Задыхаюсь (гет)

У Джеймса Поттера было все, что он когда-либо хотел: от новейшей метлы для квиддича до самой настоящей мантии-невидимки. Он был желанным и поздним ребенком, поэтому родители относились к нему, как к чуду, позволяя творить все, что их сыночке хотелось.

Надо признать, несмотря на все, Джеймс вырос хоть и избалованным, но добрым и храбрым малым. Он помогал всем, кто просил его. И тому, кто не просил — тоже. Просто Джеймс искренне верил, что без него, такого особенного, никто не обойдется.

И привыкнув к тому, что он получает все желаемое, Джеймс и не сомневался, что Лили Эванс тоже станет его. Не сразу, постепенно, но его. Потому что кто мог ему помешать? Поттер же самый умный, красивый, храбрый и популярный парень в школе. Лили была просто обязана обратить на него внимание.

И тем сильнее стал удар, когда он застал Нюниуса, целующего ЕГО Эванс, посреди коридора.

Конечно, обнаглевший в конец Снейп этим же вечером попал в больницу. Но Лили это почему-то лишь разозлило. И Джеймс решил подождать, пока она остынет.

Но на следующий день Поттер увидел, как Эванс нежно поглаживает руку лежащего в кровати Снейпа, с милой улыбкой что-то рассказывая тому. А тот счастливым взглядом следит за солнечными бликами в рыжих волосах девушки.

В этот момент что-то резко заболело у Джеймса в груди. Посмотрев на идиллию возлюбленной с ненавистным ему человеком, Поттер просто медленно прикрыл за собой дверь Больничного Крыла и побрел в сторону одного из выхода в Хогсмид. Ему срочно нужна была бутылка Огневиски. А лучше две и верный друг Сириус рядом.

Этим вечером Блэк и Поттер напились настолько, что в Хогвартс добрались, пересчитав собой все коряги на пути. В гостиной их встретила недовольная Марлин, с которой уже пару месяцев встречался Сириус. Джеймс был очень рад за друга, потому что МакКиннон была именно такой, какая нужна шалопаю вроде Бродяги: веселой, авантюрной, жизнерадостной, но при этом умной и осторожной. Идеальная комбинация.

Об этом Поттер и поспешил сообщить Марлин заплетающимся языком, когда та уже было открыла рот, чтобы их отругать. МакКиннон посмотрела на Джеймса в недоумении, а Сириус упал на ближайший диван и забылся пьяным сном.

Тяжко вздохнув, Марлин потянула еле стоявшего Поттера в комнату парней, намереваясь уложить того спать. Джеймс и не пытался сопротивляться напору девушки.

В комнате Поттер быстро упал на свою кровать, и МакКиннон уже хотела было уйти к себе, но тут почувствовала, что Джеймс перехватывает ее руку.

— Ты так-ка, так-кая...— начал что-то говорить Поттер, еле выдавливая из себя буквы.

— Какая? — поторопила его Марлин — уж больно неуютно она себя чувствовала, пока Джеймс сжимал ее ладошку в своей огромной руке.

— Хорррошая, — произнес все-таки Поттер и вырубился, так и не выпустив ее руку из своей.

Марлин осторожно высвободилась из крепкой хватки парня, и только выйдя из комнаты заметила, что улыбается.

* * *

Проснулся Джеймс лишь вечером. Благо, было воскресенье, и соответственно выговора о пропущенных уроках ему слушать не придется.

Быстро выпив антипохмельное зелье, что на всякий случай всегда было в тумбочке, Поттер стал восстанавливать в памяти произошедшее вчера. И первым на ум пришла именно картинка счастливых Нюниуса и Эванс.

Джеймс застонал и упал обратно на кровать. В комнате он был один, так что в выражении своих чувств парень не стеснялся. Как он мог такое допустить? Почему Лили, его Лили, выбрала этого гадкого Снейпа? Что он сделал не так?

Ответов не было. В любой другой день он бы уже шел вновь набить морду Нюниусу, но в данный момент он лишь продолжал обреченно лежать в кровати. Что-то внутри оборвалось, и Джеймс внезапно четко осознал: «Конец».

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, открыли ее. Джеймс лениво повернул голову в сторону зашедшего, которым оказалась девушка его лучшего друга.

— Я принесла ужин, — тихо произнесла Марлин. Джеймс промолчал, наблюдая, как она ставит на тумбочку еду. Устроив кубок с соком рядом с остальным, МакКиннон присела на кровать Поттера. — Сириус рассказал мне, почему вы вчера напились. Мне жаль, Джеймс.

— Это мне, конечно, очень поможет, Марлин, — саркастично ответил Джеймс.

Девушка поднялась и собралась уйти, видно обидевшись, но тут Поттер вновь схватил ее за руку. У МакКиннон возникло чувство дежавю, и она вздрогнула, оборачиваясь. Но Джеймс этого не заметил, как явно и не вспомнил произошедшее ночью.

— Спасибо, — тихо произнес Поттер, смотря ей прямо в глаза.

— Что? — не поняла почему-то Марлин. Она вообще вдруг стала слабо осознавать происходящее сейчас. МакКиннон погрязла в карих глазах Поттера, таких непохожих на глаза Сириуса или ее собственные.

— Спасибо, за все, — так же тихо повторил Джеймс и наконец отпустил руку Марлин.

