Что такое неудачи и как с ними бороться (джен)

Пятничный ужин в Большом Зале затянулся. Маячившие впереди долгожданные выходные действовали умиротворяюще: не надо было бежать после ужина в библиотеку или гостиную своего факультета, чтобы, обложившись книгами и пергаментом, усиленно делать домашние задания. Все это автоматически откладывалось на вечер воскресенья, когда ученики, придя в себя после усиленного отдыха, схватятся по привычке за головы и начнут судорожно писать сочинения по истории магии, вычислять диаграммы луны для астрономии или зарисовывать лукотруса на урок по уходу за магическими существами. Каждый из учеников клялся себе по пятницам, что в течение двух дней спокойно переделает гору заданий, но почти все из них массово проигрывали в битве со своей ленью.

Драко Малфой потянулся и окинул скучающим взглядом своих однокурсников. Практически все из них — настоящие чистокровные волшебники, из известных семей, не то, что некоторые. Он неприязненно глянул на столы прочих факультетов, где спокойно ужинали не только полукровки, но и магглорожденные. Малфой привычно скривился и отвернулся. Взращенное в нем с детства неприятие людей, не являющихся чистокровными магами, дало очень крепкие корни, поэтому Драко иногда казалось, что от грязнокровок и в самом деле можно чем-нибудь заразиться. Его тусклые размышления прервал голос Забини, сидящего неподалеку:

— Уже решил, с кем пойдешь на Святочный бал?

Обычно у Малфоя не было с этим проблем — Пэнси постоянно ходила за ним хвостиком, всячески выказывая свою привязанность, которую он так благосклонно принимал. Однако в этом году все очень круто изменилось. По-видимому, Пэнси наконец осознала, что является игрушкой Малфоя, отчего не замедлила высказать ему множественные упреки (по делу и без дела) в лицо и практически перестала с ним общаться. Горевала она недолго, поскольку быстро нашла утешение в лице любвеобильного Блейза Забини. Малфой не огорчился. Пэнси уже стала для него скучноватой, а поклонниц вокруг хватало, так что он милостиво поздравил друга с обретенным счастьем, не забыв едко отметить, что Паркинсон только поначалу кажется такой милой. Блейз, отличавшийся отнюдь не слизеринским добродушием, махнул на приятеля рукой и теперь улыбался еще чаще и шире, чем раньше.

— Какая разница, если любая почтет за честь пойти со мной на бал? — проронил Малфой, неторопливо отпивая из стакана.

Блейз сделал круглые глаза и придвинулся ближе, чтобы их никто не подслушал.

— Большая самоуверенность с твоей стороны, не находишь?

— О чем ты?

Блейз замешкался. Природная вежливость плюс этикет, привитый матерью, не позволяли ему выразиться грубо, поэтому он, едва сдерживая расползающуюся ироническую улыбку, произнес:

— Я, конечно, понимаю, какой ты у нас обаятельный и желанный кавалер, но неужели ты думаешь, что каждая девушка в этом зале бросится в твои объятия не раздумывая, предложи ты им это?

— Я нравлюсь очень многим, почему я должен это скрывать? — Малфою не нравилось, когда над ним шутили. — Я довольно привлекателен, к тому же чистокровный.

— Слишком много «я» в одном предложении, — поморщился Блейз. — Ты всегда этим грешил. Знал, конечно, какой ты самовлюбленный эгоист, но чтобы настолько…

Малфой от злости сжал стакан так, что пальцы побелели, а крупный фамильный перстень впился в кожу. Он быстро окинул взглядом слизеринский стол. Неподалеку сидела Милисента Булстроуд, хмуро поедая овощную запеканку. Ткани, ушедшей на пошив одной ее мантии, хватило бы на трех Пэнси. Она мерно жевала, листая «Ежедневный пророк» пухлыми пальцами и ни на кого не обращая внимания.

— Спорим, что даже эта корова согласилась бы пойти со мной на бал? — запальчиво воскликнул он, обернувшись к Забини.

Тот зацокал языком.

— Никогда не называй так девушку, даже если она может поднять тебя вместе с этой скамейкой одной левой, — укоризненно произнес он. — Девушки — существа с нежной душой, запомни это, друг мой.

Малфой досадливо скривился и встал из-за стола, приглаживая свои светлые волосы и расправляя плечи.

— Смотри и учись, — бросил он, уверенным шагом проходя ряд учеников.

Дойдя до Милисенты, он стремительно сел возле нее, откинувшись спиной на стол и принимая одну из самых обаятельных, по его мнению, поз.

