Canis Major (гет)

Проклятия, зачастую, не длятся слишком долго. Да, они болезненные, чаще всего унизительные, но все они заканчиваются, стоит только оказаться в Больничном крыле. По крайней мере, так бывало, когда воздействие на студентов темными, скверными и мучительными проклятиями не было продолжительным.

На краю меркнувшего сознания Гермионы мелькнула мысль, что вряд ли она когда-нибудь узнает заклинание, которым запустили в нее, пока она спешила на занятие по уходу за магическими существами. Ведь единственное, что осталось в ее стремительно гаснувшем сознании — это то, что земля и трава, на которую она упала, были удивительно мягкими, и что непременно надо расспросить Хагрида о произошедшем, когда она очнется.

Сейчас же голову Гермионы сверлила тупая боль, а плечо ощутимо саднило. На зубах чувствовался противный привкус земли, и Гермиона вздрогнула, когда порыв ветра скользнул по ее телу.

— Это что, шутка? Довольно глупая шутка.

Голос металлическим наждаком прошелся по натянутым нервам. Гермионе он совсем не понравился и только усилил головную боль в несколько раз. Она с уверенностью могла сказать, что голос принадлежал мальчишке-ровеснику, что стоял неподалеку от места, где она упала.

А еще ей определенно стоило пообщаться с этим типом, который посмел назвать лежащую в беспамятстве студентку «глупой шуткой». Достаточно грубо с его стороны, верно? И где же Хагрид? Разумеется, он уже должен был успеть отнести ее в Больничное крыло. Иногда страх полувеликана перед увольнением заставлял его быть весьма расторопным. Но, видимо, не в этот раз.

Гермиона открыла глаза и взглянула на стоящего над ней парня.

— Хагрид, — ясно проговорила она.

Мальчишка, лицо которого скрывали длинные прямые черные волосы, посмотрел на нее как на внезапно заговорившего тролля.

— Хар-что? Ты англичанка? Parlez-vous anglais? — медленно проговорил он на французском со страшным акцентом, словно беседовал с ребенком.

— Я могу говорить на английском, ты, тупой гриндилоу, — огрызнулась Гермиона, но слова прозвучали слишком невнятно даже для нее. Ой. Неудивительно, что он не смог разобрать ни слова. Складывалось такое ощущение, что накануне она здорово перебрала с огневиски.

Закрыв глаза и глубоко вздохнув, Гермиона попыталась подняться на ноги, бросив еще один раздраженный взгляд на парня, который даже не пошевелился, чтобы ей помочь, и лишь с интересом наблюдал за ее мучениями. Ох, похоже, чей-то факультет сейчас потеряет троллеву кучу очков…

С трудом переведя дыхание и приняв вертикальное положение, Гермиона принялась оттирать грязь с одежды. Остановив на немом наблюдателе жесткий взгляд, которым впору было запугивать впечатлительных людей, Гермиона четко произнесла:

— Хагрид. Где Хагрид?

— Хагрид? — мальчишка был явно сбит с толку. И Гермиона закатила глаза от раздражения: похоже, попавшийся экземпляр был весьма глуп.

Однако внезапно лицо парня озарилось пониманием, и, ухмыляясь, он воскликнул:

— Хагрид! Вот что!

— Да, Хагрид, — сухо подтвердила Гермиона, стараясь не злиться. — Разве он не рядом? А где остальные? Не говори мне, что они бросили меня здесь, когда я упала, — она с усилием растерла лицо, пытаясь отогнать туман, царивший в голове. — Хотя, кажется, я припоминаю, как что-то ударило меня в спину… что-то очень похожее на заклинание…

— Вот же Джеймс, вот же прохвост, — парень усмехнулся еще шире, и Гермиона моргнула. Ну-ну… глупый мальчишка с весьма симпатичной улыбкой. Конечно, она раньше видела и посимпатичнее. — Значит, это ключ? Я должен добраться до хижины Хагрида, чтобы обнаружить следующую подсказку? Чтоб мне провалиться, не думал, что Джеймс решится на это так рано, — он выглядел весьма впечатленным.

Гермиона внезапно нахмурилась.

— О чем ты болтаешь? Хагрид, где Хагрид? Честно говоря, мне кажется, что и тебе не мешало бы заглянуть в Больничное крыло. Возможно, ты тоже схлопотал какое-то случайное заклинание, — предположила она расчетливо, — и твоя реакция на него весьма нехорошая.

Парень, которого Гермиона смогла наконец-то хорошо рассмотреть, был намного выше нее и, удивленно приподняв бровь, рассматривал ее с неменьшим интересом.

