О совместном написании диссертации... (гет)

Что нужно знать об Ирме Пинс?

Она родилась и выросла в Англии. У неё немецкое имя, которым на удивление часто называют своих дочерей цыгане, и французская фамилия. Да, к шести годам она говорила и читала уже на четырех языках, и это только начало.

У Ирмы тёмные волосы и глаза, тонкие губы и пальцы, и ужасно, ужасно, УЖАСНО огромные уши! В три года она решала эту проблему радикально: становилась перед зеркалом, бралась пальцами за уши, крепко-крепко зажмуривалась и сильно-сильно тянула уши в разные стороны, будто хотела оторвать их от головы. Уши, конечно же, не отрывались. Зато раздавался звонкий хлопок и уши просто исчезали, после чего счастливая Ирмочка целую неделю ходила красивая и никого не слышала. Вот это была жизнь! Да, Ирма Пинс на радость любящим родителям росла сильной и талантливой ведьмой.

Кстати, эксперименты с ушами удалось прекратить только колдомедику из госпиталя Св.Мунго. Доктор серьёзно заявил, что после каждого исчезновения уши будут увеличиваться, и перспектива Ирму очень напугала. А молоденькая медсестра с завистью вздохнула, и сказала, что в такие ушки можно вдеть та-акие серёжки! Ирма расчетливо взглянула на родителей, те с готовностью закивали. Так конфликт с ушами был решён раз и навсегда.

Ирма очень любит книжки и терпеть не может квиддич. Она была умной девочкой, рано научилась сравнивать и оценивать пользу разных предметов. Когда её дёрнули за косичку во дворе, она стукнула обидчика своей детской метлой по голове. Метла сломалась. Когда её дёрнули за косичку в библиотеке, она треснула хулигана по голове стопкой книг. Книги уцелели. Ну ведь ребёнку ясно, что книжки лучше, правда?

1974 год, октябрь.

Ирма Пинс, ведьма девятнадцати лет, помощник библиотекаря Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, шла по коридору и чувствовала себя героиней сказки. Будто под её ногами зацветали невиданные травы, над головой пели птицы, а каждое сказанное слово превращалось в прекрасный алмаз. Чтобы понять, насколько Хогвартс прекрасен, сюда надо вернуться. Не после каникул или учёбы по обмену, нет, это всё не то. Лишь когда в кармане мантии лежит ключ от личных комнат, в сумке — диплом выпускника и договор о найме с подписью директора, а за щекой лимонная долька... Тогда можно идти по этим древним коридорам, вслушиваться в звук собственных шагов, раскланиваться со знакомыми портретами и чувствовать себя полноправной хозяйкой этого волшебного замка. Может быть, не всего, но его библиотеки — точно!

К сожалению, прекрасное чувство сохранилось лишь до поворота. Из-за угла послышался гомон и смех, негромкий, но уже вполне издевательский. У места, где должна начинаться лестница, стоял странный молодой человек, видимо, иностранец. На фоне мантий, которые здесь носили абсолютно все, его одежда действительно привлекала внимание: распахнутая светлая, ну, наверное, это всё же мантия с меховой отделкой, под ней странная тёмная одежда, косой ворот рубахи выглядел нелепо. Так же нелепо смотрелись сапоги с отворотами. И эспаньолка. Потому что бородой эту жидкую поросль на лице назвать было нельзя.

Смешки становились громче, некоторые из студентов — а их здесь собралось человек шесть — уже небрежно помахивали палочками и окружали. Тактика, широко применяемая в школьных конфликтах между факультетами. Загнать одного в угол, повеселиться в меру своего отвратительного чувства юмора. А на любые вопросы и претензии со стороны преподавателей прозвучит: "Он первый начал, я только защищался, да у меня полдюжины свидетелей, любого спросите!" И полдюжины свидетелей, даже не пряча ухмылок, подтвердят что угодно.

Ирме Пинс страшно не хотелось начинать свою карьеру в Хогвартсе с разборок в коридоре и снятых баллов. Да они даже не поверят, что она здесь работает, пока не сбегают к часам в холле и не проверят количество драгоценных камней в копилках своих факультетов! Но и пройти мимо она не могла. Ирма чувствовала себя ужасной трусихой в этот момент, она упрямо вздернула подбородок, шагнула вперед и ничего не успела сделать. Иностранец коротким движением выхватил свою палочку и громко произнёс... что-то:

— Что, засранцы, страшно сольно выступать? Защищайтесь!

