Bartemius Smith (гет)

Давай дадим волю чувствам, не думая о последствиях,

Позволь поцеловать тебя под проливным дождём.

Ты ведь любишь, когда твои девочки сходят с ума?

Так что выбери свои предсмертные слова,

Ведь этот раз — последний,

Потому что ты и я,

Мы были рождены, чтобы умереть.

(Lana Del Rey — Born to Die)

Бороться с безумием, имея жалкие остатки разума, сложно. Барти считает свой побег не иначе, как чудом. Возможно великий Мерлин сам приложил к этому руку. Хотя зачем прародителю магии как таковой волноваться за какого-то жалкого сумасшедшего?

Преданного последователя амбициозного мага-полукровки, который умудряется погибнуть от собственной Авады, а потом возродиться лишь после долгих манипуляций собственных последователей. План идеален. Крауч не жалеет мальчишку Поттера. Он тоже многое потерял за эти годы. Живя на пепле собственных стремлений и остатках сознания, после Империуса начинаешь воспринимать всё иначе.

Пожиратель бежит от своих надзирателей, не разбирая дороги. Ноги стёрты в кровь, руки дрожат похуже, чем у маггла-наркомана, в голове шумит от страха и чистого безумия. Он тяжело дышит, понимая, что шотландские леса — удачное место, чтобы спрятаться, вот только не тогда, когда в тебе всё ещё бурлит слишком высокая доля оборотного зелья. Тебя выворачивает наизнанку. Лёгкие сжимаются, но останавливаться нельзя. Барти чертыхается без волшебной палочки, несмотря на способности к беспалочковой магии, но на фоне жуткого стресса, едва ли делает что-то магическое.

Проходит несколько дней, прежде чем маг решает перевести дух. Голод вызывает жуткую тошноту. Его рвёт желчью и кровью. Он стоит на коленях возле старой полуразрушенной хижины, пытаясь поглубже вдохнуть кислород. Больно. Барти долго смотрит на метку, которая теперь на предплечье выделяется чёрным жутким пятном. Магия Лорда разносится по венам, подобно кислоте. Хочется содрать с себя кожу, чтобы не чувствовать этот призыв.

Барти сопротивляется, несмотря на дикую боль. Внутренности горят, словно кто-то применил Инсендио. Горишь заживо. Едва ли не хочется рвать на себе волосы от этого наказания за трусость. Но единственный вариант спастись — это сбежать. Да, выглядит жалко, но он видит способности Поттера. Если мальчишка умудряется в грудном возрасте избежать смерти, то почему он не повторит это снова?

В лесу холодно и влажно, но несмотря на это к коже прилипает эта бесформенная одежда Грюма. Беглец засыпает в хижине, наплевав на безопасность. Через пару часов снова нужно бежать.

Спустя неделю Барти оказывается на окраине маленького городка Уэтерби. Здесь до безобразия тихо. В воздухе пахнет сеном и чем-то пряным. С трудом раздобыв у одного бродяги относительно приличную одежду, мужчина бродит по улицам, шарахаясь от равнодушных прохожих. Городок маггловский, поэтому здесь не висят на каждом углу его портреты с указанием приличной суммы за поимку. Впервые Крауч дышит свободно. Метка же противно горит, напоминая о том, кто он на самом деле. Один из преданных слуг Тёмного Лорда, а ныне сбежавший трус, желающий избежать поцелуя Дементора.

Принципы принципами, но Бартемиус хочет жить. Не важно как.

Лишь имя — напоминание о прошлой жизни. О звонкой фамилии придётся забыть. Он и так слишком выделяется своими нервными повадками, бегающим взглядом и запоминающейся внешностью. Конечно, красавцем он себя не считает, но пронзительный взгляд почти чёрных глаз неприятно давит на людей. Хотя если привести себя в порядок... Барти не думает об этом. Желудок сводит от голода, скручивает в тугой узел.

Бартемиус Смит. Именно так он представляется старой пожилой женщине, которая замечает его возле своего жилища. Маленький домик оказывается фермой на окраине крошечного городка. Волшебник ощущает жуткую волну усталости, что почти падает около милого жёлтого забора. Большой участок земли позади дома. Может даже получится спрятаться среди всех этих старых деревянных построек.

