Узость мышления (джен)

— Ты меня не слушаешь!..

— И правильно делаю, — с кивком похвалил себя старший детектив Адриан Баркли. Расслабленно откинулся в кресле, закидывая ноги на стол, и потянулся за пачкой сигарет.

Мисс Кестрел Майкоб небрежным жестом перебросила через плечо собранные в хвост волосы и скрестила руки на груди:

— И что тебе принципиально не нравится в моей версии?

— Хм-м, дай подумать, — протянул Адриан, сунул сигарету в рот, щелкнул зажигалкой. — Может, вот это... Или, подожди, это... — неспешно выдохнул облачко дыма. — Или, может... — и вдруг резко сел нормально и грохнул кулаком по столу: — Какой, к черту, оборотень, Кэс?! Оборотней не существует!

Кэс демонстративно закатила глаза:

— Хорошо. Давай рассуждать логично.

— Вот, — даже кивнул для придания весомости своей мысли Адриан. — "Логично". Очень хорошее слово. Мне оно очень нравится, — снова откинулся на спинку кресла и затянулся. — А еще — рационально и разумно. Эти два слова мне тоже очень нравятся.

— Значит, "логично, рационально и разумно", — прищурилась Кэс. — Хорошо, — и улыбнулась настолько сладкой улыбочкой, словно добавила к этому: "Сам напросился".

Адриан, конечно, насторожился, но сделать уже ничего не мог: маховик запущен, как говорится. Вздохнул.

А Кэс принялась расхаживать, умудряясь чуть ли не пританцовывать на этих своих высоченных каблуках, вдоль стены со стендом как раз по последнему делу, о котором говорила.

— Причина смерти: кровопотеря в результате повреждения левой общей сонной артерии и левой внутренней яремной вены.

— Да.

— По характеру рана... рваная. Или, если точнее, зверски разодранная...

— Нет такого термина.

— На теле жертвы не обнаружено следов контакта с животными.

— Да.

— Зато обнаружен фрагмент человеческого ногтя, оставшийся в ране.

— Да.

— В ночь совершения убийства было полнолуние.

— Что? Не знаю. Кажется, да...

— Вот. Это оборотень.

— Кэс, черт возьми! — Адриан снова грохнул кулаком по столу и затушил окурок в и без того переполненной пепельнице.

— Что снова-то не так? — тяжело вздохнула Кестрел, останавливаясь. — Я рассуждаю "логично, рационально и разумно". Все, как ты и просил, дорогой, — она демонстративно загнула три пальца и даже помахала этой рукой перед его носом: видимо, для большей убедительности неоспоримых доказательств.

Адриан же просто закрыл лицо ладонями и приглушенно простонал:

— Я клянусь, я Грею прикажу, чтобы он больше не пускал тебя в мой кабинет...

Кэс фыркнула:

— Можно подумать, твой Грей сможет меня остановить, — и без перехода продолжила: — Не отвлекайся, дорогой. Итак, зверское жестокое убийство. Очевидно, чтобы взрослому, физически крепкому мужчине порвать горло голыми руками, нужно обладать очень острыми ногтями и нечеловеческой силой...

— Состояние аффекта. Психическая неуравновешенность. К тому же факт использования оружия еще не исключен... — начал перечислять Адриан, но так, не особо на чем-то настаивая, потому что: во-первых, следствие еще только прорабатывало возможные версии, а во-вторых, эта засранка его все равно не слушала...

— ...но тогда возникает вопрос!

— Только один? — вяло порадовался Адриан.

— Почему ноготь был человеческий? — Кэс уставилась на него и приподняла бровь, будто действительно ждала ответа от него. Он, почти не веря в это чудо, открыл рот, но сказать, конечно же, ничего не успел. — Потому что трансформация была неполной! Было еще не полнолуние, а предполнолуние!

— Кэс, черт возьми! Какое еще предполнолуние?! — и на этот раз он даже удержался от того, чтобы эффектно долбануть по столу. Наверное, потому что все-таки предполагал подобную развязку этих "логических" умозаключений. — Кэс, какого черта ты все еще находишься в моем кабинете и говоришь мне про оборотней?

— Потому что это "логично, рационально и разумно", — просветила его Кэс, снова помахав перед его лицом рукой с зажатыми тремя пальцами.

— "Логично, рационально и разумно" — тратить время старшего детектива на оборотней? — не поверил все-таки Адриан.