— Вечер добрый, — он попытался отвлечь ее внимание от газеты, заглянув ей в лицо. — Милисент, могу я задать один вопрос?

Булстроуд медленно перевела взгляд на рассевшегося во всей красе Малфоя и сложила газету. Ее небольшие глазки не выказывали никакого удивления или волнения, словно Драко Малфой каждый вечер вот так подсаживался и томно глядел на ее персону.

Малфой немного растерялся: вблизи однокурсница казалась еще шире, а на носу торчал одинокий, но достаточно заметный прыщик. Чуть прикрыв глаза, чтобы не было так страшно произносить эту фразу, он склонился к ней и чуть хриплым голосом произнес:

— Милисент, составишь мне компанию на Святочном балу?

Булстроуд моргнула, а затем аккуратно отложила газету в сторону и потянулась за творожным кексом.

— И не мечтай, — отозвалась она, прожевав небольшой кусочек. — Ни на какой бал я с тобой не пойду.

Малфой ожидал какого угодно ответа, но только не этого. Он так и застыл, все еще откинувшись назад, не в силах вернуться в исходное положение и сесть хотя бы прямо. По лицу начал разливаться бледный румянец, в глазах читалось недоумение.

— В смысле не пойдешь? — почти взвизгнул он.

— Во всех смыслах, — Булстроуд снова взяла газету в руки и начала листать дальше.

— Ты не поняла? Я приглашаю тебя на Святочный бал. Я, ДРАКО МАЛФОЙ, приглашаю ТЕБЯ на бал!

Утомленная его излияниями, Милисента вздохнула и снова опустила газету.

— Слушай, — голос ее звучал не очень дружелюбно, — понятия не имею, что ты там задумал: посмеяться надо мной или просто с кем поспорил. Но я знаю, как ты относишься к полным людям и ко мне в частности. На протяжении всех лет ты называл меня коровой, хоть и за глаза, но так, чтобы я это слышала. Но ты не нравишься мне даже не поэтому. Ты такой самовлюбленный, бесхребетный, трусливый и подлый человек, что будь ты хоть последний парень в школе без пары, я и то не пошла бы с тобой.

Закончив эту тираду, она с такой силой встряхнула газетой, расправляя ее, что несколько пирожков упали с тарелки, а кувшин с морсом разлился по столу.

Малфой еще с минуту просидел не двигаясь, оглушенный ее словами. Затем, отметив, что большинство уже ушло из Зала, и почти наверняка никто не слышал их позорного диалога, он встал и побрел к своему месту. Блейз все еще сидел за столом, жадно пожирая приближающегося товарища глазами и от нетерпения постукивая вилкой по столу.

— Ну что, Ромео, — хлопнул он Драко по плечу, когда тот отнюдь не аристократично плюхнулся на скамейку, — отшили тебя?

— Ее просто уже пригласили, — прохрипел Малфой, стараясь, чтобы его слова звучали как можно более правдоподобно. — Представляешь, Гойл пригласил. Не думал, что он вообще умеет разговаривать.

— А как же твои чары? — наигранно удивился Блейз. — Неужели даже после ТАКОГО предложения она предпочла твоего большого приятеля?

— Да пошел ты! — огрызнулся Малфой.

Настроение, такое умиротворенное после закончившейся учебной недели, было скомкано и растоптано. Малфой злился на дурацкую затею с приглашением на бал этой толстухи. Небось запишет сегодня вечером в свой розовый дневник с сердечками, что она отказала самому Драко Малфою. Вот дура, да кто вообще на нее посмотрит?

Спускаясь в подземелье, Драко мысленно перебирал в голове, кого еще можно пригласить на бал. Особого желания уже не было, но теперь он просто обязан пойти с хоть с кем-нибудь, лишь бы доказать Блейзу, что обаяние Малфоев на порядок выше обаяния каких-то там Забини.

В гостиной он увидел Дафну Гринграсс, которая собралась играть в волшебные шахматы с Пэнси. Гринграсс красива и в меру аристократична — просто идеальная пара для такого, как Драко Малфой. Однако и здесь он потерпел фиаско. Отойдя по просьбе Драко в сторону, Дафна подняла брови в ответ на его приглашение:

— Ты приглашаешь меня после Булстроуд, серьезно? Ты вообще нормальный?

И, так и оставив его стоять, она села за шахматный столик и принялась расставлять фигурки на доске, что-то гневно шепча Пэнси. Паркинсон то и дело бросала на него взгляды и глумливо хихикала, не обращая внимание на разозленного донельзя Малфоя.