Ему это не удаётся. Миссис Мастерс находит его раньше, чем он успевает спрятаться. Цепкий взгляд почти прозрачных голубых глаз прожигает насквозь. Обычная маггла поможет ему освоиться при условии работы на неё. Ферма в упадке, но есть денежная возможность возродить её. Не привыкший к физическому труду, Бартемиус Смит всё-таки соглашается взамен на кров и еду. А по возможности и на получение отличного наследства после «случайной» смерти старушки.

Всю жизнь волшебник избегает труда как такового, потому что ему, чистокровному, уготована другая судьба. Вот только жизнь смеётся над ним и подкидывает обычную жизнь в сельской английской глуши. Днём — помощник миссис Мастерс, которая в глубине души понимает, что Барти — убийца и социопатичное чудовище, вот только в его глазах бурлит страх. Ведь она и сама, когда-то бежала. От самой себя много лет назад.

Ночью ему снятся кошмары, он кричит во сне, наплевав на все правила приличия. Метка горит огнём долгие годы, прежде чем второго мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года метка просто навсегда исчезает с предплечья. На секунду Барти это кажется галлюцинацией, но потом действительно собственное тело перестаёт дёргаться в конвульсиях. Исчезает шум в голове, лишь кошмары напоминают о прошлом.

Бартемиус Смит понимает, что теперь окончательно свободен. Вот только что теперь делать?

Проходит почти пять лет после смерти его Хозяина, прежде чем Барти решается на поездку в Лондон. Миссис Мастер благополучно умудряется скончаться как раз перед тем, как он принимает решение уехать. Удачное стечение обстоятельств, не иначе. А ещё за эти годы он развивает телекинез и манипуляции с сознанием. Удушение ловко прячется за обычной остановкой сердца. Волшебник не оставляет следов преступления. Наигранно сожалеет со всеми на похоронах, а потом с усмешкой на тонких губах наблюдает за тем, как нотариус зачитывает завещание. Волшебник уже не такой нервный и сумасшедший. Маска обычного человека скрывает все изъяны.

Бартемиус Смит становится достаточно богатым, чтобы позволить себе переезд.

Лондон встречает его ледяным дождём и холодным ноябрьским ветром. Он кутается в своё графитового цвета пальто. Под ним тёмно-фиолетовый идеально выглаженный костюм. Яркий пурпурный шарф разбавляет серость этого города. Сеточка морщин заставляет застывшее равнодушное выражение лица трескаться. Щетина и новая причёска делает его типичным денди, а не сумасшедшим беглецом-волшебником.

Барти слишком отвык от больших городов, от магической части Лондона в частности. Деньги решают всё. Он покупает себе просторную и возможно слишком серую квартиру в центре Лондона, а затем и незарегистрированную волшебную палочку. Дерево приятно вибрирует в руке. Не сразу слушается, но ему удаётся приручить магию. Маскировочные чары ловко прячут его от посторонних глаз.

Новая демократическая магическая Британия вызывает у Барти приступ тошноты. Новый министр Кингсли Бруствер. Новые порядки в отношении маглорождённых. Смит покупает газету и читает статью о Гермионе Грейджер. Ему любопытно, потому что много лет назад девчонка удивляла его своей непоколебимой преданностью честным идеалам, а ещё глубокими карими глазами и россыпью веснушек на милом личике. Необычная куколка. А что же случилось сейчас? В статье все интересуются о том, куда же пропала участница Золотого Трио. Барти тоже становится любопытно.

Пару недель мужчина изучает многочисленные статьи о Гермионе Грейнджер. Подающая огромные надежды волшебница после победы над Лордом решает закончить обучение и сдать все экзамены на отлично. Работа в Министерстве, помолвка с одним из отпрысков Уизли. От всех этих фактов в её биографии Барти морщится. Скучно, серо и неинтересно. Хотя разве он может похвастаться чем-то особенным после побега?

А после она покидает магический мир. Резко, словно ныряет в ледяную воду. Это заинтересовывает мужчину. Он надеется, что встретит её в этом огромном городе. В каком-нибудь маггловском баре в очередную пятницу.

Так и случается. Смиту хочется рассмеяться в голос от увиденного. Он заходит в маггловский шумный и беспардонно пахнущий бар. Заказывает шотландский скотч и долго сидит на диване за небольшим столиком в глубине бара. Долго наблюдает за посетителями, которые напиваются до полусмерти и начинают приставать к молодым официантками. Люди — существа приземлённые, подверженные первобытным инстинктам. Даже Барти им подвержен.