Девушка потерянно кивнула и на автомате вышла из комнаты, где сразу же облокотилась на стену. Что происходит с ней в последнее время? Почему рядом с Поттером она с таким трудом стала воспринимать реальность?

— Марлин, все хорошо? — раздался рядом обеспокоенный голос Сириуса. МакКиннон выпрямилась и натянула на лицо мягкую улыбку.

— Все хорошо, милый, — ответила она и оказалась в объятиях Блэка. Улыбка сразу же стала искренней. Марлин действительно любила Сириуса. И ни за что бы не согласилась променять его на кого-то другого.

* * *

Смириться с тем, что ты не получил желаемое оказалось труднее, чем предполагал Джеймс. Его чуть ли не выворачивала, когда он видел Снейпа и Эванс держащихся за руки, ему хотелось крушить все вокруг, когда Лили лишь улыбалась на то, что Нюниус заправляет ей пряди за уши. Хотя он, Джеймс, давно получил бы за такие вольности пощечину.

Но Поттер каждый раз отказывался от предложения Сириуса пойти накостылять Нюниусу. Потому что это был не выход.

А затем Джеймс косился на одобрительно улыбающуюся ему Марлин. На душе становилось легче.

Месяца через три Поттер стал замечать, что все чаще и чаще косится на МакКиннон в поисках одобрения. Так же было и с Эванс в свое время. Но если тогда он творил все больше всяких шалостей, чтобы в глазах рыжей появился хоть малейший огонек интереса к нему, то сейчас наоборот стал спокойнее, заодно и утихомирив Сириуса, всегда повторяющего за ним. МакГонагалл просто нарадоваться не могла, что ее Мародеры наконец «выросли».

Ближе к Пасхе, Джеймс, наконец, осознал что что-то не так. Что он как-то неправильно воспринимает девушку своего лучшего друга. Не как сестру.

Марлин стала приходить к нему во снах. И они были далеко не похабные, что было бы вполне нормально для здорового парня его возраста. Во снах МакКиннон стояла перед ним на скале и счастливо смеялась, давая ветру трепать свои не слишком густые светлые волосы.

Это стало нервировать Джеймса. Он не был дураком и прекрасно понимал, что с ним происходит.

Влюбился. Он чертовски влюбился в девушку своего лучшего друга. Идиот.

Но Поттер не мог с собой поделать ровным счетом ничего. Лили долго удивленно смотрела ему вслед, когда при очередной встрече ее, Джеймса и Северуса в коридоре, гриффиндорец просто прошел мимо, даже не посмотрев на них.

А Поттеру просто-напросто было не до этого. Все его мысли занимала МакКиннон. То, как она почесывает переносицу, когда попадается трудное задание в домашней работе. То, как она всегда поспешно извиняется, если подумает, что сказала лишнего. То, как она улыбается ему, то как поддерживает его, то, как смотрит на него.

И тут же в голове возникал Сириус, укоризненно смотрящий прямо в глаза Сохатому. А Джеймсу трудно дышать от этого взгляда.

Он задыхается.

* * *

После выпуска из Хогвартса стало намного легче. Марлин больше не мельтешила перед его взглядом каждый день, и поэтому Джеймс смог наконец отвлечься на посиделки с друзьями на битвы с Пожирателями. Это доставляло ему искреннее удовольствие. Побеждая врагов он чувствовал небывалое облегчение — будто с него на время снимают все оковы.

Но потом в Сириуса попало опаснейшее проклятие.

В Мунго и так места почти не хватало, поэтому, оказав всю возможную помощь, Блэка отправили домой, оставив бессознательного человека на попечение хрупкой МакКиннон. Поттер присоединился к ней на следующий день, сразу после того, как сломал несколько ребер мудаку, что сделал больно одновременно двум самым дорогим ему людям.

Марлин попыталась отказаться от его помощи, но Джеймс ее не послушал. Он вообще не очень много ее слушал. В основном просто смотрел, жадно впитывая в себя до боли знакомые черты.

Сириус очнулся через два дня. Через пять смог подняться с кровати, как бы не уговаривала его Марлин не делать этого. И Джеймс просто не смог оставаться в квартире МакКиннон и дальше. Ему вновь стало трудно дышать, смотря на счастье его лучшего друга с девушкой, которую они оба любили.

* * *

Когда в семьдесят девятом году Пожиратели ночью напали на семейство МакКиннонов, Джеймс не спал. В голове упрямо зудело, что что-то не так. И он уже собрался отправиться к Сириусу, чтобы вместе распить бутылочку превосходнейшего маггловского джина, как из камина вывалился Римус с ужасным сообщением: «Марлин мертва».

Пожалуй, именно в этот момент Поттер понял, что такое настоящая потеря. А не тогда, когда увидел Лили с Северусом. Об этом он уже несколько лет не вспоминал, остыв, к ныне миссис Снейп, окончательно.

И именно в этот момент он окончательно задохнулся.

В голове помутнело, и Джеймс аппарировал, не слушая слова Люпина. Оказавшись прямо посреди Орденцев в доме МакКиннонов, Поттер стал озираться, все еще немного надеясь, что сейчас увидит живую Марлин, что успокаивающе погладит его по руке. Но вместо этого он увидел лишь ее светлые волосы, разметавшиеся по полу. Тело не было видно за людьми.

Джеймс Поттер окончательно задохнулся. На следующий день его отыскали мертвым среди семи трупов Пожирателей, из которых двое, по сообщениям, были виноваты в смерти МакКиннонов.