Разъяренный, он рывком распахнул дверь в спальню мальчиков и сел на кровать, схватив с тумбочки первую попавшуюся книгу. Замолкнувший Блейз, прервавший сам себя на середине анекдота про тролля и великана, удивленно воззрился на Драко, который так яростно перелистывал страницы, что некоторые из них рвались или вовсе отрывались.

— Новый способ чтения? — осведомился Забини, делая знак Нотту, чтобы тот пока молчал.

— Почему Гринграсс отказалась идти со мной на бал, удивившись, что я приглашаю ее после Булстроуд?! — взорвался Малфой, отшвыривая несчастную книгу в сторону и ударяя кулаком по спинке кровати.

— Потому что подумала, что ты считаешь ее худшим вариантом, чем Милисента, — захохотал Нотт, не выдержав молчания.

— Тео, друг мой проницательный, выйди вон, пожалуйста, — отозвался Блейз.

Нотт пожал плечами и, все еще посмеиваясь, вышел из спальни. Блейз сел напротив Драко и скрестил руки на груди. Он уже жалел, что косвенно спровоцировал друга на глупое покорение девушек неотразимостью и обаянием, но телега уже была спущена с горы: Малфой имел такой вид, словно Гарри Поттер в очередной раз выхватил у него из-под носа золотой снитч.

Однако нельзя было не признать, что даже будучи злым Малфой был и впрямь привлекательным. Гневно расхаживая по комнате, он не терял своей аристократичности, небрежным движением поправляя светлые волосы или тщательно разглаживая невидимые складки на своей белоснежной рубашке. Забини даже стало жаль Драко: Люциус Малфой предъявлял к своему сыну слишком много требований, а мать, наоборот, сверх меры забрасывала его своей любовью. В итоге Малфой-младший вырос избалованным и неуверенным в себе, страдая от собственных же недостатков.

— Да я, если захочу, вообще любую могу уговорить пойти со мной на бал! — внезапно выпалил Малфой. — Даже этих двух несчастных, которые по глупости мне отказали!

Блейз вздохнул. Похоже, Малфой так ничего и не понял. Что ж, придется перенаправлять энергию товарища в другое русло, подальше от Слизерина, иначе ничем хорошим дело не кончится: либо по зубам получит от Булстроуд, либо Дафна с Пэнси в мстительном порыве ему метлу сломают.

— Не горячись, — сказал Блейз успокоительным тоном. — Я одну штуку придумал. Уверен, ты оценишь.

Спустя полчаса Забини тряс перед Малфоем чьей-то вязаной шапкой с помпоном. В шапке что-то легонько шелестело и перекатывалось.

— Твоя судьба! — торжественно изрек Забини, протягивая ему шапку. — Чье имя выберешь, ту и будешь покорять всю неделю. Не сумеешь — извинишься перед Милисентой и Дафной.

— А если сумею? — пробормотал Драко.

— Тогда мое тебе почтение и признание, что ты истинный Ромео на всем Хогвартсе во веки веков! — Забини шутливо отвесил поклон.

Он знал, на чем сыграть. В глазах Драко заблестели искорки азарта. Он вытянул руку, но тут же ее отдернул:

— А кого ты вписал туда?

Блейз сразу же поскучнел. Иногда дотошность Драко ужасно раздражала его.

— Только красавиц и чистокровных, — поспешно ответил он и поднял шапку повыше. — Ну?

— Если выну какую-нибудь грязнокровку, типа Грейнджер, я тебя убью, — пообещал Малфой, вороша пальцами сложенные кусочки пергамента.

— Если бы я мечтал о самоубийстве, то придумал бы способ пооригинальнее, — парировал Забини.

Драко продолжал перебирать бумажки, размышляя, кого бы он хотел вытащить. Пожалуй, Лайза Турпин была бы неплохим вариантом. У нее красивые блестящие волосы и просто обворожительная улыбка. Или Лианна с Пуффендуя. Драко не помнил ее фамилии, однако внешность у девушки была весьма запоминающейся, такой будешь долго смотреть вслед.

Пальцы выхватили шершавую, плотно сложенную полоску бумаги. Казалось, секунды растянулись в минуты, пока Драко торопливо разворачивал пергамент. Глаза быстро пробежали по двум написанным словам. Затем еще раз. И еще.

— Забини… — угрожающе произнес он.

— Что? — забеспокоился тот. — Грейнджер же не было, все честно!

Драко развернул бумажку и чуть ли не ткнул ему в лицо имя, старательно выведенное почти каллиграфическим почерком: Полумна Лавгуд.