Потом в бар входит Она. Длинные, тёмные и прямые волосы водопадом лежат на спине. Из-под непривычно белой кожаной куртки выглядывает воротник чёрной рубашки. Обтягивающие чёрные джинсы, высокий каблук. Губы растягиваются в улыбке. Она выделяется среди этой пьяной и необразованной толпы. Гермиона Грейнджер при параде.

Барти облизывается, не сводя глаз с волшебницы. Это похоже на наваждение. Похотливое желание обладать чем-то недоступным. Тем более в сельской глуши, где он жил, не наблюдалось даже приличной магглы. А тут прекрасная Гермиона Грейнджер. Интересно, а вспомнит ли она его? Он слегка ослабляет галстук, потому что в баре становится душно.

Гермиона заказывает виски со льдом, удобно устроившись на высоком стуле у барной стойки. Поглядывает на маленькие часики на левом запястье. Барти хочет подойти, но решает подождать. Она явно ждёт не его.

Некоторое время спустя приходит её кавалер. Какой-то странный коротко стриженный блондин, слишком бледный и нервный. Мальчишка улыбается ей, касается плеча. Гермиона отрицательно качает головой и убирает его руку. Они ещё недолго разговаривают, а потом невнятный поклонник хмурится и быстро уходит. Гермиона улыбается. Смит решает действовать.

— Быстро же ты отправила этого мальчишку восвояси, — он приближается медленно, а затем присаживается рядом, кивнув бармену. — Слишком скучный?

Вторая порция скотча приятно греет тело.

Она пристально смотрит на него, пытаясь вспомнить. В этом Барти уверен. Несколько секунд спустя её зрачки расширяются, а равнодушное выражение лица медленно растекается под натиском страха. Волшебная палочка появляется в правой руке.

— Вы… — её голос всё такой же звонкий, каким он его помнит. — Барти Крауч-младший.

— Не думаю, что здесь стоит пользоваться магией, куколка, — он мягко улыбается. — Думала не узнаешь. И, кстати, я Бартемиус Смит.

Он ошарашивает её. Однозначно.

— Ваше лицо было во всех газетах в течение нескольких лет, но потом все решили, что вы погибли.

Она обращается к нему так, словно они вновь в Хогвартсе. Это забавно.

— Отличный вариант развития событий. Расслабься, Гермиона. Я сюда пришёл не убивать тебя или пытаться возродить Волдеморта, — внимательные почти чёрные глаза наблюдают за реакцией девушки.

Гермиона хмурится. Поджимает, накрашенные алой помадой, губы. Барти не может отвести взгляда от всей этой силы, исходящей от неё. Он чувствует её страх, который она пытается прикрыть бесстрашием. Глупо. Нелепо. Они даже не враги в данном контексте. Просто знакомые, которые давно не виделись. Так хочет думать Барти. А если Гермиона будет упрямиться, то он поможет ей понять реальность положения.

— И это говорит мне свихнувшийся убийца? — Грейнджер делает глоток виски.

— Прошлое остаётся в прошлом. Не люблю думать об этом. Больше любопытно, что здесь делаешь ты.

— Неудавшееся свидание, — она устало улыбается уголками губ. — А у тебя?

Страх испаряется возможно из-за алкоголя или обыкновенной усталости. Гермиона устаёт притворяться кем-то другим ради обыкновенной жизни. После войны мало что изменилось. Больше могил на кладбищах, больше мыслей о том, чтобы от всего отказаться. Она мчится стремительно по карьерной лестнице, а потом резко спотыкается из-за своей нечистокровности. Что-то, а старые порядки за одну войну не искоренить. Отношения с Роном заходят в тупик из-за абсолютно разных полюсов желаний и откровений. Ей хочется страдать от любви, мучится в агонии и испытывать эмоциональные потрясения каждый день. Чтобы кровь в венах кипела. Она не хочет рожать кучу детей, а потом запирать свою молодость под замок.

Именно тогда Гермиона решает уйти из магического мира. От магии отказываться бессмысленно, но сменить место жительство, найти обыкновенную работу и возможно мужчину, с которым можно забыться хотя бы на время. Именно поэтому она согласилась на свидание с парнем, с которым познакомилась на работе в публичной библиотеке. Он оказывается до невозможности скучным и бесцветным, несмотря на все его определённые намёки.

— Обычный пятничный вечер в компании шотландского выдержанного скотча, но ты прекрасно разбавляешь это однообразие. Не хочешь уйти отсюда?

Протягивает ей ладонь. Барти ждёт отказа и предсказуемого побега. Девушка смотрит на него вопросительно.