— Совершенная иллюзия, ого! И глаза ничего, и даже волосы…

Упомянутые глаза стали величиной с блюдце.

— Прости, что? — Гермиона почувствовала, как ярость стремительно нахлынула на нее, лишив даже на мгновение дара речи. — Ты с какого факультета? Я сниму с тебя за это пятнадцать баллов!

— Очаровательно. Но, — он вытащил палочку, и Гермиона мгновенно отступила назад, пытаясь нащупать свою собственную, но ее не было, — думаю, мы закончим на этом, — он указал палочкой ей в лицо и лениво пробормотал: — Фините.

Гермиона вздрогнула и неподвижно замерла, но ничего не произошло. Брови парня сошлись на переносице от недоумения, и он уже гораздо тверже произнес: — Фините.

Шок Гермионы прошел внезапно, и она с досадой спросила:

— Ты закончил?

— Не понимаю, — он в замешательстве взглянул на свою палочку. — Почему ты до сих пор не исчезла?

— Мерлина ради! — раздраженно воскликнула Гермиона. — Я самостоятельно дойду до Больничного крыла. Спасибо большое за бездействие. И, судя по твоему галстуку, ты с Гриффиндора, и мне вдвойне больнее лишать двадцати баллов собственный факультет.

Внезапно парень ткнул ее палочкой.

— Ай! — вскрикнула Гермиона.

Теперь он выглядел еще более растерянным, чем до этого, однако снова ткнул ее палочкой, и Гермиона оттолкнула его руку.

— Да что с тобой не так! Отвали уже от меня!

— Черт бы меня побрал, — выдохнул он, и его лицо скривилось. — Ты настоящая!

— А ты сумасшедший! Абсолютный псих! — выкрикнула Гермиона. — И я лично сообщу об этом директору, что ты… ты безумец! И хам, и вообще.

— Мне правда жаль, — решительно отозвался парень, выглядя очень расстроенным. Он быстро спрятал палочку в мантию и успокаивающе поднял руки: — Я думал, что мой друг Джеймс, он мой лучший друг, ну, он загадал мне головоломку и сказал посмотреть здесь, чтобы найти следующую подсказку, и я просто предположил, что подсказка — это, должно быть, ты.

— Головоломка, — Гермиона недоверчиво посмотрела на него.

— Да, мне жаль… мы довольно часто так делаем, знаешь, на время: устраиваем ловушки и подсказки вокруг замка, и чем быстрее мы их проходим, тем больше… ну, это дружеская конкуренция, и… и я подумал, что ты шутка или часть головоломки, а, вернее, какое-то заклинание, созданное Джеймсом, поэтому я и…

— Попытался прекратить его действие, — закончила за него Гермиона, скрестив руки на груди. Парень беспомощно кивнул.

— Все верно. Думал, что надо дальше идти к Хагриду, понимаешь? Но… я, кажется, ошибся. И ты действительно настоящая.

— Настоящая. И по Запретному лесу, вообще-то, запрещено ходить, как бы ни было скучно тебе или твоему другу, — неодобрительно сказала она. — Так что баллы я все равно сниму.

Парень снова потерянно на нее взглянул.

— Ты не ранена? Понимаешь, ты просто продолжаешь нести какую-то чушь. Поэтому, думаю, мне стоит сопроводить тебя в Больничное крыло.

— Верно, но к делу это не относится, — Гермиона нахмурилась. — Ты с какого курса?

— С пятого.

— Пятикурсник Гриффиндора? — фыркнула Гермиона. — Послушай, даже если ты соврешь насчет своего курса, это не спасет тебя от похода в кабинет Дамблдора. Просто скажи правду, и я даже сокращу наказание до пятнадцати баллов.

— Я пятикурсник Гриффиндора, — парень весьма странно взглянул на нее, откинув с лица густые пряди волос. — А с какого курса ты?

— Я пятикурсница Гриффиндора, да к тому же староста. Это же очевидно.

Он достаточно долго смотрел на нее, а потом медленно проговорил:

— Определенно. Да, в Больничное крыло. Нужно проверить твою голову, дорогая, — он мягко обнял ее за плечи, подталкивая вперед.

Гермиона вырвалась и горячо запротестовала:

— Я староста и гриффиндорка. Ты разве не видишь цвет моего галстука?

— Я прекрасно различаю цвета, но точно так же хорошо я знаю всех пятикурсников в этом замке, и тебя среди них нет.

— Я бы могла сказать то же самое и о тебе, — огрызнулась Гермиона. — Никогда раньше тебя не видела. Как твое имя?

— Сириус Блэк. А твое?

