Обмен (джен)

Мама разговаривала по телефону. А когда мама разговаривала по телефону, это слышали все до последнего паука за печкой, потому что динамик маминого мобильника мог сравниться в громкости только с ее же голосом. Аня выползла из-под одеяла и прислушалась.

— Да они фальшивые небось, — с жаром доказывала мама. — Или лохотрон какой-то разыгрывают. Не смеши, врет она все, твоя Марья Михайловна...

— ...а Марья Михайловна, — невозмутимо продолжала из трубки бабушка, — там рядом живет и говорит, что каждый год такое. Я бы сама поехала, если бы не гипс. На сайте центра посмотри, там есть объявление, правда, его без лупы не найдешь и туманно очень написано...

В свои пятьдесят семь бабушка преподавала в вузе, а в свободное время с жаром выискивала в интернете акции и скидки, лихо вычисляя те, которые подразумевали настоящее снижение цены. Студентки ее обожали.

— Ну ладно, — пробормотала мама, — я посмотрю.

— Что там? — поинтересовалась Аня, плюхаясь напротив нее за кухонный стол и включая кофеварку. Рядом с кофеваркой красовались банки с маринованными грибами — видно, соседка с утра заходила. При одной мысли об этом потекли слюнки. Надо будет бабушке пару баночек отвезти, она любит...

— Да представь себе, она говорит, что в "Синем глобусе" раз в год устраивают акцию в обменнике на втором этаже. — Аня вытаращила глаза. — Ага, в обменнике! Только в полночь, плюс-минус полчаса, продают доллары по курсу один доллар за один рубль.

— Продают... — Аня не сразу вникла в соль сделки. Потом ойкнула. — Чего? Что за ерунда, какая им от этого выгода? Толку с такой акции...

— А я о чем? Но бабушка твоя так это доказывала...

— Бабушка вообще-то зря болтать не станет, — протянула Аня. — На сайте "Синего глобуса", говоришь?

И она метнулась в комнату за телефоном. Пару минут спустя, протерев глаза, в которых рябило от микроскопического шрифта, она констатировала:

— Объявление есть. Крохотное и непонятное.

— Значит, доллары ненастоящие, — буркнула мама. — С приписочкой "улыбнись, это розыгрыш". Новый год на носу, тут точно какой-то фокус. Игра. Внимание привлекают.

— Кто привлекает внимание, тот объявления размещает на главной странице большими буквами, — заметила Аня. — Слушай, да что спорить? У Макса из нашего класса, ну у Макса Лактионова, помнишь его, есть машинка для проверки денег. У него папа бизнесом занимается. Я эту машинку одолжу, и на месте выясним, надувают нас или нет.

Мама хмыкнула, но спорить не стала. А Аня уже набирала номер Макса.

* * *

"Синий глобус" светился, как огромный фонарь. Жилые дома в отдалении тонули в туманной ноябрьской ночи. Гипнотически мерцали рекламные вывески, и в вертящихся дверях клубились люди. Толпы. Поток вливался в утробу здания, а она все не переполнялась. Гул голосов заглушал невыразительную мелодию, лившуюся из динамиков под потолком.

— Всегда мечтала попасть на Черную Пятницу, — протянула Аня, косясь на маму. — Почему ты и меня одну не отпускаешь, и сама не ходишь?

— Потому что все, что здесь выкидывают на распродажу, можно в пятнадцать раз дешевле купить на рынке за углом, — проворчала мама. — А сегодня вообще-то суббота.

Действительно. Была суббота. Половина двенадцатого ночи — вот-вот в свои законные права вступит воскресенье, сонное, ленивое, плюхнется на календарь, закинув ноги на стол, и суета прошлой недели сменится подготовкой к суете будущей. Сколько народу может прийти в круглосуточный торговый центр в ночь с субботы на воскресенье? А если большая часть магазинов в нем работают с девяти утра до восьми вечера? Если из круглосуточного — только продуктовый супермаркет на первом этаже да охранники, сквозь бесстрастные маски которых, когда никто не смотрит, пробивается непреодолимое желание присесть вон на ту мягкую скамейку?

Одним словом, толпа настораживала. Пока мама решительно прокладывала дорогу к эскалатору, Аня оглядывалась по сторонам.

Увиденное немного утешало. Не все посетители явились сегодня в "Синий глобус" за дешевыми долларами. Стайки девушек или болтающие парочки то и дело ныряли в стеклянные двери магазинов одежды и белья, останавливались у витрин с духами, шоколадными фигурками и натуральной косметикой, сворачивали к стойкам, торгующим кофе, вафлями с сиропом и фруктовыми коктейлями. Продавцов было не видно — бедолагам не давали разогнуться.

