За отражением (гет)

Джорджа не стало. Так внезапно... Гермиона не успела как следует осознать этого, ведь после войны прошло уже несколько лет.

Тишина давила, почему-то было очень душно, воздух словно повис, окутав ее пеленой из крошечных капель, когда Рон произнес тихо, словно в замедленной съемке:

— Джордж отравился...

Нужно было вскочить с места и закричать: "Что?! Когда? Как это произошло? Ты видел его? Когда ты видел его в последний раз?! Ты мог остановить его! Или не мог?!"

Но слова застряли в горле, и Гермиона закашлялась. Она кашляла долго, никак не могла остановиться, пока не поняла, что это нервное.

— Это ошибка, должно быть... — хрипло произнесла она наконец, все еще не веря в происходящее.

Рон лишь отрицательно покачал головой, и вдруг из его глаз потекли слезы.

Гермиона порывисто обняла его, ее голова кружилась от плохого предчувствия. Очень хотелось, чтобы хлынул дождь, но тучи нависли над их домом, и гроза не спешила разразиться даже первыми раскатами грома, словно проверяя супругов на прочность, которая давно уже дала брешь.

Миссис Уизли попала в больницу. Артур все время проводил у постели разбитой инсультом жены и постоянно держал ее за руку, не в силах взглянуть реальности в лицо. Джинни, не переставая, пила успокоительные настойки и зелье для снов без сновидений. Чарли ворвался к Рону, они ушли в запой, и Гермиона даже не пыталась привести их в чувства — им не нужны были те чувства, которые она могла предложить. Билл и Флер взяли на себя организацию похорон, Перси — медицинское освидетельствование и заключение.

Гарри и Гермиона внезапно почувствовали себя чужим в семье Уизли. Всего лишь за каких-то два дня скорби, за которыми следовало погребение, и нужно было взять себя в руки, привести в порядок Джинни, Рона и Чарли, собрать их и скрепя сердце доставить на кладбище, чтобы они могли попрощаться с братом...

— Не могу, — Гермиона тяжело вздохнула, заламывая руки. — Вот хоть пытайте — не могу. А ты?

— А что я? — Гарри отстраненно посмотрел вдаль, на сгущающиеся тучи. — Хоть бы пролилось уже, соплохвост его дери.

— Ты сможешь? — в этом вопросе было слишком много всего — гораздо больше, чем Гарри хотел рассказывать.

— Мы должны, — с надрывом проговорил он, пряча глаза. — От нас ждут этого. Участия.

Гермиона только кивнула, чувствуя, как предательски щекочет в носу.

— Он даже записки не оставил, — прошептала она, готовясь заплакать.

— Никто не проверял магазинчик, — Гарри высказал мысль, которая давно не давала Гермионе покоя. — Там наверняка что-то есть.

Гермиона снова кивнула согласно, а Поттер уже схватил ее за запястье и аппарировал в Косой переулок к самому страшному магазинчику смешных вредилок из всех, что существуют в мире.

В торговом зале все было, как обычно, но друзья и не ждали, что найдут здесь хоть что-нибудь: Рон стоял за кассой посменно с Джорджем и заподозрил бы неладное. Прошли в подсобное помещение. Гарри отправился осматривать лабораторию, в которой Джордж создавал совсем не смешные вещи в последнее время.

Гермиона отправилась дальше. Уборная, крошечная комната отдыха... Ничего необычного. Все нормально. Только вот Джорджа больше нет. Никто больше не уляжется на маленьком диванчике, свесив ноги через подлокотник, никто не схватит со столика у окна чашку с кофе, никто не будет курить в форточку долгими зимними вечерами, глядя на звезды, никто больше... не откроет неприметную дверку в дальнем углу комнаты.

Гермиона сглотнула. Если она хоть что-то в чем-то понимала, правда скрывалась именно там. Правда в том, что Джордж все чаще уходил в себя, живя в магазинчике неделями. Он говорил, что не хочет стеснять родителей, говорил, что не может привести девушку в отчий дом, говорил, говорил — врал. Только никто не замечал вранья, ловко прикрытого ветошью из напускного веселья и лоскутами застарелых шуток. Оказывается, гриффиндорцы тоже врут.

Гермиона крадучись подобралась к кладовке и нерешительно потянула ручку: дверь оказалась заперта.

— Алохомора, — голос дрогнул, дверь — нет. — Аперта. Оффунус Максима... Клянусь, что замышляю только шалость!

Дверь скрипнула, пропуская Гермиону, и вдруг стало так холодно от осознания того, что там, в темноте, таится... последняя шалость Джорджа. Та самая, что стоила ему жизни.

"Гарри!" — хотела позвать Гермиона, но промолчала, дыша часто. На лбу выступила испарина, сердце сжалось, очень захотелось пить.