— Ну, я же не уточнила, для кого именно это "логично, рационально и разумно". Для меня это вполне "логично, рационально и разумно". А твое мнение на этот счет, дорогой, меня не слишком интересует.

Адриан понял, что ему жизненно необходима еще одна сигарета.

— Знаешь, Кэс, иногда я задаю себе вопрос, — начал он издалека, пока неспешно прикуривал. Удивительно, но Кэс терпеливо молча ждала продолжения, лишь чуть выгнула тонкую бровь, да приподняла уголок губ, будто в намеке на готовую вот-вот появиться ехидную ухмылку. Адриан выдохнул очередное дымное облачко и, наконец, продолжил: — Что мне до сих пор мешает подарить тебе кольцо? Вроде, десять лет прошло уже с окончания Академии. Ни ты, ни я так и не встретили свои вторые половинки. Наверное, пора бы уже, а? Вот, чтобы как у нормальных людей — дети с собаками, белые заборчики, старость вместе... ну, в общем, весь этот пресловутый набор, — он потянулся стряхнуть пепел в бумажный стаканчик из-под кофе, на Кэс не посмотрел, но по опыту уже знал, насколько ехидное выражение у нее появлялось к этому моменту подобных рассуждений. — Вот. Но потом я провожу с тобой полчаса в одном помещении — и, знаешь, этот вопрос как-то сам собой отпадает.

— Целых, — Кэс особо выделила интонационно это слово, — полчаса тебе на это требуется? Дорогой, ты меня пугаешь. Хотя, — она прищелкнула пальцами, — это объясняет то, почему ты не хочешь принимать мою реально обоснованную версию...

— Кэс, может, хва... — начал он уже просто устало, но вдруг раздался грохот: — Черт!

В кабинет ворвался сильный ветер вместе с мелкими капельками начинающегося дождя и шумом оживленной даже в это время улицы. Адриан быстро затушил сигарету и поспешил закрыть внезапно распахнувшееся окно. А когда снова обернулся к Кэс, обнаружил ее стоящую около "следственного стенда" и задумчиво постукивающую пальцем по подбородку.

— Извини, я хотела рассмотреть фотографию поближе, — чуть виновато улыбнулась она, заметив его взгляд, — но случайно уронила. Она туда упала, за стол.

Адриан, вздохнув, просто кивнул.

— Ой, смотри, сколько времени! Мне пора!

— Стой, дуреха, давай хотя бы подброшу!.. — начал было Адриан, но договорил уже в никуда: — Ночь же.

А она уже убежала, лишь стук каблуков, постепенно затихающий, доносился с лестницы.

Адриан покачал головой: неисправимая засранка. А потом полез под стол за фотографией, которую она уронила. Достал, повертел в пальцах. И чем она так заинтересовала Кэс? Лично он на ней ничего примечательного не видел. Верхняя половина тела жертвы в не слишком удачном ракурсе. Желтое полицейское ограждение вдалеке. Толпа зевак на заднем плане. Нахмурился. Внимательно всматривался еще с минуту, но так и не понял. Просто вернул на место, на стенд. И в который уже раз окинул его внимательным взглядом. Фотографии с места преступления, стоп-кадры с камеры наружного наблюдения местного магазинчика, наиболее важные выдержки из показаний свидетелей, данные от судмедэкспертов... Все это не давало ни единой зацепки.

Камера с ужасающим качеством записи зафиксировала лишь какую-то тень, выпрыгнувшую из кустов и повалившую проходящего мимо человека. Жители соседних домов слышали крики, но, выйдя, обнаружили только труп: все случилось слишком быстро. Дождь уничтожил все следы. Экспертиза по ногтю из раны жертвы лишь отсеивала одного подозреваемого за другим...

Адриан устало потер глаза. Взглянул на часы, прикидывая, есть ли смысл ехать домой. В конце концов, решил, что если и не выспаться — хотя бы душ принять он точно успеет. Вторая подряд ночь на работе — не дело.

* * *

— Ты меня не слушаешь!..

— ...когда ты несешь бред, — подтвердил Адриан.

— Сейчас-то ты бред где увидел?

— Мы все еще говорим про оборотней? — уточнил Адриан.

— Естественно.

Сделал жест: "Ну и?"