Но Гермиона не ответила. Ее скрутило от хохота и она согнулась вдвое, крепко обнимая себя за вздрагивающие от смеха плечи.

Парень, назвавшийся Сириусом Блэком, неуверенно улыбнулся вместе с ней и сделал крохотный шаг назад.

— Я сказал что-то смешное? — спросил он с искренним недоумением, и Гермиона покачала головой, вытирая навернувшиеся на глаза слезы.

— Прости. Нет, это и правда было очень грубо с моей стороны. Ты фанат? Ну, у тебя похожие волосы, да и глаза. Ты очень похож на него, — она дружески улыбнулась. — Значит, ты тоже считаешь, что он невиновен?

— Невиновен? — недоверчиво уточнил он. — Кто невиновен?

Гермиона удивленно уставилась на него.

— Ты что, серьезно? Нет, это просто какое-то дурацкое совпадение. Послушай, ты не Сириус Блэк. Какое твое настоящее имя?

— Сириус-чертов-Блэк, — отозвался парень, начиная раздражаться.

Гермиона стиснула зубы.

— Конечно-конечно. И дай-ка я догадаюсь, а твой лучший друг — Джеймс Поттер.

— Да, Джеймс Поттер. Я уже говорил о нем раньше.

— Ты… — глаза Гермионы расширились. — Ты что, правда в это веришь? О… ох, дорогой. Это…

Они оба одновременно умолкли, уверившись в мысли, что каждый из них бредит или же весьма близок к помешательству. С одной стороны, парень, который и правда был Сириусом Блэком и который раньше никогда не видел этой странной девушки, притворяющейся старостой Гриффиндора, с которой он точно никогда не встречался раньше и не учился на одном факультете. И, с другой стороны — Гермиона, весьма обеспокоенная состоянием парня и его безумными фантазиями, где он вообразил себя Сириусом Блэком и жил в выдуманном мире, где его лучшим другом был Джеймс Поттер. Ох, бедный мальчик… который, к тому же, был еще и весьма болен.

Определенно, Больничное крыло уже заждалось.

— Давай… давай пройдем в Больничное крыло, — медленно и мягко проговорила Гермиона, протягивая ему руку. Парень — пусть будет Сириус, раз он так и не назвал никакого иного имени — бросил в ее сторону весьма осторожный взгляд и взял ее за руку так, словно сделал ей величайшее одолжение. Вместе они медленно пошли к замку, не говоря ни о чем, кроме погоды, мягкой травы и великолепного вида на замок в течение дня.

Они быстро добрались до Больничного крыла. Мадам Помфри практически тут же вышла им навстречу, и Гермиона заметно побледнела.

— Мадам Помфри! Вы выглядите так… так молодо…

Мадам Помфри, волосы которой были на пару-тройку тонов темнее, чем обычно, покраснела и отмахнулась от комплимента весьма раздраженным жестом.

— Ох, хорошо-хорошо, что на этот раз? Обжигающие чары? Грибковая инфекция? Надеюсь, ты ничего не сотворил с тыквами Хагрида, Блэк, — мадам Помфри бросила на него весьма красноречивый взгляд, от которого Сириус сник.

— Как вы его назвали? — вмешалась Гермиона.

— Блэк. Сириус Блэк. Разве ты не сказал ей, кто такой? — мадам Помфри хмуро взглянула на Сириуса.

— Сказал! — сердито прошептал он. — Именно поэтому я здесь, мадам Помфри, она… ну, похоже, она весьма сильно приложилась головой, или еще что-то там с ней случилось, но она такое говорит, чего не может быть на самом деле…

— Вы шутите, — недоверчиво проговорила Гермиона, отступая от них. Нет, конечно же, это не может быть правдой, всего лишь шутка. Сириус Блэк? Перед ней? Это просто смешно!

Недоверчивость боролась в ней с рациональностью, пока она сопоставляла все то, что успела узнать. Непонятный парень выглядел, как молодая версия Сириуса, а мадам Помфри, казалось, была лет на двадцать моложе… и кровати в Больничном крыле были не такими, какими она их помнила…

На прикроватной тумбочке лежала газета, и Гермиона рванулась к ней. Никто не мог выпустить поддельный номер Ежедневного пророка. Гермиона быстро проверила дату.

21 октября 1975 года.

Газета выпала из внезапно разжавшихся пальцев.

— Милая, с тобой все в порядке?

— Похоже, она сейчас упадет в обморок…

Гермиона взглянула на Сириуса, и все ее опасения внезапно стали реальностью, кровь с шумом застучала в ушах. Глаза закатились, а сама она весьма драматично рухнула навзничь, сраженная открывшейся правдой.