— И куда же? — щурится, ожидая обыкновенного приглашения к себе.

— На прогулку. У меня дома не слишком интересно.

Гермиона касается его руки. Он помогает ей ловко спрыгнуть с высокого стула. По сравнению с достаточно высоким Барти, она кажется совсем миниатюрной даже на каблуках.

Они за руку выходят из душного и шумного бара. На улице темнеет стремительно.

— Так куда мы пойдём? — достаточно тяжело маневрировать по узкому тротуару между многочисленными прохожими.

Вечером Лондон оживает. Барти хочется прижать её крепче к себе, но позволяет ей взять его под руку.

— Хочешь потанцевать? — мужчина подмигивает ей, наблюдая за её эмоциями.

— Хочу, — она поддаётся соблазну.

Забыть себя. Позволить увлечься чем-то опасным. Бартемиус Смит как раз подходящий вариант.

Барти показывает ей необычный танцевальный лаунж-клуб. Гермиона медленно двигается под музыку, забывая на несколько минут о всех проблемах. Её движения плавные. Смит снимает пиджак, закатывает рукава чёрной рубашки и приближается к девушке. Обнимает её осторожно, прижимает к себе, вдыхая тёплый аромат тела и духов. Гермиона пахнет сладко, соблазнительно. Это сводит его с ума.

— Не думаю, что нужно быть так близко, — шепчет ему на ухо девушка во время танца. — Ты всё ещё опасен.

— А ты прекрасна, но я же сдерживаюсь, верно? — он касается носом её щеки.

Бархатная кожа горячая от накалённой атмосферы и танцев. Барти тянет к ней как магнитом. Недоступная, слишком идеальная девочка для него, проклятого этого жизнью. Да, сейчас всё налаживается, но старые грехи рано или поздно всплывут наружу.

Они танцуют ещё достаточно долго, прежде чем напиться резкого красного вина, которое вовремя успевает подавать официант. Алкоголь и эмоции дурманят разум. Барти улыбается, глядя на расслабленную Гермиону. Мышка ловко попала в мышеловку. Осталось лишь захлопнуть. Желание обладать этой ведьмой никогда не было таким острым.

В его квартире темно, но щелчок выключателя исправляет ситуацию. Гермиона оглядывается по сторонам, умудряясь при этом снять свою куртку.

— Тут слишком…— она не знает какое слово лучше подобрать, чтобы не обидеть.

— Пусто? — он подходит к бару, чтобы налить ещё по бокалу вина.

В голове стучит спиртное. Барти понимает это, но продолжает игру. Ему интересно взглянуть на Гермиону, которая решает отпустить себя. Главное самому не оказаться в ловушке.

— Немного. Не хватает деталей, — она садится на большой кожаный диван в гостиной, закинув ногу на ногу.

Гермиона смотрит на него с вызовом. Ей самой любопытно на что способен бывший Пожиратель. Или не бывший… Об этом девушка не хочет думать. Ей хорошо, ей весело.

— И что же ты предлагаешь? — мужчина садится рядом и протягивает ей бокал вина.

— Меньше фиолетового и больше бежевого, а ещё вещиц интерьерных, — Гермиона краснеет, когда он аккуратно целует её в шею, а потом касается кончиком языка.

— Обязательно исправлю положение.

Касается ладонью колена и проводит вверх по бедру. Гермиона делает глоток вина. Ситуация накаляется.

— Зачем тебе я? — вопрос портит всё на свете.

Барти хмурится и начинает терять самообладание. Неужели сейчас нужно об этом говорить?

— Хочу попробовать с тобой что-то опасное и неизбежное. Такой вариант устроит? — он не сводит с неё взгляда, ожидая ответа.

Ему важно не впадать в безумие. Это давно в прошлом. От прошлого лишь имя и волшебная палочка. Всё остальное — новое и удивительное. Как и сама Гермиона.

Это наваждение, но он готов потонуть в нём лишь бы не было кошмаров.

— А я не пожалею?

— Тебе решать, Гермиона.

Всё остальное не важно. Особенно, когда её тонкие пальцы расстёгивают его рубашку. Важно то, что он сажает её на себя, прикусывая нежную шею. Его безумие растворяется в её равнодушии к жизни. Они сгорают оба этой ночью.

Бартемиус Смит засыпает удовлетворённым, обнимая хрупкую куколку. Его куколку.

