Руки загребущие (гет)

В такие дни Роуг Чени предпочитал хорошую книгу.

В какие дни, спросите вы? Дни после шумных вечеринок-в-стиле-Фейри-Тейла. Дни, когда Стинг сходил с ума от похмелья. Дни, когда Минерва в демоническом стиле мстила ему за лишнюю головную боль. Дни, когда Орга срывал и без того больное горло, называя это пением. Дни, когда Руфус судорожно пытался забыть и никогда не вспоминать события вчерашнего вечера. Дни, когда Юкино вежливо притворялась, будто ничего не случилось.

На самом деле, Роуг, по сути, даже не знал, что такое вечеринка. Саблезубые медленно, но верно становились тем типом гильдий, где абсолютно неважно, по какому поводу закатывать праздник. Роуг, как самый тихий из их компании, старался держаться от празднеств подальше, но ему смутно вспоминалось, как Стинг звал его на вечеринку по случаю выздоровления кошки Орги… Или это был день её рождения?

Во всяком случае, он в тот день ушёл раньше всех, потому что Фрош переволновался и потерял сознание. С тех пор Роуг старался держаться подальше от нависшей над гильдией атмосферы стыда и пропитого бюджета. Он сбегал в городскую библиотеку и занимался чтением, пока его иксид рисовал человечков на выделенном листе бумаги.

Может, он бы так и просидел весь день, если бы не чьё-то настойчивое покашливание над ухом. Роуг оторвался от книги, чтобы обнаружить старшую сестру Юкино — Сорано — собственной персоной.

 — Чем могу помочь? — слегка сконфуженно спросил он.

Роуг честно не знал, как с ней разговаривать. Сорано несколько недель назад присоединилась к их гильдии вместе со своим вечно спящим товарищем Макбетом, наперевес с тёмным прошлым и длинным списком условий амнистии. Сначала она казалась милой и безобидной в своём ангельском образе, но потом первое впечатление стёрлось.

Она оказалась той ещё стервой.

Разумеется, Роуг не имел права судить людей, когда он сам в будущем оказался тем ещё подонком. Он действительно не знал, через что ей пришлось пройти в этой жизни, но Сорано Агрия оказалась самой бешеной стервой из всех, кого он когда-либо встречал… А он всё-таки несколько лет провёл бок о бок с Минервой Орланд. Возможно, это и объясняет, почему Ангел и их леди так хорошо спелись, словно были родственными душами. Стинг и так страдал, потому что ему, как мастеру, приходилось следить за Минервой по условиям договора, по которому её не забрали в тюрьму за причастность к Тартаросу. Поэтому он не отходил от неё дальше, чем на двадцать шагов независимо от времени суток и погодных условий, и плевать, что рядом может или не может околачиваться её ехидная подружка. Роуг не завидовал своему другу и очень не хотел оказаться на его месте.

Было легко усомниться в её родстве с Юкино, даже при условии, что в детстве их разлучили — настолько они были не похожи друг на друга. Однако когда сёстры были рядом, в Сорано просыпалась поистине ангельская сторона: она опекала Юкино, словно той было пять лет (он точно застал сцену, когда Юкино пытались кормить с ложечки), и защищала её от каждого кривого взгляда. От этого Юкино улыбалась гораздо больше обычного, и Роуг не знал, почему, но в улыбке Юкино Агрии что-то казалось ему… святым.

И снова о птичках: он понятия не имел, как в свете всего увиденного ему нужно относиться к Сорано. Было до странного легко ненавидеть её за излишнюю стервозность, и одновременно любить за счастье Юкино. Он должен обдумать это на досуге.

 — Ты, значится, здешний ботан? — спросила она с явной скукой.

У Роуга дёрнулся глаз. Он начал склоняться к ненависти.

 — Мне бы книгу найти, — невозмутимо выдала она, любуясь собственными ногтями.

 — Для этого существуют библиотекари.

 — Как будто у меня есть время возиться с этими заносчивыми сучками, — закатив глаза, сказала Сорано.

Фрош поднял широко распахнутые глаза.

 — Она сказала плохое слово, — по-детски прошептал он.

Роуг посмотрел на иксида, признавая его правоту, и посоветовал промолчать ради его же блага. А затем повернулся к Сорано, чтобы помочь ей, как и должен поступать хороший согильдиец.

 — Какая книга тебе нужна?

 — Та, где написано про кровь и расчленёнку.

Он не ослышался?

 — Тебя интересует художественная литература ужасов, или медицинские учебники? — уточнил Роуг.

Она посмотрела на него так, будто он спросил сущую глупость.

 — Нафига мне ужасы? — «когда я сама — ходячий ужас» так и осталось невысказанным.

 — Так, значит… учебники?

 — Тебя не устраивает?

 — Н-нет, не то чтобы… Я просто не знал, что ты интересуешься медициной.

 — Мне интересна одна отдельная тема, — резко сказала она. — И хватит болтать.

Роуг поднялся на ноги.

 — Фрош, я скоро, — сообщил он иксиду.

 — Хорошо, — ответил он, продолжая рисовать.