Толпа замерла, кто-то громким шёпотом озвучил очевидное всем:

— Да он колдует на парселтанге!

Через несколько секунд в коридоре остались лишь растерянный иностранец с палочкой в руках и настороженная Ирма Пинс. Наконец появилась нужная лестница и молодые люди поднялись по ступеням на четвертый этаж.

— Возможно, вы не знаете, но колдовать в коридорах запрещено абсолютно всем, кроме персонала школы. Даже гостям, — неуверенно сказала Ирма.

— Уверяю вас, прекрасная леди, я ничего и не колдовал, — с готовностью ответил мужчина. — Я действительно гость в этом замке и соблюдаю правила. А вот ваши студенты, кажется, с ними даже не ознакомлены, — он желчно хмыкнул.

— Они бы не стали накладывать заклинания...

— Конечно, просто защекотали бы меня волшебными палочками, — он широко улыбнулся, стали видны зубы, кривоватые и жёлтые. И собеседник, и сам разговор были неприятны мадам Пинс. Почему она должна оправдываться за этих малолетних идиотов, да ещё перед кем! — Чего они только напугались? Я только собрался поучить их хорошим манерам. Колдовство на парселтанге! Парселтанг — это ведь змеиный язык? — вопросительно посмотрел на Ирму, но не ждал от неё ответа. Он был доволен собой, абсолютно этого не скрывал и хотел поболтать. И ужасно раздражал. — Только в детских сказочках злодеи шипят по-змеиному.

— Вы поосторожнее с такими заявлениями. У нас в Англии сейчас есть один такой, — она подобрала слово, — "сказочник". И ваше владение змеиной речью точно привлечет его внимание. Это — не к добру.

Ирма коротко кивнула на прощание и попыталась уйти в сторону библиотеки. Мужчина догнал её, поймал за руку и заглянул в глаза.

— Сударыня, — проникновенным тоном начал он. — Я действительно владею несколькими языками, но, уверяю вас со всей искренностью, — приложил ладонь к груди, изобразил поклон, — змеиный среди них не значится. Только русский.

Он явно выделывался и выглядел забавно, но хотя бы не страшно. Ирма готова признать, что тогда, услышав шипение, сильно испугалась.

— Значит, там, перед лестницей, вы говорили не на парселтанге? — уточнила она.

— Только на русском, — повторил он и улыбнулся. — Игорь Каркаров, аспирант, прибыл сюда по обмену, всего на пару месяцев.

— Ирма Пинс, помощник библиотекаря, — Ирма с удовольствием назвала свою новую должность, ничего больше она сказать не успела. Раздался ужасный грохот, с потолка посыпалась штукатурка. Витраж, у которого они стояли, тонко и опасно зазвенел. Потом по коридору пронесся Пивз верхом на рыцарских доспехах, за ним летела свора разномастных призраков. В их полупрозрачной толпе выделялись несколько плотных фигур студентов, криками и шуточными заклинаниями добавляющих этому действу жизни и веселья. Замыкающим бодро ковылял завхоз Филч, громко обещая всем участникам парада как минимум дыбу и розги. Почему-то привидения не казались напуганными.

Всю эту процессию Ирма наблюдала лишь краем глаза, из-за плеча Каркарова. При первых же признаках неизвестной катастрофы, Игорь схватил её за плечи и прижал к стене. Этот своевременный маневр позволил им избежать осколков витража, железной перчатки, отлетевшей от доспеха, и пристального внимания завхоза. Несколько привидений прошли сквозь них, обдавая могильным холодом. По контрасту руки Каркарова казались очень горячими. Ирма близко рассмотрела его лицо: морщинки на лбу и вокруг глаз, неровная кожа, короткая бородка клочками. А пахло от него... Пахло очень приятно.

— Здесь всегда так весело? — неоригинально спросил Игорь и отошёл на пару шагов.

— Ну что ты, сегодня обошлось даже без навозных бомб, — поправляя мантию и прическу, сказала мадам Пинс. Будто в ответ на её слова со стороны лестницы раздался приглушенный звук нескольких взрывов и незамедлительно потянуло характерным противным ароматом.

— Накаркала! — с упрёком крикнул Игорь, и, зажимая носы, молодые люди побежали каждый по своим делам.

Вечером Ирма долго ворочалась в постели, не могла уснуть. Первый рабочий день был очень насыщенным. И вообще. Думать на ночь глядя о том, как пахло от этого Каркарова, конечно, до взрыва навозных бомб, и какие у него твердые плечи и руки, это неправильно. Но очень приятно.