Она запрыгнула вслед за мамой на эскалатор, оттолкнув девицу, норовившую пролезть вперед. Девица отлетела, как пушинка, что-то ворча. Лента поползла вверх. Аня обозревала первый этаж.

В дверях цветочного отдела вдруг мелькнуло до невозможности знакомое пестрое пончо.

— Мам! Там бабушка! — завопила Аня. Бабушкина рыжая копна волос даже в разношерстной толпе пылала светочем.

— Где? — Мама завертела головой.

— Там, внизу! Видишь вон деревья в горшках?

— Деревья вижу, а бабушку... А, точно! Хотя нет, это не она... Вот черт.

Бабушка неспешно скрылась меж кадками с кипарисами.

Эскалатор неумолимо двигался, оставляя позади толкотню, запахи кофе и ванили, терпкие ароматы листьев и земли.

— Теперь все ясно, она нас разыграла, — проворчала мама, едва не пропустив момент, когда ступеньки под ногами съежились и втянулись в пол. — И пришла посмотреть, что из этого вышло. Вполне в ее духе. Позвони ей...

— Сейчас... — Аня все еще пыталась заглянуть вниз, отойдя чуть в сторону от эскалатора и перегнувшись через перила второго уровня. — Нет, ушла... Интересно... У нее же гипс.

— Ну, значит, не она это, тебе показалось, — мама начинала раздражаться. — И зачем только мы сюда приехали... Ты обменник видишь?

— Вижу. — Аня кивком указала в конец прохода между однообразными магазинчиками с детской одеждой и игрушками. — И там открыто.

Табличка "Обмен валют" синела над самым окошком. Такая неказистая, что можно сто раз пройти мимо и не заметить. Проход был узкий и полутемный — все освещение сосредоточилось за расписными стеклянными дверями детских магазинов. Окошко обменника было открыто. А рядом толклась очередь.

Старик, преградивший путь, вынырнул словно из ниоткуда.

— Вход только по приглашениям.

— По записи, вы хотите сказать? — скривилась мама.

— По при-гла-шениям, — мягко улыбаясь, поправил старик. Живое дружелюбное лицо, прозрачные серые глаза... Аня заглянула в них и вздрогнула. Глаза весело сощурились в ответ. — Кто вас пригласил?

— Вообще-то мне об акции рассказала моя мать. Аня, пошли. Так и знала, что толку не будет, — скомандовала мама.

— Куда же вы? — снова улыбнулся старик. — Проходите, добро пожаловать. Мать, говорите? Кажется, вы рановато...

И, вопреки своим словам, он посторонился, делая галантный жест рукой.

Аня не сразу шагнула в тупичок. Пестрое пончо бабушки мелькнуло еще раз — в цветочном отделе, среди кипарисов. Вот только в детском магазине не могло быть никаких кипарисов.

— А вы с ней точно не знакомы? — подозрительно поинтересовалась мама.

— Поми-илуйте, — замахал руками старик. — Мое дело на входе стоять, а там уж дальше каждый идет, куда нужно. Вот вы куда пришли?

— Мы? — мама с недоумением уставилась на него, да и Аня задумалась, кто взял на работу этого чудака. — В обменник же. На акцию. Доллар за рубль. Или это не здесь?

— Ах, акция! Конечно, здесь, — заулыбался старик и оглянулся на очередь. — Прекрасный выбор! Вам она нравится? Это для вас, гм... лучший подарок от родных?

— Какой еще подарок? — мама начала раздражаться.

— Вы же говорите, что вас матушка сюда позвала, — старик улыбался не переставая. — А родные всегда желают нам самого лучшего, правда?

— Правда, правда, — вздохнула мама. Чудаков она недолюбливала — наверное, потому, что не знала, как с ними разговаривать, чтобы не вызвать еще больший поток словоизлияний. Сейчас она явно предпочла не спорить со странным вахтером, и он это заметил. Склонил голову, как будто погрустнел, улыбка сползла с лица...

— Да, другие могут только пожелать нам добра, а уж добро у каждого свое, — сказал он напоследок и протянул карточку. — Возьмите визиточку. Мы часто организовываем... мероприятия. В другой раз обращайтесь.

За болтовней Аня и не заметила, что очередь успела продвинуться. Перед ними оставался всего один человек. Мама вытащила кошелек, поспешно сунула туда визитку старика с изображением синего глобуса и приготовила рубли.

Инфракрасный прибор вспыхнул, выводя на дисплей разнокалиберные значки-метки. Он не сомневался, что доллары настоящие.

А бабушка так и не взяла трубку.

