Сказ о том, как парень ходил цветок папоротника искать (гет)

Жил-был на хуторе парень. Молодой, пригожий да рукастый. Жил он бедно, но был шибко гордым. Вот влюбился во вдову-соседку, тоже молодую и пригожую, а признаваться — ни в какую. Гордость не позволяла. Что же это такое будет: он бедный, она зажиточная, засмеет ведь, сунься он. Так и жили рядышком: он на нее втихаря глядел да вздыхал.

Долго ли, коротко ли, но на день Ивана Купалы стукнуло ему в голову, что еще его бабка говорила:

— Кто в эту ночь, перед которой солнце по небу туда-сюда катается, и чудеса всякие случаются, в лес сходит и цветок папоротника сумеет отыскать, тот и богатство себе получит, и ума великое множество, и исполнение всех желаний. Только, — обычно добавляла бабка, — исполнение желаний людей до добра не доводит. Все, кто тот цветок находили, скоро после этого пропадали, и никто их сыскать не мог. Куда девались — одному лешему ведомо.

На последнюю часть бабушкиного рассказа наш герой решил внимания не обращать, обул свои лучшие сапоги (ведь цветок-то, когда найдешь, надо за голенище сунуть) да и пошел поздно вечером в лес — счастья искать, чтобы любовь свою наконец-то заполучить и к груди ее прижать.

Шел он, шел, уже и пить, и есть захотелось, но этого делать никак нельзя: удача отвернется. Вдруг из-за дерева показалась младая девица.

— Мил человек, — говорит, — у меня пряжа в прялке вся спуталась, пойдем ко мне, поможешь распутать.

А девица эта Лесной Девой была. Она вот так путников к себе заманивала и щекотала их до смерти. Парень наш, хоть и не дурак, опасности не признал, но у него своя желанная и недосягаемая имелась, чтоб тут на чужих, кто сами липнут, засматриваться. Сказал он ей, чтобы шла лесом, потому как его Малда в стократ краше. Зашипела Лесная Дева, закрутилась на месте да в облако пара превратилась и меж елей растаяла.

Собрался он было дальше идти, но тут жуткий вой услышал. Бежать бы ему со всех ног, да любопытство пересилило. Лег и плашмя дополз до оврага, откуда вой доносился. А за оврагом тем сосна росла, да непростая, а с корнями, над землей как петли выросшими. И видит наш герой: через одну из тех петель голый парень пролезает. Пролез, волком обернулся и завыл ужасно. Больно, видать, проходит такое превращение. Тут к нему остальные волки подошли, и они стаей в сторону баронского поместья и ринулись. Вспомнил тут наш парень, как служки жаловались: не только овцы из загона пропадают, а в последнее время кошельки тоже оказывались не у владельцев. Причем кошельки отрывали вместе с карманами, так что человек ничего замечать не успевал. Только самые ушлые мельком какие-то серые тени видели. Тут-то наш герой и понял, кто способен карман зубами рвануть да в тумане раствориться. Взгрустнул он.

«Понятное дело, что таким образом обогатиться-то можно, а ну как обратно превратиться не удастся? Вернуться к Малде серым волком? Только не это!»

Пошел он дальше, а из-за пригорка седая старушка показалась.

— Куда путь держишь, удалец? — спросила она у нашего путника, а тот, будучи хорошо воспитанным, поздоровался и рассказал все как на духу.

— Жаль мне тебя, юноша, — говорит ему старушка. — Жаль. Поэтому помогу. Только ты должен будешь три моих загадки отгадать. Если сдюжишь, так и быть — поведаю тебе, где цветок папоротника искать.

Герой наш про себя подумал:

«Бредит старушка, что она знать-то может», — но виду не подал, сделал почтительное лицо и приготовился загадки слушать.

— Первая загадка, — говорит старушка. — Что такое: темно красная коровка с костяным сердечком?

А парень наш отвечает:

— Да это ж просто! Вишня это.

Похвалила его старушка:

— Молодец, верно отгадал. А вторая загадка такая: кто эти две сестры? Одна белая, другая зеленая, когда первая приходит, вторая сбегает?

Наш герой, недолго думая, выдал правильный ответ:

— Это лето уходит, когда зима является.

— Хорошо, — сказала ему старушка. — Ежели еще и третью загадку отгадаешь, я свое обещание сдержу. Даже больше того: не просто расскажу, где цветок искать, а сама тебя к нему отведу. Слушай внимательно! Золотой клубок через гору катится, что это такое?

На что наш герой ответил:

— Так солнце ведь, — и вновь оказался прав.

Захлопала старушка в ладоши, и от звука этого у парня нашего голова закружилась. Когда глаза смог разлепить, увидел он вместо старушки высокую стройную женщину в темно-зеленых одеждах. Пригляделся, а одежды-то эти из веток да листьев сделаны, да и глаза ее, цвета болотной тины, блестят так, как он раньше никогда у человека не видел.