Когда Ирма узнала, что Каркаров пишет диссертацию по нежитеведению и нечистелогии, она сперва решила, что это звучит страшно. Не название предмета, а какой-то раздел тёмной магии. Чему их там на материке вообще учат? Хороший справочник "Особенности магического образования в разных странах" прояснил, что учат в рамках этого предмета работать со специфическими магическими расами и существами. Стало спокойнее, понятнее не стало.

Когда она узнала, что научными руководителями у Игоря записаны Каттлберн и Биннс, ей уже стало интересно. Знает ли этот русский, что Каттлберн — гениальный и фанатичный практик, презирающий теорию, а Биннс не в состоянии запомнить собеседника, если он не участвовал в гоблинских восстаниях?

Когда Ирма увидела список литературы к диссертации Каркарова — абсолютно случайно, просто проходила мимо, не подумайте ничего такого — ей стало страшно интересно, что из этого вообще может получиться.

Как ответственный работник, мадам Пинс приложила все усилия, чтобы гостю понравилось работать в их прекрасной библиотеке. Чтобы не мешали студенты, и каталог поближе, и стол удобный. То есть усадила его рядом с собой.

— Регуляция миграционной динамики младших духов славянского пандемониума в социально-экономической ретроспективе становления современного магического общества, — медленно и со вкусом проговорил Каркаров. Снисходительно посмотрел на Ирму, та невозмутимо продолжала легкими взмахами палочки сортировать карточки в каталоге. Игорь откинулся на спинку стула, вальяжно взмахнул рукой. — Для тебя это может звучать непонятно…

— Да всё понятно, — перебила Ирма. — Ты лезешь в политику.

Игорь растерянно хмыкнул и отвел взгляд.

— С чего ты взяла? Я пишу научную работу.

— Если бы ты писал научную работу, она бы называлась, мм, «Славянские низшие духи: история расселения, доместикация, регулирование». Как-нибудь так. А от твоего опуса за милю пахнет канцелярией Визенгамота.

Каркаров молча скептически посмотрел на собственную писанину.

— Мадам Пинс? — Из-за шкафчика картотеки робко выглянула желтоглазая встрепанная девчонка. — Я не могу одну книжку найти. Помогите, пожалуйста.

Ирма отыскала для второкурсницы Равенкло потрёпанную «Эволюцию инвентаря для квиддича: от кокоса до бладжера», которая оказалась в скудном ряду развлекательной литературы. Девочка, краснея, сбивчиво объясняла, что книга нужна для эссе по чарам. Ирма понимающе кивнула, оформила выдачу и вернулась к картотеке. Каркаров встретил её задумчивым взглядом и без всякого вступления спросил:

— Почему "мадам"? Мы же всё таки в Англии, да и ты, — он взмахнул рукой, — не слишком ли юна, чтобы называться мадам?

— Во-первых, это просто традиция. Дань памяти и уважения Мелюзине, — Игорь посмотрел на неё недоуменно, и Ирма пояснила. — Мелюзина была из древнего рода королей Дал Риады, королевства прежде Шотландии. Сильная ведьма, но отмеченная родовым проклятьем. Большую часть своей жизни она провела во Франции, была супругой графа Пуатье. Удивительный был маггл этот граф! И два драконьих хвоста у жены его не напугали, и детей со следами проклятья любил. Так что легенды о ней, сильно искаженные, известны магглам до сих пор. Она ведь жила задолго до принятия Статута Секретности. В нашей библиотеке о ней тоже целая полка, я тебе покажу, если интересно. Она жила здесь на закате своей долгой жизни и многое сделала для Хогвартса. Говорят, что именно Мелюзина зачаровала некоторые помещения замка, и магия эта сохранилась до наших дней.

Ирма мечтательно улыбнулась. Она читала эти легенды в детстве. На первом курсе ей всё время казалось, что "вот именно в этом кабинете ну вот точно бывала сама Мелюзина". Даже Основатели Хогвартса не производили такого впечатления на неё.

— После Мелюзины, для которой французский язык был более привычен, появилась традиция обращаться "мадам" ко всем сотрудницам школы, от смотрительниц до профессоров.

Каркаров глубокомысленно покивал.— А во-вторых?

— Во-вторых, просто я вдова, — Ирма наслаждалась ошарашенным выражением лица Каркарова. — Что-то не так?