Кэс поставила локти на стол и положила подбородок на сцепленные в замок пальцы:

— Дорогой, поправь меня, если я не права... — он уже открыл рот, но она не дала ему произнести ни звука, — но следствие ни на йоту не продвинулось, прорабатывая ваши "рациональные", пышущие здравым смыслом версии?

Адриан небрежно отмахнулся:

— Кэс, мы можем просто спокойно пообедать? Пожалуйста. Без оборотней.

— Ну, конечно, дорогой, — милостиво разрешила Кестрел. — Это же не у меня нераскрытое дело с беспрецедентным по уровню жестокости убийством...

— Кэс, черт возьми! — уже почти ритуальной фразой откликнулся Адриан и ритуально же грохнул кулаком по столу.

— Я пытаюсь помочь, — пожала она плечами.

— Рассказывая мне про оборотней? — вздохнул Адриан. — Кэс, ты неисправима.

Кэс фыркнула:

— Ты говоришь "неисправима" так, будто действительно ждешь, что я должна исправиться.

— А не должна?

— А зачем? — хитро улыбнулась Кэс. — Ты же меня и так любишь.

Адриан кивнул:

— А если бы исправилась, то смог бы еще и терпеть дольше получаса. Представляешь, какой качественный скачок это был бы в наших отношениях?

Кэс снова насмешливо фыркнула:

— Да кому ты нужен дольше получаса, дорогой?

Адриан закатил глаза:

— И почему я ждал именно этого ответа?

— Потому что ты очень умный, дорогой, — серьезно кивнула она. — Просто иногда умело маскируешься...

— Кэс, да чтоб!.. — он снова ударил по столу, хоть и не так сильно, как в предыдущий раз.

— Осторожнее, дорогой, на нас уже все косятся. Вот вызовут тебе санитаров, и что ты делать будешь? Ксивой отбиваться?

Да, он уже и сам заметил настороженные взгляды, которые бросали в сторону их столика остальные посетители кафе.

— Кэс! Господи!.. — на этот раз Адриан просто уткнулся лбом в сгиб локтя, лежащий на столешнице: — Ну за что мне такое наказание?..

Кэс склонилась к нему поближе и интимным полушепотом, с придыханием проговорила:

— Я твое наивысшее счастье, дорогой. Сниспосланное тебе за все твои прегрешения.

Адриан приоткрыл один глаз и посмотрел на нее:

— Счастье за прегрешения? — выпрямился и сел нормально, задумчиво покивал: — Знаешь, я вот даже исправлять тебя не хочу. Счастье за прегрешения. Да, именно так я себе и представлял "счастье за все прегрешения".

— А зачем меня исправлять? — пожала плечами Кэс. — Я же всегда права.

Адриан выгнул бровь.

— Да, и про оборотня тоже, — подтвердила Кэс.

Адриан просто кивнул: ничего другого он и не ожидал.

— Кэс, давай просто нормально поедим, а? — попробовал он ее вразумить еще раз, обвел широким жестом тарелки. — Вот. Это еда. И ее едят, а не смотрят на нее! — потянулся через столик, взял десертную ложечку и сам отломил несколько кусочков от стоящего перед ней малинового чизкейка: — Ам-ам-ам, черт возьми!

Его всегда это раздражало: это полное непонимание принципа, по которому питалась эта засранка. Иногда она могла за один прием уничтожать просто ужасающее количество еды из сомнительной местной забегаловки, а иногда после нескольких дней практически голодовки он даже насильно не мог ее накормить ее любимыми сладостями.

Кэс, сложив руки на груди, с преувеличенным интересом понаблюдала за его действиями:

— А это, — она покрутила наманикюренным пальчиком в воздухе и указала на свой висок, — голова. И в нее не только "ам-ам-ам", ей иногда еще и думают.

— Кэс, черт возьми!

— Санитары, дорогой, — с усмешкой напомнила она.

И Адриан сдался. Махнул рукой и принялся за свой обед.

Кэс взглянула на часы:

— Ой. Извини, дорогой, мне пора.

Адриан не успел даже сказать "пока", Кэс уже успела убежать к выходу и проскользнуть на улицу под локтем мужчины, придерживающем дверь для входящей женщины. Адриан только покачал головой: неисправимая засранка.