На уровне глаз по всему периметру каморки были прибиты узкие полки, на которых в беспорядке стояли куски зеркал неправильной формы, грубые, похожие на осколки, — явно изготовленные вручную. Почувствовав, как похолодели кончики пальцев, Гермиона нервно взглянула в одно из зеркалец — то, что было ближе всего к ней, — и тут же отпрянула, едва не вскрикнув.

Гермиона из зеркала не смотрела на неё, не отражала ужас в глазах, не сжимала истерично руки в кулаки. Вместо этого она самозабвенно, страстно, неистово отдавалась Драко Малфою на огромной кровати.

Тяжело дыша, Гермиона собрала волю в кулак и, набравшись мужества, посмотрела в другое зеркало. Но и на этот раз отражение не удостоило её внимания — в семье Малфоев обедали, и Драко нежно поглаживал её руку, украшенную причудливо отлитым кольцом явно гоблинской работы.

— Бред какой-то... — прошептала Гермиона и закрыла дверь в эту параллельную реальность, стараясь не думать о том, о чем думать вовсе не следовало.

— Нашла что-нибудь? — Гарри устало потёр лоб. — Как же душно...

— Загляни туда, — прошептала Гермиона пересохшими губами.

Гарри нахмурился, но открыл дверь в параллельный мир.

Где-то на улице, словно на другой планете, закричал петух. Послышался звон колокольчика, возвещавшего о том, что в Гринготтс везли галлеоны. Что-то грохнуло.

— Гермиона, — Гарри закрыл дверь в кладовку. Он был очень серьёзен. — Ты знаешь, что там?

Она молча кивнула.

— Я думаю, именно это убило Джорджа.

— Считаешь, он сделал Еиналеж, чтобы видеть Фреда живым? — срывающимся голосом спросила Гермиона, глядя на дрожащие руки.

— Наверное, да, — хмуро ответил Гарри. — Ты в порядке? Что ты увидела в зеркале?

— Что? — отстранённо отозвалась Гермиона. — А... Да, все нормально. Это...

— Это небезопасно, — жестко констатировал Поттер.

Мышь проскользнула между ногами Гермионы и скрылась в норке в самом дальнем углу. Комната давила, казалось, её стены все время сужаются, силясь раздавить незваных визитёров.

— Нужно их уничтожить, — Гермиона вздохнула, почему-то почувствовав разочарование.

— Да, — Гарри открыл дверь в каморку и, направив палочку на полки, резко произнёс заклинание.

Раздался хлопок, воздух наполнился чем-то смрадным, и обломки зеркал с печальным звоном разлетелись на тысячи осколков. Гарри тяжело вздохнул. Гермиона закашлялась, прикрыла рот ладонью и присела на корточки, стараясь отдышаться. На глаза навернулись слезы...

Через пелену, как сквозь льдинку в глазу Кая, Гермиона заметила небольшой осколок зеркала, выброшенный взрывной волной за пределы каморки. Из мутного стекла, награжденного трещиной, на неё смотрел Драко Малфой. Смотрел так, как не смотрел никогда в жизни... Нет, не на неё — на ту Гермиону, что была скрыта пределами зеркала.

Плохо соображая, что делает, то ли от смрадного дыма, то ли от чувства опустошенности, Гермиона схватила этот осколок и, чуть не порезавшись, сунула в карман как раз в тот момент, когда Гарри произнёс хрипло:

— Эванеско! — и все остальные осколки исчезли, оставив о себе лишь короткие воспоминания двух потерянных людей. — Пошли отсюда. Может, там уже льёт и не так душно.

Гарри откашлялся, словно ему было тяжело дышать. Он помог Гермионе подняться, и вместе они вышли под серое небо Косого переулка. Гроза все ещё не началась.

— Агуаменти, — Поттер направил на себя палочку, и его облило водой с ног до головы, но он лишь глубоко вздохнул, чувствуя невероятное облегчение.

— Облей и меня тоже, — попросила Гермиона, ощущая, как пылают щеки, — от духоты ли?

Последняя шалость Джорджа. Наверное, надо было сказать: "Шалость удалась", — но ни один из друзей не мог произнести это вслух. И даже мысль о чем-то подобном жгла нестерпимо, как и осколок, оттягивающий Гермионе карман.

— Гарри, — она взяла друга за руку. — Расскажешь об этом Джинни, Рону и остальным?

— А ты?

— Я не могу... — она отвела взгляд. — Если только позже.

— Что с тобой? — Гарри посмотрел на неё озабоченно. — Что ты увидела в зеркалах?

— Да так, ничего... особенного.

Вдали громыхнуло, и на нос Гермионы упала первая капля дождя.

— Наконец-то, — прошептали её пересохшие губы.

— Ты что-то скрываешь, — Гарри нахмурился, и взгляд его напомнил зарево зарниц. — Будь осторожна. Не повторяй ошибок Джорджа.

— Не беспокойся за меня, — Гермиона слабо улыбнулась. — Дождь все смоет.

— И все спишет... Я очень устал, знаешь.

— Знаю...