— Да всё не так! Ты не слишком юна, чтобы быть вдовой?

— Давай посчитаем, — радостно предложила Ирма, — мне девятнадцать, совершеннолетие у нас в семнадцать. За два года вполне можно уложиться.

Игорь помолчал, потом покосился на неё.

— Мне стоит тебя поздравить со смертью мужа или всё таки посочувствовать, никак не могу понять, — протянул он, наблюдая за её реакцией.

— Оба варианта мимо. Он вполне себе жив, могу вас познакомить.

Каркаров наконец свалился со стула. Мадам Пинс захихикала, как девчонка. Она предъявила Игорю газетную вырезку, повествующую о трагической кончине молодого многообещающего мага Хулио Диегу Переса. С автографом самого Переса и посвящением «прекрасной Ирми». Посмеиваясь, Ирма рассказала Каркарову, что среди магов Южной Америки категорически не приветствуются разводы. Будто бы разведенному магу больше не повезет в любви и даже любовная магия в его руках перестанет быть эффективной. Этому верят даже образованные, интеллигентные выпускники Кастелобрушу, одной из крупнейших магических школ мира. Верят и находят способ выкрутиться.

— И сколько раз твой покойный супруг уже, эм, упокаивался?

— Дважды. На третий раз он женился на землячке, и она успела прислать ему свой некролог первая. Вроде как она его первая бросила, — фыркнула Ирма.

— К сорока годам твой Хулио соберет коллекцию, — Игорь покачал головой. Суеверие, на его взгляд, дурацкое.

— И пускай соберёт. Главное что я в этой коллекции была первый экспонат, — насмешливо, почти нараспев заявила мадам Пинс.

— Ирмхен, — с чувством проговорил Каркаров, — ты — настоящий эксклюзив. Переведи мне вот эту надпись с венетского, пожалуйста.

— ... Так почему бы не надеть обычную форменную мантию? Ты же сам говорил, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. А в мантии ты будешь привлекать меньше внимания и, может, произведешь на рецензентов лучшее впечатление.

— Во-первых, с чего ты взяла, что я избегаю внимания окружающих? Во-вторых, я ещё не решил, что мне окажется полезнее: положительно-нейтральный отзыв или отрицательный, но запоминающийся. А в третьих, — Каркаров преувеличенно тяжко вздохнул, — ваши балахоны превращают любого не очень бочкообразного мужчину в вешалку для чёрных занавесок.

— Занавесок?

— Или штор. Зависит от ткани, — он пожал плечами и вернулся к справочнику, с которым работал сегодня. Кажется это были "Древнейшие семьи Магической Британии...", и Ирма при всей своей богатой фантазии с трудом могла притянуть этот претенциозный вычурный текст к научной работе.

— А во что, по-твоему, превращают мантии женщин? — насмешливо спросила она.

— В безвкусно одетых, бесформенных, неинтересных женщин, — не поднимая взгляда фыркнул Игорь.

"Ах вот как".

— Ну что ты, это лишь вопрос воображения, — произнесла Ирма с такой провокацией в голосе, что Каркаров мгновенно оторвался от книги и удивленно поднял брови.

Мадам Пинс коротко взглянула по сторонам, убедившись, что никому из студентов не видно их за стеллажами, и прислонилась к своему письменному столу. Выразительным жестом расправила мантию. Аккуратно перебирая тонкими пальчиками, начала приподнимать подол. Каркаров снисходительно улыбнулся. Двадцатый век, а эта смешная англичанка пытается произвести на него впечатление, демонстрируя голые лодыжки! Наверняка она носит под этим балахоном длинную юбку. Или до колена. Или...

Но подол мантии неуклонно полз вверх, а юбка всё не начиналась. У Игоря расширялись глаза, у Ирмы расползалась по лицу довольная улыбка. Наконец, на ладонь выше коленок показался край. Но не юбки, а кружевных белых панталон! Каркаров сглотнул, отвести взгляд было абсолютно невозможно. Ирма резко отпустила подол мантии, от неожиданности Игорь вздрогнул.

Приличия были восстановлены. Мадам Пинс была счастлива. Каркаров был впечатлен. И задумчив.

Он откашлялся, захлопнул книгу и, не глядя, сунул её на полку, сгрёб со стола свои бумаги. Потёр переносицу, пошевелил плечами. Взглянул на Ирму.

— Мадам Пинс.

— Да, мсье Каркаров?

— У меня вопрос.