А неисправимая засранка тем временем, проходя мимо окна, у которого он сидел, послала ему воздушный поцелуй на прощание и неожиданно указала на билборд над своей головой. Адриан взглянул на него и нахмурился. Не билборд, как оказалось, а наружный экран с трансляцией местных новостей. И как раз в этот момент там шел репортаж об этом резонансном деле. Которым он занимался.

Адриан посмотрел с полминуты на мельтешение картинок и вернулся к еде. А зачем ему новостной репортаж? Как будто не он вел это дело, как будто не знал наизусть все до мельчайших подробностей, тех, которые никогда не станут известны прессе. Вел. Знал. Правда, толку от этого было ноль, и Кэс была права. Следствие пока не продвинулось ни на йоту.

* * *

Пока ждал закипания чайника, приоткрыл окно и закурил. Кофе и сигарета — что может сделать эту ночь лучше? Ну, если только еще Кэс присоединится... Не к сигарете, конечно, она их не любила. Но хотя бы к кофе.

Вдруг раздался какой-то приглушенный хлопок, он бросил сигарету в пепельницу и кинулся в спальню.

— Ты меня не слушаешь!..

— Что здесь произошло? — быстро огляделся Адриан, пытаясь определить источник звука и возможной опасности.

— А? А, извини, я, кажется, что-то уронила, — Кэс была какой-то взъерошенной и растерянной, безостановочно металась по комнате из угла в угол и говорила так, будто продолжала уже двухчасовую беседу с Адрианом. — Ну, как ты не понимаешь, скоро же снова полнолуние!

Адриан вздохнул:

— И что?

— А то, — весомо указала Кэс, — что вы так и не нашли убийцу!

— И?

— Ну, правильно! — сделала небрежный жест. — Только меня волнует то, что скоро в этом деле появится новый труп.

Адриан устало потер лицо ладонью:

— Господи, Кэс, ну сколько можно этого антинаучного бреда?..

— Антинаучного бреда? — она резко остановилась и уставилась на него. — А знаешь, дорогой, как называется это твое упорное нежелание проверять столь очевидную версию?

— Здравомыслие? — почти безнадежно предложил Адриан и даже не удивился, услышав "правильный" ответ.

— Узость мышления, — просветила его Кэс.

Адриан кивнул: он, правда, уже устал от всех этих разговоров про оборотней.

— Но, конечно, тебе наплевать, — махнула на него рукой Кэс, снова принимаясь ходить по комнате. — Наплевать! Ты живешь в своем ограниченном мирке и доволен этим. Зачем тебе знать что-то больше, да? Ты заучил фразу "антинаучный бред" — и живешь с ней. И тебе удобно. И даже предположить не хочешь возможности существования того, что ты окрестил "антинаучным бредом". Тебе не интересно. Это узость мышления, дорогой. И из-за этого будет новый труп!..

— Кэс!

— ...но почему-то волнует это только меня!

— Кэс, да прекрати ты уже, черт побери! — не выдержал, в конце концов, Адриан, сорвался и грубо повысил на нее голос. Пожалел об этом сразу, конечно же: хоть и засранка, но такого она никогда не заслуживала. Вздохнул, постарался произнести мягко, примирительно: — Кэс, успокойся, пожалуйста.

Она лишь взглянула на него и молча отвернулась.

— Ты обиделась? — снова вздохнул Адриан.

— Что ты, дорогой, я не обиделась, — кратко улыбнулась ему Кэс и снова отвернулась. — Но разговаривать с тобой, конечно же, не буду, пока ты не извинишься.

— Господи, женская логика, — закатил глаза и чуть не застонал Адриан. — Нет, тут я бессилен.

— А в чем ты всесилен, дорогой? — невесело фыркнула Кэс, вдруг остановилась, невидящим взглядом уставившись в одну точку, и как-то очень тихо, почти правда обиженно произнесла: — Ты даже шторки не хочешь немного приподнять, чтобы увидеть...

— Кэсси, пожалуйста, — очень-очень мягко попросил Адриан.

Кэс чуть вздрогнула, будто очнувшись, и посмотрела на него уже осмысленным взглядом, даже улыбнулась своей обычной слегка ехидной улыбкой:

— Зашоренность и узость мышления, дорогой. Приходи только после того, как избавишься от них...

Она проскользнула мимо него в темный коридор, ведущий к прихожей.

Адриан вздохнул:

— Кэс, а кофе? — но остановить, конечно, даже не попытался: нет, так это никогда не работало.