Отходя в сторону научной литературы, Роуг не стал оглядываться, подозревая, что она пошла вслед за ним. Пусть места в коридоре из стеллажей было много, но специфика библиотечного здания и почти полное отсутствие посетителей практически оставили их с Сорано наедине.

 — Здесь раздел медицины, — сообщил он. — Книги рассортированы по специальностям и, если ты ищешь что-то конкретное…

 — Ампутация, — без колебаний сказала она.

На секунду он замер.

 — Ч-что? — задал Роуг очевидный вопрос.

 — Это когда конечности отделяют от туловища, — пояснила она и пробормотала себе под нос что-то в стиле «слишком тупой для ботана».

 — Я знаю, что это такое, — игнорируя подколку, сказал он. Если Сорано всерьёз хотела ампутировать врагам руки с ногами — их гильдии грозил крупный скандал. Как ответственные за амнистированную преступницу, они частично были причастны ко всем преступлениям, что она может совершить. — Мне просто интересно, почему ты интересуешься.

 — Очевидно, я хочу это сделать, — объяснила она, словно говорила со слабоумным.

Роуг и на это не обратил внимания, потрясённый её планами.

 — Случилось что-то серьёзное?

 — Ну да. Кое-чья загребущая ручонка, дотронувшаяся до груди моей сестрёнки, требует срочного удаления.

В голове Роуга раздался вой сирен, а перед глазами то и дело мелькал большой красный знак надвигающейся опасности. Чёрт. Он — покойник.

 — Наш мастер прославился тем, что, выпивши, не умеет держать язык за зубами, — сказала Сорано нарочито громко, усыпляя бдительность. — Вот, например, вчера вечером — представь моё удивление — он рассказал всей гильдии занимательную историю о потерянном лягушонке и похотливых лапах его друга. История была очень весёлой, но мне почему-то было не смешно. Моя младшая сестра… единственная семья, которая у меня есть, стала жертвой распущенных загребущих грабель…

Роуг практически видел отсчёт до собственной безвременной кончины. И его убьёт никто иная, как сестра самой милой девушки, что он знал… Господи, за что?! Это же была случайность! Так почему же случайность случилась с младшей сестрой поехавшей преступницы?

 — Ты, наверное, не удивишься, но моим первым порывом было выследить этого негодяя и переломать ему все кости… Но, к его счастью, Юкино отговорила меня, и сказала, что это всё произошло случайно, и он даже извинился, и вообще, он тихий, мирный и невинный парень, не способный на подобную низость, не говоря уже о том, что после мести я наверняка снова вернусь за решётку… Она так просила меня, так уговаривала, и я пообещала не трогать этого грязного извращенца. Я же не хочу, чтобы моя милая Юки-тян грустила из-за нарушенного слова.

После этих слов Роугу немного полегчало, но он знал, что это ещё не конец.

 — Но знаешь, моё обещание относится только к первому случаю. И я подумала, что будет уместным почитать об ампутации на случай, если эта ситуация повторится. Мне просто интересно, как ампутировать побольнее. И на всякий противопожарный, думаю, я сделаю исключение на случай, если Юки-тян сама скажет этому бесстыжему растлителю «Пожалуйста, положи свою похотливую драгонслеерскую руку на мою невинную грудь!» Во всех остальных ситуациях я просто отпилю ему руку ржавой ножовкой, если он приблизится к её груди… Скажем, в радиусе десяти сантиметров.

Почему-то он даже не смог представить, как Юкино говорит дословно то же самое, и поэтому мысленно начал прощаться со своими руками. Как ему измерять расстояние до её груди? А что делать на заданиях и в случае битвы?

 — Вернёмся к ампутации? — спросила Сорано, довольная действием своих скрытых намёков на явные угрозы. — Где мне искать нужные книги?

Роуг на секунду забыл, что ему нужно дышать.

 — Наверное, под ортопедией… П-прошу прощения, — выдавил он. — Я вернусь к Фрошу.

 — Валяй, — отмахнулась она. — Думаю, дальше я разберусь сама. Я вся полна рвения к учёбе…

Он поёжился. Боже, он крупно попал — милосерднее было бы сразу же, без предисловий переломать ему руки или просто прибить на месте. Куда хуже жить с постоянной угрозой…

Он потопал обратно к столу, где Фрош продолжал активно разрисовывать лист. Завидев друга, иксид отложил карандаш и продемонстрировал творчество.

 — Смотри, Роуг!

И он посмотрел, чтобы тут же поёжиться снова. На листе неумело, но с душой были изображены он, Фрош и человечек с голубовато-белыми волосами, наряженный в платье белых и синих цветов.

 — Это… Юкино? — уточнил Роуг.

Иксид с гордостью кивнул.

 — Фро любит Юкино, и Фро хочет, чтобы Роуг тоже любил Юкино. Тогда Фро, Роуг и Юкино будут одной семьёй, — сказал он, докрашивая платье. — Но сестру Юкино не надо. Фро думает, что она страшная.

Парень сглотнул. Пусть его сознание беспрерывно настаивало на том, что желание Фроша не имеет ни единого шанса сбыться, но со второй частью высказанного он был полностью солидарен.

 — Да… Роуг того же мнения.