Она с готовностью кивнула. Каркаров поднялся со своего привычного места и подошел к ней, приблизил лицо и, почти касаясь губами уха, шепнул:

— Зимой не дует?

Ирма моргнула. И звонко, весело расхохоталась.

До отбоя оставалось буквально несколько минут, и все студенты уже давно разошлись по своим гостиным. Или по местечкам более укромным, чем библиотека. Мадам Пинс раскладывала по местам сданные вечером книги и старательно игнорировала последнего посетителя. Посетитель ходил за ней, подавал книжки, тяжко вздыхал, сыпал комплиментами, заламывал брови. В общем, раздражал сильнее обычного.

— Так, — Ирма развернулась к нему и резко хлопнула ладонью по столу. — Книга из редкого фонда. Ограниченный тираж. Либо читаешь в присутствии библиотекаря, либо приносишь разрешение от куратора. А прямо сейчас собираешь вещички и идешь спать.

— Ну, Ирмочка, я с этим дурацким раритетом отлично смогу дописать главу! Дай поработать, пока настроение не ушло, пожалуйста.

— Разрешение от куратора — и пожалуйста.

— От какого? — Каркаров всплеснул руками. — Каттлберн в Мунго ноги отращивает и ещё дня два будет этим заниматься, ты же знаешь. "Профессор Каттлберн, вот вам апельсинки, конфеты и домашние тапочки, подпишите мне бумажку на отчет Отдела Тайн по низшей демонологии, ну очень надо!" Так?

— Значит, потерпишь два дня. — "Как раз я сама дочитаю". — Или иди к Биннсу.

Ирма ехидно фыркнула и повернулась к Игорю спиной, проверяя последние формуляры.

— К Биннсу. Это как "иди к черту", только к Биннсу, — ровным тоном произнёс Каркаров у неё за спиной.

Она прикусила губу, чтобы не засмеяться.Кажется всё на месте, вечерние дела закончены. Закроет библиотеку мистер Данн, а она на сегодня свободна. Осталось только одно маленькое дело. Каркаров продолжал скорбной тенью возвышаться за её спиной, а Ирме не хотелось его дразнить. Наверное. Она окинула его нечитаемым взглядом. Надоедливый, непонятный, интересный, умный. Дурак! Конечно, ей хотелось его дразнить!

— Мистер Данн! — громко позвала она библиотекаря. — Я ещё не дочитала книгу. Возьму с собой, хорошо?

— Которую? — мистер Данн прошаркал за конторку и поправил очки.

— "Выписка архива комиссии Отдела Тайн по аномалиям работы стандартных артефактов в местах длительного обитания духов низшей демонологии, опубликованная..." — судя по звукам, Игорь уронил книги. И подавился. Тёплыми и ласковыми словами в её адрес, очевидно.

— Нашёл-нашёл, деточка, она записана в твоём формуляре. Продлить, — царапал пером старый библиотекарь, — ещё на два дня. Всё, можешь идти.

— Спасибо, мистер Данн, до завтра, — Ирма тепло улыбнулась старшему коллеге, выскочила из библиотеки и направилась в сторону своих комнат. По счастью, тут недалеко. Почти сразу она услышала за спиной торопливые шаги.

— Ира! Это как понимать? — сердитый, обиженный, злой Каркаров поймал её за руку.

— Очень просто. Книга интересная, редкая. Мне её читать можно где угодно в замке, я же почти библиотекарь, — Ирма высвободила пальцы, насмешливо улыбаясь. — И не обзывайся больше.

— Что? — недоуменно заморгал Игорь.

— Ира — это ирландская республиканская армия. Не обзывайся.

— Да? Надо же, как удачно вышло. Это ведь война, — почти нежно сказал Каркаров. Под его тяжелым взглядом Ирма шагнула в свою комнату и захлопнула дверь. Там наконец рассмеялась. "Война, тоже мне! Интересно, что он придумает наутро".

За прошедший месяц Ирма Пинс успела изучить Игоря Каркарова. Но недостаточно хорошо. Он не стал дожидаться утра.

Что-то разбудило её среди ночи. Кто-то разбудил. Он шелестел страницами, шумно фыркал, скрипел пером, делая какие-то выписки. Потом скосил взгляд на волшебную палочку, которой Ирма, едва проснувшись, сразу ткнула Каркарову под ребро.

— Игорь, ты что здесь делаешь?

— А на что похоже? Книгу читаю.