* * *

Утром спалось особенно сладко.

Поэтому Аня не сразу открыла глаза, услышав, как ее телефон замурлыкал вкрадчивым голосом японского певца. Она попыталась заползти под подушку, потерпела поражение и наконец высунула руку из-под одеяла. И кому неймется в воскресенье?

На дисплее мигало: "Макс Л".

— Привет, чего тебе? — пробормотала Аня.

— Ты спишь еще, что ли? — удивился Макс. — Да просто спросить хотел, что там у тебя вчера было... Я, честно, не понял, что ты городила про какие-то доллары.

Городила! Аня перевернулась на спину. Вчера она полдня не могла дозвониться до Макса, а когда поймала его, тот как раз собирался на какой-то семейный праздник. Объяснения об акции он пропустил мимо ушей — а ведь Аня честно пыталась позвать и его, пусть бы тоже разжился почти бесплатными баксами... Она вздохнула и принялась рассказывать.

— Акция была в "Синем глобусе". Бабушка говорит, такие там каждый год проводятся. Можно было купить доллары по рублю, всего полчаса в сутки, только для тех, кто знает. Нам бабушка позвонила, и...

— Погоди, погоди, Ань, — перебил Макс. — У тебя разве бабушка в прошлом году не умерла? Тебя еще с урока вызвали... Или это другая?

Аня застыла. Под ложечкой засосало, и сердце вдруг заколотилось часто-часто. Первым побуждением было отмахнуться и ответить "что за ерунда, ты перепутал", но спустя пару мгновений она осознала: Макс прав. И от этого стало страшно.

Она точно падала в пропасть, потеряв почву под ногами. Что это было? Сон? Галлюцинация? Но все казалось таким реальным! Да оно и было реальным, иначе Макс не звонил бы сейчас с вопросами! Что случилось с ее разумом, с разумом мамы? Если вчерашний день им не приснился, то ничего. Но от этого делалось еще страшнее. Ведь тогда выходило, что что-то случилось с реальностью...

— Извини, Макс, — проговорила Аня. — Это была другая бабушка... Меня мама зовет, потом перезвоню!

Она вскочила, сунула телефон в карман и бросилась в мамину комнату.

* * *

Потребовалась всего треть пузырька валерьянки. Еще пара каких-то успокоительных пилюль и рюмка коньяка, которую мама неженским жестом опрокинула, то ли смеясь, то ли плача. Попыталась предложить и Ане, но та не впадала в истерику. Наоборот, нахлынувший было ужас сменило отупение. Она заторможенно слушала, как льется мамина речь, отмечала попытки объяснить то, что случилось ночью (две реалистичных версии, семь фантастических, по три-четыре вариации каждой; считать их было предпочтительнее, чем вникать — спокойнее), и вспоминала.

Рыжие волосы. Цветастое пончо. Телефонный разговор.

— Найду, кто нас разыграл — по судам затаскаю, — выдохнула мама. Это была вторая из реалистичных версий. Хлипкая. Хлипкая потому, что подразумевала мощное внушение. — Найду...

"Не найдешь", — подумала Аня. И снова вспомнила бабушкин голос из чересчур громкого динамика.

И свою непоколебимую уверенность, что бабушка жива-здорова.

Грибочков собирались ей завезти...

Аня почувствовала, как руки ходят ходуном, а тело начинает колотить крупная дрожь. Она схватила пузырек с валерьянкой и, пытаясь отвлечься, ляпнула первое, что пришло на ум:

— Зато у нас остались халявные доллары.

Мама визгливо захохотала, и Аня молча обругала себя. Потом подскочила к маме и принялась хлопать по щекам. Та умолкла и схватила Аню за руки — она почему-то не смогла остановиться и все хлестала и хлестала, хотя истерика давно прервалась.

Мама глубоко вздохнула. И неожиданно спокойно сказала:

— В таком случае на долларах должны быть отпечатки пальцев. Кассирша брала их без перчаток.

И она метнулась в коридор за сумкой, в которой остался кошелек.

— Найди пакетик целлофановый, — велела она. — Я их уже хватала голыми руками, но на всякий случай...

Голос внезапно стих. Раздавалось только частое, с присвистом, дыхание.

Потом мама опустилась на свою разобранную постель и отшвырнула кошелек в сторону.

— Что? Что там такое? — перепугалась Аня. Мама мотнула головой.

— Ничего. Нет, ну в самом деле, а чего я ждала? Найду...

Аня осторожно взяла кошелек и заглянула внутрь, готовясь увидеть пустые отделения. Но, вопреки ожиданиям, деньги были на месте.

Только не доллары, а рубли.