Мир окрашивается в бесконечно пурпурный. Барти не упускает шанса завоевать Гермиону дорогими подарками в виде редких книг, походами в маггловские кинотеатры, катанием на шикарной чёрной машине в полночь. Ему нравится игра в доброго, но опасного мальчика. Нравится видеть её улыбку, когда она смотрит на него. В её глазах нет жалости, нет страха.

Всё меняется не сразу. Постепенно в жизни Гермионы Барти начинает занимать слишком много пространства. Они спорят по мелочам, он громко хлопает дверью, а временами в неё летят фарфоровые статуэтки с каминной полки в его квартире. Телекинез — штука удобная. Особенно, когда нужно ругаться. Очередная ссора оборачивается дуэлью. Несущественные раны вылечиваются использованием Эпискей.

Их отношения — это отсутствие уступок и общее выгоревшее прошлое. Барти мечтает обладать Гермионой, сделать своей послушной куколкой, в то время как Грейнджер мечтает о свободе, о равенстве.

В любой другой истории расставание было бы горьким, но излечимым.

— Чёрт тебя дери, Гермиона, — Барти едва ли не шипит от гнева. — Что тебе ещё нужно от меня? Я и так стараюсь сдерживаться.

— Мучить маггла, который просто подошёл ко мне и спросил который час? Серьёзно? — она встаёт напротив него и с вызовом смотрит. — Это ненормально.

— С самого начала ты знала на что идёшь. Разве не ты хотела чего-то похожего на любовную агонию? Получай, — он подходит к окну, не поворачиваясь к собеседнице.

Его всё это до одури бесит. Неприспособленный человек. Вечная трагедия. Он впервые жалеет, что тогда подошёл к ней в баре, что искал до этого. Нужно было оставаться в Уэтерби и не мечтать о большем.

Лучше оставаться психопатом-убийцей, чем жалкой подстилкой для умнейшей ведьмы столетия. Именно таким он себя чувствует. В сильной женщине Бартемиус Смит теряет себя.

— Это нездоровое, Барти. Понимаешь? — она касается его плеча, но мужчина резко дёргается.

Её прикосновение словно удар током. Их история просто обязана закончится смертью. Держась за руки, они отойдут в мир иной. Так иногда думает Барти. Сейчас же хочется отправить её в ад первой.

— И что ты предлагаешь?

— Остаться друзьями? — Гермиона пожимает плечами. — Это не первый раз, когда я так делаю. У нас должно получится.

Барти хватает её за плечи, резко встряхнув. Девушка морщится от неприятного прикосновения. Ещё немного, и он точно сломает ей что-нибудь. Палочка осталась на тумбочке в спальне.

— Я не отпущу тебя, слышишь? Просто не могу.

Хватает за горло и приподнимает над полом. Адреналин бурлит в крови, даря ту самую ярость, смешанную с болью. Это ошибка. Сам Бартемиус Смит был первым промахом.

Он держит её в таком положении ещё несколько секунд, прежде чем отпустить. Гермиона падает на колени, потирая горло. Смотрит на него с жалостью. Первый раз за все эти полгода.

Эта эмоция подобна выстрелу. Никто и никогда не должен так смотреть на него. Гнев? Пожалуйста. Обида? Еще лучше. Это всё можно искоренить, а вот жалость — нет.

Гермиона молча выходит из комнаты. Одевается и собирает свои вещи. Её ждёт собственная квартира, собственная жизнь.

Полностью собранная, она смотрит на Барти, который всё также стоит у окна. Только на этот раз у него в руке палочка.

— Барти, пожалуйста, — Грейнджер не любит прощания.

Особенно, когда они происходят в восьмой-десятый раз. Барти не первый и не последний в её жизни психопат. Только всегда с ними происходит одно и тоже. Они сдаются под натиском жалости к себе.

— Хорошо, Гермиона, — он натягивает улыбку словно очередную маску. — Увидимся когда-нибудь.

— Не сомневаюсь.

Мужчина быстро подходит к ней и целует. Отчаянно, держа её личико в своих ладонях. Девушка грустно улыбается, а потом отворачивается к выходу.

— Обливиэйт, — зелёный луч обволакивает Гермиону коконом, стирая каждое воспоминание о нём.

Бартемиус Смит отлично накладывает заклинание забвения. Это ведь лучше Империуса, верно?

У Бартемиуса Смита будет ещё шанс. Так ведь можно продолжать до бесконечности. У него обязательно получится. Когда-нибудь.