Ирма странно посмотрела на него. Каркаров уселся рядом с ней поверх одеяла, вытянув ноги, и был полностью одет. Кроме сапог. Игорь заерзал под её изучающим взглядом, пошевелил пальцами ног в пушистых вязаных носках. Когда он сюда шёл, то представлял, как девушка будет чувствовать себя смущенной и растерянной. На деле она вела себя абсолютно спокойно, а вот Каркарову было неуютно. Не зная, что говорить и делать, он постарался вернуться к книге. Буквально через несколько секунд Ирма пошевелилась и положила голову ему на колени.

— Ирма, ты что делаешь?

— А на что похоже? — сонно пробормотала она. — Сплю.

Игорь длинно вздохнул и погладил её по волосам. На ночь она заплетала косу, оказывается, эта прическа ей очень шла. Он провёл пальцем по краю уха, поддел длинную серёжку, прикоснулся к щеке. Тихо прошептал:

— Ну спи. А ведь я собирался к тебе грязно приставать.

— Приставай, тебе же никто не мешает, — мгновенно ответила Ирма. Каркаров замер, потом улыбнулся и уже смелее скользнул рукой под одеяло.

— Что, и совсем не будешь отбиваться? Ну хотя бы немножко, — сорочка на девушке была очень тонкой. Игорь провел по спине Ирмы от шеи и докуда дотянулся. А руки у него были длинные. Она невнятно мурлыкнула и потянулась, отбрасывая одеяло.

— Разве что совсем немножко, — протянула в ответ. Каркаров, погасив свет палочки, обнял Ирму. Губы у неё были тонкие, сонные и очень нежные. Как и пальцы. И вообще.

Вдруг в тишине первых вкусных поцелуев раздался резкий бряк. Ирма Пинс напряглась, отстранилась и громко скомандовала:

— Стоять! — Игорь замер. — Ну-ка встал, поднял книгу с пола и положил на стол!

Убирая на место чертов отчет Отдела Тайн, он успел подумать, что теперь-то Ирма достаточно проснулась, чтобы выгнать его восвояси. Эта мысль неожиданно сильно его расстроила, и он не сразу осознал смысл следующих её слов.

— И носки можешь сразу снять, здесь тепло, — спокойно сказала Ирма и похлопала по кровати рядом с собой. — Или секс в носках является древней русской традицией?

Каркаров выдохнул.

— Скорее, печальной необходимостью.

Ухмыльнувшись, он стянул вязаные носки и жестом стриптизерши бросил их «публике». «Публика» в лице мадам Пинс поймала один носок, прижала его к груди и в экстазе закатила глаза. Каркаров искренне порадовался, что носки были целые и абсолютно чистые, и понял: неизвестно, дойдет ли дело вообще до секса, а ночь будет весёлой, это точно!

На крайний случай у них там ещё книжка интересная не дочитана.

Неделю до отъезда Каркарова они с удовольствием «дочитывали книгу». Параллельно умудрились дописать диссертацию Игоря, систематизировать картотеку Запретной Секции и не привлечь ничьего пристального внимания.

Кажется, старичок библиотекарь о чём-то догадывался. Во всяком случае, смотрел он на Пинс и Каркарова с явным умилением и ностальгией. Мол, в ваши годы и я в библиотеке не только книжки читал.

В первых числах декабря Ирма провожала Игоря в Хогсмид. Он собирался аппарировать в Лондон, получить последние бумажки и печати в Министерстве, а оттуда международным порталом отправиться домой.

Дул холодный ветер, валил мокрый и противный снег. Погода Шотландии явно давала понять: уезжаешь — да и катись отсюда, никто по тебе скучать не будет. Наверное. Ирма шла рядом, очень близко. Светло улыбалась, много смеялась, болтала о всякой ерунде. Это было одновременно и приятно (нет ничего тягостнее, чем прощание с женщиной), и обидно. Каркаров резко схватил её за плечи и развернул к себе лицом.

— Ирмхен, я не понимаю! Неужели совсем не грустно прощаться?

— А чего грустить? Никто же не умер, — она пожала плечами и легко поцеловала его где-то в подбородок. — К тому же слёзы в такую погоду — это ужасно неприятно. И вредно для здоровья.

Игорь обнял её крепче, ткнулся носом в макушку, что-то невнятно пробормотал.

— Говорю, если в июле не смогу защитить диссертацию, точно помру. Некролог прислать?

— Пришли, — хихикнула Ирма. — Я буду ждать.