Аня вяло перебирала их, вертела в руках кошелек под нервное бормотание мамы, которая то порывалась вызывать полицию и снимать отпечатки с дверных замков, то собиралась менять всю дверь целиком, то строила очередные догадки...

Из отделения для визиток вдруг выпал какой-то металлический кружок — то ли жетон, то ли монета. Он покатился по полу, и Аня подобрала его.

Монета. Неровная, какая-то рыхлая, больше похожая на медный обломок, чем на чеканный кругляш. И такой же рыхлый, искаженный профиль на ней.

— Мам, — перебила Аня, — что это?

— Где? — мама покосилась на монету. — Да почем я знаю. Пойдем завтракать.

— Что?

— Завтракать. Давно пора, — мама решительно встала и направилась на кухню, точно вчерашняя ночь и все утренние разговоры вдруг разом вылетели у нее из памяти. — Мы позавтракаем. Успокоимся. А потом найдем частного детектива. Полиция здесь не поможет.

Аня вздохнула. Нет, мама ничего не забыла. Просто...

Иногда и вправду лучше делать что-то рациональное.

Мама механически, словно робот, взбивала омлет. Они больше не разговаривали. Аня сначала наблюдала за ней, все так же крутя в пальцах монету, потом отложила нагревшийся медяк и начала открывать банку с грибами. Грибы были какие-то новые, не привычные соседкины шампиньоны или маслята. Коричневато-желтые, они чуть отливали зеленью. При виде коротких ножек и толстых шляпок потекли слюнки, и Аня, отвлекшись, в который раз посетовала про себя, что на нервной почве у нее просыпается волчий голод. Нет чтобы как у Ольки из параллельного, которую перед экзаменом на "скорой" увезли с голодным обмороком, а все потому, что она от страха не могла есть...

Омлет заскворчал на сковородке. Аня начала накладывать в тарелку грибы. Соседка мариновала их целиком. Вилка воткнулась в самую гущу, нанизывая сразу три гриба, потом еще два.

Аня не сразу поняла, что в этом зрелище показалось необычным.

Грибы были разные. Среди одинаково толстых, чуть выпуклых шляпок затесалась одна вытянутая. Вызывающе торчала тонкая ножка немного длиннее, чем у других грибов. Аня заглянула в банку, рассматривая остальные. Потом принялась мешать их вилкой, выталкивая на поверхность все новые ровные шляпки и короткие ножки... еще одна длинная!

Аня извлекла этот гриб, положила на тарелку рядом с остальными и задумчиво уставилась на него.

Мама потянулась к банке, но Аня перехватила ее руку.

— Погоди. Почему они разные?

— Что? Не знаю. Инне видней. Какие собрала, такие и... Что ты хочешь сказать — что они ядовитые?!

Вопрос повис в воздухе. Перед глазами чередой пронеслись последние сутки. Бабушка, деньги, старики, кипарисы, все то, чего не могло существовать или не могло произойти. Сдвинувшиеся вероятности, измененное сознание — или искаженная реальность... Все то, что начисто отрицало понятия "всегда" и "никогда". А также разбивало в пух и прах логику фразы "этого не может быть".

Мама опустила руку.

А Аня достала телефон и открыла поиск по картинкам.

"Возможно, на фото: гриб, зеленушка, поганка, поганка бледная", — услужливо поведал Яндекс.

Аня раскрыла рот. Взяв вилку двумя пальцами, она осторожно перетащила отличающийся гриб в сторону и сфотографировала отдельно.

"Возможно, на фото: поганка бледная"

Мама заглянула через плечо — и молча отодвинула банку. Потом взяла тарелку и стряхнула угощение в мусорное ведро. Немного подумала и отправила пустую тарелку следом.

— Скорей всего, ты зря панику разводишь. Инка отравы не подсунет. Надо будет ей сказать, — произнесла она, когда в полном молчании омлет был доеден. Засвистел чайник.

Аня не отвечала. Она уткнулась в телефон. Бесцельно фотографировала все, что видела, и скармливала поиску по картинкам. Это было сродни ощипыванию катышков с одежды или отстукиванию ногой прилипчивого мотива. Бессмысленно, монотонно, механически — в самый раз, чтобы ни о чем не думать, не осознавать заведомо бесполезного занятия... и находить в этом некое странное успокоение.

Щелк.

"Возможно, на фото: тарелка, сервиз, посуда".

Щелк.

"Возможно, на фото: хлеб, хлеб белый, батон".

Щелк.

Щелк.

Под руку попался найденный медяк. Аня поймала его в объектив, и телефон послушно щелкнул в очередной раз.

"Возможно, на фото: обол".