И только после ее ухода прошел к книжному шкафу и подобрал с пола книгу, которую она уронила. Оказалось, не совсем книгу, а его старый альбом. В Академии у него было хобби: собирать вырезки с самыми интересными, необычными, порой просто нереальными криминальными историями. Сейчас-то, конечно, он уже этого не делал, сейчас для подобных историй у него был архив... Хотел уже было вернуть альбом на полку, но взгляд невольно задержался на странице, на которой он открылся, когда упал. Адриан нахмурился. А потом прошел к креслу, сел и внимательно прочитал газетную вырезку с делом десятилетней давности.

"...был арестован по обвинению в принудительном содержании взаперти своей младшей дочери, которую он держал в подземном звуконепроницаемом бункере в подвале собственного дома двадцать четыре года. При этом она подвергалась бытовому насилию со стороны отца... постепенно их отношения стали носить..."⁽¹⁾

Вгляделся в нечеткую, расплывчатую газетную фотографию.

И вдруг. Вспомнил лицо, мелькавшее в новостном репортаже. Откуда-то почти из подсознания всплыло, что среди свидетелей этого человека не было, потому что... Не родственник? Не имел контактов с жертвой? Не был местным жителем? Кажется, все это сразу. Вспомнил фотографию на стенде в своем кабинете. Ту, с желтым полицейским ограждением и толпой зевак за ним. Вспомнил лицо в этой толпе зевак.

Нет, это было не то же самое лицо, что и в газетной вырезке. Но этот взгляд... больного человека. Будто маниакальный, ничуть не раскаявшийся...

С чувством выматерился и бросился в прихожую.

* * *

Захлопнул папку и выдохнул: дело закрыто. И, конечно же, никакой это был не оборотень. Но он уже догадывался, что на это скажет Кэс: "Дорогой, за кого ты меня принимаешь? Я с самого начала знала, что это был не оборотень, просто не могла отказать себе в удовольствии подразнить тебя". И улыбнется совсем чуть-чуть, самым краешком губ. А еще — глазами. И за это можно простить почти все, что угодно.

А убийца... тот, который порвал взрослому, физически крепкому мужчине горло голыми руками... оказался подростком. С психическими и генетическими отклонениями. Выросший в замурованном подвале на цепи, никогда не видевший ни дневной свет, ни других людей, кроме своего душевнобольного отца. Отца, который обращался с ним, как с животным. И, по сути, вырастивший... нет, так нельзя. И хоть формально убил не он, но виноват только этот больной ублюдок. И не в одной трагедии.

Адриан устало растер лицо ладонями и проверил, не остался ли в каком-нибудь из бумажных стаканчиков кофе. Но, нет, кофе не было. Вздохнул, сунул в рот сигарету и привычно щелкнул зажигалкой.

Легкий ветерок приятно щекотал открытую кожу, а солнце ласково грело и не припекало. Адриан улыбнулся слегка, осознав, что давно уже не чувствовал себя так расслабленно и умиротворенно. Просто шел, в кои-то веки никуда не торопясь, с неизменной сигаретой в одной руке и бело-розовыми лилиями — в другой. Нет, Кэс, конечно, никогда не настаивала на цветах, но ему самому хотелось. Такая мелочь ведь. А заодно и извиниться. И поблагодарить. Ведь если бы не ее подсказки — возможно, он никогда не обратил бы внимания на этого человека, не добился проведения экспертизы ДНК... не раскрыл бы это дело: и тогда одним трупом наверняка оно бы не ограничилось, ведь ублюдок снова мог "вывести на прогулку"... Чуть нахмурился и покачал головой, стараясь избавиться от этих мыслей: сейчас точно не надо о работе.

Бросил окурок на землю, придавил его носком ботинка и только после этого осторожно открыл старую скрипучую калитку. И уже почти на автомате, наизусть зная путь, пошел. Остановился.

— Ну, какая еще узость мышления, Кэс? — Адриан улыбнулся с такой нежностью, с какой позволял себе только, когда она не видела. — И как я могу тебя не слушать... если за эти десять лет я так и не научился жить без тебя.

Опустился на одно колено и положил принесенные с собой лилии около могильного камня, медленно провел по нему ладонью.

А потом сел на скамейку рядом и только здесь, только в этом месте в очередной раз простил себя за слабость. За слезы. По самому дорогому в жизни человеку.

1) (с) Википедия

Вернуться к тексту