— Матерь Лесная я, — сказала она парню. — Вижу, что теперь признал. За то, что уважительно ко мне в обличье старушки отнесся, покажу я тебе пригорок, где цветок сможешь отыскать.

И повела она его за руку через весь лес, только герою нашему показалось, что шли они от силы минуту. Деревья перед глазами так и мелькали, птицы пролетали мимо с невиданной скоростью, и даже трава под ногами не мялась.

Оставила его Матерь Лесная возле папоротника и пропала. Парень какое-то время ходил вокруг листьев, ходил, да в сердцах плюнул: обманула, видно, его повелительница леса, ни уважение не помогло, ни ответы правильные. Развернулся уже, чтобы попытаться дорогу домой найти, как вдруг папоротник засиял золотым светом да среди листьев цветок появился. Парень подскочил к счастью своему, сграбастал его и быстро-быстро за голенище засунул. В тот же час лес вокруг него закрутился-завертелся, и в себя он пришел рядом со своей лачугой.

На следующий день впряг он свою старенькую лошадь да в Ригу поехал. Никогда раньше он в этом диковинном городе не бывал, но слышал, что туда трудно попасть: весь город окружен горами песка, и даже коли попадешь, так сразу провалишься по щиколотку в воду, потому как Рига вся в воде утоплена. Каждый год на Ивана Купалу вылезает из Даугавы чудовище и у первого, кто его увидел, спрашивает:

— А Рига уже достроена?

По счастью, прохожие до сих пор попадались кумекающие, все в один лад твердили, что нет, не построена еще.

Тогда чудовище с громким бульком проваливается обратно в Даугаву, ждать до следующего года. А ежели какой дурень найдется и ляпнет, что Рига вся построена, так в тот же миг вода поднимется до петушка на шпиле Святого Петра.

Пока наш герой над этим всем размышлял, доковыляла его лошадка до самой Риги, до главной ее улицы, где денежные хранилища стоят. Слез наш герой с повозки, бочком протиснулся в двери, разукрашенные цветными стеклышками (которые он за камни драгоценные принял), и спрашивает у служащего:

— Тут деньги на хранение отдать можно?

Служащий ему в ответ:

— Тут, — а сам ухмыляется в усы. — Сколько сантимов барин принес?

Обиделся наш герой, ведь это самая мелкая монетка. Вытащил из-за пазухи куль, в который вчера ночью талеры высыпал (потому как вернувшись домой обнаружил, что сапоги полны денег), вытряхнул на прилавок пред служащим куль свой, ожидая услышать звон монет о дерево, но с тихим шуршанием посыпались оттуда прелые листья золотистого цвета...

Как он до деревни своей добрался, не помнил. В себя пришел стоящим на мостике, что через речку Гаую перекинут, а кобылка его, умная не в пример людям, воз уже сама домой потащила. Стоял он, стоял… и чем дольше стоял, тем привлекательнее ему казались стремительные воды Гауи. Ведь он уже почти поймал удачу за хвост, уже ночью в жарких мечтах представлял, как сожмет Малду в объятиях, да вот не вышло ничего из чаянного.

— Чего грустишь, сосед, — знакомый голос у него за спиной зазвучал. Малда, легка на помине, явилась.

Он, оторопевший, взял да все ей и рассказал. Только так, будто история эта произошла с его другом из соседней деревни. Малда помолчала-помолчала, а потом и говорит:

— Зайди-ка ты, сосед, ко мне, у меня простокваша свежая есть, с жары самое то. Расскажу я тебе о своей подруге, у нее похожая история случилась, авось, тебе и полегчает.

Зашли они в дом, сели за стол с богато расшитой синими узорами скатертью, да и начала Малда свой рассказ.

Подруга ее тоже небедной вдовицей оказалась, молодой еще и бездетной. А в соседнем с ней дворе жил парень. Все парни как парни, а он — загляденье. И пригож, и работящ, и слова худого никому в жизни не сказал. Только бедный. Да разве ж это помеха, коли вдовице той он уже давно приглянулся? Мучается она со своей любовью с того времени, как старенького ее мужа не стало, да все боится ему первая признаваться: а ну как она ему совсем не мила? Стыда потом не оберешься, что парню на шею вешалась.

Наш парень Малде и говорит:

— А пусть твоя подруга в жаркий летний денечек, как этот, к примеру, подкараулит того парня, где никто не видит, да к губам его прильнет. Если оттолкнет, завсегда можно сказать, что от жары дурно стало. Ну а ежели обнимет и начнет целовать в ответ, тут все ясно.

Малда, выслушав сей совет, вскочила радостно, на колени к нему проворно забралась и давай его целовать. Он, будучи не промах, в долгу не остался, и скоро стало им понятно, что свадебный пир не за горами.