда, в своей манере что-то выискивала, при этом странно косясь на Падму, которая страшно устала, чтобы анализировать эти странные взгляды в свою сторону.

* * *

Помимо бессонницы на Рона напала тотальная апатия. Ни с кем не хотелось не то что спорить, а даже просто говорить. Постоянно болела голова и зудела кожа. Ему начало казаться, будто от следов расчесов исходит легкий тлетворный запах. И только рядом с такой милой душе Падмой ему становилось легче. Только ради неё стоило выбираться из кровати.

* * *

Невилл понял, что потерял Тревора навсегда и горько плакал. Мимо прошёл Рон Уизли, который очень странно себя вёл в последнее время. Казалось, даже его лучшим друзьям нет никакого дела до него. Правда, сейчас Гарри реально было совсем не до проблем Рона: с лихвой хватало и своих. А Гермиона, как обычно, дулась или штурмовала библиотеку. Невилл подумал, что Рон как раз тот человек, который смог бы его понять, ведь и Рону Уизли доводилось пережить боль от утраты питомца. Но Рон глубоко погрузился в свои тягостные думы, и на оклики Невилла не обращал ни малейшего внимания.

* * *

Падма поймала себя на мысли, что с удовольствием бы сегодня никуда не выходила. Она ужасно уставала в последнее время. И сегодня, едва проснувшись, Падма чувствовала себя совершенно разбитой. Но все-таки она решила пересилить себя и посетить библиотеку. Нужно было найти способ отменить дурацкий приворот, который ей уже выходил боком: Уизли повсюду не просто раздражал, а очень сильно утомлял, на разговор с ним тратилось много жизненной энергии.

В библиотеке, как будто оттуда никуда и не выходила, обнаружилась растрёпанная Гермиона Грейнджер, которая, только завидев Падму, направилась в её сторону.

Падма выставила ладонь вперед в успокаивающем жесте. Она поняла, что проще завести в лице всезнайки союзницу, а не пытаться переть против мощи водоворота упертости, подкреплённой фактами из разнообразных источников.

— Грейнд... Гермиона, погоди, мне нужна твоя помощь, — и как на духу изложила свою историю.

Падма почувствовала даже некоторое облегчение от того, что могла с кем-то поделиться. Пересказ и так давался ей не легко: её веки тяжелели и слипались. Приход в библиотеку и эмоциональные реакции Грейнджер дались Падме слишком тяжело. Наконец, её настигла спасительная темнота.

* * *

Падма пришла в себя уже в больничном крыле. Рядом суетилась мадам Помфри. Голос медиведьмы отдавался в голове монотонным раздражающим гулом. Её мельтешение рядом раздражало, хотелось остаться одной. Падма даже не пыталась вникать в смысл её слов:

— Держитесь, деточка. Профессор Снейп и директор уже ищут решение, — мадам Помфри поправила подушку, укутала Падму поплотнее в одеяло, — вы слишком сильно вышли за рамки рецепта, изменив магией цвет свечи, трансфигурировав иголки, и заменив лягушку на жабу, что в совокупности и спровоцировало такой откат, — на этих словах медиведьма поёжилась и кинула обеспокоенный взгляд на соседнюю ширму, — но скоро всё будет хорошо, держитесь.

Падме лишь хотелось, чтобы гул скорее прекратился, и она облегчённо вздохнула, когда мадам Помфри ушла.

— Так это ты во всем виновата! — соседняя ширма отъехала, и Падма не смогла сразу понять кто или что перед ней находится.

То, что открылось её взору повергало в ужас: перед ней стоял Рон Уизли, точнее то, что когда-то было Роном Уизли. Его кожа посерела и покрылась сочащимися гнойниками и струпьями. Казалось, Рон трансформируется во что-то прямо на глазах: вот он уже напоминает утопленника, который долго пролежал в воде, вот он будто сильно вытянулся вверх и склонился над Падмой, с силой втягивая воздух.

Падма в беззвучном крике распахнула рот. И вот уже превратившийся в дементора Уизли прильнул к ней в своём ужасающем поцелуе.

* * *

Невилл Лонгботтом, который привел Рона в больничное крыло, не мог поверить в происходящее. Сначала Уизли прямо на ходу свалился в обморок. Парень выглядел откровенно плохо: истонченные руки, покрывшиеся язвочками, заусенцы, ободранные лоскутами до мяса, и тошнотворный запах гнили, исходивший от него. Невиллу стало страшно.

Всё было и так слишком невероятно, а тут ещё и оглушающие слова медиведьмы просто вышибали воздух из груди: Тревор погиб... Его единственный друг детства погиб... Его использовали словно ингредиент для зелья. Тревор погибал страшно и долго. И ради чего?

Невилла накрыла волна ненависти.

Он готов был голыми руками задушить эту живодёрку, когда услышал вскрик отчаяния Рона и поторопился отодвинуть ширму.

Открывшаяся Невиллу картина неожиданно принесла ему неимоверное удовольствие: огонек осознанности уходил из глаз Падмы Патил. Дементор-Рон медленно допивал остатки её жизни. Вот её тело постепенно обмякло, и, наконец, голова под своей тяжестью завалилась на бок.

Она заслужила.

А потом Невилл вскинул палочку и чётко произнёс:

— Экспекто патронум!

Затем упал на колени и горько взвыл по своему другу.

* * *

— Ну, ни хрена себе, Нев! — на этом месте с Рона и Падмы вся хмарь сошла разом.

Он, Невилл и Падма тихонько улизнули со Святочного бала в своё секретное место — туалет Плаксы Миртл. Там они собирались поболтать о жизни да «раскурить трубку мира», как они это называли между собой.

И вообще, здорово было иметь в друзьях Невилла Лонгботтома, у которого был доступ к запрещённым теплицам Хогвартса.

— На этот раз смешал с сушеными дьявольскими силками.

— Это поистине адская смесь, бро. Вон на Падму посмотри, на ней же совсем лица нет! Эй, Падма, ты как? — Рон наконец выпустил изо рта струйку дыма.

Падма совсем не по-девчоночьи ткнула ему кулаком в плечо:

— Просто поверить не могу, чтобы я ревела из-за какого-то там парня, когда вокруг столько хорошеньких девушек!